ГЛАВА I
Говорят, что старый Арбат так назвали, потому что раньше по этой дороге в стольную Москву въезжали повозки восточных купцов – арбы. Замечтавшись можно представить, как к небольшой, ещё деревянной крепости, какой раньше являлась столица нашей Родины, важно двигаются повозки, груженные восточными пряностями и сладостями, шелками и прочими товарами жарких стран.
Но, несмотря на открывшиеся взору картины, современный Арбат был довольно мрачным местом. Величавые здания, украшавшие эту улицу в прошлом, смотрели на мир темными провалами выбитых окон и щерились осколками стекла в оконных рамах. В некоторых местах из земли торчали остовы памятников и фонтанов, а сами же памятники и фонтаны давно были растащены на цветмет. В сочетании с мерзкой промозглой погодой и свинцовыми облаками, вот-вот готовыми разлиться мелким противным дождиком, впечатление создавалось, как уже было сказано, удручающее. Впрочем, ранняя весна в Москве всегда была не самым лучшим временем года как до, так и после “конца света”.
Что же произошло, спросите вы? На этот вопрос никто не знал точного ответа. Сектанты, особенно густо расплодившиеся после произошедшего, на каждом углу выли о свершившимся Армагеддоне и о скором пришествии в наш мир антихриста на четырёх конях апокалипсиса, но, на мой взгляд, в ближайшее время выхода из моря сатаны в облике дракона с тринадцатью рогами не предвиделось. Из Москвы-реки вон каждый день что то рогатое и зубастое вылезет, и ничего, живём пока.
Один мой знакомый биолог, Андрей Иванович Фетюков, во время кратковременных промежутков между запоями и борьбой с такой экстравагантной нечистью вроде эсэсовцев и шаманов (не говоря уж о чертях и ведьмах) рассказывал, что никакого конца света не было, а просто на землю были занесены «микроорганизмы вызывающие непроизвольную мутацию во всех белковых видах жизни» и что после некоторого времени, проведённого на земле, они сами мутировали, став абсолютно безвредными для земных существ. Подобные просветления у Андрея Ивановича случались, когда у него ломался самогонный аппарат. В это время он становился нестерпимо зол и раздражителен, но делился своими научными теориями со всеми желающими, а за неимением таковых со всеми, кто подвернётся под руку.
Размышляя таким образом, я добрался до Воздвиженки и был совсем уже не далеко от цели моего путешествия. Тут я обнаружил, что улицу перекрывает небольшой, но вполне серьёзный блокпост. Из дота (сооружённого из остатков КамАЗа и бетонных плит) меня тоже заметили и сразу же взяли на мушку.
-Стоять! - Крикнули из щели амбразуры. Крикнули на русском, что уже обнадёживало - Человек?
Вопрос был риторический, но требующий ответа, так как упырей в Москве давно вывели, но если не откликнешься, могли и пристрелить.
-Более или менее.- Секунду подумав над ответом хмыкнул я. В наше время назваться Человеком с большой буквы могли очень немногие - А вы сами, собственно, кто?- уже немного успокоившись спросил я. Если сразу не застрелили, то разговор, скорее всего, поддержат.
-Армия Российской Федерации! Ты на кого работаешь?- опять донеслось из-за амбразуры. Ствол Калашникова, впрочем, с меня не сводили, но меня это уже не волновало.
- Вольный стрелок. Звать Дикий. У меня дело к вашему начальству, пропустите.
-Жди, со штабом свяжемся - сказали из дота. Про сидевших внутри мне уже было всё ясно. Такие же наемники, как и я, только более мелкого пошиба и работающие по контракту на организацию, которая называет себя правительством России. На деле никакого отношения они к правительству не имели, но тут надо рассказать всё с самого начала.
Около десяти лет назад по всему миру повальная эпидемия – даже эпидемией это было сложно назвать, скорее подошло бы слово мор. С чего это началось? Версий, как я уже говорил, очень много, но если откинуть совсем бредовые то оставалось несколько. Первая – утечка на каком-то закрытом институте, где разрабатывали новое оружие массового поражения.
В принципе идея довольно здравая, если не учитывать, что эпицентров распространения заразы было несколько – Северная Америка и Кавказ.
Вторая (которой придерживается упомянутый Фетюков) - падение нескольких метеоритов с вирусом на нашу бренную Землю. Те же, кто придерживаются третьей версии, утверждают, что вирус был занесён инопланетянами (а почему бы и нет? тут такого насмотришься, что не только в инопланетян, ещё и в Деда Мороза поверишь) с целью уничтожения возможных конкурентов в галактике.
Все кто мог попрятаться от неведомой заразы, укрылись в бомбоубежища (если в них стояли противовирусные фильтры) остальные же погибли, а некоторые мутировали. И те, кто мутировали, завидовали тем, кто погиб. Впрочем, большинство мутантов тоже вскоре сгинули, но несколько видов начали плодиться и обживать пустующие территории. Примерно тоже самое произошло и в животном мире. Теперь если вас спросят - что за существо живёт под землёй, маленькое, зелёное и ест камни, то это может оказаться не маленькая зелёная камнеежка, а какой-то далёкий потомок зайца.
Люди же, через несколько лет понявшие, что воздух уже не отравлен, и вышедшие на поверхность, столкнулись с совершенно изменившимся миром.
Некоторые, сообразив, что чтобы выжить в этом суровом (теперь ещё более суровом) мире надо вертеться, стали мародёрничать и разворовывать всё то, что осталось от прежней “цивилизации”. Другие наоборот, стали бороться с окружающей средой и стараться восстановить прежние успехи человечества – сеять хлеб, выращивать картошку, строить электростанции. И как всегда появились те, кто хотел все прибрать к рукам. И последние начали объединятся в группы.
Так и появились группировки. Помимо названых мной Федералов, были ещё несколько более – менее крупных группировок - это были Имперцы – по сути – монархическая группировка со штабом в Петербурге и НАТОвцы. НАТОвцы же являлись сборищем наёмников и головорезов, подчиняющиеся, по слухам, нескольким оставшимся в живых западным олигархам, которые возомнили, что во всех бедах мира виновата Россия. Стран составляющих североатлантический блок уже не было, впрочем, как и Америки, которая этим блоком руководила. Поговаривали, что после взрыва одной из подводных лодок с атомными боеголовками земная кора сместилась, и почти вся Америка ушла под воду, но это всё были истории из тех, что преподносятся вслед за словами - хочешь, верь, а хочешь, нет. Ко всем группировкам я относился примерно одинаково (недолюбливал), исключение составляли только НАТОвцы, которых я презирал больше остальных. Супостаты как-никак. На меня же всем было, по большому счёту, наплевать, а друг друга они терпеть не могли, и поддерживали вооруженный нейтралитет, что не мешало им устраивать небольшие, но регулярные стычки.
Находившиеся в доте федералы наконец начали подавать признаки жизни.
-Эй, наёмник, проходи. - донеслось оттуда. Одновременно начал отодвигаться огромный кусок железа, видимо, играющий роль ворот.
После того как охранники меня обыскали и забрали все оружие, (все, которое смогли найти) мне наконец удалось попасть в святая святых федералов – их базу. Даже не совсем базу, скорее бы тут подошло выражение
“город в городе”. Всё дело в том, какую площадь их база занимала - весь Кремль, а также прилегающие к нему территории – ГУМ, Исторический музей, Манеж… и всё это было обнесено ещё одной (уже стальной и бетонной) стеной, которая в некоторых местах была даже выше, чем кремлёвская. Говорили также, что они и музеи не разграбили, а поддерживают их в хорошем состоянии, и даже водят там экскурсии (только для своих, разумеется), и что в храмах до сих пор служат молебны, для поднятия боевого духа солдат, так сказать.
Но, несмотря на огромное количество здесь достопримечательностей, я сюда прибыл отнюдь не от желания поглазеть на местные красоты, а по делу куда более прозаичному. Я рассчитывал найти здесь работу. Нет, я не собирался наниматься к федералам солдатом, чтобы потом за копейки мерзнуть на постах и отстреливать особенно наглых мутантов, и не хотел становиться здесь офицером, чтобы потом уже за более приличные деньги вынашивать планы по ослаблению и возможному уничтожению вражеских для “Российской Федерации” группировок. Наниматься я сюда пришёл по своей прямой специализации. Я без лишней скромности могу заявить, что являюсь одним из лучших убийц современности.
Началась эта история вчера вечером, когда мне на мобильный (в Москве сотовая связь работает, спасибо за это народным умельцам собравшим вышку из подручных средств) пришло сообщение с предложением заработать и приглашением посетить базу Российской Армии.
Уже это было довольно странно, так как я в основном искал клиентов, а не они меня. Я тщательно выслушивал все новости у завсегдатаев Московских питейных заведений, и если слышал что где то, например, распоясались бандиты, или поблизости появился муравейник упырей, мчал туда и представал перед изнеможёнными гражданами, договаривался о цене, разбирался с проблемой и получал немаленькое вознаграждение.
И во вторых, свой номер я кому попало не давал, и знал его очень ограниченный круг лиц, то есть те, кого я мог назвать друзьями.
Недолго думая, так как дел у меня особых не было, я решил наведаться
к неизвестному работодателю. Да ещё, если честно, то на Кремль мне всё-таки тоже хотелось посмотреть. Жить десять лет в Москве, и ни разу не увидеть Кремля было очень обидно.
Теперь меня туда и вели. Прямо к Спасской башне, хотя для этого пришлось сделать огромный крюк, и пройти почти всю базу федералов.
В принципе, мне это очень даже понравилось. Сохранилось всё и в правду очень даже не плохо, почти как на старых фотографиях. Прошли мы по Манежной, мимо Исторического Музея, по Красной площади. Всё-таки интересно было пройтись по местам, столь значимым для Российской истории, идти по брусчатке, по которой ступали цари, императоры и генсеки.
Место, куда меня привели, по сравнению с остальной базой, было более чем скучным, а именно - кремлёвские катакомбы. Я конечно, слышал, что располагающиеся под Кремлём подземные переходы идут вниз и вширь на сотни метров, но думал что это всё сказки. Вели меня по ним очень долго и по моим подсчётам, мы спустились под землю метров на пятьдесят, а то и больше. Охрана (два угрюмых парня в федераловской форме) остановились перед низенькой дверцей, которую можно было и не заметить, если не знать где она находится, и жестом показали мне, что надо пройти. Сами при этом они остались снаружи. После того как я, пригнувшись (а рост у меня сильно выше среднего), протиснулся в дверцу, оказался я в довольно просторном кабинете, богато отделанном дубовыми панелями, где за огромным письменным столом сидел немолодой, лысоватый человек в сером костюме и невнятными, бегающими глазками.
- Здравствуйте, Владимир – задумчиво улыбнувшись, произнёс он – Да что вы встали то? Присаживайтесь! В ногах правды нет! – всё также улыбаясь, затараторил человек. Вот значит как. Знает моё настоящее имя. Ничего хорошего мне это не светило, так как почти все мои знакомые знают меня под псевдонимом «Дикий». Интересно, что он ещё про меня знает, кроме имени и номера телефона?
- А вы… - начал я, и был тут же перебит
- Константин Георгиевич! Очень, очень рад знакомству!
- К сожалению, не могу ответить вам тем же, – усмехнувшись, заметил я.
- Понятно! Вас напрягает то, сколько мы о вас знаем?- скорее утвердительно, чем вопросительно воскликнул мой собеседник – Чтож, мы просто собираем информацию про тех, с кем хотим работать – не дожидаясь ответа, продолжил он – Итак, люди мы с Вами занятые, поэтому я перейду сразу к делу. У нас имеется подтверждение тому, что около десяти лет назад недалеко от южной границы России потерпел крушение неопознанный летающий объект внеземного происхождения, предположительно сбитый системами ПВО. Скорее всего, это из-за него начались те события, после которых погибло около девяноста пяти процентов населения Земли.
Всё интересней и интересней. Значит всё-таки инопланетяне? Чтож, вполне возможно.
- Это конечно всё замечательно. А я то Вам зачем нужен?
- К нам поступила информация, что, несмотря на атомный взрыв, произошедший после падения НЛО, большая часть его систем функционируют. Взорвался только реактор и двигатели, остальные части остались более менее целыми. Правительство Российской Федерации запланировало экспедицию к обломкам инопланетного корабля. Вы только представьте, какие перспективы открываются перед нами! Новые технологии,
Новые виды вооружений! Тогда мы сможем восстановить былое величие России! Вы же понадобитесь нам только для охраны экспедиции.
-Но почему именно я? На сколько я знаю, вы обладаете огромными людскими и техническими ресурсами.
-Это да, - сказал Константин Георгиевич, самодовольно осклабившись – но понимаете, Владимир, экспедиция строго засекречена, и любое скопление войск будет замечено, а мы знаем, что зоной посадки очень интересуются натовцы. И потом, есть небольшая особенность того места куда вы отправитесь. На расстоянии примерно ста километров от останков корабля все крупные воинские соединения уничтожаются. Практически вся техника там отказывает, самолёты и вертолёты падают на землю. Возможность подойти непосредственно к НЛО имеют лишь небольшие группы, около десяти – пятнадцати человек. Что касается оплаты, то можете не беспокоится, она будет достойной, - произнёс он и протянул мне листок, на котором была написано число, действительно показавшиеся мне достойным – и потом, мы платим не только деньгами, но ещё и информацией. Вы ведь хотите знать, кем вы были до того, как оказались в убежище?
А вот это был удар ниже пояса. Да, я очень хотел это узнать. Можно сказать, это было моей заветной мечтой. Дело в том, что первые мои воспоминания начинаются в санчасти станции метро Павелецкой, после начала эпидемии переоборудованной подземное противовирусное убежище.
Не помнил я абсолютно ничего из своей прошлой жизни, даже имя я своё узнал по метке на одежде.
Возраст же свой у меня тоже вспомнить не получилось. Точно больше двадцати пяти и, наверно, меньше тридцати, периодически заглядывая в старое зеркало, думал я. И, кстати, за прошедшие годы мой облик практически не изменился, разве что шрамов прибавилось и на предплечье появилось несколько небольших татуировок.
Тут надо рассказать о еще одной интересной особенности моего организма – чудовищной скорости регенерации. Не знаю, бессмертный ли я, но на своей шкуре проверил, что после выстрела в сердце из СВД я всего лишь отключаюсь на несколько часов. После восстановления, правда, очень хочется есть, но это сравнительно небольшая плата за жизнь. Именно благодаря этой чудесной способности мне удалось стать известным убийцей, так как какими-то особенными талантами (вроде прекрасной реакции или огромной физической силы) я не отличался. Фетюков объяснил мне, что такие ненормальные способности появились у меня впоследствии мутации, начавшейся в моём организме, но так до конца и не завершившейся.
Итак, Предложение Константина Георгиевича было заманчивым. Слишком заманчивым. А настолько заманчивый сыр бывает только в мышеловке.
- А что, если я откажусь? - задумчиво произнёс я, беря лежащую на столе перьевую ручку, делая вид, что мне просто нечем занять руки.
- Чтож, ваше право. Только тогда нам придётся вас устранить, - всё также улыбаясь сказал Константин – дело в том что вы очень много знаете…
Не успел он договорить, как ручка вылетела из моих рук, нацеленная хорошо наточенным золотым пёрышком ему прямо в глаз. Я не люблю, когда мне угрожают. Очень не люблю.
Ручка прошла сквозь голову Константина и упала у противоположенной стены. А он так и сидел, улыбаясь, так как никаких видимых повреждений она ему не нанесла.
- Вот как, Владимир. Мы были готовы к такому повороту событий. В то время как я сидел в своём кабинете на поверхности, вы здесь общались с голограммой.
Как я сразу не догадался! Чтож, голограмма штука не опасная. В отличие от охранников за дверью. Поняв это, я сразу прыгнул за стол моего призрачного собеседника, который к этому времени уже погас. Дверь тут же прошили несколько очередей, разнося её в щепки. Меня первыми выстрелами не достало, от них меня закрывал массивный стальной сейф, вмонтированный в стол, однако это было всего лишь вопросом времени, так как стрелять из дверного проёма не прекращали. Стараясь посильнее вжаться в сейф, из-под нагрудной кирасы я извлёк свой верный пистолет-пулемёт «Стриж», который как раз и не нашла охрана.
Когда выстрелы смолкли, и автоматчики решили зайти в кабинет и посмотреть на плоды своих усилий, я резко выскочил из-за стола и двумя короткими очередями разрядил магазин пистолета. После того, как дым немного рассеялся, я увидел, что оба охранника лежали на полу и не шевелились. Да, работа наёмника во все времена была опасным занятием.
Я вышел из заполненного пороховым дымом кабинета в коридор. С той стороны, откуда меня привели, слышался грохот тяжёлых ботинок. Похоже, по мою душу… С хорошо вооружённой толпой солдат в узком коридоре мне по любому не справиться, значит остаётся только одно – драпать.
Бежал я несколько минут без остановки, периодически поворачивая в ответвления коридора. Оторваться то у меня получилось, но что делать дальше в этом огромном бетонном муравейнике я абсолютно не представлял. Долго отсиживаться здесь мне бы не удалось, а значит, надо было искать отсюда выход. Верхний проход наверняка обложили, но в таком подземном комплексе обязательно должно быть несколько выходов.
Пока я стоял за углом, в коридоре опять послышались шаги. На этот раз они были тихие, вкрадчивые. Мимо меня осторожно крался совсем ещё молодой федерал, тыкая перед собой трясущейся рукой со сжатым в ней «АПС». Пропустив его мимо себя, я осторожно тюкнул его рукояткой «Стрижа» по голове, подхватил обмякшее тело и оттащил в сторону.
Уже в форме сержанта федералов я спокойно прошёл мимо охраны подземного КПП, спустился в туннель метро. Включил фонарик, который у меня, кстати, тоже не забрали, и спокойно пошёл в сторону Кропоткинской. У меня было время, пока они поймут, куда я делся…
Бывают такие моменты в жизни, когда просто необходим совет друзей. Ты вроде и сам можешь всё решить, но в тоже время посоветоваться необходимо. Как говорится - одна голова хорошо, а две – уже некрасиво.
Вот именно за советом я и пришёл в бар «Мутаген», где всё свободное время ошивался мой друг и напарник – аферист по имени Кир. Вообще-то по паспорту он являлся Эдуардом Кировым, но имя своё по известным причинам терпеть не мог. Кир представлял собой долговязого мужчину лет сорока, с физиономией заправского интеллигента и копной длинных пепельных волос с проседью. В своё время мы с ним провернули несколько серьёзных дел, после чего стали весьма дружны, в случае чего помогали друг другу и часто вместе бражничали.
Заведение, в котором я рассчитывал найти Кира, находилось в одном из старых Московских особняков, которыми богат старый центр столицы. «Мутаген» располагался на нейтральной территории, что делало его привлекательным местом абсолютно для всех. Здесь можно было встретить и имперцов, федералов, которые, периодически не смотря на разногласия, совместно лупили заходящих в бар НАТОвцев. Особенно часто это случалось в День Победы, когда без разбору били и немцев, и англичан, и прочих басурман, перешедших на сторону Северного альянса.
В главном зале «Мутагена» было как всегда шумно. Это было одно из тех мест, где можно разговаривать можно о чём угодно, так как здесь слишком шумно для подслушивания.
Когда я вошёл в бар, на меня никто и внимания не обратил. Мало ли проходимцев посещает сие злачное место? Поискав взглядом, я наконец обнаружил своего товарища, приятно проводившего время в компании початой бутылки «Ячменной» и какой–то размалёванной девицы.
- Не помешаю?-спросил я подойдя к столу, за которым они располагались. Кир удивлённо воззрился на меня, но тут же расцвёл в улыбке
- Нет конечно! Присоединяйся!- радостно воскликнул Кир – А с вами мы дискуссию, пожалуй, потом продолжим…- сказал он, обращаясь уже к своей собеседнице.
- О цене дискутировали?- проводив девчушку взглядом, спросил я.
- Что вы, друг мой, как можно! - притворно возмутился Кир - мы обсуждали творчество Блока.
- Она-то хоть фамилию такую знает?
- Ну уел, уел. Да дорого слишком, нечего выдающегося, а такие запросы. А у тебя, как я вижу, опять проблемы!
- И с чего ты взял? – поинтересовался я, наливая в пустой стакан из стоящей на столе бутылки.
- Ну сам посуди. Приходишь среди ночи, в федераловской форме, без снаряги, и от тебя за километр несёт порохом и кровью. Я тебя сначала даже не узнал.
- Ничего, значит, богатым буду. А насчёт неприятностей ты угадал, я из-за них то и пришёл. Пришло мне вчера сообщение…
И я рассказал ему все, что произошло со мной за прошедшие сутки, и про Кремль, и про катакомбы, и про странную голограмму Константина Георгиевича. Даже про инопланетянский корабль не умолчал.
- Мда-а-а – протянул Кир, когда я закончил – Ты, Дик, исторический человек. Потому что постоянно влипаешь в истории. Большей частью, в неприятные.
- Не я нахожу неприятности, а они меня. И вообще я сюда пришёл не твои остроты выслушивать, а за советом.
- Ну что я тебе могу посоветовать в сложившейся ситуации… Ты стал врагом самой влиятельной группировки в данном районе. Как это ни грустно, но тебе придётся отсюда свалить. И чем быстрее, тем для тебя лучше. Кстати, ты не хочешь сам к инопланетянам в гости завалиться?
- Предлагаешь на юга съездить? А что, идея. Вот только какого хрена мне там делать?
- Да сдаётся мне, что не просто так они тебя туда пёрли. Ты думаешь, у них своих хороших бойцов нет?
- Ну и что? Может и есть, а таких как я - нету.
- В этом я с тобой согласен. Каждая личность - сугубо индивидуальна. А эти ребята, видимо, за тобой…
Я обернулся и увидел, как в бар зашли пятеро рослых федералов, нашарили меня взглядом и сели за свободный столик неподалеку. Так, значит на людях брать не хотят… Возможно их смущала компания монархистов, шумно что-то отмечавших, возможно просто хотели меня завалить по-тихому. В любом случае и появление ничего хорошего мне не сулило, и надо было что-то срочно предпринимать.
- Кир, прикинься спящим, - прошептал я, а сам скатал в комок салфетку и бросил в самого здорового из имперцев. Когда тот обернулся, то обнаружил двух спящих алконавтов и пятерых федералов с застывшими рожами. Естественно он сразу понял, кто его обидчик.
- Э, ублюдки ё….., щас умирать будете! – проревел он направляясь к федералам. Те тоже оказались не лыком шитые, ближайший к здоровяку наёмник вскочил и огрел его табуреткой по голове. Через несколько секунд там началась такая куча-мала, что любо-дорого смотреть... Смешались в кучу кони, люди…
- А теперь валим! – сказал я и мы поспешно ретировались с места боевых действий.
Выбравшись из бара, мы разошлись по домам, договорившись завтра встретится в более спокойной обстановке. Добравшись до своей берлоги, я успокоился. Шататься по ночной Москве с одним пистолетом, да ещё и в федераловской форме довольно опасное занятие, и если раньше в худшем случае можно было нарваться на толпу подвыпивших гопников, то сейчас можно повстречать и десяток упырей, пробравшихся за периметр города.
