Цикл Киевские новеллы 3. Славный монах

                Как-то раз, засиделся я до самой зари в своей квартирке, оформляя квартальный отчет. Когда часы пробили шестой час, отложив готовый отчет в сторону, я посмотрел на них и стал готовиться. «Сейчас. Прямо сейчас, Матвей Георгиевич. Нельзя более откладывать» - всю последнюю неделю готовиться к исповеди и причастию, и все это ради того, чтобы услышать в своей голове это самое «Сейчас!».
                Улица была пуста, лишь иногда мелькали прохожие, переходя её. Все они направлялись в одну сторону, и мне с ними по пути. Вокруг царила свежесть и прохлада, а солнце еще не грело, как следует. Дойти до монастыря было не трудно, а вот перейти порог главных ворот – задачка не из простых. «Ну, давай же! Чего медлить?» - лоб мистическим образом вспотел, я смело шагнул вперед. Не ожидая увидеть такое скопление народа, я немного удивился и отошел в сторону маленького садика, благо монахинь там не было. Храм явно был переполнен, а на улице было еще втрое больше людей. Все перешептывались друг с другом и, время от времени, поглядывали на вход в монастырь.
                Просидев на скамье, несколько минут, я стал уговаривать себя отложить затеянное. Люди все ближе теснились к входу в храм, сад погрузился в тишину, гул удалялся. Тишина навеяла мне тоску, которая и стала главным аргументом для ухода из монастыря, не смотря на то, что тоска от ухода могла быть более сильной. Привстав со скамьи, я сделал шаг в сторону выхода, одновременно с этим приоткрылась дверь часовни в саду. За ней выглянул милого вида старичок, что стал глядеть в мою сторону:
- Некамо собрался ты, унош? Зачем же приходил? – дедушка спрашивал меня, но в его тоне отсутствовало осуждение, скорее это было сострадание.
- Народу густо, к батюшке совсем не пробраться будет. Вот, думаю, в другой денек зайду, - сказал глупость я.
Старичок покачал головой и промолвил:
- Ощо овца заблудилась… Вот батюшка перед тобою, возможи пробраться. – монах открыл дверь полностью. Оглянувшись в сторону храма, узрев лишь спины людей, я направился в часовню.
                Не буду описывать вам весь ритуал, друзья мои, вы либо познали радость участия в нем, либо это еще предстоит. В любом случае, у каждого должно сложиться свое ощущение. Могу лишь сказать, выйдя из часовни, чувствовал необъяснимую чистоту. Голова моя была пуста от скверных мыслей, а уста боялись лишний раз шевелиться. Хотелось побыть одному и, пожалуй, горячего чаю с сушками. Тоска отступила, а в место неё в душе воцарились спокойствие и уверенность.
                Я постоял еще возле часовни, собираясь с мыслями, а возле меня уже начали копошиться монахини и несколько прислужников. Через мгновенье, дверь часовни снова отворилась, и вышел знакомый старец, но уже в облачении архиерея с посохом в правой руке.
- Владыко, мы вас совсем обыскались. Приход уже бурится. – прошептал взволнованный чтец, подавая руку наместнику.
- Ничего, глад души пробудиться. Алкать будут. – опершись на руку чтецу, священник повернулся ко мне и сказал: - вот теперь ступай, и в иной денек зайди, - улыбнувшись, он медленно пошагал в храм. Я в ответ лишь кивнул и проводил владыку взглядом, а сам задумался: «Скольких же еще не решительных «накараулил» он в этом саду. Славный монах»