Семь бесконечностей назад

                «Семь бесконечностей назад»
 
Книга первая:

                «ПУТЕШЕСТВИЕ К СЕРДЦУ ОДИНОЧЕСТВА».


" Время может быть вечностью в ожидании мгновения,
может быть мгновением в ожидании вечности,
а может и вообще не быть..."


Ты ветер,
Бесконечность звезд,
Поток нейтрино,
Ты закат вселенной,
Брахмы вечер,
Касаясь переменно грез,
Ты пролетаешь мимо,
Только в нас ты вечен.

Пыль твоих остывших слез -
Есть наши мысли,
Мы твои изгои,
Мы есть ты,
Осадки взрыва чистоты пустой,
Зависли в нас небес остатки,
Мы краски для твоих далеких глаз,
Мы твои маски, маски твоих фраз,
Герои твоей сказки, в нас.

Ты космос,
Ты без граней,
Так просто не достичь твоих окраин,
И признаний,
В твои дела не сунуть нос,
Однажды утром ранним,
Ведь ты не шутка, ты всерьез,
Ведь ты бескрайность, жутко,
Ты материю занес, однажды утром,
Сотворив из пыли звезд мир перламутра,
Каплями своих остывших слез,
Упавших с неба, в небыль,
В Брахмапутру.

Ты Кайлас,
Юнгдрунг Гу Це,
Канг Ринпоче,
Вершина Шамба Ла,
Всех знаний цель,
Учитель всех учителей,
Ты сновидения огней,
Миров божественный приют,
Вселенных неземная ось,
Вскользь павших звезд,
Гроздь, ты тишины моей уют.

Углы времен,
Из зеркала камней,
Сто восемь радужных имен,
Сто восемь градусов теней,
Священный острый пик,
Чистейших мыслей снег,
Ты эхом пустоты возник,
По логике, которой нет,
Кайлас небес, в покой окно,
Кайлас чудес,
Далекий, высотой родной,
Полетом крыльев разума,
Сакральных фраз,
Я только твой, всегда и сразу,
Я эхо для твоих неразличимых глаз,
Эхо человека.

Затихаю зеркалом,
Времен твоих бескрайних,
Однажды в скалах, утром ранним,
Дуновеньем ветреным,
Морозной стужей,
Возвышайся вечно,
Будь мне другом,
Один лишь ты мне нужен, бесконечно,
Одиночество, испугом не затронет нас,
Когда мы вместе,
Ты и я, Кайлас,
Вершина бытия,
ТЫ мои песни, ТЫ есть Я.

Мир в теле тесен без тебя...



                ПРОЛОГ (о слоге)


            Внутренний космос. Вне бытия. Вне времени.


Сидящий человек:
В странной, на первый взгляд нелепой позе.
Бесформенный силуэт мыслей, полный мрак глубины пещеры.
Если и можно было бы услышать его сердце, то это была бы тишина.
Дыхания тоже почти не было, почти неподвижно было даже само время.
Только еле уловимое мерцание сознания двигало секунды вперед.
Но он их не ощущал, мгновение и вечность слились в его разуме в единую сферу.
Над ним возвышался Кайлас, белоснежная вершина его на мгновение стала золотом.
И так же внезапно упала глухая ночь.
Над ним возвышалась Гора Ориона, Уч Сумер.
Пик Адама возвышался над ним, все вершины Анд и Гималаев.
Все горы возвышались над ним: От Чертова Пальца до Семи Братьев.
Он и сам возвышался над всеми горами, находясь внутри них.
Он был везде и в одной точке, он вернулся туда, откуда и вышло все.
Он был в Своей Полной Тишине, и в этой тишине он слушал голос.
Это был Его собственный голос, абсолютно лишенный эмоций.
Как будто сам Бог говорил за него, он произнес только один слог.
Но эхо этого слога отражалось в бесконечном лабиринте его ума, и словно через миллионы призм вещало ему:

" Эхо моего слога подобно остывающей вечности, он затихает, но навсегда останется вибрацией. Однажды произнесенный, он уже не затихнет никогда.
Играй на нем, и ты услышишь, как он усилится, почувствуй его резонанс, его мощь и красоту его гармонии. Одна его струна в твоем левом полушарии, другая, в правом.

Твоя концентрация на нем в центре лба, и есть тот инструмент, на котором играю и сам Я.
 
Но ни ты инструмент, ни твое сознание, ни сила твоего стремления,
только твоя концентрация на этой вибрации есть инструмент.

Только твое созерцание есть инструмент. Ты всегда сможешь услышать меня Там, где я играю на этих струнах, но ты никогда не увидишь меня, не играя на ней сам.
Потому что Я не звук, я процесс творения, мой звук всего лишь последствия этого творения, просто слушая этот звук, ты не войдешь со мной в сам процесс, и не сможешь полностью уподобиться мне. Поэтому я дарю всем и каждому этот слог. Все, что есть вокруг, все что существует, все пронизывает он.
Я же дарю всему и каждому вечный и неизменный инструмент -
Абсолютно Чистое Сознание. Открой его своей концентрацией, играй на нем всегда, когда ты захочешь услышать меня. Я уже записал все ноты в твоем сердце, это частоты биения всех живых существ. Это то, что объединяет всех в единый оркестр.

Играя сам, ты услышишь, как играют все те, кто уже достиг совершенства в этом. Играя сам, ты призовешь играть тех, кто еще не знает о моем подарке всем бьющимся сердцам. Каждый, кто услышит себя в своем сердце, услышит мою игру в своей голове, это и есть мелодия Абсолютной Истины.

Только эта мелодия может укротить порыв ветра времени, и только движение по ней, есть движение к Абсолютной Истине.
Я создал вселенные по этим нотам, и все движется по звукам моих струн,
но я не вселенная, я не планеты и не звезды, я ни тела, и я не материя,
я не музыкант, и я даже не дирижер, я ноты для всего этого, пространство памяти между всем и во всем.
Я не касаюсь ничего, но по моим нотам все движется и только ним идет мой звук, только он удерживает все между собой.

Каждый атом материи вращается с частотой моего пульса, и пока есть вибрация моей игры - все соединено.
Во всем есть энергия моей вибрации, лишь однажды зарожденной, бесконечно затихающей, но вечной.
Только эта вибрация и удерживает атомы, электроны и частицы от распада.

Поддержание этой вибрации, есть единственный истинный смысл твоего сознания,
Но в этом же и его самая большая радость.
Эта вибрация будет вечной, и хотя она затихает, она не затихнет никогда.
И когда ты пробудишь ее, когда заиграешь в своей голове, ты услышишь ее, ты вспомнишь ее, и она станет громче.

Ничто не останется без движения и никогда, пока есть связывающая все этим звуком струна. Это движение внутри всего и снаружи всего, и движение это не в одной плоскости и не в двух, это движение самого измерения.
Вокруг струны бесконечное число измерений, но ось одна, и мое истинное Я в центре этой оси.
 
И только во мне нет движения, потому что я и есть движение, но я ничего не толкаю, я ничего и никуда не тяну, я вообще ни с чем не взаимодействую, я лишь однажды произнесен.

Все есть порождение звуков мелодии моей игры, все, что ты слышишь, все, что ты видишь, все, что ты чувствуешь: все это вибрации моей мелодии.
И нет такого места, которое можно увидеть, и в которое можно попасть,
где бы ни было бы этой вибрации.

Там где ее нет - все распадается, все теряет свою сущность, свою структуру, свою память, и свою энергию.

Но даже мне неведомы такие места, куда не доходила бы моя вибрация.
И когда я перестану играть, все распадется.

Тогда заиграет мое сердце, сердце Бога, оно разрушит все твои иллюзии.
Играй со мной, и если ты затронешь мое сердце, мои мелодии приведут тебя к Абсолютному Равновесию. Я гравитация, уподобившись мне - ты поймешь,
что гравитация лишь струна моих вибраций.

Но я не снаружи, не земля тянет тебя, только твоя же частота, вибрация твоего сердца, твоего ума и всех твоих ощущений.

Обрети свое истинное равновесие, когда твой вес полностью подчиняется сознанию, масса перестает существовать.
Масса это всего лишь твоя иллюзия, потому что ты вес.
Понять это ты сможешь, достигнув нужного уровня вибраций в игре со мной.
Только гармония той мелодии, которую ты услышишь, играя со мной,
и есть струна мироздания всего сущего.

Когда ты достигнешь того, что все свои вибрации превратишь в мелодию,
ты достигнешь следующего уровня: уровня поддержания равновесия.
Где уже нет необходимости в самой игре, а есть только поддержание вибрации связующей все струны".

На этом голос затих, но эхо его осталось, оно играло в сознании этого бесформенного силуэта. Пришла та самая ночь.
Та ночь, которую этот человек ждал ровно столько, сколько длится сама история.
День и ночь Всего Времени были полностью пройдены им.
Все циклы бытия завершались вновь. Он ждал. Думал.
Он никак не мог увидеть грядущее, День и Ночь всего времени подходили к своему закату. И это был последний День, и последняя Ночь энтропии Вселенной.
В тишине своих мыслей он услышал пение, нисходящее разрушать все Его иллюзии. Шива. Он танцевал, мерцая то мужчиной, то женщиной, и красота этого танца никак не могла предвещать разрушений.
Но все же это был он, и это было самое начало конца.
Того самого конца, который существует только перед новым началом.


Человек сидел в пещере, закрыв глаза, он представлял себе весь мир. Он видел горы, не открывая глаза, он рисовал их на стенах. Он видел небо, звезды, вселенные, и он рисовал их собой. Он рисовал города из света. Оставляя на камнях свою плоть, он мысленно менял всю ее структуру, добавляя к ней краски своего радужного тела. Он полностью воплощался в рисунок. Боли не было, только ощущение нового зарождения, творения новой материи.

Ярко-красную, с оранжевым мерцанием плазму, он брал из энергии сердца,
Чистейший светло голубой, почти что белый цвет он брал из пульсации нейронов мозга, ультрамарин он получал при уплотнении спектра своей ауры.
Иногда он светился фиолетовым, и походил на бесконечно лепестковый лотос.
Зеленый цвет он получал из вибраций клеток своей печени.

Он концентрировал все цвета в нужных точках, и каждая частица его становилась проекцией мира. И он был в центре этого мира. Он сам был уже всем этим миром. Познав бесконечность в одной точке, он полностью ушел в глубину нового себя. В то место, где нет разрушений, и нет страданий связанных с этим.

И это было самадхи, его родной дом.

Сама пещера тем временем становилась картиной, в которой отражалась информация обо всем, что когда-либо было, как вечная память, как наследие тем, кто будет далее. Хотя он и прекрасно знал, что и это всего лишь иллюзии. И он снова услышал этот голос:

" Скоро твои иллюзии неумолимо растают, исчезнут как высохшая картина.
Улетят под порывом самого сильного ветра во всех вселенных.
И ветер этот само время, и движется время по законам ветра, а ветер движется по законам времени.

Но сам этот ветер не касается материи, только сама она распадается,
двигаясь вслед за ним.
И порождает этот ветер все известные виды иллюзий, и обуздать этот ветер,
Есть божественная мудрость Абсолютной Истины.

И только там, где есть гармония равновесия, где есть полный штиль времени,
только там истинный дом пробужденного разума".

Человек внимательно слушал этот голос, но не останавливался ни на миг.
И когда уже все краски были на месте, его сознание полностью было в этой картине, и в ней был весь его внутренний мир, а уже в нем и был весь внешний.
Внешнее оказалось внутри, а внутреннее стало всем, как и было до этого.

И только сейчас он смог полностью ощутить весь Мир, в самых мельчайших деталях. От частиц до бесконечностей, все было внутри его сознания.
Только там он мог общаться со всем сущим, с Абсолютной Истиной.
С тем миром, в котором нет границ между вокруг и внутри себя, где время и есть пространство, и оно же материя. Где материя есть само пространство, и оно же есть время. Где пространство и есть время, а время и есть материя.
Сам же человек превращался в радужное свечение.

А в это время, среди городов и цивилизаций, среди всех систем и шестеренок,
каждая разумная тварь, каждый неразумный человек, все, абсолютно все замерли.
И все они услышали этот голос в своей голове, и это был голос Абсолютной Истины. Голос шел из этой картины, и это был голос всего мира.
Он просто тихо шептал мантру. Тихую молитву о всеобщем пробуждении и об освобождении каждой души.
Он звучал настолько искренне, что это был родной голос для каждого.

И все, все одновременно заплакали. Кто-то упал на колени, кто-то просто стоял и лил слезы. Были и те, кто пав навзничь, и свернувшись в клубок,
впали в беспробудный плачь, осознав все свое прошлое, настоящее, будущее и себя во всем этом одновременно.

"Только поняв единство и одновременность всех состояний, всех измерений и всех изменений можно рассеять иллюзии", продолжал голос.

Но не все плакали, кто-то и радостно смеялся, но менялись абсолютно все.
И это было даже не изменение себя, это было возвращение в свое истинное состояние.

Туда, где нет беготни между полюсами плюса и минуса ума.
Где нет грани между добром и злом, и где нет борьбы добра со злом.
Потому что там, где есть Абсолютная Истина, добро и зло вообще теряют свой смысл.

Люди подавали друг другу руки, улыбались. Политика вдруг стала бессмысленной, войны глупостью. Экономика, науки, все, абсолютно все, что было создано, вдруг оказалось бесполезным хламом.
Правители осознали свою бессмысленность и превратились в младенцев.


То, что почти уже было утеряно, вновь приобрело небывалую ценность.
Чистый воздух стал золотом, родниковая вода - россыпью алмазов,
Доброе сердце - самым бесконечным сокровищем.
И все, все вновь пробужденные тайны снова открылись человеку,
И снова подарили ему все свои сокровенные, все свои чистейшие энергии.

А голос продолжал вещать в разум каждого:

" Энергии - это и пища и дом одновременно, где дом есть твое тело, а пища - чистая энергия природы звезд. Это создание энергии, это и ее же получение.
Это полное равновесие сил, и пока есть Космос, Солнце, Луна, Горы и Океан,
соединенные в сознании с полной гармонией, то нет причин для появления цивилизации. Любая причина появления общества - есть нарушение баланса во внутреннем Я, она же есть и причина начала нового конца".


P.Scriptum

- и слог этот был АуМмм...

- полностью зайти в свое сознание,
еще не значит понять, что Ты и есть сознание...

- мудрость - самая маленькая часть тела,
Шепот которой так трудно услышать
в беспощадном крике всего остального,
доставшегося глупости...

               
 

                ПЕРЕРОЖДЕНИЯ.
                Начало.

               


Вне бытия,
Вне времени,
Пало псевдо-Я,
Гильзой стреляной,
Под тенью вечности,
Мгновений падших бременем,
Став циферблатом встречным.
Вне бытия, Вне времени.


Рай:
Вечный свет космических маяков, безмятежность нектарных рек, впадающих в бирюзу океанов. Фиолетовые поля, на которых цветет бесконечными лепестками сиреневый лотос. Опиумные заросли бескрайних лесов, тропы которых ведут в любой из миров. Прекрасные создания, окутывающие все вокруг ореолом любви
И блаженства.

Но сейчас ты уже можешь начинать забывать обо всем этом, потому что начинается твое рождение. Ты ощущаешь кокон, который обволакивает все вокруг тебя. Кокон, сковавший все, до этого момента бескрайнее пространство.
Только тогда ты понимаешь, что ты внутри живого существа.
Тогда память о небесах постепенно уходит, как нечто уже не сочетаемое с этим новым миром. Она просто растворяется, лопается как мыльный пузырь, исчезает в бездне помутневшего от данной реальности разума.
И уже трудно вспомнить, кто ты, откуда, и почему вдруг ты оказался здесь.
Остаются лишь жалкие остатки прошлой памяти, которые еле-еле пробиваются к еще такому маленькому мозгу.
Медленно текут они сквозь пелену хаотично разбросанных мыслей, в которых остаются только лишь малые обрывки прошлых образов.
И все они мелькают перед глазами, которые еще даже ни разу не открывались.

Но ты еще помнишь немного:
Зеркальную гладь бескрайних океанов, успокаивающую синевой своих прозрачных глубин, в которых ты мог дышать полной грудью, наслаждаясь медленно текущим и неторопливым бытием.
Где пурпурные, плавно сливающиеся со звездными маяками, небеса, уходящие своими горизонтами в бесконечное пространство вселенной.
Влетая в которое с невиданной скоростью, ты чувствовал себя частью всего мира.
А твое совершенное космическое тело еще не забыло всех тех созданий,
которые витали вокруг тебя, унося в небытие своей радужной нежностью.
И все наслаждения, которыми они так щедро осыпали тебя везде, где бы ты ни был, всегда оставляя за собой шлейф божественного присутствия любви
и безмятежной эйфории.

И все эти мысли медленно и необратимо покидают твое сознание. Тогда ты осознаешь всем своим разумом, что еще мгновение, и ты уже никогда не вспомнишь всего этого. Ты ощущаешь пульсирующую по всей только что обретенной, еще такой мягкой и нежной плоти, боль.
И ты не понимаешь этого ощущения, ведь раньше такого не было,
И только тогда ты окончательно осознаешь, что весь твой разум, в одно лишь мгновение, по непонятной для тебя причине оказался в теле маленького,
вечно кричащего и ревущего создания. И это уже необратимость.

Только тогда ты и понимаешь, что теперь обречен на земную жизнь,
со всеми ее немыслимыми законами, правилами и нормами земного мира,
где сила притяжения приковывает тебя, обрекая ползать по мокрой, сырой и холодной земле.
А сила глупости приковывает тебя к каким-нибудь нелепым творениям ума:
Таким как государства и общества.

Но ужасаясь своим нелепым положением, ты внезапно чувствуешь, как что-то в этом маленьком организме идет не так: Противная липкая жидкость наполняет твои легкие, и тебе никак не сделать свой первый вздох, темнота закрывает все. Тогда твой разум начинает медленно выходить из этого шаткого, еще почти не существующего тела.

Дорога обратно домой начинает прорисовываться вновь своими белоснежными гранями. И в радостной надежде вернуться ты делаешь первый взмах крыльев.
Прекрасные картины рая вновь открываются твоему взору, ведь за мгновения своей короткой телесной жизни ты еще не успел ни разу согрешить. Ты даже еще ничего здесь не съел, ты еще свободен от планеты Земля, этому миру просто не за что выписать тебе счет.

Радостно влетая в родные небеса, ты начинаешь парить как птица, но что-то мешает тебе, что-то оковывает только начавшие раскрываться крылья, тело становится тяжелым, силы уходят с каждым взмахом, а красочные пейзажи дома покрываются свинцовым туманом.

И сквозь все это ты слышишь незнакомый женский голос, который произносит эти слова:

- Какое чудо, посмотрите, малыш жив, я поздравляю вас.

И наконец, ты окончательно понимаешь, что ты уже обречен жить человеком.
И что все пути самому быстрее вернуться в рай, приведут тебя только в ад,
и это уже необратимость.

Раньше тебе была нужна только энергия звезд и кристальная вода, а теперь ты в этом капризном теле. Весь этот странный мир туманом проносится в голове.
Мир, в котором так много шокирующего твое развитое прошлыми жизнями сознание. И самое ужасное то, что почти вся память о них исчезает.
Лишь приходят отрывки: в беспокойных снах, иногда даже наяву.
Приходят кровавые сражения, боль от которых пронизывает тело и после пробуждения. Полеты в бесконечное пространство звездной пыли, от которых потом долго кружится голова. Иногда сниться неземная любовь, ощущения от которой годами не проходят наяву.

Но чаще всего снятся образы вообще не поддающиеся пониманию: хаотичная информация, которую никак не хочет обрабатывать еще не сформировавшийся мозг.

Время необратимо меняет тело, и это становится реальной проблемой.
Оно вначале растет, затем сразу же стареет, а вскоре и вовсе изнашивается, как старая рухлять.
И тогда ты понимаешь, что и тебя ждет та же участь.

Время:
иногда оно течет слишком медленно.

Каждый день ты пытаешься связаться с создателем, но вскоре устаешь от одностороннего общения, почти все способности утрачиваются при этом рождении.

Тогда ты начинаешь искать истину в преданиях древних людей, о городах в горах Тибета, где они могли летать. О Шангри Ла, вратах в рай.
Ищешь ее в бескрайних глубинах океана, и в далеких горных вершинах.
И даже в толще вечной мерзлоты Антарктиды, где еще совсем недавно были сочные, и казалось бы вечно зеленые сады.

Тогда ты и решаешь посвятить свою, как тебе вначале кажется никчемную жизнь,
поискам всего забытого, оставленного тобой же в этом в бесконечном прошлом.
Тогда тебя называют Арион, в честь тех звезд, под которыми ты родился,
и которые в родимых пятнах отобразились созвездиями на твоем теле.

С годами на нем будут появляться все новые созвездия, в которых ты так же будешь надеяться найти дорогу обратно, в свой безмятежный космический дом,
имя которому Абсолютная Тишина.


«Тихо капал шепот мгновений, переходя в ливень вечности, надев плащ времени, он вошел в перевернутое пространство своего расколовшегося сознания. Только там он осознал полную бесконечность внутри себя,
   Бесконечность снаружи уже не казалась ему такой непостижимой.
   Мир открывал ему свои ставни, и оттуда тихо шелестела истина,
   отражаясь в его сознании эхом своей первопричинности.
   Она говорила звуками оглушающей тишины пустоты, вонзаясь в мозг       пульсирующей необратимостью материи.
 Мелодия его перламутровой звезды звучала рассветом возрождения Атлантиды.
 Сам он и был тем инструментом, на котором своими нотами играли Великие Неизвестные.»
 
          


               
                ПУТЬ ВОИНА.
               
                Гималаи. Наше время.

               

         
Однообразным плыл алмазом,
Прах в бурлящем океане,
безмятежным углеродом,
Тогда небесным пазлом низошел в него огонь из Богородицы.

Так появилась жизнь,
тогда пришли и ангелы кружить,
Так появился человек,
Так мысли стали частью в голове,
А следом книга бытия, и то, как дальше быть им,
Но перед этим карма, трижды, как вместилище событий.

Прошедшее, грядущее и данный миг,
Тогда же первый импульс памяти возник,
Тогда пришли все мысли в мир,
Тогда же человек обрел их мудрость,
Но сотворился в заблуждениях кумир,
И пеплом семь страниц запудрил.

Тогда осталось пять страниц,
В них тридцать три завета,
Где каждый мир имел границы,
Где человек был без ответа.

С годами потерялся сам вопрос,
А следом человек погряз в темнице,
Но не забыл лжеправящий кумир и кровосос,
Скрывать всю истину седьмой страницы.

Но не нашел такого сундука,
Который бы сдержал свечение завета,
Тогда глаза закрыл собою он всем дуракам,
Кто преклонился, истины не ведая при этом.

Но сам же оказался дураком лжеправец,
Свечение сожгло всю ложь его и вонь,
Остался от него лишь прах без права,
Вновь принимать в себя божественный огонь.

Тогда пришел безликий дворник,
Смел пепел лжи со всех страниц,
Великой мудрости он был затворник,
Огнем вознесшийся на колеснице.


               

Прошлое:
оно всегда преследовало его своей неизвестностью, бесконечностью и необратимой реальностью, ибо памяти первых двадцати лет своей жизни в нем не было. Только осколки ощущений своей древности, которые тяжелым грузом висели на плечах его кудрявой молодости. Иногда он думал, тогда его мысли зависали на месте своей не вместимостью в его юную голову.
Он чувствовал то, что никогда не сможет здесь понять, а именно эту глупую первопричинность, заводящую все его размышления в тупик.
Непостижимость смысла, да и самого происхождения первичной праматерии,
первоначального импульса цикла переходов энергии и информации.
И это стало воистину головоломкой для его разума. Даже Бог, как уже готовый продукт, не казался ему такой недоступной сущностью.
Разве что тот Бог, еще нигде не проявившийся и не существующий, созданный сам собою из самого же себя внушал ему трепет. Но он верил, что когда-нибудь его разум сможет выйти за эти пределы. За грань своих горизонтов и разгадать эту непостижимость.
Ответить на этот риторический вопрос: Зачем Бог потревожил прекрасную и безмятежную пустоту, и сотворил из нее этот вечно нуждающийся в эволюции мир, который все равно вернется обратно в нее же, ибо вечность, вот то, что никто и никогда не сможет потревожить.



Время:
Для него оно текло всегда по-разному, иногда необъяснимо проваливаясь и искривляясь, иногда замедляясь в одном растянувшемся мгновении.
Вся жизнь ощущалась каким-то нелепым ожиданием, то откровений от самой истины, то видений просветления. Иногда пустота заполняла все его существо,
И он знал, что нельзя наполнить то, что еще не опустошено. Тогда он опустошал себя: наркотики, алкоголь и полная отрешенность, которая резко сменялась абсолютной трезвостью его вдохновения. Сновидения всегда преследовали его помутненный разум гениальностью своих искаженных форм.
Они и были ему подсказками.
Он был художником, и рисовал то, что находил в глубине самого себя.
Иногда он так долго падал в эту бездну, что не мог потом выйти оттуда годами.

Вселенная:
она всегда была его главной музой и самым большим вдохновением.
Особенно нравилось ему ощущать ее бесконечность. Именно ощущать, потому что понять ее он никогда не мог.
   
Горы:
острые как единица существования, заточенные острием в самое небо.
Горы:
плоские как ноль небытия, стремящиеся опоясать бесконечность своим таким же бесконечным кольцом.

Человек:
неизмеримо разнообразный, как само звездное небо.
Человек:
абсолютно идентичный всему сущему и особенно самому же себе.


Этот человек и брел в неизвестность, он искал пещеру, у входа в которую, прямо на скале отпечаталась рука древнего просветленного, вышедшего за пределы своего Я. Приложив свою руку к этому отпечатку, он мечтал прикоснуться к тайнам всех сокровенных знаний. Открыть то, что закрыл некто неизвестный, надменно заблокировал для всего человечества, мотивируя это лишь тем, что никто из людей просто не готов познать высшее.
А затем, внедрившись в человеческий разум, этот неизвестный теперь говорит так:

- Я не могу вернуть эти знания тому, у кого нет разума.

Но Ариона мало волновала вся эта премудреная романтика. Так звали этого человека. Не было для него ни авторитетов божеств, ни великих "дающих" учителей. Он всегда знал только одно: Бог сам живет внутри каждого,
и только сам Бог в силах открыть все внутренние двери.
Он просто искал ключ, открывающий эти запертые кем-то снаружи врата,
врата внутрь самого же себя. Вход в самую бесконечную мудрость созерцания мира, не имеющую склонности производить вообще какие-либо действия:
ни сотворения, ни разрушения, ни даже удержания.
 
Полный отказ от цивилизации был вначале просто невыносим, но потом тело привыкло, и он уже смотрел на все совсем другими глазами.
Он начал понимать всю тишину природы, в которой иногда слышал мысли:
свои, самой природы, иногда даже он слышал мысли самого Бога, а иногда и самой Вселенной. Тогда он останавливался, садился на камни и просто смотрел в небо.

Временами он пытался вспомнить свое прошлое, и казалось бы, что оно было совсем еще вчера. Но так, как будто это вчера было уже вечность назад.

- Что ты ищешь?

Внезапно услышал он хрипловатый голос, этот голос прозвучал так, как будто говорил впервые за много лет, очень много.

- Я ищу самого себя, ответил Арион.

- Тебя здесь нет нигде, уходи, сухо сказал голос.

- Почему же здесь нет меня, вот посмотри, я стою здесь.

- Чего же ты тогда ищешь? Если ты и есть искомое.

- Сейчас здесь стоит чье-то тело, мой разум бродит где угодно, но только не в нем. Я сяду тут и подожду, пока он придет, сказал Арион.

Правда думал он не так уверенно, как говорил, но с этими словами он все равно сел прямо на входе.

Ответа не последовало, и эта ночь прошла в полной тишине, как и весь следующий день, а за ним и вся неделя. На восьмой день голос вновь пробудился и спросил Ариона:

- Ты хочешь есть? спросил он.

- Тело всегда хочет есть, ответил Арион.

- Так да или нет? вновь спросил голос.

- Нет, спокойно ответил Арион.

Прошла еще неделя.

- Ты хочешь есть?  вновь спросил голос.

- Когда мой разум придет, я узнаю.

- Ты глупое дитя, когда твой разум придет, ему будет некуда войти.

- Что мне тогда делать? спросил Арион.

- Спускайся к себе вниз, там поешь, поспи, и забудь дорогу сюда.

- Но я не могу спуститься "к себе" вниз, как и подняться "к тебе" наверх,
ибо ни я, ни ты, ни имеем никакого отношения к этим местам.

- Раз ты такой умный, чего сидишь здесь две недели?

- Мое тело сидит здесь.

- Тело твое сидит здесь, и оно ждет только еды, но чего же ждешь ты сам?

- Я жду самого себя, сказал Арион.

Голос снова не ответил, и вся следующая неделя вновь прошла в тишине.

- А ты хочешь есть? на этот раз Арион сам задал этот вопрос.

