Вдали от всех

«Как можно жить в этом? Всё малоподвижно, сковано, нет гибкости, вестибулярный аппарат вообще можно выбросить на свалку прямо сейчас! И это в таком юном возрасте. Хотя, бывали случаи и похуже. Гораздо хуже! Так, присесть хотя бы двадцать раз… раз, два… ну как так можно!.. Пятнадцать… ну давай же!.. Ещё разок… Дыхательная система тоже никуда не годится!»
Он прошёлся по комнате. Непривычно было так двигаться, слегка покачивая бёдрами, ощущая совершенно другие части тела. Одежда упала на мягкий пушистый ковёр, чей ворс приятно щекотал нежную кожу пяток. Он остановился перед большим зеркалом в позолоченной раме – пародия на старину… От туда смотрело милое лицо с голубыми глазами, русыми волосами и длинными ресницами.
«Номер 170125… Вот ты какая на вид» - подумал Корректор и отошёл на пару шагов, чтобы полностью осмотреть обнажённое тело. Тонкие, слабенькие руки, несколько худощавое телосложение… Корректор провёл руками по нежной коже номера 170125. По коже пробежали мурашки, и тонкий пушок на руках и внизу живота чуть сильнее заблестел в лучах утреннего солнца, пробивавшегося через тюль. Правильные формы тела, выступающие ключицы, ровные линии грудей, увенчанных аккуратными сосочками, подтянутые ноги, ни следа от целлюлита… «Хоть от этого избавляться не надо… и на том спасибо…» Упругие ягодицы и даже почти не сутулая спина. «Не привычно видеть себя в девичьем теле… - Корректор задумчиво прошёлся взглядом по отражению своего нового тела, - почти шесть лет работы на этой должности, а тут непривычно». Он был лучшим работником Системы Корректировки, многие люди прошли через него, точнее, он прошёл через многих людей, записи о его пациентах занимали приличное количество ячеек в картотеке Системы.
«Какое симпатичное тело… - подумал Корректор, проводя руками по груди и бёдрам, - как забавно ощущать себя в нём… Так, но тем не мене, нужно вернуться к работе! Коэффициент гармоники, пожалуй, на семёрочку, но потом пересчитаем точнее… Не хватает гибкости, выносливости. Так, надо подлатать пищеварительную систему… Ах да, ещё отсегментировать сознательность и память…» Корректор вновь присмотрелся к отражению в зеркале. «Странно, наверное, со стороны выглядит обнажённая девушка, с интересом разглядывающая себя в зеркало…»
Обычно кросс-половые работы запрещались техникой безопасности, из-за не всегда предсказуемых влияний на психику, прежде всего, самого Корректора. Поэтому в Системе всегда имелся активный дублёр Корректора – девушка, обычно, обученная самим Корректором. Большее число Корректоров штат Системы не предполагал – считалось, что так легче было вводить некий стандарт, чем больше копий “стандарта”, тем больше отклонение, а это вредно. Хотя среди людей бытовало мнение, что так было легче контролировать йогов обладателей секретной техники. По той же причине на протяжении четырёх “смен” Корректоров знание такой практики передавалось от предыдущего к следующему строго лично незадолго до ухода старшего.
Внезапное недомогание дублёрши Корректора чуть не сбило режим Системы, а борьба с отступниками, приносящими вред Тераполису, не должна была останавливаться из-за какого-то насморка. Вот и пришлось Корректору самому заняться обработкой номера 170125. Йог его уровня, всё-таки мог позволить себе это!