Моё обиталище представляло собой заброшенный подвал одного из многоэтажных домов в центре. Собственно дома уже не было, а я откопал вход в уютный, тёплый, хорошо замаскированный подвал. У меня в нём даже электричество было, что по современным меркам считалось запредельной роскошью, а также я мог похвастаться двухметровой плазмой и настоящей ванной-джакузи.
Не знаю, как остальные, а я всегда просыпался неохотно. Особенно когда на утро было запланировано что-то очень важное. Или когда присутствуют другие отягчающие обстоятельства. Типа прислонённого к затылку ствола из холодной воронённой стали. И что мне теперь делать, когда мне в любой момент могут размозжить голову кусочком свинца?
Не подавая вида, что проснулся, я тихонько потянулся одной рукой к «ПСМ», которую я всегда храню под подушкой. Пистолета под подушкой не оказалось.
- А проснулся, сволочь? – весьма невежливо поинтересовался некто, держащий меня на прицеле.
- Тебе не рассказывали, что в гостях ругаться не хорошо? – спросил я в ответ.
- Что, не узнал меня, козлина? Это ты у меня вчера форму свистнул.
- А-а-а, ты тот идиот, которого я в коридоре вырубил?
- Заткнись паскуда! – в порыве ярости воскликнул сержант, намереваясь огреть меня пистолетом. И зря. Спустя мгновенье я зажал его шею левой рукой, а правой прижал к виску его же пистолет, загородившись федералом от автоматчиков, рассредоточившихся по помещению. С чувством собственного превосходства в глазах посмотрел на ближайшего офицера. Тот лишь улыбнулся в ответ и полоснул очередью и по мне, и по сержанту, бренной тушкой которого я прикрывался.
Останутся шрамы – успел подумать я перед тем, как погрузился в пронзённую болью тьму беспамятства…
Не знаю, сколько я провалялся без сознания. Может быть час, может быть, день. Всё зависит от характера полученных повреждений. Главное сейчас было поесть, восстановить, так сказать, ресурсы организма. Только если эти козлы мне холодильник перед уходом не выпотрошили. А то с них станется позавтракать рядом с двумя трупами.
Я разлепил с трудом один глаз. Потолок, который предстал моему взору, был столь капитально заплёван, что тёмно-серая краска была почти не видна. Кто я? Где я? Зачем я? Место, где я оказался, моим подвалом точно не являлось. Даже думать сейчас сил совсем не было, так как состояние, в котором я пребывал, было гораздо хуже похмелья. Очень похоже, только болит абсолютно всё. Пошарив взглядом по комнате (похожей на тюремную камеру для одного) я обнаружил недалеко от кровати маленький столик, заваленный всякой снедью. Ага, это как раз то, что нужно!
Еда была не сильно вкусной, но питательной, и её были много. А мне другого и не надо было. Когда голод отступил, я решил, наконец, понять, куда меня привезли. Комната была небольшой, примерно три на два метра, с низким серым потолком и покрашенными в тот же цвет стенами. Из обстановки в ней были только фасеточная кровать, столик, и унитаз в углу. От тюремной камеры её отличали только большой экран на стене и полное отсутствие окон.
Оставался в неведении я недолго. Панель на стене включилась, и я увидел харю, которую я подсознательно и ожидал здесь увидеть. С экрана, лупая маслянистыми глазками на меня смотрел Константин Георгиевич.
- Давно не виделись, Володя! – приветствовал он меня. Я ответил ему несколькими непечатными выражениями.
- Как я вас понимаю! – опять запричитал он – Схватили, привезли в незнакомое место, заперли… Однако, не будем забывать, что вы сами отказались сотрудничать по хорошему! И мы просто были вынуждены действовать подобным образом!
- Хренасе! Да ваши автоматчики меня чуть в дуршлаг не превратили, а теперь оказывается, что я в этом еще и виноват!
- Успокойтесь, Владимир! Превращение в дуршлаг и обратно вам не сколько не повредило. Я же сказал, у нас не было другого выбора.
- А давайте на чистоту. Какого я вам сдался?!
- А давайте без давайте? То, что вам нужно знать, я вам сообщу. Дело в том, что вы нужны нам, чтобы попасть во внутрь корабля. До этой экспедиции было ещё несколько. Не только от правительства России, а от всех более-менее крупных вооруженных объединений туда направляли экспедиции. И ни одна из них не нашла способа пробраться во внутрь аппарата. Внешние замеры – вот чем им пришлось довольствоваться.
- Как я могу пробраться во внутрь? – заинтересованно спросил я.
- Не знаю. Всё, что я могу вам сказать, Вы уже услышали. Могу только сообщить вам, что завтра утром вас отправят в Тулу, для дальнейшей переправки в зону посадки. А теперь – отдыхайте. Вас снабдят всем необходимым, – после этих слов экран отключился.
Чтож, до завтрашнего утра у меня появилась почва для размышлений. О Туле я многое слышал, хотя сам там не был. Говорили, что от старого горда там почти нечего не осталось, и всю территорию занимают огромные оружейные заводы – крепости, принадлежащие федералам. А ещё рассказывал один знакомый, что там находится самая большая военная база в мире. Не знаю, что из этого правда, а что нет, но сбежать оттуда у меня не получится. А значит, надо драпать по дороге… Если представится такая возможность.
С инопланетянским кораблём тоже не всё понятно. Нет, с кораблём как раз всё ясно, прилетел, разбился… А вот я каким боком к нему отношусь? И почему у меня складывается такое впечатление, что эти проклятые федералы знают обо мне куда больше, чем я сам о себе знаю?
Как и сказал Константин, меня снабдили всем необходимым. В смысле едой, туалетной бумагой и куревом с зажигалкой. Постоянно я не курил, но от всего пережитого появилось желание. Неужели эти козлы и это предусмотрели? Хотя нет, скорее всего, просто в нагрузку положили. А то, если думать что кто-то может предугадать каждый твой шаг, недалеко и до паранойи докатится.
Всю ночь я не сомкнул глаз, дымя, стряхивая пепел на пол и размышляя о временах грядущих. Лишь под утро мне удалось забыться тревожным, беспокойным сном, который вскоре прервали весьма оригинальным способом. В камеру ворвались двое наёмников в армейских противогазах и с дубинками, а затем еще один в таком же облачении, но ещё и с баллоном наперевес. Я, не провоцируя федералов, с интересом смотрел на их приготовления. Наконец один из них открутил у баллона вентиль, и из него с шипением пошёл газ. Через несколько секунд я вновь уснул, но уже спокойным сном без сновидений.
ГЛАВА II
Вновь проснулся я уже в поезде. Понял я, где нахожусь, только по ритмичному перестуку колёс по рельсам, так как в “купе” в котором я ехал, окон не было. Оно очень мне напоминало комнату, в которой меня держали раньше, вот только плазмы не было, да стены были обиты листами алюминия.
Поначалу мне было интересно, так как за всю свою сознательную жизнь (которую я помню), я ни разу не ездил на поезде. Уже через десять минут я понял, что это до ужаса скучное занятие, а делать (кроме как ждать прибытия) было совершенно нечего. Но так как силы переполняли отдохнувший организм, я сходу начал бурную деятельность. Первым делом я сломал объектив у следившей за мной из угла видеокамеры, затем простучал все стены, пол и потолок, и наконец, убедившись что свалить отсюда не получится, снова упал на кровать.
Добрались до пункта назначения мы через полчаса. Под присмотром охраны, состоящей из семи дуболомов в зкзокелетах «Латник» и с АК-12 наперевес, я вышел из поезда. Если честно, то я ожидал увидеть здесь что угодно – огромные заводы – крепости, дымящие километровыми трубами, раскинувшиеся на десятки гектаров вокруг поля, заставленные казармами и бронетехникой. На деле я вышел на самый обычный перрон, только если не учитывать, что он, видимо, находился под землёй. Туннель, через который сюда въехал бронепоезд (да, забыл сказать, везли меня, оказывается, на бронепоезде, возможно еще довоенной постройки) теперь перекрывали огромные, медленно съезжающиеся железобетонные створки.
Подземный вокзал был поистине огромный, заставленный всякими ящикам и цистернами, потолка даже не было видно из-за скудности освещения. Полюбоваться видом мне не дали, и я, под прицелом семи стволов, направился за встретившим меня у поезда старлеем. После долгого плутания по длинным коридорам, меня наконец привели к очередному месту содержания – обыкновенному обезьяннику, который здесь, видимо, использовался вместо карцера.
Заперев меня в клетке, федерал сообщил, что экспедиция отправится послезавтра, а мне пока остаётся только ждать. Из охраны при мне остался только парень лет двадцати, экипированный, впрочем, не хуже чем те мордовороты из поезда. Улёгшись на жёсткую скамью у стены, я некоторое время пытался уснуть, но, поняв, что сделать этого не получится, достал из потрёпанных джинсов мобильник. Игра была всего одна, да и ту я уже давно прошёл, но чтобы не сдохнуть от безделья подошло и это. Тут меня окликнул парень у входа.
- Слушай, а ты правда инопланетянин?- я смерил его удивлённым взглядом. На нарика вроде не похож, но кто знает? Главное, чтоб за чёрта не принял и не застрелил.
- Просто парни из охранки трепались, что к нам инопланетянина везут, а потом тебя привели… - правильно поняв моё замешательство, объяснил федерал.
- Я похож на маленького зелёного человечка с огромной головой? – поинтересовался я
- Нет вроде… Но кто знает…
- Да не инопланетянин я, не инопланетянин. Максимум мутант средней руки.
- Ух ты, правда? А на мутанта ты тоже не похож.
- Мутанты разные бывают. А таких, что почти как люди – большинство.
- А ты чем от людей отличаешься?
- Становлюсь раздражительным, если собеседник не угостит меня сигареткой, – парень сразу понял намёк и кинул мне пачку «Явы» с двумя сигаретами внутри. Я достал одну, и, пропустив между указательным и большим пальцами трескучую высоковольтную дугу, прикурил. Обычно я использовал сей фокус в критическом положении, когда в рукопашной нужно быстро вывести противника из строя, особенно если он облачён в броню. Но на собеседника это тоже всегда производило неизгладимое впечатление.
- Круто… - только и сказал паренёк, подобрав отвисшую челюсть.
- А ты, кстати, ещё не представился.
- Фёдор.
- А я Дик. Будем знакомы. Что ты, Фёдор, можешь рассказать о месте, где я нахожусь?
- Немногое. Я сам мало знаю, а тебе ещё меньше знать положено. База Тула-2 находиться недалеко от города Тулы. Сюда были перенесены несколько оружейных заводов. А ещё тут самая большая наша военная база. Всё в основном находится под землёй, на поверхности лишь небольшая крепость, там находятся системы ПВО и охрана.
- Ну чтож, уже не мало. – произнёс я и задумался над сказанным. Значит, даже если выберусь из камеры, наружу попасть почти нет шансов. А чего я, в принципе дёргаюсь? Ну съезжу на юг, места новые повидаю, может и приплатят за это, если жив останусь. А пока побездельничаю денёк – другой…
Ход моих мыслей прервал жуткий вой, доносившийся из громкоговорителей на стенах. Я растерянно посмотрел на моего охранника, но судя по его испуганному лицу, он тоже не понимал что происходит. Вдруг у него на поясе ожила небольшая рация.
- Да, да, всё ясно – буркнул он в ответ и стал поспешно отпирать клетку – Базу атаковали натовцы, приказано тебя срочно эвакуировать, - предупреждая мои вопросы, сказал Фёдор. - они бомбят базу противобункерными ракетами. – и тут, словно в ответ на его слова, где то наверху раздался оглушительный звук взрыва. По стенам и по потолку пробежали ветвистые трещины, казалось, что земля сходится, пытаясь выдавить огромный подземный комплекс, как перезрелый прыщ. Да, оказаться засыпанным тысячетонным слоем бетона не улыбалось даже мне. На секунду мне показалось, что вот и пришёл за мной северный пушной зверёк, который всегда подкрадывается незаметно. Но нет, стены пока не спешили обваливаться, давая мне шанс выбраться отсюда. Мгновенно вскочив с нар, я помчался вслед за охранником.
Лифт тут был буквально за углом, подбежав к нему, Федя начал судорожно, раз за разом нажимать на неработающую кнопку. На какое-то время мне показалось, что лифт подходит, так как шахта начала сильно гудеть. Спустя мгновение я понял, что нормально подъезжающий лифт так греметь никогда не будет, и оттолкнул его как можно дальше от дверей. Через несколько секунд основание шахты разлетелась, как от сильного взрыва, кусками железа и дерева, а прилетевшую сверху кабину просто впечатало в бетонный пол. Подняться в ней теперь не представлялось возможным, а выбираться из бункера надо было срочно, он с минуты на минуту грозил навсегда похоронить нас под бетонными плитами.
Тут я заметил лестницу, змеёй обвивавшую бетонную шахту лифта.
- Федя, ты очухался? – спросил я стоящего, прислонившись к покрашенной противным зелёным цветом стене моего горе-охранника.
- Да… Вроде бы. – слабым голосом отозвался тот.
- Тогда валим! – прикрикнул я, подтаскивая его к лифту. Наконец Федя обрёл способность нормально передвигаться, и мы побежали вверх по железным ступенькам лестницы.
Выбравшись на поверхность, я первым делом забрал у лежащего неподалеку мёртвого федерала калаш и два рожка с патронами, а уже потом огляделся. То что я увидел, напомнило мне фильмы про Великую Отечественную Войну. Вокруг лежали посечённые осколками трупы, стонали, испуская последний дух, раненые. Метрах в сорока догорал сбитый небольшой транспортник, из которого, видимо, натовцы сделали бомбардировщик. Почти на каждом шагу зияли огромные воронки, которые оставили противобункерные ракеты. Здания, цеха, казармы из тех, что были на поверхности, почти все были уничтожены. Более-менее целой оставалась только окружающая базу стена, но и в ней в некоторых местах зияли пробоины. Похоже, системы ПВО просто не были способны отразить атаку такого количества авиации.
Навстречу мне выбежал федераловский рядовой, возглавляя целую толпу драпающих солдат. Это верно, наёмникам никогда не нравиться воевать и умирать, зато всегда нравилось получать деньги за свои услуги.
Схватив ближайшего ко мне дезертира за шкирку, я зарычал на него командирским голосом -
- Стоять, солдат! Доложить обстановку!
- Натовцы с запада прут… Огромное численное преимущество… - пробормотал он. Оттолкнув его от себя, я передёрнул затвор автомата и выпустил несколько длинных очередей в воздух. Все бегущие тут же остановились и воззрились на меня
- Идиоты! Если вы сдадитесь или спрячетесь, вас просто всех перережут! Обороняясь, у вас есть хоть какие-то шансы спастись! Хоть умрёте как мужчины, побольше пиндосов с собой заберёте! Всё на позиции, или щас тут положу!
Видимо признав во мне офицера без формы, солдаты развернулись и подались в сторону стены. Взобравшись на стрелковую башню, я сам увидел, что положение складывается аховое. В сторону остатков крепостных ворот двигалось около десятка немецких БТР «Кондор», и несколько танков.
- Я же говорил, жопа – уныло пробормотал уже знакомый мне рядовой – они щас пехоту сбросят и всю крепость займут…
- Отставить! У вас бронетехника есть?
- Они первые удары по ангарам нанесли, всего три танка осталось из двадцати.
- Значит так, Федя, берёшь этого сыкуна с собой, ищи танкистов, пусть оставшимися машинами перекроют ворота. Я пока организую здесь оборону.
- У меня приказ…
- У тебя приказ меня защитить! Если ты это сделаешь, я, возможно, выживу!
- Хорошо.
С треноги, установленной в башне, я скрутил «Корд». Прекрасная вещь, огромная убойная сила, и может стрелять с сошек. Я, пыхтя от натуги, стащил пулемёт с башни, и, установив его напротив ворот, между двумя бетонными блоками, я подозвал стоящего неподалёку офицера.
- Капитан, вооружите бойцов РПГ-7 или чем-нибудь подобным, займите стену, уничтожайте БТР, когда те высаживают десант. Ясно?
- Так точно!
- Действуйте!
Когда капитан убежал к складам, к воротам подъехал первая машина противника. Они, видимо, надеялись высадиться уже внутри крепости, и без боя занять её. Щас, не дождётесь… Поймав «Кондор» в перекрестье прицела, я нажал на курок. «Корд» тяжело заухал, поливая бронемашину бронебойными пулями калибра двенадцать и семь. Конечно, не все пули пробивали лобовую броню, но всё-таки двумя длинными очередями мне удалось серьёзно напакостить сидевшим внутри боевикам! Несколько пуль пробили бронестекло, от чего в кабину брызнули сантиметровые осколки, не оставляя водителю не единого шанса. Не сбавляя скорости, машина врезалась в бетонный блок, стоящий на въезде, и перевернулась. Из открывшейся двери на борту повалил густой дым Отдача, конечно, у «Корда» лошадиная, но и эффективность выше всяких похвал!
Больше «Кондоры» в ворота не лезли, и мне оставалось только отстреливать короткими очередями высадившихся боевиков. Несколько солдат, наконец, начали работать из гранатомётов, одну за другой подрывая вражеские бронемашины, высаживающие десант.
А патроны тоже не вечные. Через насколько минут лента кончится, и тогда пиши пропало. Главное было Федю с танкистами дождаться, а там продержимся.
Но я забыл про вражеские танки, и эта оплошность чуть не стала фатальной. По выехавшему из ворот «Леклерку» французского производства лупить из пулемёта было бесполезно, а прямое попадание из пушки крупного калибра окачурило бы меня почти наверняка. А выкрашенный в серо-зелёный цвет танк тем временем разворачивал ко мне зияющий чёрным провалом ствол…
Некоторые говорят, что смерти надо смотреть в лицо. Может и надо, но во всяком случае очень страшно. Вот и я замер за бетонным блоком, всем телом вжавшись в холодный асфальт. А сейчас снаряд наверно досылается в орудие…
Жахнуло так, что заложило уши. Секунда, другая, а я всё ещё живой и почти невредимый. Промахнулся? Или всё, кабздец, и сейчас витает моя бессмертная душа над исковерканным осколками телом?
Открыл один глаз, затем второй. Всё то же самое, приклад пулемёта так же упирается в плечо, а я лежу в луже между двумя блоками. Блин, потом джинсы с майкой стирать придётся… А вот одна деталь выбивалась из общей композиции, а именно – горящий натовский танк у въезда на базу. Я обернулся и увидел Т-90, с башни которого жизнерадостно махал мне рукой Федя. Успели всё-таки.
Когда два Т-90 при помощи гранатомётчиков разделались с оставшимися в живых АМХ-56 и несколькими БМП, настроение у защитников крепости резко поднялось. И хотя натовские боевики ещё вяло постреливали из-за остатков сгоревших машин, их судьба, скорее всего, уже была решена.
Подбежавший ко мне Федя тоже сиял, как начищенный чайник.
- Видишь, мы их порвали! Только они ещё бомбёжкой почти всю охрану перебили, но главное что заводы почти целые остались!
- А они и не хотели заводы уничтожать, ответил я, заряжая рожок калаша, подобранного на поле боя, – Они хотели базу уничтожить авианалётом, а заводы под себя подмять. И им это почти удалось.
- Это да. Спасибо, без тебя бы не победили.
- А мы и сейчас не победили. У них наверняка ещё в запасе что-нибудь осталось. Ещё танковый взвод, например или…- я так и не закончил предложение, потому что услышал краем уха подозрительное стрекотание.
- В дот, быстро! – крикнул я, вскакивая на ноги. Федя тоже, не будь дураком, сразу в припрыжку помчался к ближайшему доту. Мы явно не успевали, над стеной уже завис хищный силуэт штурмового вертолёта. Ракета, выпущенная из-под брюха штурмовика, накрыла дот вместе со скрывшимся в нём Федей. Я, так как на несколько шагов отставал от парня, под взрыв ракеты не попал, но оглушило меня довольно серьёзно.
Когда я лежал, глядя на сероватое весеннее небо, в голове моей творилось что-то невообразимое. Сильно ломило затылок, которым я припечатался об асфальт, в ушах звенело, перед глазами плавали разноцветные звёзды, а я думал о судьбе несчастного парня Феди, с которым я и знаком почти не был, но мне было его невообразимо жалко. Хороший был парень, не смотря на то, что на федералов работал.
Через несколько минут мне показалось, что меня кто-то настойчиво зовёт. Сначала я думал, что это просто посторонние шумы прорываются в наполненную звоном голову. Потом понял, что это не просто шум, а членораздельные слова, и доносятся они из-под обломков разбитого дота, я решил, что это глюк. Галлюцинация тем временем в конец оборзела, начала орать и матерится через слово. Глюки у меня были разные, но не один не позволял себе на меня матюгаться. Из этого следовало, что происходящее вполне реально. По-пластунски, чтоб не привлекать излишнего внимания со стороны вертолётчиков, активно утюживших остатки базы, я подобрался к остаткам дота. Из щели между двумя плитами на меня смотрела физиономия моего нового знакомца.
- Федя! Живучий, чертяка! Я думал, ты тут окочурился, чуть оплакивать тебя не начал!
- Я был о тебе сходного мнения. Битый час до тебя доораться пытаюсь!
- Меня контузило чуток. Да что ты там сидишь, вылезай, щас штурмовики вернутся, тогда точно писец придёт!
- Не могу, мне ногу плитой придавило.
- Ладно, сиди, я пойду, домкрат поищу, вроде возле склада валялся.
Одно дело сказать, другое дело сделать. Площадь перед складами и до появления вертолётов представляла из себя что-то жуткое, а теперь вообще шухер. А еще и штурмовики, нарезавшие круги над базой…
Я решил перемещаться перебежками, периодически прячась за обломки зданий и бронетехники. Двадцать метров… Десять… Еще совсем чуть-чуть, думал я, выходя на финишную прямую между обломком цистерны и открытыми воротами ангара… И тут меня настигла очередь крупнокалиберного пулемёта. Буквально в двух шагах от спасительного здания, я получил чудовищный толчок в спину и кубарем полетел вперёд. Когда я сумел посмотреть на грудь, то обнаружил, что в ней зияет дырка размером с сиди - диск. Блин, как не вовремя…
-Товарищ! Товарищ, очнитесь! - доносился откуда-то из далека надтреснутый старческий голос.
- Варфоломей Семёнович, я в который раз предлагаю его съесть, пока он в себя не пришёл! - Предлагал второй, молодой и насмешливый.
- Смотри зубы не сломай, каннибал плюшевый. – ответил я, открывая глаза и резко поднимая туловище. Возле меня, на полу сидело несколько человек. Я сразу определил говоривших – пожилой мужчина с большими залысинами, скорее всего, являлся Варфоломеем, а рыжий щуплый паренёк с ярко рыжими волосами, предположительно был неудавшимся людоедом.
- Не беспокойтесь молодой человек, просто у Дмитрия весьма плоское чувство юмора. Как Вы себя чувствуете?
- Благодарю, всё в порядке. Возможно, если у вас найдётся провиант, всё будет совсем хорошо.
-Увы, мой лаборант неспроста предлагал употребить Вас в пищу. Дело в том, что из провизии у нас имеются только консервы, но абсолютно нечем их вскрыть.
- Уверяю вас, это не проблема.