Но ответа не последовало, и Арион решил наконец посмотреть кто там внутри.
Он зашел в пещеру, но к своему удивлению никого там не обнаружил.
Хотя выйти оттуда никто не мог, потому что Арион сидел прямо на входе,
он ни разу не засыпал, и даже не отвлекался.

Тогда он просто сел внутри.
Он сидел очень долго, может неделю, а может несколько лет. Ни есть, ни пить, ни спать, не было даже желания, потому что времени тоже не было.
Только пустота, мрак и холод снаружи, и абсолютная тишина внутри.
Он не знал, сколько времени прошло в этой пещере, когда он вышел даже звезды поменяли свои углы, и он никак не мог узнать ни одного созвездия.
Он пошел дальше, и каждый день все повторялось заново:

Горы:
Острые, как иголка, пришивающая само небо к земле, но плоские, как бесконечная сфера вселенной, отражающие все блики заблудившегося времени,
вылетающего из недр земной мантии.

Горы:
острые как бритва, слой за слоем срезающая с тела наросты реальности,
но настолько далекие, что вначале кажется, как будто порезаться ими не представляется возможным.

Горы:
плоские как зеркало воды, в которых можно увидеть, как звезды отражаются в камне: Иллюзии.

Шаги, шаги, шаги:
Бодрые и полные энтузиазма и приключений в самом начале, но затем медленно затихающие, и порой  даже  переходящие в горизонтальность.

Высота:
головокружительная, то прибивающая к земле, то тянущая в облака.
Небо: неимоверно яркое, жгучее днем, но светящее темным холодом ночью.

Все время ты прячешься:
днем от лучей солнца, ночью от холода луны, днем от взглядов бродяг, разбойников, и прочих змей, иногда проверяющих свои тропы. А ночью ты прячешься от своих же мыслей.

И все это тоже иллюзии, все выше перечисленное, всего лишь иллюзии первых шагов. И первая же иллюзия остроты горных пиков рассеивается, когда острота горных камней начинает резать твои ноги. Тогда ты понимаешь, здесь нет места иллюзиям, здесь только реальность. И весь ты уже во власти одной из главных иллюзий гор:
ты идешь прямо посреди всех пиков, по абсолютно плоской поверхности,
идешь уже ровно столько дней, сколько и не можешь сосчитать.
Ты чувствуешь полную физическую растяжимость всего себя по этой плоскости,
и порой уже кажется, что ты настолько растянут по ней:

ЧТО КОГДА ДОЙДЕШЬ ДО КОНЦА, ВСЕ РАВНО ЕЩЕ БУДЕШЬ В САМОМ НАЧАЛЕ.

Но в первый раз всегда так:
Дойдя до края, тебе обязательно захочется с облегчением вспомнить начало.
И так же легко как ты вспомнишь его, так же легко ты можешь в нем и оказаться.

В первый раз всегда долго:
Но потом, когда ты понимаешь, что с первым же шагом ты растягиваешься по всей поверхности, ты уже можешь пересечь все эти горы всего лишь за один шаг, достаточно просто вспомнить о том, что ты уже был в самом конце пути,
и вспомнить об этом в самом его начале.
Всего лишь на одно мгновение, из точки ты становишься путем,
и уже в любой его части ты можешь оказаться просто вспоминания его.
Если ты сможешь вспомнить, а если нет, то лучше взять еще одни сандали.
В первый раз их нужно много, очень много, что бы потом и вовсе избавиться от них.

Тогда ты и понимаешь всю эту плоскость уже не как оптический эффект,
а как пространство, зайдя в которое ты полностью теряешь себя во времени.
И даже два обычных шага в ней становятся подобны непреодолимой вечности,
если ты в тумане.
Если туман внутри тебя, снаружи он становится тягучим смогом с густотой смолы. И каждый шаг в нем подобен целой карме.
Но если внутри тебя чисто, то ты полетишь.

Шаги, шаги, шаги.
Сквозь пелену помутненного сознания, мысли, борьба, а потом тишина.
Все равно это необратимо останется позади, хочешь ты этого или нет, застрял ли ты в этой вечности или нет, само время необратимо принесет тебя к цели.
И как ты не болтайся в этой реке, как не плыви, против течения, или по течению, как не пытайся выйти и снова зайти в него:

ВРЕМЯ - ЭТО ТОТ ОКЕАН, КОТОРЫЙ РАСТВОРЯЕТ ЛЮБОЙ СВОЙ ОТРЕЗОК,
В ГЛУБИНЕ СВОЕЙ ЖЕ БЕЗДОННОСТИ.
 
И когда все твои переживания остаются позади, ты понимаешь: что все это никуда не двигалось и никогда не менялось, просто ты теперь встал с другой стороны. И только теперь ты можешь обернуться, ты можешь даже увидеть свои тени, которые все еще бродят там, внизу, в поисках своего хозяина.
Ты можешь даже увидеть свои бывшие личности в этих тенях, которые теперь ищут новую оболочку для своего существования. И если ты внимательно посмотришь, ты увидишь даже все их желания, все их поиски и стремления.

Тени:
они всегда думают, что они и есть ты. Никогда тень не подумает, что она всего лишь то место, на которое просто не упал свет.
Каждая тень полностью берет на себя иллюзию той личности, что преградила ей свет, тем самым полностью повторяя ее в негативе.
Ты можешь даже увидеть, как эти тени начнут рассеиваться с рассветом, не имея больше преграды перед солнечным взором Бога. Тогда ты идешь дальше.

Все, что ты оставил позади, теперь становится мнимой суетой, а впереди виден уже золотой пик, который лишь на время вновь становится камнем, а потом снова обретает золото Солнца. Теперь этот золотой маяк ведет тебя днем,
А ночью тебя ведут светила, видимые тобой раньше, и те, что ты видишь впервые. Сам свет изливается от них.
И день сейчас отличается от ночи лишь тем, что меняются оттенки.
В одно мгновение золото дня, сменяется белоснежным серебром лунной ночи.

Но все это лишь внешний пейзаж бесконечного внутреннего странствия.
Внутри все совсем не так: внутри нет перемещений, нет времени, и нет расстояний, все внутри вечность и одно мгновение одновременно.

Все, что рвалось снаружи внутрь теперь осталось позади, теперь только ты сам внутри себя. Теперь ты видишь все изнутри наружу, а не наоборот.
Ты идешь навстречу горам, небу, звездам, этой недосягаемой ранее высоте.

Путь:
бегущий по кругу миллиарды лет, что бы в результате вновь придти к своему центру. И только в самом центре нет движения, все движется вокруг него.
Стать центром, вот смысл прямой этого пути, переходящей вначале в дугу,
а потом в сужающуюся до одной точки окружность.

Центр:
изначальная точка всего. Выходя из которого, все вновь возвращается к нему же, и теперь ты в нем. Пещера служит защитой от всего вращающегося вне центра. Толщина камней спасает от взглядов теней, и прочих тварей,
желающих примкнуть, присосаться к твоей сущности, и вращаясь вокруг тебя выводить тебя из центра. Тьма, холод и пустота оберегает тебя от рук бродяг,
жаждущих золота, крови и теплоты живого тела. Только не имея абсолютно ничего в этом мире можно выходить за его пределы, любые попытки забрать что-либо с собой якорем тянут на дно.

Зеркала времени:
восходя на вершины которых, человек выходит за свои пределы, и за пределы этого самого времени. Но все это просто дверь, вход внутрь самого себя.

Арион снова углубился в поиски воспоминаний:


               
                ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ПАРАЛЛЕЛЕЙ.

                Часть 1

                Москва. Недавнее прошлое.
               
            

Дни, текущие в безвестность,
Пустые пьесы, лицемерие за завесой,
Чужие роли, ложью навзрыд,
Безысходность, Занавес закрыт.
Антракт. Рюмочное дно. Кабак.
Пьянство гения предрешено. Табак,
Окутал юность млечного пути.
Безмолвный дым, стал пеплом седым,
Господи прости.

Все времени пыль, прослойка сказки,
Остальное быль, на подносе маски.
Кушать подано, свежие роли. Угощение,
Лица распроданы, боль, прощение,
Из памяти сотри. Вчерашнее сегодня,
Уходит, на счет три. Из полночи в полдень.
Повторяется, опять. Снова и снова.
И в четыре, и в пять. В неизвестной надежде,
Утро. Потерянное слово,
То, что незнакомо прежде.

Новая пьеса, новая карма,
Болит не к месту старая рана,
Прошлых событий, ошибок,
Распитых невзначай бутылок,
Виски, льда и колы,
Что святотатством жгли иконы,
Но выжгли язву, наяву,
В том сне, в котором не живут.

Трагедия, Уходящего наследия,
В поколения, в последние дни гения,
Зарифмованные в пьесе,
Не в том времени, да и не в том месте.
Непониманию в отместку, напоминанием,
Что забыто давно, покинуто,
Поросло уже и пылью,
Кануло оно.
В никуда времен вырвалось без крыльев.
Впало в уныние.
Растворилось в мифах, былью.

Говорящие люди – глупость,
Подана на блюде.
Искренности скупость, в грязи убогой,
Золото - молчание бога.
Что было дорого – забыто,
В никуда дорога стала открыта,
Алтарь души - разбитое корыто.
Жить не спеши, время сокрыто.
Остановись мгновением мудрости,
Вечностью сплелись все глупости.
Молись, прощению грубости. Окстись.
Со всеми бесами простись.

Аминь...

Горит еще теплом камин, ты не один,
Пока не стлел весь пепел,
Пока есть те, кому ты не ответил,
За их грехи, за злодеяния, за муки.
Очистятся от шелухи создания разрухи,
И станут бабочкой, порхать и наслаждаться,
Семью цветами наволочки,
В твой черно-белый сон вторгаться.


               

Ночь. Рабочие будни. Веселье. В общем, обычная суббота.
Вечеринка была в самом разгаре, модный, и неприлично дорогой клуб открывал свои двери. Трезвость здесь стояла только на входе, внутрь ее просто не пускали. Публика всегда собиралась разная:
Кто-то был богат, кто-то красив, кто был вообще непонятно что, а кто-то все это сразу.
Но всех объединяло одно: безудержное стремление прожигать ночь.

Бродил в этой толпе и наш герой: молодой человек, немного высокий, мускулистый, но в меру приличного, с глубоким, но опьяненным взглядом.
Темные глаза - немного карие, немного размытые, да и вообще непонятные.
Издалека симпатичный, вблизи красивый, и абсолютно неадекватный в разгар этой ночи.
Волосы его были золотистые и светлые, немного кудрявые, а национальность вообще расплывчата.
За кого только не принимали его за все его время пребывания в обществе.
И все считали его почти что своим, но именно это почти и делало его чужим везде. Но в отличие от многих других чужаков он был везде желанным гостем.
В любой стране в нем видели кого-то пришедшего из лучших миров.
Но никто даже примерно не мог и представить себе, откуда он был на самом деле.

Он и сам не знал своих корней, да и вообще он самым странным образом очнулся где-то в районе двадцати лет, прямо посреди Гималайских высот.
Ничего до этого он абсолютно не помнил, знал он только одно, что сердце его из этих самых далеких Гималаев, дома всех ночных звезд.
Даже имя его было непривычным для слуха, а иногда и вовсе смешным:
Звали его Арион.
Так было написано на санскрите, на маленьком амулете у него на шее, и когда он вышел из этих гор в первую же деревню, мМестные жители его так сразу же и назвали, когда он спросил у них: Кто я?

Сейчас же он блуждал глазами в этой нарядной толпе, не зная и сам, чего ищет. Вокруг прыгали полуобнаженные тела, сотрясаясь в безумном угаре.
Он смотрел на них, но видел лишь ягодицы, груди, и все позы кама-сутры сразу, как в мясном отделе, опьяненный желанием, Арион ходил кругами в поисках своего ужина.

Но бросая свой следующий взгляд, он увидел космос:
Бескрайний, манящий своей бесконечностью, в которую проваливалось все его сознание. Он увидел вселенные, среди них он разглядел и свою. Незнакомые ему созвездия сменялись совсем родными. Он просто стоял и погружался в эти недра, и они затягивали его в свою бездонную воронку.
Время заблудилось в его голове, дыхание вообще перестало существовать.
И, казалось бы, даже сердце его совсем остановилось.
Медленно, и совсем издалека, Арион стал замечать две звезды, и ему вдруг показалось, что он так любит их, эти две звезды. И сейчас они стали всем для него, он и сам сейчас стал ими, растворившись в них всеми своим существом.
Он понял, что это его звезды, его родной дом, который он так давно искал.

Он услышал еле различимый шепот, который становился все громче, и эти две звезды стали кружить вокруг него, постепенно приближаясь, и говоря что-то:

- Привет, сквозь рев колонок весело сказали они.

Внезапно он увидел глаза, это были ее глаза.
Только сейчас он понял, что все это время стоял, и просто смотрел в них,
ни разу не моргнув и не сделав даже вдоха. Вся эта вселенная обрела для него свой человеческий облик. Вдруг он протрезвел, как никогда в жизни.
Он был трезвее, чем в самое морозное утро. Но все слова заблудились в его голове, он просто стоял и смотрел.


Она тоже стояла и смотрела на него, но в отличие от него она весело смеялась. Этот полупьяный, слегка кудрявый парень нравился ей. Он так внезапно замер, что вначале немного смутил ее, но потом его растерянный вид вызвал в ней улыбку.

Она была настоящей красавицей, немного раскосые глаза, безумно глубокие,
с мерцанием перламутровых точек в черных, изливающих свет зрачках.
Очень красивая фигура. Волосы ее были цвета ее же глаз, со всеми отблесками,
от красного и бардового, до вовсе перламутрового, и причем они были черные как сама ночь. На ней была самая обычная одежда: синие джинсы и белая майка.
И она была бы совсем незаметна в этой пестрящей толпе, в этом окружении наряженных и раскрашенных всеми цветами тел, если бы не ее глаза.

Здесь она оказалась почти случайно, подруга пригласила отмечать день рождение, и сразу же познакомила с двумя приятелями, кКак здесь обычно все это и происходило.
Судя по столику, приятели были совсем не бедными, что тоже было довольно таки банально для этого места. Оба они были ухоженными, и даже немного слащавыми. Один из них, с милой, не совсем бритой поросячьей моськой, уже вовсю лапал ее подругу, которая была на седьмом небе от такого счастья.
Второй был более симпатичный, но с глуповато напыщенным видом сидел и выжидающе смотрел. Ей стало внезапно скучно и захотелось уехать,
она встала, и пошла было уже к выходу, но вдруг почувствовала взгляд, его взгляд.

Это и был наш герой, странный, полупьяный, парень. Он просто стоял, он даже не дышал. И не моргая, смотрел прямо ей в глаза, с таким видом, как будто смотрел или в пустоту, или в бесконечность. На реальность он никак не реагировал, на ее улыбку тоже, да и вообще ни на что не обращал внимания.
Ей даже показалось, что если сейчас не привести его в чувство, то он так и будет там стоять, и даже дышать сам не начнет, да и вообще упадет в обморок.

- Привет, сказала она.

Но он так и стоял, она подошла ближе и сказала еще раз, уже почти крича:

- ПРИВЕТ.

В нем что-то проснулось, внезапно, он как будто очнулся, и посмотрел на нее.
Посмотрел так, как будто в первый раз увидел человека.

- Привет, сказал он, немного приходя в себя.

Потом еще постоял, сказал еще раз привет, сказал с таким видом, как будто другие слова ему и не вспомнить.

- Что с тобой? спросила она, начиная уже и сама теряться.

Он был любопытен ей, и несмотря даже на то, что был наряжен так же,
как и все вокруг: неприлично модно и предсказуемо стильно.
Но что-то выделяло его из всего окружающего, это что-то и задержало ее.

- Девушка, вы лучшее, что я видел во Вселенной, сказал внезапно он.

Он хотел сказать что-то еще, но замолчал на полуслове, она засмеялась.

- И когда это вы успели осмотреть всю Вселенную, в столь юном возрасте,
с улыбкой ответила она.

- Только что, ответил он, вроде бы тоже с улыбкой, но как то подозрительно серьезно.

И, начав было улыбаться, она внезапно остановилась.
Он даже более странный, чем кажется, подумала она и сказала:

- Я ухожу отсюда, сказала она, а ты?

- А я уже давно не здесь, ответил он.

И наконец, расслаблено улыбнувшись, он добавил:

- Я буду рад прогуляться с тобой.

Он был определенно интересен ей, и тем был интересен, что она не могла понять, чем именно. Они протолкались к выходу. И оказавшись в самый разгар ночи на свежей улице, посмотрели друг на друга как в первый раз.
Была очень темная ночь, на дворе был конец августа, и было видно очень много звезд.

- Арион, сказал вдруг он, и улыбнулся.

- Не может быть, ответила она.

И подумав секунду, добавила:

- Созвездие Ориона в другой стороне.

- Меня зовут Арион, сказал он и рассмеялся.

- Тогда меня Андромеда, с улыбкой ответила она.

Они шли дальше, и, казалось бы, ничего не существует кроме них, и их диалога.

- Видишь ту звезду, сказал он, там мой дом.

- Откуда ты знаешь?  спросила она.

- Я на самом деле и не знаю: интуиция, если бы я знал, я тогда наверно и знал бы и то, почему сейчас я именно здесь, а не там.

- Ты такой странный, сказала она.

Наступило утро, да и уже почти целый день прошел за ним, солнце уже сияло,
но они все еще бродили вдоль набережной, все еще говорили, и все еще видели эти звезды.



                ПЕРЕРОЖДЕНИЯ.
               
 
" Человек - это все науки в одной,
но ни одной науки не хватит для того,
что бы познать человека,
кроме самого человека,
как науки о себе же самом... "

               
                часть 1
               
                3000 лет до Нашей Эры. Египет.

Он сидел на краю моря, смотрел, как мерцание звезд отражается на спокойной глади воды.
Сейчас лишь одна звезда, из миллиардов бесконечностей неба привлекала его внимание.
Его звали Амон Звездочет, звали так за то, что всю свою жизнь он смотрел в ночное небо, он ждал знамения, однажды приснившегося ему в раннем детстве.
В этом сне он видел, как огненный шар спустился с неба и летал над землей, управляемый только лишь его мыслями.

Вдруг та звезда, за которой он наблюдал начала головокружительное падение,
Но не как всегда, камнем падая вниз, а закручиваясь по спирали, незаметно уменьшая радиус своего вращения.
Потом звезда замерла вдалеке над морем. Амон замер вместе с ней, боясь даже дышать и моргнуть. Звезда разделилась на три меньших звезды, и кружа над водной гладью, гипнотизировала Амона.
Как во сне он встал и пошел по воде, как по тропинке. Теперь эти три светящихся шара вращались прямо над ним, они освещали все вокруг серебряным туманом.
Странные символы начали появляться в голове Амона, мысли пробегали по его сознанию с космической скоростью:
Чертежи, буквы, образы звезд и галактик, миллиарды неведомых знаков, все это молнией вонзилось в его мозг, и не в силах терпеть внезапную головную боль он потерял сознание.

Очнувшись на песке, звездочет еле поднялся, голова его гудела невыносимой тяжестью. Таких ярких огней больше не было, лишь вдали он разглядел удаляющиеся точки, и опять упал в обморок.

Солнечный луч, пробившийся из ночи в день, вновь разбудил его.
Aмон схватил какую-то палку и начал чертить на песке символы, пришедшие ему ночью:
Он начертил пирамиды, древнейшие руны, чертеж неизвестного аппарата, и бегом побежал к верховному жрецу, а первая же волна смыла все эти рисунки, как ночной мираж.

Амон прибежал к верховному жрецу, и рассказал ему обо всем: о тех огнях, о знаках, о чертежах, не сказал он ему лишь о предсказании нового мира,
в котором не было места фараону.

Жрец доложил немедленно фараону об этой странной звезде, и фараона это повергло в гнев, он приказал немедленно позвать Амона.
Жрец застал Амона за рукописями и привел к фараону.

- Скажи звездочет, громко произнес фараон, ты считаешь, что великие знания истины не достойны понимания фараона, как могло случиться так, что звезда пришла тебе, а не мне?

Амон спокойно ответил фараону:

- О великий фараон, звезда просто упала именно в том месте, где сидел тот, кто мечтал именно о ней.

- Раз так звездочет, то и ты тогда падешь жертвой своей мечты, истина бытия может открываться только тому, кто служит Богам, кто слышит их голоса и вещает их волю народу.

Амон улыбнулся, и странным голосом ответил фараону:

- НИЧТО ТАК НЕ ОБОЖЕСТВЛЯЕТ ИСТИНУ, КАК ЕЕ НЕЗНАНИЕ.

Фараон забегал глазами, он покраснел, и руки его начали дрожать, а уголки губ судорожно задергались.

- Я Великий фараон, потомок рода избранных, и я знаю истину, громко сказал фараон.
 
На что Амон снова улыбнулся и спокойно сказал:

- Чего же тогда каждый день спрашиваешь, фараон, что делать дальше, то у своих жрецов, то у своих богов, если истина уже известна тебе. Когда ты идешь на войну, ты спрашиваешь, когда приходит засуха, ты спрашиваешь, ты существуешь только как вопрос, где в тебе истина, которая есть сам ответ.
 

- Это твои последние слова, звездочет, в гневе прокричал фараон.


Он приказал увести звездочета в темницу, а на рассвете повесить его. Его, бросившего вызов священности рода избранных богами.

Амон был в раздумьях о своем положении, ведь ничего плохого он не сделал.
Он просто хотел донести новые знания до людей.
Одинокая ночь в темнице внезапно прорезалась лучом света, и сквозь решетку Амон увидел ту, роковую для него звезду. Она снова медленно спускалась с небес, и дойдя до земли, звезда приблизилась вплотную к Амону, и тут же исчезла в нем.

Утром Амон ощутил необычайную легкость и эйфорию, и даже осознавая свою неминуемую казнь, он чувствовал в себе божественную силу. Смерть не пугала Амона, он знал истину бессмертия души, он уже чувствовал свою новую свободу.

Когда Амона привели на главную площадь, там уже был весь город.
Во главе сидел фараон на своем высоком, как башня троне.
Весть о том, что сегодня повесят звездочета, за ночь облетела всю округу.
И тысячи любопытных собрались в ожидании, и верховный жрец зачитал длинный приговор, про неуважение звездочета к богам, к их мудрости и прочее.
Но смысл тут был один:
никто не может знать больше, чем знает сам фараон.
И обращая свой взор якобы к богам, а конкретно косясь на фараона, жрец дал знак к началу.

Амону надели на шею петлю и подняли на эшафот, улыбка так и не сходила c его лица все это время. И вот сигнал дан, петля на шее, и пол исчез под Амоном,
предлагая гравитации сделать свое дело.

Но ничего не произошло, Амон не упал, он просто завис в воздухе и поднял руки к небу. Над головой Амона засияли три светящихся шара, поднимая его над людьми, все выше и выше. И Амон исчез в небе.

На земле осталось только изумленное лицо фараона, жрец вообще не мог выразить чего либо, и стоял, просто раскрыв рот.
Гневные крики начали доноситься из толпы, и фараон скрылся в своей крепости.

Сам же Амон был уже далеко, он сидел в пещере, у вершины Гималаев.
Вокруг были только огромные камни, расставленные по кругу. Почти год он ничего не ел и не пил, тело его иссохло и больше не менялось со временем.
Шли века, но разум оставался жить в нем, тонкой материей витая вокруг.

Воздействовать физически на мир ему еще никак не получалось, но вся информация уже считывалась им из любой точки. Амону было необходимо оградить себя и свой покой от всего внешнего. Тогда он решил переродиться, и, обретя новое тело добраться до священных камней, где он и находился сейчас. Он сам хотел охранять свой истинный лик, ибо те мысли, какие задумал он воплотить противоречили всем известным законам: кармы, бытия, пространства и даже самого времени.
 
Сидя в позе лотоса, он сжался всем своим разумом в одну молекулу.
И этой молекулой проник в тело прекрасной девушки, к которой приходил до этого много лет в ее сны, и которая была влюблена в него в этих снах.
Единственное, что по-настоящему разделяло их, это время, эта девушка жила почти на три тысячи лет позже. Но время не было властно над той частицей,
которая и есть душа.

 

                часть 2.

                2 век до Нашей Эры.


Младенец оказался прелестным созданием, истинная картина ангела.
Юноша рос очень быстро, и с каждым годом все отчетливее выделялся среди всех остальных: силой, красотой и некими странностями. Его сны не давали ему покоя, ему снились огромные камни вокруг него, и то, что он сам камень,
разделяющий с самой вечностью покой ее безмятежности.
Но проснувшись, он никогда не мог вспомнить, где именно все это происходило.
Он искал себя в том мире, где родился, но все в нем как будто бы было затянуто липкой лентой.

Тогда он решил найти эти камни, а заодно и себя, медитирующего там с вечностью. Звали его Ахрон, а жил он у священной горы близ одной реки, в то время эту область называли Междуречьем.

Ахрон покинул свой дом и эту область, как только достиг первой зрелости, он ушел искать заброшенные камни ушедшей в неизвестность цивилизации.
Несколько лет ушло на подготовку и само путешествие, и вот, стоя на вершине одной из пирамид Текаля, древнего города Майя в Латинской Америке, он говорил с его камнями. Но эти камни молчали, и только шепот ветра говорил ему: ищи.

Юноша сел в центре пирамиды, звезды сияли над ним как миллиарды фонарей.
Он отключил свой разум и вошел в бессознательное, паря над землей.
Он видел города, цивилизации и внезапно пролетая над кругом из камней, Ахрон увидел зависший в середине над ними силуэт.

Еще два года ушло у него, что бы добраться до этого каменного круга, и только через эти два года он нашел это место. И уже приближаясь к нему, дрожь охватила его. Добравшись до круга, Ахрон, он же Амон звездочет вдруг вспомнил себя, его силы наполнились новым смыслом и возможностями.
Энергии земли и космоса, концентрирующиеся в центре камней пронизывали его.
Одно его тело осталось физическим и следило за неприкосновенностью камней, которые питали ментальное тело. Но главный его вопрос все еще оставался открытым. И он еще раз переродился с новой миссией. По его расчетам через две тысячи пятьсот два года, Сатурн окажется на одной линией с Сириусом,
А Солнце прольет новый спектр света на Землю.
Как спектр от сверхзвезды, ознаменовав рождение нового царя всему на Земле, не имеющего никакого отношения к управлению чем-либо, но возрождающего заново, все разрушенное собою же.



                ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ПАРАЛЛЕЛЕЙ

                Часть 2

                Индийский океан. Гоа. Прошлое.
 
               
               

Хмельная в зелени,
Оранжевая желтизна,
Вне сна, вне времени,
- Весна,
В круговороте солнечного РА,
Одна.

Рисует небом красным,
- Жизнь, на земле маслом,
Предлагая кружить,
Календарным пазлом,
С джинном Млечного пути,
Говорить о разном,
Кутить.

Искать вопросы,
В пепле папирос,
В космосе с просинью,
В бесконечности звезд,
В депрессии осени,
Найти ответы,
За тысячи верст,
На острие сигареты,
В созерцании слез,
Вне времени,
Где-то...

Мой тростниковый сон, Ля Си Фа Соль.
Мои видения, по нотам Де Жа Вю,
С любовью в унисон.
Два сахарных мгновения,
Три карамельных слова - Ай Лав Ю.
Я повторяю снова, как люблю,
Твои прикосновения. Боготворю. Во сне.
Кокосовые абрикосы. Наяву.
В слащавой пелене. Полынью.
Пятнами на простыне.

Люблю смотреть, на шелк твоих ресниц.
На дуновение их крыльев, что возносит ввысь.
С собою унося уныние.

На ангельские лики лиц. На дьяволиц.
Из красной ночи.
Что демонами в сущности вплелись.
А впрочем.

Это лишь полынный сон.
В котором сладостные краски.
Что так абсентово прекрасны.
Как вырывающийся стон.
Мелодией забытой сказки.

---


В его снах они всегда были счастливы, там они любили друг друга по-настоящему. Там они всегда вместе смотрели на звезды, и как будто бы даже не было этой истории. Но это только для него. На самом деле эта история была.
И была она такова:

Как уже и было сказано, они любили друг друга по-настоящему, он был художником, она была музой его стороны дня.
Днем он всегда рисовал ее, он каждый раз находил что-то новое в ней.
Иногда он просто рисовал ее глаза на всю картину, иногда просто ее тень на солнечном песке, иногда он рисовал отражение ее улыбки, когда они пили чай.
Он видел миллионы миров в ней одной, а когда она засыпала, он смотрел на звезды.
Он никогда не спал, он черпал энергию от Солнца и звезд, от Луны и Юпитера,
само его дыхание было ему сном. Он просто закрывал глаза, и продолжал видеть звезды, и весь мир вокруг.
Когда она спала, он всегда рисовал звезды, когда они были вместе, они просто сидели и смотрели на них.
Он рассказывал ей о далеких мирах, в которых он был когда-то,
рассказывал ей о тех странствиях, в которые еще только отправится.
В такие моменты она боялась, что когда-нибудь он снова уйдет, и тогда она прижималась к нему еще сильнее, а он в такие моменты отстраненно смотрел в пустоту, но так только казалось, просто он смотрел слишком далеко, так далеко, что почти, что в никуда.

