Перед рассветом... -4- глава

                -4-


- Бикарбонат натрия 50 мл раствора!!! Лука! Лука! Дыши! Дыши, слышь, сынок, дыши?! