Свечка...

***
 
Всё, что я люблю – ночь.
Всё, чего я хочу – осени.
Всё, чего я жду – тишины...

Раскаиваться мне больше не за что, поэтому я жду... Лучшего. Хоть чего-нибудь лучшего... Понимаю, что ещё чуть-чуть, и песок накроет меня с головой, покроет и пробьёт меня насквозь. Земля впитает меня, как губка воду. И даже верный истине, я не хочу продолжать. Сколько можно? Я не стану помогать себе... Тоска настолько опустошила меня, съела всю плоть мою, что даже при взрыве солнца я не сойду с места. Я буду ждать. Вдруг это и есть то самое лучшее...
Пески, пески, пески... Затем север и лёд...
Дали...

Что-то мелкое волочит меня. Заставляет жить. Какая-то свечка внутри. Зовёт... «Сжалься!..» А стоит присмотреться, заглянуть в себя глубже, и ничего, кроме мнимого счастья, желания быть, просто быть, – нет. И лишь какое-то даже не живое, а нечто извне, шепчет о правде, и за уши тащит меня вверх... Свечка? Это уже не та свечка. Та – погасла...

Дети...
Дети любят меня. Они хотят играть со мной. Догоняют. Зовут. Кто-то даже плачет... А мир так и не меняется...
Кому нужны мои глаза, когда я их прячу?..
Кому нужны дети, когда они есть?

Последние пять лет верил, что люди разные. Верил в чувство справедливости. Верил в свободу. Верил в нерушимость мира. Верил в тайну. Верил в глаза. Верил слову. Верил снам... И – опустел. Нет больше никакой веры... Это не разочарование – не потеря чего-то. Это приобретение пустоты. Сознаюсь, в этом есть определённый плюс. Будто, стоя на высокой скале, на самом краю, на каменном острие, не обременяя себя посторонними взглядами и пересудами, наблюдаешь за всем, что происходит внизу. И земля уже не круглая, а плоская. И люди не люди, а букашки. И всё кажется другим. Чужим. Большим, но обездоленным. Одна большая куча мусора, огромнейшая, смрадная, и люди копошаться в ней, как умалишённые, в поисках какого-то счастья. Редкие угадывают, где оно. – Внутри. Счастье – это дети... Но куча-то огромная. Вдруг счастьем окажется что-то иное?..
Меня больше нет с вами...
И, поднимая маски вверх, видите вы уже не меня... Я не сошёл с места... Не помог себе... Не спасся...

А от чего спасаться-то?..

Для чего?..
Я же вижу...

Собаку можно избить и порезать, ради удовольствия, ради мяса, ради крови. – И я хочу быть собакой. Волка можно пристрелить, ради соревнования, одеть его шкуру на себя. – Я хочу быть волком. Льва можно посадить в клетку и смеяться над воплощением жизни, щёлкая вспышками в пасть... – Я хочу быть львом... Корову можно использовать, выкормить молоком своего ребёнка, и зарезать... Дети природы, дети Бога, – они умирают... Потому что есть люди...

Если бы животные могли говорить, люди бы сошли с ума...

И мне надоело быть человеком.
Я не хочу быть человеком.
Мне стыдно перед Богом быть челов;ком!..

Никто не задавался вопросом? – Может, твоя смерть что-то изменит к лучшему? Может, ты – причина разрушения? Ты – дьявол?.. Смотрю со своей скалы, со своего единого места, и вижу: по сравнению с тем, что делает человек, дьявол как-то расплывается, рассеивается в этой общей шумихе, в этом мусоре, бездарном отношении к дару видеть, слышать, чувствовать, знать... Он бледнеет при виде нашего чёрного бытия... Ходит среди нас, смотрит на нас, и понимает, как он ничтожно мал перед людьми...
Зачать – не значит – сотворить. Он зачал. Кинул зерно зла, которое выросло в огромное дерево. На протяжении многих веков люди питались его плодами. Ели, будто с рождения голодные. Едят, и насытиться не могут... Но даже он не смог того, что смогли люди...

Кому я сейчас верю?
Что такое – вера?
Кто такой Бог и почему люди?

Душа – это спичка. Стоит её коснуться не той поверхостью, как она загорается. Разные огни горят. Но не все сжигают в пепел...

Обидно?
Обычно люди называют это состояние обидой, когда его не поняли или втоптали в грязь с его индивидуализмом...
Нет. Мне не обидно... Во мне пусто...