Много лет они жили так, на берегу океана, вдали от всех тех городов, которые ждали его новых картин. В шуме цивилизаций люди перестали видеть то, что видел он.
Однажды была очень яркая ночь, как обычно он сидел на берегу и смотрел на звезды, так же как и обычно он достал свои краски. И все было бы вроде как всегда, в эту яркую ночь.
Яркую! - вдруг пронеслось в его голове, но так ярко раньше никогда не было.
И он стал внимательно смотреть в это небо разбросанных бесконечным ореолом света точек. В нем он увидел новое созвездие, до этого незнакомое ему,
Но которое показалось ему таким родным. Он просто сидел и смотрел на него.
И чем дольше он смотрел, тем ближе оно становилось.
Созвездие постепенно обретало свои формы, он даже начал различать песчинки планет, вращающихся далекими маленькими волчками. Он смотрел на их геометрию, изучал их материю, впитывал их энергии. Они казались ему настолько знакомыми, что он начал вспоминать, где же он мог видеть их до этого. И он вспомнил, это были его родинки на левом предплечье, они идеально соответствовали расположению всех этих звезд, и напоминали ковш Большой Медведицы.
Он так долго смотрел на эти звезды, что ему уже казалось, как будто он осознал свою идентичность с ними, и одновременно с этим стал со звездами единым целым. Время остановилось.

Однако в отличие от него, для нее время все-таки шло.
Утреннее солнце пробудило ее, и она радостно выпорхнула на улицу, но его не было, где обычно, на том месте была только картина.
На ней был его портрет в странном скафандре, в стекле которого отражались звезды и планеты.
Она никогда не видела таких звезд, это было что-то совсем новое для нее,
и она никогда не видела его таким, как на этой картине.
Его взгляд был так недосягаем, и в то же время как будто рядом,
а когда она начинала переводить свой взгляд с его глаз на звезды,
то он как будто оживал, и тогда мерцала вся картина.

Но это была картина, а где же он сам? подумала она. Она начала искать его, но так нигде не нашла. Потом его искали очень долго, искали везде, но не было даже ни одной зацепки, ни одного следа, только бескрайне чистый песок, вода и небо.

Она никогда не уезжала из этого места, всегда жила в их доме, днем она всегда спала, а каждую ночь она сидела на берегу и смотрела на его картину.
Потом смотрела на звезды, она искала в небе то самое созвездие, которое и отразилось в его зрачках. Иногда, в полнолуние, она видела его тень, на том самом месте, где он обычно сидел. Она верила и ждала, что когда-нибудь он вернется. Шли годы. Много лет прошло. Может быть десять, а может уже и все двадцать. Но она все ждала.
Она необратимо старела. Время еще никогда не останавливалось для нее.
Но в своих мыслях она оставалась такой же, что и в тот день, когда он исчез.
Часто она читала его стихи:

Отражаясь в океане капель,
Солью горечи медовых слез,
Пала на хрустальный кафель,
Тень от поцелуев твоих грез.

Тают свечи,
Парафиновая вечность,
Зажженная при встрече, вечер.
Звезд мерцание, огонь.
Чуда не будет, будет только он.

Но опять забудет, тишина.
Постель заброшена, запорошена.
Метелью. Оставлена одна.
Здесь только она.

Утро. Вдали.
Но огни его быстры,
Пеплом стали, мгновением искры.
Истлели свечей огни, догорели.
Исчезли они,
В глазах посеребрели.
Озолотили тени,
В зрачках оставили след.
Были огни, но теперь их нет.

Праздничный вечер.
Свечи. Тишина.
Пустота в постели,
Ночь одинаково одна,
Метели. Дует вьюга,
Сквозняком испуга,
Что никто не придет,
Да никто и не нужен.
Остывший ужин.

Вдруг,
Призрачный звонок,
Опять испуг,
Уколом в сердце, как клинок.
Прозвенел.
Из ниоткуда,
Сорвался, в никуда.
Ожидание чуда,
Молчаливые провода.
На столе пустота,
Тишина подруга.
Все идет не так,
Бесконечность круга.

Мелькают тени,
Быть может те,
Что ждешь в пустынной темноте,
Под пылью простыни,
Все в пелене,
Простит ли Господи,
Мой свет в окне.

Однажды она сидела, и как обычно смотрела в яркое ночное небо. Яркое! вдруг пронеслось в ее голове, и правда, сегодня было намного ярче, чем обычно.
Она стала смотреть в это небо, и вдруг увидела, уже так знакомое ей по картине созвездие. Оно было так рядом и светило так ярко, что как будто и было там всегда. Однако раньше его там не было, звезды светили так ярко, что она снова увидела его тень, как в полнолуние.
Но в этот раз тень была более четкая, и даже немного светящаяся, если так вообще можно сказать про тень. Она посмотрела на картину, и он улыбнулся ей оттуда, от неожиданности она упала в обморок, и когда она очнулась уже светило солнце. Она посмотрела на то место, где он сидел тогда, так давно.
И она увидела его, он сидел там и так же безмятежно смотрел в никуда.

Увидев ее, он улыбнулся. Он встал, подошел к ней, и протянул руку. Он нисколько не изменился с тех пор, он так же стоял и смотрел на нее, как будто взял и просто сошел с картины, и как будто бы и не было всех этих лет.

- Арион, так же загадочно, как и в день их знакомства сказал он.

- Тогда я Андромеда, сказала она и так же засмеялась, как и тогда.

Сказала именно так же, именно тем же голосом, теми же юными губами, что и тогда. Она посмотрела на себя, на свое тело и не понимала, что происходит,
на ней не было никаких изменений. Будто то бы и не было столь многих
и бесконечно долгих лет. Она просто стояла и смотрела. То на него, то снова на себя, она ничего не понимала, а он просто стоял и смеялся.

Еще долго она стояла и непонимающе смотрела на него, а он еще долго смеялся.
Потом они сидели на песке и просто смотрели друг на друга, наступил уже и закат, но только ночь оторвала их взгляды.
Она подошла к нему, и спросила, как он это все сделал, тогда он рассказал ей о времени и пространстве. Долго длился его рассказ, она сидела, смотрела на него и слушала. Ей было не совсем понятно, но он так увлекательно говорил, что она слушала его, не отвлекаясь ни на что:

" Время, есть движение материи в пространстве. Двигаясь сквозь космос с немыслимой скоростью, мы все летим по этому полю времени. Каждое наше мгновение заканчивается в одной его точке, и тут же начинается в другой.
Каждый раз мы исчезаем и тут же появляемся вновь, но уже в следующей точке пространства, появляемся отличными от прежних. Так работают атомы, но их вообще не существует в каком-то смысле, существует только их мерцание, их частота, что и порождает материю. Память этой работы остается, как тень, на самом пространстве. Материи там уже нет, но эта тень, как память о ней, пребывает там всегда, пока есть само это пространство.
И если вдруг случится так, что наше тело попадет вновь в то место пространства, в котором оно уже было, то эта тень вновь сольется с телом.
И все его молекулы, все атомы, вновь вернутся в эту память. Так память становится настоящим. Твоя память о тебе в прошлом не может стать для тебя настоящим, память же самого пространства сможет сделать твое прошлое пребывание там твоим физическим настоящим.

После многих лет тренировок мое время течет не совсем так. Когда я исчезаю в одной точке пространства, я могу появиться не только в следующей, но и в последующих, и даже в предыдущих, я путешествую не во времени, я путешествую в пространстве времени, в самой памяти о времени.
И в том времени, в котором я появляюсь, я обретаю ту форму, и ту память, которая есть в этой точке пространства. Так я появляюсь в материи. Сейчас я состою больше из пространства, чем из материи, поэтому могу перемещаться вдоль него, когда я не материя. Тогда я становлюсь энергией, и эта энергия едина с самим пространством времени, из этой энергии и соткана вся Вселенная.”

- Но как ты смог вернуть меня, после стольких лет, вновь в мое юное тело? Удивленно спросила она.

- Я не возвращал тебя никуда, просто я всегда ношу с собой кусочек того пространства, в котором мы встретились с тобой, вот же оно, ты просто сама в нем оказалась сейчас, ответил он с улыбкой.

В его руке появилось нечто, совсем прозрачное, как медуза.

- Вот оно, этот неуловимо тонкий кубический платочек, оказавшись в котором, все твои клетки вернулись в ту память, и перестроились по памяти того пространства, в котором мы встретились, и сейчас ты моложе, чем в тот день, когда я ушел. Я так устал, сказал он, может, пойдем спать.

- Пойдем, сказала она, и было, уже пошла, но вдруг остановилась. Спать!? переспросила она, Странно, но я никогда не видела, как ты спишь.

- Странно, но я тоже этого никогда не видел, ответил он и засмеялся.

И они ушли спать.



               
                ДЫМ ФИОЛЕТОВОЙ НИРВАНЫ

                Часть 1
                Внешний Космос. Вне времени.


Затихая, гаснут звезды,
Тают слезно,
Как неоновые грезы,
Тают свечи,
В парафиновую вечность,
Млечного пути,
Словно не всерьез,
Касаясь неба вскользь,
Где себя и не найти,
Сквозь нирвановую дымку,
В тумане выдуманных слов,
Срывая с губ их гроздь,
Желанием забрать из снов,
Воспоминания о прошлом,
Из будущего в настоящий миг,
Собирая пазлов крошки,
Обрывками обклеивая лик,
Проявленный из облаков,
Из тени, падающей в Солнце,
Укрытой ветками сирени,
Пролитым светом на оконце,
В пространство новых вдохновений.

---


Ино жил на спутнике одной гигантской планеты, затерянной, где-то в безбрежном космосе. Этот спутник был совсем немного больше Земли, но был отличен тем, что весь он был покрыт высокими, растущими прямо к звездам кристаллами, и имел невыносимо мощное магнитное поле.
Каждый кристалл рос в сторону определенной звезды, и пейзаж этого спутника был точной копией звездного неба.
Эти кристаллы гроздями созвездий были разбросаны повсюду, и все они были направлены своими вершинами прямо на звезды, поэтому свет всех этих звезд преломлялся, менялся и направлялся в зависимости от свойств каждого кристалла.
Так на всей поверхности спутника: узоры, тени, и рисунки менялись вместе с вращением неба. И все вместе они образовывали сложную сеть, по которой могла перемещаться энергия, информация и даже материя. Так же эта сеть своим строением имела непосредственную связь со Вселенной, и ее всеобщим полем.

Все элементы на этом спутнике имели немного другое значение, чем на Земле.
Воздух был там в виде ионного и электромагнитного поля, вода существовала там только в виде жидкого космического эфира, огонь имел форму заряженной плазмы, и только камень там оставался камнем, и присутствовал в виде кристаллов, которые и покрывали весь этот спутник.
Привычной атмосферы на нем не было, это была скорее аура, поэтому спутник напрямую получал неимоверную энергию, от системы из четырех, вращающихся по очень сложной единой системе, звезд. Все эти звезды двигались с неимоверной скоростью, превышающей скорость света в миллиарды миллиардов раз.
Поэтому их физические тела опережали их видимые тела, от этого само время и пространство закручивалось вместе с ними.

Сама же эта планета представляла собой гигантское скопление газообразной плазмы, с очень сильным магнитным ядром и неимоверной гравитацией.
И ее можно было бы назвать солнцем, если бы не ее холод. Она была очень холодной. Магнитные поля неимоверно охлаждали все окружающее эту планету пространство, которое приобретало свойство сверхпроводимости, и было способно соединять любые расстояния во вселенной.

Даже энергия и свет звезд ускорялись при вхождении в атмосферу этой планеты,
и разгоняясь до невиданных скоростей полями, гравитацией и разницей температур, частицы звезд врезались в верхний слой планеты, что порождало огромные молнии, которые били в космос.
Атмосфера там практически и представляла собой сплошные молнии, которые били снизу вверх, как фонтаны или даже извергающиеся вулканы.  И если и существовал когда-нибудь Солярис, то это был именно он, единый разум, размером с Юпитер, и с возможностями звезд гигантов.

Вид этой планеты со спутника был всегда очень красочным и насыщенным,
Ино любил сидеть и смотреть на миллиарды всех этих молний. Некоторые из которых даже вырывались на тысячи километров в космос, и в особо активные дни эта планета представляла собой шевелящийся гигантский шар, из которого щупальцами во все стороны космоса извивались молнии.
В такие дни Ино ничего ни делал, он просто сидел и смотрел в это мерцающее небо. Ино чувствовал эту планету, ощущал ее разум, ее мысли. Он очень хотел попасть на нее, но не мог преодолеть ее бесконечного давления, ее скорости и магнетизма, поэтому он просто смотрел на нее и обменивался с ней энергиями на расстоянии. Он чувствовал, как частицы его мыслей, попадая в атмосферу планеты, начинали неимоверно быстро ускоряться и падать к центру ядра,
потом они резко врезалась во что-то, и так же быстро отскакивали обратно.
Ино при этом всегда наполнялся ярким светом, его искрило и даже иногда трясло. Так он и общался с этим разумом, пытаясь понять его.
Он в принципе и поселился на этом спутнике только затем, что бы быть ближе к этому разуму. Ведь когда-то он был неимоверно далек от него, и видел его лишь в своих фантазиях и снах.

Ино жил в пещере, на горном хребте, проходящим по всему диаметру спутника,
где-то на высоте пятнадцати километров, если сравнивать с Земными мерками.
Пещерой это можно было назвать только условно, скорее это была небольшая выемка в форме правильного семигранника, с креслом из фиолетовых, белых, зеленых и синих кристаллов. Эти кристаллы всегда светились, в зависимости от настроения Ино.
А сама выемка, с небольшой площадкой, была в центре гигантской пирамиды,
Которая, в свою очередь, была около двадцати в километров в высоту,
и более сорока по сторонам. Пирамида была сложена сложными геометрическими формами, усиливающими и направляющими энергии самого спутника. Вершина пирамиды соответствовала оси вращения самого спутника, и Ино использовал создаваемые этим вращением торсионные поля, для путешествий по пределам всеобщего поля.
Ось вращения спутника была направлена прямо на центр планеты, вокруг которой он вращался. Температура самого спутника была близка к абсолютному нулю,
поэтому вся материя на нем представляла собой сверхпроводники.

Сам же Ино представлял собой существо, состоящее из всех присутствовавших на этом спутнике элементов. Он обладал высшим уровнем концентрации своего сознания, которое присутствовало в нем в виде очень сильно сжатой плазмы,
имеющей ярко белое свечение, и очень быстро мерцающей внутри него.
Его сознание обладало невероятным магнетизмом, и огромной скоростью вращения, что напоминало гироскоп из неделимых божественных частиц.
Оно притягивало к себе и удерживало в любых формах и структурах все элементы.

Но в отличие от привычного понимания существа Ино немного отличался,
наверно поэтому его и звали Ино. Своим сознанием Ино порождал неимоверно сильное излучение, которое присутствовало практически во всех уголках Вселенной. Ино был соединен со всеобщим полем не только ментально,
но и физически. Как младенец связанный пуповиной с матерью, Ино был связан со своей вечной и неизменной матерью - со Вселенной.
Практически Ино состоял не из материи, а из всеобщего поля, только измененного и сжатого его сознанием.

Все мысли Ино имели в своем роде частицы, которые, перемещаясь по всеобщему полю, могли притягивать к себе любую встречаемую им материю, менять ее и эволюционировать в заложенные в этих мыслях формы. Создавая тем самым материальные проекции самих себя.
Когда Ино был в гневе, мощнейшие вспышки освещали системы звезд,
ураганы и смерчи проносились по планетам. Когда Ино был спокоен и умиротворен, он создавал в своем воображении магические места,
новые миры, в которые впоследствии приходил и сам.

Ино творил тонкие энергетические миры, один из который он поместил на Земле.
Он начал творить его сразу же после ее зарождения, и появления ее первых сигналов во всеобщем космосе.

Ино сотворил город, прямо на вершине одного из горных пиков. Внутри этот город не имел размеров, хотя снаружи он был довольно в небольшом пространстве. Все в этом городе было озарено светящимися кристаллами,
которые Ино выращивал в горных глубинах, как цветы. Он преобразовывал и устанавливал их, каждый в своей точке, каждый в определенную сторону.
Он делал так, пока не получил полностью замкнутую структуру, но соединенную с Землей, ее разумом, и ее энергиями. В принципе это и городом то было условно, скорее это была часть пейзажа, часть самой планеты, часть космоса.

И в отличие от последующих цивилизаций, этот город имел такой же смысл, как и смысл всей планеты, и соответствовал всем процессам самой Земли, всей системе звезд и планет.
Он так же являлся и незаменимой частицей всеобщего разума планеты,
потому что сам город и состоял только из того, что есть на этой планете,
Ведь именно из нее он и появился.

Ино нравился образ сидящего в позе лотоса, медитирующего человека, от которого во все стороны струится яркий белый свет. Чаще всего Ино и появлялся на Земле именно в этом образе. Но Ино мог прийти в любом, удобном ему образе и форме. Ино мог материализоваться из чего угодно, где бы он ни был. Его сознание позволяло ему управлять атомами, связывать их со всеобщим полем и между собой в любой конфигурации. Для него это было простой головоломкой.

Ино прибыл на Землю. Он проявился там, где сильнее всего бьют из недр энергии Земли. Ино прилетел на молнии. Ее энергия и материализовала его.

Ино всегда знал смысл всех пирамид на Земле, и так же знал, где лежат все кристаллы к ним. Именно он и дал однажды людям такое понятие как пирамида.
Он даже помог им сотворить одну, по подобию своей родной, гигантской пирамиды со спутника.
Поэтому он и знал всю ее мощь, всю таящуюся в пирамидах силу, способную так же, как его и сознание, менять само поле вокруг себя. Но любое изменение этого поля отражается на всеобщем поле. Это Поле как тонкая паутина, стоит задеть хоть одну ниточку, и завибрирует все.

Ино знал, что в его Верхний город, уже над самой вершиной, никто не сможет попасть, но так же Ино и понимал, как просто разрушить магнитное поле Земли.
А с ним и все ее энергии, на которых и стоял город. Вся планета Земля соединена горными цепочками, в которых под гигантским давлением и температурами зарождаются кристаллы и металлы - нейроны планеты.
Микросхема ее разума, ее процессор.

Внутри Земли огромное полужидкое магнитное ядро, которое невидимой нитью привязано к Луне.
Вращаясь вместе с Луной, это ядро с огромной силой взаимодействует
с самой Землей, которая вращается уже вокруг себя. Неимоверное трение и вызывает энергию. Это и есть сердце Земли. Именно это и отличает Землю от множества других планет, и пока есть Луна, Земля никогда не остынет внутри.
Так же и магнитное поле Земли, защищающее все живое, тоже есть порождение движения Луны.

Но добыча алмазов, нефти и всех ценных ископаемых, произвела удар по разуму планеты. Голова Земли гудела так, как будто после тысячелетнего запоя.
Все в ней трещало, все мысли сбивались в ней. А постоянные шумы и помехи мешали сконцентрироваться. Все те журчания мелодий океана, которые Ино так любил слушать из космоса, теперь превратились в постоянно вибрирующий хаотичный гул, от которого у Ино начинала болеть голова.
Земле нужно было срочно зарядиться вновь, снова собрать свой кристаллический процессор разума.
Земле нужна была мощнейшая магнитная вспышка, которая бы намагнитила горы, и разум планеты вновь бы обрел свою силу и чистоту.

Но так же Ино понимал, что это убьет почти все живые формы на планете,
все, что находится вне его города. А все живые формы были родственны ему своим сознанием, структура и материя сознания была едина. Разница была лишь в мощности и концентрации его энергий.

Поэтому Ино ждал, он сидел и слушал саму планету, и он услышал ее, она просила о помощи.
«Будет буря!» - подумал Ино, глядя в ночное небо созвездий.
«Будет красиво!» - промелькнуло еще в его голове.
Он вернулся обратно на свой родной спутник, и соединившись ментально с планетой - гигантом, направил на Землю потоки невероятного магнетизма,
в нем же он заложил всю информацию для каждого сознания, которое окажется в этом поле.

Но элемент этой бури был не огонь, вода - вот был ее элемент, вода, растворившаяся в эфире космоса, и принявшая форму магнетизма, как светящееся облако, летевшее к Земле.

А Ино снова вернулся на Землю, и стал ждать...
               


                ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ПАРАЛЛЕЛЕЙ               

                Часть 3

               Индийский океан. Ченнаи. Недавнее прошлое.


Бездонный взгляд в седые облака,
Печалью обесцвеченных индиго.
Никак нельзя вернуть издалека,
Семь радуг вечности, прошедших мимо.

На лучезарной синеве гроза,
Свинцом налиты золотые пики.
Лишь тень улыбки, светлячком дрожа,
Блуждает по вершинам гор великих.

Коснется неба фиолетовая ночь,
Обугленным оттенком перламутра.
Реальность прогоняя прочь,
Сомнением действительности утра.

---

Утро принесло им невиданную радость:
В дом внезапно ворвалась птица, и разбудила их своим порханием, но пока они просыпались, птица уже почти улетела, и видели они ее только сквозь полусон.
Арион успел лишь разглядеть ее хвост, в котором были все ноты сине-зеленого цвета, с радужным переливом, а на кровати осталось лежать ее перо.
И казалось даже, что если бы не это перо, то они наверно и подумали бы,
что это был всего лишь сон. Еще не проснувшись до конца, он сразу же начал рисовать это перо на первом, что попалось ему под руки, это была книга.

А она вскочила с кровати, и сама начала порхать, как птица, держа в руках это перо, она весело кружилась и чирикала. Она думала, что это был знак, и что утренняя птица принесла ей его, после стольких лет ожидания.
И теперь это перо в ее руках, говорило ей о том, что и свое счастье она держит в этих руках, и что она никогда не выпустит это счастье из рук,
Будет беречь его всегда и вечно заботиться.

Он смотрел на нее и улыбался, и он был так счастлив, от того, что счастлива она. И была бы счастливой и эта история, если бы не этот знак. Если бы птица прилетела и осталась, свила бы в их доме гнездо, то все и было бы именно так, как хотела она, но птица лишь оставила им свое перо и просто улетела.

И он прекрасно знал, что это может означать только одно – дорога, само перо указывало ему путь, вслед за этой большой синей птицей. Путь в то место, в которое всегда и необратимо тянуло его что-то внутри. И это что-то в нем физически рвалось туда, но куда именно он никак не знал.
Он искал это место на всех картах земли, и даже звездного неба, но ни на одной из них он не мог понять, где же это место.
Он нарисовал много карт, много мест, но точно так и не узнал, где же это.
То, к чему он так обязательно должен прийти, то, к чему физически несла вся его жизнь.

Он вспомнил, как однажды его незримый Учитель, чей голос он часто слышал внутри себя, сказал:

 - «Я бы и рад здесь остаться, но мне просто не за что зацепиться, моя душа проходит сквозь все телесное и материальное, а я есть только она, и ничто больше. Ничто не может удержать свободу ее полета, ни желания, ни стремления, ни цели».

Арион взял книгу, на которой был набросок этого пера, он был на странице с картой. Своим острием перо указывало на место, где-то посреди гор. И вся ирония была в том, что и эту карту он нарисовал сам, он создал ее просто из своей головы, и теперь не знал, где же все это находится физически.

Он сразу вспомнил сон, который приснился ему однажды:
В этом сне он сидел на берегу и держал в руках большое перо птицы. Перо было очень острым, и он даже не знал, зачем оно ему, и откуда оно взялось в его руках:
Что бы написать что-то, или что бы нарисовать, или вообще лететь на нем,
это был странный сон, и он начал вспоминать очертания того берега, на котором он сидел в этом сне, и место это было странным место, только горы и океан.

Тогда он вспомнил еще один свой сон: в нем он был уже птицей, и взлетел на огромное дерево, вокруг него был бесконечно безбрежный океан, а впереди простирались вдаль белые горы. Это дерево было настолько высоким, что земля была внизу вместе с облаками, и оно как будто бы вырастало до атмосферы Земли. Он увидел очертания города и полетел туда, приземлившись, он вновь стал человеком и просто плыл вдоль берега, то ли реки, то ли моря, то ли океана.

Потом Арион вспомнил еще один, уже третий сон об этом же месте:
Он шел вброд, по тому же берегу, слева от него простирался огромный, белоснежный горный пик, а справа, казавшийся еще более огромным город.
Это был даже больше не город, а одна гигантская постройка, из таких же гигантских валунов. Все они были уложены друг на друга как большая пирамида,
Но имели различные геометрические фигуры. Там были огромные шары и какие-то странные каменные параболоиды и гиперболы, закрученные по спирали вверх.

Он посидел еще немного, и вспомнил еще один свой сон:
В нем он был хранителем какого-то ордена, и жил в большой крепости, людей там уже почти уже не осталось, и он был там всего лишь с несколькими соратниками.
Он был одет в светлые одеяния, с белым плащом сзади. Он ходил по крепости и осматривал ее состояние, внезапно в ворота постучали, и он открыл их.
Там стояла группа людей, большинство из которых были женщины. Они сказали, что остались последние из своего племени и просят убежища. Их с радостью приняли и расположили.
Вслед за ними в ворота постучали еще, и там оказались два человека на небольшой колеснице. Они начали кружить по крепости, и зачитывать какую ту большую грамоту, то ли с указами, то ли еще с чем то. Арион прогнал их, и тут же в ворота постучали еще. Он открыл их, и там стояли целые отряды солдат, одетые в странную узкую черную форму, с желтыми знаками на рукавах.
Их было так много, что они простирались до самого низа холма, на котором и стояла крепость. Арион сказал, что им нельзя сюда, но они попросили убежища,
И он не имел права отказать им.
Когда он зашел обратно внутрь крепости, там все уже было изменено. Везде висели красные тряпки и гобелены, весь главный зал был завешан ими, и даже его высокий потолок. На стенах висело оружие, а внутри стояли отряды солдат,
они были уже другие и были одеты совершенно по-разному. Там было несколько отрядов в самурайских одеждах красного цвета, а все остальные были одеты в странные доспехи, которых Арион до этого никогда не видел. Все они ждали его, и кто сзади сказал:

- Вот мы и поймали тебя, сейчас будет самое главное представление нашего пути, твоя казнь.

На этом большие двери, уходящие в потолок закрылись, И Арион оказался окружен всеми этими солдатами. Он увидел огромное красное копье, висящее на стене. Оно все было обмотано веревкой, и острие его тоже было красным, длина же его была неимоверной. Он прыгнул и схватил это копье, затем резко крутанул им и образовал небольшое пространство перед собой. Затем он разбежался и запрыгнул на самый потолок, оттолкнувшись этим копьем.
Он сорвал ткань, которая покрывала весь потолок, и она накрыла все, что было внизу. Не слезая оттуда, Арион толкнул дверь и вылез через самый ее верх.
Он пробежал по коридору, там была еще одна дверь на засовах, он открыл их и увидел еще один коридор с дверью в конце, он добежал до нее, и тоже взломал.
Он оказался на улице, и чудесным образом залетел на крышу, откуда сразу же полетел прочь.
Он летел, и слышал, как внизу уже готовится целая армия вслед ему. Впереди он увидел заросли деревьев, высота которых поразила его. Он спрятался в них, и оказался на уровне самих облаков.
Тогда он увидел эту реку:
Она простиралась впереди него внизу, и была такой огромной, что можно было подумать, что это течет сам океан. Солнце падало в воду, вся река выглядела сейчас больше оранжевым пламенем, чем водой.
И казалось даже, что кроме этой реки больше ничего не покрывает землю.
Такой большой была она. В ней он увидел свой дальнейший путь, а так же какие-то лодки внизу. Он еще долго смотрел на эту солнечную реку, и порой она выглядела как огонь. Затем он проснулся.


---

Солнце уже давно село, да и она уже давно спала. А он все так же задумчиво сидел на берегу, около их дома, смотрел в никуда, и все еще видел все эти странные разные сны, об одном и том же месте.


Что снится нам, упавшим в вечность,
Мгновения далеких звезд.
Наш долгий путь неизмеримо Млечен,
Лишь в наших снах все бесконечно не всерьез...


После того случая с улетевшей птицей Арион почти не спал, каждую ночь он сидел на берегу, глядя в ночное небо. Он все время думал. Думал о том, куда же вновь зовет его судьба. Куда тянет его необратимая карма. Какие еще странствия и открытия предстоят ему прежде, чем он поймет себя, и весь окружающий мир.

Он сидел и как всегда смотрел в небо. Сегодня была очень темная ночь,
и даже самые яркие звезды были тусклыми и еле различимыми, но именно поэтому и был виден весь рукав Персея Млечного пути.
Арион так долго смотрел на него, что начал видеть световые пятна в своих глазах. Он чувствовал весь Млечный путь, он видел его огромной белой птицей,
Которая своими светящимися бескрайними крыльями укрывала Землю, от всей пустоты такой же бескрайности космоса. Он ощущал весь масштаб этой птицы, и всю ее душу. Сегодня для него открылся самый могущественный джинн и бог этой галактики, это был сам джинн Млечного Пути, и его могущие крылья безмятежно обнимали Ариона своим свечением.

