Микронус. роман-фантасмагория

Аннотация

У внука плотника, успешного предпринимателя Михаила, оживает детская мечта собственноручно делать добротную мебель из дерева. Рискуя потерять бизнес, он отправляется в Индию к мастеру-краснодеревщику учиться ремеслу.

                ВСЕМ ЗАБЛУДШИМ ПОСВЯЩАЕТСЯ

1

Местом своего паломничества Михаил выбрал небольшой городок в юго-восточной части древней и загадочной страны, на побережье Бенгальского залива. Арендованный им домик стоял обособленно от основной массы жилых домов прибрежной зоны, к тому же огромный лесистый холм отгораживал жилище от соседей, что давало возможность Михаилу в полной мере окунуться в неведомую атмосферу жизни ученика-отшельника. Арендную плату он внес на несколько месяцев вперед, ограничив таким образом себя еще и в общении с арендодателем, который остался доволен сделкой, так как желающих уединиться в такой глуши было не так уж и много. Этот дом сдавался редко.
Его новое обиталище снаружи не выделялось чем-то особенным – дом с виду был стареньким и походил на давно выброшенный на берег корабль, отсеченный от цивилизации. Издалека его подношенные стены напоминали одряхлевшую корму, а полупрозрачные окна – захудалые иллюминаторы. Казалось, здесь редко бывают люди.
«Что ж, прекрасное место для уединения» - подумалось Михаилу, когда он еще с пригорка впервые осматривал с виду безжизненную территорию.
С маклером ему тоже повезло – он сносно изъяснялся на английском и не задавал лишних вопросов, ограничившись только проверкой документов. Он взял оплату, проинструктировал нового жильца в вопросах пользования домом, попросил контактный телефон и удалился, пожелав приятного отдыха. «Ну, отдых, так отдых» - не стал вдаваться в подробности Михаил и, попрощавшись, закрыл за маклером дверь.
Изнутри дом оказался не таким уж и заброшенным. Михаил про себя отметил, что порядок здесь поддерживался постоянно – начиная с веранды и заканчивая уютной спальней. Комнаты были обставлены скромно и со вкусом. Чистотой и ярким оконным светом встретил дом нового постояльца - ощущение комфорта сразу же окутало гостя.
Михаил снял обувь, прошел в гостиную и сел на кровать. За окном виднелись невзрачная постройка и кусочек океана.
Время близилось к полудню. Измотанный и уставший от продолжительного пути Михаил, оставив вещи неразобранными, завалился на кровать и, несмотря на жару сразу же уснул.

2

- Миша, дай-ка, рубанок – зафиксировав на массивном столе заготовку из тополя, дедушка приготовился было выровнять несколько кривоватое полено, но не нашел под рукой инструмента.
- А вон он, слева от тебя, – покосив глазом, но не отрываясь от начатого рисунка, бросил Миша и еще сильнее сконцентрировал взгляд на клочке бумаги. Его голубые глаза излучали теплоту, а их задумчивость была никому непонятна, в том числе ему самому.
Он не первый раз уже брался за эту работу. Каждый раз он подолгу сидел на собственноручно сделанном удобном табурете, всматриваясь в никуда, прислушиваясь к размеренным звукам дедового рубанка, вдыхая завораживающий аромат свежего дерева.
Ни пропекающий рубаху луч летнего солнца, ни шум птиц и всякой живности во дворе, ни изредка проезжающие по улице машины не ослабляли его внимания. Он не замечал происходящего вокруг него – оставались лишь звуки и запахи.
Вот и теперь он уже в который раз вертел в руках набросок стула. Линии будущего изделия самовольно ложились на бумагу – рука послушно, словно по чьему-то указанию, вырисовывала одну ножку за другой, соблюдая симметрию и пропорции. За ними, словно из воздуха, появились вогнутое сидение и выгнутая спинка.
« - Стоп, чего-то не хватает.
- Да, нет же, посмотри как красиво.
- Действительно красиво. Но-о-о-о, что-то все равно не так.
- Успокойся ты, отличный рисунок.
- Не уверен. Нет» - вел внутренний диалог мальчик, морща лоб.
Устав от размышлений и мучительных бесед с самим собой, Миша оторвал взгляд от бумаги и его глазам снова открылся вид четких движений дедовых рук, которые легко и непринужденно скользили над поверхностью стола. Крепкие руки с легкостью птицы летали в воздухе, гипнотизируя Мишу. Не найдя в этих движениях ответ на терзающее чувство незавершенности, он снова уставился на бумагу.
- Миш, ты чего там притих? – обернувшись, остановился дед. Смахнул рукавом пот со лба, хлебнул водички. – Будешь?
Миша молча продолжал сверлить взглядом рисунок.
- Ну, как хочешь – улыбнулся в усы дедушка и поставил бутылку поодаль. Затем снял заготовку с упора  и снова взялся за рубанок, орудуя им уже навесу.
Ранее бесформенный кусок дерева в умелых руках мастерового постепенно приобретал изначально в уме задуманную форму: сразу неопределенную, потом все более и более четкую и понятную для восприятия, пока перед глазами не возникло увесистое, гладкое и радующее глаз топорище.
Не прошло и получаса, как дед окликнул Мишу.
 - Ану-ка оцени, Мишань!
- Ого, класс! – искренне обрадовался Миша, поглаживая приятную на ощупь поверхность рукоятки. Потом с нотками горечи в голосе добавил. -  Ты делаешь топорище быстрее, чем я рисунок.
- Это объяснимо. Просто образ того, что ты хочешь сделать, еще не полностью сформировался в тебе.
- А где он находится, этот образ?
- Здеся, – постучал себя по голове дедушка, приоткрыв при этом рот, отчего из него вырвалось что-то, напоминающее звуки от ударов по пустому бочонку.
Они оба от души рассмеялись.

3

Сегодня Миша проснулся раньше обычного – глаза открылись легко, без усилий. Ранние лучи солнца стрелами пробивались сквозь щелочки меж занавесками, вонзаясь острыми наконечниками в деревянный пол. Утро своей свежестью и прохладой выманивало из теплой постели. В доме было тихо, и только огонь выводил свою таинственную мелодию, потрескивая в печи сухими поленьями. Это бабушка, по обыкновению вставшая раньше всех, уже успела растопить печь и ушла на улицу выполнять каждодневный «ритуал» работ по хозяйству.
Миша с грациозностью кошки выскользнул из-под одеяла, сунул ноги в легкие шлепки и через минуту уже сидел на своем любимом утреннем месте под забором. Весь двор находился еще в тени дома и воздух вокруг отдавал холодком, и лишь небольшой клочок земли у забора прогревался солнцем. Здесь Миша проводил время по утрам, согревая свои бока. Это местечко он приглядел еще в раннем детстве, но и сейчас он не забывал о нем и часто приходил сюда.
Присев на корточки, опершись спиной о забор и прищурив глаз, смотрел Миша на солнце, грелся и пытался полностью освободиться ото сна. Но лучи восходящего солнца пригревали все сильнее и Мишаня, бывало, снова мог закимарить. В такие минуты он был похож на медитирующего йога, практикующего никому неизвестную позу «медведя» - обхватив руками коленки, сжимаясь в клубок, со стороны он напоминал медвежонка, сосущего лапу. Иногда дедушка его так и называл «медведь», когда тот руками разрывал не полностью расколотые поленья.
Часто, в такие утренние «медитации», думалось Мише об увиденных снах. Точнее, по утрам он только о них и думал, вспоминая приснившееся и пытаясь разгадать его значение. Вот и сегодня, согретый первыми лучами, приняв свою «коронную» позу, взялся он за  головоломку.
Этим утром Мише было несложно вспомнить сон.
«Это была целая неизвестная ему страна. Не понимая самого слова «страна», Миша чувствовал и знал, что место, куда его отправила ночная дрема, было большим, нет - огромным, а может и вовсе не имело границ.
Там было хорошо, уютно и так же тепло, как и здесь, сейчас вот, у забора.
Он шел полевой дорогой, вкруг него расстилалась золотистая рожь, конца и края которой не было видно. Было светло, но свет не походил на солнечный. Он был скорее лунный с золотистым оттенком, но по яркости превосходящий привычный дневной.
«Странно» - подумал Миша. – «Так тихо. И птиц не слышно вовсе».
Остановился. Оглядевшись вокруг, обернулся. Ни пыли, ни следов за ним не было.
«Хм-м-м» - непонимающе улыбнулся Миша, и посмотрел вперед-вдаль, пытаясь обнаружить горизонт. Но безуспешно – дорога сливалась с рожью, рожь – с ярко-лунным светом, который нежно окутывал тело Мишы, что в свою очередь плавно перетекало в дорогу.
Идти было легко.
Вдруг что-то неожиданно, как сквозь сон,  затрещало за спиной…»
… это, прощаясь, друзья-поленья будили его своим треском из печи.

4

Михаил проснулся от бешеного шума прибоя. Резко встал, выглянул в окно. Его взору открылась впечатляющая картина бушующего океана. Волны с ревом поднимались на несколько метров в высоту и с огромной скоростью устремлялись в направлении ожидающего удара берега. Водяные мечи, падая с высоты, вырубали из тела берега груды песка, и солено-песчаный коктейль, приправленный булькающей пеной, проникал на десятки метров вглубь пустынного пляжа, норовя добраться и к домику неизвестного пришельца.
Ветер не утихал. Наспех переодевшись в легкую одежду, Михаил вышел к морю. Вечерело.
Бенгальский залив по водной активности никак не походил на залив, а был как минимум морем, с повадками Индийского океана.
Повышенная влажность, почти не колеблющаяся высокая температура воздуха помещали жителей этих широт в природный парник. Дышать было тяжеловато, и лишь северо-восточный муссон несколько облегчал адаптацию новоприбывшего к местному климату.
Каких-то десять часов назад Михаил, преодолев по воздуху тысячи километров, приземлился в аэропорту Ченнаи, и сев в автобус, протрясся еще около четырехсот километров по суше.
Океан бурно встречал Михаила. Он стоял как вкопанный на краю бездонного простора, жадно вдыхая влажную пыль, и, казалось, что-то новое и сильное зарождалось в глубине его тоскующей души.

5

А вот и обед. Миша с дедом сегодня уже с утра успели смастерить соседу незамысловатый стол и с чувством выполненного долга направились в летнюю кухню.
Разлитый по тарелкам суп был горячим. Дед помешивал свою порцию ложкой, а Миша, уставившись в окно на цветущий сад, снова задумался.
- Мишка, какой молодец, сегодня сам сделал две ножки для стола. От моих не отличишь, - хвалил дед. - Еще покрасить, и готово.
- Мастерить, это, конечно, хорошо, но на этом много не заработаешь, – отозвалась мама. - А сейчас без денег никуда.
- Вот и я так считаю, учиться ему нужно, чтобы человеком был, – подпряглась бабушка, не замечая, как нахмурился дед.
- Сейчас престижно быть менеджером, юристом или банкиром. Вот туда и нужно идти.
- Да, да. Слушай, сынок, что мама говорит, она лучше тебя во всем разбирается, – поддакивала бабушка.
Суп так же не спешил остывать, как не спешили утихать поучительные разговоры.
Миша смотрел в окно и все думал о той незаконченной детали рисунка, которая в который раз уже напрашивалась, но все никак не могла проявиться в его воображении.
- Не нужно ему учиться, он и так все умеет, – буркнул дед.
- Это мой ребенок, мне и решать, – с нажимом ответила мама.
К таким застольным «задушевным» беседам Мише было не привыкать, но сегодня его все это взбесило, и он выпалил: «А меня не хотите спросить. Что вы за меня все решаете?!»
- Да, - ожил дедушка и бодро поддержал внука.
- Ну, и кем ты хочешь быть? – с некоторым недовольством, но все же по-доброму спросила мама.
- Я еще точно не знаю, - медленно начал Миша, - но мне нравится работать с деревом.
Странно, но никто не поспешил перебить его. Наоборот, все притихли, прислушиваясь к новым ноткам в голосе юноши. Возможно, такая реакция была вызвана еще и тем, что  обычно молчаливый Миша вдруг заговорил.
- Я люблю запах заготовок и тонко отшлифованную поверхность уже готового изделия, - продолжал Миша. - А еще мне интересно, как так получается, что мои руки, вот эти руки, – он потер мозолистые ладони, - из чего-то бесформенного делают красивые и полезные вещи. – И, помедлив, добавил вопросительно. - Выходит я их создаю?
Взрослые молчали, казалось, задумавшись каждый о своем. Миша посмотрел еще раз на свои руки и улыбнулся про себя.
- Как там твой рисунок? - загадочно спросил дед.
- Пока никак, - махнул рукой внук и взялся за ложку.
Молодой организм с удовольствием уплетал остывающий обед. Ничего в движениях Миши не выдавало перемены в его голове, и лишь радостный отблеск какого-то предчувствия в глазах подчеркнул их глубокую синеву.

6

После тяжелого вечернего шторма, была тихая и спокойная ночь.
«Первая ночь - звучит заманчиво» - подумалось Михаилу, проснувшемуся впервые в другой части мира, вдалеке от родных, от своего дела, которому посвятил много лет, от друзей и врагов,  так перемешанных, что нельзя было провести внятную черту между первыми и вторыми, от любимых мест, где он родился. Он был далеко от всего, что окружало его последние лет пятнадцать, но при этом как никогда близко к самому себе.
Это чувство обогрело просыпающийся ум начавшего уставать от жизни молодого мужчины. Несмотря на свою новизну, оно было до боли близким и знакомым, как друг из детских снов.
Будильник прозвенел рано, и у Михаила было в запасе несколько часов. Он лежал на удобной кровати накрытый легким покрывалом, слушал подобревший шум моря и вспоминал сегодняшний сон.
« - Здравствуй, Миша, - сказал Микронус.
- Привет, дружище, - ответил Михаил, не скрывая радости.
Микронус сидел на краю огромного пирса, свесив ноги в спокойную воду океана. Михаил же расположился на теплом песке и любовался закатом.
- А, почему нету шторма, ведь только что я видел огромные волны, пытающиеся разбить берег?
- Здесь не бывает штормов, - спокойно ответил друг.
- Какое-то неправильное море в здешних краях, – улыбнулся Михаил. – А где это мы?
Микронус спокойно болтал ногами, вспенивая ровную поверхность, и молчал.
- Ты сейчас уже взрослый человек. А помнишь нашу первую встречу? – наконец-то отозвался он.
- Да, конечно. Это было во втором сне, когда я продолжил свой путь по дороге, – начал вспоминать Михаил. - Я шел  и не мог понять, где я.
Он потер виски, стараясь припомнить все в деталях:
- Мне было сразу немного страшно, но потом я быстро зашагал вперед, надеясь повстречать кого-нибудь, и постепенно вопросы и опасения развеялись. Мне стало хорошо.
- Потом ты увидел, сначала совсем вдалеке, затем все ближе и ближе, дерево. - помогал вспоминать Микронус. - Огромное зеленое дерево.
- Что это было за дерево. Мне никогда ни до того, ни после, не приходилось видеть подобное?
- Ничего удивительного. На Земле такие не растут.
Михаил заново переживал те волнительные минуты их знакомства, отчего становилось немного не по себе. Он встал с песка и подошел к воде, чтобы смочить руки и лицо. Вода была чистой и прозрачной, умеренно теплой и прохладной, с виду напоминая пресную. Но, умывшись, Михаил ощутил на губах соленый вкус.
- Да, это дерево мне показалось удивительным, и с приближением к нему я все больше и больше ощущал его величие, - продолжал он, снова присев. - Это дуб, подумал было я, остановившись от него метрах в десяти.
Раскидистая крона могучего дерева впечатляла своими размерами, симметрией и правильной округлой формой. Все ветви были настолько ровными, что я мгновенно представил, какие добротные доски получились бы с этого дерева.
Микронус улыбнулся, припоминая как он тогда непроизвольно хихикнул - его смешок сам по себе вырвался из бесплотных уст. Проводимость воздуха превышала земную в разы, поэтому эхо разлетелось далеко по округе.
Миша вздрогнул и резко остановился. Сердце выстукивало барабанную дрожь, а широко раскрытые глаза уставились на густые листья загадочного дерева.
- Я сам было испугался, - усмехнулся Микронус, не в силах удержаться от улыбки при воспоминании выражения на Мишином лице, – но тут же догадался, что мой якобы случайно вырвавшийся смех  был «проделкой» моего Ангела – он так подсказывал, что пора мне себя показать.
- Удивлению моему не было предела, когда я увидел вынырнувшую из гущины светящуюся ступню, - на лице Михаила ожило удивительное выражение детского испуга – казалось, он с прежней искренностью снова переживает увиденное когда-то. На взрослом лице это выглядело в разы смешнее, и Микронус уже не мог сдерживаться от смеха.
Они вместе от души рассмеялись так, как могут смеяться только дети, и басистое эхо камнями-жабками поскакало по водяной глади.

-  Конечно, - успокоившись, продолжил Микронус. – Моя нога раза в два превышает по размерам твою. От такого зрелища любой вздрогнет.
-  Да, уж. Тем более, что за ногами последовала кудрявая голова, а уж потом все тело.
- Я подумал, что сразу не плохо было бы показать лицо, но стопа «засветилась» первой, – улыбнулся Микронус. - Ну, да ты сам все видел.
Михаил призадумался, кивая головой.
- Тогда я обрадовался, что ты похож на человека, - уже спокойнее добавил он.
Микронус поднялся. Закатное солнце придало его облику выразительности, отчего его аура еще ярче засветилась цветами радуги. На пирсе стоял тот же трехметровый гигант с человеческим телом, которого много лет назад впервые встретил Михаил в том удивительном сне. То же стройное тело, тот же яркий свет вокруг ауры, те же ярко голубые глаза, и только взгляд да лицо выдавали в нем произошедшие перемены. Это был взрослый Микронус.
Он подошел к другу и сел рядом с ним на песок. Михаилу стало легко и спокойно как тогда Мише, когда  Микронус протянул руку и помог ему взобраться на дерево. Они уселись на самой высокой ветке и говорили, говорили, говорили…

- Я совсем забыл о тебе. Почему ты так долго не приходил ко мне? – спросил Михаил.
- Я всегда прихожу только к тому, кто идет своим, истинным путем».

7

Следующее утро внешне было похожим на все предыдущие. Миша по привычке грелся на солнце, радостно встречая новый день и впитывая всем своим естеством начало чего-то нового. «Каждый день по-своему уникален и интересен» - осмысливал Миша слова деда. «Да, и ночь тоже» - добавил он от себя, и принялся было в деталях вспоминать свой сегодняшний сон.
- Эй, ты чего там расселся, - окликнул дедушка. – Пошли в мастерскую, заказ есть.
Миша нехотя поднялся, раздосадованный тем, что ему не дали возможности поразмышлять в тишине, и все-таки последовал за дедом – его слово закон, да и деньги на дороге не валяются.
Пока Миша брел в мастерскую, дед успел включить чайник и сейчас раскладывал в чашки заварку.
- Ниче, ниче, щас проснемся, и дело пойдет, - подбадривал дед, видя расстроенную физиономию внука.
- Не знаю как ты, а я уже проснулся, - буркнул Миша.
- А чего такой злой, случилось чего?
- Не-а, просто теперь я знаю, что делать с моим рисунком, - резко повеселел он. – А ты меня сразу в мастерскую.
- Ах, ты ж притворщик! Хотел провести деда, - и по-доброму добавил, гладя внука по голове. – За работой и покумекаем вместе над твоим рисунком, хорошо?
- Хорошо, - склонив голову деду на плечо, ответил Миша.
Пока заваривался чай, дед подготовил инструменты, а Миша сбегал к бабушке в кухню.
Им предстояло сегодня смастерить оконную раму. Сделав замеры и нарезав нужной длины заготовки, Миша и дед подсели к маленькому столику в углу и взялись за бутерброды с чаем.
- Ну, что там за умная мысль тебя посетила сегодня ночью,- начал дед, явно подшучивая над внуком.
- Не мысль, а Микронус, - не замечая иронии, ответил Миша.
- Это еще кто такой? – удивился дед, и непонимающе посмотрел на внука.
Мишка откусил смачный кусок бутерброда, сербнул горячего чая и, помедлив, ответил.
- Он – Душа…
- Ничего не понял, - покачал головою дед. – Объясни-ка детальней.
И Миша рассказал дедушке, как он очутился в удивительной «стране», как гулял полем и увидел дерево, как дивился его красоте и ровности, и как подружился со светящимся человеком.

Работа кипела и продвигалась сама по себе как-то незаметно. С помощью специального рубанка на ровных заготовках появлялись фигурные вырезы - Миша работал усердно и умело как никогда раньше. Плотницкая магия добавляла таинственности и загадочности еще юному, но быстро взрослеющему рассказчику.
 - Я сразу испугался, - продолжал Миша. – А потом он взял меня за руку и страх прошел.
Миша говорил, не отрываясь от работы и, словно писатель в творческом порыве, полностью погрузился в рассказ.