Вы видели хоть раз, как человек прогрызает банку тушёнки? Если нет, то значит оно вам и не надо. Во всяком случае, лица моих собеседников выражали бескрайние ужас и удивление, кода я вскрыл первую банку подобным образом. А что мне оставалось делать? Есть мне хотелось настолько, что я даже начал поглядывать на Диму-людоеда с гастрономической точки зрения. Утолив голод таким оригинальным образом, я решил осведомиться о своём местоположении.
- Скажите, Варфоломей Семёнович, а где мы, собственно, находимся?
- Все мы в плену у группировки, именуемой натовцами. В данный момент нас перемещают на грузовике в сторону юго-запада, видимо, на место их дислокации.
- А долго я оставался без сознания?
- По моим подсчётам, около шести часов. Часы у меня забрали, планшет тоже, и измерять время теперь нет никакой возможности. Сейчас колонна остановилась на ночлег, а в путь мы опять двинемся, скорее всего, только утром.
Своих часов и телефона я на месте тоже не обнаружил, что меня очень разозлило. Фиг с ним, с телефоном, а часы дороги мне как память! После горьких раздумий о судьбе моих часов, я решил познакомиться с остальными пленниками, путешествующими в кузове грузовика. Кроме уже упомянутых Димы и Варфоломея Семёновича, в грузовике находились еще четыре человека. Из них двое были федералами, видимо, схваченными вместе со мной, и две девушки , Алиса и Наташа, тоже, наверно, с Тулы-2.
- Варфоломей Семёнович, а как Вы в плен то попали? - поинтересовался я у явно заскучавшего старика. – С солдатами всё ясно, а вы, Дима и Наташа с Алисой как здесь оказались?
- Видите ли, молодой человек, мы все ученые. Правительство Российской Федерации хотело предпринять экспедицию к нашим южным границам, и нас доставили из Москвы в Тулу-2, откуда нас собирались перебросить поездом на южные рубежи нашей Родины. Но на базу напали натовцы, нас пытались эвакуировать, но в итоге мы попали прямо в руки к этим отморозкам.
Вот как интересно. Видимо судьба свела меня именно с теми людьми, с которыми меня собирались отправить на исследование инопланетного корабля.
- А каковы были цели Вашей экспедиции?
-Извините, молодой человек, но этого я вам сообщить не могу, так как это информация крайне…
Не успел он договорить, как створки контейнера, в котором нас везли, отворились, и свет красного заходящего солнца ударил в глаза.
- Все есть на выход! – произнесли снаружи с сильным немецким акцентом. После того, как я вылез и помог спуститься раненым и девушкам, ко мне подошёл рослый натовец.
- Пройдёмте со мной, Вас ожидает командир, – сказал он, и, развернувшись, направился к огромной серой палатке, даже не палатке, а скорее шатру, находящемуся в самом центре поспешно возведённого палаточного лагеря.
Чтож, к командиру так к командиру. Что могут сделать с пленным вражеским солдатом? Правильно, могут предложить поработать на НАТО, а если откажусь, то попробуют заставить работать на НАТО, только уже бесплатно, в каком-нибудь лагере для военнопленных.
У входа в шатёр автоматчики, стоявшие по обе стороны занавески, застегнули наручники у меня на запястьях, и только после этого пропустили вовнутрь.
Изнури командирская палатка оказалась даже роскошней, чем снаружи. Вероятно, что для перевозки всего содержимого этого небольшого дворца натовцы выделили отдельный грузовик из колонны. Посередине главной комнаты (из неё вели ещё несколько занавесок, видимо, в соседние комнаты) стоял огромный письменный стол из красного дерева, на котором при большой нужде мог бы сесть маленький вертолёт. Пол же покрывала бесценная шкура мутигра (этого зверя можно завалить разве что из противотанкового гранатомёта, но от шкуры в таком случае мало что остаётся).
Командир оказался натовским майором лет тридцати пяти, невысоким, с въедливыми глазами и крючковатым носом. Когда я зашёл, он смерил меня заинтересованным взглядом, и кивком предложил сесть на стоящий перед ним грубый деревянный стул. Когда я уселся, майор, выждав определённую паузу, заговорил:
- Рад приветствовать Вас в своём скромном жилище. Как вы, наверно, догадываетесь, я собираюсь предложить Вам заключить контракт с Североатлантическим альянсом. Вы показали себя храбрым воином, обороняя Тулу-2. Жаль, правда, что все Ваши усилия пропали даром, – последние слова он произнёс с особенным самодовольством, и кривая ухмылка окончательно испортила его и без того довольно неприятное лицо.
Всё ясно. Не смотря на мои тщетные попытки защитить базу, с вертолётчиками федералы справиться не смогли, и те просто уничтожили всех оставшихся в живых… Чтож, для меня это ничего не меняло, всё равно я там воевал только чтобы самому спастись… И в итоге оказался в ещё более удручающем положении. Как говорится, из огня да в полымя. Натовец, тем временем, продолжал свои разглагольствования:
- И дело не в том, что Вы довольно неплохой боец, притом с ярко выраженными лидерскими качествами, а в том, что мы заметили ваши… как это сказать… не вполне нормальные способности.
Ага, вот ещё что… Наблюдательные, собаки. Может попробовать в дурочку сыграть?
- О каких таких способностях выговорите? – удивлённо (возможно даже слишком удивлённо) вопросил я.
- Когда мы вас нашли, сразу было видно, что вы нежилец. Вас пробило насквозь снарядом калибра двенадцать и семь… Однако один из наших солдат заметил что вы дышите. И более того, сейчас вы себя прекрасно чувствуете, а о случившимся напоминают только следы на вашей одежде. – сказав это, Майор многозначительно посмотрел мне в область груди. Переведя взгляд вниз, я тоже отметил, что порванная напротив сердца и залитая кровью майка обличает меня с головой.
- И тем более, мы же вам не предлагаем наниматься простым солдатом. Мы предлагаем вакансию бойца элитного спецподразделения, возможно, самого элитного из оставшихся.
Нет, возможно, моральные принципы у меня слабенькие. Я могу без особых зазрений совести бить лежачего, работаю в основном на того, кто больше заплатит, а не на того, кто прав, убить женщину, если она первая попытается меня устранить. Но всё-таки на натовцев я работать никогда не буду. Ненавижу я их до трясучки. О чём я не преминул сообщить собеседнику, только уже в более нелицеприятной форме.
- Не дождёшься, падла, чтоб я, Русский человек, за вас, п……ов гнойных, ж…пу рвал! Обойдётесь, е……яи! Все подохните без прощения! – закричал я, пытаясь вывести из себя натовского офицера. И, надо сказать, мне это удалось. Лицо у супостата посерело, глаза сузились, а сам он потянулся к висевшему на ремне электрошоку. Он не знал, что даже сильный разряд мне глубоко до фени… Воткнув мне в живот усики шокера, он опасно приблизился ко мне, и к тому же сильно удивился, когда я не затрясся в конвульсиях и не пустил пену изо рта. Воспользовавшись моментом, я резко вскочил и заехал лбом в кривой, видимо, уже не раз ломаный нос.
Однако я недооценил автоматчиков, стоящих у меня за спиной и всё это время державших меня на мушке. Не успел я почувствовать, как ломается от сильного удара нос майора, как слетел со стула и, упав на шкуру убитого мутигра, ощутил, как плечо прошила автоматная пуля. Так как жизненно важные органы не были задеты, в объятия беспамятства я не погрузился, а так и лежал на шкуре, корчась от боли в разорванном очередью плече. Командир тем временем матерясь в полголоса не то на шведском, не то на немецком, пытался рукой вправить расквашенный от сильного удара шнобель. Так ему, козлу, и надо.
Утеревшись от ручьём льющей крови, он наконец
опять обратил на меня внимание и уже абсолютно спокойным голосом заявил:
- Чтож, отказаться ваше право. Вот только теперь я вас направлю в нашу научную лабораторию. Может, покопавшись в Ваших внутренностях, наши учёные научатся штамповать супер солдат? Впрочем, не важно. Важно то, что живым вы оттуда не выберитесь. И умирать будете долго… Это я вам обещаю.
После столь содержательного разговора меня на всю ночь заперли в кузове какого-то небольшого грузовичка, предварительно неслабо отпинав. Полночи я провёл как на иголках, так как немилосердно ныло затягивающееся новой кожей плечо, и сильно болели отбитые рёбра, но под утро, когда боль отступила, уснул. Разбудил меня только шум мотора, и, продрав глаза, я понял, что колонна давно снялась с места и двигается куда – то в сторону юга.
Интересно, майор меня просто запугивал, когда говорил, что сдаст меня на опыты? Навряд ли. Такие, как он, слов на ветер не бросают. А что это значит? Это значит, что меня будут долго и методично шинковать профессора в масках и белых халатах, наблюдая за мной, но не давая скончаться… Блин, вот ведь влип! Бежать отсюда у меня скорее всего не получится, так как на заживление ран я потратил почти всю мою энергию, мне очень хочется есть, а плечо всё ещё работает крайне неохотно. В общем, боец сейчас из меня, как из говна пуля. При попадании такого снаряда вам будет, конечно, обидно, но к летальному исходу это не приведёт. Значит, остаётся надеяться только на чудо, думал я, уставившись в жестяной потолок кузова. И чудо произошло.
Через несколько часов пути, когда мне уже начали приходить в голову мысли о суициде (не знаю, как это можно осуществить, но ведь как то можно!), машина вдруг дёрнулась и остановилась. Сначала я подумал, что это привал, но когда услышал звуки многочисленных выстрелов, понял, что ошибался. Раздалось несколько взрывов, где то совсем недалеко раздались чьи-то предсмертные крики, в фургон, в котором я путешествовал, несколько раз попадали из автоматов, прошивая насквозь тонкую обшивку корпуса, пару раз зацепили из пулемётов, пули которых оставили на борту обширные рваные раны. Такая какофония продолжалась около пяти минут, после чего всё стихло. Я лежал и думал, кто же мог на этих пустующих территориях за считаные минуты мог уничтожить хорошо защищённый картеж? Могли бы несколько сильных мутантов, но выстрелы я слышал с обеих сторон, значит, это сделали люди. Впрочем, оставаться в неведении мне пришлось недолго. Возле фургона кто-то несколько раз прошёлся, скрепя щебёнкой, которой был засыпан этот участок дороги. Шаги удалились, на потом этот кто-то вернулся, и, видимо, уже с подмогой.
- Навались, ребята! - Раздалось снаружи, и дверь фургона, скрипнув, отвалилась, оторванная вместе с петлями.
- Какого… - начал я, но тут же осёкся – Кир?!
ГЛАВА III
После того, как я выбрался из изрешечённого пробоинами фургона, я наконец увидел своих спасителей (в том, что атаковали колонну именно из-за меня, я уже не сомневался). Возле выломанной двери, стоял, улыбаясь, мой старый друг Кир. Только вот одет он был сейчас странно – поверх лёгкого броника был накинут древний кожаный плащ (Кир его уже лет пять не носил), на руках были лётные краги без пальцев, а голову украшали танкистский шлемофон и старинные пилотские очки. Немного позади него я обнаружил Федю, целенаправленно чистившего ногти немаленьким кинжалом зловещего вида. Но пожалуй самой заметной фигурой был рослый мужик самой что не на есть славянской внешности, стоящий неподалёку, прислонившись к разбитому натовскому грузовику, и с интересом наблюдающий за мной с Киром. В глаза бросался доже не он сам, а его довольно-таки непривычное одеяние – на голове красовался остроконечный шлем, какие я видел на картинках у Русских витязей, тело, кроме тяжёлой кирасы прикрывала ещё длинная потрёпанная накидка (или мантия? или плащ? фиг его разберёт) с пушистым лисьим воротником. Вооружен же он был кроме приемлемых АК-108 и гранатомёта ГМ-24, ещё и здоровым стальным мечом, висевшим на перевязи у пояса. Словом, впечатление производил сильное.
Обратив взгляд на лыбящегося Кира, я закончил свой так и не досказанный вопрос:
- Так все-таки, какого… лешего здесь произошло? – поинтересовался я.
- А то сам не видишь? Тебя, главное, спасали, живота своего не жалея, я вон людей важных подключил – начал Кир, кивнув на «витязя» - а ты что, ещё и не доволен?
- Доволен! Более чем! И искренне благодарю всех присутствующих! Но как ты меня нашёл?
- Это история длинная, требующая отдельного рассмотрения, которую я собираюсь рассказать в более приятной обстановке, – сказал Кир усаживаясь на стоящий неподалёку «Урал» с коляской – А сейчас предлагаю проехаться с ветерком!
Через некоторое время мы прибыли в небольшой городок, построенный уже явно после заражения. В качестве строительных материалов в большинстве своём выступали остатки автомобилей, грубые не струганые доски и огромные листы жести. В одном месте я даже заприметил дом, в основе которого угадывались остатки какого то небольшого самолёта. Но, не смотря на это, городок выглядел довольно чистым и ухоженным, в отличие от старых крупных городов. Вдоль улиц протянулись зелёные аллеи, усаженные в основном фруктовыми деревьями, а перед многими домами были разбиты небольшие палисадники. Здесь, не смотря на начало апреля, солнышко пригревало уже почти по-летнему.
После десяти минут плутания по нешироким улочкам (здесь, похоже, строили, кто во что горазд, а потом уже улицы прокладывали), Кир заглушил мотор возле огромного (по местным меркам) дома-сруба, возведённого куда аккуратней остальных. На небольшой деревянной вывеске, прибитой над входом, было выжжено слово «харчевня».
Внутри она представляла собой небольшой ресторан, стилизованный «под деревню». Стены блестели гладко вышкуренными брёвнами, столы тоже были деревянные, хоть не слишком красивые на вид, но зато сбитые на совесть. На потолке примостилась люстра, выполненная в виде колеса от телеги. Или из колеса от телеги. Когда мы уселись за небольшой стол, стоящий в углу и отгороженный от остального зала плетёной перегородкой, Кир заказал у подоспевшей молоденькой официантки две тарелки борща и «чего покрепче», а затем, наконец, преступил к рассказу:
- Помнишь, в тот день, когда ты от федералов смылся, мы с тобой завтра встретиться договорились? Так вот, когда ты на встречу не пришёл, я сразу понял, что какая-то херня с тобой приключилась. Пошёл к тебе и увидел, как от подвала твоего федераловская «Рысь» отъезжает. Ну я одного знакомого федерала напоил, и тот рассказал что какого-то «инопланетянина» в Тулу-2 направили. А я сразу догадался, что инопланетянином тебя окрестили. И рванул в Тулу. Мотоцикл свой старый выгнал, полдня летел как потерпевший, но на месте базы федераловской обнаружил лишь пепелище. Стал бродить там, ну, думаю, вдруг тебя как обычно за трупак приняли. Слышу, воет кто-то. Из-под дота этого, знакомца твоего, Федю вытащил. Ты, кстати, не обижайся на него, что он даже не поздоровался, это я ему сказал, чтобы он не лез, вот он стоял и дулся. - Кир замолчал, так как появившиеся официантки принесли заказ – две тарелки борща и бутылку самогонки, в которой плавала одинокая перчинка. Когда Кир налил в стаканы, и мы чокнувшись, выпили, я принялся за борщ, так как очень хотел есть, а он продолжил рассказ:
- Вот Федя мне и рассказал, что тебя, в качестве переходящего приза, увезли с собой натовцы. Я тут же сюда, к Пересвету (может, помнишь, тот мужик с мечом), мы с ним старые знакомцы, заагитировал его натовскую колонну расчихвостить, дескать, помочь хорошему человеку.
- А он что, глава местный? – оторвавшись от борща, поинтересовался я.
- Нет, тут понимаешь… Что-то вроде Запорожской Сечи, что ли… Как у Гоголя. Городок этот находится юго-западнее Воронежа, километров на триста, на территории бывшей Украины. Так вот, главных тут и нету, а Пересвет здесь в местной церкви священник, и за финансы в селении отвечает. Просто уважаемый человек. Здесь почти все бойцы – казаков много, байкеров, тут несколько семей лет пять назад объединились. Если боевое положение – бандюки оборзели, или натовцы достали, то выбирают атамана. А так, если время мирное, то никто никого не трогает. Но законы здесь жесткие – если убил, то вместе судят, если вину докажут, то живьём вместе с трупом хоронят, в общем, как у Гоголя.
- А живут на что?
- Ну, кто торгует, кто землю пашет, мастера-ремесленники есть. Опять же, тебя почти всем городом вызволяли, а назад только мы с тобой ехали. Остальные у колонны, трофеи собирают, оружие, транспорт целый сюда переправят, потом делить будут. Мне, кстати, как наводчику доля полагается… А потом все сюда, удачную операцию обмывать. Так что на вечер тут веселье намечается! С нашей стороны ведь не одного погибшего, только раненых с десяток. Очень уж удачно я всё распланировал!
- Верю, верю, сам болтун.
- Ну не только я, Пересвет принимал активное участие. Но сложилось всё классно! Мы всю колонну огнём из гранатомётов накрыли, а затем уже автоматчики в бой пошли, под прикрытием пулемётов. Одних пленных – двадцать человек повязали! Учёных федераловских, опять же, вызволили.
В «Харчевню», тем временем, стекалось всё больше народу. Первыми завалились пятеро мужиков, в красных шароварах и длиннющими усами. Как я понял, это и были казаки. Они заказали «горилки с перцем» (так вот что, оказывается, это вовсе не самогон!) и, усевшись, стали друг перед другом (а возможно, еще и перед смазливыми официантками) похвалятся собственной боевой удалью и добытыми трофеями. Через некоторое время в компании группы мотоциклистов, появился и Пересвет. Подойдя к нашему столику, он пригласил нас к себе в кабинет. Поднявшись по лестнице (тоже, кстати, деревянной) на второй этаж, мы прошли по коридору мимо гостиничных номеров, и а конце коридора зашли в резную, богато украшенную дверь с надписью «Бухгалтер». В большом, со вкусом обставленном кабинете мы, после приглашения хозяина, уселись в обитые кожей кресла, стоящие вокруг низенького журнального столика, на котором стоял кальян.
- Кир, я хочу в первую очередь обсудить финансовый вопрос. - Начал он, обращаясь к моему другу – тебе, как информатору, полагается пять процентов добычи. А добыча была очень даже неплохой. Огромное количество оружия и боеприпасов. Натовские, правда… но на продажу пойдёт. Или у федералов на нормальные поменяем. Затем транспорт. Нам досталось шесть грузовиков в хорошем состоянии, четыре разбитых, на запчасти. Небольшое количество бронетехники, две цистерны с топливом, пленные опять же, можно на сельхоз работах использовать. А ещё и у того майора натовского оказалась замечательная коллекция холодного оружия семнадцатого века. Похоже, они по дороге музей какой-то грабанули. Ну ещё по мелочи… Личные вещи, палатки, продукты, обстановка майорская – стол, ковры, телик огромный. Так вот, можем тебе отдать частью добычи, то есть танк натовский с полным боекомплектом, или грузовиков несколько. Можем так же деньгами отдать. Ты как предпочитаешь?
- Деньгами, конечно! Что мне с вашим танком делать? Я и машину то водить не умею, не то, что танк. Да и зачем он мне? На нём даже баб снимать не поедешь.
- Ну деньгами, так деньгами. - Пересвет встал, снял остроконечный шлем, открыл здоровый сейф, вмонтированный в стену, и достал оттуда крупный, туго набитый золотыми монетами кошель. Кошель он передал Киру, а затем обратился ко мне.
- А тебя, Дик, поздравляю с освобождением из супостатского плена. Теперь приглашаю вас присоединится к всеобщему веселью. Наверно, все уже собрались.
Внизу, действительно, уже вовсю праздновали захват колонны. Несколько человек уже лежали, наклюкавшись, под столами. Наш столик, не смотря на давку, никто не занял. Когда мы продолжили распивать бутылку горилки, которую так никто и не взял со стола, динамики возле сцены которая располагалась на другом конце зала ожили, и все помещение наполнилось звуками лихих хард-роковых аккордов, а после вступления сильный мужской голос запел:
Эй гони-ка, парень, с ветерком,
Чтобы пела кровь и пыль столбом!
Пусть нам свистнет старый леший вслед,
Ведьма спрячет в чаше белый свет!
По родным дорогам,
Тёмным и убогим,
К чёрту в пасть,
Чтоб пропасть,
А потом воскреснуть
И на том же месте
Крест вознести золотой!
Справа волнами то смех, то мат,
Кто-то бьёт из пушки наугад,
Слева тишь да божья благодать.
Нет, умом тебя мне не понять!
Будем жить, Мать Россия!
С нами Крёстная сила,
Не впервой рисковать нам
Своей головой!
Были орды и ханы,
Грозные атаманы,
Но последнее слово
Всегда за тобой!
Я и раньше слышал эту песню, но сейчас почему-то она особенно сильно запала мне в душу. Может, виной тому было слабое опьянение, возможно она просто очень удачно подходила к моменту, но следующие полчаса я сидел, уставившись в пустой стакан, и размышлял над смыслом слов. Кир, которому надоел столь скучный собеседник, удалился к барной стойке, выполненной тоже из струганных досок, флиртовать с румяной блондинистой официанткой. Посидев какое-то время, думая о судьбах Родины, я тоже решил присоединиться к общему гулянию, с трудом протиснулся к стойке (сейчас несколько дюжих молодцов в центре зала отплясывали гопак, а остальные сгрудились вокруг и аплодировали) и заказал себе абсента. Выпил. Поморщился. Бурда, которую мне принесли, абсентом явно не являлась, обычная полынная самогонка, если не антифриз. Скорее всего самогонка, антифриз сегодня днём с огнём не сыщешь. Обведя взглядом переполненный зал, я заметил уже знакомые лица – в углу стояли, поглядывая по сторонам, федераловские учёные, с которыми я путешествовал в грузовике. Их наверно привели сюда, чтобы поселить на время в одном из гостиничных номеров, находящихся на втором этаже «Харчевни».
Я продолжал методично напиваться в гордом одиночестве, изредка поглядывая на Кира, у которого с официанткой всё складывалось более чем удачно, когда сзади тихий голос произнёс:
- Не угостите даму вином?
Обернувшись, я увидел, что голос принадлежит Алисе, молодой девушке из учёных.
- Только если вино есть в здешнем меню. Тогда с удовольствием.
Я подозвал бармена – здорового пожилого мужика с длиннющей бородой и пиратской повязкой на левом глазу и сделал заказ. Тот понимающе подмигнул мне единственным целым глазом, и налил Алисе в бокал из старой, явно ещё «доконцесветной» бутылки. Вино в данном заведении, видимо, не пользовалось спросом, так как бутылку покрывал сантиметровый слой пыли. Алиса с интересом понюхала содержимое бокала, а затем резко, залпом, выпила. Потом скривилась, словно съела лимон, и поставила бокал для очередной порции. Я с интересом наблюдал за её действиями, на время, отставив стакан своего «абсента».
После третьего подряд бокала вина, Алиса посмотрела на меня уже порядком помутневшими глазами, и, икнув, спросила:
- Слушайте, а вы… ты… ведь так и не представился тогда, в грузовике.
- Дикий, вольный стрелок, – сказав это, я с интересом наблюдал за её реакцией. Некоторые девушки, когда я представлялся подобным образом, сразу прекращали знакомство. Другие начинали лишь жеманнее улыбаться и сильнее стрелять глазками. Моя профессия была всегда делом опасным, но денежным. Алисе, видимо, было всё равно. То ли она пропустила мои слова мимо ушей, то ли была конченной пофигисткой. Скорее первое, если учесть, что пила она очень неумело и пребывала в состоянии, близком к отключке. – А тебя мне профессор представил. Ты, вроде бы, историк?