Время шло, но Арион не менял ни позы, ни взгляда, он был неподвижен в этих объятиях высшего разума, который и называется галактикой.
Все боги, все демоны, все ангелы и духи Земли казались теперь просто маленькими точками, так же объятыми этим вселенским джинном, этой белой галактической птицей.

Так и прошла вся ночь, в объятиях этого нового, этого невообразимо огромного и могущего нечто. Того, что успокаивает всю суету. Того, что останавливает все движения ума. Того, что приносит ощущение бесконечности покоя.

Незаметно для себя Арион уснул, ему снились цвета, постоянно меняющиеся энергии, которые полностью пронизывали его. Как радуга, они постоянно менялись в своем космическом ритме, они играли мелодию и одновременно создавали узоры. Это было общение с этим неизвестным до этого разумом,
и абсолютно новой формой восприятия.

И когда Арион проснулся, он никак не мог понять, что это было, как это все понимать, и как воспринимать, он вообще не знал, сможет ли человек когда-нибудь понять все это. Он подумал о том, что сегодня сам Млечный Путь увидел лучи его сознания, нашел их в бесконечном хаосе окружающих мыслей, обнял его и подарил ему свой покой.
Так же он вдруг понял, почему родился именно здесь, на Земле, на этих задворках галактики, на самой ее окраине. Он родился здесь, что бы стать ближе к этим белым крыльям, несущим на себе весь Млечный Путь, ближе к этой белой птице, летящей вдаль вселенной.

И теперь в его сознании родилась новая мечта: Увидеть всю эту вселенную, всю эту бесконечную стаю пестрящихся птиц, которые разлетаются по всему пространству, лететь вместе с ними, разрезая вакуум своими могучими крыльями, а затем, достигнув края вселенной, выйти за ее пределы.
И стать новой птицей: птицей-вселенной, оперенной всем разнообразием цветов галактик. И улетев в бесконечную стаю всех этих вселенных проснуться.

Это и могло стать началом самого далекого из всех его странствий, если бы он снова не услышал голос. Голос говорил ему:

"Вселенная как бесконечный мыльный пузырь, где все находится внутри пределов его, это все и держит вселенную от распада. Каждый атом ее удерживается массой всех остальных. Как только хоть один атом покинет вселенную, она сразу же лопнет, все связи распадутся в ней. Вся материя превратиться в кашу, станет бесформенным пюре в бесконечном вакууме.
Она практически исчезнет, так как на самом деле все пустое внутри.
Распадутся не только молекулы, но и сами атомы, и останутся только самые малые частицы. Но тогда придет новая сила, что бы удержать и связать все эти частицы между собой, это будет началом нового божественного творения.
Вначале появится частица самого Бога, и вся, абсолютно вся информация о новой вселенной будет в ней, это будет ее новая ДНК.
И вся материя будет притягиваться к этой бесконечно малой частице, масса которой будет увеличиваться с каждой новой частью.
И когда все частицы распавшейся вселенной станут одним ядром атома,
последняя частица ударит в это неимоверно мощное скопление вещества,
и тогда произойдет новый Большой взрыв. Новая вселенная зародится в вакууме,
она раздуется как пузырь, будет расширяться и дальше. И все начнется заново, масса всей вселенной будет удерживать межатомные связи, до тех пор, пока снова какой-нибудь атом не покинет пределы ее, поэтому никогда не покидай вселенную физически. Ибо все из чего ты состоишь материально, не принадлежит тебе, это все принадлежит вселенной, в ней это и должно остаться..."

Голос обратился к нему, потом снова стало тихо, но это послание оставило его в раздумьях. Что же делать тогда, когда ты удерживаешь весь мир, и как только ты покинешь пределы его, он рухнет и исчезнет, прихватив тебя с собой.

Да. Подумать было над чем. Тогда он решил начать это странствие с другой стороны. Он просто сел на песок и погрузился в самые недра самого себя.
Там, где одна вселенная может пересекаться с другой, не лопаясь. Там, где он сам сможет перемещаться между вселенными, не разрушая материю миров.

Он сразу же вошел в это состояние. Самадхи. Где нет даже дыхания.
Где ты камень и вечность. Где ты бесконечное созерцание и полное отсутствие движения. Где ты и абсолютный покой - одно целое. Где Бог так же близок к тебе, как и ты к нему. И это самадхи - это родной дом.



 
                ПЕРЕРОЖДЕНИЯ
               
                часть 3

       Десять тысяч лет до Нашей Эры. Джунгли Латинской Америки.

Племя отличалось особой кровожадностью к соплеменникам. Постоянные войны и вечные ранения надоели Раа, полное имя его было Раа Ча Кутти, что на языке его предков звучало как Вождь Заходящей Луны.
Подробно это означало то, что это был воин, погружающий всех своих врагов в кромешную тьму.
Но он никогда не был вождем, и тем более он никогда не хотел им быть. Он всегда был воином, лучшим воином во всей Империи. Его отец был воином, его дед, и прадед. Когда ему исполнилось пять лет, по старой семейной традиции его бросили ко львам. Точнее к одному льву. К нескольким львам его бросили уже в семь лет. Так ему приходилось выживать, на своего первого льва он запрыгнул верхом, и держал его за гриву, пока тот не устал, а затем Раа просто задушил его. В следующий раз он выкрал нож и спрятал его в своих одеждах. А когда в десять лет его бросили к тиграм, то он просто сел и игрался с ними, чем поверг в удивление даже главного вождя, который приказал считать испытание пройденным.
 
Чем-то смехотворным и ложным всегда казались самому Раа собрания этих вождей. Где они принимали свои важные для них же решения, прикрываясь своими богами, вожди просто управляли страхами людей. И каждый раз вожди указывали племени волю своих богов. И боги эти гневались из-за того, что соседнее племя в них не верит. Из-за того, что однажды другое племя оскорбило их.
Но Раа знал всю причину этого гнева: золото, и еще рабочая сила. Алчность вождей - вот какова была истинная воля этих богов.

И каждое из решений вождей означало для него только одно: новая война, новые захваты, новые пленники. Тогда он ушел, его глубокая душа больше не выносила убийств. Тем более жертвоприношений. Раа решил очистить свой облик, он решил найти священное озеро. Его дед рассказывал ему о нем: он говорил, оно затеряно где-то в самой чаще джунглей, и что само солнце заходит на ночь именно в это озеро, а саблезубые тигры днем и ночью охраняют покой священной воды. Но Раа не боялся тигров, как и львов, да и вообще он не боялся ничего живого. Единственное, что внушало ему страх и даже ужас, это призрачные тени, бродившие среди полуночных отражений Луны и звезд.

Раа брел сквозь непроходимые джунгли. Он шел своим неведомым компасом.
Каждую ночь Раа забирался на самое высокое дерево, которое только мог найти на своем пути. Но не для того, что бы избежать хищников, Раа смотрел на звезды. Одна из них, своим мерцанием всегда указывала ему путь. И каждую ночь Раа казалось, что эта звезда все ближе и ближе. И что она мерцает все ярче и быстрее, и с каждым разом все разноцветнее. Для него это означало только одно: он на верном пути, но путь этот был тяжел. Джунгли были первозданными и очень густыми, но в то же время мысль о святой воде озера придавала ему сил.

Этой ночью Раа нашел самое высокое дерево, которое он когда-либо вообще видел в своей жизни. Он очень долго взбирался на него, и утомился даже сильнее, чем от сражения. Но когда Раа увидел эту звезду, он сразу понял, что только один день отделяет его от цели.
Эту ночь он не спал, он все время непрерывно смотрел на звезду. Она была ярче всего в небе, и своим мерцанием звезда разговаривала с Раа. Она учила его мудрости, просветлению, открывая ему секреты мироздания. Звезда готовила Раа для встречи с озером. Раа помнил, как дед говорил ему, что каждый непросветленный духом, окунувшись в это озеро, сгорит в его кипящих водах.

Этим утром Раа, быстрее, чем обычно двинулся в путь, ведь цель была уже так близка. Прорываясь среди непроходимой чащи, он спиной почувствовал взгляд.
Но вместо того что бы обернуться, Раа резким рывком упал на землю. Огромный, невероятно быстрый, с зубами заточенной сабли, тигр, пролетел над ним, целясь прямо ему в шею. Раа принял бой.
Его каменный нож свистел в воздухе, но ни разу ни достиг своей цели. Так же как и когти тигра рвали на части только пустоту. Время остановилось для них.
Неизвестно, сколько они атаковали друг друга, никто не уступал. Ни в силе, ни в скорости. Внезапно тигр остановился, и Раа молниеносным прыжком настиг его. Но взмах его ножа повис в воздухе. Вместо этого он, рискуя своей жизнью, просто протянул руку и погладил тигра. Он почувствовал полное единение с его природой, с его миром. Раа понял, что этот мир общий для них. Раа просто сидел и гладил тигра. Они общались на общем языке для всех живых и мыслящих существ: на языке единства своей природы. Так Раа познавал все тонкости этой самой природы. Он узнал, что ни одно животное не является отдельным, что вся природа едина, и когда тигр убивает свою жертву, он на самом деле никого не убивает: просто энергия переходит от одного к другому,
возвращаясь потом снова на круги своя.
Любой тигр погибает, любое живое погибает, когда встречается со временем.
Любая энергия уходит, когда встречается с землей. Но не в пустое уходит она, а в растения и в плоды, тем самым предлагая жизни новую пищу.


Только тогда Раа понял истинный смысл их сражения: это была борьба с самим собой, борьба как самоочищение. И теперь, когда Раа был очищен от всех страхов, а разум его был чист от всех заблуждений и разделения всего на части, сам мир, в лице этого тигра разрешал ему пройти дальше.

Тогда джунгли раскрылись, и Раа увидел гладь серебряного озера. Медленно зайдя в его невесомые воды, он сразу же ощутил покой. Покой неведомый никогда до этого. Тогда Раа нырнул и стал погружаться. Все глубже и глубже, дышать ему совсем не хотелось. В центре озера он увидел светящийся шар и подплыл к нему, он протянув к нему руку, и эта сфера затянула его.
Раа оказался внутри, он полностью перестал чувствовать свое тело, только разум его наполнился новым смыслом и светом нового знания.

Выйдя из озера, Раа ощутил вселенское просветление, была уже ночь и звезда сияла как никогда ярко. Он быстрым шагом пошел обратно к племени, неся в себе истину. Раа нес знания звезд людям, он понял столько всего нового и прекрасного. Как миллиарды звездных частиц, проходя беспрепятственно через всю материю, задерживаются в недрах земного центра и мантии: так растет сама Земля. Проходя через сознание человека, эти частицы меняют и его, незаметно меняя мышление, они действуют прямо на разум людей.

Он понял, почему люди обращаются в небо со своими просьбами, не ведая весь смысл общения с богами, что боги и есть эти мельчайшие частицы звезд, и только из них соткан весь ковер мироздания, своим неведомым узором.

Но вернувшись в племя, оказалось, что Раа здесь теперь считают предателем.
И хотя Империя почти распалась, воюя уже сама с собой из-за территорий,
сила и власть вождей сохранилась еще в своем облике власти страха.

Тогда он понял, что здесь ему просто некому рассказать о своих знаниях.
И пробравшись ночью на священную пирамиду, оставленную еще прошлыми звездными братьями. Раа взял в руки камень, который он поднял со дна священного озера.
Это был не совсем камень, а небольшая, абсолютно ровная пирамидка
в виде правильного треугольника.
Она как будто начинала светиться изнутри при звездах в руках Раа.
Раа взобрался на большую пирамиду, которую сейчас вожди использовали только что бы вещать свою волю. Там, сидя на самой вершине, Раа всем разумом сжался внутрь маленькой пирамидки, которую держал в руках по направлению к своей звезде.

Яркая вспышка озарила весь город, а утром Раа уже не было...


       
      
                ПУТЬ ВОИНА
               
        Обитель Семи Камней. Гималаи. Прошлое.       
               
               
Монастырь, горы, камень.
Именно этот элемент был основой всей нашей жизни здесь, вокруг был только один камень. И горы: снаружи, внутри, везде.
Мы спали на камне, мы ходили по камню, мы жили на камне. Подъем всегда был с первым светом, за час до рассвета, мы одевали только широкие штаны и шли на маленькое плато. Пока мы шли и были еще снаружи себя, мы могли насладиться внешним видом: гигантские сосны упирались своими макушками в само небо,
а острые бритвы горных вершин кололи так, что сразу же снимали всю ночную расслабленность.
Солнце еще только начинало свой новый день, и можно было даже увидеть, как еще только думало оно над ним. Брызги горных водопадов окончательно смывали последний сон.
И только уже перед самим плато все мы заходили внутрь себя, после этого пейзажи и все внешнее переставало существовать, оставались только внутренние ощущения себя. Каждый из нас должен быть выключить в себе восприятие боли,
Да и вообще любых эмоций, страхов и желаний. Только так мы могли зайти уже на само плато, потому что ни видимого моста, ни ощутимой тропы туда не было.
Только воздух и головокружительная высота. И только абсолютно убрав свой последний страх, мы могли сделать этот шаг. Все оставшиеся из нас сейчас, видели много раз, как страх учеников открывал пропасть перед ними, и, делая свой шаг, они падали на острые скалы.

Но как мы туда попадали мы и сами даже не знали, это нам учитель давал еще в самом начале наших занятий: состояние пустоты и существование вне законов физики. Он говорил, что только дух является единственным законом физики.
И что тело абсолютно подвластно духу, так же как оно подвластно внешним законам физики в обычном своем состоянии.   

Учитель всегда уже сидел на плато и медитировал, мы садились рядом и ждали, пока он закончит свою утреннюю медитацию. Никто ни смел издать ни шороха, таковы были правила. Учитель всегда говорил, что тишина - истинная природа воина, ибо тишина есть природа мудрости.
И что только в абсолютной тишине нет ни шепота страха, ни шороха сомнения. 
Однажды один ученик наступил на маленький камушек уже на самом плато,
и учитель услышал его: не открывая своих глаз, он прыжком он настиг этого ученика и тут же сбил его одним ударом. Он просто ткнул его ребром ладони в грудь, но так, что ученик отлетел на много метров, и просто исчез с плато.
Но все мы слышали его крик, эхом провалившийся и затихающий в бездне, никто из нас так и не узнал его дальнейшую судьбу.
Кто-то говорил, что этого плато вообще не существует в реальности,
и ученик просто выпал из нашего состояния, не в силах больше удерживать его своей волей, кто-то говорил, что учитель просто скинул его на камни, разгневанный прерванной медитацией.
Сам же  учитель говорил только то, что тот, кто не видит маленького камешка перед собой, не увидит и грядущего камнепада, следующего за этим и падающего уже на всех, и что один лишь маленький шорох этого неуверенного шага, выдающий шагающего, с легкостью превращается в предсмертные крики всей группы, которая в результате становится слышима, видима, и уязвима.
Но никто из нас тогда так и не понял, зачем же все-таки учитель так жестоко поступил с этим учеником. Сам же Учитель всегда говорил, что воин это тончайший волосок, лежащий на лезвии остро заточенной стали, и нет никакой разницы, ошибся ты на йоту или на милю, ты все равно уже погиб.
Поэтому учитель всегда слушал все наши шаги, и даже если мы думали, что идем в абсолютной тишине, учитель всегда слышал нас.
Он говорил, что когда он перестанет слышать нас, тогда мы будем готовы.
Поэтому мы сидели, боясь даже дышать, и всегда ждали пробуждение учителя.

Учитель всегда открывал глаза за мгновение до первых лучей, падающих на горы, и мы всегда удивлялись, как он делает это, а когда он резким прыжком вставал на ноги, то всегда проносился порыв ветра, качающий вершины деревьев.   

Тогда мы начинали нашу утреннюю тренировку. Вначале мы занимались смесью йоги и растяжек, затем очень долго делали специальные дыхательные упражнения.
Учитель говорил, что воздух всегда крепче камня, ибо воздух разжигает огонь,
и что нет ничего мягче камня, когда внутри горит огонь. Он говорил еще, что единственное, что можно назвать воистину крепким это только дух.

Затем мы приступали к изучению ударов, мы бросали по очереди друг в друга камни, и нужно было сбить камень ладонью. С каждым днем камни становились все больше, и кидать их было нужно все с большего расстояния.
Наступил такой день, что мы уже стояли каждый ровно на краю плато, и через всю эту площадку  кидали друг в друга почти что валуны. Сделав одно лишь неверное движение можно было сразу же упасть в обрыв, а испытав хоть малейшее сомнение в крепости своего духа можно было остаться с переломанными конечностями.
Так мы тренировались много лет, добавляя все новые и новые удары: мы били кулаками, ногами, локтями коленями и даже головой, камни рассыпались, как будто были сделаны из песка.

Но однажды, когда очередной камень летел в меня, я замер, и сам не знаю почему, вместо удара я просто вытянул руку и камень остановился. Он просто завис в воздухе на какое-то мгновение, я вдруг вспомнил "дыхание дракона", самую секретную из всех наших техник, и направил его на камень. Камень просто расплавился и упал на землю полужидкой кашей, а когда все ученики подбежали посмотреть на это, то камень был уже своей изначальной твердости.

Тогда учитель позвал меня после того, как все закончили и уже вышли с плато.

- Почему ты устал дробить камни? спросил он, и что-то мягкое и теплое появилось в его голосе.

- Не знаю, учитель, это был внутренний позыв, ответил я.

- Я сам отвечу тебе, почему ты так сделал, сказал он.
Посмотри на всех учеников, ты видишь в них крепость камня?

- Да учитель, все они крепче любого камня и сильнее любой гравитации,
и я не самый сильный из них, да и не самый крепкий.

- Ты сам почти и ответил. Да, все они крепче любого камня, это я научил их становиться крепче и крошить камень. Но посмотри в глубину: они просто становятся камнем сами, а затем дробят камень мягче себя. Они просто сами становятся тяжелее и поднимают камень легче себя. Но задумайся, что сделал ты. Сам ты стал мягче и этим сделал камень еще мягче себя.
Сам ты стал легче и сделал камень легче воздуха. Задача каждого здесь, на этом плато была лишь в том, чтобы не допустить своих повреждений от камней.
И каждый перед страхом смерти был вынужден стать крепче любого камня. И только в тебе исчез страх стать мягче камня, но от этого ты ведь не стал слабее.
Ты не разрушил камень из-за страха перед своей смертью, ты просто устранил в нем опасность его твердости. Все что ты думал раньше о себе же самом, было ложно. Всю жизнь, ты думал, что ты разрушитель, но сейчас ты подсознательно пришел к тому, что ты творец, ты сотворил из воздуха огонь, и этим превратил камень в воду. Не ты принял игру камня в твердость, и не стал тверже в этой игре, ты сам стал мягче и приказал камню стать еще мягче себя, ты сам стал легче и приказал камню стать легче воздуха. Хотя ты и не знал, согласится ли на это сам камень, и ты не знал, раздавит ли он тебя он или нет. Но это был уже не риск, это твоя интуиция привела тебя. Поэтому ты уже и не сможешь сейчас делать все обычные упражнения так же хорошо как остальные, все это вдруг стало чуждым для твоей природы. Скоро ты пойдешь со мной наверх, я покажу тебе одно место, а сейчас иди спать.


               

                АРИАННА.
               
                Внешний Космос. Вне времени.


Сегодня Ариону приснился один из самых странных его снов, как и обычно, в таких снах он летал над землей. Внизу были какие-то города и постройки, в общем, все то, что уже успели нагородить люди за свое столь малое существование.
Ему давно уже надоел весь этот вид, и Арион взлетел еще выше, он смотрел уже на саму Землю из космоса. Он все летал по орбите вокруг нее, не зная, где же ему приземлиться, да и желания приземляться в нем вообще не было. Ему и так было безмятежно и высоко. Он смотрел на всю эту суету в низу с непониманием,
и думал, что же движет всем этим, что заставляет всех бегать и бегать по этим кругам: от ада до рая и обратно. Но думал он над этим совсем посредственно, сейчас его это практически и не волновало. Постепенно он все дальше и дальше выходил с орбиты Земли, а вскоре и вовсе покинул ее.
Он смотрел на звезды вокруг, их было неисчислимо много, с Земли он никогда не видел ничего подобного. Он держал курс на Сириус, и свет его был многократно ярче всех остальных звезд, а его голубое мерцание завораживало Ариона еще с самого детства.
Вдруг вдалеке он увидел светящийся объект и сразу же узнал его: это был овальный, заостренный по краям, корабль, который он видел еще в детстве в своих снах, а потом много раз рисовал его в своих картинах.
Арион летел к нему и удивлялся, насколько все-таки точно он всегда рисовал его.
Он бы полностью заворожен мерцанием корабля, и даже не заметил, как совсем приблизился к нему. Окон и дверей в нем не было, но Арион хорошо знал его устройство, и тут же оказался внутри. Там никого не было, и Арион сразу сориентировался в нем, и сел в нечто напоминающее невесомое кресло.
Ни рычагов, ни руля там не было, но было много разных экранов. Все там было сделано из светящихся кристаллов, которые имели, подвижную, почти, что жидкую форму. Ни одной металлической детали не было видно, корабль был создан и работал на основе биомагнетизма.
Арион сел удобней в кресло и мысленно направил импульс "движение" на экран.
Движения не произошло, зато экраны заморгали, и началась сильная вибрация,
затем пошел звук. Арион направил импульс "мелодия", и тут же почувствовал некий контакт с кораблем в своей голове.
Он начал создавать музыку и она тут же отражалась вибрациями на весь корабль, и  как будто лилась из каждого кристалла.
Арион еще раз направил импульс к движению и корабль тут же сиганул вдаль.
На экране появились надписи. Созвездия, скорость, направление движения.
Арион посмотрел на скорость. Там было написано "3,5 СИГ".
Разогнав корабль до девяти сигов, Арион через пару минут уже подлетал к Сириусу. Никогда прежде он не видел столь прекрасного сияния и переливания цвета. Он направил корабль на круговую орбиту, а сам весь погрузился в наслаждение пейзажем.
Музыка так и лилась из него в корабль, а потом обратно, он впал в эйфорию.
Он смотрел на систему из трех звезд. Гигант Сириус был в центре, и две меньших звезды по кругу.
Так и летал он круг за кругом, пока не увидел планету вдалеке, он посмотрел на приборы. Они показывали тридцать шесть больших объектов в этой системе, и семьдесят два меньших размеров, всего их было сто восемь. Ближайший объект был просто огромен, и Арион посмотрел на спектр его элементов на экране.
Они были не пригодны для биологической жизни, и имели сильные магнитные поля и излучения. Но он все равно подлетел максимально близко к этой планете, вокруг нее летало три спутника разных размеров. Планета была неимоверно красивых цветов, и мерцала, чуть ли как сам Сириус, она была зеленовато синей, как северное сияние, и имела очень много полос по своему радиусу, похожих на радугу.
Арион посмотрел на экраны, спектр элементов, схожих с Земными был на довольно большом расстоянии от Сириуса, но он преодолел это расстояние за один сиг. Эта планета была уже намного меньше, но имела девять спутников разных размеров.
Пробраться через эти спутники было довольно таки нелегко, их орбиты странным образом пересекались, и привычная навигация была бесполезна. Арион перешел на ручное управление, и мысленно обводил каждую орбиту, что бы избежать столкновения.
Три спутника имели еще и свои собственные спутники, но уже совсем маленькие. Итого вокруг планеты вращалось тринадцать объектов. С трудом пробравшись через все эти защитные кольца, Арион направил свой корабль на поверхность планеты. Экраны показывали наличие кислорода и всех схожих с Землей элементов. Температура за бортом была равна 25-ти процентам до закипания воды, при среднем давлении, и Арион вышел из корабля. Сделав первый вдох, он сразу же ощутил аромат океанской свежести. Воды на этой планете было намного больше, чем на Земле, но в отличие от Земли она не имела материков, а была усыпана бесчисленными островами по всей своей поверхности.
Так же эта планета имела теплый экватор и полюса с ледяными шапками.
Острова вдоль экватора были полностью покрыты растительностью, а по ее полюсам возвышались белоснежные горы.
В атмосфере планеты было много облаков, которые уходили далеко в космос,
и были очень похожи на островки в небе.    
Экраны показывали наличие большой биомассы на планете, но она имела больше кремниево кварцевую основу. Ничего крупного на планете экраны не обнаруживали, в основном это были водоплавающие птицы, и рыбы средних размеров, так же присутствовало неимоверное количество бабочек,
различных насекомых, много морских конькев, и страннейших форм рачков.
Своим цветом все эти формы были и сами подобны радуге Сириуса.

Три года жил Арион на этой планете, бродил среди ее островных лесов,
пробуя все ее плоды и листья на вкус. Плавал среди кораллов, где его покусывали маленькие рыбки, ему было то неимоверно плохо, и он чуть не умирал много раз, много раз он начинал видеть эйфорические видения после того, как съедал различные листья.
Он видел в них Землю, много родных систем, и вовсе незнакомых ему. За все эти годы кальций в его организме заменился на кремний и кварц, а его скелет стал неимоверно крепким и обрел биомагнитные свойства. Его кожа тоже изменила свой цвет, и переливалась от бронзового до фиолетового, в зависимости от времени дня или ночи.
Крупных хищников на планете он не обнаружил, да и смертельных ядов тоже.
И Арион не стремился возвращаться обратно, а тем более показывать эту планету людям, которым нужно было обязательно наплодиться, а потом строить себе все новые и новые дома, и вечно что-то добывать: кому меха от холода, кому камни для украшений, кому жемчуга для развлечений.
И все этим людям нужно было зачем то ловить животных, бабочек, рыб, и прятать их в клетки для своих глупых желаний. А потом еще и перепродавать все это друг другу. В общем, всячески вмешиваться в жизнь в любой планеты.

Однажды Бог раскрыл человеку, что человек - это вершина эволюции и венец природы, и это было абсолютной истиной, ибо неоспоримы слова самого Бога.
Только вот человек воспринял эту новость как разрешение властвовать над природой, вместо того, что бы воистину осознать все свое единство с ней и с космосом. Ведь зачем какая-то раскрашенная коробка тому, у кого уже есть горы. Зачем вешать на себя рваные тряпки, меха и изумруды тому, кто уже и так есть вершина красоты природы. Зачем какое-то ржавое железо с кривыми колесами тому, кто уже есть вершина эволюции. И зачем так неистово плодиться тому, кто уже есть совершенство в себе же самом.

Его корабль плавал на волнах уже больше трех лет, и Ариону вообще не хотелось пользоваться им вновь, он уже полюбил эту планету. Ее острова, ее воды, ее травы и ее потусторонние способности. Эти способности проявлялись очень интересно.

Однажды Арион увидел в небе огромный корабль, он сразу же узнал эту груду металлолома. Это были жители системы Вега. Жители этой системы довели до совершенства обработку металлов, и полностью раскрыли все их свойства. Они добывали их, плавили, потом смешивали, прессовали, снова плавили, а затем прессовали еще раз их под гигантским напряжением тока. Металлы от этого приобретали феноменальные свойства: они были способны выдерживать и космические скорости, и температуры.
И цивилизация этой системы разрослась до невиданных размеров, когда были ими открыты свойства, извлекать огромную энергию из многослойных сплавов. Один брусок такого сплава мог питать энергией многие годы целый корабль, а корабль, сделанный из такого сплава, мог пролетать неимоверное количество парсеков. Единственным недостатком этих кораблей было то, что металлы со временем вновь обретали свои обычные свойства, и им вновь нужна была новая обработка. Тогда корабль и становился этой грудой металлолома, которой нужна была или свалка, или завод. Именно этот корабль, который был просто гигантских размеров и увидел Арион.
Он смотрел, как тот пытался приземлиться на поверхность планеты,
но никак не мог. Он просто скользил вдоль нее, удерживаемый ее странным полем, затем все облака собрались в одну гигантскую тучу, и огромная молния ударила в этот корабль с такой силой, что тот просто вылетел из атмосферы.

- Прощай, кусок космического железа, подумал про себя Арион.

- "прощай, прощай...", услышал он странное эхо.

Это был первый случай, заставивший его задуматься об этой планете.
Следующий случай произошел тогда, когда снова Арион плавал на своем корабле.
Он просто качался на волнах и сочинял музыку. Вдруг экраны показали наличие еще одного корабля и связи с ним. Арион подключился и стал слушать их переговоры. Этот был корабль-разведчик, он входил в атмосферу и собирался сесть на поверхность планеты. На небе были легкие облака, и как всегда дул прохладный бриз, в общем, была идеальная погода.
Но когда этот корабль сообщал на базу свои координаты и докладывал об обстановке, Арион вновь задумался над способностями этой планеты.
Судя по координатам, корабль был практически над ним, и вот что он услышал:

"База, база...мы попали в воздушный вихрь...прием...база...ничего не видно...прием...вокруг одни тучи...молнии...корабль не выдерживает...
база..база…прием...мы попали в грозу...прием...гигантский торнадо кружит нас...прием...обшивка трещит...прием..молн..."

