Где ты, Ольга? Или первый рассказ

Антон ТЮКИН

ГДЕ ТЫ, ОЛЬГА? ИЛИ ПЕРВЫЙ РАССКАЗ
(рассказ)

- Ну, и как это все описать? – страдал, мучался Дюша. – Вот ведь, - думал он смущая сам свою душу – это же не возможно никак рассказать. Потому, как для этого дела есть на свете люди такие специальные – писатели. А еще, - вспоминал он с тоской и отчаяньем – говорят, что такому ремеслу замысловатому специально учат. В городе Москве, в Литературном институте – сам слышал. Раньше, вроде бы всех бесплатно учили, а теперь - за огромные деньги. Профессия! – покрывался от натуги липким потом вчерашний студент и пыхтел, безнадежно чиркая тетрадку синим “шариком”.
- Все напрасно… Так никак не пойдет - на бумаге. На компьютере – другое дело. – решил он. – Там то все же много проще - чисто технически. А то вечно чего – нибудь позабудешь и чего потом делать: всю страницу от руки переписывать по - новой? Это ж жуть!.. На компьютере – другое дело! На компьютере то и дурак писать может! – так решил он, припомнив свое первое место работы и первую должность свою - инженера и лаборанта в местном устьрятинском универе.
- Завтра надо будет попробовать. Завтра, вроде, на работе делов - то не много. Вот писательством я и займусь на досуге. А чего же: попытка не пытка?… - решил парень отложив на сторону свою многострадальную тетрадь.
* * *
Запищал – забибикал на столике сотовый. Потянулся за трубкой. И… и…
- Это Кашина Ольга. – пробурчал он довольно под нос чуть взглянув на экран и нажал на кнопку.
- Алло. Это я. А ты – дома? Я сегодня зайду вечерком. – заявила Ольга Кашина уже ставшим привычным ему нагловатым, безапелляционным тоном. – Приготовь что – нибудь. – приказала она. – Я же буду с работы. Ты понял?.. Деньги есть у тебя на проезд мне, надеюсь? А то я, как всегда, поеду поздно. На такси от тебя, разумеется…
- Как всегда? – робко переспросил Андрей. Денег у него было, если честно, не густо. Но увидеть подругу хотелось. И не только увидеть… А не дать Ольге денег – это значило налететь на скандал… 
- Как всегда… Как всегда… - передразнила его телефонная трубка. – Я надеюсь, у тебя сто рублей на такси все же есть? А то в садике я вечно бегаю на своих - двоих, как собака какая… - жаловалась ему трубка на тяжелую жизнь. – Все начальство – такие придурки… Утром сторожа встретила. Пьяный. Ну, так это всегда. Даже ключ в дверной замок не может засунуть. Представь… Ну, я сторожу тогда и говорю: “Вы (к) жене то своей попадаете?.. Или Вы и дома – как сейчас… никак?”
- И чего? – говорит ей Андрей.
- Он обиделся – чудила… - отвечает ему телефонная трубка.
- Ясно – ясно… Я понял! - взмолился Андрей, потому как по – чести сказать, это не она ему звонила на сотовый. А как было всегда всегда - он звонил Ольге Кашиной, чуть завидев на “моторолльном” экранчике определившийся, знакомый номер. Потому и деньги вот сейчас “капали” у него - исключительно. Уж такая была между ними договореннось, что бы ей – “богине – царице”, как он называл эту Кашину в своей душе, “ лишних денег не тратить.” И она их не тратила. Тратил их исключительно он.
- Хорошо, коли понял! – заявила ему Ольга Кашина. – Значит, жди меня в гости к себе ровно в десять! – А потом со смешкочком игривым – Я, надеюсь, что “пряники” у тебя есть дома?..
“Пряники” у Дюши дома были. Что обоих их радовало, и не раз…
* * *
Затрещал домофон.
- Это я. Открывай. – заявила она.
Парень надавил на кнопку. Протянул к двери руку и отщелкнул замок. Отворил нешироко на лестницу и стал ожидать.
Внизу хлопнула дверь и шаги с гулким цокотом стали приближаться к своей цели.
- Это Ольга поднимается вверх. – думал Дюша с нетерпением ожидая прекрасную гостью. 