- Да. Меня Варфоломей Семёнович сам всему учил, я ведь маленькой была, когда заражение началось. Он мне и родителей заменил, великий он всё-таки человек… - и рассказала она мне, незнакомому человеку, про себя почти всё. И как в детстве её Варфоломей Семёнович обучал, и как она в экспедицию попала, не смотря на то, что историк в принципе и не нужен был… Потом мы с ней несколько часов обсуждали историю, примерное время возникновения славян на среднеевропейской равнине, пришли к выводу, что произошло это точно до нашей эры, что подтверждают это найденные каменные пирамиды и «Аркаим». А потом Алиса прилегла на стойку, и, зевнув, заснула, рассыпав по стойке прямые красновато-рыжие волосы. Я ещё с полчаса догонялся, а потом, взвалив её на плечо, отнёс в один и номеров, выделенный учёным. Затем сам пошёл в свой номер, расположенный между номерами Алисы и Кира, куда он удалился чуть раньше меня, в компании официантки, явно намереваясь добиться сегодня её расположения. Везучий он на это дело товарищ… Номерок, который достался мне, был совсем небольшой, выполненный в том же стиле, что и ресторан. Почти всю его площадь занимала огромная двуспальная кровать и платяной шкаф. Все удобства, видимо, находились в конце коридора, так как в номере их не наблюдалось.
Слегка покачиваясь, я дошёл до кровати, и, не раздеваясь, упал в неё и вырубился.
Среди ночи я проснулся от тихих, но очень отчётливых стонов за стеной. Блин, я конечно очень рад за Кира, но всё-таки… И голова к тому же раскалывается, а от этих стонов еще и заснуть опять не получится.
Прождав около часа, я решил всё-таки подняться и пойти успокаивать соседей. Сначала я деликатно постучатся в дверь, но когда это не оказало должного действия, отбросил всякие приличия и с криком «Ё… вашу мать!» со всей силы вдарил ногой по хлипкой двери. Дверь оказалась не заперта, и, когда она отворилась, передо мной предстал Кир, сидящий в одиночестве на раскиданной кровати, и придерживающий рукой припухшую щёку. Именно он и издавал звуки, которые мешали мне нормально выспаться.
Уже утром я проснулся во второй раз и не торопясь пошёл в сторону умывальника. Посмотревшись в зеркало, висевшее над раковиной, я признал, что выгляжу совсем хреново – лицо опухло, недельная щетина в скором времени грозила перерасти в бороду, а длинные, давно не мытые тёмно-русые волосы выбились из хвоста и мешали обзору. Если учесть еще рваную майку, грязные джинсы и шрам через глаз на пол-лица, то впечатление складывалось совсем ужасное.
Через некоторое время я вышел из душевой – уже порядком посвежевший после обливания холодной водой, побрился, оделся, и отправился искать Кира. Обнаружил его я на первом этаже, сидевшего одной рукой держа запотевшую бутылку пива, а другой подпирая больную щёку. Ночью я нашёл местного зубодёра (им оказался бармен с повязкой), который после недолгого осмотра огромными плоскогубцами вырвал у дико орущего Кира повреждённый зуб, предварительно влив в него пол-бутылки водки. «Анестезия» - пояснил бармен, доставая бутыль «Ячменной».
Вот и сидел теперь Кир без зуба, но зато с болью в десне и в ужасном настроении. Пристроившись напротив страдальца, я тоже заказал пива. Голова после душа хоть болела и меньше, но некий дискомфорт всё же ощущался.
- Ну как самочувствие? – поинтересовался я у Кира, когда мне принесли пиво.
- Средней паршивости, но жить буду, – отозвался тот, скрючив недовольную физиономию, дескать, и так хуже не куда, а тут вы ещё со своими вопросами. – так ты что собираешься дальше делать? Тут, конечно, можно зависнуть на недельку, а потом что? В Москву тебе обратно нельзя, федералы до тебя доберутся, а больше идти то особо и некуда. В Питер можно, но там имперцы, а ты сам знаешь, они наёмников не любят. На западе почти всё принадлежит натовцам, на востоке – почти всё под федералами. И сейчас, кстати, не самые спокойные времена – после того, как НАТО Тулу-2 разбомбило, начнётся открытое противостояние, можно сказать, третья мировая. И Империя за Российскую Федерацию подпишется, как пить дать. Тут получается «кто не с нами, тот против нас». В любом случае жить нормально не дадут.
- Значит, ты опять меня подбиваешь отправиться к остаткам корабля?
- Я этого не говорил. А вообще, почему нет? Не знаю как тебе, а мне жутко интересно. И учёных федераловских с собой можно взять, они и точное место падения наверняка знают.
- А почему тогда просто к федералам не завалиться и не сказать: Вот он я! Хочу, значит, инопланетян исследовать! Они к тому же и заплатить обещали.
- Ты думаешь, теперь заплатят? Да они как тебя увидят, сразу вырубят и в клетку. А когда используют, в лучшем случае – грохнут, в худшем – на опыты сдадут. Скорее, кстати, второе.
- Согласен. Они говорили, что я нужен, чтобы попасть вовнутрь корабля. Не знаю, как я к нему отношусь, но факт есть факт.
- Ну, тогда всё становится на свои места. Так что думаешь?
- Можно съездить, делать всё равно нечего. Вот только как ты собираешься туда добраться?
- Это я устрою. А пока тебя надо переодеть, да и снаряга новая тебе не помешает.
Сказав это, Кир допил пиво, а затем, встав из-за стола, направился к выходу из «Харчевни».
Прогулявшись немного по Воскресенску (так, оказывается, назывался город), мы с Киром пришли на местный базар. Он находился в центре города, на площади возле «вечевого колокола», где периодически на общем собрании назначали нового атамана или решали другие насущные проблемы.
На рынке сейчас почти некого не было, большинство лавок были закрыты, однако Кир целеустремлённо продолжал идти куда-то к дальнему концу площади, и, наконец, остановился у небольшой лавки, которая отличалась от остальных полным отсутствием витрины и здоровой, обитой железом дверью. Небольшие, похожие на бойницы окна смотрели на мир сквозь толстые прутья решёток.
Проигнорировав висевший на косяке звонок, Кир несколько раз пнул тяжелым окованным сапогом закрытую дверь. Через некоторое время в доме послышались шаги, и хриплый голос спросил из-за двери:
- Кто припёрся?
- Свои – веско ответил ему Кир.
- Какого хрена так рано?
- Гена, окстись, полпервого на часах!
Послышался звук отодвигаемого запора, дверь отварились, и хозяин лавки появился перед нами во всей красе – Геной оказался невысокий, полностью седой старик в потёртых трениках, тельняшке, и с какой-то монструозной трёхствольной бандурой на плече.
- Ну что встали, проходите! – сказал он, запуская нас вовнутрь.
Магазином это помещение назвать было сложно – в комнате, куда мы попали, витрин тоже не наблюдалось, лишь в углу примостились несколько кособоких манекенов, одетые в военную форму образца прошлого века. Ещё вдоль стен располагались несколько стеллажей, шкаф и потрёпанный диванчик с журнальным столиком. И всё, абсолютно всё было завалено разного вида частями огнестрельного оружия. Например, на диванчике, куда я собирался усесться, обнаружилась разобранная мина времён второй мировой, сильно ржавая, но от этого наверняка ещё более опасная. На журнальном столике лежало что-то огромное, толи миномёт, толи небольшая гаубица. А уж стволов, затворов, пружин и спусковых механизмов здесь было просто огромное количество.
- А что это за хрень? – спросил Кир с интересом рассматривая агрегат, который Гена до сих пор держал на плече.
- Автомат трёхствольный, залпового огня, – с нескрываемой гордостью заявил хозяин дома, кладя автомат на свободную полку стеллажа – классная штука, не стреляет правда, но зато смотрится внушительно. Сам собрал.
- Что есть, то есть… Слушай, мне тут человека одного обмундировать надо, поможешь?
- Любой каприз за ваши деньги! – сказал Гена, смерив меня пристальным взглядом – Чтож, сейчас мы тебе что-нибудь подберём…
Примерно через полчаса я вышел из лавки уже полностью укомплектованный – торс мне прикрывал кевларовый бронежилет, надетый под чёрный плащ из толстой бычьей кожи, тоже, кстати, с вшитыми бронепластинами. На поясе в кобуре болталась новоприобретённая «Гюрза», а в пузатом рюкзаке на спине уместился небольшой арсенал на все случаи жизни.
Придя обратно в гостиницу, мы с Киром стали ждать тех, кого тоже собирались пригласить с собой в экспедицию. Первым появился Федя. Спустившись вниз, он первым делом заказал себе пива, а затем, поздоровавшись, подсел к нам. Выглядел он не лучше, чем я – здоровый синяк на скуле и красные, как маки глаза говорили о том, что ночь он тоже провёл бурно. После того как Кир разъяснил ему цели нашего путешествия (язык у моего друга был подвешен куда лучше, чем у меня), Федя сразу выразил желание отправится с нами. По его рассказу, от федералов он давно хотел уйти, и сейчас, когда представилась такая возможность, возвращаться к ним не собирался.
Затем к нам присоединились учёные – в отличии от собравшейся за столом компании, у них у всех лица были довольные и выспавшиеся, кроме, пожалуй, Алисы. Она от выпитого вчера спиртного, чувствовала себя явно не в своей тарелке.
Разговор у Кира с Варфоломеем Семёновичем затянулся – профессор настаивал на том, чтобы сначала поставить в известность правительство Российской Федерации, а только потом отправится в путешествие. И то что до ближайшей их базы не меньше пары сотен километров, его ни сколько не смущало. Также он сначала заинтересовался, откуда неотёсанные дуболомы (это мы с Киром) узнали сверхсекретную информацию о крушении НЛО, но, когда ему пояснили что я и есть тот человек, с помощью которого собирались попасть внутрь корабля, он перестал отнекиваться и, наконец, дал согласие на участие в экспедиции своей научной группы.
Еще полдня мы всем составом решали, когда выдвинутся в путь, и как мы будем добираться до места крушения. С последним нам помог Пересвет – он обещал выделить транспорт и рассказал, что легче всего туда попасть морским путём – через Азовское и Чёрное моря, так как сейчас между равниной и горами пролегала огромная непроходимая пустыня. Непроходимой она была по двум причинам - во-первых там не было дорог, так как на юг никто особо не ездил, а во-вторых те, кому посчастливилось выбраться с территории пустыни живым, рассказывали о ней такие ужасы, волосы вставали дыбом. Даже если учесть, что процентов девяносто этих рассказов были выдумкой, то оставшихся десяти вполне хватало, чтобы отбить желание туда соваться даже у самых отчаянных путешественников.
Начать путешествие мы решили завтра утром – до следующего вечера нам надо было добраться до побережья, ночь провести в рыбацком посёлке на берегу, а затем продолжить путь вплавь, на купленном в том же посёлке катере, благо финансы пока позволяли.
ГЛАВА III
Степь. Куда не посмотришь, на сотни километров вокруг, простиралась необъятная, выжженная степь. Раньше, до эпидемии, весной степь была, наверно, довольно красива. Во всяком случае, так я читал в книгах. Климат с тех пор довольно сильно изменился – не знаю почему, но за этот довольно короткий срок планета преобразилась до неузнаваемости. В Африке (по заверениям негра, якобы улетевшего оттуда на самолёте год назад и обосновавшегося в Москве) зимы стали очень холодные и снежные, а на восточно-европейской равнине климат почти не изменился – вот только лето стало более жарким, но в январе столбик термометра традиционно опускался к отметке «минус тридцать». Вот и сейчас заметны изменения – май месяц, но в степях южной Украины стоит засушливая, жаркая погода.
От жары и случился перегрев в двигателе грузовика – того, в который натовцы перевозили пленных учёных. Его нам на время дал Пересвет – этот грузовик был наиболее целый из захваченных. Дефект мы обнаружили уже после того, как отъехали на значительное расстояние от Воскресенска- оказывается, во время боя шальная пуля повредила систему охлаждения двигателя, и теперь мы застряли посреди пышущей жаром степи. Водитель, здоровый усатый дядька в шароварах, данный на прокат нам вместе с грузовиком, сейчас пыхтел под капотом трофейного «Рено» пытаясь хоть что-то сообразить в иноземной технике.
Так как ремонт явно затянулся, остальные участники похода разбили лагерь для ночлега, установив четыре палатки, купленные в городе. Теперь каждый занимался своими делами: двое байкеров, отряженных сопровождать нас до посёлка, играли с Димой и Федей в подкидного дурака и периодически бренчали на старой, пошарпанной гитаре, Кир и профессор развлекались игрой в шахматы, а девушки пошли купаться в небольшом озерце, неизвестно как не пересохшем посреди палящей степи. Я же сидел в тени, отбрасываемой невысоким кустиком карагача, дымил беломориной и предавался эстетическим наслаждениям, наблюдая за природой степи и периодически поглядывая на плавающую Алису. В технике я ничего не понимаю, и поэтому помочь в ремонте грузовика ничем не мог, а заниматься еще какой-нибудь общественно полезной деятельностью мне было просто лень.
От отдыха меня отвлёк резкий, неприятный звук, похожий на скрип давно не смазываемой двери. Обернувшись, я увидел, что такие звуки издавало существо, внешне похожее на ярко красную саранчу. Всё бы нечего, но саранча эта была размером с крупную собаку, и при этом смотрела она на меня своими фасеточными глазами с явным гастрономическим интересом. Мысли вихрем пронеслись у меня в голове – невиданная гадость производила впечатление серьёзного противника, но нападать пока вроде бы не спешила. Значит надо попробовать как-нибудь аккуратно её грохнуть, пока саранча не перешла к активным действиям. Не сводя взгляда с огромных, размером с небольшие кинжалы жвал монстра, я медленно потянулся к висящей на поясе кобуре. Главное сейчас было резко не дёргаться, а то кто знает, вдруг эта тварь видит как змея, только движущиеся предметы.
Осторожно спустив пистолет с предохранителя, я прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. Если честно, то я сомневался что даже такой мощный пистолет как «Гюрза» способен убить эту пародию на саранчу. Однако патрон девять на двадцать один прекрасно справился с поставленной задачей – пуля вошла прямо между глаз мутанта, от чего её голова превратилась в месиво кусочков хитинового панциря и какой-то бурой слизи.
Когда на звуки выстрела прибежала значительная часть мужской половины экспедиции, я задумчиво ковырял палкой в остатках саранчи. Когда я сталкиваюсь с новым видом монстров, то всегда стараюсь понять, как он устроен - профессия обязывает. Как говорится, чем лучше знаешь противника, тем легче его грохнуть.
Подоспевший Кир тоже с интересом начал рассматривать ухайдаканного мутанта, а подбежавший мотоциклист, когда увидел саранчу, переменился в лице и остановился в метрах трёх от трупа.
- Слушайте, мужики, валим отсюда, и чем быстрее - тем лучше – произнёс он севшим голосом и отступил ещё на метр – быстрее, а то поздно будет…
- Он что не окочурился? – с сомнением спросил я глядя на размазанную голову насекомого. Нет, я разных тварей видел, и живучих до ужаса, но с отстреленной башкой выживали очень немногие.
- Не, этот готов. Они поодиночке не сильно опасны, другое дело, что поодиночке они никогда не появляются…
До меня дошёл смысл этих слов, когда поблизости опять раздался невыносимый скрежет. Из густых зарослей высокой травы теперь на нас любовались не меньше десяти пар стеклянных фасеточных глаз.
- Ну вот я предупреждал. - пробормотал байкер, передёргивая затвор старенького АК-74М – Теперь осторожно отходим назад, может, успеем в грузовике укрыться.
Не успели. Как только мы начали отступать, саранча, видимо разгадав наши планы, тут же с места взвилась в воздух, рассекая его прозрачными крыльями.
Вот теперь мы не отступали – мы драпали, бежали по степи к грузовику, сопровождаемые оглушительным стрекотом взлетевших тварей. Гнались теперь за нами не меньше сотни мутантов, остальные, видимо, прятались в траве, но теперь тоже подключились к всеобщей охоте на вкусную человечинку.
Когда мы приблизились к лагерю, почти все уже успели спрятаться в кузове. Только вот со стороны озера вдруг раздался истошный женский визг… Алиса и Наташа, они же там остались!
Резко остановившись, я подобрал с земли оставленный кем-то ПКМ и по автоматному, от плеча, выпустил несколько длинных очередей по приближающейся туче насекомых. Меня чуть не опрокинуло отдачей, но я добился должного эффекта – мутанты перестали нас преследовать и с гулом разлетелись, кружа теперь по всей территории лагеря, периодически пикируя на грузовик, из которого сейчас огрызались из автоматов Кир и мотоциклисты
Очертя голову я бросился к озеру, на ходу отмахиваясь от саранчи тяжеленым пулемётом. Взобравшись на холм, отделяющий лагерь от озера, я вздохнул с облегчением. Девушки, целые и невредимые, визжа, стояли в воде, а на берегу толклись несколько насекомых, не решаясь залезть в воду за добычей. Истребив мутантов тремя короткими очередями, я помог девушкам выбраться из озера и повёл их к грузовику, периодически отстреливая особенно наглых тварей. Они к нам особенно и не лезли, выбрав своей целью контейнер фуры, двери которого, ожидая нашего появления, держали открытыми. Идти приходилось принагнувшись, так как жужжащие насекомые пролетали над самой головой, норовя впиться острыми жвалами в горло.
Вот мы уже у самого грузовика, крышу которого облепили красная, как варёный рак, саранча. Наружу вылез Кир, прикрывая нас от всё прибывающих насекомых. Я на секунду отвлёкся, помогая Алисе забраться на высокую ступеньку контейнера, а когда обернулся, то мне пришлось тут же спасать Кира. Патроны у него, видимо, закончились, и теперь он пытался пришибить двух мутантов прикладом, размахивая автоматом на манер дубинки, в то время как третий подкрался сзади и впился ему в правую ногу хитиновыми “клещами”. Впился на славу, так как Кир дико заорал, а по синей джинсовой штанине заструилась алая кровь. Отпинув тяжёлым берцем коварное насекомое, я вслед за собой втащил Кира вовнутрь контейнера, а байкеры, до этого отпугивающие прущих насекомых автоматным огнём, заперли тяжёлые створки. Внутри сразу стало темно, слышны были только удары по корпусу контейнера, который снаружи долбила неугомонная саранча.
- Свет! – крикнул я, укладывая Кира на пол и нащупывая у него рану на ноге. Сам же Кир, как обычно, от вида собственной крови вырубился. Не самая лучшая привычка для воина, если учесть что тебя могут, отключившегося, пристрелить даже после ерундового ранения. В руках у нашего водителя загорелся небольшой, но яркий фонарик, и теперь я смог рассмотреть полную картину произошедшего. Рана была хоть и глубокой, но не очень опасной - ни сухожилия, ни крупные артерии задеты не были.
- Эти твари хоть не ядовиты? – поинтересовался я, закатывая штанину на раненой ноге.
- Вроде нет. Меня вон в детстве такая тварь за руку тяпнула, да ничего, выжил. – сказал водитель, показывая на длинный шрам на предплечье. – Они на город тоже периодически налетают.
Тем временем я стянул с головы чёрную бандану и туго затянул порезы, пытаясь остановить кровь. Варфоломей Семёнович, после недолгих копаний в своём непрезентабельном рюкзаке, извлёк, наконец, оттуда флакончик нашатыря, от которого сразу распространился резкий аммиачный запах.
Вдохнув пары аммиака, Кир скривился и открыл глаза, разглядывая едва различимый в темноте жестяной потолок, по которому скребла когтями невидимая саранча.
- Если это ад, то слишком комфортно, а в рай я, по ряду причин, точно не попадаю. – пробормотал он, не сводя глаз с потолка ощупывая правой рукой перевязь у себя на ноге.
- Далеко ж ты собрался! Тебя букашка цапнула, а ты на тот свет уже торопишься.
- И букашка эта была размером с лошадь.
- Тебя спасли, вот сиди и радуйся! – устраиваясь поудобней в углу контейнера, ответил я. После стресса на Кира иногда находило, капризный становится как дитё малое. А мне после этого небольшого приключения хотелось немного передохнуть. Адреналин постепенно отступал, сердце начинало биться медленнее, и лаяться с Киром у меня не было никакого настроения.
Ближе к вечеру, под уже надоевший стук настырных насекомых, все поужинали солдатским сухпайком, купленным в дорогу, и начали укладываться спать. Так как делать всё равно было нечего, я вставил в уши горошинки наушников, включил плеер и почти сразу погрузился в объятия морфея.
С утра колонна была готова отправиться в путь. Саранча, на протяжении всей ночи лениво пытающаяся прогрызть жестяные стенки контейнера, к утру разлетелась, мотор за ночь остыл и мы, наконец, могли продолжить перемещение.
Правда, не всё было так хорошо – например, оборзевшая мутантная саранча сожрала абсолютно всё, что мы оставили снаружи. То есть: палатки, от которых остались только угрюмо стоящие каркасы, почти всё продовольствие, припасённое в дорогу, и, что кажется совсем невероятным, сильно обглодала оставленные мотоциклы, чем вызвала праведный гнев Хруща (так звали байкера, с которым мы воевали против саранчи). От железных коней теперь осталось что-то неописуемое – мутанты сожрали все неметаллические части мотоциклов. И поэтому стояли они теперь без шин, седушек, резиновых накладок и с основательно выпотрошенными моторами, в которых были выжраны почти все провода.
Так что теперь из транспорта на ходу остался лишь «Рено» на чью толстую резину саранча почему-то не позарилась.
Загрузив остатки байков (мотоциклисты наотрез отказались с ними расставаться) в грузовик, мы продолжили нашу одиссею, которую к слову, оказалась очень не долгой. Буквально через несколько часов впереди показалось море, и, по словам водителя, до посёлка оставалось всего ничего, когда мы увидели, что дорога основательно перекопана. Даже не перекопана – посреди дороги обнаружилась глубокая воронка, оставленная, по всей видимости, крупнокалиберным снарядом или бомбой большой мощности, и объехать её не было никакой возможности.
По заверениям водителя до посёлка оставалось не больше километра, и поэтому на общем собрании было решено идти дальше пешком. Рассредоточив по рюкзакам пожитки (которых осталось совсем немного после налёта саранчи) и попрощавшись с сопровождающими, наш небольшой отряд двинулся вперёд.
Идти здесь было одно удовольствие – примерно в ста метрах от нас шумел прибой, и воздух был наполнен морской свежестью. Да и день был не такой жаркий, как вчера – солнце закрывала тонкая пелена перьевых облаков.
Но по мере приближения к посёлку мной овладевало чувство… Опасности, что ли… Такое ощущение, что что-что не то. Вроде всё то же, на небе всё чисто, если не считать одинокой чайки, реявшей над морем в поисках пропитания. На земле тоже вроде не было нечего опасного. Воздух… Точно, воздух! Кроме солоноватого запаха моря сейчас проступал ещё какой-то аромат, весьма неприятный. Со стороны посёлка тянуло палёной плотью… Ускорив шаг, я почти бегом взобрался на небольшой холм, отделявший нас от рыбацкого посёлка.