На этом связь оборвалась, и Арион с удивлением смотрел в безмятежно сиреневое небо первого заката, и не понимал, как такое может быть, ни грозы, ни даже тучи не было и в помине, только одна лишь странная вспышка, да и та практически неуловимая. Арион потом много раз смотрел эту запись на экранах,
как этот корабль-разведчик внезапно начал кружиться, а потом и вовсе взорвался.

Арион решил пока оставаться на этой планете, что бы больше узнать о ней,
понять ее разум, ее красоту он уже и так любил с первого же выхода на поверхность. Прошло уже много лет, с тех пор как Арион прибыл сюда.
Кожа его приобрела еще более невероятный оттенок. А его скелет уже состоял полностью из кристаллических минералов кварца и кремния, от этого контакт с его кораблем обрел феноменальную силу. Он уже чувствовал физически все, что происходит за бортом, когда был внутри корабля, а тот двигался только лишь от легкого намерения Ариона. Это был уже не корабль для него, а некая его оболочка, имеющая с ним абсолютную идентичность.

Три звезды, согревающие и питающие планету, сияли каждая своим спектром, и создавали невероятное зрелище из трех закатов, что по красоте могло сравниться лишь с рассветом, когда все эти три звезды восходили сразу же одна за другой. Сезоны на планете практически не менялись, но стоило совсем немного отплыть на другой остров, и климат там была уже другой. Иногда по утрам  Арион пил росу, которая каждый раз огромной каплей  свисала
с очень странного фиолетово зеленого цветка. Внутри этой капли как будто бы была сама радуга, и после этого он много дней лежал на берегу, и видел странные видения, он видел другие планеты, галактики, видел странных существ, скользящих по океану планеты. Но однажды, в таком состоянии он увидел нечто, что изменило все его пребывание там:
Арион только выпил росы и блаженная нега начала разливаться по его телу. Он лег на траву перед океаном и как обычно смотрел на то на воду, то в облака.
И тут он услышал пение. Оно исходило из самих волн, голос был очень нежный и манящий, Арион встал и подошел к воде. Тогда он увидел на водной глади чье-то отражение. Он долго смотрел на него, думая, что это всего лишь его новые видения. Накатила большая волна, а когда она ушла, на берегу остался стоять силуэт девушки. Она сама подошла к нему, и он увидел ее тело, оно было прекрасно своими линиями и как будто бы все состояло из самой воды, и все оно было окутано морскими растениями. Ее волосы были украшены ракушками, а на руках, ногах и шее были браслеты из жемчугов, которые светились как сама радуга. Да и сама эта девушка как будто бы светилась изнутри, свет и звук исходили от нее. Арион никогда не слышал таких звуков, они манили все его существо. Девушка подошла еще ближе, и он всем телом ощутил ее свежесть,
ее нежность и все волны наслаждения, исходящие от нее, он уже очень четко видел ее лицо, ее улыбку. Арион стоял, боясь пошевелиться и спугнуть это прелестное видение, тогда это видение само подошло к нему и поцеловало его в губы. Арион тут же ощутил всю ее любовь, и это была любовь не одного существа, это была любовь самой природы. Долго стояли они и смотрели друг на друга. И прошло очень много времени перед тем, как Арион все же начал говорить:

- Кто ты? спросил он

- Я вода, журчанием ответила она.

- Ты прекрасна, сказал Арион.

- Я твои мысли, журчала она.

- Я и не знал, что мысли могут быть так прекрасны.

- Потому что это мысли обо мне, сказала она, и со смехом побежала вдоль берега.

Когда она бежала, она парила и была полностью невесома, Арион побежал за ней, и сам ощутил эту невесомость. Добежав до маленькой заводи, она остановилась и легла на воду, Арион лег рядом на песок.

- И все же, кто ты? еще раз спросил он, меня зовут Арион.

- Я знаю, засмеялась она, однажды ты сам назвал меня Арианна, ты все еще не понял, кто я, Арион?

Тогда он вспомнил ее, перед ним была сама эта планета, та самая планета Арианна, рай для всех безмятежных мыслей, в который нельзя войти, имея что-либо кроме одной любви. В него нельзя войти, даже имея любовь к чему-либо конкретному на этой планете. Выделив в нем любимое животное, птицу или рыбку нельзя увидеть саму Арианну. Только полюбив абсолютно каждую ее бактерию, каждое ее насекомое, каждый ее цветок, можно прикоснуться к ее бесконечной любви. Арианна как будто услышала эти мысли:

- Посмотри на меня, сказала она, как только ты выделишь что-либо особенно любимое во мне, все остальное распадется, и вся я исчезну.

При этих слова Арианна подошла к нему и обняла: волны сразу пробежали по всему его телу. Они упали на песок и катались там сутки напролет, наслаждаясь друг другом.

Каждый раз она приходила к нему, когда он выпивал радужной росы. Так шли годы, прошло много лет. Но однажды она сказала ему:

- Скоро ты проснешься Арион, моя сила больше не может удерживать этот сон,
но знай, что я существую в реальности, найди меня, я верю, ты сможешь, я буду ждать тебя, никто кроме тебя не сможет попасть в мои воды, в мою атмосферу, в мое сердце.
Я знаю, что ты вернешься, уже материальным, но не бери с собой ничего.
Мне нужен только лишь ты, а тебе здесь не нужно вообще ничего, кроме меня и моей всеобъемлющей любви.
Ты увидишь, какие я могу принимать формы, какие наслаждения я могу приносить, если ты останешься со мной, ты уже не умрешь никогда. Я раскрою тебе секрет вечной жизни, и вечной любви.
У нас еще есть время, но я предупреждаю тебя, скоро ты проснешься. Запомни дорогу, лети на Сириус, а дальше по своей карте, которая с рождения на твоей руке. Ты был здесь много раз, миллионы лет назад, миллиарды лет назад,
ты сейчас не помнишь, а я помню, я храню всю память о тебе. Когда ты проснешься и долетишь до меня, ты и сам все это вспомнишь.

- Ты мой самый прекрасный сон, сказал Арион.

- Я знаю, как трудно будет тебе покинуть Землю, поэтому я буду ждать тебя всегда. В любом твоем теле и в любом его состоянии, я сразу же узнаю тебя.
Я помогу тебе, на Земле ты встретишь мою проекцию, она подскажет тебе путь.
Когда ты вернешься сюда, ты сразу же обретешь свой истинный и уже неизменный облик.
Поэтому когда ты проснешься там, иди в горы, там спрятан твой корабль.
Ты сам просил меня рассказать тебе об этом. Ты сказал, что он укрыт от взглядов в темноте пещеры, на очень большой глубине, но глубина эта на большой высоте.
Ты просил меня показать тебе карту, вот она, но ты и сам знаешь, что ничего не сможешь забрать из этого сна, поэтому просто смотри, может ты и запомнишь ее, ведь ты сам и создал ее.

Арион взял в руки карту, она была из очень прочного полупрозрачного материала, на ней были нарисованы тропы, пересекающиеся с созвездиями и Луной. Так же на ней были указаны циклы зодиака вместо дат, которых там было тринадцать, вместо принятых двенадцати. Карта была немного сложнее, чем Арион подумал вначале, и запомнить ее сейчас не представлялось ему возможным. 

Но помни, продолжала Арианна, тебе нужно спешить. Жители гигантской планеты из этой системы скоро будут здесь. Внутри меня бесконечная россыпь всех алмазов вселенной, и сейчас эти существа накопили запас знаний и сил, что бы бороться с моей защитой, сейчас и здесь ты не сможешь защитить меня, ибо сейчас ты просто фантом здесь, но прилетев сюда в реальности, ты сможешь сделать это. Ты истинный воин, Арион, я видела все твои жизни на Земле в своих снах, и я могу доверить свое оружие только тебе. Даже сама я не могу использовать его, такова воля самого творца. В поисках этого оружия они и летят сюда, только они сами еще не знают этого. Это знает только их верховный жрец, бессмертная сущность, витающая вокруг их планеты, и перерождающаяся каждый раз. Она управляет их желаниями и мечтами. Убив его, ты не только спасешь меня, но освободишь и их.    
Только ты сможешь достать изнутри меня это оружие, не разрушив меня, ибо я люблю тебя, и только тебе я смогу открыть эти двери. Но помни, ты должен будешь вернуть его на место, иначе вселенная распадется раньше своего времени. Мое оружие против всех их знаний и технологий: такова тоже воля творца, есть и еще его воля на одну вещь, но этого я никак не могу тебе сказать, я просто принимаю ее как данность.
Но ты дикий и необузданный бунтарь, Арион, ты пойдешь против Его воли, и ты победишь, и хотя на это тоже Его воля, это сейчас не важно. Забудь все свои достижения в технологиях и интеллектуальном развитии, открой свое сознание и полностью подключи его к телу, только обретя новые способности ты, сможешь победить, это тоже Его воля. На этом я говорю тебе - проснись.



                ПУТЬ ВОИНА
               
                Обитель Семи Камней. Прошлое.

                Часть 2


При слове проснись, Арион сразу же проснулся, он сел на кровать и очень долго ни одна мысль не могла пробиться к нему. Но одна мысль все же пробилась - учитель. Арион встал и вышел на улицу. Все остальные ученики уже были там и как раз собирались идти на плато, вместе с ними он побрел в гору, но мысль о сне не покидала его. Сегодня он вообще никак не мог сосредоточиться, и допускал очень много ошибок, но учитель как будто и не замечал ничего этого, лишь в конце занятий он подошел к нему и сказал:

- Завтра у тебя выходной, но ты мне поможешь, ты отнесешь это далеко в гору, в пещеру к одному старцу, только ни в коем случае не говори с ним первый и ничего у него не спрашивай. С этими словами он достал какой-то пакет и передал Ариону.

- Но как я найду дорогу? - спросил Арион.

- Утром к тебе прилетит птица, просто следуй за ней, сказал учитель и улыбнулся.

Всю ночь Арион опять летал во сне над горами, а когда проснулся, в комнате и правда сидела большая синяя птица, хвост ее развивался, словно северное сияние, а голубые глаза светились неимоверными эмоциями любви и теплоты.
Она сделала круг по комнате, и даже не думая как она смогла залететь сюда, Арион взял этот мешочек и вышел на улицу. Почти целый день он шел за этой птицей, она, то была совсем рядом, то улетала в высоту, но Арион ни разу не терял ее из виду.
Вдруг птица неожиданно исчезла, и Арион остановился, не зная куда дальше идти. Тогда он услышал глухой кашель, этот звук доносился как будто прямо из скалы. Арион стоял и недоуменно смотрел прямо перед собой, но видел только стену из камней. И когда он увидел вход в пещеру, он так и не понял, как мог сразу не заметить его.
Он осторожно зашел внутрь, там было очень темно, и помимо этого очень задымлено. Дым просто валил оттуда, как будто горел весь лес. Сквозь весь этот дым Арион увидел человека. Человек казался не очень старым, но его белая борода была такой длины, как будто ему была не одна тысяча лет. Волосы его так же были очень длинные и абсолютно белые. Ни национальность, ни даже его расу Арион понять никак не мог, а тем более его возраст и его деятельность.

- Я человек, вдруг сказал старец.

Арион озадаченно посмотрел на него, не зная, что делать. Тогда старец протянул ему трубку.

- Садись, сказал он.

Арион сел, затянулся и еле сдержался, чтобы не раскашляться.
Волна пробежала по его телу, и он сразу же понял, что в ближайшее время встать никак не сможет. Старец взглядом показал в угол пещеры, и Арион понял, что мешок нужно кинуть туда. Затем он еще раз дал Ариону трубку,
И через полчаса Арион уже вовсю спал как младенец, а когда проснулся, то каким-то образом опять оказался у того места, с которого вначале не увидел входа. И казалось, что все это вообще было сном, но он снова увидел ту самую птицу. Она сразу же взлетела, и Арион пошел за ней. Птица привела его обратно, и Арион снова лег спать.

Все ощущения в нем немного изменились, но он не понимал в чем именно.
Тренировки ему вообще не давались, он постоянно отвлекался, и не мог сделать простейших вещей. Другие ученики уже начали над ним подсмеиваться, и даже говорили, что еще пару дней и учитель вообще выгонит его.
Они шептались, что Арион потратил все свои силы на тот случай с камнем.
А один раз Арион даже слышал, как один ученик говорил другому, что Арион обменял свою душу одному гималайскому демону, взамен на секреты управления материей.

Удивительное совпадение было в том, что Арион и правда встречался с этим демоном, и однажды даже обратил его в бегство, когда тот препятствовал его медитации:
Тогда тот демон принял форму огромного роя диких ос и набросился на Ариона,
на что Арион ответил ему дыханием дракона, представив себя гигантским огненным шаром, и сжег крылья всем осам, демону пришлось уползать на обгорелых остатках. Но на следующую ночь этот демон пришел опять, и с извинениями принес ему ядовитый мед.
Но Арион съел этот мед, и находясь в сильнейшем отравлении и галлюцинациях
обратил демона в бабочку и игрался с ним, пока полностью не переварил яд.
Больше этот демон ни разу не появлялся Ариону ни в каких образах.


               
                ПЕРЕРОЖДЕНИЯ.   

                часть 4

               
                Начало Нашей Эры. Иерусалим.

Одинокий всадник в белоснежных, слепящих взор доспехах, молнией ворвался в самое сердца обители императора. Ни один страж не посмел даже кинуть на него вопросительный взор, хотя никто раньше нигде и никогда его не видел,
настолько гневно и властно вторгся он.
Он был одет в блестящие доспехи с синими полосами, которые не были металлическими, и выглядели довольно странно для того времени.
На груди, со стороны сердца у него сиял огромный герб, на котором было нарисовано много кругов и звезд, и герб этот выглядел как кусок звездного неба.
Конь же его был черный как сама ночь, он блестел и переливался мышцами,
А его ноздри раздувались гневом. Всадник решительно прервал императорский покой, и грозно спросил:

- Где тот, кто сказал, что бессмысленна и убога любая власть?

Император бросил на него сначала гневный, но тут же ставший кротким взор, и невнятно пробормотал:

- Пленник в яме, и завтра его ждет распятие за эти слова.

Тогда воин, сверкнув слепящим взглядом на многотысячный легион, произнес, четко выговаривая каждое слово:

- Завтра пленник поедет со мной! Да, и помолись Богу, никчемный человек, ибо доброта моя дарует тебе жизнь.

Дар речи окончательно покинул императора, он вначале хотел что-то сказать,
но потом задумался, и так и не успел. Всадник выхватил меч, и яркий луч его вонзился в ночное небо, а когда снова наступила мгла, то всадника уже не было, только гром отражался эхом по покоям императора.
Как в страшном кошмаре он забегал по всем углам, но никто не видел ни самого странника, ни то, как он исчез. Тогда он приказал позвать пленника.
Человек, уставшей и пошатывающей походкой подошел к нему, и начал говорить первый:

- Вижу смуту в твоем взоре, человек, а в руках твоих дрожь, неужели сам страх неизбежности нарушил покой твоей уверенности?
Страх, пришедший из ниоткуда, навеявший мысль о смерти и разрушении.

Император растерялся, но сразу же спросил пленника:

- Кто приходил ночью?

- Это твой страх пришел к тебе, страх, от которого никто и никогда не спасет тебя, разве что ты сам перестанешь бояться, ответил пленник.

Император долго думал, его взгляд то проваливался в глубину, то снова поднимался на поверхность, затем он сказал:

- Я не боюсь ничего.

На что человек улыбнулся и ответил:

- Сказать это, то же самое, что сказать: Я боюсь всего.
 
Император начал злиться, и глаза его забегали в поисках решения, и он сказал:

- Ты что не понимаешь, пленник, Великая Империя не прощает таких разговор про власть, и твои речи подписали приговор и тебе, и теперь уже этому всаднику.

Но человек спокойно отвечал ему:

- Вы можете распять мое тело, но вы не никогда не сможете убить меня.
Все что может ваша власть, это навеять страх, но на меня она навевает лишь тоску. Признаешь ли ты, император, то, что человек сотворен по образу и подобию Божьему?

- Да, не задумываясь, ответил император, Великая Империя чтит Великое Писание.
 
- Тогда скажи мне, император, неужели сам Бог нуждается в том, что бы им управляли?
Неужели человек есть не самоорганизующаяся система, и неужели человек нуждается в дополнительном вмешательстве извне точно такой же системы?

На этом человек замолчал и стал смотреть в небо. Император тоже посмотрел в небо, пытаясь увидеть, куда смотрит этот человек, он не знал, что ему ответить и просто сказал:

- Стража, уведите его.

Он чувствовал смятение внутри и противоречивые чувства, боясь признаться самому же себе в страхе, поселившимся в нем этой ночью. Утреннее солнце немного успокоило его, но первый же его луч сразу напомнил о разящем мече неизвестного ночного гостя. Но приговор был уже вынесен, и пленника уже вели к кресту.
Первый же взмах плети, внезапно завис в воздухе, и она упала вместе отрубленной рукой, одним лишь молниеносным взмахом меча и яростным гневом всадника. Ворвавшись в самую гущу легиона, он начал сеять там смерть.
Удары его, разящего серебряным светом меча, слились в один ослепительный столб, только доспехи и части тел солдат вылетали из этого столба.
Так бы и продолжалось, пока бы не пал весь легион.
Но крик пленника остановил этот смерч разрушения.

- Хватит! сказал пленник, и всадник замер.
Тогда люди упали на колени,
а солдаты бросили свои щиты и мечи, и преклонились.

Всадника как будто бы и не было, он исчез.
Но перед этим у него был разговор с пленником.
Разговор, которого никто не видел и не слышал.

- Хватит, сказал пленник.

- Будет так, как скажешь ты Учитель, ответил ему всадник.

- Поэтому я и говорю тебе, остановись.

- Но ведь они же убьют тебя, о мудрейший из всех ныне живущих.
Дай мне еще пять минут, и ни одного солдата не останется здесь.

-Почему ты боишься? спросил Учитель.

-Я никогда и ничего не боюсь, Учитель, ты же знаешь.
Я сразил тысячи демонов и никогда не испытывал ни страха,
ни сомнения. Я сражался с самим Сатаною, и он бежал от меня в ад.
А когда я разрушил ад, он прятался в раю, под опекой Его.

- Но ты боишься не своих страхов, ты боишься того, чего нет.
Ты боишься моих страхов. Ты боишься моих мучений. Ты боишься за меня.
Но просто ты еще не до конца понял все мое учение, ты великий воин,
никогда и никто не сможет убить ни меня, ни тебя. Забудь об этом теле.
Нет ни страхов, ни мучений, это всего лишь испытания.
Это единственное, что может показать, где есть страх, а где его нет.
Избавься от страха за меня и возвращайся в нашу обитель.
Жди меня там. Скоро там буду и я.

- Будет так, как ты скажешь, ибо только ты есть свет,
а все остальное лишь отражение лучей твоих.

Всадник исчез.
Тогда, освобожденный пленник, обратился к людям:

" Человек, каждый из вас, человек.
Вы все любимые мной существа,
я знаю каждого из вас, но ни один из вас еще не знает самого себя.
Но я уже несу вам просветление и знания,
скоро вы все станете мудрее, и смута ума покинет ваше воспаленное сознание.
Ровно через две тысячи сто лет, когда Сириус станет главным Земным светилом,
А Солнце погаснет, вы все вспомните эти слова.
Вы вспомните себя в своих правнуках. Вспомните все свои жизни.
Все страдания и радости. Все свершившееся и задуманное.
Тогда вы вспомните меня.
Тогда вы сможете разделить ту любовь,
которую я испытываю к вам уже сейчас.
Ибо я уже обрел единство со всеми вами.
Я уже вспомнил всех вас.
Вы все мне отцы, матери, сыновья и дочери одновременно.
Сейчас вы все думаете изнутри себя одного.
Но в тот час вы все сможете думать изнутри меня.
И тогда вы поймете, что я и есть все вы одновременно.
Что нет между нами ни тел, ни умов, ни других границ.
Когда глаза наши закрыты, а сердце открыто, и мы внутри своей тишины,
тогда мы все - ОДНО".

Но никто не слушал его. Люди стояли в как коме.
Тогда разгневанные, но все еще испуганные солдаты снова сковали пленника.
Но в этот раз ни один из них не осмелился занести над ним ни плети,
ни меча.
Они просто примотали его к кресту, и постоянно оглядываясь, ушли в немом страхе.

А он так и остался висеть на этом кресте.
Только со стороны он выглядел странно.
Как будто это не изможденный пленник висел на распятии,
а просто безмятежно улыбающийся человек, смотрящий в облака,
и удобно развалившийся, в чистом, мягком и теплом поле.
Многие люди остались. Одни просто смотрели, другие подсмеивались.
Третьи же молились о прощении.
Но все они слышали его последние слова:

Улыбнувшись нахлынувшим демонам,
Сны сжигая в огне скоротечном.
Улететь бы сегодня в небо нам,
Этим вечностью пахнувшим вечером.

Распахнуться бы ветра веером,
Скинуть души, поросшие плесенью.
Этим вечностью пахнущим вечером,
Улететь бы веселою песней нам.

С этими словами внезапно налетела гроза.
И все увидели, как молния резко ударила прямо в крест,
а после этого тело сразу же исчезло с него,
оставив лишь свечение, которое оставалось там сорок дней,
каждую ночь, указывая лучом дорогу к звездам.


Всадник же тем временем, после встречи с Учителем, мчался в их обитель.
Она была высоко в горах, и он не очень спешил, что бы сберечь сил для восхождения.
Он был весь в раздумьях. Он еще не понимал, почему Учитель остановил его.
И даже не дал освободить его. Но он знал, что Учитель сделал это не просто так.
Учитель знал всю истинную сущность и природу происходящего.
И если Учитель сказал, что вернется, то именно так и будет.

Всадник был так глубоко в своих раздумьях,
что не заметил уже рядом с собой отряд солдат.
Все они были так же одеты, как и те, которых он убил до этого.
И даже вели себя они одинаково.
Помня слова Учителя, всадник проигнорировал их и ехал мимо.
Но потом он увидел пленника.
Не смотря на солдат, всадник подошел прямо к нему и спросил его.

- Что тебя держит, человек?

Тот посмотрел на свои руки, потом на цепи и сказал:

 - Мои руки.

Тогда всадник одним взмахом меча отрубил пленнику руки.
И сказал:

 - Посмотри, теперь ты свободен.

Пленник ошеломленно сел. И так и остался сидеть, смотря на свои руки.
Солдаты начали гневно кричать, а один из них крикнул всаднику:

- Ты испортил нашего раба, а мы хотели его продать.
Теперь ты должен заплатить за него.

Тогда всадник сказал ему:

- Покажи, человек, куда тебе насыпать золота.

И когда солдат протянул ему обе руки, всадник сразу же отрубил их.
Тогда всадник вновь сказал ему:

- Покажи, человек, куда тебе насыпать золота.

Но солдат смотрел на свои руки, и бормотал:

- Мне не надо золота.

Тогда все остальные солдаты сразу же набросились на всадника.
Но он резко перепрыгнул через всех них, а когда приземлился,
руки каждого солдата были отрублены.
Все оружие, мечи и копья валялись у них прямо под ногами.

Тогда же появился Учитель, и сказал всаднику:

- Тебя невозможно оставить ни на минуту без присмотра.

Тогда всадник улыбнулся, скинул капюшон и сказал:

- Учитель, я долго думал над тем, почему ты остановил меня.
И сейчас я сделал все, то же самое, от чего ты меня и остановил.
Но я это сделал, не потому что я ничего не понял,
а именно потому, что понял.

Тогда Учитель сказал ему:
 
- Но ты отрубил пленнику руки.

- О нет же, Учитель, ответил всадник.
Посмотри, я просто отсек причину его оков.

Тогда все посмотрели на пленника.
А бывший уже пленник сидел на земле и шевелил то своими руками,
то губами, бормоча что-то совсем невнятное,
а его руки как будто бы и были всегда на месте.

- Зачем же тогда ты отрубил руки всем солдатам? спросил Учитель.

- О нет же Учитель, посмотри, я отсек лишь в них любую тягу к насилию,
питавшую алчность их умов.

Тогда все солдаты посмотрели на свои руки.
Руки каждого из них были на месте,
но желания вновь взять оружие в их глазах уже не читалось.

Всадник улыбнулся, и протянул мешочек золота тому солдату,
которому предлагал золото и в первый раз.
Но тот сразу же испуганно спрятал свои руки в карманы.
Но один солдат все же вскочил и бросился к копью.
Он схватил его, и замахнулся,
но рука его так и не смогла почувствовать твердость оружия.
И когда солдат посмотрел на копье, то понял, что он схватил змею,
и пытаясь ее сбросить со своей руки, он с криком устремился вдаль.
Тогда всадник начал смеяться.
А все солдаты убежали врассыпную.

- Ну ладно, пошутили, и хватит, сказал Учитель.

И они скрылись в облаках.



                ПУТЬ ВОИНА.

                Обитель Семи Камней. Прошлое.

                Часть 3

Через несколько дней мы пошли с учителем наверх.
Я так и не понял, как мы сделали этот шаг,
Но я оказался уже выше нашего плато,
Здесь, оказывается, всегда была тропинка.
И теперь мы поднимались прямо к белоснежным пикам.
Мне стало очень холодно, ветер пронизывал все мое тело.
Я был голый по пояс и мурашки уже вовсю обнимали меня.
Учитель же шел в своем белом легком одеянии,
но не было и намека на какой-то дискомфорт в нем.
Когда мы пришли я уже порядком промерз и думал только о том,
чем же я смогу здесь укрыться.

- Вот, мы пришли, сказал учитель, видишь вход в эту пещеру,
иди туда и начинай медитировать.
Вспомни это самое первое ощущение,
которое подтолкнуло тебя не крушить камень, а просто остановить его,
Вспомни то ощущение, которое помогло тебе сделать камень жидкой кашей.
Вспомни дыхание дракона, оно же поможет тебе согреться, тут он улыбнулся.

- Долго мне нужно сидеть здесь, спросил я учителя.

Учитель снова улыбнулся, и это был чуть ли не второй раз, когда я видел, что бы он вообще улыбался не своей устрашающей ухмылкой.
И он ответил уже совсем другим голосом, совсем мягким и теплым.

- Ты укротил твердость и гравитацию, попробуй сделать что-нибудь и со временем.
Время как камень, и оно может раздавить тебя своей тяжестью,
Но время и как вода, оно может нести тебя на своих волнах.
Научись плавать в нем и не утонуть, знай, я верю в тебя.
Когда ты укротишь свое ожидание, я сразу же вернусь.
Сейчас ты должен сделать только одну вещь - познать свою истинную природу.
Иди.

Я не очень охотно посмотрел на вход в пещеру, а когда снова посмотрел на учителя, то его уже не было.
Тогда я зашел в пещеру, там было очень темно и сыро,
и мне очень не хотелось сидеть там.
Я любил солнце, деревья, ветер, любил тренироваться целый день.
А тут, сидеть неизвестно сколько на голом камне.
Я вспомнил слова учителя, и понял, что я уже окончательно промерз.
Тогда я сел и начал практиковать дыхание дракона, чтобы хоть как то согреться.
Отвлекшись от времени и полностью сосредоточившись только на дыхании,
я успокоил свои ожидания.
Грусть и желание слышать ветер прошло, и я погрузился в тишину. 
Даже не знаю, сколько времени примерно прошло.
Может минута, может месяц.
Но я вдруг услышал шаги.

- Это не может быть учитель, подумал я.

Но когда я увидел силуэт, то понял, что это все-таки он.

- Ты удивлен, что услышал мои шаги? спросил он.

- Да, ответил я.

- Знаешь, почему ты их слышишь,
камень больше глух по своей природе, чем чуток,
и когда ты был камнем, ты был глух к журчанию ветра.
Но вода слышит все, и сейчас ты уже больше вода, чем камень.   
Только вода, оставаясь мягкой, может обуздать твердость камня.
И для этого ей нужно овладеть лишь одним - временем.
Когда ты обуздал время, ты обрел всю мощь воды.
Вспомни всех учеников, сейчас они намного крепче, чем были тогда,
когда ты ушел.
Теперь они могут крушить горы, но что они могут сделать с цунами.
Как камень может разбить или расколоть на части воду.
Камень, ударяясь о камень, раскалывается на большее количество,
и еще меньший размер.
Но капля, ударяясь о каплю, становится одной каплей,
и при этом еще большей каплей.
Миллионы камней уложенных друг на друга остаются миллионами камней.
И только вода из миллиардов капель становится одним, единым: Океаном.
Только вода может сделать из миллиардов камней одну гору,
ибо вода - вот истинное топливо огня.
Оставайся здесь еще какое-то время, когда я приду вновь, мы пойдем еще выше.
Там ты узнаешь, что такое огонь внутри тебя.
Сейчас наслаждайся своей водой, ты волен течь в любое русло.
Ты можешь быть дождем, цунами или просто утренней росой.
Ты можешь стать даже льдом, тверже любого камня.
Познай свою воду, и я сразу же приду снова.