Скоро уже борьба с отступниками будет завершена. К сожалению, до многих не успеет дойти Система, и Тераполис наверняка приведёт их к неизлечимым заболеваниям или неисправимы последствиям. Неправильная жизнь, страсти и переживания разъедают этих людей, а с ними и Тераполис, депрессии и отвлечения, разгул и усталость, жажда общения – всё это уничтожало работу и режим, а с ним и Тераполис. Но Система Корректировки всё жё смогла противостоять пагубному действию этих человеческих пороков…
«Кофе, кофе и ещё раз кофе… и не мытые чашки в мойке, а в остальном чистенько, вроде прибрано так, да и кухня светлая, проветренная… Холодильник, естественно почти пустой. Шоколадка, сыр, ещё сыр и… да, и бывший сыр… Что ж, меню прошлой недели ясно. Пора переходить на кисломолочную продукцию и никакого кофе! – Корректор взглянул в отражение своего нового лица в стекле шкафчика для посуды, - ты же себе сердце посадишь, девочка! М-да, исправлять и исправлять... Ну, это лучше чем старушка, год назад, у которой не выбиваемые привычки… Что ж, покормим себя ещё фруктами и, пожалуй, надо будет витамины проколоть, а как не хочется колоть такую ручку!» Корректор сел за стол, стоявший у окна. Как-то всё по-старинному. На столе лежала сенсорная панель, последним пунктом на ней просматривали какой-то журнал… ещё вчера. «Ещё вчера она сидела здесь, на кухне, пила кофе, держала в руках кусочек сыра и читала журнал… Вечер, за окном темно, а здесь, на кухне светло и уютно… Какие привычки, какие вкусы…» Корректор вздохнул и отложил панель. «Ещё вчера она приняла душ и легла в свою постель… тёплую, мягкую. Наверное, и сейчас она видит сны в термостатированном магнетоизолированном обменнике…»
Корректор заходил в Базу Душ только пару раз. Обычно, он не интересовался, в каких условиях находятся души и доли сознания корректируемых, но в рамках инструктажа и для общего развития, требовалось хотя бы иметь представление о Базе. Именно базу обслуживала большая часть персонала Системы Корректировки, ведь нужно было следить, чтобы все параметры, могущие повлиять на состояние души или сохранность сегментов сознания, в особенности самосознания, укладывались в очень узкий доверительный интервал. А всё что требовалось от Корректора – внедриться ночью в объект, оценить гармонику и корректировать всё то, что могло помешать человеку жить в Тераполисе. Для Корректоров с большим уровнем подготовки и опытом коррекция занимала не более месяца, хотя бывали случаи, когда требовалась капитальная переделка организма и восстановление здоровья, занимавшая больше времени. Так же нужно было переделать и отсегментировать сознание, чтобы впоследствии труды Корректора не прошли даром после возвращения души клиента в собственное тело.
В гостиной стоял большой овальный стол с резными ножками – хозяйка квартиры явно неровно дышала к проявлениям старины – диван, услужливо подстраивавший свою поверхность под малейшие изгибы тела находящегося на нём человека, рабочий стол с несколькими сенсорными панелями и много разбросанных повсюду вещей. Вещей, явно некогда забытых быть убранными на свои места. «Стиль или нехватка времени? – Корректор поворошил одежду, сваленную на стуле возле дивана, достал какую-то блузку и поднёс её к носу – мдя… нехватка времени, ибо здесь лежит чистая одежда, принесённая из прачечной – он присмотрелся к лежащему на вершине кучи одежды чеку – и принесённая давно… Хм…» Корректор прошёлся по комнате, осматривая почти каждую вещь. Они многое говорили Корректору о человеке. В этом он был подобен следователю. «Странно это выглядит со стороны! Обнажённая девушка рассматривает свои вещи, будто видит их в первый раз…»
Осмотрев гостиную, Корректор подошёл к окну. За тонкими слоями перемежающегося полимера и разреженного неона на несколько сотен метров вниз уходила пропасть, кишащая движущимися фигурками людей, транспорта и автоматов ремонта-обслуживания, пропасть, пересечённая многими уровнями магистралей и трубами «вакуумной почты», по которой постоянно мелькали скользящие на углеродной смазке капсулы с грузами. Тераполис жил. И не видел девушки, стоящей у окна и взирающей на эту жизнь. Не видел не только потому, что мало людей поднимают головы вверх, но и потому, что снаружи полимерное окно было зеркальным.