Широко распахнула и, ах… Обдала терпким запахом пряных духов. Осветила улыбкой и сразу - за шею – Здравствуй, милый! – и в губы коротко, но уже с придыханием. – Ждал?.. Вижу: ждал. – говорит ему Кашина. А потом чуть смущенно, с улыбкой. – Там такси. – говорит ему Ольга и тыкает в дверь. – Я к тебе на машине приехала. Надо деньги таксисту отдать. Где твои сто рублей? – говорит она парню. - Я вниз сбегаю и сразу обратно…
- Ты же, вроде, с работы? – отвечает Андрей с кислой миной тяня кошелек из кармана. – На, бери. – говорит он подруге. – Только я то подумал, что тебе на обратную только и надо…. 
- Я тебе все потом расскажу… - говорит ему Кашина убегая по лестнице вниз. – Дверь не запирай. Я мигом. – прокричала она убегая. И опять каблучки, каблучки глухой дробью по лестнице – вниз. 
Тяжко, гулко хлопнуло внизу. И через мгновение снова хлопнуло. И опять понеслось барабаня по лестнице вверх.   
- Фу… Забегалась… - говорит ему Кашина милостиво позволяя принять на руки шикарное пальто. – Не помни. Дорогое… - с ангельской улыбкой напоминает она. – Ты… держи. Да не так. Не понял?.. Разверни его, ну. Кнопку там надави… - подает она зонт. – И поставь в коридор. Сумку можно тут – на телефонном оставить?.. Экий ты неловкий! – говорит ему Ольга. – Да держи же мои сапоги… У тебя сушилки то есть? Положи вовнутрь. Воткни в розетку. Не ходить же мне во влажных потом.
Сделала распоряжения и упорхнула за белую дверку. Жди меня и я, мол, вернусь. Только очень.   
- Птичка… Милая птичка… Или ласковый зверь… - поднималась волна жаркой нежности у Андрея в груди. – Хорошо все – же с ней. Только… больно. Душе, что ли так больно? - думал он доставая бокалы и коробки конфет, открывая бутылки спиртного, ладя бутеры и грузя это все на тележку. – Ну, поехали!.. – усмехнулся он криво. Через мгновение  снова  дернув себя самого. – То же мне “Гагарин” выискался… 
* * *
Из жерла коридора в освещенную розовым светом торшера просторную комнату Дюша выкатил “воз”. “Воз” скрипел по линолинуму… Обернулся к “богине”, а она на диване сидит. Ногу на ногу кинула. И качает милой ножкой. Розовый помпон на тапке так и ходит – верху и вниз.    
- Где ты там? – говорит ему Кашина. – Тебя можно за смертью послать… - и смеется ему белозубо – оскаленным ртом. Подкатил, а она -  Все готово? – говорит, как ревизор, серьезно. – Так включи телевизор! – Командует властно. - и смеется, смеется опять. - Не хочу эту дрянь… - говорит ему Кашина чуть взглянув на экран. – Мне такое не интересно. Переключи! Ну, давай же пульт! Где он? У меня под попой?.. Вот у нас дома – кабельное… - начинает хвастаться Кашина. -  А вино сухое где? – вспоминает “ревизор” сурово,  враз состроив ему недовольную рожицу. 
- Сейчас я принесу, дорогая. – говорит убегая на кухню Андрей.
Возвращается через минуту с откупоренной винной бутылкой и садится рядышком с “царицей” на диван. А она – Наливай… - говорит ему меняя гнев на милость.
Заиграло и запенилось шампанское. Звонко чокнулись и пригубили слегка. 
- Ну, за встречу!
- За встречу… Ты откуда идешь? – говорит ей Андрей.
А она ловко подхватив наманикюренными пальчиками из коробки конфетку - и в рот. И уже с набитым ртом – Из гостей… - говорит.
- Так откуда? – не понял Андрей сразу.
- Ты глухой? – говорит ему Кашина хмурясь. – Тебе ж русским языком сказала: “из гос - тей”!.. Меня после работы пригласили в гости… на Калинина. Тут вообще то недалеко от тебя. – кинула вальяжно ручонку. – Впрочем, ты ведь все равно их не знаешь. Это люди с работы… - улыбнулась она широко.   
- На Калинина – это же близко. – покачал головою Андрей. – Можно было дойти. И не брать машину…
- А тебе на меня денег жалко? – гневно посмотрела на него Ольга Кашина чуть добавив обиженно после – Буду я под дождем, темным вечером, пешком ходить?! Ты чего же хочешь, а? Чтоб меня изнасиловали, или может, сразу убили?! – яростно засверкала глазами “царица”. Отвернулась от парня. Повернулась вновь. На огромных, прекрасных, оленьих глазах заблестели притворные слезы.