Учитель опять странным образом исчез,
оставив меня в раздумьях.
Но делать было нечего, дорогу наверх я не знал,
а вниз идти не было никакого желания.
Я снова сел в медитацию.
Но на этот раз я погрузился не в пустоту сосредоточения,
я как будто упал в океан созерцания, я стал волной.
Я почувствовал свое единство с каждой каплей.
Я был дождем, я проливался с неимоверной скоростью и вновь поднимался в облака.
Я пропускал свет через себя и был радугой.
Я был снегом, и наслаждался полетом снежинки, почти что невесомой, кружащей долгие часы.
Я был твердым льдом, а потом наслаждался своим же таянием.
Я был мощью цунами, сносящим все, а потом медленно тянущим все обратно.
Потом я стал штилем, и тогда я увидел зеркало.
Тогда я стал небом, отразившимся во мне.
Я увидел солнце, и это солнце играло во мне своими огнями.
Тогда я увидел учителя в этом зеркале.

- Пойдем, сказал он. Огонь ждет нас.

Я вышел из своей медитации, и мы с ним пошли еще выше в гору.
Мы шли очень долго, солнце то садилось, то поднималось вновь.
И я не знал уже, сколько времени прошло, дней, ночей или месяцев.
Когда мы пришли мы оказались в очень странном месте.
Это была поляна, немного похожая на наше плато внизу,
только вся усыпанная странными кратерами.
Внутри каждого из них было очень много разноцветных камушек.
Непонятно как, но из скалы проливался маленький водопад, который и уходил непонятно куда.
Я не знал точно на какой мы высоте,
Но понимал, что по законам физики это в принципе невозможно.

- Знаешь, куда я привел тебя, сказал  учитель.
Это не совсем обычное место, здесь свет соединяется с водой,
и через этот свет вода соединяется с камнем,
каждый камень здесь прозрачен, ибо состоит только из воды и света,
а единственный огонь здесь, это мы с тобой.
Оставайся здесь, соедини свой огонь с этим местом.
Соедини свой огонь с камнем и водой, как сама жизнь соединила изначально это все в тебе.
Это место поможет тебе окончательно понять свою природу.


Несколько лет я провел в этом волшебном месте.
Я видел, как закат Солнца вдруг сменяется рассветом неизвестных
мне звезд и планет.
Как вода начинает светиться в абсолютной темноте.
Как камень внезапно начинает перетекать в ручей.
Я даже видел, как вода останавливается и замирает камнем в самых причудливых формах.
Я видел, как испаряются светила,
И как звездная пыль оседает слоем на поверхности земли,
оставляя лишь прах, из  которого потом растут цветы.
И все это время я был полностью неподвижен.

Я созерцал:
самого себя, окружающий мир, свое единство со всем сущим.
Мою медитацию прервал Учитель:

- Пойдем, сказал он, нас уже ждут.

Мы снова отправились в путь, но на этот раз мы шли обратно вниз,
по уже знакомым мне местам.
Мы спустились к нашему плато, с которого все и начиналось.
Там сидело пять человек, всех их я знал хорошо.
Это были ученики, правда, каждый из них очень сильно изменился.
Тогда учитель сказал мне, перед последним моим шагом на плато:

- Посмотри на них, все они знакомы тебе, все вы начинали свои тренировки вместе.
Но теперь ты противоположен всем им.
Каждый из них овладел мощью своего элемента.
И каждый из них уверен в своей непобедимости и в своей силе.
Сейчас тебе нужно будет спуститься вниз к людям,
уже там я скажу тебе, зачем.
Но ты можешь пройти только через это маленькое плато.
Посмотри еще раз на них всех. Ни один из них не даст тебе пройти.
И знаешь почему: для каждого из них ты будешь чужеродным элементом.
Камень не даст тебе пройти сквозь себя, ибо ты для него вода.
Даже один удар камня может убить тебя, и ты должен будешь перетечь через него, и ты на самом деле должен будешь стать водой для него.
Вода же не даст тебе переплыть через себя, ибо ты уже сам будешь камнем для нее.
Вода быстра и ее мощь - цунами, и ты должен будешь стать воздухом для нее.
Воздух не даст тебе идти, ибо для него ты будешь огнем.
Он будет гореть внутри тебя.
Сила воздуха торнадо и скорость его ветер, и ты должен будешь обуздать его,
став для него скалой.
Огонь не даст тебе перепрыгнуть через себя, ибо ты будешь воздухом для него.
Огонь может сжечь всего тебя в одно лишь мгновение, и ты должен будешь снова стать водой.
Космический эфир не выпустит тебя, ибо будешь внутри него,
И ты должен будешь стать собой, сознанием, шестым элементом,
и оказавшись снаружи эфира, поместить уже его внутрь себя.

Иди, я верю в тебя, мы встретимся уже внизу, Арион.


               
               
          ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ПАРАЛЛЕЛЕЙ.
               
              СЕДАЯ МУДРОСТЬ.
 
       Индийский океан. Юг. Прошлое.

Так и сидел Арион на песке, и день, и ночь слились в его разуме.
Да и разума в нем почти уже и не осталось, лишь нечто, или некто говорящее за него. И этот некто выдавал себя за него, Именно он и задавал все вопросы,
а потом ждал, что отвечать будет только Арион.
Наверно Арион так бы и сидел на берегу, и этот некто все равно бы ушел от него, исчез бы как утренняя роса, испарился бы под палящим неистовством тишины. Потому что и не существовало его никогда.

Но сильный порыв ветра сдул с него всю негу созерцания, вернул его прямо в то место, где он сидел.
Тогда увидел солнце он. Море увидел. Волны.
Сильный ветер шумел в его ушах.

"Зачем мне слова, когда не существует ушей"- мчался и думал про себя ветер.

"Я твои уши, ветер" - ответил ему внутри себя Арион.

Шум ветра звучал как голос, порывы его менялись в своей гармонии.
Он играл мелодию своей истории.
Истории ветра, зарожденного на другом полушарии,
перелетевшего через весь земной шар.
Вдоль океанов и звезд, набирающего свою мощь,
И создающего свою гармонию в воздухе, на море,
а иногда и на земле.

Но зачем слова и мелодии ветру, когда нет ушей, которые могли бы услышать его. Тогда крушит все ветер, ибо мощь он и энергия.

Прошло еще немного времени, и Арион окончательно проснулся.
Тогда он увидел вдалеке силуэт, идущий по волнам.
Вокруг которого витали и кружили вихри. Он гнал их посохом своим вслед за собой, а впереди него бежала огромная волна.
И казалось, что он даже не шел, а просто ехал на ней.
Вся мощь морей и океанов была в нем, и вся мощь ветров.

Но тут Арион увидел орла в небе,
И безмятежность его полета полностью захватила его.
Как будто эта птица и вовсе и не летела никуда, а просто сидела на ветре.
Как будто все было в абсолютной невесомости.
И даже сам Арион ощутил и в себе полную невесомость мыслей.
Они все исчезли, оставив лишь созерцание этой невесомости полета.
Ибо нет разницы, летаешь ты или нет:
Когда ты созерцаешь полет, ты всегда созерцаешь.
И нет разницы между созерцанием и полетом:
Ибо созерцание и есть полет.

Так и сидел Арион и смотрел на этого орла, наслаждаясь вместе с ним высотой.
Слова сами рождались в его голове:

безмятежно
высоко
звезды тают как песок
сквозь неоновые пальца
валятся

пирамиды
облака
горы видно
свысока

где лежат
карты времени
дилижанс
в путь отмеренный

это лунный дирижабль
в бесконечность
птица, мчащаяся вдаль
путь млечный...

Эти слова разносил по ветру Арион, и ветер, и птица слышали его слова.
Даже море слышало их и само небо, но не только слова были это.
Энергии творения еще вырывались из него, но не только творил он,
созерцал он еще сам процесс творения.
Наблюдателем был еще он сам себя самого.

Море.
В море отражается само небо.
Тогда море познает всю негу созерцания полета.
Тогда оно гладь. Тогда оно зеркало.

Все смотрел и смотрел на орла Арион, и еще долго думал про себя все эти мысли, но вдруг увидел на орле он и другой взгляд.
Этот взгляд пересекся с его взглядом в зрачках орла.
Через небо, там встретились они.
И не заметил даже Арион, как этот взгляд совсем приблизился.
Тогда он узнал в нем седобородого старца.
Старец шел по морю прямо к нему.
Он остановился вдалеке и сказал Ариону:

- Иди сюда, юноша.

- Как же я подойду к тебе, старец.
Ты знаешь тайны воды и ветра,
ты управляешь природой.
Я сам видел, что ты ветер и волны.
А я просто сижу на берегу и смотрю в небо.

- Но где ты видишь волны, о, юноша.
Посмотри в море. И ты увидишь небо в нем.
И где ты слышишь ветер.
Посмотри вокруг. Вокруг тебя только тишина.
Ты сможешь придти ко мне, потому что я верю в тебя.
И я всегда буду верить в тебя, пока ты идешь ко мне.
И ты всегда сможешь идти ко мне, пока я верю в тебя.
Я всегда буду верить в тебя, пока ты сам не упадешь.
Но ты упадешь, только если я перестану верить.
Подойди ко мне Арион.

Тогда Арион посмотрел в море, но не увидел он моря, одно лишь только небо.
Тогда увидел орла в небе Арион, но небо это было у него под ногами.
Тогда подошел Арион к старцу, начал говорить тогда старец:

- Вижу в тебе я дух творца, юноша.
И слышу в тебе я голос, зовущий к вечному поиску тебя.
Но вижу я еще и мудрость в тебе.
Ибо не в ногах ищешь ты истину,
и не бродишь ты посреди глупости в поисках ее,
а сидишь здесь, на берегу.

Увидел я взгляд твой, юноша.
И напомнил ты мне себя самого много, много лет назад.
Так много, что ни один человек не знает столько цифр, сколько их есть в этом числе.
Для человека нет даже таких чисел, сколько цифр в нем.
И напомнил ты мне много путей и поисков.
Ибо схожи пути тех, чьи взгляды не встречаются на земле, но пересекаются в небе.
Но хочу рассказать тебе я о том, что есть поиск.
И кто есть все те, кто ищет. И что есть мечта, а что всего лишь желания.

Созерцанием своим ты сотворил чудо, юноша,
ибо не имел ты цели к этому.
Я ходящий по волнам, гоняющий ветер,
Устремленный вихрями, не только в пучину, но и из пучины.
Даже я остановился в урагане своем.
Поэтому и замерло море, поэтому и исчез ветер.
Тогда и увидел ты зеркало моря.
Тогда и понял ты, что небо у тебя под ногами.
И осознал ты, что я - притяжение, я же есть и отталкивание.
Потому что даже я - действие, не смогло больше удержать ветер в желании созерцать.


Тогда старец взмахнул своим посохом, и под ним как диван надулась волна.
Он отложил посох, сел на этот диван и начал говорить.
Иногда погружаясь своим взглядом в воспоминания.
Тогда можно было даже увидеть его мысли на зеркале моря.

Арион сел напротив него и слушал,
смотря то в небо, то в зеркало моря, то на самого старца.

Говорил старец по частям,
останавливаясь в паузах и смотря в небо,
в эти моменты они оба сидели и созерцали:

I

Что есть разум, когда ты созерцание.
Лишь нечто, или некто, говорящее тогда, когда ты хочешь тишины.
И нечто это, или некто, всегда выдает себя за тебя.
Только оно и задает тебе все вопросы.
И всегда ждет оно, что только ты будешь отвечать на них.
И абсолютно мудр, тот, кто не отвечает этому некто внутри себя.
Ибо всегда уходит некто, когда не получает ответа.
Поэтому всегда спокоен тот, кто молчит, когда говорит некто.

Что есть время, когда ты есть вечность.
Лишь нечто, разделяющее на части тебя, когда ты есть ЦЕЛОЕ.
И что есть течение времени, когда ты - созерцание.
Лишь нечто, вызывающее волны, когда ты есть гладь.

Что есть ожидание, когда ты уже есть свершившееся.
Лишь нечто, приносящее ветер, когда ты - штиль.
Лишь нечто, тянущее тебя к цели, когда ты уже и есть сама цель.
И только созерцание есть тот путь, который ведет к самому себе.
Только созерцание та цель, которая и есть сам путь.

Что такое личность, когда ты уже человек.
Лишь нечто, обуславливающее тебя, когда ты уже есть ВСЕ.
И только личность есть рамки тому, кто есть гражданин.
Ибо сам человек не имеет ни личности, ни гражданств.
Сама жизнь - вот, что есть человек.
Огонь, вода и алмаз - есть он.

И что такое общество для того, кто есть человек.
Лишь нечто, говорящее о том, что он родился в нем,
когда он родился только на планете Земля.
Нечто, присвоившее себе то, что принадлежит только Земле.
И нечто это всегда говорит человеку, что всего лишь личность он и гражданин его.
Устанавливает рамки оно и законы ему, согласно воле своей и целям своим.
Но только сам человек есть рамки себе и только он есть закон самому себе.

Что такое религия, когда есть сам Бог.
Лишь нечто, говорящее своими словами о Боге,
когда только сам Бог может знать слова о себе самом.
И только сам Бог может рассказать о себе самом.
Но не нуждается ни в словах, ни в религиях сам Бог,
ибо абсолютно все, что есть вокруг уже и есть ОН.
Не разделяет сам себя на части тот, кто уже есть ВСЕ.

Когда человек идет к Богу, человек идет к религии и в храмы ее.
Когда Бог идет к человеку, Бог идет к человеку.
Ибо не нуждается сам Бог ни в храмах, ни в религиях, что бы прийти.
Только сам человек - есть единственный храм для Него.
Только сама душа, и есть единственная религия Его.
Все остальное лишь кирпичи. Все остальное лишь стены.
Все остальное лишь буквы и пустые слова.

Что такое учение для того, кто уже есть сама жизнь.
Лишь нечто, говорящее жизни, что есть хорошо для нее, а что плохо.
Нечто указывающее ей, что есть правильно в ней, а что нет.
Нечто, обещающее результат жизни,
если она пойдет по указанному учением пути.
Нечто говорящее жизни о том, что несовершенна она.
И нечто говорящее о том, что знает, как достичь этого совершенства.

Но как учение может знать, что есть хорошо для жизни,
когда само учение никогда не было жизнью.
Только сама жизнь может знать, что есть хорошо для нее.
Как учение может говорить о путях для жизни,
когда только сама жизнь уже и есть путь для самой себя.
И как учение может привести жизнь к совершенству,
когда только сама жизнь уже и есть совершенство.
Как учение может дать результат для жизни,
когда сама жизнь и есть результат.

И только сама жизнь может быть учением о себе самой.
Потому что внутри самой жизни уже есть ВСЕ.
И все знания о себе самой.
И только через продолжение самой себя жизнь передает эти знания.
Только внутри нее самой и находятся они.
Все остальное внешнее.
Все остальное лишено жизни.
Все остальное лишь размышления о жизни, ум, ложь и лицемерие того,
кто никогда не был самой жизнью.

Как нет ни одного учения, которое было бы создано самой жизнью.
Так и нет ни одного учения, которое не было бы создано умом.
Как нет ни одного учителя для жизни, кроме сотворившего ее.
Так и нет ни одного учения, которое могло бы научить саму жизнь,
кроме передачи жизни и продолжения ее.

Что такое факел для того, кто видит само Солнце.
Лишь нечто лживое и догорающее, вызывающее пожары и смерть.
Человек - вот тот, кто несет факел.
Сам Бог - вот, кто несет Солнце.
Ни один человек не заменит само Солнце факелом своим.
Разве что сможет внушить другим глупцам он,
что факел его уже и есть само Солнце.
Вождем назовет себя такой человек, учителем и миссией.
Скажет он тогда, что погасло Солнце, и наступила ночь.
Поэтому и зажег этот факел он.
И только те, кто не увидят света факела его, останутся зрячими.
А все те, кто будет видеть свет его, станут слепцами.
И все поменяет тогда тот, кто держит факел.
Зрячими назовет он всех тех, кто видит свет факела его.
Слепцами назовет он всех остальных, кто видит только само Солнце.
Тогда факелом своим начнет выжигать глаза он тем, кто видит Солнце.
Тогда и захочет он того, что бы никто больше не видел иного Солнца,
кроме света факела его.
Но сам он так и останется тем лживым и догорающим идолом,
вызывающим пожары и смерть.

Все равно сгорит факел его, вместе со лживостью его.
Тогда и увидят все глупцы само Солнце.
Только тогда и поймут они, что всегда светило оно для них.
Тогда же и поймут они, какими глупцами были, когда не замечали света Его.

Только тогда и канут все религии.
Тогда и уйдут все государства, общества и личности.
Тогда и останется только сам Бог, и только сам Человек.
И только оставшись наедине с Богом, человек сможет понять Его.
И только оставшись наедине с Человеком,
Бог скажет ему, зачем создал его.
Тогда и поймет человек, что нет иного учения Бога, кроме самой жизни.
Все остальное учения ума.


II

Всегда в полете тот, кто созерцает.
Ибо нет разницы в крыльях, когда ты созерцаешь.
Как и нет разницы между созерцанием и полетом.
Ибо созерцание и есть полет.

Созерцание есть море, когда в нем отражается само небо.
Тогда море познает созерцание неба.
Тогда море гладь. Тогда море зеркало.
Тогда полностью принимает на себя небо оно.
Тогда сливается с небом оно.
И глазу уже не видно границ между ними.
Потому что и нет уже этих границ.
Тогда ветер уходит. Тишина погружается в море.
Тогда все светила погружаются в море.

III

Не имеет цели поиск, наполненный созерцанием к самому себе.
Поэтому и не называется путем он.
Ибо каждый путь имеет цель свою, а любая цель имеет дороги к себе.
Потому что любая цель есть точка.
Но поиск это не путь к точке, поиск это путь из точки.
Когда наполнен созерцанием он, тогда внутрь направлен поиск.

Каждая дорога к цели имеет обочины и рамки свои.
Но не имеет поиск, наполненный созерцанием к себе, ни рамок, ни дорог.
Ибо сам он и есть дорога.
Ибо только сам он и есть рамки самому же себе.
Когда внутрь самого себя направлен он.

IV

Наивен тот, кто наслаждается творением своим,
каким бы гениальным не было оно.
Ибо творение всего лишь результат.
Но воистину гениален тот, кто созерцает процесс творения свой,
каким бы бездарным ни был результат.
Ибо результат, есть никчемный продукт для всех тех, кто ищет.
И только сам процесс творения - есть бесконечный смысл для всех тех,
кто уже нашел.

V

Глуп тот мудрец, кто наслаждается и доволен умом своим,
ибо живет он в иллюзиях ума своего и раб его.
Но абсолютно мудр тот глупец, кто созерцает глупость свою.
Ибо только созерцание есть мудрость, а все остальное ум.

Но еще больше глуп тот мудрец, кто говорит другим о мудрости своей.
Ибо как может говорить о мудрости он, когда природа мудрости - тишина.
Ибо созерцание есть тишина. И только созерцание есть мудрость.

И как может научить мудрости он,
когда только сама мудрость может научить о себе самой.
Ибо мудрость не нуждается в мудрецах, что бы прийти.
Все слова бесполезны там, где еще нет ушей.

Не ведает мудрец, навязывающий другим учение свое,
что это страх движет учить его.
И страх этот - потерять мудрость в самом себе.
Или страх того, что никто иначе не узнает об этой мудрости.
Или не узнает о самом мудреце.
Но как может научить мудрости тот, кто сам боится.
Ибо только абсолютное бесстрашие есть мудрость.


И нет большего невежды, чем учащего других мудрости своей,
ибо сам порождает он тех, кто ищет.
Но нельзя снаружи найти то, что находится внутри.

Враг бед твоих такой мудрец, ибо хочет уберечь он тебя.
Но так же он и друг твоих врагов, ибо для них он бережет тебя.
И враги эти все те, кто дает.
Ибо порождают они иллюзию того, что мудрость можно найти.
Так же говорят они, что знают эту мудрость.
И говорят еще, что найти ее можно только у них.

И нет большего мудреца, чем тот,
кто отказался от мудрости своей во имя созерцания.
И нет большего мудреца, чем тот, кто созерцает глупость.
Ибо любые рассуждения о мудрости есть ум,
и только созерцание есть мудрость.

И только тот воистину мудрец, кто познал глупость.
Ибо нельзя называть мудрецом того,
кто изнутри не познал сущности всех вещей.
Ибо только внутри вещей их истина.

И только тот воистину мудрец,
кто прожил тысячи жизней.
Ибо только изнутри можно познать истину.

Но мудрость не может прийти тому,
к кому уже пришел мудрец,
ибо он занял место ее.

И занял его не мудростью,
занял его правдой своей и умом своим.
Через ум снаружи он и пришел туда,
куда изнутри приходит мудрость.

И воистину только тот мудрец,
кто созерцает приходящую мудрость,
и не занимает место ее в чужом сердце.
Потому, что только созерцание есть мудрость.

Всегда снаружи приходит мудрец,
ибо только сама мудрость может прийти изнутри.

Но нельзя назвать воистину мудрецом того, кто уже постиг мудрость.
Ибо только тот воистину мудрец, кто познал саму природу мудрости.

И только тот есть Учитель, кто не учит мудрости,
но открывает природу ее в сердце каждого.

Все другие учителя всего лишь те, кто дают.


VI

Наивны все те, кто ищут.
Ибо сами порождают они всех тех, кто дают им.
И бесконечно безбожны все те, кто дают,
ибо порождают они иллюзию того, что у них можно что-то найти.

И бесконечно мудры те, кто никогда не искал,
ибо только те, кто не ищут, могут найти.
И только тот может сказать, что нашел,
кто осознал, что никогда не терял.

Но только тот воистину мудр, кто знает,
что никогда и не потеряет.
Ибо страх потерять есть даже большее заблуждение, чем желание найти.

Наивен тот, кто ищет смысла жизни.
Но зло и невежда тот, кто придумал искать смысл жизни.
Ибо умом своим пытается он познать жизнь.
Но никогда не познать смысла, находясь снаружи его.
Ибо ум снаружи, а жизнь внутри.
И только внутри вещей их смысл.

Но внутри жизни нет смысла.
Внутри жизни только сама жизнь.
Ибо жизнь это не вещь. Жизнь - это энергии.
Осознание жизни - это созерцание ее энергий.
И только созерцание не вещь.
Ибо только оно имеет смысл самому себе.

Но никогда ум не станет жизнью, ибо ум это вещь.
Внутри жизни ум найдет смерть свою.
Сама энергия - есть жизнь.
Сам огонь - есть она, вода и алмаз.

Не понять уму, что есть жизнь.
Всегда думает ум, что вода тушит огонь.
Но вода и есть огонь, когда она внутри жизни.

Всего лишь набор слов и цифр - ум.
Обычная схема для своей же логики - вот что есть ум.
Сгорит ум в смысле жизни.
Ибо огонь смысл жизни.
И только сгорев в смысле жизни, ум сможет постичь его.

Утонет ум в смысле жизни.
Ибо вода - вот смысл жизни.
И только утонув в смысле жизни, ум сможет постичь его.

Расколется ум о смысл жизни.
Ибо алмаз - вот смысл жизни.
И только разбившись о смысл жизни, ум сможет постичь его.

Отразится ум об алмаз жизни сам в себя,
в поисках смысла ее,
ибо не ищет жизнь смысла самой себе.

И только тот может познать жизнь, кто уже умирал.
И только тот может сказать, что знает смысл жизни,
кто уже возрождался.
Ибо не знает смысла жизни тот, кто не может возродить жизнь.

Но так же добр тот, кто скажет, что смерть - вот смысл жизни.
Ибо все иллюзии.

VII

Глуп тот господин, кто не признает себя рабом.
Ибо раб он желания своего. И желание это править.
Но никчемен тот господин, кто не желает править.
Ибо кто он тогда есть.

Труслив тот господин, кто не признает трусом себя.
Ибо страх потерять раба живет в сердце каждого господина.
Но ничтожен и бездарен тот господин, кто не боится потерять раба.
Ибо кто он тогда есть.

Наивен тот господин, кто считает себя тем, кто нашел.
Ибо всего лишь тот он, кто ищет.
Желание найти раба живет в сердце каждого господина.
Но глуп и недалек тот господин, кто не желает найти раба.
Ибо никто он тогда.

Когда раб смотрит на господина, он видит того, кто поработил его.
Но когда господин смотрит в зеркало, он не видит того,
кто поработил его самого, ибо думает он,
что его ум уже и есть сам он.

Когда господин смотрит на раба, он видит цепи и оковы.
Но когда раб смотрит на цепи и оковы, он видит освобождение.
И воистину свободен тот раб, кто живет желанием свободы.
Ибо сердце его желает самого ценного, что есть в жизни.
Воистину бесстрашен и мудр тот раб, кто созерцает свободу.
Ибо нет такого рабства, в котором было бы невозможно созерцание,
и нет такого господина, которому созерцание могло бы стать рабом.
Как и нет такого господина, который бы удержал того, кто мечтает,
ибо только тот, кто мечтает, может стать тем, кто нашел.
Как нет другого мечтателя, чем тот, кто мечтает о свободе.
Ибо только это мечта, а все остальное желания.
И воистину только тот свободен, кто познал оковы,
ибо нельзя назвать свободным того, кто не изведал всех границ своих.
И только дойдя до границ своих можно перейти их.


VIII

Наивен тот, кто борется за добро, ибо борьба есть орудие зла.
Наивен и тот, кто борется со злом, не изведав зла изнутри.
Ибо сущность вещей внутри них самих.

Наивен тот, кто думает, что сражается, ибо он тот, кто ищет.
И только сражение за свободу есть сражение.
Все остальное пути.
Все остальное имеет цели.
Все остальное поиски:
Либо победы. Либо смерти.
Но только особо отважные ищут смерти.
Ибо в ней видят они искомое,
ищут они завершение сражения.
Но как можно найти завершение там, где ты есть само действие.
И только созерцание действия есть прекращение действия.
Только созерцание сражения есть сражение без цели.
И только сражение, не имеющее результата, есть сражение.
Все остальное ожидания.
И только тот воистину воин,
кто не ищет ни целей, ни результата.
Ибо только созерцание есть истинное сражение.

И только тот воистину храбр, кто был труслив.
Ибо нельзя назвать храбрецом того,
кто не одержал еще победу над врагом своим.
И только один враг существует для каждого,
и враг этот страх его.
Все остальное - соперничество.
И только в созерцании нет ни врагов, ни соперников.


Наивен тот, кто думает, что победил зло,
ибо победа есть орудие зла.
Потому что рождается она в разрушении.
Наивен тот, кто побеждает.
Ибо думает он что нашел, но он всего лишь тот, кто ищет.
Ибо побеждать - не значит победить,
побеждать - значит искать выход без поражения.
И только в созерцании есть победа.
Ибо только победа созерцания не несет в себе поражения.
Ибо не имеет цели она.

Наивен тот, кто думает, что творит добро,
ибо творение есть орудие зла,
потому что основано оно на разрушении.
Наивен тот, кто сотворил добро,
ибо сотворил он цель для зла.

И только творение из ничего есть творение без разрушения.
Но только сама мудрость способна на это творение.
И мудрость эта не нуждается в тех, кто творит добро.
Ибо мудрость не добро. Мудрость - созерцание.
И добр тот, кто разрушает в искренности своей.
Ибо все иллюзии.
И ветер он, мощь и энергия.

Сражаясь - можно победить зло.
Сражаясь - можно бороться со злом.
Но только созерцая зло можно созерцать.
И бесконечно добр тот, кто созерцает зло.
Ибо только созерцание есть доброта.

Но не добр тот, кто боится быть злым,
как и не добр тот, кто боится разрушить,
ибо никого страха не может быть для того, кто воистину добр.

Опасен тот мудрец, который боится стать глупцом,
но еще опаснее тот мудрец, который боится совершить глупость.
Ибо никакого страха не может существовать для того, кто воистину мудр.

Как и опасен и лицемерен тот бог, кто никогда не был дьяволом.
Так же как ничтожен и бездарен тот дьявол, кто никогда не был богом.
Ибо только внутри вещей их истина.
Ибо только познав творение можно разрушить.
И только разрушив можно познать, как творить.

Наивен тот дьявол, кто думает, что он тот, кто разрушает.
Всего лишь тот, кто ищет он.
И наивен тот дьявол, кто думает, что он тот, кто нашел.
Ибо всегда жертвы ищет он.
Только с ней и может существовать он.
Поэтому и не может разрушить ее.
Страх потерять раба живет в каждом дьяволе.

И только тот есть, кто разрушает, чье имя зверь.
Ибо не ищет жертвы зверь.
Только само разрушение существует для него.
Равноправен ко всем он в искренности разрушения своего.
Само время есть он.

Никогда дьявол не станет тем, кто есть зверь.
Ибо придется тогда отказаться ему от ума своего.
Но только ум и есть природа дьявола.
В самом уме только и существует он.
Сгорит дьявол в том, кто есть зверь.
Ибо огонь, мощь и энергия есть зверь.
Ибо ветер солнца и звезд есть зверь.