В нос ударил уже вполне отчётливый тошнотворный запах горелой человечины, а перед взглядом раскрылась картина мёртвого посёлка. Нет, отсюда не было видно тел или сожжённых домов, не слышались звуки выстрелов, но чувствовалось, что ничего хорошего нас там не ждёт. Улицы были абсолютно пустынны (с холма весь посёлок, лежащий в низине, был как на ладони) и опять же удушливый запах становился всё сильнее чем ближе мы подходили к домам.
Домики были небольшие, собранные, по-видимому, из остатков выброшенных на берег кораблей, и жались они к находившемуся на набережной огромному бетонному зданию, построенному явно до катастрофы.
Когда мы с Киром и Федей вошли в посёлок (Наташу с Алисой и Профессора мы оставили дожидаться нас на холме, дабы не травмировать их психику, а Диме вручили автомат «Гроза» и поставили их охранять), то поначалу ничего интересного не обнаружили. В домах, в которые мы довольно бесцеремонно вламывались, ни людей, ни их останков не было, как не было и ничего, что могло натолкнуть на мысль о произошедшем. По-видимому, людей здесь не было уже несколько дней – каша в кастрюле, в которую заглянул Федя, была плотно покрыта плесенью.
Так не торопясь мы подходили к центру посёлка, то есть к зданию, которое, похоже, являлось старым заводом по переработке рыбы. Шли мы довольно долго – приходилось ждать Кира, который хоть и не жаловался и не пожелал оставаться на холме, сильно хромал.
Выйдя на площадь перед заводом, мы обнаружили источник запаха – на чёрных от копоти камнях брусчатки были свалены обгоревшие останки огромного количества людей, похоже, всего населения посёлка. К горлу комом подкатила тошнота – человек я довольно брезгливый, несмотря на свой специфический род занятий.
Пока я боролся с позывами залить мостовую остатками скудного завтрака, к пепелищу вполне спокойно подковылял Кир, и со свойственным ему хладнокровием стал рассматривать исковерканные тела. Опыт у него имелся – до катастрофы он являлся студентом мединститута.
Когда я вновь поднял глаза, Кир уже закончил осмотр и теперь присосался к своей неизменной фляжке, в которой, как всегда, плескалось немного спирта. Обычно её содержимым он протирал раны и использовал в других, более прозаических целях, но, видимо, такое зрелище не оставило в равнодушных даже его, недоучившегося хирурга и закоренелого циника.
Потом, убрав фляжку обратно в рюкзак, Кир, наконец, прервал гробовое молчание, повисшее над площадью.
- А ты в курсе, мой мягкосердечный друг, что этих всех людей не просто так сожгли?
- А что, их зажарили по какому-то рецепту? – поинтересовался я стараясь не смотреть на смердящую кучу.
- Нет. Но ты недалеко от истины. Дело в том, что их сначала убили, потом поджарили, а затем… съели.
Тошнота подступила с новой силой, а я закрыл глаза и стал обдумывать слова Кира. Это были не люди… скорее всего. После катастрофы появлялись банды каннибалов, оголодавших и необузданных, но их скоро перестреляли. Или они друг друга, хе-хе, переели. Но даже тогда они не были столь многочисленны, чтобы вырезать целый посёлок. А значит, это был кто-то, или что-то, весьма разумный, чтобы пользоваться огнем, но вместе с тем очень жестокий, чтобы опустится до людоедства. А значит, это были мутанты. Человекообразные. И было их очень много.
Как я уже говорил, некоторые удачные виды мутантов, после «Апокалипсиса» выжили. Были такие, что на внешнем облике и сознании мутации почти не сказались. Такое случалось, когда мутацию удавалось вовремя остановить. Но были и те, у кого после изменений, покорёживших тело, ещё и капитально сорвало крышу. Не знаю, было ли это следствием мутаций, или люди сходили с ума от того, что осознавали своё уродство, но почти все пострадавшие стали кровожадными монстрами. Они стали самыми опасными противниками человека – они были разумнее животных и куда сильнее людей. Но было их очень немного. Сначала.
Первый раз человекообразные мутанты громко заявили о себе шесть лет назад – тогда люди уже успели обосноваться на остатках Москвы, начали понемногу воевать друг с другом, деля территории, в общем, жизнь налаживалась. Но в один, далеко не прекрасный, день, из соседнего города пришло сообщение, что почти всё население было уничтожено за одну ночь неизвестным противником. Все, кто мог держать в руках оружие, забыв на время разногласия обороняли город в течении восьми дней – мутанты наступали волнами, не давая времени на передышку.
Действия чудовищ, на первый взгляд хаотичные, были очень хорошо слажены. По началу люди не знали, кто или что движет мутантов в атаку, но на пятый день боёв удалось поймать несколько невиданных доселе тварей – огромного роста, но вместе с тем довольно слабые мутанты, с деформированными головами служили чем-то вроде передатчиков – с помощью телепатии они получали информацию от одних рядовых тварей, и, обдумывая, координировали действия нападающих по всей линии атаки. Их прозвали офицерами. К тому времени всех мутантов разделили на несколько видов: упыри, волколаки, офицеры и гавы. На самом деле видов было куда больше, но остальных было очень мало, и поэтому названия им не придумывали.
Я тоже участвовал в обороне, и картины увиденного до сих пор периодически являются ко мне во сне.
Вот и сейчас в памяти всплывали сцены из прошлого, такие яркие, как будто это всё произошло вчера…
Цветной бульвар, час ночи. Несмотря на позднее время, вокруг светло, как днём. В небе периодически пролетают трассирующие снаряды, оставляя огненные росчерки, а вокруг пылают деревья которыми был густо усажен бульвар.
Несколько монструозных стационарных огнемётов кустарного производства безрезультатно пытались опрокинуть полчища мутантов, неустанно прущих со стороны Садового Кольца. Особенно много здесь было упырей – двухметровых лысых тварей, с острыми костистыми наростами на руках, что делало их чертовски опасными в ближнем бою. Упырями их прозвали за любовь к человеческой кровушке, настолько сильную, что они выпивали убитых прямо на поле боя, банально перекусывая длинными гнилыми клыками сонную артерию. Когда упырь занят жертвой, ему абсолютно фиолетово, что происходит вокруг. Это зачастую становилось их фатальной ошибкой, так как пьющему упырю можно было не особо напрягаясь откромсать башку сапёрной лопаткой, подкравшись сзади.
Я сидел в наскоро выкопанном окопе, короткими очередями из допотопного калаша сорок седьмого года отстреливая наступающих гадин.
Если сказать, что мне было тогда страшно, то это не сказать ничего. Леденящая душу волна ужаса полностью захлестнула меня, и это при том, что я всегда был довольно – таки смелым человеком. Но наверно, не каждый смельчак не бросится бежать, когда увидит, как товарищу отрывает голову огромная когтистая тварь с горящими красными глазами.
Мой небольшой отряд был в самом авангарде мясорубки, но тогда я не знал, что из двадцати человек после этой бойни в живых останусь только я один, да и то благодаря своим не вполне нормальным способностям. По рации нам сообщили, что оборона должна продержаться как минимум час, пока не прибудут основные силы и тяжёлая бронетехника. И отступать было некуда – за нами была станция метро Цветной Бульвар, где прятались от мутантов женщины, дети, и тяжелораненые.
А сил оставалась всё меньше – вот замолчал уже огнемёт, сдерживающий правый фланг, а тела солдат из расчёта сразу же были разорваны десятком прорвавшихся упырей. И тут же монстры хлынули в окоп, который не был защищён с флангов стеной колючей проволки. Теперь оставалось только одно – перегруппироваться и попытаться уничтожить прорвавшихся в окоп монстров…
И эта затея была обречена на провал. Упыри в ближнем бою раздирали людей в клочья своими когтями, а автоматные очереди останавливали их далеко не сразу – уже смертельно раненные кровососы в яростном, последнем в жизни прыжке бросались на паливших по ним людей, зачастую перед смертью успевая забрать с собой ещё несколько человек.
А я всё не убирал палец со спускового крючка, поливая мутантов свинцом. Автомат у меня был не простой, а с дисковым самопальным магазином на девяносто пять патронов, что позволяло мне решетить упырей почти без остановок. Даже не смотря на свою противоестественную живучесть, под градом пуль калибра семь шестьдесят два мутанты долго не могли продержаться. Тугие очереди разрывали упырей напополам, выбивали мозги из лысых черепов, обтянутых красноватой кожей, останавливали тварей в прыжке, от чего те, кажется, на секунду зависали в воздухе, а затем безжизненным кулем падали на пропитанную кровью землю. Я понял, что остался один из отряда, когда деревянное цевьё на автомате загорелось. Оно пылало ярким пламенем, валил дым из-под стволовой коробки, а автомат всё продолжал исправно стрелять, всаживая свинцовых пчёл, одну за другой, в жилистые тела мутантов. И перестал я давить на спусковой крючок, только когда опустел последний магазин.
Но ярость тогда застилала мне глаза пунцовой, пульсирующей пеленой. А под руку подвернулась одиноко лежащая на дне окопа сапёрная лопатка советского образца…
И мы кружились в сумасшедшем танце – я и кольцо упырей, постепенно сжимающееся вокруг меня. В память навсегда въелись их руки, с длинными, нечеловеческими когтями, красные, как будто обваренные в кипятке, они тянулись ко мне, чтобы сомкнутся на моем горле.
Я не помню, сколько успел зарубить мутантов, прежде чем у сапёрной лопатки переломился черенок, а лезвие застряло в голове у особенно твердолобого кровососа. Тут же один из упырей сумел дотянуться до меня, и хлестнул по лицу длинными, загибающимися когтями. Боли я почти не почувствовал, и, изловчившись, схватил мутанта двумя руками за лысую голову, покрытую красноватой кожей, и пропустил между ладоней высоковольтный разряд, поджаривая ему мозги...
И в этот момент сверху ухнули тяжелые снаряды, выпущенные из миномета «Тюльпан», засыпая всё вокруг шрапнелью. Видимо, пулемётный расчёт, стоящий позади нас, предал нашей артиллерии, что первые заграждения были уничтожены, а те в свою очередь решили зачистить территорию от мутантов. Справа и слева от окопа расцветали огненные цветы, смешивая с землёй всё наступающих упырей. Последнее, что я помнил – это испепеляющий жар от снаряда, взорвавшегося в нескольких метрах от меня…
Воспоминания схлынули с меня так же резко, как и пришли. Я осознал, что всё так же стою посреди площади, рядом с ужасными остатками кострища, а ещё меня трясёт за плечо подошедший Кир. Взгляд его выражал сильную обеспокоенность.
- Что-то ты стал сильно сентиментален, – когда Кир понял, что со мной всё в порядке, глаза его опять стали абсолютно холодными.
- Просто мучают тени прошлого.
- Бывает. Но ты всё-таки старайся больше не зависать…
Не успел он закончить, как до нас долетел звук автоматной очереди. Мы бегом бросились к переулку, одному из многих, отходящих от площади, в который пошёл наш спутник.
Вопреки моим опасениям, Федю мы обнаружили живым, и даже вроде целым, хоть и слегка ошалевшим. Переулок, который он по неопытности отправился обследовать в одиночку, был очень узким, зажатым с двух сторон покосившимися деревянными заборами, так что проехать мог разве что мотоцикл с коляской. Посреди дороги стоял Федор, сжимая в руках ещё горячий «Абакан», смотрел в заросли черной смородины, в которые упирался переулок, и всей своей фигурой выражал недоумение. Потом он выпалил по ни в чем ни повинным кустам ещё две очереди, тем самым опустошив магазин, и только после этого обернулся.
- И какого хрена мы тут шумим? – спросил я у незадачливого стрелка, стараясь вложить в речь как можно больше укоризны – Ты хоть понимаешь, что мы в этом поселении, скорее всего, не одни, а твоё звуковое сопровождение может привлечь к нам излишнее внимание?
Федя виновато улыбнулся и, глядя себе куда-то под ноги пробормотал:
- Да я это, кажется, видел кого-то…
- Когда кажется, надо крестится, а не патроны переводить, – вложил свои пять копеек в дело воспитания подрастающего поколения подоспевший Кир – а то патроны в скором времени нам могут пригодиться.
- Вот-вот. Так что тебе явилось? Поделись с товарищами по оружию – сказал я, и Федя, наконец, стал внятно описывать ситуацию.
- Понимаете, я сначала решил подальше от пепелища отойти, а то меня там, на площади чуть не вывернуло. Потом прошёлся по переулку, отдышался, решил уже к вам возвращаться, а тут чувствую – кто-то на меня смотрит. Оборачиваюсь – а в кустах кто-то есть, только два глаза из-за веток на меня глядят. А как, значит, поняла это тварь, что спалилась, так сразу удирать начала. Ну, я и дал по кустам очередью.
- Ясно. Значит, этот кто-то глазастый, скорее всего, побежал за друзьями – задумчиво произнёс Кир, передёрнув затвор – и что-то мне подсказывает, что они будут нам не рады.
- Ладно, мы всё равно не собирались тут задерживаться. Только, наверное, запасы здесь не получится пополнить. Надо теперь доки осмотреть, вдруг там обнаружится что-то подходящие для дальнего плаванья.
Увы и ах – нормального судна, готового отправится в путешествие, у пристани не оказалось. Побродив немного по гниловатым доскам, из которых была собрана пристань, я, наконец, обнаружил более – менее сносную посудину – небольшую прогулочную яхту, старую, ещё “доконцесветной” постройки, но частично сохранившую былой лоск. Она сильно выделялась среди рыболовецких судов и утлых лодочек – наверняка принадлежала кому-то из местных буржуа, или меру, или просто богатому дельцу. Яхта, носившая гордое имя «Империя», была хороша всем: вместительная, мощная, удобная. Но закрадывалось одно весьма существенное «но» - пересечь на ней два моря, пусть и не сильно большие, не представлялось возможным. Баки, в которые по идее должна была быть залита соляра, были девственно пусты. А это значит, что мы пока застряли в столь недружелюбном месте. Пока не надыбаем где-нибудь цистерну топлива.
Примерно через полчаса мы вернулись к холму, на котором остались остальные участники нашей экспедиции. Встретили нас с радостью – судя по взволнованным глазам Алисы, с холма слышали выстрелы и, скорее всего мысленно уже нас похоронили.
- План культурно-увеселительных мероприятий на сегодня таков, - начал я, обращаясь уже ко всем участникам экспедиции, - сейчас короткими перебежками направляемся к старому зданию рыбозавода, находящемуся в центре посёлка на набережной. В населённом пункте замечены враждебные формы жизни. Впереди иду я и Фёдор, замыкающие Кир и Дима. Остальные между нами, не обгонять и не медлить. В случае чего залечь, команды выполнять незамедлительно. Все разъяснения по прибытию на место.
Никто против такого плана действий никто не возражал, только Дима почему-то не захотел прикрывать тыл, аргументируя это тем, что ещё Наполеон в середину ставил учёных и ослов. И что он согласен и на первое, и на второе, но первое предпочтительнее.
Когда мы петляли по узким улочкам посёлка, постепенно подбираясь к серой громаде рыбозавода, Дмитрий полностью подтвердил второе звание. Как только из дома, мимо которого мы проходили, донёсся невнятный шум, показавшийся горе-учёному подозрительным, он с готовностью сорвал с плеча «Грозу» (я уже говорил, что стволами мы закупились на славу?) и нажал на спусковой крючок. Всё бы нечего, ведь этот недотёпа даже не додумался передёрнуть затвор, но «Гроза» эта была с подствольником, и стояла в положении гранатомётного огня. И поэтому вместо короткой очереди пуль СП-6 в гостеприимно распахнутое окно полетела сорокамиллиметровая зажигательная граната. Что и спугнуло саблезубую белку, которая мирно занималась мародёрством, доедая оставленные в доме продукты. Саблезубая белка являлась мутантом не сильно крупным и не опасным, но довольно таки зловредным и обладающим зачатками интеллекта, поэтому тварюга и не бросилась на нас в порыве ярости, а благоразумно смылась, оставив за собой дымный шлейф от горящего хвоста. Дом же, внутри которого сдетонировал зажигательный заряд, вспыхнул как спичечный коробок, из окон полыхнуло пламенем и обрушились стены. Тушить я его не стал, да и нечего было, но зато отвесил Диме увесистую оплеуху.
- Кретин ты, хоть и образованный! Там же люди могли быть, а ты из подствольника! Кир, изыми у этого идиота автомат, надо его чем-нибудь не столь серьёзным снабдить, а то он сейчас пол посёлка разнесёт.
Чтобы паренёк не расстраивался, Кир вручил ему вместо «Грозы» найденный на дне рюкзака «ПМ». Даже с патронами. Действительно, в руках такого ловкача, как наш лаборант, «макарыч», и так не страдающий от избыточной мощности, становился не опасней рогатки.
Оставшийся путь до рыбозавода «Красные зори» мы преодолели без задержек или происшествий, и уже через десять минут входили через огромные железные ворота во внутренний двор завода. Двор, зажатый с трёх сторон бетонными стенами, скорее напоминал свалку – возле внутренних ворот стояли ржавые остовы нескольких грузовиков, а прямо посреди бетонной площадки стояли деревянные ящики с гниющей в них рыбой. Аромат, сами понимаете, был соответствующий – вонь стояла такая, что даже перебивала запах палёной человечины.
Не смотря на то, что по дороге к заводу мы ни разу не встретили никого и ничего, что могло бы представлять опасность, тревога меня не покидала. А если чему я и доверял в этом мире, так это своим предчувствиям. Самый безотказный ствол может заклинить в пылу боя, самый надёжный друг может предать, а самая верная подруга – изменить. Но вот интуиция меня ни разу не подводила…
Здание, в котором мы намеревались укрыться, снаружи представлялось оплотом безопасности – бетонные стены, простоявшие здесь уже лет пятьдесят, могли выдержать и артобстрел, окна были большей частью зарешёчены, а ворота были сварены из толстенных листов стали. Если кто и смог выжить в посёлке, то они окопались здесь.
Но внутренние ворота тоже оказались открыты, и мои надежды на то, что хоть кто-то сумел спастись, таяли с каждой секундой – прямо за порогом я обнаружили огромное пятно спёкшейся крови. Осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, мы двинулись по хитросплетениям темных коридоров завода. Внутри завод представлял жалкое зрелище – видно было, что им ещё пользовались, производили консервы или что-то в этом роде, но за порядком внутри никто уже давно не следил. Стены, выкрашенные в грязно-жёлтый цвет, облупились, и краска вместе со штукатуркой кусками отваливалась с них, и лежала на полу, хрустя под подошвами тяжёлых ботинок. Сантиметровый слой пыли покрывал здесь покрывал абсолютно всё, от стен и пола до люстр, болтающихся высоко под потолком.
Поплутав немного по катакомбам завода, наша группа, наконец, нашла место для ночлега. Обосноваться мы решили в кабинете, где раньше располагалась бухгалтерия – на ночь двери можно было забаррикадировать жестяными шкафами, которых тут имелось огромное количество, а свет проникал в помещение из узких, вытянутых окон, расположенных под потолком. Кто бы ни сунулся нас штурмовать, стадо озверевших мутантов или отряд спецназа натовцев – в любом случае пришлось бы им несладко. Как показал подвиг трёхсот спартанцев – при бое в замкнутом пространстве выигрывает не количество, а качество, а в таком помещении несколько хороших бойцов при должном количестве боеприпасов могут сдерживать несколько десятков, а то и сотен нападающих.
Оставив основную часть экспедиции окапываться, мы с Киром пошли дальше исследовать помещения завода. Основной целью наших блужданий был поиск топлива для яхты, но и провианта бы отыскать тоже не помешало, так как большую часть припасённых на дорогу харчей, слопала проклятущая саранча.
Довольно долго мы брели по тёмным коридорам, захламлённым всякого рода мусором, начиная от объедков и заканчивая какой-то штуковиной, смутно напоминающей двигатель внутреннего сгорания, в полной тишине, прерываемой лишь похрустыванием грязи под подошвами.
- Тебе не кажется, что мы тут заблудились? – поинтересовался я у Кира, когда круг света, отбрасываемого фонариком, в очередной раз наполз на кучу металлолома, бывшую когда-то мотором «запорожца» (это я понял по номеру на ржавом боку двигателя).
- Кажется. Мы на эту рухлядь уже в третий раз натыкаемся. Понастроили, понимаешь, лабиринтов!
- Ага. А в лабиринтах обычно живут минотавры, гоблины и прочая нечисть! - Но блеснуть эрудицией мне не дали, и сверху на меня кто-то весьма злобно зашипел. Луч света, когда я направил фонарик вверх, выхватил из темноты только переплетение проводов и труб.
-Что за… - начал я, но вдруг со спины на меня навалилось что-то тяжёлое, а в горло сзади вцепились чьи-то крючковатые пальцы. Не долго думая (этот процесс вообще довольно затруднителен, если Вас пытаются задушить) я схватил волосатые руки, сжимающие моё горло и жахнул как следует электричеством. Раздался приглушенный вопль, в воздухе почувствовался запах горелой шерсти, и пальцы, до сих пор перекрывающие доступ кислорода в лёгкие, наконец, разжались.
- Бх-а-а-а-ть! – просипел я посаженым голосом, когда воздух прошёл через передавленное горло, а правой рукой снял «Гюрзу» с предохранителя. Когда верещащая туша наконец свалилась с моей спины, я развернулся и начал раз за разом спускать курок, целясь в темноте в голову неизвестного душителя. Только когда пистолет встал на затворную задержку, я несколько раз в холостую щёлкнул спусковым крючком, после этого отбросил ствол в сторону и взялся руками за исковерканное горло.
- Кх-и-и-р мхать твхою! – просипел я, пытаясь самостоятельно поставить кадык на место.
- Сейчас, не кряхти, – отозвались откуда-то сбоку, потом зажегся фонарь, и я увидел что эта тварь сначала сбила с ног Кира, который шёл позади меня, а потом уже попыталась меня прикончить. Когда тот, наконец поднялся и приступил к делу, перед глазами у меня уже начали мелькать синие мошки, и я чувствовал, что куда-то проваливаюсь.
Очухался я минут через пять, уже с вправленным кадыком и нормализованным дыханием, но горло всё равно немилосердно саднило. Кругом по прежнему было темно, а фонарик я свой посеял во время борьбы с… Блин, а кто же это был всё-таки? На упыря не похоже, на волколака тоже – эти по потолку лазить не умеют, да и стиль нападения другой. Потом до меня дошло, что кроме меня тут где-то поблизости должен находиться Кир, у которого тоже должен быть фонарик. Или он свалил куда-то? Да нет, не должен был…
- Бу! – сказал кто-то из темноты, и тут в пятне света от фонаря появилась чья-то синяя рожа, с выпученными глазами и оскаленным ртом.
- А-а-а-а! А-а-а! А… Ну ты и сволочь всё-таки! – Произнёс я, глядя на угорающего со смеху Кира.
- Прикол старый, но всегда срабатывает! Ты бы свою рожу только видел! И вообще, сам напросился, тебе мама не рассказывала, что из пистолета в замкнутом пространстве нельзя стрелять? Меня несколько раз рикошетом зацепило, хорошо хоть бронежилет сегодня одел.
