Окна глава - 46

46.

  Ей, казалось, что она закрыла глаза для того,  чтобы вспомнить что-то очень важное, но  дома, кутаясь в одеяло с головой, она призналась самой себе, что хотела узнать вкус поцелуя другого мужчины. Ожидавшая от себя отторжения чужих мокрых губ, как это бывало с Робертом,  Наташа потерялась в ощущениях. Сейчас до боли зажмуривая глаза, хотя и так было темно, она вновь переживала то сладкое чувство, когда внутри все плавилось всего лишь от прикосновения его языка, который сначала как воришка обвел контур рта, а потом…,  потом она вцепилась в его плечи, чтобы не упасть, потому что в ушах слышалось шипение, как будто девятибалльная волна набегала на берег. Голова кружилась и, кажется не только у нее. Неизвестно сколько длился этот поцелуй, и чем бы он закончился, если бы не запах горелого кофе. Максим оторвался на мгновение, чтобы повернуть барашек на плите и вновь потянулся к ней, но она пришла в себя. Не совсем правда, девушка и сейчас ощущала, как до боли сладко ноет грудь, а тогда она сказала ему:
- Пейте, кофе остынет.
Он был разочарован и не скрывал этого. Но Наташа все-таки вылила ему остатки кофе в чашку и он, глотнув пару раз, вновь сделал ей предложение. Только теперь голос его звучал низко и как-то не уверенно.  Тогда она вспомнила мысль, которая не давала ей покоя, девушка хотела быть честной, хотя сейчас сомневалась в верности сказанного. Наверное, это звучало глупо:
- Максим, - она впервые назвала его без отчества, - Максим, только не перебивай меня, Вы…, ты знаешь, как я хочу быть матерью Никиты, только жена, вернее любовница из меня никакая.
- Кто тебе это сказал? Бывший муж? Или Виктор?
- Теперь это неважно, я не смогу дать тебе того, что так нужно  мужчинам, и ты будешь искать это на стороне. Наверное, я даже бы согласилась, если бы это не предавалось огласке, но, если я  опять узнаю, что меня в очередной раз предали, то не переживу.
Зарываясь под подушку, Наташа вновь переживала свое унижение. Она не глядела тогда на Максима, она сжимала  пальцы одной руки другими – костяшки побелели, а на лице мужчины застыла гримаса, выражающая одновременно боль, неверие и злость. Он не мог поверить, что эта красивая девушка настолько не уверена в себе. Пять минут назад она плавилась от страсти и его затянула в этот омут. Да, будь они чуть подальше от плиты, дом бы спалили и не заметили. Неужели и он такой же, как Роберт? Господи, но это же чушь собачья – она согласна мириться с его любовницами, только бы никто не узнал.
- Я пойду, Максим Александрович, не провожайте меня, - ее угасший голос вырвал мужчину из огорошенного состояния. Макс, уронив стул, резко встал, хотел было обнять девушку, вдруг ставшую меньше ростом, но она уже отгородилась от него, и он почувствовал, что сейчас его прикосновение будет неправильным. Он проводил ее до двери, помог надеть пальто, и вышел вместе с ней на улицу:
- До свидания.
- До завтра, - прислонившись к стойке ворот, он глядел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась под аркой.
Наташа никак не могла заснуть, а вдруг он согласится на ее условия? А, если не согласится, то разрешит ли и дальше общаться с Никитой? Не выдержав жара постели, она встала, нашла таблетку мепрабамата, оставшуюся от матери и выпила. Тяжелый сон, похожий на явь не принес облегчения: она видела, как Роберт и Максим сидят в ресторане с полураздетыми девицами на коленях, а она там же кормит Никитку ужином и говорит:
- Не оборачивайся назад, сыночек, не оборачивайся назад.