« - У тебя есть мечта? - покачивая в воздухе ногами, спросил Микронус.
- Я хочу быть деревных дел мастером, - ответил Миша, немного помедлив.
- Зачем тебе это?
- Не знаю. Мне просто нравится этим заниматься. Разве еще что-то нужно для счастья? – задал неожиданно для себя вопрос Миша, не ожидая, впрочем, получить на него ответ.
Микронус молчал, и только его аура словно светофор живо заиграла разными цветами. Миша понял, что этот вопрос важен для его сияющего друга.
Они оба на время умолкли,  и четыре глаза уставились куда-то вдаль: Микронус смотрел не моргая, а Миша то и дело щурил глаза от непривычно яркого света, да прикрывал их ладонью – но и это не помогало до тех пор, пока глаза сами не привыкли к такой интенсивности света.
С вершины «дуба» его взору открылась забавная панорама: все было не так однообразно, как сразу показалось снизу. По левую сторону вдоль дороги раскинулся, казалось, пушистый сосновый лес, по правую, с той стороны, откуда он пришел, виднелись вершины высоких гор, впереди них – далеко-далеко отсюда расправил свою могучую гладь океан. «Круто!!!» – молча выдохнул Миша и, держась рукой за мощный ствол дерева, обернулся.
- Как же здесь красиво, - вырвалось у Мишы.
- Да. Я здесь живу, - спокойно отозвался Микронус.
Миша смотрел на невероятной красоты город и сквозь сон желал, чтобы тот не заканчивался.

С трудом улеглись первые эмоции, а вопросов не стало меньше. Но Мишу что-то сдерживало от распросов.
Они еще помолчали, пока Миша все же не спросил:
- Микронус, а ты о чем мечтаешь? Что для тебя важно?
- Понимаешь, - начал Микронус. – Каждая Душа имеет очень ценный дар, которым наделил ее Бог.
Это Свобода Выбора.
Она есть в каждом из нас.
Микронус говорил медленно, а Миша терпеливо ждал каждого его слова.
- Наравне с такими нашими возможностями как вечность, бессмертие, безграничность, безвременность, - продолжал Микронус. – Свобода Выбора является поистине бесценным даром. Но этот дар проявляется только на Земле.
Миша не перебивал, хоть вопросы устроили давку в приемной его подсознания.
- Мы можем вечно пребывать вне времени, не меняясь, и никто нас не упрекнет в этом. Но я не знаю такой Души, которая бы не желала стать Ангелом.
Миша не удержался и спросил:
- А что для этого нужно?
- Пройти испытание земным «неведением».
- Если я правильно тебя понял, ты тоже мечтаешь стать Ангелом?
- Да. Тогда я смогу помогать людям и их душам.
И, улыбнувшись, добавил. – И у меня будет трон».

- Деда, я сделаю ему этот трон, - сказал Миша, сияя, и достал из нагрудного кармана законченный этой ночью рисунок.
Дед развернул лист бумаги, долго смотрел опытным глазом на симметрию, пропорции и размеры, и наконец ответил:
- Красивый рисунок, все до мельчайших подробностей точно выверено и вымерено. Молодец! – сделал паузу дед, глядя на Мишу. – Только вот не пойму, зачем это тебе?
- Это не мне, это Микронусу, - непонимающе ответил Миша.
- Сынок, ведь это же был всего лишь сон.
- Дедушка, я уже не маленький и все понимаю. Но он был настолько реален, что я запомнил все в деталях.
- И все же он не реальный, этот твой... светлячок…
- Но он мне указал размеры и помог завершить рисунок, - серьезно ответил Миша.
Рама была почти готова, оставалось только ее покрыть специальным раствором против плесени, грибков и прочей «живности».
- Даже если ты сделаешь этот трон, куда ты его применишь? Он же непрактичен, – подытожил дед.
- Ну и что. А может он поможет Микронусу стать Ангелом, - наивно и с некоторой обидой за непонимание ответил Миша. Он взял со стола рисунок, свернул и положил обратно в карман.
С львиною осанкой вышел Миша из мастерской, сияющий оттого, что скоро возьмется за новую работу – он будет делать стул-трон для своего нового друга, пусть даже и воображаемого.

8

Миша без сил опустился на кровать, нехотя стянул с себя одежду и завалился на подушку с желанием уснуть и поскорее забыть послеобеденный разговор с мамой. Мысли роями кружили у него в голове не давая покоя. Он ворочался с боку на бок, ложился лицом и на спину, но все никак не мог успокоиться: мамины слова глубоко проникли в мозг и поедали его изнутри.
Лишь к полуночи воспаленное воображение, устав от попыток представить возможные варианты сопротивления событиям, отпустило измученное сознание и нырнуло в стремительный и непредсказуемый поток бессознательного.

« - Как твои дела, Микронус? – бодро спросил Миша, шагая по каменистой тропе вверх.
- Мои то, как раз ничего. У тебя что стряслось? – вопросом на вопрос ответил Микронус.
Естественная веселость человека не скрывала от него истинного положения вещей. Он видел Мишину тревогу.
Они друг за дружкой поднимались по горной тропинке - сразу Миша, а за ним его товарищ. Впереди-вверху уже виднелась вершина, над каменисто-зеленой кромкой которой стелилась высокая синева неба. Миша ничего не ответил на вопрос Микронуса и лишь быстрее зашагал, словно убегая от себя самого.

На вершине их ждал уже знакомый пейзаж, только со стороны гор: слева мерцал куполами и высоченными шпилями загадочный город, прямо по курсу радовал глаз своими зелеными просторами лес, а справа снова поманил своей бескрайностью могучий океан.
Человек и Душа, скрестив ноги, уселись на ровной площадке неподалеку от края скалы. Подул легкий ветерок, донося влажное дыхание океана.

- Как мне быть? – с тревогой в голосе спросил Миша.
- В чем твоя дилемма? - Микронус словно догадывался о чем пойдет речь. Правильные черты его лица стали сосредоточенными, а краски ауры потускнели. Он с полным вниманием и смирением ждал, когда Миша продолжит.
- Я должен сделать выбор, - наконец-то произнес он. - Учиться на плотника или идти в экономический университет.
- Экономика, это выгодно и престижно, - сухо произнес Микронус. - Неплохой вариант.
- Мама точно так же говорит и настаивает на том, чтобы я учился на экономиста, – сердито ответил Миша, бросив в пропасть подвернувшийся под руку камень.
- Слушай ее, она плохого не пожелает, - уже добрее ответил Микронус. - Ты для нее – все.
- Но я не хочу заниматься цифрами, - возмутился Миша и пытливо посмотрел на друга в поисках сочувствия и поддержки.
- Ты обязан ее послушать, ведь она тебя родила и делает все возможное, чтобы ты был счастлив, - назидательно ответила Душа, улыбкой стараясь успокоить друга.
- Мне хорошо здесь – с дедушкой! – нервно ответил Миша, не обращая внимания на его доводы.
- Ты еще не совсем взрослый чтобы принимать самостоятельные решения, - с нажимом произнес Микронус.
- В мастерской я уже сам все делаю! Ясно! – почти выкрикнул он.
Микронус, поддавшись напору Миши, энергично и с упреком подхватил:
- Вспомни, когда ты болел, когда тебе было плохо, кто приходил тебе на помощь?! Кто больше всех заботился о тебе?!
- Я попросил у тебя совета, а ты…!! – голос оборвался, а голова грузно повисла на обмякшей шее. Глаза хаотично забегали, выдавая полную растерянность.
 Он резко встал, отчего закружилась голова и потемнело в глазах.
- Нет, не хочу! Не хочу! – запротестовал Миша, словно сопротивляясь насилию.
- Ты должен! – резко выпалил Микронус. Глаза его как-то зло заблестели. – А красивые рассказы о зове сердца и об ответственности за свою судьбу оставь сентиментальным Душам и богоподобным Ангелам!
Миша отказывался верить услышанному – комок подкотил к горлу и все сжалось внутри. Он пошатнулся, как березка на ветру - необъяснимая сила  подтолкнула его на край скалы, а тело отказалось сопротивляться. Глаза теряли способность видеть, хоть и были открыты. Среди накатывающей тьмы Миша четко разглядел глубокие опечаленные глаза Души.
Микронус что-то еще говорил, но Миша не мог понять, на каком языке он к нему обращается. Последнее, что удалось расслышать и понять со слов таинственного друга, было: «…Хануман…».

9

Весь следующий день Миша ни с кем не разговаривал, и все время провел в мастерской.
Родные с пониманием отнеслись к его поведению, так как все знали о Мишином отношении к плотницкой работе. Никто его сегодня не беспокоил и только дедушка в обед занес бутербродов к чаю, но и к ним Миша не прикоснулся. Дедушка понимающе посмотрел на внука, и молча вышел на улицу.
Миша уже пол дня как потел над стулом-троном. Сначала он сделал одну ножку, потом другую, а к обеду были готовы уже все четыре.
С выбором материала у Миши сомнений не было – он предпочитал все красивое и долговечное мастерить из дуба. Особенно уже отполированная поверхность этого дерева приводила Мишу в какой-то неописуемый восторг – он мог подолгу гладить дерево словно кошку. Хоть молчаливый дуб и не мурлыкал, но все же молодой мастеровой чувствовал ответную реакцию качественно обработанного дерева. Ему порой казалось, будто оно само подсказывает: «Подровняй меня вот здесь» или «Почеши меня вот тут». Миша улыбался сам себе и шлифовальным кругом доводил материал до кондиции.
Но сегодняшний с утра клеившийся диалог с деревом, к обеду застопорился, когда дело дошло до сидения стула. Царгу, лежащую в его основе, нужно было сделать  круглой и цельной. Как Миша не изловчался, но очень скоро все имеющиеся тонкие дубовые заготовки были им успешно сломаны, и ни о какой цельности не могло быть и речи.
До позднего вечера провозился он в мастерской, но общего языка со своей задумкой так и не нашел. Вконец расстроенный и уставший он ввалился в дом, молча перекусил тем, что предложила мама, и направился в спальню.
В гостиной встретился глазами с дедом. Тот махнул головой, как бы спрашивая: «Ну, как там, получилось чего?». Мишка с грустью посмотрел на него и молча покачал головой.
- Ну, ничего, ничего, - только и ответил дедушка.
Миша закрыл за собою двери в спальню и до утра его никто не слышал.

10

- Хорошо, мама, я пойду на экономиста, - заявил Миша, выходя утром из спальни со стопкой книг. – Цифры я тоже люблю.
Мама на радостях обняла сына и поцеловала в лоб. Подошел дед, легонечко потрепал за щеку и шутя поддразнил:
- Ах ты маленький предатель, - и уже серьезно и одобряюще добавил. – Это твое решение. Так тому и быть.

Пол лета Мишка провозился со вступительными экзаменами, временами отвлекаясь на свое незавершенное дело, но ни на йоту не продвинулся в нем.
Дедушкины советы он игнорировал, от чего еще сильнее злился на себя. Надежда была на Микронуса, но тот умолк и больше не появлялся Мише во снах. Зато с экзаменами сопутствовала удача, и в середине августа пришло уведомление о его зачислении в ряды студентов.
Цифры, уравнения, формулы и прочие математические атрибуты полностью переполняли мозг юноши, все меньше оставляя места дереву, пахучей стружке, инструментам и тем более стулу.

- Когда уезжаешь, Мишка? – спросил дед.
- Через пару дней. Нужно поселиться в общежитие, да и присмотреться что к чему.
Миша говорил с дедом и одновременно собирал сумку. Клал только самое необходимое: пару джинсов, несколько футболок, трусы, носки, бритву и зубные пасту и щетку. Отдельно стоял пакет с посудой и чем-то еще, с чем Миша толком не знал: мама сказала, что все это ему пригодится. И его он аккуратно разместил рядом с одеждой.
Во внутренний потайной карман попали документы, зарядка к мобильному, а вместе с ними и сложенный несколько раз затертый лист бумаги и какая-то книга.
Дед заметил этот листок, и не сдержавшись спросил:
- Мишань, может все-таки останешся? Ты же с рубанком в руках родился, - нотки сожаления зазвучали в словах деда. – Если захочешь учиться, поступишь на заочное в техникум. А, Мишань?
- Нет, деда. Я твердо решил, - несколько грустно ответил Миша. – Уже поздно что-то менять. Ты ведь сам говорил: «Старайся не менять уже принятые решения».
- Так-то оно так, - вздохнул дед и ушел в мастерскую.

11

- Не отчаивайся ты так, - похлопывая по плечу, сказал Ведан. Он присел рядом с Микронусом на крыше высоченной фиолетовой башни и старался успокоить своего друга. Они оба сидели на краю выступа, свесив разноцветные ноги и выделывая ими в воздухе замысловатые движения.
Ведан знал, где искать своего товарища в том случае, когда тот переставал появляться на занятиях. Тогда он как можно скорее заканчивал свои неотложные дела и отправлялся туда, где можно было уединиться – на крайнюю башню. Здесь он обычно и находил унылую Душу.
- Разреши свободно происходить тому, что люди называют Судьбой. Пусть они вдоволь наиграются своей игрушкой.
- Мне сейчас не до шуток.
- А я и не шучу, - ответил Ангел. - Потенциал должен быть израсходован по назначению, чтобы энергетика человека была в норме.
Микронуса не успокоили слова друга. В голове у него неустанно пульсировала мысль: «Почему я не остановил Мишу?». Этот вопрос не оставлял его в покое ни на минуту. Но ответ так и не приходил.
Надеясь на помощь мудрого Ведана, он произнес:
- Почему я не сказал ему правду? Слушать зов сердца и идти за ним – в этом смысл пребывания человека на земле.
- Если бы он пошел другим путем, он бы не встретил ее, - только и ответил Ангел-хранитель Михаила.

12

Уже третий день подряд Миша не сводил глаз с девушки в третьем ряду справа. Он не знал ни ее имени, ни кто она такая. Да и зачем ему было это знать, если при виде ее у него вырастали крылья, которые уносили его вместе с ней далеко от учебной аудитории. Там он держал ее за руку, гладил волосы, смотрел в ее карие глаза, и все было легко и просто.
Потом его одергивал сосед «по парте» и рука снова возобновляла свой привычный спринтерский бег по белой дорожке конспекта.

- Ты че, Медведь, влюбился что ли? – спросил Витька вечером за бутылкой пива. Теплый сентябрьский вечер выманил молодежь на лавочки и Миша с его товарищем расслаблялись после напряженного дня, попивая пиво и закусывая его дешевыми чипсами.
Мишка загадочно улыбнулся, но ничего не ответил.
- Эй, чувак, ты че морозишься! Я тебя спрашиваю или вон то дерево? – не унимался Витек.
Миша был крепким парнем, и ребята с потока побаивались подшучивать над ним. Лишь Витя, с которым они жили в одной комнате, временами мог подоставать друга:
– Да, я бы взял ей корень квадратный.
- Я тя щас как возьму по твоему корню, сразу все формулы позабываешь, - шутя, но угрожающе дернулся Мишка.
- Эй, эй, тихо, тихо. И пошутить что ли нельзя? – возмутился Витя, и с поддевкой добавил. – Все таки влюбился, зараза.
- Да, она клевая, - поддакнул кто-то из соседней лавочки.

Миша молчал, но искрящиеся глаза выдавали его. Образ прекрасной незнакомки ни на минуту не покидал его: стройные ноги, точеная фигура, рыжие волнистые волосы, спадающие на плечи и эта, уверенная волшебная улыбка все время стояли у него перед глазами.
- А ты не знаешь как ее зовут? – спросил Миша, обращаясь к Вите.
- Вроде бы Людой, - сказал тот, и добавил. - Она крутая, не ровня тебе.
Миша ничего не ответил. Допил пиво и направился к общежитию. Было уже поздно.

13

«Что есть любовь?» - размышлял в тишине своей комнаты Микронус. В отличие от Миши ему этой ночью не спалось.
Он перекатывался с левого бока на правый и обратно, крутился по кругу, нащупывая «сонное» место на своей белоснежной кровати, открывал и закрывал форточку – ему было то жарко, то снова холодно. Сон все не приходил.
Тогда он начал ходить по комнате взад-вперед между окном и дверью, потом сидел в углу и даже пытался стоять на голове вверх ногами. Наконец, устав от своих телодвижений и самого себя, не глядя, взял первую попавшуюся книгу с полки и углубился в чтение.
«Рама и Лакшмана, почтительно сложив перед лицом ладони, низко поклонились повелителю Митхилы, и Джанака сказал им: «Да сопутствует вам счастье, отважные воины! Грозный лук Разрушителя Мира издавна хранится и почитается царями Митхилы. Некогда небожители разгневали Шиву, и решил всемогущий бог наказать их за обиду. Он взял свой лук, натянул тетиву и хотел было отправить обидчиков в царство Ямы, бога смерти, да склонились они с повинной перед Шивой, и сжалился он над ними: сменил гнев на милость. Но столь велик был страх у небожителей перед грозным луком, что они упросили Шиву убрать его с небес на землю и подарить земному государю. И чтобы не ведали боги страха и жили спокойно, Шива вручил свой лук Деварате, царю Митхилы, и повелел хранить его в нашем роду вечно. Нерушимым обетом связан я с луком Шивы и берегу этот лук как зеницу ока. Я поведаю тебе, великий Вишвамитра, и вам, доблестные сыновья Дашаратхи, о своем обете.
Много лет я царствовал в Митхиле, а боги все не давали мне потомства. И решил я тогда умилостивить богов великой…»
- Микронус уткнулся носом в книгу и уже крепко спал. Но никогда не дремлющая его частичка, желающая стать Ангелом, продолжала искать ответ на свой вопрос в случайном тексте. –
«… жертвой. Всеведущие брахманы, мои советники, выбрали место — поле — для возведения алтаря и велели мне вспахать это поле плугом. И вот когда я, царь Митхилы, шел за плугом, из борозды мне навстречу поднялась вдруг прекрасная дева. То была Сита, моя возлюбленная дочь, дарованная мне Матерью-Землей. И возрадовался я тогда милости небес и принес богам клятву, что лишь тот станет супругом Ситы, кто сумеет натянуть тетиву на могучий лук грозного Шивы.
По всей земле разнеслась молва о божественной красоте Ситы, и отовсюду шли женихи в Митхилу. Многие цари и знатные воины пожелали натянуть тетиву на лук Шивы и взять себе Ситу в жены, но никто из них даже поднять этот лук был не в силах. Тогда царственные женихи оскорбились — почудилось им, что государь Митхилы только потешался над ними. С огромным войском женихи пошли на Митхилу. Целый год осаждали они мою столицу, и вскоре силы мои истощились. Но великие боги не дали меня в обиду, они прислали огромное войско мне в помощь, и враги мои с позором разбежались.
Я покажу сыновьям славного Дашаратхи божественный лук Разрушителя Мира, и, если могучий Рама согнет этот лук и натянет на него тетиву, прекрасная Сита станет супругой Рамы» .

14

Миша проснулся рано, бодро открыл глаза и удивился, что сегодня ему ничего не снилось.
Принял холодный душ, побрился, выпил крепкого чаю. Из-за соседнего дома показался чистый кусочек солнечного диска. «Погода должна быть нормальной» - подумал Миша, и решил надеть рубашку с коротким рукавом.
- Ты чего так рано, - пробубнел сквозь сон Витька.
- Не хотелось спать. Прогуляюсь с утра, - ответил Миша, завязывая шнурки в кедах, и уже в дверях добавил. – Смотри не опаздывай!
Миша вышел из общежития и направился к парку, что находился неподалеку. Перейдя дорогу на пешеходном переходе, уже краем глаза заметил знакомый автомобиль, что постепенно набирал скорость после сделанного поворота. «Это она!!!» - судорожно вздрогнуло сердце и тело, словно управляемое автопилотом, резко изменило курс на университет и добавило ходу.
Через десять минут он уже был возле входа. Остановился, прислушиваясь к себе: сердце учащенно билось, мешая мыслям течь равномерно. Сделал несколько глубоких вдохов, успокоился, посмотрел по сторонам. На парковке стоял красный BMW «троечка», но внутри уже никого не было. «Наверное в кафе» - быстро сообразил Миша и зашел в здание университета.
Мишка не ошибся, она действительно была там и уже пила кофе. Не теряя драгоценного времени, он зашел в кафе, прямо за стойкой заказал себе кофе и направился к ней.
- Привет! Не возражаешь, я присяду, - уверенно начал Миша.
- Нет, конечно. Ты с нашего потока, да? – подхватила темп девушка, перешагнув привычный в таких случаях барьер вежливости и застенчивости.
- Я – Миша, а твое имя, наверное, Людмила? – сказал Миша, улыбаясь.
Она оценивающе посмотрела и мило улыбнулась в ответ.
- Да, а ты откуда знаешь? – чуть помедлив, немного загадочно и с нескрываемым интересом ответила Люда.
- Я за тобой шпионю, - пошутил Миша, разгоняя последние штрихи неловкости их стремительного знакомства.
Принесенный официантом кофе пьянил бархатным ароматом. Миша добавил сахар и взялся его размешивать, а Люда, сделав маленький глоток, наблюдала за его мужественными руками. Что-то еле заметное, но гибкое, красивое и в то же время сильное как сама природа, было в их движениях.
- Ты чего так рано приехала? - поинтересовался Миша.
- Я всегда пораньше выезжаю, чтобы не попасть в пробку, - она поднесла руку к волосам, инстинктивно поправляя прическу. - А тебе чего не спится?
- Да вот не спится. Тебя поджидал… - посмотрел Миша на свою избранницу искрящимися глазами, получив в ответ таинственный многообещающий взгляд.

