Туман. эпилог

                «Милостивые государи!»

--Обратите внимание, Модест Павлович, на штиль – «Милостивые государи». Это, хочу вам заметить, не вульгарный официоз, коим пользуется губернатор – «Господа Ляцких и Краузе». В оном обращении прослеживается благородство просителя, и уважительность к адресату. Да-с!

--Возможно, Кирилла Антонович, вы и правы, -  отвечал штаб-ротмистр, разглядывая солнечный свет сквозь винную красноту, заполнившую бокал гладкого стекла. – Был у нас в полку один прапорщик Лозинец. Так вот он, прежде чем угостить солдата зуботычиной, по причине своего дурного расположения духа, обращался к будущей жертве со словами «милейший», либо «братец». То, что приятно начинается….

--Не будьте таким пессимистом! Позвольте, я прочту письмо до конца. Итак –

                «Милостивые государи Кирилла Антонович и Модест Павлович! Надобность в написании сего письма созрела с той очевидностью, которая требует срочного разрешения некоего дела, промедление в разбирательстве которого, повлечёт за собой непредсказуемые последствия, могущие дурно сказаться на реноме важных лиц империи, и на ухудшении политического климата в Европе.
              Выражаю надежду на то, что при моём посещении, у вас не сложилось предосудительного мнения обо мне. Посему, имею честь просить вашей помощи, как людей незаурядной смекалки, отменной храбрости и, не подвергающейся сомнению, порядочности.
Уповая на ваше благородство, и честь дворян, смею надеяться на положительный ответ, который и привезёт мне человек, доставивший вам сию депешу.
                Издержки, связанные с поездкой в столицу, как и по нахождению в оной, будут погашены из казначейских средств департамента в полном объёме.
            Засим действительный статский советник
            Толмачёв Александр Игнатьевич».

--Ну, что скажете?

--Ежели бы у Лозинца был такой штиль изъяснений, а не только «братец», он бы лупцевал по десяти солдат на день.

--Вы намекаете….

--Что место, где мягко постелено, может оказаться гробом, не за столом будь сказано.

--А мне видится иное. Мне думается, что нам след согласиться на это предложение. Как знать, а вдруг то, что предлагает советник, окажется интересным приключением?

--Хорошо бы, только приключением. А, впрочем, согласен! Едемте! Но сейчас – прошу!

            Модест Павлович поставил на стол свой бокал, так и оставшийся не тронутым. Взяв свою саблю, он совершил несколько выпадов, после чего встал в стойку, и произнёс.

--Продолжим! Ваш ремиз получается довольно прилично, однако я приготовил вам сюрприз! Нападайте!

       Зазвенели клинки. Продолжался урок фехтования.

           А из-за угла дома, следя только глазами, стоял Злой Конь, нервно подёргивая гривой, и с опаской наблюдая за ещё прихрамывающим хозяином. Не выпускал из поля зрения и соседа, азартно нападающего на его друга. Ну, что ж, сосед, как, оказалось, был человеком вполне приемлемым для норова Злойки,  который всенепременно будет укушен, ежели сделает, что не так. Злойка, вам, не просто ветер в поле, Злойка спуску никому не даст, уж будьте в этом уверены!