«Документы, распечатки газет, ещё документы, какие-то телефоны… - Корректор пересматривал бумаги, лежащие в рабочем столе номера 170125, - рисунки, какие-то записки, открытки… Бардак какой!.. Дневник, распечатки писем… Хм, а вот дневник почитать можно…»  В отношении отступников для Корректоров официально снимались все запреты на вторжение в личную жизнь объекта корректировки: переписка, дневники, сетевые контакты – всё становилось доступно на время корректировки. Раньше, когда только образовывалась Система Корректировки, закон об этом долго обсуждался, но всё же был принят – исключение для двух человек в большом городе не столь большая плата за улучшение уровня жизни людей!
Корректор сел поудобнее в кресле и раскрыл толстую потрёпанную книжицу в кожаном переплёте – ещё одна пародия на старину…
«Все люди вокруг спешат. Они спешат на работу, потом с работы, в торговый центр… и ведь это делают почти все! Главное в Тераполисе – научится следовать ритму жизни… Хотя, какая может быть жизнь в этом огромном городе. Здесь люди стали всего лишь крупицами какого-либо твёрдого камня или песчинками в старинном шлифовальном механизме. И все они шлифуют отлаженность Тераполиса. Как жаль, что я не люблю спешить. С раннего детства…»
«Сегодня случилась авария на тридцать второй магистрали четвёртого надземного уровня, и мы все простояли в пробке до вечера. Когда, наконец, можно будет купить магнефол, ведь в воздухе никогда не бывает пробок?! =) »
«Интересно…» - Корректор откинулся в кресле и задумался. «Мы – крупицы абразива… Мы шлифуем, шлифуем, шлифуем… но что? Слаженную жизнь? Суету миллионов людей? Тераполису нужно, чтобы все суетились синхронно, вернее, слаженно…»
Он пролистал дневник ближе к середине:
«Как жаль, что рядом нет никого, кто мог бы меня понять… Казалось бы, в городе повсюду люди! Каждый день пересекаешься с тысячами людей, но… одна… Раньше, когда я была маленькой, я могла прижаться к отцу. Он всегда понимал меня и помогал мне, если на душе было плохо, если я плакала или боялась чего-то… Хотя, может быть, это было всего лишь детской иллюзией. Но тогда я наслаждалась ею, опиралась на эту иллюзию… или не-иллюзию…  А здесь все забыли свою душу, здесь нет никого кто бы обратил внимание на ближнего…»
«Как хотелось бы уйти ото всех, чтобы быть вдали от Тераполиса, множества людей… Жить там с человеком, способным меня понять… В своём собственном доме, среди лесов и полей…»
Корректор вновь оторвался от чтения, задумавшись. Ему вспомнились времена, когда происходил разгар становления Тераполиса.
Огромный и постоянно растущий город, требовал от общества большего, чем просто жизни в городе, работы, учёбы… После пребывания на грани распада на множество мелких городов и возможного запустения целых районов, произошёл переход на новый уровень. Тераполис.
Качество жизни улучшалось. Все новейшие достижения науки пускались на всё большее обустройство быта, промышленности, бизнеса. Но преждевременное старение, многочисленные заболевания людей и почти что поголовные депрессии приводили к падению эффективности работы, мешали людям жить в городе. Именно тогда и появилась Система Корректировки. Тогда и появился первый Корректор. Это был, пожалуй, самый дерзкий эксперимент за последние сто лет, но эксперимент удачный! Простая схема – переселился, откорректировал, выселился. Большая эффективность корректировки. Это был залог успеха для существования будущего Тераполиса. И люди получили возможность избавиться от всего того, что мучило их при обычной, нескорректированной жизни в городе.
Но жизнь в городе… Когда в последний раз сам Корректор выбирался из него? Когда он мог отвлечься от постоянного изменения жизни отступников – людей, чья жизнь не соответствовала нормам Тераполиса, нормам, выверенным и просчитанным с использованием самых современных, точнейших математических моделях?