15

Лекции тянулись так долго, как нескончаемые часы у вахтенного. Целый день преподаватели пытались впихнуть в затуманенный Мишин рассудок побольше полезных знаний, но они, словно верблюд через игольное ушко, никак не могли туда проникнуть. Амур так постарался с сердцем, что мозг напрочь отказывался воспринимать что либо кроме влекущего образа рыжеволосой сокурсницы. Днями напролет Миша думал только о Люде.
В перерывах между парами они проводили время вместе. Обедали в студенческой столовке, дышали свежим воздухом, сидя на скамейке и прогуливаясь в университетском дворике. После занятий иногда заглядывали в библиотеку.
Осень на пару с зимой промчались быстро и незаметно, как одно мгновение.

В субботу в десять они договорились встретиться у входа в парк. Миша по привычке пришел чуть раньше. На фоне утренней прохлады первое весеннее солнце казалось теплее, чем было на самом деле.
Миша, прохаживаясь взад-вперед, рассуждал:
« - Люде как минимум приятно быть со мной. Иначе бы она послала меня еще при первой встрече.
- А может она просто вежлива со мной?
- Да нет, я ей нравлюсь ».
Люда опоздала минут на сорок, но Миша не стал выказывать недовольство. Они двинулись бродить по аллеям.

- Тебе не скучно со мной? - спросил Миша.
- Нет, а почему ты спрашиваешь? – вопросом на вопрос невозмутимо ответила Люда.
- Так… просто…, - замялся Миша. – Ты мне очень нравишься!
- Глупенький, - остановилась Люда и всем телом прижалась к Мишке. – Ты мне тоже нравишься.
Они стояли и целовались, не обращая внимания на прохожих.

- Придешь к нам сегодня на ужин? - неожиданно спросила Люда.
- К нам это к кому, - не сразу понял Миша.
- Ко мне домой. Папа хочет с тобой познакомиться, - объяснила Люда и, прищурив глаза, с улыбкой добавила. – А не боишься?

16

«Копейка» свернула с шоссе на дорогу поуже, но с качественным покрытием, метров двести проехала по сосняку и сразу же оказалась в частном секторе. Миша открыл окно, вдыхая свежий запах сосен, отчего стало почему-то грустно – он вспомнил свой дом и только сейчас осознал, что с лета не виделся с родными. «Интересно, как там дед? Над чем сейчас работает?» - невольно весенним ручейком побежали мысли в его голове.
Шум автострады все отдалялся, уступая место благородному молчанию красивых и богатых домов. Один был краше другого, и казалось, это не хозяева, а сами дома соревнуются в своей крутизне.
Через несколько минут такси, выглядевшее как дворняга в компании ротвейлеров, остановилось возле массивных коричневых ворот с фигурной табличкой Лесная, 10. Миша расплатился и робко вышел с машины. Подошел к двери и нажал на звонок.
«Миш, это ты?» - послышался знакомый и дорогой сердцу голос.
- Да, - ответил Миша. Тут же щелкнул электрический замок и Миша нажал на увесистую ручку.
«Заходи» - вторя металлическому скрипу двери, как-то неестественно прозвучало в домофоне.

Мишиному взору открылся просторный двор, посредине которого гордо возвышался громадный дом. Сколько в нем этажей сразу было и не разобрать – многоуровневые каскады окон разной высоты эффектно скрывали границы между этажами и сливались в гармоничный зеркальный ансамбль, переливами отражая закатные лучи солнца. Слева и немного за ним находились какие-то постройки пониже и поскромнее, одна из которых явно была похожа на добротную летнюю кухню.
Правую сторону дома, выполненного в светлых тонах, контрастно оттенял вот-вот начинающий зеленеть газон с несколькими беседками, небольшим садом и еще какими-то строениями, неизвестного назначения.
Дорога от ворот раздваивалась: одна вела к гаражу, что примыкал прямо к дому, а вторая уходила влево к стоянке для автомобилей с накрытием – там Миша краем глаза заметил знакомый ему красный БМВ.

На крыльце в дверях его уже дожидалась Люда. Они инстинктивно удержались от приветственного поцелуя, только улыбнувшись друг другу, и Миша, разувшись, последовал за Людой в дом.

«Да, Витька был прав» - вспомнил Миша,  проходя через просторную прихожую в столовую комнату. Там их уже дожидалась мама.

Миша с удовольствием съел борщ, а потом умело с помощью ножа и вилки справился с куском рыбы и рисом. Благо еще в детстве, в свои редкие приезды, управляться со столовыми приборами его научила тетя – теперь Миша мысленно был ей благодарен за это.
Мама Людмилы оказалась простым и добродушным человеком – за едой они без умолку болтали о погоде, учебе, проблемах молодежи, и даже зацепили некоторые вопросы состояния дел в стране. Потом она вспоминала себя в студенческие годы, как они познакомились с папой, и как тогда у них было все намного проще.
- Вот видишь, никакого личного времени, - впервые за весь вечер пожаловалась мама.
Выяснилось, что папе нужно было срочно уехать по неотложным делам, и что это случается теперь довольно часто, особенно после того как он стал депутатом городского совета.
Несмотря на то, что сегодня встреча с отцом не состоялась, Миша понимал, что в скором времени они все же познакомятся – он бы на его месте точно так же беспокоился о своей дочери. Мысль о детях родила в Мишиной душе новые, неясные, но все же удивительные чувства – впервые в жизни в его голове промелькнул вопрос: «Как это иметь своих детей? Быть отцом?».
Люда поставила на плиту чайник, а Миша взялся нарезать принесенный им торт.
- Миша, а кто твои родители? - наконец прозвучал ожидаемый вопрос.
- Папа – инженер, а мама – преподает математику в районной школе, - ответил Миша.
- Вот и хорошо. Папа зря переживает, - обращаясь не то к Люде, не то к самой себе, сказала мама.
Люда ничего не ответила – она, как всегда, была спокойна и уверена в себе. А значит и в Мише.

17

Два часа пролетели, словно две минуты – нужно было уходить. Мама предложила вызвать такси, но Миша вежливо отказался. Поблагодарив за теплый прием, он через пять минут уже был на улице и шел в направлении шоссе, с мыслью, что наверняка там «ходит» какой-нибудь автобус.
Холодный вечер быстро отрезвил Мишу от благоустройства дома, граничащего с роскошью. Он второй раз за вечер вспомнил о своих родителях, и ему захотелось домой под теплое бабушкино одеяло и в уютную дедову мастерскую.

« - Может бросить все и уехать домой? Купить с дедом фрезеровальный станок и заниматься маленьким бизнесом на дому?
- Но ведь я же обещал маме выучиться на экономиста. Да и Люда здесь, как я без нее? – почему-то именно сейчас, когда увидел как живет Люда, он словил себя на мысли, что очень сильно любит ее. И самому стало как-то противно от такого совпадения. – А, что, до сегодняшнего дня я ее не так сильно любил???
- Нет, бред, - отшвырнул навязчивую мысль Миша, - не сильнее и не слабее люблю ее. Просто люблю и все - что тогда, что сейчас.
- Да, бежать домой – это не выход. Нужно здесь искать варианты, развиваться и зарабатывать деньги. Я все сделаю ради Люды, лишь бы она была со мной.
- Завтра с Витькой посоветуюсь, у него ведь папа тоже вроде своей фирмочкой управляет. Может что подскажет» - полупустой автобус и его размеренное покачивание способствовали концентрации на мыслях и их спокойному течению.
Миша ничего не видел и ничего не слышал, пока голос водителя не вернул его к реальности:
- Эй, мужчина, конечная. Приехали.

18

- Я не понимаю почему ты не остановишь его? - нетерпеливо говорил Микронус. - Ведь его предназначение в другом!
- Мы, Ангелы, не можем напрямую вмешиваться, - сдержанно ответил Ведан.
Они неторопливо прогуливались по аллеям вечнозеленого парка, красота которого была сравнима разве что с могуществом океана. Это и был океан, только весь зеленый, с высоченными деревьями самых разных пород, количество которых не привносило хаоса в общую картину, словно под линейку высаженных аллей.
Аромат хвои естественным образом перемешивался с запахами цветущей липы, дополненными нотками мяты, что ярко-фиолетовыми полянами красовалась на зеленых лужайках.
- А что тогда вы вообще можете?! - все сильнее злилась Душа.
- Мы можем только помогать, когда человек полностью сбился со Своего Пути.
- Но ведь он занимается не своим делом. Он не туда пошел, - не унимался Микронус.
- Он от этого не умрет. Мы не вправе влиять на его решение.
Ведан положил свою светящуюся с серебристым отливом руку на плечо друга. Его лицо оставалось невозмутимым, но в то же время выражало понимание. Микронус посмотрел в добрые глаза Ведана, и немного успокоившись, попросил:
- Подскажи ему хоть направление.
- Никто во Вселенной не знает, в каком направлении лучше идти, - говорил Ведан, и с каждым словом его глаза наполнялись глубиной и светом. - Все во власти Выбора. Именно Выбор человека формирует бытие.
Он остановил свой взгляд на ласточке, кормящей суетливых желторотиков в недавно свитом гнезде, и добавил:
- Один лишь Велар знает об этом все. Но он бывает откровенным только с теми, кто самостоятельно находит к нему путь, будучи на Земле.
- Я чувствую, но ничего не могу поделать, ничем не могу помочь! – застонала от бессилия Душа.
- Можешь. Как раз ты и можешь.
 
19

«Camry» неслась по шоссе со скоростью около 150 км/ч. Михаил молча сидел на заднем сидении, задумчиво всматриваясь в стену соснового леса за окном. Виктор выбрал место спереди и по обыкновению почти безостановочно травил анекдоты и рассказывал разные истории. Несмотря на деловитость своих боссов, водитель все же не мог не реагировать на искрометный юмор своего соседа, улыбаясь удачным шуткам и периодически коротко их комментируя.

- Привет, дорогая. Завтра у нас самолет в 6:40, ты собрала вещи?
- Да, еще вчера. Миш, вы там скоро?
- Уже в пути. К вечеру будем. Дождись меня в офисе, хорошо?
- Да, целую, - ответила Люда, счастливая от того, что уже завтра они будут валяться на одном из сказочных пляжей Гоа.
- Поднажми-ка, надо пораньше приехать. Эти гребаные пробки, - сказал Михаил, обращаясь к водителю.
- Раньше сядем, раньше выйдем, - шутя, подхватил Виктор и продолжил в стиле зековского фольклора.

Вдруг Михаил заметил, как водитель насторожился, не сводя глаз с зеркала заднего вида. Глаза его сузились, а руки сильнее сжали руль – он всегда так реагировал на любую опасность, редко ошибаясь. Иногда, правда, перегибал палку в своей осторожности, но отставному офицеру, прошедшему Крым и Рим, а еще в придачу и Афган, это было простительно. Он чуть добавил скорости и притих, никак не реагируя на прибаутки Виктора.
 - Что там? - настороженно спросил Михаил.
- Да, присели чуваки на хвост, - ответил водила. - Мигают фарами.
Михаил обернулся и увидел черный автомобиль неотвязно следовавший за ними. Виктор тоже взглянул в боковое зеркало и словно будучи уверенным в недоброжелательности  «гостей» крикнул водителю:
- Давай, жми!!!
Гена резко наступил на педаль скорости и серебристая «Тойота», словно арабский скакун, начала быстро ускоряться. Джип не отставал, продолжая угрожающе мигать фарами.
Ускорились также мысли Михаила – они заметались в голове с попытками понять, кем могут быть люди, преследующие их, и что им может быть нужно:
« - Одному должны тысяч пятьдесят – но он, хоть и скрипя зубами, согласился подождать.
- Особо крупных сумм мы никому не должны.
- Откаты все до единого завезены.
- Может с новым лесным хозяйством что-то не так? Так, вроде ж три состава уже загнали, вот сегодня подписали договор об увеличении объема поставок вдвое и о бонусе не забыли.
- Кому мы перешли дорогу, не пойму???»
Раздумья длились считанные секунды - джип был уже совсем рядом, и выходил на маневр обгона.
- Не пропускать, - зашипел сквозь зубы Виктор, держа наготове пистолет.
Гена резко взял влево, затем вправо, не давая возможности джипу прорваться вперед. Гости, не церемонясь, настойчиво подталкивали «Тойоту» то в задний бампер, то с боков, пытаясь столкнуть машину в кювет. Но «японец» не сдавался.
Деревья за окном замелькали словно в ускоренном кино, создавая эффект нереальности происходящего.
Михаил бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида и увидел в них суровые, со всплесками какой-то забытой тоски,  глаза Геннадия, в глазах же Виктора, который то и дело ловко крутился по сторонам и оборачивался назад, он заметил ранее ему несвойственную ненависть и злобу. Сам же Михаил находился в каком-то оцепенении, и ему показалось, что его душа молча смотрит исподлобья на происходящее.
- Пригнись, - услышал Михаил хриплый крик своего партнера по бизнесу, но резко из штопора ему выйти не удалось. Неожиданный удар в плечо толкнул его вперед, и сразу же рука Виктора придала его телу обратную направленность. Михаил как марионетка опрокинулся на сидении на левую сторону - осколки разбитого заднего стекла посыпались на него сверху; было ощущение, что его чем-то тяжелым ударили по правому плечу, еще сильнее приведя в оцепенение его сознание.
Виктор прицелился и через пустой проем заднего стекла открыл ответный огонь. Несколько пуль были выпущены в сторону водителя преследователей. Черный монстр, казалось, на мгновение застыл, и затем резко ушел влево на огромной скорости, слетая с трассы.
Удар пришелся на две старые сосны, угрюмо поджидавших этой встречи. Джип, не успев даже, как следует кувыркнуться,  врезался в них, поглощая огнем стволы сосен.
«Тойота» не остановилась - на той же бешеной скорости она мчалась дальше по шоссе.
Михаил, несмотря на усиливающуюся боль в плече, бесчувственно лежал, не точно понимая, где он находится - «здесь» или уже «там»,  и лишь маленький ручеек крови, сбежавший по спине и напомнивший ему сосновую живицу, дал понять, что он жив.

20

- Держись, Миш, держись. Все будет нормально, - следуя за носилками-каталкой, приговаривал Виктор.
- Ты не догадываешься, кто бы это мог быть? – пересиливая боль, спросил Михаил.
- Нет, - как-то неуверенно ответил его друг и правая рука по совместительству. – Не думай об этом, я разберусь.
- Позвони моим, забери с офиса Люду и установи охрану у моего дома.
- Конечно.
На душе у Виктора заскребли кошки, когда Михаила на каталке увозили по коридору.

Операционная встретила ярким светом и характерным запахом. Все уже было подготовлено. Его переложили на операционное кресло, придав ему положение полулежа.
Было удобно, и он смог полностью расслабиться, отчего боль в плече усилилась до невозможности, словно в рану вставили прут и провернули. А вот и спасительная маска – дыхание: раз, два, три, поплыли-и-и-и…

21

Ведан подошел к окну, распахнул его и несколько раз жадно вдохнул свежий весенний воздух. Нужно было начинать урок, но чувствовалась усталость после сегодняшней лесной «прогулки». Он минуту молча смотрел вдаль на горы, среди которых четко просматривалась самая высокая скала – Скала Посвящения в Ангелы. Воспоминание о своем восхождении придало ему сил.
- Что вы там видите, дорогие мои? – громко спросил Ведан, оборачиваясь к Душам. - Ты, Гексар, что ты видишь?
- Учитель, это великая скала, - начал совсем еще юный ученик. – Хоть она находится очень далеко, но мы можем добраться к ней.
- Верно сынок, – похвалил Ведан. – Но не сразу. Кому-то для этого потребуются десятки раз, а кто-то за несколько раз достигает цели. Правда, таких сильных Душ очень мало.
Ведан жестом предложил всем встать и подойти к окну. Стайка радужных Душ радостно взметнулась в воздух и за секунду окружила учителя.
- Векрос, что ты в ней узрел? – спросил другого ученика наставник, обращаясь к Душе с перемешанными цветами радуги в ауре.
- Я вижу в ней источник силы и знания, - отвечала более зрелая Душа. – Я уже пять раз побывал на Земле, а свой путь все же еще не преодолел.
- Да, на Скалу попадают не все, а лишь тот, кто прошел испытание земным неведением, - одобрительно кивнул учитель и посмотрел на Микронуса. - А что для тебя значит эта скала?
- Я хочу стать Ангелом, чтобы помогать заблудшим на Земле Душам.
- Но ведь здесь в Конгломерации Бога Велара всем Душам живется одинаково хорошо и здесь находиться можно вечно, - продолжал Ведан, хитро улыбаясь. – Поверьте мне, у Ангела много работы. Быть Душой легче.
- Отсиживаться здесь не прибыльное дело, - уловив подвох, с улыбкой ответил Микронус.  И затем серьезно добавил. – Лучше блудить вслепую на Земле, чем здесь в тепле и добре, но без права Выбора.

22

 - Как прошла операция? – растерянно спросила Люда хирурга, вышедшего из реанимации.
- Все в порядке, не волнуйтесь, - говорил хирург спокойно, так, словно продавец рассказывал покупателю о свойствах товара. - Пуля прошла навылет. Рану почистили и  зашили, она довольно скоро заживет.
Люда стояла перед врачом, безвольно выслушивала его рассказ и думала, кому они с Мишей и Витей могли перейти дорогу. Подошел Виктор, обнял за плечи:
- Ну, ничего, ничего. Все уже позади, - и обращаясь к доктору, спросил. – Когда можно будет его навестить?
- Уже завтра.

- Идем, Люда, я отвезу тебя домой. Тебе нужно отдохнуть.
Они вышли в холодную звездную ночь, подобную той, когда Миша сообщил Люде, что открыл свою фирму и предложил стать его женой. Тогда они прогуляли полночи по городу, а наутро вместе проснулись уже взрослыми. Так им думалось тогда.
Теплое воспоминание вывело из ступора молодую в полном расцвете сил женщину. «Завтра нужно сдать билеты» - с нотками сожаления подумала Людмила, садясь в уютный салон автомобиля.

23

Оставив машину на крытой стоянке, Виктор направился к дому. Привычным движением руки вставил ключ, несколько раз повернул, открыл дверь. В доме было тихо и на Виктора повеяло одиночеством. Он подошел к бару, налил грамм сто коньяку и залпом выпил, затем снова наполнил бокал, распахнул окна гостиной и мешком опустился в кресло. Все тело гудело от усталости, как будто он сам загрузил машину деревом. Знакомое чувство из студенческой юности вернулось к нему.
Он вспомнил, как они с Михаилом выполняли свой первый заказ на сосну: полдня искали «Камаз», затем вышла накладка с грузчиками – лесник только нарезал бревна необходимой длины, а грузить было некому – вот они с Мишкой и таскали в кузов весь свой товар собственноручно. Везти нужно было километров триста, и за три часа молодые парни успели отдохнуть, а у заказчика все повторилось – грузчиков не оказалось, и разгружать пришлось юным бизнесменам самостоятельно – правда, сбрасывать было намного легче,  чем загружать, и они быстро справились и с этим.
Уставшие, все в липучей живице, грязные и потные, но счастливые возвращались они тогда домой.

«- Как поделим прибыль, Витек? – спросил Миша, когда по прибытии они сидели в общаге и пересчитывали деньги.
- Как, - передернул плечами Витя, - пополам. Ведь у нас теперь все поровну, и радость и беда, - весело добавил друг.
- Ну, поровну так поровну, - подытожил Миша, и протянул Вите половину заработанных сегодня денег. – Если будем докапываться, кто чего сделал, кто больше, а кто меньше – далеко не уедем. Согласен?
- Согласен, - кивнул Витя, пересчитывая свою долю.
- Слушай, и твоему отцу нужно что-то дать, ведь он подсказал нам тему и свел с мужиками? – спросил Миша. - Может и он будет нам заказывать дерево, ведь у него аж три пилорамы.
- Вот когда закажет у нас, тогда и заработает».

