Мои лодочки

       Попались мне в руки старые фотографии, я на вёсельной лодке, в тамбуре вагона или опять на лодочке, уже в Питере… Одна из фотографий в самом начале моего увлечения на пруду в Ворзеле, под Киевом. Там был прокат шлюпок, вот я и училась грести, распугивая уточек. Ездила я в Ворзель с киевского пригородного вокзала. Тогда не было на маршруте электричек, обычные поезда, паровоз с чёрным дымом из трубы, двери в вагонах можно было открывать и стоять в тамбуре, оглядывая окрестности над ступеньками…
       Едем в Ворзель с двоюродным братом Вовчиком.  Поезд не летит, как теперешние электрички, ползёт тихонечко, минуя леса, речки, луга, пригородные сёла. Когда поезд поворачивал, пахло дымом, окна закопчённые, зато можно раскрыть двери, которые просто складывались гармошкой, а не закрывались автоматически. Приезжаю я, бывало, в знакомый лес, на обочинах дороги желтеет пижма, по тропинке, усыпанной иглами сосен, спускаюсь к пруду, сдаю в будочку паспорт, и вот уже толкаю лодку, отцепив железную цепь с примитивного дощатого причала.
        Пруд гладкий, ровненький, ни ветерка, ни волнения, откатаю свой час и, счастливая, покупаю в соседнем ларьке твёрдые медовые пряники, потом еду домой, сидя на деревянном сидении в поезде. Киевский вокзал приближается неумолимо быстро, догрызаю пряник, пробираюсь сквозь сутолоку человеческих потоков. Тогда я наивно думала, что умею грести. Это после «науки» на пруду! Вскоре мне предстояло разочароваться в этом убеждении.
       Получила на работе странную путёвку в пансионат в Евпатории, как потом оказалось, «путёвку» (просто бумажку с печатью) выдало смежное, не киевское предприятие. Мне впервые предстояло ехать в отпуск одной. Так и работа была первой в моей жизни! Приехала я, а места в пансионате (палаточном городке) оказались все занятыми. Повертел директор мою путёвку в руках, увидел моё растерянное лицо и предложил мне свою одноместную палатку. Спросил на всякий случай, не скучно ли мне будет в палатке одной. Какой чудак, подумала я, у моря и скучно!
      Оказалось, что не позднее шести часов утра мне нужно было выползать из палатки, она просто раскалялась, нечем было дышать. Моя милая голубенькая палатка! Умывшись и перекусив, я бежала к морю, собирала там маленькие коричневые ракушки-пружинки в виде конуса, складывала их в крышку своей мыльницы. Обгорела в первые же дни.
        А потом нашла дорогу в город, в Евпаторию, а там – прокат лодок. Ну, конечно, я туда ринулась. В будочке согласились взять в залог мои часы вместо паспорта. Не знала же я, что мне так повезёт, прокат лодок найду! Уверенная в том, что я умею грести, я оттолкнулась от причала, вскочила в лодку, совсем не подумав о том, что я уже не на пруду, а в море. Гребу я смело, впереди целых сорок пять минут счастья.
       Только лодка почему-то не слушается меня. Я не могу повернуть, меня уносит в море. Исчезает причал, потом пляж оказался где-то в стороне, потом и берег растаял вдали. Руки горят. По незнанию, я опускаю их в воду, чтобы охладить, а это верный способ нажить водянки. Вскоре вздулись на ладонях белые пузыри размером с голубиное яйцо. А грести надо, как-то повернуть к берегу необходимо! Вокруг море – больше ничего. Вдруг вижу – впереди рыбацкая узкая шаланда.
     – Как мне повернуть к берегу? – Кричу я.
     – Табань вёсла!
     – Как это?
     – Опусти одно весло в воду, а другим упирайся и греби. Повернёшь…
       Пробую. Господи! Хоть ладони и болят нестерпимо, но лодка поняла меня, повернула. От болтанки мне стало плохо. «Морская болезнь» с детства мучила меня, хоть это и не было связано с морем. Любой транспорт: автобусы, троллейбусы, машины, пароходы, самолёты – всё это враждовало со мной.
         Догребла я до причала, ткнулась моя лодка носом в берег, вытаскиваю её и слышу, кто-то говорит: «Да она сама на луну похожа!». Оглядываюсь, а лодка «Луна» называется, видно я хорошенько пожелтела. Иду в будочку за часами.
      – А вы знаете, сколько катались?
      – Не знаю…
      – Один час и сорок пять минут.
      – Сколько с меня?
        Лодочник выглянул из будки, отдал мне часы и тихо так говорит: «Идите, ну, идите».
        Меня всё ещё подташнивает, твёрдая почва под ногами кажется неустойчивой. Зашла в столовую. Поела. Стало легче. Вот с тех самых пор я действительно научилась хорошо грести.
      Брала лодку напрокат в Ярославле, где училась. График я себе придумала такой: готовлюсь к экзамену 2-3 дня, а как только сдам, целый день свободна, беру лодку. Сначала гребла в притоке Волги, Которосли, потом стала и в Волгу заходить. Я уже умела хорошо табанить, когда ставила лодку на место на причале, ловко вклинивала её между других шлюпок, не задевая их. Дама, которая выдавала жетончики в будке, уже узнавала меня: «Не надо паспорт, мы уже вас знаем».
         В другой раз там же, в Ярославле лодочник сказал мне: «Сразу видно, что на Волге родилась!» Я смутилась и сказала, что родилась на Днепре…
        Много приключений было с лодками, став взрослой, я и сыновей с собой брала на Днепр. Там прокат лодок на Матвеевском заливе, в Гидропарке, можно выгребать из пролива в Днепр, если с течением удастся справиться, можно – в Русановские каналы направиться.
     Однажды мой старший сын Вовка отнёс вёсла в пункт проката, потом, вижу, бежит к нам с Мишкой обратно по трясущимся деревянным мосткам: «Знаешь, мам, что сказал тот дяденька? Твоя мама классически гребёт!" – глаза его светятся от гордости.
      Научила я грести, оказывается, и младшего сына, что было очень нелегко. С ним на Днепре страшновато сидеть в лодке, крученый он, то к вёслам рвётся, то руки по локоть в воду опускает, свешивается за борт, дёргает лодку, вот-вот вывалится. А недавно он вдруг признался мне: «А ты знаешь, мам, перед моим отъездом мы с ребятами тоже лодку взяли напрокат в Гидропарке. Я сижу, а они пробуют по очереди грести, вёсла в воду «по самое горло» опускают, лодка виляет, тычется в разные стороны.
      – А ну, Мишка, погреби, попробуй!
      – Вот я вам сейчас покажу! – да как забросил вёсла назад одним махом, и толчком, едва касаясь воды, рывком ; раз-раз! Лодка просто полетела!
     – Ну, ты даёшь! – кричат, – ты что, греблей занимался, Мишка?
     – Нет, меня мама научила…
       Тут уж я совсем возгордилась. Всё.  Пока причалили.