- Я такого никак не хотел… Ты прости меня. Я дурак… - стал оправдываться парень и ныть. – Ты прости. Хорошо? Вечно глупость скажу, и потом… Я такой идиот. Мне так стыдно… 
- Все. Довольно. – протянула Кашина к нему свою тонкую, нежную руку, ласково беря за запястье. – Все. Довольно. – повторила она улыбаясь приветливо, весело.
- Она, как ангел… - промелькнуло в голове у Дюши. – Ангел смерти… - подсказал ему кто – то услужливо. Видимо, сам черт иль бес. Дюша в них совсем не разбирался – Ангел смерти. – подсказал ему снова тот же самый голосок хихикая. И добавил лукаво – Ничего у тебя не получится с ней – не надейся… 
Сбегал в ванную. Умыл холодом лоб и решил – Показалось… наверное.
* * *
Наливали, тянулись к коробкам поминутно взаимно бросая призывные, нежные взгляды друг – на – друга - с большим интересом. Иногда -  на экран с сериалом “Менты и бандюги”, а потом с “Новостями”.
- Чем ты тут занимался без меня? Отвечай. – говорит ему Кашина улыбаясь широко своим милым, широким, жарким, знойно - манящим, терпким, трепетным ртом, раздразнив Андрея своим белым оскалом.   
- На работу ходил. – отвечает он своей “богине”.
- На работу? – хохочет она. – Так и я – на работу. – говорит ему Ольга. И тот миг тянет длинные ноги вперед. А потом чуть болтая - суча ими в воздухе сбрасывает тапки на ковер, залезает на диван уже “с ногами”. – Вот так лучше? – задает она парню чисто провокаторский вопрос.
- А то… - отвечает ей Дюша и уже совершенно готовый к игре кладет руку подруге шею.
- Ну, не сразу, не сразу… - сбрасывает Ольга руку. Зябко дергает плечиком –  Ты, убирайся… Уйди…  - отвечает она и игриво хихикает. - Знаешь сказочку про “накорми - напои”? – говорит ему Кашина. – Неужели не слышал?   
- А потом уже “спать уложи”? – отвечает ей Дюша смеясь. – Знаю, знаю. – и сжимает ей узкое плечико.
- Нет… - игриво противится Ольга. – Нет, не сразу… Я с работы… Ты не понял, агрессор ты этакий?.. А откуда ты знаешь ее? – вдруг меняет тон Кашина с эротически – любовного на дружеский.
- Кого это “ее”? – чуть обалдевает Дюша.
- Сказку, сказку… - улыбнулась широкой улыбкой девица. – Я тебе не сказала еще?  Мы с детьми читали в садике сегодня. У меня в группе то есть, там где я - воспитателем … - говорит ему Кашина и андреево сердце начинает сжимать сладкой болью.
- Вот так чудо твое детей любит… - хитро шепчет ему снова черт или бес. – А ты думал… Твоя ведь? Вот ты женишься? Хи – хи – хи – хи - хи.  – влез в подкорку нечистый.
* * *
- А тебе в детстве мама читала? Или ты уже сам? – чрез мгновение она вывела Дюшу из какого – то стопора Кашина. – Эй, ты слышишь меня? Я чего: со столом говорю? – тормошит его Ольга. 
- Ты прости… - обернулся он к ней снова впившись взглядом в ее чудные, оленьи очи. 
- Да ты пьяный. – говорит ему Кашина. – Да еще и сказок не знаешь? – и смеется опять принимаясь за лукавые, женские игры. – Если пьяный, то я с тобой не буду… - угрожает бедняге она. 
- Почему? – встрепенулся обиженно Дюша.
- “Почему?” – возмущается Кашина. – В твоем возрасте у людей уже дети. Сами сказочки детям рассказывают… А он, де, притворяется, не понимает он, почему нельзя с пьяным! Не хочу, - говорит ему Кашина – чтобы дети у меня, если чего случится, родились уродами! Ты понял?!
- Понял – понял… - отвечает Андрей. – Ну, а все – же… можно – говорит он - ведь сегодня. Я ведь не… Не какой – то там… Ты поняла? - и берет ее за руку.
- Нет! – вытаскивает она свою нежную ручку из широкой ладони Андрея. – Ты болван! – подскочила чуть почуяв малейшее сопротивление на месте Ольга Кашина. И поднявшись с дивана с дрожью в голосе уже кричит – Извиняйся, идиот ты этакий! Я вообще сегодня – никак! Ты не понял?.. У меня “это самое”… - признается она раскрасневшись то ли от нахлынувшего вдруг смущения, то ли просто от жаркого гнева. 