Виктор глотнул коньяк, закурил сигарету и растянулся на кресле, вытянув вперед ноги. Усталость понемногу отступала, то ли благодаря удобному креслу, то ли из-за алкогольно-сигаретного обмана.
Часы на журнальном столике показывали без чего-то там пять.
- Ублюдки, - вырвалось у Виктора одновременно с ударом кулака по столу. Бокал, часы, торшер – все дружно подпрыгнуло и тут же стало на свои места, оставаясь безучастным к своему хозяину. Эхо разлетелось по большому одинокому дому, никого не разбудив и не потревожив.
Закурив следующую сигарету, Виктор вспомнил суд:
« - Суд объявляет перерыв, - сказал судья и вышел.
Присутствующие зашумели – кто-то остался,  а другие вышли перекурить или выпить кофе.
Михаил подошел к Виктору и посмотрел ему в глаза. Тот не выдержал осуждающего взгляда друга и виновато свесил голову.
- Ты же говорил, что завязал с леваком, - сухо обратился Михаил. - Тебе мало того, что мы зарабатываем вдвоем?
- Отец настоял, - с трудом выдавил Виктор. – Выручай, брат.
Адвокат истца подозрительно посмотрел на Михаила.
- Учти, это последний раз, - тихо ответил Михаил и громче, так чтобы услышали окружающие, добавил. – Совсем обнаглели, что за люди.

- Свидетель, где Вы были в ночь с 24 на 25 августа? – обращаясь к Михаилу спросил судья.
- У себя на даче.
- Кто еще в это время был с Вами?
- Подсудимый. Михаил.
- Что Вы делали на даче? – монотонно продолжал задавать вопросы судья.
- Какая разница, чем мы были заняты? – удивился Михаил.
- Свидетель, отвечайте на поставленный вопрос, - все так же безучастно прозвучало требование.
- Мы всю ночь праздновали успешное открытие охоты, - без запинок соврал Михаил».

Допив остатки коньяка, Виктор завел на девять утра будильник и в одежде завалился на диван. За окном уже серело. В это раннее утро ему снилась Люда.

24

Ведан по привычке обходил жилое отделение учебного корпуса. Солнце появилось между двумя башнями, в том же месте, что и семьсот лет назад, когда Ведан жил здесь в последний раз, будучи Душою.
Как и любой Ангел, Ведан имел образ человека и по росту был на голову выше, чем Душа. От него исходил мягкий чистый свет с оттенками ярко-серебристого. Перемещался он легко и бесшумно, оставляя за собой световой шлейф.
Проходя мимо комнаты Микронуса, заглянул в приоткрытую дверь. На книжных полках царил порядок, все необходимые вещи лежали каждая на своем месте, ничего лишнего.
Микронус выделялся среди своих Душ-братьев особой организованностью, любовью к чистоте и порядку. Заправленная кровать не насторожила бы Ведана, загляни он сюда днем, но ранним утром это выглядело несколько подозрительно. «Что-то здесь не так» - промелькнуло в сознании Ведана, - «Где же Микронус?».
Дойдя до конца коридора, выглянул на балкон с видом на тренировочную площадку – там никого не увидел. Спустился в столовую, повстречал дежурных, спешивших управиться к общему подъему, но Микронуса здесь не было. Не найдя его и в парке, начал волноваться.
Нужно было прибегать к старому проверенному методу – сконцентрировался на энергетическом поле Микронуса…
… и вмиг оказался в пустыне.

- Как ты здесь очутился, Микронус? - мягко спросил Ведан.
- Я решил, что одних занятий недостаточно, ведь они длятся уже больше десяти лет. Для того чтобы сбылась моя мечта, нужно идти к Скале, - твердо ответила Душа. – Я вышел сразу после вчерашнего занятия и к середине ночи был здесь.
- Почему же ты не пошел дальше?
- Что-то меня остановило. А ведь я уже бывал в тех горах неподалеку от Скалы, когда Михаил был мальчиком. – Аура Микронуса засветилась ярче и пустилась цветными переливами в пляс. Лицо же оставалось сосредоточенным. - Словно стена выросла передо мной, заграждая путь. Тогда я сел и погрузился в медитацию.
- Как далеко ты зашел?
- Я просил Велара, чтобы Михаил услышал меня и вернулся на Свой Путь.
Он до сих пор сидел в позе лотоса лицом по направлению к Скале и вглядывался вдаль. Потом он встал на ноги и склонился в легком поклоне перед Веданом, проявляя свое уважение и приветствуя старшего друга. Он всегда восхищался Веданом, и хотел быть похожим на него.
- Ты давно видел Михаила? - впервые за много лет поинтересовался Микронус. – Как он там?
- Вчера в него стреляли.
Микронус ничего не ответил, лишь аура своими поблекшими тонами говорила о его страданиях.
- Я хочу научиться, будучи здесь в Конгломерации, помогать человеку в его земном испытании. Я хочу быть нужным и полезным хоть кому-то! - на одном дыхании выпалил Микронус.
- И ты хочешь научиться этому уже сейчас?
- Ведь ты сам говорил, что мы – Души, когда попадаем на Землю, забываем, кто мы и откуда пришли. Все наше пребывание на Земле будет состоять из множества последовательных микро-действий, ответственность за которые через карму несет человек. Я помогал бы ему с выбором.
- Свободой Выбора владеет только человек.
- Но, должен же быть способ, дающий мне возможность помочь той моей части, которая человек.

25

« Привет, Люда» - раздался в трубке хрипловатый голос Виктора. – «Во сколько за тобой заехать?»
«Давай, в одиннадцать» - ответила сонным голосом Людмила, и повесила трубку.
Не выбираясь из-под одеяла, напрягла ноги, вращая ступнями, затем, откинувшись на мягкую подушку, потянула руки, покрутила головой – в шее что-то слегка захрустело. «Как быстро время летит» - мелькнула мысль, - «Вроде недавно мы с Мишей только поженились». С грустью посмотрела на пустую подушку рядом, вздохнула, потерла глаза руками, вспоминая день свадьбы.
«- Не передумала? - шепотом спросил Витя.
- Нет, с чего бы это? - также тихо ответила Люда, поправляя фату. Миша на минуту отошел, а свидетельница в это время зазывала гостей.
- Мишка тебе не пара, - хмуро пробубнел свидетель, опуская глаза.
- Ты, что ли, пара? – язвительно кинула Люда.
- А, хоть бы и я, - более уверенно ответил Витя, оглядываясь по сторонам и оценивая, не подслушивают ли их.
- Я тебе все уже объяснила. Отстань, - как можно мягче ответила Люда и направилась к гостям.
Витя остался стоять сам, нервно вертя в руках штопор и нанизанную на нем пробку. Казалось, что он готов проткнуть не только корок, но и все, что попадется ему под руку.
Вскоре вернулся Миша. Люда радостно обняла его, поцеловала и кокетливо спросила, обернувшись вокруг своей оси:
- Как тебе мое платье?
- Ты просто великолепна! – ответил Миша, целуя в ответ свою невесту.
Немногочисленные гости подтягивались к столу с закусками, не обращая внимания на официанта, наполняющего сверкающие бокалы. Играла приятная музыка, дополняя атмосферу легкости и довольства.
Витя со спины подошел к Мише  и похлопал по плечу:
- Поздравляю, друг!
- Еще успеешь поздравить, - повернув голову, с улыбкой ответил счастливый жених».

26

Среднего роста, худощавый, но коренастый, с твердым взглядом и крепкой рукой мужчина помогал Людмиле выйти из машины. Это был не слабак, каковым она считала его в ранней молодости – рядом с собой она ощутила сильного и уверенного в себе человека. Впервые она почувствовала себя слабой рядом с мужчиной. «Возможно это из-за случившегося вчера» - пыталась разобраться в своих ощущениях Люда.
Виктор захлопнул дверь и две рыжие головы направились к зданию больницы.

- Как ты себя чувствуешь, дорогой? - держась за руку мужа, спросила Люда.
- Как после брачной ночи, - морща лицо, пытался шутить Михаил.
- Дурачок, - полушутя, делая вид что обижается, ответила ему Люда и нежно погладила по голове.
- Не все потеряно, - взбодрился Виктор, - раз уж шутки шутим, значит - дело на поправку.
Он подошел к окну, выглянул на улицу и, поправив занавеску, добавил:
- Миш, нужно поговорить.
Михаил повернул голову в сторону окна и попытался приподняться, чтобы лучше видеть Виктора, но острая боль не дала ему это сделать.
- Не сейчас, - с трудом выдавил он. Лоб моментально вспотел, и участилось дыхание. Немного повременив, добавил:
- Кто бы это ни был, они уже отдыхают.

27

Всю вторую половину дня Людмила провела в офисе компании. Она, как финансовый директор, собрала бухгалтеров и поставила задание проверить дебиторскую и кредиторскую задолженности по всем контрагентам, проверить еще раз, нету ли косяков по налогообложению. Затем с отдельным бухгалтером обсудила вопросы движения наличных средств, и попросила предоставить отчет по всем откатам за последние два года.
Близился вечер. Раздался стук в дверь, когда Люда, сидя в кожаном кресле своего светлого кабинета, составляла список того, что она собиралась завезти завтра в больницу.
- Открыто, - отозвалась она, поправляя рукой роскошные волосы.
В приоткрывшуюся дверь просунулась голова Виктора с вопросительным выражением на лице:
- Ты еще долго?
- А что?
- Ты не голодна? – слегка замявшись, спросил Виктор. – Может, поужинаем?
Люда опустила глаза, мгновение подумала и согласилась:
- Хорошо. Вот только закончу со списком.
Виктор закрыл дверь и сразу же набрал привычный номер ее любимого ресторана.

28

Михаил уже третий день лежал в палате, только изредка выходя в туалет. Каждый раз, подымаясь с кровати, усиливалась боль, как аккуратно ни пытался он это делать. Каждый шаг пульсирующим эхом отдавался в плече, и походы эти раздражали и до того неспокойного больного.
Последнее время Михаил часто ловил себя на мысли, что срывается по пустякам – по поводу и без повода. То уборщица забывала проветрить его кабинет, то поставщики доставали звонками о мелких задолженностях - и он кричал на секретаря, что та не проследила, не переключила на бухгалтерию. Доходило до того, что он беспричинно покрикивал то на Люду, то на Витю – хорошо, что хватало ума делать это не при подчиненных, думал теперь Михаил, отлеживаясь в койке.
«Не-е-е, так нельзя» - рассуждал он. - «Нужно срочно что-то менять. Или просто нужно подлечить нервы?».
«Чего мне не хватает?» - снова задавался он вопросом.  – «Фирма есть, причем немаленькая и вполне успешная по нынешним меркам. Жена красавица – есть. Дом, машина, дача – пожалуйста, нате вам на блюдечке. Чего ж еще надо-то тебе, душа ты моя неспокойная?!» - возмущался Михаил с нарастающим недовольством на себя самого.
Начинался утренний обход с последующей перевязкой и его самоанализ с элементами самобичевания прервал доктор. Другие пациенты ходили сами в перевязочную, а Михаилу проводили процедуры прямо в палате – то ли из-за его еще слабого состояния, то ли Витька подсуетился.
- Здравствуйте, Михаил, - обратился седовласый доктор. -  Как себя чувствуете?
- Спасибо, доктор, уже лучше.
- Плечо пульсирует?
- Да-а-а, - замялся Михаил, отводя в сторону глаза.
- Что-то не так? - заметив реакцию пациента, уточнил доктор.
- Все так, - не то улыбнулся, не то скривился Михаил, медленно подымаясь с кровати,  и добавил. – Просто бесит это, особенно когда приходится идти… Ну, понимаете куда… Может дайте какое-нибудь успокоительное?
- Я лучше вам обезболю, хоть на какое-то время.
Доктор улыбнулся в ответ и пошел к умывальнику. Затем, уже с вымытыми руками вернулся, сел на стул и начал разбинтовывать плечо.
- Та-а-ак, щас посмотрим что тут у нас, - проворно действуя руками, приговаривал он.
- Тихо, тихо, тихо… Все нормально… Вот так…
От усилившейся боли Михаил стиснул зубы и взглянул на рану.
- Ровно прошла, ничего не задев, - объяснял доктор. – Явно ангельская работа.
- Вы верите в ангелов?
- Я верю в факты, - серьезно ответил тот. – На моем долгом и поверьте насыщенном пулями и ранами веку это первое сквозное ранение плеча – ни одна кость не задета.
Михаил собрался было пожать плечами, но вовремя спохватился.
Доктор осмотрел рану и обработав ее каким-то спреем, приложил тампон и тщательно наложил новую повязку. Закончив, помог Михаилу удобно лечь, и заметив на рядом стоящей тумбочке книгу «Рамаяна», отметил:
- Хорошая книга. Интересуетесь?
- Пока не читал.
Доктор ушел, попрощавшись до завтра. Рана, казалось, успокоилась: боль поутихла, но легкие подергивания продолжали тревожить, не позволяя расслабиться.
Как и было обещано доктором, вскоре Михаилу вкололи обезболивающее, и он через полчаса заснул глубоким и спокойным сном, без сновидений.

29

Прошло три дня, но Микронус так и не вернулся в учебный центр. Ведан, закончив занятия с основной группой, решил навестить друга.
Вечерело, и пустыня с ее бескрайними песками и закатным солнцем, ложащимся на них, походила на громадное футбольное поле, только без игроков и ворот, отчего неясным оставалось, кто с кем играет и в какую игру.
Микронус неподвижно сидел со скрещенными ногами на земле, лицом в сторону огромного оранжевого шара, и тяжело вдыхал раскаленный воздух пустыни. Губы его потрескались, на лице острыми углами вырисовались скулы, краски облика потускнели, а яркие глаза словно светились изнутри.
- Ты пропускаешь занятия, это нехорошо, - начал Ведан.
В ответ он услышал лишь молчаливый голос пустыни.
- Есть риск не понять что-то важное, - добавил он, заграждая своей фигурой последние лучи. Тень Ведана надвинулась на Микронуса и он, словно очнувшись, тихо попросил:
- Расскажи мне, пожалуйста!
- Урок на дому? - вопросительно продолжал Ведан. - Только за дополнительную плату, – улыбнулся он и сел в позе лотоса напротив Микронуса. Вокруг стояла такая тишина, что, казалось, будто каждая песчинка притихла, приготовившись слушать мудрого Ангела.

- Чтобы попытаться помочь человеку, нужно понять на какой стадии развития он находится, - начал Ведан. – Их всего три. На первой – человек верит во внешнего Бога и не несет ответственности перед самим собой – он считает, что все в его жизни решает только Бог.
На втором пути человек выступает таким себе хитрецом, думая, что он хитрее всех – он верит или не верит в Бога в зависимости от ситуации «выгодно-не выгодно». Он думает приблизительно так: «Я, конечно, могу быть ответственен перед собой, но Бог все равно решит за меня».
И лишь открыв Бога внутри себя, поняв, что он является частичкой Бога, человек переходит на третью стадию своего земного развития. Тогда он становится полностью ответственен за свои действия перед самим собой, а значит и перед Богом.
Микронус и пустыня превратились в слух, впитывая каждое слово. Когда Ведан закончил, со стороны гор подул легкий ветерок, словно пустыня выдыхнула сдерживаемый в легких воздух.
- Как же не ошибиться при выборе пути. Это, наверное, страшно? – задумавшись, произнесла Душа.
- В отдельности каждый путь прост, понятен и одинаково легок. Отправляясь же на Землю и принимая облик человека, ты совмещаешь в себе все три пути, и какой из них будет преобладать в твоей земной жизни, ты решаешь самостоятельно.
Я не знаю, что ты выберешь, это неведомо никому, - Ведан поднялся с песка, освещая ярким светом округу, и, медленно исчезая, добавил. - Выбирай смело и не бойся ошибиться. У тебя не будет иного пути. Единственно, что у тебя будет, это лишь твой Выбор.

30

- Миш, прости! Это я во всем виноват, - хмуро начал Виктор, сидя на стуле у кровати друга. Люда стояла чуть поодаль, опираясь  о спинку кресла-вертушки, внимательно наблюдая за обоими мужчинами.
И что ты такого сделал, чтобы я тебя прощал? – настороженно спросил Миша, не совсем понимая, к чему тот клонит. Морщась, он приподнялся на левом локте и сел на кровати, опершись на спинку. За неделю, что он здесь находился, ему уже осточертело бесцельно валяться. Он посмотрел на Виктора, но тот продолжал молчать, опустив голову и не решаясь посмотреть в глаза.
- Ну, давай излагай.
- Прости, я снова взялся за старое. Ты меня уже не раз предупреждал… Прости, так получилось… Это отец… - говорил Виктор, не находя подходящих слов. Он бесконтрольно сжимал одну ладонь другой, отчего обе побелели. На лбу появилась испарина.
- Ты что, снова пропустил левак? – недоумевая и не веря в свое предположение, спросил Михаил.
- Да, - с облегчением выдохнул Виктор.
– Зачем? Это же копейки по сравнению с тем, что мы имеем сейчас!! – чуть ли не крикнул Михаил. Его удивлению не было предела, и он широко открытыми глазами уставился на Виктора. Тот поднял глаза и уже связно ответил:
- Теперь все по-серьезному, совсем другие объемы.
Лицо Михаила осунулось и посерело. От воспоминания о перестрелке в плече снова запульсировало.
- Что ты им сделал?
- Хозяева раскололи директора лесничества, что по броской цене отпускал нам дерево. А батя отказался доплачивать разницу.
Михаил провел ладонью вверх по волосам, накрыл ею глаза и покачал головой. В уме как изображение на фотобумаге, начала проявляться полная картина происшедшего. Рука медленно опустилась, открыв его взору чистую как лист бумаги стену. Он уставился в ее пустоту, словно пытаясь в ней что-то разглядеть. Ни один мускул не шелохнулся на его лице, лишь сжатые челюсти выдавали неимоверное напряжение.
- Все Витя, разбегаемся, - с трудом выдавил из себя Михаил и ударил кулаком по тумбочке, так, что на пол посыпались лежавшие там книжка и газеты. - Нам с тобой дальше не по пути.
Виктор и Людмила вздрогнули.
- Миш, я все возмещу, - тихо, но почти сразу же ответил Виктор, словно был готов к подобному повороту. - Половину заработанного таким способом отдам тебе. Все будет как раньше, - зная твердость Мишиного слова, он все же продолжал пытаться отговорить его.
- Миша, почему нет, - отозвалась, молчавшая до сих пор Людмила. – Там деньги посолиднее наших крутятся.
- И ты с ним? – тяжело дыша, зло посмотрел в сторону жены Михаил.
- Витя мне показал цифры,- объясняла Люда, стараясь смягчить ситуацию. - Да и не совсем по своей воле он это делал.
- Да, я с батей порву. Будем только на себя работать, - кивнул Витек.
- Идите, проветритесь, оба, - отвернувшись, процедил сквозь зубы Михаил. - Мне нужно подумать.
- Миш, дорогой, ну чего ты. Все будет хорошо, - по-женски подлизываясь, прощебетала Люда.
- Люд, не трогай меня сейчас.
Дверь захлопнулась, дав отсчет чему-то новому в жизни Михаила. Он это чувствовал, но не мог еще ни сформулировать, ни тем более как-то выразить свои ощущения. Нужно было успокоиться и постараться здраво оценить ситуацию.
Он встал, подошел к окну – было солнечно и люди понемногу уже прогуливались по первому теплу. Немного погревшись у окна, вернулся, сел на кровать. Закрыл растрепавшуюся книгу и вместе с газетами положил обратно на тумбочку. На полу остался лежать лишь какой-то сложенный в несколько раз старый лист бумаги.