- Я свою маму не видел ни разу. А если и видел, то не помню. – огрызнулся я, разминая затёкшую шею.
- Ну извини, не хотел обидеть.
- Проехали. Ты не в курсе, кого я там завалил? – во время разговора я ещё и с интересом разглядывал нападавшего. Эта тварь была небольшого роста, метр с кепкой, покрытая густым слоем чёрных волос. Ноги у неё были до смешного короткие и кривые, а голову разорвало от попавших в неё пуль, поэтому о ней нечего сказать не могу.
Кир, нахмурившись, начал осматривать останки душителя. Поковырявшись в нём пару минут, подсвечивая себе фонариком, он поднялся с колен и вытер о ногу твари мачете, которым её разделывал.
- Вот теперь всё стало понятно! – воскликнул он, после того как в очередной раз приложился к фляге.
- И что же тебе понятно?
- Это чёрт.
- Да? А может это белочка? Ты со спиртом бы завязывал, печень а то у тебя не железная, да и мозг тоже, – сострил я, пытаясь отыскать на полу свой фонарик, который куда-то запропастился.
- Три ха-ха два раза. Чертями этих мутантов кличут, у них шишечки такие на голове имеются, на рожки смахивают, а рожа вытянута, на клюв похожа. Я с ними сталкивался как-то раз в Воскресенске, местным жителям тогда помогал от них отбиться, за что заслужил всеобщий почёт и уважение.
- И нехило на этом наварился, как я подозреваю.
- Это уже детали. Так вот, пёрли они целыми стадами через пустыню на север. Что они там забыли не знаю, может там откуда они пришли прокорма не было, но это не важно. Они по одиночке не особо опасны, но нападают всегда кучей, если чувствуют за собой численное преимущество. Очень агрессивны и злобны, но вместе с тем довольно туповаты. Не могут понять, что один вооружённый человек может от десятка мутантов отбиться… Но несколько стай даже до Москвы сумели пробиться, года четыре назад, во время второй волны мутантов, не помнишь?
- Меня тогда в городе не было, я на западе с Натовцами воевал.
- А, ну да, припоминаю… Так вот, я думал они перевелись все, но, как видишь, есть ещё. Это они людей сожрали. Не знаю почему, но сырое мясо они не едят.
- Так значит, их тут ещё несколько сотен ошивается? Раз они стаями охотятся?
- Ну, выходит так. Блин, там же учёные почти без охраны! – вскрикнул Кир, вскакивая и передёргивая затвор своего старенького пистолета-пулемёта «Вереск».
- Дошло, наконец… - начал я, но тут стены коридора дрогнули, и послышался звук отдалённого взрыва.
- Растяжка! – хором сказали мы и опрометью помчались назад, к бухгалтерии.
Мчались мы довольно долго, так как надо было ещё найти выход из подземной части завода. Галопом пробежав по заброшенным и полуразрушенным цехам, через несколько минут мы всё-таки добрались до двери с заветной надписью.
Подбежав к ней, мы немного успокоились – в узком коридоре валялись несколько посеченных осколками мутантов и стоял ужасный запах палёной кожи и пороха, но сама дверь была закрыта и цела, не смотря на то, что надпись «Бухгалтерия» была сильно повреждена взрывом.
Стучали мы довольно долго и требовательно, перед тем как по ту сторону наконец отозвались.
- Кто там? – спросил из-за двери дрожащим голосом Дима.
- Сто грамм! Открывайте!
- Пошли на фиг, меньше литра не пускаем! – отозвался вмиг осмелевший собеседник, но дверь всё так и открыл. После того как она со скрипом отворилась, в дверном проёме появились фигуры Фёдора и Димы, держащих нас на прицеле.
- А это вы всё-таки… - произнёс Федя, опуская ствол «Абакана».
- Ясен пень мы! Ктож ещё то? – возмутился Кир, заходя в комнату.
- Я слышал, что есть мутанты, которые голос имитируют – отозвался Фёдор.
- Молодцы! Я бы даже сказал орлы! Вот только когда в следующий раз соберёшься в кого-нибудь стрелять, потрудись снять пистолет с предохранителя и передёрнуть затвор, - посоветовал я Диме, который со смущением стал разглядывать свой ПМ, видимо, пытаясь отыскать флажок предохранителя. Или хотя бы затвор.
Пока мы шлялись, наши спутники обустроили бивак, развернув спальники и соорудив что-то наподобие дота из жестяных шкафов вокруг него. Девушки даже соорудили что-то съестное в котелке на газовой горелке, за который я сразу же и принялся, подав пример остальным. Есть мне хотелось не особо сильно, так как травма на горле была не серьёзная, хотя и опасная. Загвоздка в том, что когда в теле что-то не на месте (например, кадык сломан и мешает дыханию), то регенерировать я не могу. Как-то раз я провалялся несколько дней со штык-ножом в сердце на поле брани, пока какой-то натовец не побрезговал прикарманить извлечённый из трупа клинок, за что и поплатился. После того, как кусок железа покинул моё тело, я открыл глаза и тем же ножом прикончил того натовца, вырвав штык у него из руки и загнав его между линз противогаза. Наверное, мужик очень испугался, так как даже не сопротивлялся, когда я ему кисть заламывал. А ножик я себе на память оставил, пылится теперь где-нибудь на антресолях у меня в подвале.
После еды мы разобрали дот из шкафов (толку от него всё равно при нападении мутантов никакого) и перегородили шкафами дверь и вентиляционные шахты. Затем, перед тем как лечь спать, решено было поставить часовых - первым должен был бдеть Кир, потом я, а утром Дима и Фёдор, вдвоём, чтобы на посту не уснули. Так что Кир со стволом в руках уселся у двери, а остальные разместились в углу кабинета, на развёрнутых походных одеялах.
ГЛАВА IV
Панели, находящиеся перед моими глазами, заливал светло-зелёный свет. Из некоторых выступали полупрозрачные клавиатуры, освещённые чуть светлее, рисунок других складывался в некое подобие табло радара. Надписи, которыми была покрыта вся полупрозрачная поверхность панелей, были начертаны на каком-то странном языке, буквы отдалённо напоминали иероглифы, но, не смотря на это, я понимал смысл написанного. На центральном табло неожиданно возник маленький экран, на котором вращался небольшой сферический предмет – не знаю почему, но я сразу понял, что это Земля. Одним прикосновением руки (только сейчас заметил, что облачён в какой-то странный серебристый комбинезон), я заставил экран увеличится, оттеснив в сторону все другие панели, которые, в свою очередь, сжались. Потом изображённая на экране Земля стала объёмной, и начала вращаться чуть быстрее.
- Корабль достиг цели, Капитан, - произнёс из пустоты холодный механический голос. – Через двенадцать секунд мы войдём в атмосферу, местные системы ПВО подавлены. Условия для запуска груза благоприятные.
- Выведи на экран первую точку запуска, - произнёс я, вглядываясь в поверхность шара. Земля на экране остановила вращение, и перед моим лицом оказался средних размеров континент, окружённый со всех сторон морем, и соединённый перешейком с другим континентом, поменьше.
- Северная Америка, Капитан. Успешно вошли в атмосферу.
- Хорошо. Покажи изображение с видео-датчиков.
Экран отошёл назад и ещё раздался по размерам, несколько раз моргнул и, наконец, стал показывать землю. Под нами стремительно пролетали зелёные прерии и леса, горы и долины. Промелькнуло несколько крупных городов, и тут же скрылись в дали, показался океан…
- Мы почти у цели. Разрешите начать отсчёт? – всё с той же интонацией спросил голос.
- Разрешаю.
- Отсчёт пошёл. Три… Два… Один… Пуск.
Корабль вздрогнул, А на экране было видно, как от его монструозного, покрытого бронёй тела отделились две огненные точки и понеслись к земле.
- Запуск прошёл успешно. Выход в космос.
Картинка поблекла и начала отдалятся, а экран затем моргнул и погас, съёжившись до своих начальных размеров. Я откинулся в мягком капитанском кресле, и, закрыв глаза, позволил себе немного расслабиться. У меня было около пяти минут передышки, пока звездолёт выйдет из атмосферы и совершит манёвр смены курса, заходя на следующую цель. В принципе, сейчас весь процесс управления кораблём и работой не назовёшь – так, поверхностное руководство, но всё равно выматывает. Основной работой сейчас занимались бортовой компьютер и команда пилотов со штурманами, а я же здесь нужен только в случае чрезвычайной ситуации, например бунта демов, или выхода из строя автоматики корабля. К сожалению, ни то ни другое сейчас не редкость.
- Внимание, Капитан, мы снижаемся над Евразией. Из-за сбоя электроники некоторые системы местного ПВО остались в рабочем состоянии. Вероятность удачного прохода девяносто восемь процентов. Цвет угрозы синий. Продолжать снижение?
Два процента… Вероятность попасть под обстрел мизерная. Да и что сделает их техника нашей, опережающей её в развитии на несколько тысяч лет?
- Продолжить снижение, – сказал я, рассматривая вновь появившиеся на экране изображение поверхности планеты. В точке первого запуска вирус уже почти наверняка начал распространятся, заставляя всё живое мутировать или умирать…
Внезапно все панели и экраны осветились красным, а на все экраны вылезло одно и то же сообщение, гласившее, что корабль попал в зону видимости вражеских ПВО. Два процента… Именно они мне и выпали.
- Компьютер, вероятность уничтожения корабля при попадании! Быстро! – крикнул я, лихорадочно набирая на ближайшей панели код запуска энергетических щитов.
- Щиты выставлены, но против их вооружения они бесполезны. Ведётся обстрел реактивными ракетами, мы не предполагали, что местное население настолько сильно отстаёт от нас в развитии. Вероятность уничтожения при попадании в двигатель – восемьдесят процентов. Выполнить маневр уклонения из-за включённых щитов невозможно. На их отключение уйдёт двадцать минут, время до попадания под обстрел тринадцать минут сорок секунд. Рекомендуется немедленная эвакуация личного состава…
Последние слова я дослушал, уже выбегая из капитанской рубки. Надо как можно быстрее добраться до спасательных капсул, пока демы не почухали что происходит. Эти твари вполне способны использовать капсулы, предназначенные для капитана и пилотов, а оставаться на подающем звездолёте мне не особо хочется. Об этом я и думал вовремя бешеного бега по слабоосвещённым коридорам корабля, периодически спотыкаясь о раскиданные по полу кабели и расчехляя на ходу именной лучемёт. Мало ли что… возможно, придётся продырявить нескольких членов корабельной команды, для того чтобы свалить отсюда.
Внезапно из-за очередного поворота мне на встречу выбежали несколько пилотов, также с лучемётами наперевес. Серебристый мундир одного из них был залит кровью, причём, как я понял, не его… На размышление у меня было всего несколько долей секунды – возможно пилоты тоже встали на сторону демов, желая спасти свои шкуры с падающего корабля и перебили другую часть пилотов, которая их не поддержала, а возможно, ведомые тем же желанием, перестреляли бунтовщиков и отправились на поиски капитана.
Завидевши меня, пилоты не потянулись к оружию (в этом случае я сразу бы начал стрелять, благо лучемёт у меня в руке, а не болтается на плечевом ремешке), а, как и полагается, опустились на правое колено, положив стволы рядом с собой на пол.
- Капитан, демы узнали о начавшейся эвакуации и пробились из казарм к пилотской рубке, разграбив арсенал. Системы охраны они отключили, среди пилотов многочисленные потери, штурманскую рубку они забаррикадировали. Мы – все оставшиеся в живых из офицеров, - отрапортовал старший лейтенант, оставаясь в коленопреклонённой позе.
- Четверо… немного, если учесть что изначально было тридцать восемь, - когда старлей услышал мои слова, лицо у него дёрнулось, но голос остался спокойным.
- У демов было многократное численное преимущество. И… некоторые офицеры встали на их сторону. Мы храбро сражались.
- Всё ясно. Поднимайтесь, времени у нас почти нет, - и тут, будто в ответ на мои слова, корабль качнулся, а в его недрах раздался оглушительный скрежет.
- Внимание! Разгерметизация второго и пятого отсеков! Повторяю: разгерметизация второго и пятого отсеков! - сообщил из громкоговорителя беспристрастный голос бортового компьютера.
Теперь в забеге участвовал я не один, а с компанией. До капсул оставалось всего ничего, и возле входа в спасательный отсек нас ожидало вполне ожидаемое затруднение – толпа демов пытались с помощью плазменного резака вскрыть заблокированную дверь отсека.
- Бросьте резак и отойдите от двери! Капсулы предназначены только для офицерского состава! – как можно грознее крикнул я, направив лучемёт на мятежника с резаком.
Демы, в большинстве своём, попятились назад, побросав на землю захваченные лучемёты и не спуская с нас злобно сощуренных глазок. Что с них взять – клоны, которых создавали лишь для подсобных работ и для того, чтобы использовать их в качестве пушечного мяса. Мозгов им изначально закладывали не слишком много, полагали, что они им не нужны, но вместе с большей частью мозга демы лишились и таких качеств как храбрость, честь и совесть, а так же верность долгу. Поэтому их и держали в основном за счёт страха, но сейчас, когда клоны поняли, что им всё равно кабздец, они решились поднять руку на хозяев.
Не отошли от двери только двое – огромный по размерам дем (грузчик, наверное, только им закладывали такие чудовищные габариты) со скорострельным излучателем и ещё один, сжимавший в руках плазменный резак. Эти двое, наверное, поумнее остальных будут…
- Нет, капитан, не согласные мы. Если тут останемся, нам в любом случае помирать! Предлагаем вместе капсулы использовать, всё равно сейчас и офицеров, и нас поубавилось, - предложил грузчик, при этом почему-то пряча левую руку, свободную от излучателя в карман тёмно-коричневой робы. Это при том, что монструозный скорострел держать в одной руке непросто даже такому гиганту.
Скорее всего, в кармане у него граната, понял я, и начал лихорадочно искать пути выхода из ситуации. Вместе с ними спастись не получится – что бы демы не говорили, всё равно они в любом удобном случае постараются меня убить. Застрелить тоже вряд ли выйдет, если его убьём, а там и вправду граната… то все, находящиеся сейчас в коридоре моментально превратятся в нашинкованный шрапнелью и слегка поджаренный фарш.
Мои мысли прервал один из пилотов, нервы у которого, видимо, не выдержали: он вскинул лучемёт, и, не успев нажать на гашетку, оказался под огнём сразу и резака, и излучателя. Автоматически сработавший энергетический щит, возникший перед пилотом в виде прозрачной синеватой полусферы, под таким напором сразу лопнул, а сам он исчез в сполохе обжигающе яркого огня, вырвавшегося из дула поставленного на максимум плазменного резака.
Думать мне больше было некогда, и я, отскочив в сторону от горевшего товарища (благо, ширина коридора позволяла), правой рукой прицелился прямо по выпирающему карману грузчика, в левой сосредоточил энергию для постановки щита. Выстрел и постановка произошли почти одновременно – я видел, как из руки как бы “выросла” хрустальная стена и разделила коридор на две части, отгородив оставшихся в живых пилотов и меня от демов, а через несколько мгновений сдетонировал фугас в кармане клона, заполнив противоположенную часть коридора огнём и роем осколков. Пару секунд пламя по ту сторону держалось столь плотно, что и различить ничего было нельзя, щит прогнулся в нашу сторону, но потом когда огонь опал, стало понятно, что с той стороны живых не осталось. Да и не могло остаться – видимо, взрыв гранаты ещё и плазменный резак заставил жахнуть, а замкнутый с одной стороны силовым щитом коридор превратился в подобие пушки – там выжгло, всё, что только можно было, превратив мятежников в пепел.
Когда щит отключился, я почувствовал, что ноги мои стали словно ватные от усталости, и облокотился на нагревшуюся от взрыва стену. Хотя щит создавал не я, а скафандр, в который я был одет, энергию он всё равно черпал из моих внутренних ресурсов. Созданный щит был предельно мощный – во первых сказывалось что скафандр, который был на мне надет принадлежал к классу «А», то есть такими скафандрами снабжались только капитаны кораблей и военачальники, а во вторых я его сначала запитал, на автомате такую мощный заслон никогда не получится построить.
- Капитан, Вы не ранены? – спросил у меня один из пилотов, опять встав передо мной на колено.
- Времени нет… подведи меня к входу в отсек… - приказал я, пытаясь бороться с одолевшей меня усталостью. Сейчас главное, было, не отключится, а то не смотря ни на что меня всё так могли оставить на корабле, в который, кстати, через равные промежутки времени продолжали врезаться ракеты. Придерживая меня с двух сторон, пилоты всё-таки довели меня до заветной двери. Несмотря на все издевательства, автоматика в двери, как ни странно, работала. Выдвинувшийся вперёд из стальной створки датчик, считав мой ДНК, подтвердил доступ и раздвинул двери, которые тщетно пытались взломать демы.
- Внимание! Повреждён двигатель! Корабль падает! Повторяю, корабль падает! – в очередной раз заявил компьютер, и после короткой паузы добавил:
- Все капсулы готовы к старту, идёт аварийное копирование файлов борт компьютера в систему капсул.
- Посадите меня в капитанскую капсулу, а сами занимайте другие, на случай если одну собьют, то остальные выживут, – сказал я пилотам, и те буквально занесли меня в шлюз, и там усадили в одно из трёх кресел. Когда шлюз за ними захлопнулся, я потянул за ручку отстыковки от корабля. В капсуле свет погас, но зато передо мной засветилась панель управления.
- Отстыковка прошла успешно, – сообщил борт компьютер, точнее его копия, перенесённая в капсулу – Куда прикажите совершить посадку?
- Направляй на север, там должна быть столица самого крупного государства на этой планете, - ответил я, пытаясь не отключится.
- Вероятность благополучного достижения цели – семьдесят девять процентов. Дополнительные распоряжения будут?
- Да… мы вышли из зоны вероятного попадания под обстрел?
- Двадцать секунд назад.
- Приведи в действие взрыватели на других капсулах. Никого из экипажа не должны взять в плен аборигены, они слишком много знают…
Вздрогнув, я проснулся. Всё тело покрывал липкий холодный пот, а в руке я сжимал кинжал, который обыкновенно висел на поясе. Затем я почувствовал, что ещё что-то мне мешает… оказывается, видимо, для того чтобы согреться, ко мне во сне прижалась Алиса, положив голову мне на плечо, а рыжие волосы рассыпались по моей груди. Хорошо хоть во сне её ножом не задел. Осторожно встав, так, чтобы её не разбудить, я подошёл к небольшой печке, возле которой сидел, глядя в огонь, Кир.
- Да спи ещё, до твоей смены ещё полтора часа, - сказал он, когда я уселся рядом и протянул руки к огню.
- Не спится. Мутатень какая-то снилась, вспоминать страшно.
- Да я слышал, ты что-то бубнил себе под нос. Толи на польском, то ли на чешском, так и не разобрал. Что-то знакомое, а понять не могу.
- Да неважно, забей.
Какое-то время мы сидели молча, и я снова погрузился в свои мысли. Что бы этот сон мог значить? И ярко так было, реалистично… Но не мог же я действительно быть причиной заражения? Не мог… Фетюков вон даже анализ моего ДНК делал, и сказал что я человек, мутировавший, правда. Может, это просто сон был? Начитался фантастики, да ещё корабль этот, который где-то в горах упал, вот и навеяло. Да, наверное, так.
Сделав такой вывод, я расслабился, и, посидев в тепле (в целом в этих катакомбах было довольно прохладно) задремал, находясь на границе сна и яви. Проспав с полчаса я открыл глаза и понял, что что-то не так. Кир по прежнему сидел у буржуйки, периодически подбрасывая щепки от поломанной мебели и прочий горючий мусор, у стены так же похрапывали и ворочались спящие. Но что-то всё равно не так. Вскинув глаза к узкому окошку под потолком, я с удивлением заметил, что из темноты на меня с любопытством смотрят два глаза, а в огромных зрачках отражается огонь. Пытаясь не показать, что я заметил наблюдателя, я легонько толкнул локтём Кира и жестом указал ему на окно. Кир, слегка кивнув, потихоньку достал из скрытой наголенной кобуры ПСС – очень редкую и дорогую игрушку, крохотный бесшумный пистолет.
Не делая резких движений, он передёрнул затвор и, почти наугад прицелившись, нажал на спуск. Выстрел был не громче щелчка от сломанной ветки, а вот вой, который издал неудачливый шпион, закладывал уши.
- Подъём! – крикнул я, вскакивая с места и хватая свой СР-3 М или «Вихрь», малогабаритный автомат с огромной убойной силой. Для придания большей скорости передвижения проснувшимся, я сделал одиночный выстрел в то окошко, правда, ни в кого не попал, да и не сильно надеялся. Переполошённые, остальные участники нашей компании довольно быстро покинули свои спальные места, и сгрудились возле печки.
- По какому поводу стрельба?! – перепуганным голосом вскрикнул Варфоломей, пытаясь высвободить из спального мешка нижнюю часть туловища. Этот же вопрос был написан на лицах и всех остальных членов экспедиции.
- По поводу того, что нас пришли кушать! – дав такой исчерпывающий ответ, Кир начал вытряхивать из своего рюкзака коробки с патронами и прочие боеприпасы. Откопав, наконец, подсумок с гранатами, он повесил себе его на плечо, а затем замер, прислушиваясь. Отблески пламени плясали по застывшим от ужаса лицам, и никто не издавал ни звука.
- Затихли, гады… сейчас попрут! – заявил он, подняв с пола свой «Вереск» - Дик, мы с тобой будем дверь держать, ты, Федя следи за окнами. Они узкие слишком чтоб через них пролезть, но на всякий случай… остальные заряжают и подносят магазины, патроны из рюкзака берите.
Ещё несколько минут в кабинете стояла зловещая тишина. Но как только я позволил себе подумать, что ничего не будет, как тишину порвала короткая очередь – оказывается, первым противника засёк за окном Фёдор, и незамедлительно открыл по нему огонь. Попал он или нет сказать не могу, так как я сразу отвлёкся на дверь – в неё, подпёртую шкафом, начал кто-то ломится с той стороны, причём так активно, что листы железа, из которых была сварена дверь, начали прогибаться под ударами могучих кулаков, а шкаф стал постепенно отодвигаться, освобождая проход.
Недолго думая, я прицелился прямо по двери, и нажал на спусковой крючок. Очередь бронебойных пуль легко пробила тонкий слой металла, и, видимо, серьёзно повредила мутанту, так как ломиться в дверь временно перестали. Когда я присел за шкаф, меняя магазин, моё место перед дверью занял Кир, периодически постреливая сквозь дверь. Для профилактики, наверное.
Внезапно у меня за спиной раздался жуткий грохот – шкаф, которым мы перегородили вентиляцию, упал, а из провала шахты выскочил мутант, оказавшись в тылу у «заряжающих». Стрелять по нему было опасно, так-как, скорее всего, я зацепил бы и своих, но не открывать огонь было ещё опасней. Положение, ка ни странно, спас Дима, хватив черта по голове топориком, которым мы кололи дрова. Ударил он его, правда, обухом, но и этого оказалось достаточно – упавший навзничь мутант признаков жизни не подавал.