- Извини дурака! Я ж, серьезно не знал! – заканючил он слегка обиженно. – Я ж не знал, что “никак” и что “ самое”. Ты прости…
- Ладно уж, прощаю. – отвечает девица. – Только после спрашивать надо, подлец! Все вы мужики – такие сволочи… - говорит Ольга Кашина из коридора.
Снова щелкает белая дверь. 
* * *
- Неужели ничего другого нет у вас на уме? – говорит вернувшись, но уже отвернувшись и надув свои милые губки. – Отодвинься… - командует. - У меня голова очень сильно болит, а он с глупостью лезет… Лучше бы занялся чем - то путным. – принялась учить его Ольга. -  Вон ребята – говорит ему Кашина - на гитарах играют. И мой брат… У кого – мотоциклы, машины… А ты? Только на работу ходишь, да и то платят мало тебе… - начала больно жалить девица упреками, и ему стало “кисло”. Словно душу Андрея затянуло вмиг серыми тучами.
- Я тут думал… рассказ написать. – выпалил смущенно парень. – Не веришь? Даже начал в тетрадке, но в тетрадке писать неудобно. Даже не понимаю, как столетия писали люди вот так. Сперва писали черновик какой – нибудь там книги, а потом все опять набело переписывали… Ну, а если вдруг чего забудешь или надо исправить? Это же какой кошмар! Хорошо – говорит ей Андрей – что сейчас есть компьютер. Все – таки мы в двадцать первом веке живем… Чего надо – в раз вставил…
- Ты пожалуй что вставишь… - засмеялась Кашина уловив каламбур. – Раньше перьями гусиными писали. – улыбнулась ласково, отчего на душе у Андрея просветлело и тучи исчезли. - После - металлическими перьями. – говорит ему Кашина. -  Видел в детстве на почте такие – с деревянными ручками? С позапрошлого века на машинке набивать придумали. У меня в свое время бабушка секретаршей работала – я все знаю…
- Да, придумали… всякую хрень. - думал Дюша глядя искоса на свою “богиню” и “царицу”, и при этом радуясь уже тому, что очередной так легко их созревший и уже начавшийся скандал сам собой рассосался. Улыбался опять и по - новой сдвигал с ее рюмкою рюмку. – За здоровье! – говорил он Кашиной чуть смущенный своей прежней виной. – За здоровье!
- А про что твой рассказ? – вдруг напомнила ему подруга. – Может – быть… про Саддама Хуссейна? – ткнула девушка в телеэкран по которому текли ночные “Новости”, и игриво опять улыбнулась, обнажив перед ним свои ровные, белые зубки.
- Нет. Не про Хуссейна он. – улыбнулся ей Дюша в ответ. – Просто… – начал он рассказывать – про жизнь… Я тогда в седьмом классе учился. Год, наверное, был восемьдесят пятый. Не раньше… Вот, была в нашей школе училка одна. Географию эСэСэСэР вела. Риммой ее звали, а кликуха у Риммы – Лупаниха…   
- Ну, и что? – спрашивает Ольга Кашина его. – Что там было то – в школе?
- Там, короче… - отвечает Андрей – Раньше было как? Не знаешь?.. Раньше требовали от учителей нас воспитывать что – ли. “Учить жизни” или “учить Родину любить”, понимаешь? Не понятно тебе?.. Одним словом – мозги компостировали… Заставляли их врать в ГОРОНО, что мы де у себя в Союзе живем лучше всех в мире. Не помнишь? Маленькая, говоришь, еще была?.. Да еще тех, кто против вранья – клеймить, и желательно покрепче, значит. Этих самых, “тех, кто против” сажали тогда. В тюрьмы, в тюрьмы конечно. А куда же еще? В лагеря, как при Сталине. Это было и после его, но поменьше. Намного… Некоторых, кто из них знаменитый больно был – просто в ссылку в какой – нибудь город закрытый ссылали… Что такое “закрытый”? Это город, куда иностранцев на дух не пускают. Такое бывает. А почему? Там заводы военные или, скажем, для судов военных - база. Все понятно?.. Так вот Римма – говорит Андрей “богине” - говорит нам раз: “Есть ребята – говорит нам Римма – академик такой по фамилии Сахаров. Так вот этот академик нас ругает, критикует нас, значит, но все это -  потому что он сошел с ума…” Вот такая она дура была. – продолжает Андрей со смешком. – Ты те годы не помнишь?.. Это не академик “не в себе” был в те годы. Это мы – всей страной придурялись, да еще и верили разной чуши и бреду. Уж, не знаю: - продолжал Андрей рассказ - верила ли Римма в тот бред, который сама говорила, или только хитро притворялась, потому что работа такая? Мне про это не ведомо… Только после того, как того академика Сахарова с ссылки, с города Горького отпустили примерно уже через год, Римма эта - Лупаниха перед нами тем своим рассказом опозорилась. Осрамилась своим враньем. Понятно?   