31

Давно хотел тебя спросить, - обращаясь к Ведану, сказала Душа. – Что ты чувствовал, когда впервые сел на свой трон?
В этот визит Микронус оказался посговорчивей, и первым начал беседу. Он был рад, что друг не забывает о нем и был благодарен ему за это.
Ведан несколько дней размышлял, как вернуть друга обратно, но в голову ничего толкового не приходило, и он решил просто его навестить, чтобы поддержать. «Двери не каждой Души открыты Ангелам» - думал он по пути в пустыню, и теперь улыбнулся про себя, услышав неожиданный вопрос.
- Любовь, - ответил Ангел.
- Какую любовь: к себе, к кому-то, или чью-либо к тебе? – уточняла пытливая Душа.
- Божью любовь: к себе, во мне, и вокруг меня. Это самое сильное чувство, которое я когда-либо испытывал.
- Я тоже хочу познать Любовь Бога, - засияла Душа.
- Прежде нужно познать и полюбить себя, себя таким, как ты есть. И для этого не обязательно медитировать все время в пустыне. Для этого пригодно любое место.
- Но как я узнаю, что могу идти дальше, приближаясь к Скале?
- Чем точнее путь человека, тем дальше ты сможешь продвинуться. Ты почувствуешь это. И в любой момент можешь узнать, насколько вы с человеком продвинулись к вершине.
- На что похоже это чувство. Как я узнаю, что это именно оно?
- На чувство человека, знающего, что он идет Своим Путем. Оно по силе уступает только чувству Любви.
- Но чтобы чувствовать как он, мне нужно понять его самого?
- Любовь, уважение к решениям человека и терпимость, помогут Душе сблизиться с ним.
Микронус никогда еще не получал столько точных и нужных ему ответов. Он поднялся с песка, взял Ведана за руку и они вместе направились в сторону города, сверкающего тысячами остроконечными вершинами разноцветных башен.

32

Прошло несколько дней после нелегкого разговора с женой и партнером. За это время они с Людой только перезванивались – в основном звонила она, словно чувствуя за собой вину, что стала на сторону Виктора. Но Михаил на нее почти не обижался, так как за долгие годы совместной жизни, не расставаясь ни дома, ни на работе, они стали очень близкими людьми, и он знал, что Люда всегда выбирала там, где выгода. Да и с Виктором они все втроем столько лет в упряжке, что ему не так уж и сложно было склонить Люду на свою сторону. Она была корыстна, но это было понятно с самого начала – Михаил знал, на что он идет, когда добивался ее руки. Не забывал он и о том, что именно любовь к ней сподвигла его на активные действия, результатом которых и был их бизнес. Все это он осознавал, и все же большая заноза неизвестного характера вошла в душу, и в отличие от пули явно не спешила его покидать.
Михаил нажал зеленую кнопку на телефоне, пролистал список вызовов до знакомого «Людочка» и набрал жену.
«Да, дорогой. Как дела?» – бодро отозвался голос в трубке.
«Спасибо, родная. Все хорошо» - спокойно ответил Михаил. - «Приедь когда сможешь, пожалуйста».
«Буду через час» - незамедлительно прозвучало в трубке. – «Целую».

Михаил допивал послеобеденный сок, когда в палату зашла Люда. Подошла к мужу, чмокнула в щеку, ставя полный пакет продуктов на тумбочку.
- Зачем ты все это приволокла? – возмутился Михаил. – Сложно, что ли было спросить?
- Что спросить? – не совсем поняла Люда.
- Что мне нужно, и нужно ли оно мне вообще, - раздраженно ответил Михаил.
 Люда никак не отреагировала, и лишь только отошла к окну. Михаил, заглянув в пакет и обнаружив там яблоки, смягчился:
- О, мои любимые. Как ты догадалась? - Люда молчала. Усевшись на кровати,  Михаил позвал ее:
– Ну, не дуйся, иди ко мне.
Люда не спеша подошла, села рядом и легонько обняла его, склонив голову на грудь.
- Прости меня, - тихо произнесла она.
- Ну, что ты, дорогая. Все нормально, - ответил Михаил, поглаживая ее душистые волосы.
– Что же дальше?
- Дальше? - тянул с ответом Михаил. – А дальше, откроем производство мебели. Будем делать шкафы, столы, диваны и прочие полезности для дома. Я давно думал над этим, а вот вчера…
- Что?
- … вчера на полу нашел вот это, - ответил Миша, протягивая Люде листок бумаги. Она развернула его чтобы взглянуть, непонимающе покрутила в руках и вопросительно посмотрела на мужа:
- Кому это понадобится. И что это вообще?
- Так, детский лепет. Суть не в том, что там нарисовано. Важно то, что я еще с детства хотел заниматься обработкой дерева. Так почему бы этим не заняться сейчас?
- Но мы потеряем много денег. Схема Виктора надежно работает, он мне все рассказал.
- Ага, я видел его надежную схему, - с иронией заметил Михаил.
- Но с производством предстоят большие вложения, и со сбытом наверняка нелегко – это новая для нас ниша. Мы сильно рискуем. Миш, сейчас не время разрывать отношения, - говорила, словно что-то выпрашивая, Людмила.
- Я и не предлагаю полный разрыв. Будем у него дерево брать, - не сдавался Михаил.
Люда с жалостью посмотрела на мужа и погладила голову с проступающей уже сединой:
- Устал, бедненький. Может не нужно спешить. Давай обдумаем еще раз хорошенько?
- Уже вторую неделю как здесь отдыхаю. И Витькины маневры с перестрелкой здесь не при чем, - сердито ответил Михаил. - Просто пришло время что-то менять.
- Ты точно решил?
- Да. Готовь документы по реорганизации. Я с Виктором сам поговорю.
Людмила ушла. Михаил прилег на кровать и по ощущениям в плече понял, что скоро на выписку. Покрутив рисунок в руках, сложил и положил в книгу, откуда, наверное, тот и вывалился.

33

Микронус за время своего отсутствия успел соскучиться по своей комнате и всему, что в нем находилось. Снова вернувшись сюда, он почувствовал себя свободнее – легкость мыслей и приподнятое настроение говорили о том, что его действия не остались безрезультатными.
Достав с полки свою любимую книгу, он с огромным удовольствием углубился в чтение:
«Выслушав эти слова, сказала Раме царевна Видехи голосом нежным и сладкозвучным: «Или я столь ничтожна и низка душою в твоих глазах, что ты говоришь мне это, о лучший из людей? Мне смешны такие речи; к лицу ли они умудренному знанием закона? Нет, их даже слушать зазорно. О дорогой супруг мой, отец, мать, сын, брат, невестка — все они живут плодами Собственных деяний, но жена, о благородный, всегда разделяет участь своего мужа. И потому, о Рама, если ты обречен на изгнание, то с тобою и мне суждена жизнь в лесах. И если ты уходишь сегодня, я пойду впереди тебя, ступая по терниям и колючей траве. Не разубеждай меня. Я не буду бременем для тебя, о герой; в лесном безлюдье, в дебрях, где бродят дикие звери, под сенью деревьев, напоенною благоуханием лесных цветов, я буду тебе утехой и помощницей; с тобой не страшны мне скитания в глуши, без тебя не нужны мне и небесные чертоги. Сердце мое принадлежит одному тебе, не отвергай меня, жену твою, которая решилась скорее умереть, чем разлучиться с тобою!»

«Можно ли встретить на земле такую Женщину?» - обдумывал прочитанное Микронус, подходя к цветущему саду. Теперь он решил по несколько часов в день проводить в медитации.

«Но Рама, помышляя о тяготах, ожидающих поселившегося в лесу, не хотел брать Ситу с собою в изгнание и, утешая ее, проливающую слезы, так говорил ей: «О Сита, послушай меня, оставайся здесь; знай, что великие опасности и беды таят дремучие леса! Ты не ищи счастья там, где найдешь одни невзгоды. Тяжко жить в лесу — рычание львов, обитающих в пещерах гор, поражает там слух и гнетет душу; дикие звери, резвящиеся в лесной чаще, завидев человека, приближаются, чтобы напасть на него, — лес полон бед! Колючие кусты и лианы преграждают там дорогу; ночь усталый путник проводит на постели из опавших листьев, на прогалинах, оглашаемых криками сов; он питается дикими плодами и кореньями — лес полон бед! И потому ты не должна уходить в леса — леса тебе не сулят блага!»

Так говорил Рама, и, как ни умоляла его дочь Джанаки, на все ее просьбы он отвечал отказом. Тогда сказала Сита, страшась разлуки, с надменною насмешкой: «О чем думал мой отец, о Рама, когда назвал тебя своим зятем, тебя, мужчину обликом, но женщину делами? Горе людям, верящим в твое мужество, — поистине, они заблуждаются. Чего боишься ты, что не хочешь взять меня с собою? Или ты решился уступить другим жену свою — меня, которая всегда была чиста в помыслах своих и верна тебе? И почему столь усердно стремишься ты угодить тому, ради кого лишен ты царства, и хочешь, чтобы я ему угождала? Нет, лучше я умру, чем останусь здесь, с твоими врагами. О Рама, позволь мне сопутствовать тебе! Никогда не услышишь ты от меня ни единой жалобы. Травяное ложе мне будет мягче постели, покрытой дорогими тканями, пыль, которою меня осыплет ветер, мне покажется благоуханным сандалом, а плоды, коренья и листья, которые ты мне дашь, слаще покажутся, чем пища бессмертных. Я не вынесу разлуки с тобою, о Рама! Разве смогу я жить без тебя четырнадцать лет!» При этих словах слезы, чистые, как кристалл, заструились из очей Ситы, словно капли росы, стекающие с лепестков лотоса, и лицо ее побледнело, как увядший лотос, разлученный со своим водным ложем. И она приникла в горе к своему супругу, он же обнял ее и сказал: «О достойная почести, не нужно мне и небесного царства, обретенного ценой твоего горя, и я никого не боюсь! Я не хотел, чтобы ты жила в лесах, но, если ты решилась, я не могу оставить тебя; следуй за мною и раздели мое изгнание».

34

Вечерело. Люда зашла в квартиру, сняла плащ и, выглянув в окно, увидела черную ML-ку, сворачивающую во двор. Достала из сумочки телефон и торопясь набрала номер:
«Привет, дорогая» - послышался мужской голос.
- Я сегодня не смогу, - быстро проговорила в ответ Люда, все еще посматривая в окно.
«Почему это?» - возмущенно прозвучало в трубке.
- Потом объясню. Я завтра сама перезвоню.
«Но…» - что-то хотел добавить голос. Люда, не дослушав, положила трубку и направилась в ванную.

- Ты сегодня рано, - отозвалась Людмила, заходя на кухню.
Михаил явно был в настроении и, напевая себе под нос, рылся в холодильнике, намереваясь на скорую руку перекусить:
- Что тут можна погрызть, голодный как собака.
Достал начатую палку колбасы, хлеб, быстро нарезал и как некормленый зверь накинулся на то, что было. Горящие глаза, несколько растрепанный вид совсем не выдавали в нем матерого бизнесмена – сейчас он скорее походил на бродячего артиста, чем на хозяина недавно открывшегося завода по производству мебели.
Круги под глазами выдавали усталость Михаила – этот год, и особенно последние полгода выдались тяжелыми – напряженка была похлеще, чем в студенческие годы, когда он делал первые самостоятельные шаги. Только землеотвод и строительство сколько кровушки попило, и это еще при том, что тесть помогал разрулить с некоторыми вопросами. Михаила он особо не жаловал, но в последнее время как-то странно и неожиданно подобрел – стареет, наверное, думалось Мише.
Совсем другое дело теща: первый раз приняла его как сына, так и все время продолжала помогать - когда советом или добрым словом, когда напутствием. К тому же всегда хорошо принимала и отлично готовила.
Михаил любил бывать у них в гостях, когда не было тестя: странных замашек ему хватало и дома, ведь Людмила пошла вся в папу. И здесь теща тоже часто подмогала, подсказывая как лучше вести себя с Людой. Похоже, что он и теща были в одной упряжке.
Несмотря на все заморочки Люды, Миша до сих пор ее любил, или так ему казалось, или он смирился с ее недостатками и привычка быть вместе расценивалась им как любовь.
- Люда, жрать нечего. Пришла бы что ли пораньше, приготовила что-нибудь, - возмутился Михаил, жадно пережевывая хлеб с колбасой.
- Я, между прочим, как и ты работаю, - вытирая волосы, живо ответила Люда. -  Мне некогда этим заниматься.
- Только не начинай! Сто раз тебе говорил, я справлюсь сам! Мне не нужна бизнес-леди на работе, мне нужна женщина, понимаешь, женщина! Нет, не домохозяйка, но хороший друг и мать моих детей!
- Кто только начинает, - язвительно заметила Люда.
- Кстати, где ты была сегодня после обеда?
- Встречалась с представителями Мебельного дома.
- Где?
- В ресторане.
- Я же просил тебя не раскатывать по ресторанам, когда нужно и не нужно. Я заезжал к генеральному в офис – будем с ними работать.
- Блин, этот гребаный твой завод! – вскипела до того спокойная Людмила. – В ресторан не ходи, в отпуск не ходи, может мне еще и о косметическом салоне забыть?! У Витьки он давно уже дом свой, а мы все в квартире тусуемся! Достало!
- Тебе уже и двух ярусов мало? – дожевывая бутерброд, спросил Михаил.
- И, насчет отдыха – неправда, - спокойно добавил он. – Езжай хоть завтра на свои Сейшелы.

35

Следующая неделя как всегда прошла в поте лица. Несмотря на огромное количество дел, Михаил все же нашел время заехать к туроператору, чтобы оплатить поездку жены в теплые края. Он радовался тому, что Люды хоть какое-то время не будет на работе. Может она отдохнет, переосмыслит их с ним отношения и согласится больше времени уделять домашним делам, а там может и детей захочет, думал Миша, настраивая себя с утра на позитивный лад.
Он давно хотел иметь детей и не раз пытался говорить об этом с Людой, но она всегда то находила вескую причину не торопиться, то ловко увиливала от вопроса, пока Миша однажды не загнал ее в тупик, и она ответила ему в лоб, что никогда не хотела и не хочет иметь детей. Сразу ему было тяжело переосмыслить услышанное, но со временем неприятие снова уступило место теплому огоньку надежды, что жена повзрослеет и желание появится само собой. С этими мыслями выруливал Миша по указателям к стоянке возле аэропорта.
- Ни о чем не беспокойся, дорогая. Хорошего отдыха, - передавая ручку дорожней сумки и целуя жену, сказал Михаил.
- Спасибо, Миш, - подставляя щеку, ответила Люда и направилась к стойке регистрации. Миша задержался и посмотрел вслед. Спортивный костюм удачно подчеркивал женскую красоту Люды, и червячок ревности шустро прошмыгнул у него в душе.
Выполнив при выезде из стоянки привычный ритуал со шлагбаумом, Михаил выехал на прямую дорогу и, взяв курс на завод, поспешил, в надежде проскочить утренние пробки. Вчера был запущен цех ДСП и, несмотря на субботний день, он хотел лично проверить, как функционирует новое производство.

36

Понедельник, как обычно, встретил Михаила утренним расширенным собранием в его кабинете, толстой стопкой счетов и документов, требующих его подписи, и десятками срочных звонков от розничных партнеров. За последние несколько месяцев его не раз посещала мысль о необходимости привлечения в компанию высококлассного коммерсанта – самому с каждым днем становилось все труднее управлять расширяющимся делом.
Нынешний бизнес значительно отличался от предыдущего. Здесь было не просто купи-продай и подсчитай бабки, а изучи или догадайся, что нужно потребителю, найди поставщиков дешевого и качественного сырья, сделай такой же продукт, договорись с розничными игроками рынка об условиях его продажи, и в зависимости от достигнутых договоренностей, получи оплату по прошествии оговоренного периода, или же непосредственно после продажи товара. Михаил все больше концентрировался на производстве, и ему нужен был кто-то, чтобы курировать продажи.
Он решил не приглашать на роль зама друзей или же знакомых ему людей, а взять человека со стороны. После обеда, напомнив отделу персонала этот вопрос, Михаил решил разобраться, какие еще производственные и комплектовочные материалы они могли бы делать самостоятельно, не закупая их.
- Кроме серийного производства из ДСП, мы, наверное, могли бы делать более качественную мебель из МДФ? – спросил Михаил главного технолога.
Тот был матерым мебельщиком, заставшим еще времена надежных ГОСТов. Михаил предпочитал набирать на ключевые позиции именно таких людей, у которых кроме денег перед глазами, за плечами еще был немалый практический опыт, не припудренный маркетинговой присыпкой. Этой шелухой можно было обрасти в считанные месяцы, а вот чтобы профессионально разбираться в «деревянной стружке», нужно было практиковать годами.
- Вы правы. Он раза в два прочнее того, что мы уже делаем, и в процессе производства при необходимости ему можно придавать  огнестойкость и водостойкость; хотя будет подороже. К тому же из этого материала можно еще делать стеновые экономпанели и напольный ламинат.
- Окей. Проштудируйте варианты по стоимости оборудования и запуску цеха, и мне на стол. Срок – две недели.
Пока технолог делал в блокноте необходимые записи, Михаил выглянул в окно. На открытой территории перед офисом грейдер размеренно расчищал площадку, чуть дальше рампа принимала несколько машин, а огромная прицеховая территория была завалена древесиной. Из открытого окна повеяло до боли знакомым запахом свежего дерева.
- Эксклюзивная мебель – вот это высший пилотаж, - как-то грустно произнес Михаил, все еще смотря в окно.
- Дорого, зараза. Да и спецов-мебельщиков не так-то легко отыскать, - вторя настроению босса, ответил технолог.
- Ладно, - выйдя из оцепенения, бодро заключил Михаил. – Пока разберемся с этим.

37

День промчался, словно на одном дыхании, и только под вечер Михаил вспомнил, что собирался позвонить Виктору.
Трубку тот взял не сразу.
«Але» - раздалось вальяжно из трубки.
- Привет, дорогой! Как жив-здоров? – бодро ответил Михаил.
«Нормально. Не могу говорить. Че хотел?»
- Завтра встречаюсь с одним важным челом по поставке древесины, сможешь присутствовать.
«Не-е-е. Завтра не могу. Давай дней через десять. Терпит?»
- Ладно. Если че, у твоих закажу. А ты где?
«Да, так» - замялся Виктор. – «С корешами на охоте. Медведя гоняем».
- Ясно. Ну, давай.
Тут же вспомнив о Люде, набрал и ее номер. Вчера они не созванивались, и он единственное что знал, так это то, что она долетела нормально. Говорить не могли, так как Люда как раз поселялась в номер. Миша хотел узнать как условия, погода, да и за голосом начал скучать. Не дождавшись ответа, набрал еще раз, но снова безрезультатно.
- Ну, как хочешь, - буркнул Михаил.
Выключил свет, вышел из кабинета. В офисе уже никого не было. «День ото дня не легче» - подумал Михаил и двинулся по коридору. – «Нужно срочно искать зама».
Паркет, словно снег, размеренно поскрипывал в такт тяжелым шагам, и эту незамысловатую гармонию звуков нарушал лишь круглосуточный машинный шум, доносящийся с производства.

38

«Не удивляться может он и не летать
Оставив крылья на осиновом заборе
На травяном раскинуться просторе
Чтоб насладиться шириною неба всласть
И долго продолжать еще лежать
Ни с Богом, ни с собою будучи не в споре

Все синих поднебесий кружева
Ласкают глаз».

– невидимые слова сами лились из его подсознания, сложенными строками ложась на чистый лист бумаги.  Микронус никогда раньше не писал стихов, и они, появившись из ниоткуда, словно откровение, ласкали «душу», одновременно выворачивая ее наизнанку. –

«От мысли негде скрыться
Бывает так, что хочется зарыться
Так тяготят раздумий плевела
Что снова убегает со двора
Когда и крыльями уже не защититься –

Снимает их. С открытою душой,
От полевого ветра неприкрытой,
Навстречу солнцу широко раскрытой,
Становится он там самим собой». –

он лежал на кровати и радовался тому, что у него есть друг – только с ним он мог быть полностью откровенен. В этот миг ему хотелось понять, каково это быть Ангелом, и что чувствует Ведан когда вершит свое дело. Энергично размахивая пером, он вдохновенно продолжил –

«И непривычным кажется покой
Да тяжесть всемогущих крыл забытой…

Как будто меченосец - на руках
Неси его, о Господи воскреси
Не погуби ни душу, ни телеси.
Там где березы с сединою на висках
Гуляет Ангел, забывая о тисках
Своих небесных крыльев с поднебесий».

Словно одним плевком Душа исторгла из себя этот сгусток энергии. Ему стало легко и спокойно, как тогда во сне, когда он впервые повстречал Велара. Лучистый блеск будущих слезинок умиротворения мелькнул в его чистых глазах.