И воистину мудр тот бог, кто созерцает глупость дьявола.
Ибо только созерцание есть мудрость.


IX

Наивны и трусливы те, кто сожалеют.
Ибо являются они теми, кто ищу:
Либо прощения, либо раскаяния.
Являются злом те, кто сожалеют.
Ибо сами они порождают всех тех, кто дает им:
Либо отпущение. Либо раскаяние.

Но безбожники и лжецы все те, кто дают отпущение.
Ибо не существует греха.
Существует лишь само сожаление.

Как и безбожники, все те святые, кто учит жить без греха.
Ибо что знает о грехе тот, кто не был внутри самого греха.

И как может научить перебороть грех тот,
кто сам никогда его убивал его в себе самом.

Разве знает он, что борьба с удовольствием,
есть борьба с самой жизнью.

Разве думает он, что это ум его хочет убить саму природу жизни.
Ибо только удовольствие - вот истинный смысл жизни.
И только удовольствие есть ее истинная природа.
Блаженство - вот смысл жизни и единственная воля Божья.
Все остальное игры ума.
Ума, не ведающего того, что такое есть жизнь на самом деле.

Наивен тот, кто слышал бога.
Но зло и безбожник тот, кто говорит, что слышит бога.
Ибо природа бога есть мудрость.
Тишина - есть природа созерцания.
И только созерцание есть мудрость.
Все остальное - ум
Слова - вот природа ума.
Дьявол - вот природа ума.
В словах прячется дьявол, ибо в самой жизни живет Бог.
Не существует слов для самой жизни.
Ибо только огонь, вода и алмаз есть она.

Злом являются все те святые, кто учат смирению.
Ибо смиренный со страданиями - смиряется и страдает.
Смиренный с несправедливостью - смиряется и видит несправедливость.
И только созерцающий страдания - созерцает.
Даже если эти страдания направлены на него.
И только созерцающий несправедливость - созерцает.
Даже если эта несправедливость направлена на него.

И бесконечно мудры те, кто не ведают сожаления.
Ибо не пускают они червя жалости в сердце свое.
И только в сердце того, кто не испытывает жалости приходит мудрость, ибо только те испытывают жалость,
кто не осмелился стать воистину добрым.
И только в абсолютно доброе сердце приходит мудрость.

Наивны и глупы все те, кто ожидают.
Ибо не ведают они, что все само уже давно ждет их.
И что было оно всегда, только сами они думают, что этого нет.

И порождает их невежество тех, кто дает им.
Ибо каждый ждущий всегда надеется на результат.
Но результат всего лишь никчемный продукт для всех тех, кто ищет.

И абсолютные безбожники все те, кто дают.
Ибо забивают они хламом сердце ожидающего.
И занимает этот хлам место, по праву принадлежащее мудрости.

Не приходит мудрость в то сердце, которое уже захламлено.
Умом - называют свой хлам те, кто дают.
Целью - называют они его.

И абсолютно глупы все те, кто дают.
Ибо сами они становятся теми, кто ожидают.
И ожидают они получить что-либо от того, что сами же и дают.
И порождает в них алчность ожидание это.

И воистину мудр лишь тот,
кто своим созерцанием показывает, что есть истинное ожидание.
Ибо только созерцание есть ожидание, не имеющее результата.
И только созерцание есть цель, не имеющая ни поиска, ни ожидания.

X

Наивен тот, кто верит в сверх человечество.
Ибо думает он, что сверхчеловек живет там.
Но нет в сверх человечестве места для сверхчеловека.
Ибо само сверх человечество имеет цели и ожидания,
и само оно является тем, кто ищет.

Но сверхчеловек является тем, кто уже нашел,
и не имеет ни целей, ни ожиданий.
Изгоем и одиночкой становится он для сверх человечества.
Послушного раба своих целей видит в человеке сверх человечество.
Муравьем является для сверх человечества тот,
кто является орлом для самого себя.
Шестеренкой видит оно того, кто есть цельный механизм в себе самом.

Умом заменяет мудрость сверх человечество, и расчетливостью.
Но никогда не придет мудрость туда, где живет ум.
Ибо живет мудрость внутри, а ум живет снаружи.

Но всем и каждому приходит мудрость, кто чист и искренен в глупости своей.
Открыто сердце того, кто воистину глуп,
ибо не живет в нем паразитирующего червя ума.


XI

Каждый идущий всегда есть тот, кто ищет.
И никогда идущий не станет тем, кто нашел.
Ибо для этого ему придется остановиться и перестать быть идущим.
Иначе он пройдет мимо того, что нашел.

И воистину мудр тот, кто созерцает поиски свои.
Ибо только тот, кто созерцает поиски, перестает быть тем, кто ищет.
Тем, кто созерцает, становится он.

И только тот человек желает стать богом,
кто никогда не был самим собой.

И только тот воистину мудрец, кто стал самим собой.

Но нельзя назвать мудрецом того,
кто всего лишь наполнил чашу своего восприятия знаниями.
Только тот есть мудрец, кто осознал самого себя,
как истекающую чашу знаний.

И только то существо есть человек,
мир которого направлен изнутри наружу,
и движется только в сторону внешнего.
Сам же человек направлен внутрь самого себя.


Тут старец вновь взмахнул своим посохом, и волна понесла его.
А юноша так и сидел на зеркале моря и смотрел на его ускользающий силуэт.
И это были не просто слова для него, чудом было все это.
Потому что брел он домой к берегу.
Над ним светила луна.
Солнце уже почти клонилось к кромке горизонта.
Первые звезды появились над ним.

- Не воистину ли чудо все эти звезды, думал тот, кто брел по воде.



                ДЫМ ФИОЛЕТОВОЙ НИРВАНЫ.


Так и шел Арион по воде, думая, что это всего лишь сон.
ерное, это и был бы сон, если бы не одно но.
И но это был Ино.

Ино давно наблюдал за этой маленькой точкой внизу.
С высоты своего облака он видел человека, бредущего в бреду.
Человек этот что-то бормотал про себя, загибал пальцы.
Иногда человек останавливался и рисовал что-то на воде.
Как будто просто проводил линии по песку.
Именно это и привлекло внимание Ино.
А конкретно то, чем же мог так увлечься человек, что не замечал,
что он идет по морю, все еще думая, что гуляет по пляжу.

Тогда Ино спустился с облака и сел немного впереди человека.
Ино был в своем привычном для людей образе:
Сидящего медитирующего человека, создающего исходящий из себя свет.

Но Арион как будто бы не замечал ничего,
и лишь только присев совсем рядом, что бы еще что-то начертить он заметил Ино.

Арион посмотрел на него, слегка кивнул, и снова углубился в себя,
рисуя дальше круги по воде.

 - О чем так думаешь, человек? спросил Ино.

Тут Арион как бы проснулся, вдруг он понял все.
Что на самом деле сидит на воде. И что светящийся образ обращается к нему.
Он впал в оцепенение, и просто смотрел на этот свет, никак не приходя в себя.

- Как зовут тебя человек? спросил снова Ино.

- Арион, ответил тот.

Затем внезапно вышел из оцепенения и ответил на первый вопрос.

- Я думаю об элементах.
Почему в радуге семь цветов, а элементов только пять, я ищу еще два элемента.

Тогда Ино улыбнулся ему и начал говорить:

- Я поделюсь с тобой человек, потому что был такой же как ты.
Было это много лет назад.

Говоря "много" Ино сделал странный жест, по которому Арион,
понял это число, и весь его масштаб:

- Вообще есть только один элемент – камень, он же кристалл,
Все остальное стихии.
Вначале был один лишь космический эфир,
Он же был и кристаллом, и огнем, и водой, и воздухом.
Он существовал одним атомом, который и был всей Вселенной,
тогда она была еще однородна.
Потом элементы распались, но до сих пор ни один из них не может существовать без другого.
Огонь вышел из космического эфира, затем из этого огня появилась вода.
Когда вода вышла из огня, она стала кристаллом.
Потом она снова соединилась с огнем и появился воздух.

Все эти пять элементов не могут существовать вне шестого: космического сознания,
ибо только из него они могут быть зарождены и только внутри него могут находиться.
Седьмой элемент может существовать уже только в абсолютно чистом разуме.
Это так называемая сверх душа, которая чуть тоньше космического эфира.
Сверх душа, вместилище всей Вселенной, что меньше и тоньше всего,
и одновременно есть начало всего, оно и наполняющее все.

Энергии же, наполняющие каждый элемент, и называемые теплотой и есть то, что придает каждому элементу его различия и свойства.
Любой элемент полностью лишенный теплоты снова становится сверх элементом, вливается в седьмой и сам становится сверх душой.
Но стать сверх элементом они могут только все одновременно.
Теплота внутри сверх души и есть галактики, энтропия вселенной и есть движение от простого к сложному, это и есть эволюция.
Чем меньше теплоты внутри элемента, тем  он совершеннее,
ибо изначально была всего лишь капля кипятка внутри холода,
это и был большой взрыв.
Всего лишь один атом тепла, он же вначале только энергия,
он же и первичный импульс, оказавшийся в абсолютном холоде, и произвел столь
мощную силу, став из энергии элементом.
Как сворачивается молоко от грозы, так и материя сворачивается от тепла.
Только один вид энергии существует во вселенной - теплота,
все остальное ее формы, проходящие через каждый элемент.
Порождающие при этом магнетизм, электричество и все прочее.

Пять тел есть для каждого человека.
Плюс еще два тела, для вышедшего за пределы первых пяти тел,
соединяющих материальные тела с физическим космическим телом,
а затем уже и с нематериальным космическим телом, пронизывающим все. 
Итого семь тел, состоящих из восьмого - пустоты.
Не проявленного нигде, кроме внутри себя самой.

Тело огня, тело первичного огня жизни,
тело воды, самое важное для всего биологического,
тело камня, каркас жизни,
и тело воздуха, соединяющее эти четыре тела,
непосредственно принадлежащие человеку с телом космического эфира,
принадлежащего сознанию, и соединяющего человека с сознанием.

Вначале огонь жизни, в виде космического эфира, соединяется с водой,
образуя воздух.
Затем этот воздух соединяется с камнем, и снова с водой.
Затем уже огонь соединяется с водой, образуя энергию биомагнетизма,
в этой энергии появляется зародыш жизни.
Затем сама эта энергия соединяется с огнем и водой,
образует камень - каркас жизни.
Так  появляется первое тело человека - тело воды.
Оно состоит из самой воды, камня и космического эфира.
С первым вдохом воздух соединяется с телом воды и производит тело огня.

Семь центров есть в каждом человеке, семь цветов.
Каждый отвечает за восприятие тобой определенного аспекта реальности.
Но до Земли сейчас не доходят два последних цвета.
Поэтому только пятью центрами можно воспринять реальность.
И те два элемента, которые ты ищешь,
Никак не могут быть восприняты этими пятью центрами.
Поэтому и в раздумьях ты.
Поэтому самые одаренные гении Земли не могут видеть дальше своего планетарного масштаба.
И сейчас нет на Земле ни одного человека,
который бы вышел за пределы этой пяти элементарной планетарности.
Последний такой человек был Иисус.
Но скоро откроются эти центры.
Это вселенские процессы.
Рукав Млечного Пути скоро донесет до Земли предпоследний цвет.
Тогда и в тебе откроется шестой центр.
Тогда и появится на земле первый гений вселенского уровня.
Который зародит шестую расу.
Но я Ино - седьмая раса.
Даже никто из шестой расы еще не готов для полного понимания меня.
Как и я не готов еще для понимания чистого белого цвета Бога.

Но ты истинный романтик человек.
Ты фантазер и мечтатель.
Твоя мечта может понять меня.
Твоя мечта может понять и самого Бога.
Но сам ты еще не можешь понять свою мечту.

Сказав так, Ино исчез.
Оставив Ариона вновь в раздумьях, уже на песке.
Так и сидел он на там и смотрел в небо.
Даже и не заметил, как волны все приближались и приближались.
И очередная волна забрала Ариона с собой.
Оставив на песке все его поиски, стремления, ожидания и желания.
Самой волной стал вдруг он. Океаном, не имеющим больше личности. Стихией, не ведающей, ни поисков, ни стремлений.
Безмятежной гладью и зеркалом неба.
Лишь иногда можно было услышать его стихи в шуме волн,
или увидеть мерцание его картин в бликах воды.
Так и закончилась эта жизнь, имевшая очертания,
начавшись новой, не имеющей ни границ, ни праха.

Миллиарды лет океан носил тело Ариона по своим волнам.
Он был безмолвным планктоном и кричащим на многие километры гигантским китом, был кровожадной акулой и безмятежным морским конькем.
И только полностью наигравшись, океан выбросил Ариона на берег.
В то же самое время, в которое и забрал его и в том же самом виде.
Только океан сохранил ему память обо всех этих жизнях.
Сохранил этот бесценный опыт и знания.

Арион вернулся домой и лег дальше спать.
И когда они проснулись они пошли гулять по песку,
слушать волны, свои сердца, друг друга.

Много лет они жили в этом месте.
Арион начал писать книгу, но по ночам он летал к Арианне.
А когда возвращался, все равно видел всю эту планету рядом с собой в одном человеке.

Так и шли года, и они были воистину счастливы.
Но однажды все-таки пришел тот день, когда путь снова забрал покой Ариона. Не мог он больше оставаться в одном месте,
в одном теле, на одной и той же планете, в одном и том же мире.

Его предназначение звало его. Ему нужно было искать корабль и лететь как можно быстрее.
Можно было даже сказать, что Арион шел на войну.
На защиту самого прекрасного цветка во вселенной.
Арианна нуждалась в нем, и больше не было места для его личности,
И ее привязанностей.
Тогда он бросил все. Он снова пошел в горы.
В поисках памяти он ушел глубоко внутрь себя.
В самый бесконечный из всех известных ему миров.

 


         ПОДЗЕМНОЕ ЦАРСТВО ВНУТРЕННЕГО МИРА.

                часть 1

                Перу. 2018 год.

Огромный овальный зал с полукруглыми и очень высокими потолками был до отказа наполнен людьми.
На передних рядах сидели ученые умы всего современного человечества,
далее расположились журналисты практически со всех каналов,
мест им не хватало катастрофически.
Было даже принято решение оставить только несколько самых больших телекамер в зале, и вести трансляцию только через них.
Последние ряды были оставлены для так называемой общественной палаты.
Голосование в которую, проходило почти целый год, и были отобраны только самые активные члены ненаучного и не политического мира.
Среди них было много известных актеров и писателей.
Зал был устроен таким образом, что на самом верху по бокам были тайные балконы, практически не видимые снизу.
На них расположились директора нескольких особо заинтересованных стран и спецслужб.
В зале стоял громкий гул и все уже с нетерпением ожидали начала.
Причиной же для всего происходящего стали находки археологов,
совершенные на плато Гиза, в Андах, и в Гималаях, практически за один месяц одновременно.   

Самой обсуждаемой находкой стали чертежи и инструменты,
найденные под пирамидой Хеопса, и тоннель, который вел в глубокие подземные лабиринты.
Это заставило содрогнутся весь научный мир, особенно исторический.
Так же там были найдены многочисленные работы по астрофизике, ядерной физике, и генетике, которые еще только предстояло расшифровать.
Но многие доктора наук уже заранее начали отказываться от своих же диссертаций, предчувствуя их полное разоблачение.

Не менее интригующей темой была находка пещеры в Гималаях,
Которая уходила на тысячи километров в пустоты горных пород.
Площадь этих пустот была настолько огромной,
что ее нельзя было сравнить даже с городом, скорее с маленькой страной.
Так же все ждали ответа на вопрос: кто же все-таки построил пирамиды Майя.
Это было вызвано тем, что в Андах были найдены еще большие по размеру пирамиды, ни разу и никем еще не открытые, и хранившие всю подробную документацию.
Многие годы люди ходили просто рядом, летали над ними и даже разбивали лагеря прямо на них.
А пирамиды мирно стояли под огромной толщей земли и травы, и выглядели просто холмами, пока один любопытный мальчик не провалился прямо ко входу.

В общем, все человечество было в большом предвкушение чего-то совсем нового,
ранее не известного, и от этого, так манящего все его умы.
 
Но главной находкой всего этого вечера была странная карта,
сделанная из прозрачных кристаллов, на которой были все циклы Луны за последние тысячелетия, а так же подробные изменения положения звезд относительно созвездий, и очень точный путь к созвездию Большого Пса, с подробнейшей картой всей этой системы включая планеты и их спутники.
Самое удивительное, что находку эту сделала совсем юная девушка, только что окончившая археологический факультет и вместе с группой осуществляющая практику в одном и горных районов Тибета.
Здесь была маленькая тайна, которую не знал никто.
В ночь перед находкой, в сон к этой девушке пришел один человек.
Он был довольно молод, но выглядел так, как будто был молод уже миллионы лет и так и не изменился. Человек был высокого роста, но не выглядел длинным.
Он был немного смуглый, с гладкой кожей, волосы его были золотого цвета и были затянуты в пучок на макушке. Он был одет в оранжевые тряпки и походил на индийского сиддха.
Но по виду сам человек был больше восточного типа.
Он подошел к этой девушке и просто сказал ей пойдем, затем улыбнулся.
Она не колеблясь встала и пошла за ним.
Они прошли горными тропами, и совсем рядом с лагерем оказалась небольшая поляна.
Она как будто бы была спрятана между горными массивами, на ней росла земляника, и очень много маленьких цветов. Порой некоторые цветы были настолько маленькими, что казалось увидеть их можно только в микроскоп.
Из одной из горных стен тек маленький водопад, но гул стоял такой,
Как будто гигантская река рвется наружу.
Человек взял девушку за руку и встал прямо под этим маленьким водопадом,
затем он показал девушке на трещину в скале прямо перед ними.
Он протянул руку и выдернул из этой трещины маленький камушек.
Вода хлынула прямо на них, и они отошли немного от стены.
Человек показал девушке на ягоды земляники, они сели на поляну и начали их есть.
Никогда в жизни она еще не испытывала такого божественного вкуса,
Затем этот человек поцеловал ее, и она сразу же полностью растворилась в нем.
Довольно длительное время они занимались любовью.
Потом человек снова взял ее за руку и подвел к тому месту, где выдернул из скалы камешек.
Вода оттуда больше не текла, а трещина в скале была таких размеров,
что стройная девушка вполне могла протиснуться внутрь.
Человек указал рукой на эту трещину и странным образом исчез,
А девушка сразу же проснулась, но ощущения блаженства и вкус любви не покидало ее и в реальности. Она даже была уверена в том, что влюбилась. Не зная даже в кого и где.

После завтрака она вместе со всей группой пошла на место их раскопок,
по следам забытого царства Гуге. Но по дороге девушка вдруг увидела нечто знакомое, и не заметно свернула с тропы. Сразу же за углом она увидела эту поляну.
Она так же была усыпана земляникой и цветами, а вокруг поляны росли гигантские кусты марихуаны.
Девушка так же увидела и этот маленький водопад и подошла к нему вплотную.
Увидев трещину и маленький камушек в ней, девушка даже не удивилась.
Она просто протянула руку и выдернула его, еле успев отпрыгнуть от струи воды.
Пока вода бурным потоком вытекала из скалы, девушка села на поляну и, погрузившись в воспоминания о том, как они занимались любовью во сне, наслаждалась ягодами земляники.
Когда вода вытекла, девушка с трудом протиснулась в образовавшуюся щель, 
И обнаружила внутри маленькую пещеру.
В углу валялась сумка и блестящего материала, девушка подняла ее и открыла.
Внутри была та самая полупрозрачная карта и какое-то маленькое устройство,
Похожее то ли на телефон, то ли на фотоаппарат, очень тоненькое и кристаллическое.
Сама не зная зачем, она спрятала его себе в карман, а сумку сразу побежала показывать остальной группе, которая уже в поисках ее сама забрела на эту поляну.
Всей группой они стали гадать, что же это такое и быстрее побежали показывать это профессору.

Теперь эта девушка сидела в самом первом ряду, но как будто вовсе не имела отношения к происходящему. Пока ученые умы пускали слюни и оживленно спорили над этой картой,
Девушка была полностью в этом сне, она не могла забыть эту неземную любовь,
Которой они занимались на той поляне.
Меньше всего ее волновала эта карта и все эти находки. Она только и мечтала снова увидеть этого человека, и ей было очень интересно, что это за вещь он еще оставил в сумке.
Никому она так и не сказала про нее. Она надеялась, что эта штучка поможет ей найти этого человека.

И каково было ее удивление, когда в самый разгар споров и дискуссий этот человек появился в зале.
Сильнейшее волнение сразу же прокатилось по всему ее телу. Он просто шел и улыбался ей.
Он выглядел абсолютно так же как и во сне, и казалось даже красивее.
Непонятным образом этот человек светился странным сиянием,
А за его спиной болтался длинный меч.
Человек был голый по пояс, и был одет лишь в зелено - салатового цвета шаровары со странными узорами. Его золотые волосы развивались в такт его шагов.
Как он прошел никто не знал, потому что охрана и безопасность в этот раз были на высшем уровне,
Из-за ценности находок и нахождения в зале самых высокопоставленных лиц.

Человек просто улыбнулся еще раз девушке, затем подошел прямо к столу с находками, посмотрел на всех, потом засмеялся и сказал:

- «Хотите, я покажу вам самую большую пирамиду в мире».

И это не было вопросом. Люди в зале опешили, и никто не сказал ни слова.
Все сидели и молчали, и смотрели на него, пока главный ученый всего этого мероприятия не заявил:

- Молодой человек, предъявите пожалуйста ваш пропуск.

-Пропуск куда?  удивленно спросил человек.

-В этот зал, немного опешивши, сказал профессор.

-Посмотри вокруг, ученый, сказал человек, где ты видишь зал?

С этими словами, стулья исчезли из под всех сидящих, а большие «шишки» попадали со своих балконов, как с настоящей сосны.
Все недоуменно смотрели по сторонам, но ни стен, ни дверей, ни самого зала больше не было.
Люди оказались просто на траве посередине поляны, как это и было до строительства.   
Сам же профессор странным образом болтался в воздухе и изо всех сил в панике махал руками и ногами.

- Предъявите ваш пропуск ходить по земле, сказал человек.

Никто не мог промолвить ни слова, ни пошевелиться, и тут неожиданно для всех та самая девушка начала очень громко смеяться, а человек вслед за ней.
Немного успокоившись, человек сказал:

-Да кстати, забыл, зачем приходил, хотел сказать вам одно,
Используйте найденное вами, только во имя развития,
любые попытки создать оружие уничтожат вас самих, но я думаю, вы все равно не послушаете меня, и поэтому говорю вам, до скорой встречи.

С этими словами он подмигнул той девушке и ушел.
Когда он покинул пределы зала, стены и стулья сразу же появились обратно, а профессор грохнулся на землю и разбил свои очки. 
 
Очень долго все молчали, затем этот же профессор начал бормотать что-то о сеансе массового гипноза, и доказывая невозможность произошедшего, косо поглядывал на свои разбитые очки.
Ничего внятного в этот день никто так уже и не смог сказать, ни по поводу находок, ни про дальнейшее развитие в этой области.
Поэтому было решено перенести заседание до завершения всех исследований.


Каждую ночь тот человек приходил в сон в этой девушке, где они занимались любовью в самых невероятнейших местах Вселенной.
И все ощущения от этого были многократно сильнее любого чувства, когда-либо испытанного ею в реальности.

Однажды, в одном из таких снов она спросила его:

- Как тебя зовут?

- У меня много имен, как и много образов, ответил он, сейчас я Ино.
Я нахожусь в другом, отличном от тебя измерении,
И что бы могли встретиться, я меняю твою частоту до своей.
На этой волне мы можем перемещаться вне материи, но все еще испытывать все чувства и ощущения тела.
Пять лет назад, по земному движению времени, я преодолел материальную плотность и вышел в пределы всеобщего космоса.
Сейчас для меня нет даже времени, но я не бегаю по его просторам,
Пытаясь изменить свое прошлое.
Я просто наслаждаюсь его течением,
хоть я и вечная и неизменная сущность, то, что люди зовут душой и считают абсолютно нематериальной. Материи в ней и правда нет, есть только волна,
но уже скоро люди откроют, исходя всех этих находок, что материя и есть одна из форм волны.
Тебе же предстоит очень важная роль в дальнейшем развитии человечества,
Многие мужчины жаждут нового оружия, поэтому я и выбрал женщину, я выбрал тебя.
То, что ты прячешь от всех в своей сумочке и есть ключ к развитию.
Сохрани его, позже я скажу тебе, что с ним делать.

- Но как мне бороться со всеми этими мужчинами, жаждущими войны и власти? спросила девушка.

- Прямо сейчас, в этом сне я передам тебе одно учение,
когда то злые языки сказали, что я выменял его у демонов, в обмен на свою душу.
Но оно само пришло мне еще в самом раннем детстве.
Это дыхание дракона, и оно связано с праной и космическим эфиром.
Ты сможешь останавливать все что угодно, что будет направлено на тебя.
Не только пули, но и даже дурные намерения.
Но используй его только для защиты,
иначе ты просто спалишь весь этот мир раньше времени.
Когда придет время, мы встретимся в другом измерении, в котором мы сможем остаться навсегда.
Тогда же ты и узнаешь, кто ты на самом деле и чьим аватором ты являешься здесь.
Но не спеши, наслаждайся этой жизнью и этим телом.
Твоя миссия не несет ни страданий, ни испытаний для тебя, такова моя воля.
Просто делай то, что велит тебе твое сердце, и ты все сделаешь правильно.

-Но я хочу быть с тобой уже сейчас, сказала девушка.

-Ты со мной уже сейчас, потому что время имеет параллельные свойства,
И сейчас мы с тобой уже наслаждаемся нашей любовью в самом прекрасном из созданных мной миров.
Я создал его специально для нас и прямо сейчас мы уже пребываем там,
Я повторяю тебе, не спеши, сейчас ты нужна мне здесь Арианна.
Так тебя кстати зовут на самом деле.
С этими словами он улыбнулся, а она проснулась, но все еще продолжала видеть его улыбку.



                ПУТЬ ВОИНА

                Гималаи. Прошлое.

                часть 4

Плато. Сейчас его размеры казались неимоверно маленькими.
Шесть человек в одном пространстве.
Пятеро против одного. Пятеро, желающих победы любой ценой и один, ни желающий ничего.
Атаки сыпались одна за другой, удары, дробящие камни свистели вокруг белоснежных пейзажей. Но ни один из них не достигал своей цели.
Арион просто стоял почти что на месте и отводил их от себя непонятным для нападающих образом.
И если для этих пятерых задача была вполне ясна,
скинуть его с плато, то Арион вообще не знал, что ему делать.
Ни скидывать, ни даже ударять никого он вообще не хотел.
Сейчас он просто был ветром, а эти пятеро рассекали лишь воздух.
Он стоял и просто ждал, пока силы их иссякнут.
Но к его удивлению яростная мощь их ударов только нарастала.
Учителя нигде не было, а небо все было затянуло свинцовыми тучами,
которые уже дошли почти, что до самого плато.
Внезапно в одном из нападавших вместо лица своего бывшего соратника он увидел лицо одного злобного демона.
Тогда Арион понял, этих людей больше нет:
Теперь это были только лишь демоны в физической оболочке,
и один из них был уже совсем рядом.
Арион даже видел, как в лицо ему уже несется его каменный кулак.
Он сразу же сделал выпад ему навстречу, и, наклонив корпус, ушел с линии атаки.
Одновременно с этим он сделал выдох и ударил ладонью со всей силы демону прямо в грудь.
Демон даже не отлетел никуда, он просто рассыпался на месте горсткой пепла. Это не был простой удар натренированного человека, это было дыхание дракона, огненная ладонь. Следующий демон со всей скоростью ударил Ариона в прыжке ногой в грудь, но Арион даже не шелохнулся, он просто сделал резкий выдох, демон отлетел и завизжал как дикое животное, и сгорел.
Это прием назывался огненная рубашка, он позволял принимать на себя любые удары, оставаясь на месте и переводя весь импульс обратно нападающему.
Следующий удар Арион уже нанес сам, он резко прыгнул далеко вперед и кулаком ударил прямо в голову одному из демонов. Голова того сразу же раскололась и оттуда вывалились тысячи змей. Арион сел, и, развернувшись, применил хвост дракона.
Огненным вихрем он просто смел всех змей далеко в ущелье.
Оставшиеся два демона начали кружить вокруг Ариона, пытаясь обойти его сзади, но Арион сделал выпад в противоположную их движению сторону и навстречу сразу же срубил одного из них, ударив ногой по его ноге.
Демон сразу же подсел и остановился и Арион прыжком настиг его и ударил локтем сверху по голове.
От этого его голова так же раскололась, как и у предыдущего демона,
Но оттуда уже вылетели дикие осы.


- Опять ты, сказал Арион.
Он сразу же визуализировал в себе пламенный шар и резко увеличил его в диаметре, все осы сгорели.


Последний демон очень громко завыл и обернулся гигантской змеей с руками и ногами. У нее были три головы и все они изрыгали огонь. Огромное пламя тут же поглотило Ариона.
Но успев самому стать пламенем, он соединился с пламенем демона и тот просто взорвался, не выдержав такого внутреннего давления.