- Все понятно. – говорит ему Кашина пригубив очередной бокал и хитро улыбаясь. – А ты это сумеешь? – усмехается девица недоверчиво.
- Что “сумею”? – не понял Андрей.
- Написать про все это. – отвечает ему Кашина хитро.
- Постараюсь. – говорит ей парень и берется за бокал смущенно. – На, бери конфетку. – предлагает он Ольге.
- Разверни мне фантик, и… В рот мне суй конфетку. Ты понял?.. - принимается за нескромные игрища милая “богиня – царица”. – Ах, как сладко! – говорит ему Кашина. – Дай я тебя за то поцелую. Только воли рукам не давай… Не давай… - снова лезет она целоваться к Андрею. А потом жарко шепчет чего – то на ухо… Сладко – сладко, горячо – горячо на душе. Сердце тает, как льдинка и растекается.    
Сердце бьется, как птичка, и стучит в голове. Грусть молчит. Черт молчит. Молчат бесы хмельные и трезвые. Только сладость и только блаженство. И… ах. Захватило и тащит куда – то. А куда? Да не все – ли равно?..
- Хорошо. – шепчет Оленька милостиво положив ему узкую руку на грудь. – Как тебя напечатают – так подаришь мне свой журнал или книжку? Лады?
- Все железно. Тип – топ. – обещает любимой Андрюха. – Будет и журнал тебе, и книжка.
- Ну, как только, так… так можно и замуж. – обещает со смешочком Ольга Кашина.
- За кого? – ошалело говорит Андрюша.
- За тебя, дурачок… - отвечает ему Ольга - Ой, - косит она глазом оленьим на часики. – Мне пора. – говорит она Дюше. -  Я лечу. Я бегу. Мне ведь завтра опять на работу. Не забыл? Кстати, где тут на такси?.. – напоминает.
- Вот они – твои денежки. – подает ей Андрей сложенную вдвое желтую бумажку. – Держи.
- Спасибо. – отвечает ему Ольга Кашина. А потом вновь повиснув на шее жарко дышит в лицо. Обвивает, лобзается лишь слегка прикусив его губы ровными и острыми зубами. Застегнула сапожки. – Тепло… - Еще миг -  в пальто - прыг. Запахнулась и сумку - на острое плечико кинула. Уходя обернулась и властно сказала ему – Я сама позвоню. Не звонить, не писать мне не смей. Я работаю. Понял?
- Понял – понял… - закивал ей Андрей на прощанье. – Ты на этой неделе то как? – крикнул он уходящей в ночь девушке.
- Я бегу… - отвечала она через нервное цоканье каблучков по бетону. – Я сама позвоню. Ты ведь знаешь…
Гулко хлопнула дверь. И “богиня” исчезла растворившись в сырой, непроглядной, осенней ночи.
* * *
Вот уже и рассказ тот написан давно. Напечатан в журнале. Даже книжка готова.
Кстати, книжку эту девушка Оля прочитала в рукописи и одобрила. То есть и благословила, и одобрила “малых сих”, или “творчество юных” – это как кому уж нравится. Только… замуж за Андрея она никогда не выйдет. Уж такая у нее работа. Хлопотная…
- Ольга, Ольга… Эх, да где – же ты, Ольга?.. - часть думает с тоской Андрей понимая через годы и годы, что сложить свою жизнь – это Вам не рассказ написать. Не какую то глупую книжку.
- Книжку то напишет и дурак. – говорит иногда он  друзьям и приятелям. – Не верите?..  На компе или просто пером – не суть. Можно даже таким, как стояли когда – то на почте… Жизнь сложить – это Вам не какую то книжку… Кстати, - добавляет он часто при этом -  ни в никаком на земле институте этому Вас не научат - никогда. Не за деньги, ни так. Вы поняли? Вот такие, извините, “пряники”…