Перестав дырявить дверь из пистолета–пулемёта, Кир перебежал к вентиляции, и метнул туда одну из осколочных гранат. Врыв, хоть и прогремевший на этаж ниже (туда уходила шахта), немного оглушил всех оборонявшихся, а черти тем временем опять предприняли очередную попытку штурма. Несколько особо крупных тварей выломали остатки двери, а вслед за ними просочились ещё пятеро чертей, поменьше. Встреченные свинцовым градом мутанты падали на бетонный пол, но на их место тут же вставали другие. Алиса, которая подавала мне новые магазины, еле успевала заряжать их патронами, не смотря на то, что на мой рубеж подтянулись и Фёдор с Киром, и по мере возможностей, помогали мне огнём.
Чёрные, волосатые тела уже валялись, кажется, везде, но черти пёрли с завидным упорством, и, даже простреленные, пытались кого-нибудь загрызть перед смертью. Дима, какое-то время весьма неплохо глушивший недобитков топором, внезапно бросил его и ретировался с места ведения боевых действий, чтобы вернутся с отнятой у него когда-то «Грозой». Краем глаза я наблюдал за его действиями, поливая свинцом всё прущих и прущих из коридора чертей. Затолкав в подствольник гранату, Дима довольно долго прицеливался, а затем, с криком «Ложись!» нажал на спусковой крючок. Граната, с громким хлопком покинув подствольник, удачно влетела в дверной косяк, и уже в коридоре сдетонировала, смешав с бетоном десяток – другой мутантов.
Потолок коридора, не вытерпев такого надругательства, с треском обрушился, капитально завалив проход выломанной бетонной плитой, и тем самым отрезав подход основной массе противников. Когда бетонная пыль и дым рассеялись, первым подал голос Дима, который сидел, прижимая к себе автомат, с лицом очень счастливого человека.
- Ура-а! Я их сделал! Видели? Я их сделал!! – радовался он, не выпуская из рук «Грозу».
- Сделал, сделал, не горлань только, и так хреново, - проворчал я, Вылезая из-за шкафа. Голова гудела, а звон в ушах казался просто нестерпимым.
- Раненые есть? – спросил я, облокотившись на измазанную кровью стенку. Никто не отзывался, и я обвёл взглядом исковерканный кабинет. Кир в очередной раз присосался к фляжке, Фёдор зачем-то разобрал свой «Абакан», который, видимо, заклинило, а у Димы была истерика, он теперь плакал, вцепившись в автомат. Настя с Алисой обхаживали профессора, который всё это время пролежал в отключке, а теперь постепенно приходил в себя. Вот кому действительно повезло – ему теперь волосатые рожи чертей по ночам мерещится не будут.
Разобравшись в ситуации, я сел возле Кира и забрал у него фляжку, намереваясь тоже приложится.
- Помнится, кто-то мне втирал про губящее воздействие спирта на человеческий организм, - усмехнувшись, сказал Кир.
- Моя-то печень выдержала прямое попадание из автомата, так что и спирт ей навряд ли повредит, - ответил я, а потом глотнул из фляжки. Спирт обжог горло и пошёл вниз, разливаясь по телу волнами тепла. Опьянеть с одного глотка я не мог, но вот руки дрожать перестали и мысли в голове более размеренно, - А ты лучше посмотри, что с Димой, а то не нравится мне его состояние.
- Да что с ним будет… убил в первый раз, на это у всех реакция разная.
- А я что-то не припоминаю у себя такого…
- Ты, конечно, извини, но тебе явно до того, как ты в убежище попал, этим заниматься приходилось. У тебя на предплечье шрамы, очень похожие на следы от пуль. А все огнестрельные ранения, которые ты получил после того, как мы с тобой познакомились, следов на тебе не оставляли. Следовательно, в перестрелках ты участвовал до того, как этаким суперменом стал. А меня тошнило сильно, после того как я натовцу голову кирпичом проломил.
- Ясно всё с вами… - произнёс я, в последний раз глотнув из фляги. В последний, потому что её содержимое, как и всё хорошее, увы, подошло к концу. Теперь я окончательно уверовал, что капитаном того корабля я быть не мог. Взбредёт же в голову…
Посмотрев в окно, я заметил, что на улице уже вовсю полыхает заря, а буржуйка давно погасла. Так же сидя, не меняя положения, я и заснул.
Встав через несколько часов, я тут же принялся за общественно полезную деятельность – помог приготовить девушкам завтрак, нарубив дров, и начал в одиночестве разбирать завал в коридоре, так как вся мужская часть экспедиции ещё дрыхла. С помощью монтировки, которую нашёл в одном из шкафов, я отвалил кусок плиты, перекрывающий проход, а потом растолкал всех спящих и мы преступили к еде, то есть к гречке с тушёнкой. Ели все не с большим аппетитом, так как трупы мутантов, лежащие по всему кабинету, уже начали ощутимо пованивать, да и брызги крови на стенах не пробуждали желания поесть.
Как говорится, утро вечера мудренее – выбравшись с утра из подвала завода, в одном из цехов, со своим выходом наружу, я обнаружил бензовоз, полный селитры. Радости нашей не было предела – ещё одну ночь в этом проклятом посёлке мы бы точно не пережили, нам банально не хватило бы патронов.
С пятой попытки заведя старый, покрытый облупленной зелёной краской КАМАЗ, я потихоньку выкатил его на пристань, почти вплотную подогнав его к стоявшей на приколе яхте. Интересно, раньше никогда я грузовики не водил, только Ниву – пикап, да и то года три назад… но это не важно, может, вспоминаются давно забытые навыки. Часов до трёх мы загружали яхту для дальнего путешествия – перетаскали огромное количество рыбных консервов, которые натырили с заводского склада. Здесь они уже явно никому не нужны, а нам, глядишь, пригодятся. Кроме консервов мы закатили на борт несколько бочек пресной воды, да на всякий случай вязанку дров. А то мало ли что случится может в дальнем путешествии?
Погода для отплытия выдалась на редкость удачная – на небе не было ни облачка, а лёгкий бриз подгонял шуршащие о причал волны. Белоснежная яхта «Империя», под завязку заполненная снедью и найденными в посёлке боеприпасами, вальяжно покачивалась в такт волнам, а на корме блестела оружейным маслом зенитная установка на основе пулемётов Владимирова, которую мы скрутили с найденного в посёлке раздолбанного грузовичка.
Отчалив (обязанности рулевого и механика взял на себя Фёдор, который на службе у федералов научился водить катера и яхты) «Империя» взяла курс на юг, к Чёрному морю, и берег довольно скоро скрылся из виду.
От нечего делать я устроился на носу, глядя как яхта белым кинжалом рассекает синюю водную гладь, и обнаружил, что из плаща три пачки «Беломора» куда-то делись. А мне так хотелось попортить дымом лёгкие себе и окружающим… ну да ладно, обойдёмся свежим морским воздухом. Вскоре созерцание морской глади мне надоело, и я отправился в капитанскую каюту, где временно расквартировалась наша небольшая компания, за неимением других помещений, кроме трюма.
Народ в каюте откровенно бездельничал – один только Варфоломей Семёнович с свойственным ему трудоголизмом пытался по найденным в столе картам проложить курс до Чёрного моря. Остальные разбились на кружки по интересам – Кир что-то пил с Димой, который до сих пор не отошёл от произошедшего, судя по цвету и запаху – коньяк, ящик которого я нашёл в трюме. Вот ведь зараза, нашёл всё-таки, надо было затарить куда-нибудь поглубже… хотя ладно, всё равно там ещё большая часть ящика целая. Как говорится, тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать. Алиса и Настя, пристроившись на диване в углу каюты, и, видимо, тоже обсуждали события вчерашней ночи.
Поняв, что здесь мне тоже делать особо нечего, я поднялся в рубку, куда шла винтовая стальная лестница прямо из каюты. На верху, возле штурвала сидел на крутящемся стуле Фёдор, периодически поглядывая на показатели приборов.
- Как дела, рулевой? Скоро прибудем на место? – поинтересовался я у Фёдора, усевшись в кожаное кресло, стоящее в углу рубки. Здесь, в этой застеклённой с трёх сторон комнате мне очень нравилось – куда ни посмотри, со всех сторон переливается море, а благодаря кондиционеру, встроенному в потолок, здесь было ещё и прохладно.
- Всё замечательно, соляры нам за глаза хватает. Если обойдётся без задержек, то завтра утром через Керченский пролив выйдем в Чёрное море, а ещё дня через два доплывём до приблизительного места посадки. Можно вопрос, капитан?
Я удивлённо взглянул на Федю, услышав это прозвище. Ни капли злорадства на его грубоватом лице я не заметил… наверно просто так сказал, откуда ему знать, что мне снилось вчера ночью.
- Что-то не так?
- Нет, всё нормально. Ты что-то хотел спросить?
- Да. У меня возникает ощущение, что я меньше всех знаю о нашей поездке. Я слышал, что в горах лежит корабль, что там побывали несколько экспедиций, которые вовнутрь не смогли попасть. А вы как туда собираетесь проникнуть?
- Тут, понимаешь какое дело, об этом корабле я узнал от твоего начальства. Бывшего начальства. Они же мне и рассказали, что я как-то связан с кораблём…
- А как? – спросил Фёдор, явно заинтересовавшись.
- Не перебивай! Я и сам, если честно, не знаю, точнее не помню. Я вообще помню из своей жизни только последние десять лет.
- Это же когда…
- Да, именно, когда началось заражение. И у меня такое смутное ощущение, что там, в горах, я найду ответы. Но могу и ошибаться. Учёные из экспедиции, по сути, конечно, обуза, - я понизил голос, чтобы те, кто сидит в каюте, меня не расслышали – но они знают точное место посадки, без них мы никуда не доберёмся. Да и после налёта на натовцев Тулу, как ты понимаешь, скорее всего, начнётся полномасштабная мясорубка, каких ещё свет ни видывал.
- Это да… она, скорее всего, уже началась, мы все очень вовремя свалили на юг.
- Ну, не знаю как ты, Федя, а я собираюсь потом вернуться, и принять в этой мясорубке самое непосредственное участие. Чтобы третья мировая прошла мимо меня? Да не в жизнь! – Закончив на такой оптимистичной ноте разговор, я поднялся из кресла и спустился в каюту, на ходу стягивая с себя плащ и бронежилет. Дня три их, наверное, не снимал, надоели до чёртиков. Да вроде и стрелять по нам пока никто не собирается. Кинув броник с плащом на вешалку, и оставшись в одной майке, я отправился в трюм перепрятывать коньяк.
До вечера я только тем и занимался, что с особой жестокостью убивал время – два раза почистил «Вихрь» и «Гюрзу», раза три купался вместе с остальными, когда Фёдор глушил мотор, и сбил из пистолета пролетавшего над яхтой альбатроса – мутанта. Несколько раз играл с Киром в дурака на желание, после чего Кир долго кукарекал на палубе, а я полез за борт доставать всё того же альбатроса. Пару часов загорал на палубе, случайно задремав на носу, после чего весь торс (загорал я без майки) покрылся красными пятнами солнечных ожогов. Хорошо хоть сошли они с меня почти мгновенно, и кожа опять стала привычно белой, ни капли не изменив свой оттенок.
Ближе к вечеру, после ужина из морской рыбы, которую как-то наловил Кир, мы с Алисой долго сидели на палубе, разговаривая обо всём подряд и любуясь багровым морским закатом. Потом Алиса ушла в каюту, где все уже готовились ко сну, а я так и сидел, свесив с борта ноги и ловя брызги от рассечённых носом яхты волн. Спать мне совсем не хотелось, и я ещё пару раз прошёлся вдоль борта, а потом сел на пол, оперевшись спиной на выступающую пластиковую тумбу. На секунду закрыл глаза, и понял, что проваливаюсь в сон…
Туман укутывал землю так сильно, что с трудом можно было различить сквозь него собственные ноги. Он был везде – разливался по всей поверхности, скрадывал звуки, проникал, кажется, даже сквозь фильтры противогаза, и я ощущал запах сырости и разложения.
Я шёл, почти в слепую, ориентируясь по экрану навигатора, не выпуская из рук АК-12. От навигатора меня отвлёк шорох шагов, раздавшийся недалеко от меня… чёрт бы побрал этот туман, кто-то ходит в двух шагах от меня, а не видно не фига. Остановившись, я левой рукой снял с разгрузки, надетой поверх защитного костюма, фонарик и направил луч в ту сторону, откуда слышались шаги, правой придерживая автомат.
Пятно света, с трудом пробившись сквозь плотную завесу тумана, выхватило из тьмы метрах в четырёх от меня человеческую фигуру, стоящую спиной ко мне.
- Эй, с вами всё в порядке? – Крикнул я, не отводя в сторону фонарик в сторону. Очень уж я сомневался, что встреченный на улице человек, если он не одет в противовирусный костюм, может быть в порядке. И сомнения мои тут же подтвердились – когда фигура развернулась, я увидел, что глаза существа, бывшего когда-то человеком, красные, как маки, а на одежде, рте и руках запеклась кровь, окрасив их в тёмно-красный цвет. Завидев меня, мутант рванулся в сторону, и короткую очередь, которую я выпустил из автомата с одной руки, поглотил туман. Отдача сильно отсушила мне руку, а хищная тварь тем временем благополучно растворилась в тумане. Вот ведь гадство, теперь не поймаешь, а в тылу оставлять мутанта тоже не хочется, мало ли чем напакостить может…
Мысли мои прервал сильнейший удар по голове, и я рыбкой полетел вперёд, распластавшись на мокром асфальте. Хорошо ещё, что шлем одел, а то проломило бы мне черепушку. Фонарь, выскочив у меня из руки, откатился куда-то, и в руках остался только «Калаш». Чтож, тоже весьма не плохо. Крутанувшись на месте, я перевернулся на живот и, прицелившись в густой молочный туман, нажал на спусковой крючок, опустошив тем самым магазин. Несколько пуль, видимо, достигли цели, судя по раздавшемуся звуку падения тела и негромкому подвыванию, которое доносилось откуда-то из тумана, неподалёку от меня. Встав с земли, я решил не добивать мутанта, а скорее свалить отсюда, чтоб не слушать больше предсмертные стоны, очень напоминающие человеческие.
- Так тебе и надо, паскуда… - пробормотал я, доставая из подсумка ещё один рожок с патронами и перезаряжая автомат. Мало ли, может сейчас на выстрелы ещё подтянется несколько любителей человечинки. Внезапно на груди у меня ожила рация, и из неё послышался прерываемый помехами голос майора Брусилова:
- Соколов, чт… там происх…ит? Мы выст…лы слышали. Как обстановка?
- Всё нормально, уничтожен один инфицированный. Продвигаюсь дальше, минут через пять буду на месте, - договорив, я отключил рацию. Теперь ещё надо до того самого места дойти, хотя по расстоянию действительно осталось совсем немного.
Неделю назад по Москве можно было спокойно гулять в шортах и в майке, а сейчас… без костюма полного жизнеобеспечения и автомата долго не протянешь, да и с ними не факт, что ты останешься целым. А пеший путь длинной в пять километров представляется дорогой от Калининграда до Владивостока. Хорошо хоть от этих пяти километров осталось от силы метров триста, но кто знает, что ещё может произойти. Самое интересное в этом походе было то, что я сам не знал, что в конце должен найти. К Брусилову четыре дня назад (когда эпидемия уже миллионами косила население земли) поступила информация, что в черте города произошло крушение летательного аппарата, и только сейчас он решил выделить одного из бойцов своего подразделения (то есть меня) для обследования места падения. Сам я подозревал, что упал один из вертолётов или самолётов, которые до начала заражения беспрестанно кружили над городом, но, возможно, обнаружится что-то интересное…
Когда я вышел на отрытое пространство небольшого парка, туман немного рассеялся, и я, наконец, увидел цель своего пути – посреди парка, в глубоком овраге лежало что-то отдалённо напоминавшее огромный снаряд с небольшими крылышками, расположенными по бокам ближе к хвосту. Покрытый каким-то блестящим металлом, снаряд был сильно помят и покорёжен, и почти на половину погружен в рыхловатую почву. Вокруг него на земле, из которой клочками торчал газон, валялись небольшие куски обшивки, с мясом вырванные из брюха этого странного летательного аппарата.
Я медленно приближался к “снаряду”, держа наготове автомат. Что и говорить, мне было немного страшновато. Но, после небольших раздумий, любопытство во мне всё же возобладало, и я пошёл дальше исследовать этот странный субъект.
Что интересно, на нём не было ни намёка на дверь, или что-то подобное. Вся поверхность кроме той, что была повреждена падением, была девственно чистой и не имела ни каких отверстий или прочих неровностей. Впрочем. Логично бы было предположить, что эта фигня перевёрнута, а дверь находится на той части, которая сейчас под землёй. Очень даже может быть…
Когда я подошёл к этому “НЛО” на расстояние вытянутой руки, стенка, что была передо мной, внезапно засветилась изнутри, из неё вперёд выдвинулись небольшие ступени, а в метрах двух над землёй стена расступилась, образовав небольшое отверстие, в самый раз чтобы мог пролезть рослый мужчина. Постояв несколько минут в нерешительности, я всё же поставил ногу но нижнюю ступень светящейся лестницы, и… нечего не произошло. Ступенька по прежнему выступала и светилась. Снедаемый любопытством, я поднялся до конца лестницы и протиснулся во внутрь. Трудно сказать, что я ожидал увидеть внутри – переплетения кабелей, маленьких зелёных человечков, крупных зелёных человечков... Оказалось, что внутри снаряд был почти полностью пустым, только ближе к носу в ряд стояло четыре кресла, а в одном из них спиной ко мне сидел человек.
- Мужик, ты живой? – спросил я, подходя к нему сзади, потом взял за плечо и слегка тряхнул. Голова сидевшего в кресле опрокинулась назад, и прямо в лицо мне посмотрели широко раскрытые глаза мертвеца. О том, что пилот этой посудины мертвец, я понял по дырке на пол лба, ничуть не похожей, впрочем, на пулевое отверстие.
Руку я сразу отдёрнул, причём не столько от того, что пилот оказался трупом (я почему-то сразу это подозревал), а от того, что почувствовал сильный укол в руку. Взглянув на перчатку, я заметил, что из ладони торчит что-то прозрачное. Другой рукой я осторожно вытащил из ладони тонкую, не шире миллиметра, стеклянную иглу. Интересно, когда же я успел её засадить? Ну это ладно, не смертельно, главное чтобы заражение не началось.
Делать тут больше было особо нечего. Ничего полезного я не обнаружил, расскажу потом про интересную находку кому-нибудь из выживших учёных, а они уж пусть разбираются, отчего тут ступеньки выдвигаются и стены расходятся.
Подойдя к люку, я осторожно спрыгнул с края, и стенка за мной сразу затянулась, опять став гладкой и блестящей. Странные дела тут творятся, товарищи…
Только я собирался доложить обо всём по рации Брусилову, и даже включил её, как ноги у меня не по моему желанию подогнулись, и я комом свалился на сырую землю, выронив рацию.
- Соколов, что там у вас? Ответь! Соколов! – донёсся из рации голос майора. А ответить я не мог, даже если бы сильно хотел – внутренности как будто сжала чья то когтистая лапа и начала их выворачивать, а к горлу подкатила тошнота. С руками тоже творилось что-то неладное – они, помимо моей воли стали стягивать с меня противогаз. После того, как “хрюкалка” оказался на земле, и я полной грудью вдохнул заражённого воздуха, меня просто вывернуло наизнанку. Освободив свой желудок от всего содержимого, я в полусознательном состоянии слышал, как в рации ещё отдалённо звучат голоса:
- Что там происходит? Всё, похоже, капут парню… записывайте в боевые потери.
Я и сам уже был готов себя записать в боевые потери, настолько ужасно я себя чувствовал. Все внутренности теперь сжались в один комок и пытались вырваться наружу, грудь изнутри как будто резали раскалёнными ножами, а из носа ручьём хлынула кровь. Через какое-то время руки и ноги полностью престали повиноваться. Не знаю, что чувствуют заражённые вирусом, но очень возможно, что то же самое.
Некоторое время я прибывал в состоянии, похожем на глубокую дрёму. Когда недалеко от меня послышались шаги и человеческие голоса, я даже не мог пошевелиться или крикнуть, чтобы привлечь к себе внимание. Но больше шаги не удалялись, и я сделал вывод, что остановились возле меня.
- О, Вань, смотри, ещё жмур! – раздался прямо надо мной приглушённый голос, какой бывает у человека в противогазе.
- Да фиг с ним, со жмуром, они сейчас на каждом углу валяются, ты вон лучше посмотри, что это за штука из земли торчит! Ничего подобного раньше не видел…
- Да не простой, покойничек, с автоматом… он дышит ещё!
-Так бери автомат и пошли. Раз без противогаза, значит уже почти покойник. А ещё лучше пулю в голову пустить, для надёжности, чтоб не мутировал.
- Не, давай его лучше до Павелецкой дотащим, тут недалеко, да и автомат загоним. Там дезинфекция, может, спасут ещё парня. Оно же чтоб заразится с полчаса надо подышать, может, он тут недолго лежит.
- Ну, понесли… блин, так он ещё заблёванный весь!
- Не хнычь, ты и так в перчатках.
Подняв за руки и за ноги, меня куда-то понесли. Тащили довольно долго, несколько раз раздавались предложения одного из “спасителей” бросить меня по дороге, но, в конце концов занесли в какое-то помещение, после чего очень долго спускали по лестнице. Как я понял, скорее всего, это был неработающий эскалатор. Спустя несколько минут меня занесли в какое-то ярко освещённое помещение, настолько ярко, что свет проникал сквозь закрытые веки, и весьма небрежно бросили на холодный металлический стол.
- Что с ним? – спросил незнакомый женский голос.
- На улице лежал, без сознания и противогаза. Подумали, может, ещё инфицироваться не успел.
- Явных следов заражения не обнаружено, но что-то с ним не так…
- Что именно?
- Смотрите на его лицо, оно… оно меняется!
Судорожно вздохнув, я открыл глаза. Опять… вторую ночь подряд! И опять то же самое, как будто это не сон, а… воспоминания? Чёрт знает что твориться! Как связать эти два видения между собой? То, что снилось сегодня, скорее всего, произошло за несколько часов до того, как я пришёл в себя на станции метро Павелецкой, не помня даже как пользоваться авторучкой. А то что снилось днём раньше? Это воспоминания… убитого пришельца в “снаряде”, который на самом деле оказался спасательной капсулой! Бред? Бред. Но других объяснений у меня нет.
Минут десять ещё я лежал на палубе, глядя на звёзды, такие яркие и близкие здесь, на юге. Получается что где-то там, очень далеко, среди этих звёзд есть жизнь. И мы не одиноки в этой вселенной, вот только радости эта мысль не приносит, так как эта жизнь крайне негативно настроена по отношению к землянам. И где-то возле одной из этих ярких звёзд крутится планета, на которой строят новые корабли, на которой формируют и вооружают новые армии, для того чтобы стереть в порошок всех тех, кто чудом выжил на поражённой эпидемией Земле. А нам остаётся лишь ждать, пока в солнечной системе не появится очередная эскадра.
А что может сделать их флот и думать не хочется, раз только один корабль за раз смог уничтожить шесть миллиардов человек. Хоть сразу иди и вешайся…
Ну да ладно, последний визит на нашу планету пришельцы осуществили десять лет назад, может, больше и не нагрянут? Кто знает…
После мыслей такого рода, посетить место катастрофы мне захотелось ещё сильнее. Чем больше ты знаешь о своём противнике, тем проще его уничтожить… и выжить при этом самому.