39

- У нас теперь есть коммерческий директор, - ни то хвастался, ни то проверяя реакцию Люды, сказал Михаил, занося вещи в квартиру. Она только вернулась с отдыха и теперь была точно похожа на египетскую жрицу. Казалось, несмываемый загар навсегда золотистой бронзой покрыл ее бархатную кожу. Люда была в хорошем настроении и всю дорогу рассказывала мужу о полученных ею впечатлениях. Она смягчилась, казалась более женственной, что не могло не радовать Михаила, и выглядела вполне счастливо.
Куда подевалась та изящная кошка, с горделивой осанкой, когда Миша сообщил ей эту новость. Как рыкающая львица, защищающая своих детенышей, накинулась Люда на мужа:
- У тебя что, мозги высохли. Чем я теперь буду заниматься?
- Эй-эй, не волнуйся ты так,-  поспешил он успокоить. – Его участок – только продажи. Твою свята-святых никто не собирался трогать.
Люда громко хлопнула входной дверью, чертыхнулась, и небрежно сняв курточку, швырнула ее на стул.
- Мог бы меня дождаться, - не спешила успокаиваться она. – Посоветоваться.
Миша оставил сумку в прихожей и прошел на кухню. Включил плиту, сварил кофе, приготовил бутерброды. Вскоре появилась Люда, в халате и теплых мохнатых тапках. Запах кофе и бодрая улыбка мужа немного успокоили Люду – она смотрела на Мишу и не понимала: в нем что-то изменилось или это ей только кажется, может потому что давно не видела или отдых так сказался на ее восприятии.
- Ты ничего больше не хочешь мне рассказать?
- Может быть и хочу, - загадочно со стороны в сторону покачал головой Миша, как будто бы поддразнивая. – А может и не хочу. Ха-ха-ха… - не удержался от смеха он.
- Я серьезно спрашиваю.
- Все. Серьезно. Вот, вот, - лицо искренне расплывалось в улыбке. Пересиливая необъяснимый даже для себя смех, - Вот, сейчас серьезно.
У меня есть мастерская.
- Чего? Тебе завода мало? – недовольно буркнула Люда. - Не директорская это работа.
- Это совсем другое, дорогая.
Я новому цеху не так радовался как в тот миг, когда снова взял в руки рубанок. Вот зацени, - и достал с холодильника их свадебную фотографию, обрамленную в фигурную деревянную рамку. Люда взяла в руки, ощущая свежий запах лака, но, все еще не веря, прикольнулась:
- Купил, что ли?
- Обижаешь, - улыбнулся Михаил. - Сам сделал. И не только это…
При виде фотографии Люде взгрустнулось, и, чтобы отогнать ненужные мысли и отвлечься, включила телевизор. Переключая с одного канала на другой, решила остановиться на новостном.
- Люд, - ласково начал Михаил. – Я собираюсь съездить…
Его перебило сообщение из телевизора:
 «Сегодня около шести часов утра было осуществлено покушение на Виктора Ерофеева, в узких кругах известного под кличкой «Резак», хозяина и генерального директора крупной деревообрабатывающей компании. Его автомобиль был обстрелян неизвестными предположительно из нескольких автоматов калашникова на пересечении улиц Федорова и Печенежской. Охранник погиб на месте, водителю удалось вывести автомобиль из-под обстрела и уйти от погони. Господин Ерофеев с огнестрельными ранениями доставлен в Городское отделение скорой помощи, где ему была сделана срочная операция. На данный момент он находится в тяжелом состоянии. По факту покушения открыто уголовное дело» - четко и сухо отчеканил диктор.
Во рту у Людмилы пересохло. Под вывалившейся из рук чашкой что-то треснуло. Она резко кинулась из-за стола, и переодеваясь на ходу, через миг уже стояла у порога. Михаил, ничего не сказав, открыл дверь, и они вместе поспешили на улицу. 
Мерседес стремительно несся по улицам города, особо не выбирая полос и скорости. За окном как в немом кино стремительно проносились дома, пешеходы, другие машины – тысячи других машин, сливаясь в единый неразрывный поток, функционирующий по определенным правилам. Люди его называли жизнью, а он себя никак не называл, а лишь молча выбрасывал из себя тех, кто нарушал установленный порядок.
Михаилу и Людмиле, наверное, многое хотелось в тот момент сказать друг другу, но они молчали, как пилот и штурман, в свой последний вылет.

40

Микронус уже второй день подряд возвращался из пустыни, не добираясь даже до того места, где он уткнулся в преграду первый раз. Он оба дня провел в отчаянных попытках хоть сколько продвинуться вперед, разгоняясь и снова и снова отскакивая как мяч от стены.
Что случилось, ведь ему в редкие проверочные вылазки удавалось значительно приблизиться к Скале. Однажды, он уже стоял у ее подножия, устремив на вершину взгляд. Казалось, осталось лишь взмахнуть крыльями, и расправив их, вознестись к заветному рубежу.
Сегодня же он снова уткнулся носом в невидимую стену уже в самом начале пустыни. Он был раздосадован и обозлен, не смысля, что происходит, словно щенок, неспособный словить свой постоянно убегающий хвост.
- Черт бы его побрал этот песок. Что я заладил с этими набегами? – ругался на чем свет стоит  Микронус, в сотый раз разгоняясь и снова ударяясь лбом о воздух.
– Больно, же! - еще сильнее злился он.
Ведан со стороны незаметно для Души наблюдал за происходящим, но не спешил вмешиваться. Ему досадно и больно было от увиденного, хотя он усматривал в этом и положительное начало, ибо не раз видел, как стучащему открывали.
Возможно, именно в этот момент незримо присутствуя, улыбнулся Велар.
Микронуса с каждым рывком все больше покидали силы, отчего руки как гири склоняли к земле потускневшее тело, с каждой попыткой замедляя его уже не быстрые движения. В отчаянии он остановился, устремив затуманенный взор в сторону Скалы. Она манила к себе своей недосягаемостью. Закрыл глаза, представляя себя на ней. Собрался перед последним прыжком, разбежался, и не открывая глаз прыгнул в пустоту словно в бездну. Кто-то словно на крыльях подхватил его и он полетел.

41

Самолет, сделав несколько «кругов почета», выровнялся и плавно пошел на посадку. «Бетонка» мягко приняла его на себя, шумом от шасси словно выражая  радость встречи с долгожданным и горячо желанным другом.
«Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в международном аэропорту Ченнаи. Температура воздуха за бортом – плюс тридцать пять. Местное время – шесть часов двадцать восемь минут. Наш экипаж прощается с вами и желает приятного пребывания в Индии. Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию! Хорошего дня!» - прозвучало бодрое приветствие пилота, выруливающего самолет к месту стоянки.
Направляясь к выходу, Настя обратила внимание на крепкого мужчину, который явно никуда не спешил – он расслабленно сидел в кресле и, словно юный мальчишка,  мечтательно рассматривающий открывающийся ему новый мир, глядел в маленький иллюминатор. Что-то грустное просматривалось в его образе. Уже забирая багаж, она заметила у него в руках увесистый кейс необычной формы – ноутбук с игровой приставкой, улыбнулась сама себе девушка.
Она взяла чемоданчик на колесах, дорожную сумку и неспеша направилась к выходу. Снаружи, как и внутри кишмя кишели самые разные люди, все куда-то спешили, что-то бойко предлагали, приезжали, уезжали.
На стоянке разыскала такси с англоязычным водителем, назвала адрес гостиницы, и усевшись на заднем сидении, приготовилась рассматривать все вокруг. И в повседневной жизни, в привычном для нее родном городе она любила всматриваться в детали, рассматривая людей, машины, здания – все что двигалось и что оставалось стоять на своем месте. А здесь новая страна, новый город с необычными на первый взгляд людьми - все пестрело незнакомыми звуками, образами и забавным смешением красок.
Настя опустила стекло. «Русский кондиционер», оказалось, безотказно действовал и в индийских машинах. Ворвавшийся поток теплого воздуха немного взбодрил ее, всколыхнув аккуратно подобранный каскад темных волос. Несмотря на усталость после перелета, она была в прекрасном настроении, ведь впереди ее ждал целый месяц знакомства с древней культурой загадочного края.

42

«Странный сон» - улыбнулся Михаил, потягиваясь в кровати.
Несмотря на тяжелый перелет и раннее утро чувствовал он себя бодро, и подолгу не залеживаясь в кровати, поднялся с намерением скорее начать то, ради чего приехал в это захолустье.
Босяком прошлепал на кухню и механически заглянул в холодильник.
- Ух ты, сыр. Значит, где-то должен быть хлеб и чай, - обрадовался он, рыская по шкафчикам. – О, точно. Вот это я понимаю, вот это сервис! – с легким сарказмом добавил Михаил, доставая чай из средней полки. Разговаривать было не с кем, на душе было паршиво, и он пытался, как мог, развеселить себя.
Открутил кран, откуда полилась сомнительного качества вода. Понюхал, вроде ничего, но пробовать все же не стал. Наполнил электрочайник и нажал кнопку.
Пока закипала вода, побродил по своему небольшому жилищу, заглянул в ванную комнату, скромно, но со вкусом. Отдернул занавеску в гостиной, из окна открывался вид на веранду и пляж.
- Ляпота, - произнес вслух, смачно потягиваясь. На кухне щелкнул чайник.

«Странная штука эта жизнь» - думал Михаил, поедая бутерброды и запивая их чаем, - «Вроде бы и влияешь на что-то, выбирая, решая, меняя, убегая, но при этом жизнь как била ключом по голове, так и продолжает бить».

- Понять, и простить, - вырвался смешок, при упоминании образа одного из героев Галустяна, и сразу же все представилось в более оптимистичных красках. Широкая улыбка подсветила его погрустневшие глаза. Вмиг на душе стало легче. Даже сыр стал мягче и аромат чая, несмотря на его невзрачную упаковку, показался ярче и насыщенней.

43

Через полчаса Михаил уже шагал по пригорку, отделявшего его от цивилизации, а еще через десять минут вышел на дорогу. Ноябрь не баловал прохладой, стояла тридцатиградусная жара, от которой не защищал даже льняной серый костюм. Среди редко проезжающих машин пришлось дожидаться такси, так как никто не останавливался. Через какое-то время оно появилось на горизонте, и лишь сравнявшись с Михаилом, резко остановилось, подняв столб пыли.
- Здравствуйте, мне нужно проехать к мастеру Чэну. Вы знаете, где он живет?
- А кто ж его не знает. Поехали, - на корявом английском отчеканил таксист, и минут через двадцать они были уже на месте.
Почти всю дорогу они ехали вдоль берега, заныривая в какие-то улочки и снова выезжая на прямую дорогу. Казалось, за это время они могли проехать весь город. Наверное, так оно и было, так как домов становилось меньше и все больше мелькало участков, поросших деревьями. Водитель свернул вправо к морю, потом влево, объезжая по кругу возвышенность, поросшую лесом и проехав еще метров пятьсот, остановился возле резных деревянных ворот с тремя фигурами льва, таких, которые он видел на гербе Индии. Подо львами красивым шрифтом была вырезана надпись: ;;;;;;; ;;;;.
- Что здесь написано? - поинтересовался Михаил.
- Это цитата священного индусского писания Веды, - с трудов объяснил водитель. – «Только истина победит».

44

Михаил отпустил такси и подошел к двери. Убедившись, что она закрыта, справа чуть в стороне заметил сливающийся с цветом современного забора видеофон. Нажал кнопку.
- Что Вам угодно? - спросил приятный женский голос.
- У меня с господином Чэном назначена встреча по вопросу обучения, - ответил Михаил.
- Проходите.
Михаил не ожидал встретить здесь то, что увидел. По выложенной добротной плиткой широкой аллее он направился к современного вида зданию, больше похожего на офисное сооружение, чем на жилой дом. Справа, с пригорка открывался прекрасный вид на океан. Зашел внутрь, окунувшись в прохладу кондиционируемого холла. За стойкой приема посетителей увидел индианку приятной внешности.
- Присаживайтесь, господин… - вопросительно обратилась девушка.
- Михаил. У меня на десять утра назначена встреча.
- Хорошо. Господин Амар сейчас освободится, - вежливо ответила девушка и предложила напитки.

Михаил сидел в удобном кресле, попивая прохладную воду. Он сожалел сейчас, что не удалось сообщить Люде о своем намерении обучаться у мастера-краснодеревщика. В его планах было в будущем открыть подразделение по производству высококлассной эксклюзивной мебели. Предварительно он связался с офисом Амара Чэна в Индии, и узнав о возможности пройти обучение непосредственно у него, заключил контракт.
Люде он оставил только записку, в надежде, что она его поймет, хотя не знал, зачем теперь ему это было нужно. Михаил знал, что она не бросит бизнес не под каким предлогом. В этом плане он был спокоен.
Да и в своем новом коммерческом он был уверен – заодно и пройдет интенсивный курс молодого бойца.

- Почему именно ко мне Вы приехали учиться работе по дереву? – скромно поинтересовался мистер Чэн. – Неужели в вашей стране нет достойных специалистов?
- Не сочтите это за неуважение, - несколько смутившись, ответил Михаил. - Но я не знаю.
Я владею заводом по производству серийной мебели, и мой новый коммерческий директор рассказал, что ему приходилось видеть Ваши работы на выставке в Ченнаи.
Для начала я в своей небольшой мастерской решил попробовать самостоятельно что-нибудь сделать. Но, увы… - пожал он плечами.
- Только это? – поглаживая седую бороду, уточнил Чэн.
Михаил замялся, но решил быть откровенным до конца:
- В детстве я мечтал быть краснодеревщиком. Но, потом… Ну, Вы понимаете…
- Ну, да, ну, да, - загадочно кивнул тот в ответ. – Я Вас понимаю. Я тоже с детства мечтал этим заниматься…
- Когда мы можем начать?
- Уже завтра. Приходите к девяти, - поднимаясь с кресла, ответил Чэн. – Вот расписание занятий.

45

- И долго мне еще это строгать? – возмущенно отозвался Михаил, продолжая ритмично махать рубанком у верстака. Время близилось к полудню, в помещении было невыносимо жарко и за день выливалось сто потов. Вентиляторы, стоявшие неподалеку, только разгоняли горячий воздух, и временами думалось, лучше бы их и вовсе здесь не было.
- Столько, сколько понадобится для приобретения достаточных навыков, -  ответил Амар, спокойно выводя резцом узор на крышке будущей шкатулки.
Рядом с верстаком с упорами, тисками и ящиками для инструмента валялась стопка ровненьких небольших брусков. Неподалеку, вдоль стены, как солдаты, выстроившиеся в шеренгу, ровными блоками лежало штук семь стопок помассивней, выложенных из таких же брусков.
- Я всю неделю только этим и занимаюсь, - бросив на пол свежевыстроганную заготовку, недовольно пробубнел Михаил. Заныло плечо. Перевернул бутылку и жадно влил в себя остатки воды.
- Не останавливайся, еще не обед, - подгонял Чэн.
- Но я только закончил с этой. Руки гудят, - жаловался заграничный ученик.
Ответа не последовало. Хозяин мастерской подошел к окну и включил приемник, откуда полилась красивая индийская музыка.
- Хух, - глубоко выдохнул Михаил, - сил нет. Можно мне отдохнуть?
Тот еще громче сделал музыку и вернулся к своей работе. Ничего не оставалось, как продолжить, ведь деньги были уплачены немалые.

После обеда Чэн подобрел и разрешил Михаилу приступить к шлифовке всех этих заготовок.
- Всех? – заскулил Михаил, представляя сколько времени и сил уйдет на эту никому ненужную работу.
- Конечно всех, - невозмутимо ответил хитрый индус.
- А если я качественно обработаю первый брусок, зачем мне продолжать дальше?
- Ладно, попробуй.
Миша около часа трудился над шлифовкой и полировкой одного бруска и довольный результатом подошел к Амару, хвастаясь своей работой. Тот недоверчиво посмотрел на брус, взял и повертел его в руках, рассматривая со всех сторон. Затем протянул его Михаилу и предложил крепко зажать в руке.
После резкого рывка Михаил почувствовал, как что-то запекло под кожей. Он глухо застонал: в разжатой ладони увидел красную точку – из-под загнанной под кожу щепки выступила кровь.
- В нашем деле спешка неуместна, - заключил Чэн и направился к шкафчику. Достал аптечку, помог вынуть занозу и обработал ранку йодом.
Михаилу вспомнилось дедово: «Не спеши, а то успеешь» и на его лице промелькнул оттенок стыда.  Пришлось сдаться и подчиниться решению учителя.

46

- О чем задумался, друг мой? – спросил Ведан, незаметно подойдя к нему. Со стороны могло показаться что Микронус медитирует, но на самом деле он просто сидел под деревом, и наслаждаясь пением птиц, размышлял.
- Я вот думаю, кем я мог быть в предыдущем своем воплощении на земле?
- И какие варианты ты допускаешь? – поинтересовался Ведан.
- Художником или философом, а может быть бродячим артистом, - медленно рассуждал Микронус.
- А вот и не угадал, - загадочно улыбнулся Ангел.
Мимо них стремительно пронеслась прекрасная Душа, и перед глазами у Микронуса остался ярко-серебристый шлейф от распущенных волос. Он оцепенел на месте, потеряв мысль. Уже несколько раз он видел ее здесь, прогуливающейся в саду, и каждый раз у него замирало сердце.
- Ведан, ты не знаешь кто эта девушка?
- Гельда. Из соседнего корпуса.
- А-а-а, - мечтательно промычал Микронус.
- Эй! Так тебе интересно кем ты был…? – уточнил Ведан.
- …о чем это ты?
- … кем ты был в прошлой жизни!?
- Ах, да. Конечно. А ты, что знаешь?
- Угу, - весело мугыкнул Ангел. - Ты был одним из воинов несметного войска Сугривы - царя обезьян, что пришел на помощь великому Раме когда у того десятиголовый Равана похитил его возлюбленную жену – прекрасную Ситу. Ты тоже мечтал разыскать «свою Ситу», но так и не успел, так как погиб в сражении со свирепыми ракшасами.
- Да-а-а? – медленно протянул Микронус, глядя в том направлении, где минуту назад скрылась Гельда. Ведан же продолжал наставлять:
- Частью основной кармы любого мужчины является любовь или же зов женщины. Никогда не забывай об этом.
- Что, что ты говоришь?

47

Впервые за десять дней Чэн дал новоиспеченному ученику отдохнуть, объявив выходной.
Михаил проснулся поздно, довольный от того, что Амар наконец-то допустил его к работе над стулом, и он уже подготовил материал и начал делать первые заготовки. Еще больше его радовало то, что Чэн дал возможность выбрать самому тот предмет, который он хотел бы сделать. Мастер не был против изготовления стула-трона. Он не удивился выбору и даже заинтересовался рисунком, отметив, что в нем есть некая гармония.
Михаил давно уже позабыл тот детский сон, но отправляясь в Индию, все же решил взять рисунок, так, на всякий случай. А тут снова: Микронус, Душа, какой-то наспех вычитанный образ из индийского эпоса…
Михаил не стал мучать себя догадками и разными интерпретациями происходившего, как делал это в детстве. Он решил расслабиться и просто заняться тем, к чему у него лежала душа.
Позавтракав всухомятку тем, что удалось купить в местном супермаркете, Михаил вскочил в шорты, накинул футболку и вышел на веранду. Словил себя на мысли, что понемногу начал привыкать к жаре – было душновато, но дискомфорта от постоянно высокой температуры не было.
Окинув взором полупустынный пляж, что открывался слева за пригорком, посмотрел в другую сторону. Никого не было видно, ни одной души, и где-то там вдалеке, пляж, казалось, изгибался в сторону суши, словно огромный бумеранг. Михаил решил искупаться, и пройдя метров пятьдесят в сторону океана, на мгновение остановился. Мягкий песок, активное солнце, легкий ветерок, нагоняющий пенные волны, и этот бесконечный их шум в вечной тишине безмолвия берега – все это показалось ему близким и знакомым, как будто он прожил в Ведараньям много лет.
Желая остудится, он как настоящий индиец зашел в воду в одежде. Вода была настолько теплой, что ожидаемый кайф не наступил. Лишь потом, когда он вышел из воды, обдуваемый ветром он почувствовал легкую прохладу. Немного поразмыслив, направился в сторону деревянной постройки, что одиноко приютилась слева от дома.
Петли издали недовольный скрип давно не открывавшихся дверей. Михаил просунул голову в образовавшуюся щель, а потом, полностью открыв дверь, шагнул внутрь. Как он и предполагал, этот невзрачный сарайчик оказался чем-то наподобие хозяйственного помещения. Повсюду валялись пустые ящики и бочки, в углу стояли лопата, грабли и еще какой-то инструмент. Пол был земляной и Михаил на мгновение почувствовал прохладу, хотя это ощущение оказалось ложным. Несмотря на светящиеся щели в стенах, внутри было жарко и душно, так же как и на улице, а может и того похуже. Покрутив головой в поисках выключателя, он его все же обнаружил и включил свет. Картина дополнилась обильным наличием паутины и запыленностью полок на одной из стен.
«Неплохая получилась бы мастерская» - подумалось Михаилу. - «Вот только верстака не хватает». Выключил свет и направился к дому.
«Инструмент у меня есть. Хорошо, что прихватил с собой – а как долго думал брать или не брать! Верстак можно купить или взять в аренду у Чэна – может у него есть ненужный. С материалом тоже, я думаю, проблем не будет» - уже додумывал Михаил, сидя на веранде с чашкой чая, и наслаждаясь близостью могучего океана.

