Бикфордов шнур

АСТАХОВОЙ  ЖАННЕ  СЕРГЕЕВНЕ
               
Жизнь человеческая, как я себе её представляю, не что иное, как бикфордов шнур. Горит жизни огонёк, теплится помаленьку и полбеды, ну, а погаснет, не взыщите. Кранты - тогда. Амба. Кому–то, до этой амбы – далеко, кому–то, не очень, но всё продумано и учтено в чудном расписании. Как говорится, все там будем. Бежать сломя голову, чтобы любоваться загробными райскими кущами, рекою Стикс и неразговорчивым Хароном не нужно, да и вообще, спешить не рекомендуется, поскольку спешка нужна при ловле блох. Как ни крути, так или иначе, а сбудется всё, но - в разное время. Ну, а если, некоторые незначительные вещи, или, как их ещё называют по - другому, мечты и не сбудутся, значит, не судьба. Не всем же везёт. К слову сказать, везёт лишь дуракам, и незаконно рожденным. И всё же отчаиваться и предаваться грусти не стоит. Гори оно всё, синим пламенем. Несколько слов об огне. В груди горит бутылка с керосином, но никого не может удивить, что керосин этот,  неликвидный, разбавленный вездесущими вражескими сообществами, что весело пылать не желает, да и не может. Попробуй–ка, попылай, без нужного октанового числа. Не очень–то, брат, попылаешь. Просто так полыхнуть, каждый дурень сможет, а вот ты, ухитрись, полыхни без октанового. Бесполезная затея. Сейчас сентябрь. Календарный, понятно, а не какой–нибудь, другой. Ничего не скажу. Отличный месяц. Бархатный сезон начался. Но бархатный сезон, это где–то, там, далеко, на тёплом юге, в краю перелётных птиц. Все разъехались по югам, кроме меня, ясное дело, я может, тоже б поехал, но дел – невпроворот. Чем нагревать до неисчислимых температур по Цельсию, последние остатки, в общем - то бренного тела, время то движется, запчасти, нет - нет, а стираются помаленьку. Не поменяешь. Мои друзья поехали отдыхать, набираться сил. Правильное решение, хотя и безумное. Кто поехал? Рафаэль Аваков и Валерий Ломакин. Должно быть, плещутся сейчас в синей водичке. Поочерёдно, небось, чтоб вещички не упёрли. Народ ещё тот. Гляди в оба. Правда, как ни гляди, имей хоть тыщу глаз и орлиное зрение в экспортном исполнении, всё равно не поможет. Не уследишь. Да и борьба будет неравная. С одной стороны, два симпатичных молодых человека, а с другой, - титанической силы народ. Не стоит, и ставить фишку на них. Проиграют. Как пить дать. А вот если взять, скажем, меня и  Жанну Астахову, то у нас – всегда бархатный сезон. Нам с Жанком, что сентябрь, что март плаксивый, что зимний посвист продувной, нам - всё до лампочки. Давно хотел сказать – поведать, что у нас с Жанком, такая любовь – малина, что и описать не возможно. Любовь до гроба, спору нет, вещь хорошая, но это всё, типичное, не то. Нас с Жанком, не то, чтоб, ни одна собака не разлучит, нас, и  вода - то никакая не разольёт. Воды такой разлучающей силы на нашем чахлом свете, просто не существует. Ни для никого, не является секретом, у каждого порядочного индивидуума, есть враги. И у кого, этих больше врагов, тот в конечном итоге, в дамках и окажется. Пролезет, просочится. Ей - ей, просочится. Мой друг Владимир Смирнов, тоже малый, не промах. Своё дело знает туго. И человек он незаурядный. К слову сказать, у меня все друзья незаурядные. Несколько слов об Александре Эйдельмане, нашем бессменном рулевом, на пределе сил человеческих удерживающим Джаз–Арт-Клуб в течение премногих лихих годин от разрушения, и поддерживающий на плаву сей чудный ковчег, должно быть отдыхает в Болгарии. И, правильно делает. Здоровье, здоровье, и еще раз здоровье, как говорил академик Павлов. Ну, а так, всё по-прежнему,  идут неторопливой чередой годы, струятся бесполезные реки, изменяется погода, которую не грех назвать низменной, но всегда неизменен, я, и Жанок. Немного обожду для приличия, а впрочем, и ждать особо не буду. Я не имею левитановского голоса, и хочу сделать заявление, или как раньше говорили, ноту. Это, конечно, не нота ТАСС, но моя нота тоже чего-нибудь стоит. Нота моя кратка. Враги Жанка – мои враги. Если когда нибудь, на Жанка, кто нибудь, наедет, несмышлёнышам не поздоровится. Не буду утверждать, что я их, мол, в порошок сотру или что–нибудь, эдакое, нет. По своей природе, я человек добрый и покладистый, и всё же, не дай Бог, если Жанок когда–нибудь, пожалуется мне, мол, меня обидели или на меня наехали. Я не Прометей, не Геракл, убивающий Геркулеса, я иной товарищ На красивом транспаранте, висящем внутри меня, в чудном соседстве с моими внутренностями, довольно разборчиво начертано, кто обидит Жанка, долго свет коптить не будет. Исчезнет навсегда, как летом - снег, как утренний туман при солнечной погоде. Зачем текут реки, о чём поют грачи и галки, если, конечно, поют? Все это непонятно мне и чуждо до таких низменных пределов, какие только могут быть мыслимы. У меня есть огромное количество знакомых Жанн, но как бы много на свете не существовало Жанн, а, Жанок - всего один. Ничего. Мне и одного хватит. Каплют слезы ручеёчками, меркнут дали потрясённые, в угрюмой роще воет вепрь, в болотах стылых воет выпь, а, будущее – темно. Что ж, что темно. Огонь Христов и во тьме сияет.
               
             Андрей Товмасян Акрибист

                5 сентября 2012 года