После этих ведений всё немного прояснилось, но наклюнулись и новые вопросы – что со мной произошло в этой капсуле? Отчего все раны заживают на мне с такой скоростью, что позавидуют все собаки мира? Почему мне снится то, что пережил капитан корабля? Ничего не понятно.
ГЛАВА V
Утром я встал, когда мы уже вышли из Азовского моря в Керченский пролив, и опять начал заниматься активным ничегонеделаньем, что меня, признаться, уже начало угнетать.
Интересные события начали разворачиваться только ближе к полудню, когда слегка пошатывающийся (наверное, от качки) и дышащий перегаром Кир сообщил, что Фёдор просит меня подняться к нему в рубку.
Так как делать было всё равно нечего, я поднялся наверх по винтовой лестнице, и обнаружил там Федю, который с озадаченным видом наблюдал что-то на радаре.
- Что-то произошло? – спросил я, и только после этого Федя заметил, что в комнате он не один.
- Ничего страшного, Дик… но смотри, - он жестом указал на мигающую на панели лампочку возле рации, - это сигнал SOS, его подаёт какое-то судно, что перекрыло пролив, так что мимо него идти всё равно придётся. И всё это…
- Крайне напоминает ловушку, - закончил за Фёдора я, поняв ход его мыслей. И ход этот мне крайне не понравился.
- Да, похоже на то. Но, может быть, там и вправду что-то случилось. Что делать будем? Идти на сближение или попытаться обогнуть?
- Иди, но медленно, очень медленно, а я пока предупрежу всех остальных.
- Так точно… - уныло отозвался наш рулевой. Видимо, возможность попасть в засаду его не очень обрадовала.
Спустившись на палубу, я первым делом загнал всех небоеспособных, то есть Алису с Настей и Варфоломея Семёновича в трюм, где надеялся укрыть их в случае чего от вражеских пуль, предварительно снабдив Варфоломея ПМом, который раньше давался на пользование Диме. Дали просто так, на всякий случай, так как до трюма бы нападавшие пробились только после того, как перебили бы всех на палубе, а это было бы очень не просто сделать.
Кир, как наиболее опытный стрелок засухарился за зенитной установкой, готовый в любую секунду открыть огонь, а в корректировщики огня и заряжающие, за неимением других, ему достался Дима, так как Фёдор по-прежнему был в рубке. На меня была возложена самая важная миссия – я должен был вести переговоры с командой подающего сигналы бедствия судна, и, в случае чего, должен был отвлечь на себя огонь. Мне, как говорится, пули были по барабану, и поэтому роль приманки меня не сильно напрягала.
Сближались с подозрительным судном ещё около пятнадцати минут, и за это время я успел рассмотреть его во всех подробностях – это был крохотный военный корабль, размерами, тем не менее, раза в полтора превосходящий нашу яхту.
Было видно, что кораблик (наверное, это был катер по классификации, утверждать не могу, не силён я в этом деле) был очень старый, наверное, ещё советской постройки, и выглядел он довольно зловеще – на носу были намалёваны огромные челюсти, а борта покрывало огромное количество заплат.
Но ни людей, ни вооружения на катере заметно не было – только когда суда поравнялись и встали борт в борт, на палубе появилась одинокая фигура, впрочем, доверия тоже не внушавшая.
Фигура представляла собой невысокого, одетого в драный камуфляж и до ужаса заросшего густой чёрной бородой субъекта. Не знаю, почему, но мне он сразу как-то не приглянулся – глазки у него как-то суетливо бегали, а руки он держал почему-то за спиной.
Не поздоровавшись и не представившись, он без разговоров спрыгнул на борт «Империи», и уже за это мне захотелось вынести ему мозги из «Гюрзы», которую я предусмотрительно зарядил и загнал патрон в ствол, чтоб в случае чего незамедлительно открыть огонь.
- Слюшай, брат, ты так один что ли путешествуешь, да? – начал он разговор в весьма развязанной форме, так и держа руки за спиной, что меня, честно, сильно напрягало.
- Возможно, - сдержанно ответил я, борясь с желанием заехать рукояткой по наглой роже, - у вас на корабле случилось чего? Я от вас сигнал SOS получил.
- Что? Какой сос? Ты зачем так говоришь, да?
- Сигнал SOS. В переводе с английского «спасите наши души», сигнал подаётся только в крайнем случае. У вас же, как я вижу, всё в порядке, поэтому свали с палубы.
- Эээ, брат, у нас на корабле топливо кончилось, может, до земли меня с братанами подкинешь? – на палубе катера появилось ещё несколько мутных личностей, и стволы в руках они скрыть уже не пытались.
- Братьев у меня, насколько я знаю, нет, а уж с тобой мы тем более не родственники. До земли вплавь доберётесь, тут недалеко.
Через секунду я пожалел, что снял броник – под рёбра мне хорошо отточенным движением вошёл штык нож. Ослеплённый болью, дальше я работал почти на автомате – левой рукой я схватил бородатого “братца” за горло, а правой моментально извлёк «Гюрзу» и раз пять или шесть выстрелил ему в область сердца. Не люблю подлых людей.
Дёргающейся тушкой пирата я загородился от его сообщников, которые тут же открыли по нам огонь, и вместе с ней прыгнул за металлический ящик, лежащий на палубе, а потом уже оттолкнул от себя подальше дёргающееся в конвульсиях тело.
По ящику ритмично щёлкали пули, а я с трудом пытался вытащить из себя глубоко вошедший клинок. От боли потемнело в глазах, а я, извлекая из тела нож, боролся с желанием погрузится в бездну беспамятства. «Только не отключиться… только бы не отключиться…» повторял я про себя, глядя как постепенно затягивается рана на боку.
Видимо, заметив моё аховое положение, в игру вступил Кир.
Грохот раздался такой, что у меня заложило уши, а доморощенные корсары, то есть те из них, кто не успел залечь, под стальным шквалом мгновенно превратились в фарш. Четыре пулемёта калибром четырнадцать с половиной миллиметров – это вам не фунт изюму. Пули легко пробивали корабельную обшивку, оставляя глубокие рваные раны на корпусе, и делая шансы на выживание тех, кто спрятался за фальшбортом, близкими к нулю.
Одновременно взревел и двигатель яхты, и «Империя» рванула с места, оставив пиратский катер далеко позади.
Канонада зенитки тоже скоро затихла, и над морем разнёсся победный клич Кира, обращённый, видимо, к пиратам:
- Да! Ещё раз вас тут увидим, так просто не отделаетесь!
Флибустьеры местного разлива, однако, вопреки увещеваниям Кира сдаваться не собирались, и, развернув катер, отправились в погоню, заведомо бессмысленную, так как разрыв между судами с каждой секундой увеличивался. Да и догнав нас, пираты рисковали в очередной раз напороться на зенитный огонь. Так что они либо совсем отмороженные идиоты, либо у них есть какой-то козырь в рукаве…
Встав, наконец, с сырой от воды и крови палубы, я, пошатываясь, поднялся в рубку, где с упоением орудовал штурвалом Фёдор.
- Как успехи? – спросил я, упав в кресло. Ранение меня так вымотало, что ноги просто подкашивались.
- Мы отрываемся, - начал Федя не сильно уверенным голосом – но…
- Что но?
- Дно меняется. Очень может быть, что мы на мель сядем, а в таком случае капут.
Я решил Фёдора не отвлекать, и просто следил, как он с сосредоточенным лицом огибает мели, которые теперь было видно и невооружённым глазом.
Минут через пять я спустился посмотреть, что стало с нашими преследователями. К большому моему сожалению они никуда не делись, и теперь плавно нас догоняли, так как из-за мелей яхта существенно сбросила скорость, а пираты мели огибали весьма умело, почти не сбавляя темпов. Чувствовался немалый опыт, видимо, уже не первый раз они суда на мель выводят…
- Ложись! – крикнул из рубки Фёдор за несколько секунд до того, как яхта с ужасным скрежетом села брюхом на мель, а я покатился по палубе, звезданувшись при этом головой об фальшборт.
Голова после такого небрежного обращения загудела, как чугунная труба, по которой ударили кувалдой, а в глазах замелькали синие мошки. Хорошо хоть борт покрыт сравнительно мягким пластиком, был бы стальной, голова лопнула бы, как спелый арбуз.
Когда я в очередной раз поднялся с палубы, то узрел, что до пиратского катера осталось от силы метров сто.
- Кир, стреляй уже! – что есть мочи закричал я, пытаясь переорать натужный рёв мотора, который тщетно пытался стащить яхту с мели.
- Патроны кончились! – отозвался вместо Кира Дима, который засел ближе ко мне, - там патронов совсем мало в коробках было!
Вот ведь засада… зенитку дотащили, причём с немалым трудом, а на количество патронов не удосужились посмотреть. Чтож, у нас тоже парочка сюрпризов осталась…
Пока я знакомился с окружающей обстановкой, с катера по нам вовсю начали палить выжившие пираты, которых, видимо ещё осталось немало.
Согнувшись в три погибели, чтоб не словить шальную пулю, я перебежками добрался до каюты, и взглядом нашарил неприметный деревянный ящик в углу. Этот ящичек, точнее его содержимое, я заприметил, как только в первый раз вошёл в каюту, и теперь собирался использовать его по назначению.
Вышел из кабины я уже со страхолюдной бандурой РПГ-32, заряженной противотанковым зарядом, и двумя картриджами к ней. Всё, кто не спрятался, я не виноват…
- Свали отсюда! – крикнул я Диме, который встал позади меня, - а то выхлопом зажарит!
Когда Дима покинул опасную зону, я активировал встроенный коллиматорный прицел, и поймал в него серый борт катера…
Вылетевший из ствола снаряд, вместо того, чтобы взорвать вражеское судно, упал в воду недалеко от него и уже в воде сдетонировал, подняв из моря столб воды и огня. Ничего, осталось ещё два заряда…
Пираты, прочухавшие, что прямое попадание противотанковой ракеты ни к чему хорошему не приведёт, начали ещё усерднее поливать свинцом яхту, и меня в частности.
Присев за бортик, я отсоединил старый картридж и попытался вставить новый руками, трясущимися от переизбытка адреналина. Когда картридж, наконец, встал на место, я выпрямился, и, даже не целясь, нажал на спуск. Не прицеливался я потому, что не видел в этом нужды – пока я перезаряжал гранатомёт, катер подошёл почти вплотную.
Разделявшие меня и рубку корабля пятнадцать метров ракета преодолела почти мгновенно, и расцвела на ней огненным цветком, прожарив всех выживших пиратов до хрустящей корочки. Рубка почти полностью исчезла в пламени, а её стены и обшивка брызнули вокруг кусками раскалённой шрапнели.
Катер, содрогнувшийся от сильнейшего взрыва, несколько секунд продолжал по инерции двигаться в сторону яхты, а потом плавно завалился на бок, подняв вокруг себя тучи брызг.
Проболтавшись так с минуту, пиратское судно раскололось пополам, а из разлома врос ещё один гриб взрыва, очень похожий на ядерный. Обычно так бензин взрывается, наверное, солярка ещё сдетонировала. Солярка, которой по заверениям покойного флибустьера, не было.
Оторвала меня от созерцания тонущего корабля сильная, пронзающая боль в груди. Опустив глаза, я с удивлением заметил, что из тела, недалеко от сердца у меня что-то торчит. Окровавленной рукой я потихоньку, чтоб не навредить себе ещё больше, извлёк из груди глубоко засевший кусок стали. Похоже, зацепило шрапнелью от взрыва. Везёт мне сегодня на колото-резаные ранения, подумал я, и медленно осел на палубу. Сил, чтоб оставаться в этой реальности, у меня не было, и я, закрыв глаза, тихо отключился.
На этот раз меня не тревожили воспоминания, и я тихо спал, не тревожимый призраками прошлого. Только когда я уже находился в полудрёме, вот-вот готовый проснутся, мне стало почудилось, что чьи-то тёплые губы поцеловали меня в лоб, и чья-то ласковая рука гладит по заросшей щетиной щеке. Тоже, наверное, давнишние воспоминания. Или мне это не снится?
Когда я открыл глаза, я сначала опешил, так как лежал в абсолютной темноте. Потом, когда глаза немного привыкли, я понял, что лежу на кожаном диване в каюте, а возле меня, на краю, сидит Алиса. Видимо её прикосновения я и принял за сон… Осторожно, чтоб не напугать, я взял её за руку, которая лежала у меня на груди.
Но увидев, что я очнулся, Алиса, не произнося не слова, вскочила и выбежала из каюты, не успел я ей сказать ни слова. Испугал всё-таки…
Странно это всё. Продолжительных отношений с женщинами у меня никогда не было, максимум, на что меня хватало – это бурный роман продолжительностью в месяц. Да и все эти интрижки я заводил исключительно с одной целью… скажем так, для поддержания формы. Не знаю, может у того Соколова, который был до катастрофы, и была девушка, которую он любил, но к этому я, каким я себя сейчас осознавал, это не имеет никакого отношения. Да и девушка та, скорее всего, давно погибла, сражённая инопланетным вирусом.
Сейчас я не тот Соколов, теперь я наёмный убийца Дикий, циничный, жёсткий, временами жестокий, не верящий в любовь и объясняющий её гормональным влечением. А теперь не знаю даже, что происходит – когда Алиса прикасалась к моему лицу своими тонкими пальцами, как раз этого “гормонального влечения” я и не испытывал, в душе (если у меня таковая имеется) просыпались какие-то неизведанные ранее чувства. Нежность? Или всё-таки любовь, о которой я столько читал, и ни разу не сталкивался с ней в жизни? И с чего бы вдруг я влюбился как мальчишка в эту худенькую красноволосую Алису? А чёрт её знает…
Мои высокодуховные мысли прервало чисто плотское желание – желание поесть.
Потихоньку поднявшись с дивана (во всём теле чувствовалась раздражающая слабость) я направился к раскрытой двери каюты. Оказалось, что над проливом уже давно стемнело, а мои спутники с комфортом расположились на островке, на который напоролась брюхом наша яхта.
Посреди небольшого песчаног островка (в поперечнике он был не больше пятнадцати метров) из тех дров, что мы набрали ещё в посёлке, был сложен большой костёр, а вокруг него и разместились остальные участники экспедиции. Только Алисы видно не было… но с другой стороны, куда она может деться? Либо на яхте, либо на острове.
Компания у костра во всю развлекалась – кто как мог, в меру сил и возможностей. Кир, изрядно под шафе (сопьётся ведь такими темпами, стопудово сопьётся!) одной рукой перебирал струны гитары, а другой прижимал к себе Наташу, которая, впрочем, не сильно против этого возражала. Вот где гормоны в чистом виде!
Дима с Фёдором, судя по смазанным движениям рук, тоже не сильно трезвые, жарили над огнём на прутике куски морской рыбы, а Варфоломей лежал на песке и созерцал звёзды, не обращая на остальных равным счётом никакого внимания.
Первым моё появление заметил Кир:
- О, спящий красавец явился! А где эта твоя… блин, как же её… ещё сказка есть… А, Алиса!
- Это с чего она вдруг моя то? – поинтересовался я, подсаживаясь к костру и принимая от Федора один прутик с рыбой. Немного сыровата, правда, рыбка, да и без соли, но мне сейчас очень надо подкрепиться.
- Ну как, Тебя когда отключило, она рыдать начала, не знала, что ты у нас к шрапнели имеешь устойчивый иммунитет. Потом объяснили, что с тобой всё хорошо, а она всё равно возле тебя полдня ещё сидела, переживала, значит.
- Да не знаю, убежала куда-то…
- Представляю, что ты ей показал, что она так отреагировала! – попытался схохмить Кир, и сам же рассмеялся собственной шутке.
- Не смешно, - ответил я, дожёвывая последний кусок рыбы.
- Экий ты скучный! Давай что ли хряпнем по маленькой, для поднятия настроения! А то со мной знаешь какая история странная приключилась? Нашёл, значит, я в трюме ящик коньяка. Потом спускаюсь, смотрю, а на прежнем месте ящика нет! Он, оказывается, каким-то образом закопался в кучу тряпья, где я его повторно обнаружил. Теперь этот ящик срочно надо допивать, пока он ещё куда не делся.
С такой убойной логикой я не мог не согласится, и на протяжении получаса мы с Киром и остальной компанией (от коньяка отказался только Варфоломей, сославшийся на язву) упорно боролись с содержимым ящика. Боролись жестоко и беспощадно, прямо из горла, за неимением стаканов и другой посуды, пускали бутылку по кругу. Потом Кир забил на это бесполезное занятие (оставалось ещё четыре непочатые бутылки) и снова взял в руки гитару. Некоторое время он перебирал струны пальцами, потом заиграл какую-то тихую грустную мелодию и негромко запел:
Штиль - ветер молчит
Упал белой чайкой на дно
Штиль – наш корабль забыт
Один, в мире скованном сном…
Между всех времён,
Без имён и лиц
Мы уже не ждём
Что начнётся бриз!
Штиль – сходим с ума,
Жара пахнет чёрной смолой
Смерть одного лишь нужна
И мы, мы вернёмся домой!
Его плоть и кровь
Вновь насытит нас,
А за смерть ему
Может, Бог воздаст!
Что нас ждёт, море хранит молчанье,
Жажда жить сушит сердца до дна,
Только жизнь здесь ничего не стоит,
Жизнь других, но не твоя!
Нет, гром не грянул с небес,
Когда пили кровь как зверьё,
Но, нестерпимым стал блеск,
Креста, что мы южным зовём!
И в последний миг
Поднялась волна,
И раздался крик,
Впереди земля!
- Красивая песня, - сказал я, задумчиво ковыряясь в углях прутиком.
- Ну да. А по смыслу, так про то, как толпа оголодавших моряков съели своего товарища.
- Да смысл не в этом… скорее в том, что безысходность может превратить человека в животное… Ну да ладно, проехали. Что мы-то теперь делать будем, Когда у нас яхта плотно на брюхо села? – вопрос был обращён к Феде, который полностью погружен в себя и лишь изредка флегматично шмыгал носом. Но, услышав про яхту, он немного оживился и после небольшой паузы ответил:
- Яхта на мели не сильно плотно сидит, завтра, по идее, прилив должен быть, а там или сама слезет, либо столкнём. Ну, утро вечера мудренее… - выдав такую глубокую мысль, Фёдор опустил голову на песок и, судя по всему, заснул.
Мы посидели у догорающего костра ещё минут двадцать, после чего Наташа затребовала, чтоб её отнесли в каюту, непременно на руках. Этим и занялся Кир, он с трудом поднял Наташу (не потому, что Наташа была сильно тяжёлая, а потому в таком состоянии он всё делал с трудом), и по замысловатой траектории подался к трапу. До половины трапа он дошёл, не особо напрягаясь, но вот на середине встал, покачиваясь, а потом медленно завалился на бок, и, вместе с Наташей, рухнул в море.
Визг, который издала его спутница, был достоин любой оперной дивы, а мат, которым мой товарищ начал крыть скользкий трап, поистине был достоин анналов ораторского искусства!
Недолго побарахтавшись в холодной водичке, и порядком протрезвев, Кир с Наташей вылезли из воды и поднялись в пустовавшую каюту, оставляя за собой лужи морской воды.
Через некоторое время и я засобирался, и отправился на палубу, оставив Диму в компании похрапывающих Варфоломея и Феди.
На корме я застал Алису, которая сидела, свесив с бортика ноги, и смотрела на серебристое отражение луны в зеркале моря. Тихо приблизившись, я сел рядом с ней. Некоторое время мы сидели молча, только волны с шуршанием разбивались о песчаный берег острова.
- Тебе пара майку поменять, - неожиданно сказала она, видимо, для того, чтобы немного разрядить обстановку. Я скосил глаза вниз, и вынужден был признать, что она права – черная футболка с полустёршимся “адидасовским” лейблом представляла из себя что-то ужасное: на животе небольшие следы от автоматных пуль, которыми меня угостили федералы, напротив сердца отсутствует кусок ткани, который вырвал пулемётный патрон, плечо измочалено, а теперь и на боку был обширный разрез. Но не с голым пузом же мне ходить?
- А сколько раз тебя уже… “убивали”? – после короткой паузы спросила Алиса, присмотревшись к другим прорехам на майке.
- Только за последнюю неделю раза три-четыре. А вообще я не считал, очень много раз. В среднем раз в два-три месяца, когда реже когда чаще.
Ещё несколько минут мы сидели молча, обдуваемые свежим морским ветерком. А я смотрел на Алису, на то, как ветер раздувает её прямые, красноватые, явно крашеные волосы. Меня непреодолимо тянуло к ней… а ещё, напомню, не так давно я выпил почти без закуси бутылку коньяка.
Когда она повернулась ко мне, я обхватил её левой рукой за талию, притянул к себе и поцеловал в губы. Она не отстранилась, и мы слились в отчаянном поцелуе. Это продолжалось всего несколько секунд, после чего я немного отстранился и посмотрел ей в глаза.
Что выражало её личико я не успел рассмотреть, так как щёку мне почти сразу обожгла хлёсткая пощёчина. Потом Алиса, высвободившись из моих объятий, вскочила на ноги, и произнесла длинную и не совсем связную тираду:
- Да ты… такой же как все! Вам всем одного только и надо! Я то думала… я вообще весь день возле тебя торчала когда ты отключился! А ты… - так и не закончив последнюю фразу, Алиса куда-то уфетелила, оставив меня одного на палубе. Второй раз за вечер. Не то чтобы меня это особо напрягало… но это же нельзя назвать нормальными отношениями!
Тут на палубе появился ещё один персонаж: из каюты собственной персоной вышел Кир, он же Эдуард Киров. Морда его выражала крайнее самодовольство, в последний раз я его таким счастливым видел когда он с помощью трёх кило тротила пустил под откос натовский поезд, под завязку гружёный боеприпасами и бронетехникой. Помнится, ПаДР (что расшифровывается как Партизанское Движение России) отвалили нам за этот подрыв очень нехилую сумму. Дело в том, что бронетехника была по их, падревцев, душу, а взорвать поезд надо было в глубоком тылу у противника. И мы им в этом помогли.
Покинув каюту, Кир, видимо, решил составить мне компанию, и посему уселся на фальшборт рядом со мной.
- Слышал, у вас с Алисой уже разборки? – сказал он, почёсывая слабо оволошенную грудь.
- А что, мы вас оторвали? Настрой сбили? – фыркнул я. Разговаривать ни с кем у меня сейчас особого желания не было, а обсуждать произошедшее – тем более. Но Кир, не отошедший ещё от выпитого, всей душой стремился мне помочь:
- Нет конечно, не колпачь! У нас с Наташей всё прекрасно! Так рассказывай, что у вас случилось?
Нехотя я изложил ситуацию:
- Мы с ней сидели… потом я её поцеловал. А она взъерепенилась, дала мне по морде, и по сути, назвала кобелём. Ну а чем такая реакция вызвана, я так и не понял.
- У-у-у брат… Тут я даже не знаю, что тебе предложить. Сама то она к тебе тоже явно не равнодушна, и поэтому даже не знаю чем вызвана такая реакция.
Герои нового времени Не закончено
© Copyright: Владислав Буслаев, 2012
Свидетельство о публикации №212092500879
Свидетельство о публикации №212092500879
Рецензии