48

- Чего такой грустный? – подойдя ближе, спросил улыбчивый Амар.
- Вчера порадовали звонком из дому, - грустно ответил Михаил, вращая в руках массивную ножку будущего творения. Помня, что Мишка застопорился на царге, Михаил, логически поразмыслив, решил, что будет делать все последовательно, следуя указаниям Чэна. Да и с чего вдруг ему опасаться повторной неудачи, тем более произошедшей еще в далеком детстве, в то время как рядом с ним сейчас находился первоклассный специалист по дереву.
Чэн не перебивал, понимая, что человеку нужно собраться с мыслями и молча дожидался, когда же тот продолжит.
- Звонил мой коммерческий, который вместо меня исполняет обязанности генерального, а вслед за ним финансовый директор - жена по совместительству.
- Проблемы?
- Один крупный дистрибьютор ушел, и второй на подходе, что-то начал носом крутить. Да, и Люда недовольна, что я якобы все бросил и уехал. Она настаивает, чтобы я оставил свою «глупую затею» и вернулся - иначе дальнейшее существование завода под вопросом.
- Да, дилемма, - сочувственно отозался Амар. Михаил опустил на пол деревянную ножку и тяжело опустился на стул, свесив голову.
- Не знаю что делать, Амар. Как бы ты поступил на моем месте?
Они почти сразу перешли на «ты», чувствуя симпатию друг к другу, как давние друзья. Общий интерес к дереву быстро сблизил этих двух казалось бы разных в любых отношениях людей.
- Я не на твоем месте и никогда там не окажусь, - ответил Чэн. - Не обижайся, но я тебе скажу вот что.
Нельзя отказываться от своего призвания, в том случае, если без него ты перестаешь быть самим собой. И никакие препятствия не могут тебе помешать быть счастливым, если ты этого действительно хочешь.
Михаил молчал и внимательно слушал наставника. Оказалось, что кроме дерева, Амар не плохо разбирался и в душе человека.
- Мой отец, - продолжал он, - родом из Китая. И вернувшись обратно, звал меня за собой.
Но я не поехал, так как у меня уже была своя семья, и налаживался свой бизнес. Сейчас я владею крупной компанией по производству мебели. Но дело не в этом.
Я влюблен в свою мастерскую, именно с нее у меня все и начиналось в этом небольшом городишке. Я прирос к нему, к ней и к океану, который часто вдохновляет меня.
Михаил заслушался, и спеша узнать побольше, неосознанно перебил:
- Твой завод находится здесь, в Ведараньям?
- Нет. Основное производство – в Ченнаи, но я почти постоянно нахожусь здесь. Погоня за деньгами, однажды чуть не отняла у меня мою мастерскую. И только тогда мне открылось понимание, что бизнес и творчество можно совмещать, если будет соблюдаться мера.
Голова Михаила еще сильнее поникла, и он теперь не знал, помог ему Чэн своими речами или нет.
Уходя на обед, он добавил:
- Решай сам. Человеку постоянно приходится выбирать.

49

- Добрый вечер, - спасательной волной прозвучал приятный женский голос, выдернув Михаила из его тяжких дум, словно вытащив наверх альпиниста, оборвавшегося и висевшего над пропастью.
Чэн не был против того, чтобы Михаил ушел сегодня раньше обычного, он уже около часа, словно находясь в глубокой медитации,  неподвижно сидел на берегу. Вздрогнув от неожиданности, поднял голову и увидел перед собой непонятно откуда взявшуюся девушку.
- Здравствуйте, - как сквозь сон ответил Михаил.
- Вам не нужна помощь? – настороженно и в то же время сочувственно поинтересовалась девушка. - С Вами все в порядке?
Михаил начал приходить в себя, моргая глазами и радуясь услышанному родному языку.
- Да.. Нет… Спасибо, - не находя что ответить, пробубнел Михаил, и широко открытыми глазами уставился на незнакомку. Перед ним стояла девушка среднего роста с распущенными волосами и внимательно смотрела на него большими глазами.
- А я Вас видела. Недавно. В самолете… У Вас в руках был еще такой странный большой кейс.
- Вас не моя жена за мной послала?? – несколько недоверчиво переспросил Михаил, все еще не в силах отделаться от мыслей о доме, фирме, Люде.
- А что же такого вы сделали своей жене? – живо поинтересовалась Настя, легко и непринужденно присев рядом на песок.
- Скорее она мне, - грустно отозвался Михаил и не заметил, как начал вспоминать день покушения на Виктора.
У Насти перед глазами побежали четкие живые картинки, словно она находилась в кинотеатре и ее глаза кадр за кадром фиксировали любую маленькую деталь.

«Домой Михаил вернулся часам к двум ночи – Люда осталась в больнице, надеясь дождаться, когда Виктор придет в себя, и рассчитывая хотя бы увидеть его.
На душе было пусто, как в сморщенной ладошке у нищего, просящего милостыню. Но эта пустота не пугала, а лишь говорила о том, что она есть пустота – она не страшила, не радовала, а всего лишь давала о себе знать, словно подчеркивая, что и для нее у жизни припасено местечко.
Михаилу захотелось хоть чем-то ее заполнить и он, бесцельно блуждая по квартире, забрел в ванную комнату, открыл кран и наполнил ванну водой. Обернулся к зеркалу: откуда на него сурово посмотрело небритое лицо кавказца с глубоко впавшими глазами – так свежая могилка проседает после обильного дождя.
Он достал с полочки пену, нанес ее на подбородок, предварительно увлажнив его, и тщательно выбрил. Резкий одеколон, слегка пощипывая кожу и ударив в нос, немного вывел сознание Михаила из невесомости. Никуда не нужно было бежать, не нужно было хватать пистолет и стрелять в предателя, за него кто-то сегодня уже постарался. Пошатываясь, неуверенным шагом поплелся он на кухню.
Только сейчас заметил, что сверху на холодильнике лежала та книга, которую ему Люда приносила в больницу. Теперь, присмотревшись к другим вещам, он осознал, что многие из них, как и эта книга, лежат на своих местах, куда очень давно их положили, и дожидаются, когда кто-то оживит их своим вниманием или движением.
Он взял книгу, сел за стол и прочитал название: «Рамаяна. Мифы Древней Индии». Открыл случайную страницу и прочитал:
«Некогда прекрасная небесная дева, обезьяна по имени Анджана, гуляла на вершине горы, приняв человеческий облик и украсив себя цветами и шелковой одеждой. Внезапно на вершине горы подул ветер, и платье прекрасной Анджаны приподнялось. Пленила красота небесной девы могучего Вайю — воспылал он к ней неодолимой страстью. Вайю обнял прекрасную деву могучими руками и сказал ей, испуганной: «Ты не бойся меня, красавица, я бог Ветра, я полюбил тебя, прелестная, пылко и хочу подарить тебе сына, который будет равен мне по силе и умению летать по небу».
Небесная дева Анджана уступила великому богу и вскоре родила могучую обезьяну, сына Вайю, и звали его Хануманом» .

На часах высветилась «троечка». Михаил медленно поднялся из-за стола, выключил свет и направился в спальню. На столе осталась лежать раскрытая книга, да его с Людой фотография, с расколотым надвое стеклом».

- Вы будете смеяться, - закончив свое унылое повествование, отчего-то повеселевший Михаил продолжил, - но в детстве мне снился сон о Душе, и она тоже что-то говорила о Ханумане.
- Странные совпадения, - заключил он.
- Ничего странного, - тихо ответила Настя. - Знаки всегда сопутствуют тем, кто правильно выбирает направление своего движения. Кстати, говорят, что именно с этого места Хануман совершил свой прыжок на Ланку.
- Откуда Вы знаете?
- Экскурсовод рассказывал, - подымаясь, ответила она.
Михаил только сейчас опомнился, и ему дошло, что он рассказывает свои проблемы абсолютно постороннему человеку.
- Простите, что я это все Вам рассказал? – извиняясь, сказал Михаил. - Вы внушаете доверие.
Она склонила голову, покосив на него иссиня-серыми глазами и, собираясь уходить,  шутя ответила:
- А Вы нет.
Они рассмеялись как давние знакомые, нисколько не чувствуя дискомфорта от странного разговора, как могло показаться со стороны.
- А зовут то Вас как? – уже вдогонку окликнул Михаил прекрасную незнакомку.
- Настя, - отозвалась она, и указала пальцем за гору. - Я Ваша соседка.
Затем помахала рукой и двинулась вдоль берега. Михаил смотрел ей вслед, пока она не скрылась за пригорком.

50

- Кому была нужна эта измена? – мучился Михаил вопросом. – Кому от нее стало лучше, мне что ли?
- Это был выбор Люды. Собрание Ангелов -  твоего, Людмилы и Виктора, решило допустить эту измену.
- Что еще за собрание? – зло поинтересовался Михаил. Микронус не ответил прямо на вопрос, а лишь сказал:
-  Они посчитали, что так будет лучше всем: Люда остепенит агрессивного Виктора, она сама получит доступ к большему количества того, к чему все время стремится – к деньгам. А ты вернешься на свой путь.
- Ну, и что это за мой путь? В чем смысл моего пути теперь, здесь, в этом захолустье!? – не успокаивался Михаил. - Я окончательно потерял друга, жену, потихоньку разваливается бизнес – в этом мой путь, что ли по-твоему!?
- Не ругай себя, - словно не замечая агрессивный тон собеседника, сочувственно ответила Душа. - Ты ни в чем не виноват.
Михаил все же не понимал, что ему делать дальше и какое решение принять:
- Как же мне поступить?
Микронус задумался и вскоре отозвался:
 - Ответь самому себе, чего ты на самом деле хочешь.
- Я всю жизнь хочу работать по дереву, сам, своими руками, - Михаил все еще был напряжен, потрясая в воздухе ладонями.
- Просто доверяй себе. Если Душа твоя спокойна, значит, ты идешь в нужном направлении.
Вспомни, как легко тебе было, когда ты с дедушкой работал в мастерской.

Михаил замер, всматриваясь в океан. Потом обернулся – вместо его домика на берегу виднелся дом Виктора. Женский силуэт, напоминавший Люду, прошел мимо и скрылся в нем. Чуть поодаль, на холме виднелась мастерская Чэна, оформленная в традиционном китайском стиле. Еще правее, там где должен быть дом Насти, Михаил в смытых очертаниях разглядел старенькую уютную мастерскую деда. На душе у него потеплело при воспоминании о детстве.
- Да, это было здорово, - облегченно вздохнул Михаил, покосил глазами на Микронуса и улыбнулся. Тот стоял рядом и, казалось, светился счастьем.
- Слушай, а чего ты тогда хихикнул, когда я подходил к дереву?
- А-а-а… Ха-ха-ха… - рассмеялся Микронус, окончательно разряжая обстановку. - Дубы в Индии не растут. Разве что тик, который еще называют восточно-индийским дубом.
- А что, мы тогда здесь были, в Индии?
- Ну-у-у, почти… - загадочно улыбнулся в ответ друг.

51

Когда Михаил утром открыл глаза, ему тут же на ум пришла мысль о Насте:  «А не приснилась ли она мне?». Он с минуту полежал, пробуждаясь ото сна, и проведя четкую грань между сегодняшним сном и явью, вдвойне обрадовался, что она была не из сновидения.
Как спринтер на старте он подорвался с кровати, с намерением сделать за день много дел. Наспех умылся, оделся и, закрыв дверь, быстрым шагом направился к дороге.

Дело спорилось, казалось, сама «китайская» мастерская помогает сегодня Михаилу, приоткрыв одну из своих чакр. Чэн впервые похвалил его, отметив сноровку и точность. Вторая ножка к трону была сделана в полдня.
Амар поддержал идею Михаила с домашней мастерской и предложил ему свою помощь. Михаил ограничился лишь тем,  что попросил на первое время какое-то количество древесины и заготовок, и получив «добро» Чэна, сегодня же приступил к реализации своего плана.

Небольшой пикап, груженный досками, деревянными прутьями, брусками и прочим столярным материалом, остановился у тропинки, ведущей к жилищу Михаила. Подъезда прямо к дому не оказалось и ему, вместе с водителем пришлось на плечах перетаскать все привезенное «добро», раза пять, туда и обратно, преодолев стометровку с препятствиями.
Обливающийся потом, с напомнившей о себе тупой болью в плече, но счастливый, стоял Михаил перед будущей мастерской и старался перевести дух. Рядом, вдоль стены постройки, лежала целая гора дерева. «Набор молодого столяра» - улыбнулся себе Михаил. Еще немного постоял, отдышался и принялся очищать помещение от ненужного хлама. Контраст между порядком в доме и запущенностью сарайчика, подсказал ему, что хозяин дома вряд ли огорчится из-за небольшой «перестановки» в нем.
Когда основная масса коробок была вынесена и аккуратно сложена за стеной на улице, в углу обнаружился невысокий стол, мало подходящий для трапез, и Михаил решил использовать его временно вместо верстака.
Затем взялся за паутину, вымел грязь и пыль, протер небольшое окно, выходившее на море, и завершил влажной уборкой. Установил в углу «стол-верстак», занес внутрь привезенные днем материалы и еще раз окинул радостным взглядом результат своего сегодняшнего труда. С огромной натяжкой это можно было назвать мастерской, но не дух ли мастерового формирует само место.
С такими философскими мыслями Михаил присел на ящик, оборудованный под стул, и взглянул на часы. Было около шести вечера. Стрелка с точностью ювелира отмеривала каждую секунду. Как меняется время и его скорость, когда живешь со смыслом, думал Михаил. Какую-то часть его сегодняшнего смысла составляла женщина. Не было такой минуты, чтобы он не думал о Насте.

52

Через час Михаил, словно студент, сразу же после занятий, выбритый и благоухающий стоял на дороге. Тут же появилось такси – такая удача случается не сразу. Остановил и попросил отвезти его в лучший супермаркет. В магазине удалось найти хорошие конфеты, сыр и шампанское. Фрукты докупил на рынке неподалеку и пулей полетел обратно. С такси ему действительно повезло.

- Здравствуйте! – громко поздоровался Михаил. - Можно войти?
Еще в дверях он разглядел Михаил в глубине гостиной Настю. Она сидела в удобном кресле и читала. Увидев Михаила, живо улыбнулась, и стремительно поднявшись, вышла навстречу. На ней был светлый льняной сарафан, гармонично контрастировавший с ее загорелой кожей, а накинутая на плечи легкая шаль, придавала ее облику некую воздушность и очарование. Встретив на улице в потоке людей, ее можно было принять за «местную».
- Простите, что без цветов, - скорее из вежливости обмолвился Михаил, так как заранее решил не покупать их.
- Ничего, это не главное, - обрадовалась она гостю. – Пожалуйста, проходите. Располагайтесь, я мигом.
Приглашая в гостиную, взяла пакеты с продуктами и ушла на кухню. Михаил огляделся.
Настя действительно жила в первом доме, сразу за холмом. Не заметить его было  сложно, так как он значительно выделялся на фоне других следовавших за ним, более «бедных» домов. Внутреннее его содержание дополнительно подчеркнули соответствующий статус. Снять такое жилье мог себе позволить только достаточно состоятельный человек.
С другой стороны Настя не походила на балованную доцю или заядлую тусовщицу, ни по внешнему виду, ни тем более по выбранному месту отдыха. Выглядела она скромно, но со вкусом. И какая-то энергия покоя и гармонии исходила от нее. Михаил это заметил еще вчера, и явно ощутил сейчас, когда вчерашние муки выбора уже не терзали его, оставив в покое на неопределенное время.

53

Настя вернулась со столиком-каталкой, разместив его меж двух кресел. Выставила на стол фарфоровый чайник  и чашки, остальное же оставила на передвижном столике, чтобы удобнее было доставать. Михаил обрадовался тому обстоятельству, что Настя не предложила спиртного. Последнее время ему все чаще нравилось трезвое состояние ума, от которого он получал некий кайф, черпая неимоверно большее удовольствие из свежих и здравых мыслей и рассуждений.
- Здорово, что ты зашел, - словно к другу обратилась Настя. Это прозвучало так искренне, вовремя и естественно, что Михаил почти не заметил этого перехода, дивясь простоте и комфорту, окружившего его в присутствии Насти.
- Я хотел поблагодарить тебя за то, что вчера ты мне помогла, - ответил Миша, не чувствуя абсолютно никакой дистанции, которая бывает изначально между едва знакомыми людьми. – Ты выслушала меня, и мне стало намного легче.
Она кивнула, и вспоминая вчерашний разговор, спросила:
- И ты приехал сюда - подальше от всего?
- Нет, личные проблемы, не спросив разрешения,  наложились на запланированную поездку, - попытался пошутить Михаил. – А сегодня утром я проснулся с твердым решением продолжить занятия.
- Что ты здесь изучаешь? – поинтересовалась Настя, не сводя выразительного взгляда с собеседника, словно пытаясь загипнотизировать его.
- Я у мастера Чэна осваиваю тонкости работы столяра-краснодеревщика. Из-за своего бизнеса, ну, и еще кой из-за кого, - Настя кивком дала понять, что понимает о ком идет речь, - я чуть было не похоронил свою детскую мечту.
- Как хорошо, что я хоть кому-то полезна, - нотки грусти прозвучали в голосе Насти, и она опустила глаза.
- А у тебя что? – видя реакцию, спросил Миша, и подбадривающе добавил, - Давай, колись.
Он встал, разлил в чашки заварившийся чай.
- Спасибо, - принимая чашку, поблагодарила Настя. Она помолчала, что-то обдумывая.
- Понимаешь, мой папа мечтает сделать из меня успешного топ-менеджера, а у меня совсем другие планы на свой счет.
Спасибо, ему, хоть на месяц дал мне отпуск. Езжу вот по Индии, изучаю. В этот раз я выбрала Южную ее часть – средоточие истинной индийской культуры и индуизма. Особенно мне нравятся здешние храмы! А истории… - мечтательно затянула Настя.
Михаил внимательно слушал, наслаждаясь простотой и прозрачностью мыслей и пробирающим до дрожи тембром голоса.
- Уникальная страна. И люди очень интересные! – с восторгом поддержал Миша.
Он неотрывно смотрел на Настю и видел в ответном взгляде и жестах такую же заинтересованность.
За чаем вечер промчался незаметно. Завтра предстоял активный день, и нужно было хоть немного отдохнуть. Да и засиживаться допоздна было неловко, несмотря на гостеприимность молодой хозяйки.
- Спасибо тебе еще раз, Настя, - нежно произнес Миша, подымаясь с дивана. Она только смущенно улыбнулась и спросила:
- А ты завтра придешь?
- Да, если ты не против. Поработаю с Амаром и после шести я полностью в твоем распоряжении.
- У меня завтра экскурсия в храм Великого Раджа-Раджи, что в Танджоре. Это недалеко, так что к вечеру я уже буду здесь, - радостно объяснила Настя.
- Это мой телефон, - протянул визитку Михаил. – Мало ли что.
Ему не хотелось уходить, и он хоть ненадолго хотел продлить этот необычный вечер. Настя взяла визитку, коснувшись нежной ладонью его мозолистой.
- Спасибо. До завтра, Миш.
- До завтра.

54

Михаил выключил шлифовальный круг, оценивающе взглянул на поверхность детали. Рука подтвердила увиденное – ни сучка, ни задоринки.
После утреннего разговора с Амаром, в голове крутились мысли, оценивающие возможные варианты. А их было предостаточно.
Близился обеденный перерыв, и Чэн сообщил, что отъедет ненадолго. Михаил, оставшись один, и уже успев взвесить все за и против, набрал номер Людмилы.
- Привет, как ты? – спокойно спросил Михаил.
- Все нормально, не переживай, - тихо ответила Люда. В ее голосе появились нотки спокойствия и смирения. Михаил пока не понимал как реагировать на подобные изменения – радоваться или огорчаться. После небольшой паузы Люда продолжила:
 – Мы тут с бухгалтерами посидели, все хорошенько пересчитали.
- И как?
- Ничего так. Сократим расходы на рекламу, транспортные, представительские, да и все остальные – по чуть-чуть.
- Себя не ущемляй, - аккуратно заметил Михаил.
- Ничего, переживу.
Чуть помедлив, он поинтересовался:
- Как там наш коммерческий?
 - Наклевываются два новых клиента. Хоть и не крупняки, но все же.
- Ясно. Вышли мне, пожалуйста, на почту финотчет и план сокращения расходов, - подытожил Михаил.
- Ок. Ты в порядке? – с нотками горечи спросила Люда. По голосу можно было предположить, что она о чем-то сожалеет или, может быть, ей просто не хватает обычной человеческой поддержки.
- Я – да. - И понизив голос. - Как Витька, выкарабкивается?
- Потихоньку, - погрустнела Люда. – Неделю как уже перевели в палату. За тебя спрашивал…
- Ясно… - и после небольшой паузы продолжил. -  Есть новости от моего нынешнего наставника-краснодеревщика, Чэна. У него свое крупное мебельное  производство в Ченнаи. Вот он и предложил выступить нам в роли официального дистрибьютора его продукции. Я тут поразмыслил и подумал, а почему бы и не попробовать?
- Но, Миш, это же расстояние, таможня и прочий гемор…
- Люд, не начинай. У них уже есть опыт продаж за границей, а на нашем рынке ни у кого нет индийской мебели.
Я еще ничего не решил, просто прозондируем почву. Короче, соберите группу специалистов и откомандируйте в Ченнаи. Презентационные материалы и контакты вышлю по почте. Сегодня же поставлю в известность Амара.
- Хорошо сделаем. Ну, пока.
- До связи.