Оставшись на плато в одиночестве, Арион увидел учителя,
И когда тот подошел к нему сказал:

- Я помнил о твоих словах, ничего, что я просто спалил их всех?   

Учитель улыбнулся и ответил:

- Не думай о них, на самом деле ты спас их всех,
теперь они очистятся в низших мирах, что бы вернуться новыми сущностями и помочь среднему миру.
До этого жажда победы затмевала им глаза, но приняв поражение, они усмирят свое эго.
   

Теперь пойдем в этот странный средний мир, где сейчас так много всяких тварей из низших миров. Нужно его немного очистить, а вместе с этим и помочь всем этим тварям обуздать их жажду причинять страдания.
Запомни Арион, убивая их, ты на самом деле возрождаешь их же самих.
Оставаясь здесь, они губят себя своим неведением.
На все есть только воля творца, и ты все равно никогда и никому
не сможешь причинить вреда против этой воли.
Поэтому сражайся всегда как яростный тигр, не ведающий жалости.
Наивные демоны, приходящие сюда думают, что добро есть всепрощение к ним. Поэтому они и не боятся его.
Но истинное добро существует даже в абсолютном разрушении.
Ты будешь сеять ужас в их еще не открытых сердцах своей яростью и беспощадностью, и в этом будет твое истинное добро к ним.
У тебя будет странная ситуация в срединном мире,
тебе не нужно будет ни искать их, ни нападать на них,
демоны сами будут искать тебя, и пытаться тебя убить.
Когда все будет закончено, ты и сам узнаешь, почему.
Все, что тебе нужно будет сделать там, это выжить.
Теперь ты действующий воин света, пойдем, я дам тебе последние наставления по дыханию дракона, а затем и оружие.

- Оружие? спросил Арион, но зачем?

- В детстве ты всегда хотел иметь такие игрушки,
Я помню, как ты взял меч Грома, пока тот спал,
А затем ты, играя, сломал его, разрушив все иллюзии Грома о том,
Что его меч самое прочное, что есть во вселенной.
А когда он в гневе пришел тебя убить,
но увидев тебя, спохватился, что его меч сломан,
то сказал что ты сам Шива,
Ведь никто до этого не мог разрушить ни этот меч,
и эту его последнюю иллюзию.
Так Гром он стал абсолютно свободен в своей стихии.

Ты же, начав изучать себя,
вскоре утратил интерес ко всем этим игрушкам,
но сейчас отвлекись немного от себя, поиграй с оружием.
С этими словами Учитель улыбнулся, а затем продолжил:

- Я научил тебя владеть всеми пятью внешними элементами,
Но ты еще будешь должен научиться владеть и двумя внутренними.

Пришел туман, и вместе с ним они скрылись внизу.




       ПОДЗЕМНОЕ ЦАРСТВО ВНУТРЕННЕГО МИРА

              Гималаи. 2018 год.
                часть 2


Как и обещал Ино через день он пришел на рассвете, и они отправились в путь.
Как обычно Ино был голый по пояс, и один лишь меч болтался за его спиной.
Они расстались перед аэропортом, и встретились,
когда Амита приземлилась в Катманду.
Потому что ни документов, ни гражданств у Ино естественно не было.
Официально его просто не могло существовать в понятиях государств.
Ино встретил ее с букет миниатюрных горных цветов.

- Это цветы оттуда, куда мы идем? спросила Амита.

Ино рассмеялся и сказал:

- Не думаю, что бы я смог принести цветы оттуда,
когда ты их увидишь, ты и сама все поймешь.

- Все молчи, не говори ничего больше, я уже и так себе придумала столько всего.


Они отправились в путь.
Жара и дикие джунгли медленно сменялись прохладой и полуголыми камнями.
Вокруг были бесчисленные водопады и земляничные поляны.
Амита была по-настоящему счастлива, потому что Ино никуда не уходил.

- Зачем ты все время носишь оружие? - спросила она.

Она давно хотела задать ему этот вопрос,
но все время откладывала на потом.

- Это мои маленькие игрушки, с улыбкой ответил он.

- Я серьезно Ино, скажи мне, я ведь все равно буду любить тебя.

- Это больше для защиты, этот мир полон демонов и прочих сущностей, желающих твоих страданий, и вовсе даже не твоей смерти.
Я всего лишь пресекаю эти попытки, сказал он.

- Так ты воин света? Я читала про это в книгах, сказала она.

- Наверно так, я же считаю себя просто странником, немного грустно ответил он.

- Теперь ты не просто странник, теперь у тебя есть я.
Я всегда буду с тобой, радостно лепетала Амита.

- Мы всегда будем вместе, мы уже вместе всегда, сказал Ино.
Кстати мы уже пришли.

Они оказались на очень узкой поляне.
На ней были только камни, а вокруг одни лишь белоснежные пики.
Высоко над поляной из скалы вырывался маленький, но мощный водопад.

- Дай мне руку, сказал Ино.

И взяв ее за руку, он шагнул прямо наверх.
Это был странный шаг, потому что они оказались сразу же на высоте этого водопада.
Там на скале была маленькая ступенька,
они встали на нее и шагнули прямо в водопад.
За ним оказался вход в пещеру, и когда они зашли вовнутрь, Амита сразу же ощутила мощные ветра, идущие из пещеры.
Все-таки образование ее было археологическое, и она сразу же поняла, что это возможно лишь в одном случае, там дальше,
есть проходы и тоннели.

- Приветствую тебя в подземном царстве срединного мира,
с улыбкой сказал Ино

- ГДЕ!? - удивленно спросила Амита.

- Пойдем, сказал он.

Они пошли вниз по рукотворным ступеням.
Вначале было очень темно, Ино достал свой меч и выставил его как факел,
меч странным образов светился фиолетовым светом.
Чем ниже они спускались, тем становилось светлее вокруг.
Амита никак не могла понять, как такое вообще возможно.
И очень хотела спросить Ино об этом, но сдерживалась.
Наконец наступил момент, когда он вообще убрал меч,
и они шли уже как в сумерках заката.
Становилось все светлее и
внезапно тоннель, который был очень узкий и низкий,
сменился огромной пещерой.
В ней было так ярко, что Амита долгое время не могла открыть глаза.
А когда она их открыла, она не могла сказать ни слова.

Вся пещера была усыпана гигантскими кристаллами,
они росли отовсюду, сверху, снизу и по стенам пещеры.
Цвета их были очень разнообразные, но в основном преобладали оттенки фиолетового.
В некоторых местах кристаллы нарастали друг на друга так,
что образовывали огромные букеты, очень похожие на цветы.
 
- Это и есть те цветы из этого самого места? - спросила Амита.

- Они самые, сказал Ино, и они засмеялись.

Смесь удивления и восторга бурлила в ней,
Все-таки это было близко ее образованию, и она смотрела на это как на чудо из чудес. 

- Мне не хватило наглости сорвать их отсюда, сказал Ино.

Они немного посидели в этой пещере и пошли.
Дальше вдоль всего пути по бокам росли кристаллы,
которые освещали дорогу сиреневым мерцанием.

- Как они светятся? - спросила Амита.
 
- Энергии земли: горные породы двигаются и трутся друг о друга,
Порождая электромагнетизм, здесь эта энергия по каналам кристаллов выходит в форме света.
Вода светится так же при трении одних слоев по другим,
потом я покажу тебе и такое место, сказал Ино.


Наконец они пришли к нечто напоминающему дверь.

- Сейчас ты скажешь "Сим Сим откройся" ? сказала и рассмеялась Амита.

- Почти, сказал Ино.

Он достал меч и со всей силы воткнул его прямо в скалу,
затем повернул его, и с диким скрипом и гулом стена отошла вбок.

- Дама вперед, сказал Ино и кивнул Амите.

Они зашли вовнутрь и оказались в огромном зале.
Потолки его уходили просто на гигантское расстояние вверх,
и казалось, что этих потолков и вовсе нет. Вдоль стен и по центру стояли массивные колонны, которые так же уходили далеко вверх.
Так же, как и на всем пути, здесь повсюду были светящиеся кристаллы,
только они уже были расставлены, и выращены сюрреалистическими формами.
В центре зала находился большой бассейн, с маленькими водопадами и фонтанами. Внутри зала все журчало и играло разными звуками,
переходящими в мелодию. По бокам зала из разноцветных кристаллов были вырезаны узорчатые диваны.
Весь зал был украшен сюрреалистической резьбой и странными символами.


- Это сделали люди? спросила Амита.

- Можно и так сказать, скорее те, кто потом деградировал в людей, выйдя отсюда наружу, ответил Ино.

- Но ведь откуда-то они попали сюда, вовнутрь, разве не снаружи? продолжала Амита.

- Нет, жизнь вышла отсюда, из глубин земной мантии,
и развивалась здесь миллиарды лет в тишине и спокойствии,
минуя катаклизмы, постоянное вымирание и смешивание с жизнью с других планет, как это было на поверхности Земли,
куда постоянные кометы и метеориты все время заносят новые бактерии,
которые смешиваются с местными.
Но здесь абсолютная и чистейшая жизнь самой Земли,
говоря проще, голубая кровь планеты, ее аристократия.


- Я всегда думала, что жизнь попала на Землю из космоса,
Задумчиво произнесла Амита.

- Но ведь откуда-то она должна была попасть в космос,
с улыбкой ответил Ино, цыпленок вначале зарождается в яйце, а затем уже вылупляется из него, а не наоборот.
История же самого яйца, это уже совсем другая история.

- Но я думала, что человек, я имею ввиду уже непосредственно форму человека, появился впоследствии эволюции, столкнувшись с препятствиями внешнего мира.

- Человек не животное, его пропорции немного отличаются от всех биологических видов, и чем-то даже от самой природы.
Вначале был кристалл, он изначально имел свою память, свои пропорции и свою структуру.
Потом на него попала вода, и он начал расти, потом к нему добавилась живая клетка, и так уже появился готовый человек. Не как продукт эволюции, а как копия самого этого кристалла в биологическом виде.
Сам же этот кристалл точная копия того, что вы называете Бог.
Все биологическое стремится приблизиться своими пропорциями к этому кристаллу, это и есть эволюция. Но только человек произошел напрямую от этого кристалла, он уже есть совершенство, ему больше некуда эволюционировать.

- Но как же развитие человечества? не успокаивалась Амита.

- Когда первый человек, проявленный из кристалла, впервые вышел отсюда он начал смешиваться с окружающими его биологическими видами, дабы привнести в них совершенство кристалла.
Современное человечество это смесь совершенства этого кристалла,
переданного ему от первого человека и стремление к эволюции биологических видов, прилетевших уже из космоса.

   
Тут их беседу прервал громкий гул и скрежет, а когда он закончился, Ино сказал:
-  Ну, вот и все, теперь можем идти дальше.
- Дальше? Я думала мы уже пришли, изумленно сказала Амита.
В ответ Ино лишь загадочно улыбнулся, и они подошли к противоположному
от входа концу этого большого зала.
- Сейчас ты опять взломаешь дверь мечом?  спросила Амита
- Почти, ответил Ино и засмеялся.

Он подошел прямо к стене и приложил к ней свою ладонь.
Сразу же начался такой же гул и скрежет, и половина стены поднялась наверх.
- Вот теперь мы пришли, сказал Ино, заходи.
Они вышли из зала, и Амита не могла поверить своим глазам.
Это было уже не помещение и не зал, ни стен, ни потолков не было видно,
а внизу был  небольшой город, который светился тысячей огней.
Вдоль него текла широкая река, которая разливалась многочисленными каналами по всему городу.
Огни отражались в воде всеми цветами радуги, и город выглядел сотворенным лишь только из одного света. Причем ни фонарей, ни лампочек не было видно, все как будто светилось само собой.
 В центре города стояла высокая башня, чем то напоминающая  Вавилонскую.
Вокруг нее вверх поднималась спиральная лестница, а на самом верху была площадка,
Украшенная колоннами, на которых стояли многочисленные статуи.
Сам город был расположен вокруг этой башни и вместе с каналами
имел кольцевидную структуру.
Река же опоясывала город, а затем и уходила  обратно.
 
Они были довольно высоко над городом, дороги вниз не было, как не было и ступенек,
И Амита уже вопросительно посмотрела на Ино, но тот лишь улыбнулся и опять приложил руку к стене.
От этого вход закрылся, и они начали опускаться вниз на маленькой платформе.
Оказавшись на уровне города,  Амита увидела первых людей.
Они шли им навстречу и улыбались. Их было пять человек.
Одежды на них было довольно странные для нее.
Двое из них были мужчинами и были одеты в тонкие светящие костюмы,
Чем-то напоминающие скафандры или комбинензоны,  но только выглядящие шелковыми.
Один из них был одет в фиолетовый, с бирюзовыми окантовками и линиями.
Он был украшен разными фигурами,
а на голове у него было нечто похожее на обруч.
В центре этого обруча сиял большой кристалл, на котором как будто бы отражалось настроение этого человека.
Другой был одет в красный, переходящий к низу в оранжевый, а затем и в желтый и зеленый.   
 На голове у него ничего не было, а волосы были затянуты в пучок на затылке, как у Ино.

Одна из женщин была одета в платье, напоминающее сари,
Очень узкое и приталенное, и сразу же было видно, что у нее идеальная фигура.
Платье не имело конкретного света, и ткань странным образом переливалась всей радугой.
На голове у нее тоже был обруч, но уже украшенный целыми россыпями кристаллов.
Которые мерцали в такт ее шагам. Коже ее была абсолютна белая.
Две другие женщины вообще почти что не имели одежд, они как будто были просто обмотаны разноцветными лентами. На головах у них ничего не было,
Лишь такие же ленты, напоминающие капюшон, под которым было видно,
Что они были подстрижены практически наголо.
Их оголенные тела были очень мускулистыми, но при этом оставались изумительно изящными и хрупкими. Одна из них была  с очень темной кожей, а вторая с золотисто  бронзовой.
   
Все они, вместе с этими двумя мужчинами выглядели как нечто идеальное.
На их лицах не было возраста, и казалось, что и родились они абсолютно такими же.
 
 Они остановились немного вдалеке от них, дальше пошел только мужчина в красном,
он подошел прямо к ним, посмотрел внимательно на Амиту, затем на Ино.
Человек кивнул ему, затем его лицо озарила улыбка и он сказал:
- Я приветствую тебя , Арианна, мы счастливы видеть тебя в нашем маленьком мире.
Амита удивленно посмотрела на Ино, тот улыбнулся ей в ответ.
-  И мне очень приятно, ответила Амита.
Затем они вместе подошли к остальным, Ино кинул всем приветственный взгляд,
И улыбнулся.
Они все заулыбались, а человек с обручем на голове сказал:
- Ну наконец то Арианна,  где тебя вообще носило?
При этих словах Амита растерялась и смутилась еще больше,
И она снова вопросительно посмотрела на  Ино,
Тот  вначале сдерживался, а затем  начал смеяться.

- Хватит смеяться, Арион, внезапно прервала его женщина с короной.
От ее голоса он смущенно затих, и немного отвернувшись, продолжал улыбаться.
 - Подойти ко мне девочка, сказала она Амите.
Амита подошла к ней, и женщина взяла ее за плечи,
Посмотрела ей прямо в глаза, затем поцеловала в губы и коснулась лба Амиты, кристаллами своей короны.
 Амита сразу же провалилась в сон.

Почти за сутки своего сна она провела годы в безмятежных полетах по всей Вселенной.
Она видела миллиарды звезд,  тысячи планет и их прекрасных лун.
В этом сне она не ощущала себя человеком, она сама была целой планетой,
И летела в бесконечном пространстве, в объятиях  лишь одной звезды.
Она так сильно чувствовала связь с этой звездой, что не могла и описать это для себя.
Со временем она окончательно потеряла желание описывать происходящее и полностью растворилась в ощущениях тепла и силы объятий звезды.
Неимоверная мощь  и одновременно нежность окутывали все ее существо.
Затем она почувствовала, как что-то зарождается в ней, согреваемое этой звездой.
Никогда прежде она не испытывала такого и не видела ничего подобного,
ничто в ее памяти не могло сравниться с мерцанием этой звезды.
Именно с этими ощущения она и проснулась, первое, что она увидела, была улыбка Ино.
Он посмотрел ей прямо в глаза, и, не переставая улыбаться, задумчиво произнес:
- Сириус.
- Так вот он какой, ответила Арианна.
- Да, теперь ты знаешь, ты вспомнила и его и себя.
- Странные ощущения, знаешь Ино, я еще вспомнила и тебя.
- Да уж, нет более странной вещи, чем эта память. Мы живем себе и живем, а потом оказывается, что она жила все это время параллельно внутри нас же самих.

Он немного замер с задумчивым видом, но внезапно очнувшись, сказал:
- Собирайся, нас уже ждут.
И кивнул ей на нечто, похожее на шкаф.
Арианна оглянулась по сторонам и увидела, что они находятся в большой комнате.
Окон там не было, но было очень светло и уютно, как в воскресное утро. 
В шкафу оказались платья из незнакомых для Арианны материалов,
Ткани переливались как вода на солнце и имели эффект радуги.
Она хотела одеть, нечто похожее на индийское сари,
но никак не могла правильно его пристроить на теле.
Неожиданно в комнату вошла женщина с короной,
И сразу же сказала:
- Оставь нас, Арион.

Тот, снова смущенный сразу же вышел.
Арианна  внимательно посмотрела на эту женщину,
И уже как будто не своим голосом, как будто не веря самой себе,
Чуть ли не по слогам  спросила:
- Ты Земля?
 - Я Земля, я же Майтрейя , ответила ей женщина.
Я мать всего, что есть жизнь, космос мой отец, Ярило, оно же Солнце мой муж,
но он же мне и брат, ибо отец наш един.
Вместе мы три составляющие всего материального.
Мы же святая троица, мы же три силы, позволяющие существовать этой Вселенной.
 
С этими словами она помогла Арианне надеть платье, и они вышли наружу.
Пройдя немного по коридору, они вышли на улицу,
Огни сверкали по всему городу и отражались в каждом движении воды.
Они подошли к центральной башне и поднялись наверх на маленькой платформе.
На самом верху было нечто напоминающее сцену.  В середине искрился небольшой фонтан,
А вокруг были уставлены столы. Там было очень много людей,
каждый стол был полностью занят.
Арианна сразу же ощутила, что больше не одна.
Странным образом она чувствовала всех этих людей, как будто все их ментальные стали одним.
Новые энергии пронизывали ее тело, и она находилась в эйфории от этого.
Эти люди оживленно говорили и смеялись, и Арианна только сейчас заметила,
Что неизвестно откуда лилась дивная музыка. Как будто бы она просто была в самом пространстве.
Увидев ее, все немного замерли, потом все встали из-за столов и кивнули ей в знак приветствия,
Сложив руки у лба. Она сделала точно так же и все сели обратно.
Среди всех этих столов она увидела Ино,  его грустный взгляд в пустоту сразу же выделял его из всех. Он сидел за одним столом  с теми людьми, которые их встретили, и Арианна почувствовала небольшую ревность. Те две девушки сидели напротив него и просто не отрывали от него взгляда.   
Дикая и необузданная похоть читалась в каждом движении их лиц и даже их ресниц. 
Только за этим столом были два свободных  места, и она поняла, что им туда.
Этот стол был немного выше всех остальных, мужчина с обручем сидел лицом ко всем,
Как будто на троне, а рядом был еще один такой же.
Женщина села на него, указав Арианне на место рядом.
Когда все были на своих местах площадка начала медленно вращаться,
Показывая каждому все ракурсы пейзажа вида сверху на город.

Никто не говорил ни о чем серьезном, все наслаждались едой и напитками,
Которые были очень похожи на разноцветное шампанское. Ни официантов, ни другой прислуги там не было, столы просто вращались, и можно было брать себе все что угодно, лишь немного подождав,
 Пока стол сам доедет до желаемого.
В самом центре сидел человек с огромным кальяном, и каждый раз, когда столы доезжали 
До него, из кальяна валил густой дым. Казалось даже, что этот дым был полностью фиолетовым.
Подошла очередь и их стола, тогда Арианна увидела, насколько древним выглядел этот человек,
У него была абсолютно белая борода, очень длинная, но человек никак не выглядел старым.
Когда он протянул ей кальян и улыбнулся, то она сразу же почувствовала сильное родство с этим человеком, которое волнами пробежало по всему ее телу.
Арианна затянулась, и ее тело стало мягкое как пластилин, который просто растекся по креслу.
Так хорошо ей было только с Ино, но сейчас это были абсолютно внутренние ощущения себя самой. Когда же дошла очередь самого Ино, то он вытащил меч из ножен, отложил его в сторону,
Протянул эти ножны старцу, и тот чем-то набил их до упора.
Тогда под всеобщий свист и аплодисменты Ино вскочил  на стол и стал затягиваться прямо из ножен, причем огонь разжегся сам собой.
Никогда еще Арианна не видела столько дыма. Он был настолько густым,
Что не было видно даже вытянутой руки. В этот время старец  достал какой то кристалл,
И его яркий свет сразу же прорезал дымовую завесу.
И когда  дым накрыл почти все столы, Ино схватил меч и стал махать им.
Свет кристалла, отражаясь от сверкающего материала его меча,
И проходя через дым, превращался в невероятные формы радуги и светящиеся фантомы.
Потом среди всех этих фантомов, прямо из дыма как из облаков проявились три луны,
Они выглядели так, как будто, и, в самом деле были в настоящем небе,
Затем они сменились вселенными и звездами.
Одну из звезд Арианна сразу же узнала по ее особому мерцанию,
При этом эта звезда сразу же выделилась из всех и приблизилась так,
Что можно было разглядеть и планеты.
Одна из них тоже выделилась, и сразу же увеличилась таким образом,
Что висела прямо над их столом.
Арианна и сама не поняла, как протянула руку к ней, и эта планета как будто заиграла и засияла,
При этом она стала настолько четко видна, как будто и правда была прямо над столом.
Арианна встала на стол и шагнула прямо внутрь этой планеты.
А когда вышла из нее, то вся была усыпана морскими бусами и кораллами невероятных цветов,
Она как будто бы была обернута в морскую радугу.
Дым понемногу стал рассеиваться, а потом и вовсе исчез, но Арианна так и осталась сидеть вся усыпанная этими морскими драгоценностями.
Ино с уставшим видом затянулся еще раз из ножен, но странным образом не выдохнул дыма.
Он сел, закрыл глаза и сидел так очень долго.
Арианна же все смотрела на свои новые  драгоценности, не веря, что это все происходит в реальности.
Праздник тем временем набирал свой  размах, музыка постепенно становилась все громче,
но Арианна так и могла понять, откуда же она все- таки льется.
Все смеялись, кто-то уже начал танцевать, и только Ино сидел с неподвижным лицом.
Его взгляд как будто бы был устремлен в саму бесконечность.
- Что с тобой?  спросила она.
- Космос, совсем отрешенно ответил он.
Она немного помолчала,  потом спросила:
-Космос?
- Не люблю я все эту земную суету, пусть и такую прекрасную,  и пусть она полна смысла и радости,
Все равно не люблю.
- А меня ты любишь? спросила Арианна.
- Тебя? А ты знаешь, кто ты? немного улыбнулся он.
- Теперь знаю, ты уже показал мне.
- Я сам  космос, сказал он, ты внутри меня, как я могу не любить тебя.
- Мне не понятно Ино, скажи мне, почему ты бегаешь с луком, махаешь мечом,
когда ты весь космос.
- Вселенная живет внутри меня, она наполнена бесконечным числом существ,
И сейчас я внутри своей же вселенной, внутри себя же самого.
Но только ты одна знаешь это, ты единственная кому я говорю это, ни Земля, ни Ярило, ни даже Млечный Путь не знает этого.
Я бегаю и смотрю, кто внутри меня сейчас на самом деле, кто из них смеется, кто сострадает,
А кто страдает сам.
Когда я брожу как сумасшедший, они сами разоблачают себя, тыкая в меня пальцем и смеясь надо мной, когда я брожу воином, их страх передо мной разоблачает их.
Так я очищаю себя же самого от сущностей вовсе не являющихся мной, но живущих во мне.
- Куда ты изгоняешь их, если ты весь космос?
- Я и сам не знаю, они просто исчезают, когда становятся разоблачены.
Но хватит об этом, все-таки праздник сегодня.
- Какой?
- Восход Сириуса, через несколько часов все поднимутся наверх смотреть это.
- А мы пойдем? спросила Арианна.
Она полностью чувствовала настроение Ино, и не тянула его никуда, предлагая выходить из его грусти.
-И мы, конечно же пойдем, иначе зачем мы здесь. Только наберем сначала в себя больше дыма.
С этими словами он громко крикнул:
- Омм нама шивайя.
И на столе сам собой появился огромный чилим, каменная трубка для курения.
Она была абсолютно черная и вся украшена странными символами.
Ино взял ее, и затянулся изо всей силы. Огонь так же разжегся в ней сам собой.
- Пойдем сейчас, подождем наверху, сказал он.
Они зашли на небольшую платформу с диваном сбоку зала,
И она начала подниматься вверх.
Когда город был уже далеко внизу, платформа остановилась и повернула вбок.
Они сошли с нее и оказались у винтовой лестницы, ведущей еще выше.
Совсем немного они поднялись по ней и оказались на поляне среди горных пиков.
Никогда прежде Арианна не видела так много звезд в реальности.
Они были настолько близко, что казалось, можно было просто провести по ним рукой.
На поляне росла маленькая трава, похожая на мох и они легли прямо на нее,
И стали смотреть на звезды. В небе постоянно пролетали метеориты и кометы,
Их было так много, что все желания у Арианны закончились, и она уже просто наслаждалась этим звездопадом.
- Смотри, сказал Ино, и кивнул на один из горных пиков.
Поляна озарилась северным сиянием и из-за этого пика начала восходить звезда.
Она была кратно больше всех остальных по размерам, а ее свет был такой яркий,
Что оставлял  тени на поляне.    

Арианна смотрела, не отрывая глаз и не произнося ни слова,
А Ино достал небольшой кристалл и начал делать с ним странные манипуляции,
Пропуская через него свет звезды, и направляя его, то себе в глаза,
То на ладони. Он достал чилим,  задымил, и начал пропускать лучи через этот дым.
Затем он втягивал этот дым в себя и глаза его в этот момент сверкали абсолютно так же как и эта звезда.
Потом он положил этот кристалл себе на затылок и сел медитировать.
Арианна же продолжала смотреть на звезду, просто впитывая в себя ее свет.
Ей даже казалось, что она чувствует ее тепло и силу ее притяжения.
И это было абсолютно родное ей чувство.

Когда звезда дошла до самого верха и светила уже  прямо на кристалл на голове Ино,
Из него начали исходить лучи во все стороны. Затем эти лучи начали обретать формы,
И Арианна снова увидела эту планету. В этот момент она почувствовала, как все ее морские жемчуга начали покалывать ее легкими электрическими разрядами.
Затем она почувствовала неимоверный прилив сил от них.
Она снова зашла внутрь этой проекции и как будто окунулась в океан.
Она физически ощутила его волны и мощь их вибраций,
и чувствовала сильную связь с ним.
В самом ядре в  прозрачной сфере в позе лотоса сидел Ино,
Она подошла к нему ближе,  сфера растянулась и Арианна оказалась внутри этой сферы.
Она села напротив Ино  и они полностью слились друг с другом.
Никаких расстояний, ни препятствий больше не было между ними.
Даже их тела перестали существовать отдельно.

                ПЕРЕРОЖДЕНИЯ.
                Гималаи.  Кора вокруг Земли.
                Глава 5.
Когда взошло солнце, сфера рассеялась, и на поляне остался сидеть только  один человек.
Он был невообразимо красив, его лицо,  казалось, имеет формы самих богов,
Тело его было стройным и идеально пропорциональным самой вселенной.
Это и было то существо, которое многие века тысячи и тысячи художников,
Скульпторов, писателей и философов пытались воплотить в реальность.
Кто в своих картинах, описывая силу притяжения его взгляда, кто в скульптурах,
показывая его божественное тело, кто  в книгах, описывая мудрость его мыслей.
Идеальный человек, поиски которого вели миллионы людей просто сидел и наслаждался рассветом. Ни одна женщина и ни один мужчина не могли быть даже примерно похожими на него.
Все люди рядом с ним казались просто неумелой пародией на него.
Он подождал, когда солнце дойдет до самого верха, и начал спускаться вниз.
Он шел в города и страны.    

Когда он шел, птицы летели за ним, а цветы поворачивали свои бутоны в его сторону и распускались, люди останавливались и смотрели на него, не в состоянии даже моргнуть.
Когда он шел по воде, рыбы кружили под ним невероятным вальсом.
Слепые удивленно показывали на него пальцем, немые кричали – «смотрите это сам Бог,
Все ангелы кружат над ним, смотрите».
Глухие говорили, что его слова подобны самой музыке вселенной,
Хотя он ни разу ни промолвил ни слова.
Больные поднимались из своих кресел и шли, мертвые превращались в свет и кружили...