«Я сегодня утром лежала в постели и вспоминала своё детство. Мне вспомнилось, как отец однажды решил показать мне живую траву в её естественной среде. Он долго копил на поездку, и сумел таки организовать двухдневную поездку. Мне тогда было семь лет… Я не помню куда мы ехали, не помню где останавливались, но я помню это огромное, потрясающе необъятное зелёное море! Оно простиралось до горизонта, плескалось на склонах холмов… Когда дул настоящий ветер, по этому травяному морю пробегали волны… и я гонялась за этими волнами… И ещё там был особенный запах. Я не могу вспомнить его сейчас, но знаю, что он был особенным. А ещё мы видели лес… Издалека, ведь мало кому можно приближаться к лесу без специального разрешения и согласия экологической службы, но даже на том расстоянии лес произвёл на меня впечатление… Неизгладимое, живущее со мной до сих пор…
Каждая ночь проходит в сновидениях о том прекрасном месте с чистым воздухом и пением птиц, где за окном шуршит листва, и светит солнце. Где так зелена трава и каждый вдох приносит радость…»
Вечер наступил совсем незаметно. Корректор с большим опозданием обнаружил его приход, только когда дочитал последнюю запись в дневнике.
«Тераполис… Почему ты не любишь таких как она… почему ты столь безжалостен к ним… Отступникам… Тераполис не приемлет мечты людей, их право на собственное представление о жизни… А были ли у меня мечты? Когда я мечтал в последний раз, до того как стал полностью отдавать свою жизнь Тераполису?» В памяти, где-то на самых её задворках, закрытых на множество замков в темноте подсознания, вдруг шевельнулось смутное воспоминание то ли прошлого, то ли не-случившегося, то ли просто приснившегося однажды… Какое-то слабое чувство, забытое за работой, не нужное и не используемое. Взгляд замер на обложке дневника. Это странное состояние, когда выпадаешь из времени, уходишь по забытым коридорам подсознания, длилось всего минуту… Но надо было браться за работу.
Корректор прошёлся по комнате, потом сел за стол и стал составлять план коррекции. «Пищеварительная, дыхательная, опорно-двигательная системы… Диета, гибкость… так что ещё… Сегментация сознания, форматирование памяти… Эх, номер 170125, мне тебя жалко…»
«Каждая ночь проходит в сновидениях о том прекрасном месте с чистым воздухом и пением птиц, где за окном шуршит листва, и светит солнце. Где так зелена трава и каждый вдох приносит радость…» - Вспомнились Корректору строки из потрёпанной книжицы в кожаном переплёте, положенной уже в контейнер для изъятия. «Где так зелена трава… Когда я в последний раз видел живую траву… Когда… Мне не знаком и шорох листвы за окном, пение птиц…» Корректор ещё раз прошёлся по комнате и лёг на диван. Листок с планом задумчиво застыл перед глазами Корректора. Чуть подумав, Корректор вычеркнул два последних пункта…


Было как будто продолжение сна. Даже тело ощущалось совсем по-другому. Она встала с постели и почувствовала под ногами учтиво скрипнувший деревянный пол. Ноги словно сами повели её через комнату к окну, за которым пели птицы, шелестела листва и сквозь неё пробивались лучи солнца. Не веря своим глазам, она открыла окно и высунулась наружу, удивлённо оглядываясь. На зелёной, настоящей, живой траве стоял спиной к ней высокий человек, в свободном кимоно, подпоясанном толстым поясом. Словно почувствовав на себе взор девушки, молодой человек повернулся.
- Ну, с добрым утром, номер 170125… то есть… Наташа…
- Вы меня знаете?.. где я? Что это за место?
- Это твой дом, там, где ты будешь вдали от всех. Это твоя мечта, твой сон, воплощённый в явь. – Корректор посмотрел на счастливое и удивлённое лицо девушки, - А я всего лишь Корректор, исправляющий людей… Впрочем, иногда, могу и исполнить заветное желание…


Цветов Никита
Санкт-Петербург,
декабрь 2007г.