55

К вечеру еще одна ножка была готова, и Михаил с чистой совестью и новыми надеждами мчал домой, чтобы поскорее увидеться с Настей. От его понимания не ускользнуло осознанное «домой», и ему подумалось, что дом мой там, где меня ждут, и где мне хорошо.

- Как экскурсия? – радуясь Насте, спросил он.
- Ой, это просто чудо какое-то. Этот Раджа-Раджа действительно был великим человеком, оставив наследие не только из величественных храмов, но и дав стране новый виток развития культуры.
Настя рассказывала об увиденном, а Миша все слушал, слушал, и слушал, зачарованный ее красотой и окутанный аурой доброты и покоя, исходившей от нее. Она была похожа на ангела, и Мише все еще не верилось, что он встретил такую женщину.
- Тебе интересно? - спросила Настя несколько встревоженно, словно напуганная птица встрепенулась от неожиданности.
- Мне очень интересно. Ты так красиво рассказываешь, - без тени безразличия ответил Михаил. Видимо, что-то в его голосе или в глазах подсказало Насте, что он не обманывает.
- Вот послушай, - успокоившись, она раскрыла на закладке «Рамаяну» и начала читать:
«И Сита приблизилась к Раме и устремила на него свой взор, полный любви и радости; и, когда она увидела лицо своего возлюбленного супруга, горе ее рассеялось.
Рама сказал ей, стоящей перед ним смиренно: «О дочь Джанаки, я исполнил свой обет, я убил Равану и освободил тебя из плена. Все, что я совершил, я совершил ради тебя. Я смыл оскорбление, нанесенное мне моим врагом.
Но кто, о Сита, ведущий происхождение от высокого рода, примет обратно жену, столь долго жившую в доме другого? Равана касался тебя, смотрел на красоту твою греховным взором – могу ли я, приняв тебя теперь, покрыть позором мой великий род? Ступай, куда хочешь, Сита, я отпускаю тебя! Оставайся, если хочешь, с Вибхишаной или с Сугривой или отправляйся к Бхарате. Ты не жена мне больше!»
Вняв этим жестоким словам, Сита поникла, пораженная скорбью и стыдом, проливая слезы. Затем, вытерев глаза, она сказала: «О господин мой, если другой и касался меня, это было против моей воли. Сердцем я всегда оставалась верна тебе. Ты говоришь со мною, словно с простою женщиной; ты забыл о моем происхождении. Но я – дочь Земли и достойна иных речей. Если же ты решил отречься от меня, почему не поведал ты мне об этом раньше, когда посылал ко мне Ханумана? Я умерла бы тогда от горя, и не пришлось бы тебе терпеть все эти невзгоды ради меня, осаждать Ланку и сражаться с Раваной». И, повернувшись к Лакшмане, Сита сказала: «О сын Сумитры, приготовь мне погребальный костер, только он исцелит мое горе. Жизнь больше не мила мне, отвергнутой в присутствии народа супругом, лишенным любви!»
Лакшмана, охваченный гневом, взглянул на Раму. Но, поняв намерения Рамы по знакам, которые тот ему делал, повиновался и соорудил погребальный костер. Никто не смел вмешаться, заговорить или даже поднять глаза на ужасный лик Рамы, подобный лику Смерти в час светопреставления.
Сита приблизилась к костру и сказала, сложив ладони, обращаясь к огню: «О Агни, да будешь ты свидетелем перед народом тому, что сердце мое никогда не отвращалось от Рамы!»
И Сита вошла в огонь, и неслыханные стенания и сетования поднялись и в народе, и среди обезьян, и среди ракшасов.
И когда она скрылась в огне, заколебался костер, и из пламени встал человек исполинского роста в красном платье с золотыми украшениями, с черными вьющимися волосами, и на руках его лежала Сита, целая и невредимая. Бог Агни – все узнали его – приблизился к Раме и сказал: «О Рама, вот твоя Сита. Она чиста перед тобою, грех не коснулся ее – я, бог огня, свидетельствую о том перед народом. Возьми ее – я повелеваю тебе» .
Миша и Настя вышли в тихий вечер и долго еще сидели, обнявшись и слушая шум океана. Возможно, на небесах, в это же время их души, слившись в едином порыве, мчались к неведомому и желанному краю бесконечности. После поцелуя, все вокруг исчезло, остались только Она и Он, да невидимый след прекрасной истории из индийского эпоса.
«И, поставив Ситу на землю перед сыном Дашаратхи, он исчез в дыму костра.
Тогда Рама с глазами, полными слез счастья, сказал, обращаясь к народу: «Прекрасная Сита долго жила во дворце Раваны – ей нужно было это очищение на глазах у всех. Я никогда не сомневался в том, что она оставалась чиста и верна мне; Сита принадлежит мне, как солнцу – его лучи. Но она была беззащитна от дурных толков в народе; я же, помня свой царский долг, не мог допустить того, чтобы люди говорили, что сын Дашаратхи презрел закон и добродетель. Теперь же Сита очищена от зла перед тремя мирами, и никто не посмеет упрекнуть ее».
Так Рама, восхваляемый народом, вновь обрел свою супругу, и дни счастья наступили для них обоих» .

56

Настя уехала на несколько дней. Ей предстоял двухдневный тур в Мадурай. Михаил рано утром провел ее к экскурсионному автобусу и, сонный, но счастливый, отправился в мастерскую Чэна.
Последняя ножка удалась быстрее всего, может быть потому, что Миша был окрылен встречей с Настей, а может, просто потому, что это уже была четвертая ножка, и он к этому времени наловчился.
Следующим шагом было изготовление царги - того элемента конструкции, что соединяет воедино почти все детали стула, и придает ему форму и целостность.
Михаил достал рисунок и прежде чем начать, в который раз внимательно изучил его, особенное значение придавая форме и размерам царги. На рисунке она имела вид ровного кольца.
Теперь, когда он снова вплотную подошел к изготовлению царги, несмотря на недавнюю уверенность, к нему начали возвращаться волнение, граничащее со сверлящей нутро тревогой.
Чэн работал на соседнем верстаке и лишь тайком посматривал на Михаила. Тот взял тиковый прут, замерял толщину и оценивающе изогнул его в дугу. Он не сломался, и казалось, по толщине и ровности поверхности подходил для изготовления этой незаменимой части трона. Изогнул еще раз, уже посильнее, словно еще сомневаясь в его гибкости и получив удовлетворительный результат, начал работу над деталью.
Очистил кору, снял остатки подкорочной мякоти, и отмеряв необходимую длину, отрезал с надтреснутого края, чтобы исключить дальнейший излом. Включил станок и приступил к шлифовке поверхности. Провозившись с этим около получаса, удовлетворенный диаметром, гладкостью будущей царги, начал завершающий этап – изгиб и скрепление концов.
Зажав один конец в тисках, уверенным круговым движением изогнул тик, почти приблизившись другим концом к закрепленному. Взяв со стола кольцо для зажима, подготовился к фиксации.
Потоки пота стекали по челу, попадая в глаза и скапывая крупными каплями на пол. Михаил, прищурив глаз и затаив дыхание, дожал конец и собирался накинуть кольцо. Изогнутый тик, издав прощальный стон, треснул пополам, как перетянутый лук.
- Блин-н-н-н!!! - застыл Михаил от напряжения всего тела. Потом перевел дух и взглянул на Амара. Тот бросил безучастный взгляд, продолжая заниматься своим делом.

После обеда Михаил успешно поломал с десяток прутьев, так и не сумев довести дело до конца.
- Амар! - громко окликнул Михаил, не сдержавшись после очередной неудачи. – Помоги, я же тебе плачу за это!
- Я не обязан тебе помогать, - спокойно, словно не замечая его отчаяния, ответил Чэн.- В соответствии с чертежом, ты все правильно делаешь.
- Ну, ты же видишь, у меня ни черта не получается, - извиняясь, смягчился раздосадованный Миша.
- Нужно приложить усилия, чтобы приблизиться к мечте.

57

Устав за день, Михаил вышел на берег, чтобы хоть немного снять напряжение и развеять досаду. Сегодня океан вел себя неспокойно, так же как и несговорчивая царга. Дул резкий ветер, рассекая верхушки вздыбленных волн.
«Я не могу ее изогнуть, она оказывается такой хрупкой в самый последний момент.
Может, беру не тот материал, или как-то неправильно сгибаю? А что если требуется какая-то дополнительная обработка материала – пропитка, что ли?
Что-то не так - это факт. Но что не так я делаю???» - мучился вопросами Михаил, сидя на пустынном берегу. Его грусть усиливалась еще и от того, что сегодня он не увидит Настю.
 
Океан шумел в такт настроению Михаила, но как-то вдруг стало тихо. Ветер поубавил свой напор, и волны вмиг опали, ослабив свою исполинскую мощь. Сумерки, словно включив задний ход, начали уступать место свечению, быстро приближающемуся из-за спины. Стало видно как днем, как будто кто-то навел мощный прожектор, освещая берег и водную гладь.
«Что-то не припомню здесь маяка» - подумал Михаил и резко обернулся. В лучах ярко-серебристого света, приближался к берегу Микронус.
У Михаила от неожиданности и удивления вмиг пересохло в горле. Привычной стайкой засуетились мысли в попытках объяснить необъяснимое. Микронус уже стоял рядом, а Михаил морщил глаза и все еще не верил в происходящее.
- Не бойся, Миш,- привычным голосом приветствовал Микронус. – Это не сон.
- Но, как это возможно, - выходя из ступора, наконец-то выдавил из себя Михаил.
- Нет ничего невозможного, - понимая реакцию человека, отвечала Душа. - Я был на горе, неподалеку от Скалы и увидел тебя. Мне захотелось поделиться с тобой своим сном.
Тот кивнул и приготовился слушать, все еще приходя в себя. Микронус присел рядом с ним, и сегодняшние неудачи начинающего столяра-краснодеревщика показались Мише не такими уж и страшными.

58

 « - Возьми его, он теперь твой, - предложил Велар стул из чистого золота, приглашая жестом сесть.
  - Этот стул слишком хорош для меня, простого Ангела - ответил Микронус, внимательно рассматривая замысловатые узоры на его спинке. Трон ярко желтым блеском слепил глаза, и сложно было устоять перед этим виртуозным творением. Он манил к себе своей красотой и величественностью.
Золотистый свет ослепил Микронуса и он не сразу разглядел стоящий неподалеку стул-трон, сделанный из дерева. Он выглядел массивно и просто, олицетворяя собой уважение и надежность. Микронус подошел ближе, коснулся рукой и яркий серебристый свет осветил гладкую текстуру дерева с природными узорами на ней.
- А можно я выберу деревянный? - робко спросил Микронус, на что Велар ответил:
- Это твое право. Каждый сам решает, чего он достоин и сам творит свое место.
- Чем проще, тем надежнее, - заключил молодой Ангел, и сел на деревянный».

- Микронус,  что за Скала? – спросил Миша, дослушав захватывающий сон.
- То место, где посвящают в Ангелы, - объяснил он, подымаясь и все ярче переливаясь цветами радуги. -  И только благодаря тебе я смог приблизится к ней.
- Но я ведь ничего такого не сделал, - удивился Миша, пожимая плечами. Встал во весь рост и посмотрел прямо в глаза светящемуся человеку. В ярко синих глазах он разглядел свое отражение – Миша казался себе таким же большим и могучим, как его загадочный друг. Он сказал:
- Ты услышал меня и вернулся на свой путь.
Мишу осенила догадка, в которой он опасался признаться даже самому себе. Склоня голову, он тихо произнес, не совсем веря своим словам:
- Значит ты – это я, а я - …???
В ответ Микронус только улыбнулся. Яркий свет, сопровождающий Микронуса, плавно, но стремительно подымался на холм, пока не скрылся за ним.
Михаил остался стоять в темноте. Мотнул головой, потер глаза, и чудясь увиденному, переполненный невероятным чувством умиротворения, поднял глаза к небу. Домашним уютом и атмосферой добра повеяло из звездного небосвода, словно, промчав сквозь время,  маленький Миша очутился в крепких объятиях дедушки.
Михаил смотрел на Млечный Путь и улыбался звездам. Теперь он знал, то, что он здесь и сейчас делает, с каждым мигом приближает его к заветной цели.

59

Он зашел в дом и вернулся на веранду с планшетом. Интернет был слабеньким, но все же 3G стандарт добрался и в эту часть с каждым днем все больше нравившейся Михаилу страны.
Проверил электронную почту – ящик был битком набит непрочитанными письмами. В адресатах одного из последних он разглядел «Настя». С радостью открыл пустое письмо со смайликами, и сразу за ним – прикрепленный файл:
«Став на вершине горы Махендра, Хануман крепко уперся в нее обеими ногами, так что она затряслась, а с деревьев, росших по ее склонам, осыпались листья и цветы; набрал воздуху в грудь, простер ввысь руки и, взмахнув ими, взревев, прыгнул в небо. От могучего толчка гора зашаталась и извергла водопады; звери, обитающие в ее пещерах, устрашенные, подняли дикий вой и рев, а деревья с ее склонов сорвало вихрем, и они взлетели в небо вслед за Хануманом, как друзья, провожающие друга в далекий путь, и упали в море.
А Хануман, по воле своей выросший до исполинских размеров, понесся по поднебесью как летучая гора, и ветер, рожденный его стремительным полетом, рассеивал облака на небе и гнал по морю бурные валы. Тень Ханумана бежала под ним по волнам, словно судно, движимое попутным ветром. А он летел в вышине, то ныряя 6 тучи, то снова появляясь из них, словно ясный месяц. Боги же, гандхарвы и святые, наблюдая его чудесный полет, преисполнились восхищения и воспели ему хвалу.
Океан, видя удивительный прыжок Ханумана, подумал: «Поистине, я должен помочь вождю обезьян, летящему надо мною. Он свершает свой подвиг ради Рамы, потомка Сагары. Я не должен доводить его в этом чудесном полете до изнеможения». И он повелел горе Майнаке, пребывающей в его глубинах, подняться из воды, чтобы дать отдых Хануману. И воды океана расступились внезапно, и гора Майнака, восстав, подняла к небу свою золотую вершину. Обратившись к Хануману, она сказала: «О лучший из обезьян, спустись, отдохни на вершине моей, прими дары мои; я рада послужить тебе». Сын Ветра отвечал: «Я благодарен тебе за твою приветливую речь, но не будь на меня в обиде, дело ждет меня, и я должен спешить; я обещал нигде в дороге не останавливаться». И, коснувшись вершины Майнаки рукою, он продолжал свой путь. И в короткий срок он пересек необозримые пространства океана.
Вдруг путь ему преградило чудовище. То Сураса, Мать змей, жуткая и уродливая, встала из морских волн перед Хануманом. «О Хануман, – сказала она, – боги определили тебе стать моей добычей. Я хочу съесть тебя – войди в мою пасть». И она широко разинула свою пасть, надвигаясь на сына Ветра. Но Хануман сказал: «Я спешу, чтобы выполнить поручение Рамы – я послан им к его возлюбленной Сите, похищенной царем ракшасов. Когда я повидаю Ситу и принесу весть о ней Раме, я войду в твою пасть, обещаю тебе». Но Сураса отвечала: «Никто не может миновать меня, я проглатываю всех – эту власть даровали мне боги».
Тогда Хануман сказал: «Раскрой же пасть свою так, чтобы я мог войти в нее». И Сураса разинула пасть шириною в десять йоджан. Тогда в тот же миг сын Ветра вырос на столько же йоджан. Тогда на двадцать йоджан разинула пасть Сураса; и тотчас на столько же вырос Хануман. И, глядя на страшный зев ее, подобный бездне, сын Ветра волею своей достиг тридцати йоджан в высоту. На сорок йоджан раскрыла пасть Сураса; на пятьдесят йоджан вырос Хануман.
Вот уже на сто йоджан разинула свою пасть Сураса, Мать змей. Тут в мгновение ока сын Ветра уменьшился до размеров мизинца и, войдя в ее пасть, тотчас выскользнул оттуда, прежде нежели Сураса успела захлопнуть ее. «О Сураса, – сказал он, – я не миновал твоей пасти; не нарушена власть, данная тебе богами. Прощай, теперь я полечу туда, где томится в плену царевна Видехи».
Он полетел дальше и скоро оставил далеко позади страшную Сурасу. Словно крылатая гора, он продолжал полет над океаном по воздушным тропам – там, где летают птицы и гандхарвы, там, где совершали свой вечный путь Солнце и Луна, планеты и звезды, где на блистающих колесницах, влекомых птицами-змеями, львами, тиграми и слонами, странствовали по небу праведные и благочестивые, обретшие горнее царство за добрые дела на земле.
Его, летящего по поднебесью, увидела Симхика, свирепая ракшаси, которой всемогущий Брахма даровал силу ловить живые существа за отбрасываемую ими тень. Она сказала про себя: «Наконец дождалась я добычи!» – и схватила тень Ханумана. Хануман же подумал: «Словно движение корабля, остановленного встречным ветром в океане, полет мой внезапно прервался, и скованы мои силы». Он огляделся по сторонам, глянул вниз и тут увидел чудовище, поднявшееся из соленых вод океана. «Это ракшаси, которая может поймать любое живое существо за его тень; о ней рассказывал мне царь обезьян», – подумал сын Ветра.
С ревом, подобным раскатам грома, бросилась Симхика на Ханумана. Он увидел перед собой ее лапы, подобные извивающимся змеям, ее отвратительную пасть и, вмиг сократившись в размерах, стремглав бросился в нее. Исчезнув в пасти Симхики, как Месяц, проглоченный Раху, демоном затмения, Хануман проник в нутро свирепой ракшаси и острыми когтями тотчас разодрал ее сердце. И Симхика, испустив дух, свалилась в воду и исчезла в пучине, меж тем как Хануман, выскочив из ее пасти, спокойно продолжал свой путь в небесах.
Пролетев сто йоджан над океаном, Хануман увидел вдали остров посреди моря, увидел горные вершины и берег, поросший деревьями, и понял, что достиг цели. Он подумал, глядя на свое отражение в морских водах: «Столь огромного, меня наверняка заметят ракшасы» – и в тот же миг принял свой обычный облик. Затем плавно, словно облако, он опустился на вершину горы Трикута, поросшую цветущими кетаками и пальмами, распугивая обитающих на ней зверей и птиц своим внезапным появлением» .

Дочитав, Михаил ответил: «Я хоть и не великий Рама, но Хануман мне тоже помог вернуть любимую, точнее найти ЕЕ.
Целую. Спокойной ночи».

60

Заглянул в дом и уже через минуту стоял у дверей мастерской с инструментами в руке. Яркий свет от лампочки на время ослепил его, но через мгновение он уже рылся в заготовках из разного дерева, привезенного на днях.
 Выбрал толстый прут из дерева, названия которого он не знал. Приложив к колену, попробовал на изгиб, и ему оно показалось более упругим, чем тик, с которым работал днем.
Изогнул - не треснуло, еще сильнее, но не замыкая круг, так что образовалась подкова – выдержало. «А что если не догибать, а переднюю часть царги дополнить отдельным брусом!!!» - как гром среди ясного неба осенила вдруг мысль активизировавшийся мозг. Еще раз изогнул подкову – прут поддался и нигде не треснул.
«Точно, неплохая идея. Завтра спрошу у Чэна» – удовлетворенно подумал Михаил. Навалившаяся дневная усталость вмиг куда-то улетучилась. Он уже завтра хотел продемонстрировать учителю свое решение.
 Торопливо открыл кейс, достал упор и умелым движением прикрепил его к столу. Затем вынул маленькие тиски и крепко привинтил их с торца.
Обернулся, и через дверной проем посмотрел в сторону пригорка, но яркий свет излучала только единственная лампочка в его мастерской. Михаил развернул рисунок, улыбнулся  и взял в руки рубанок.

2012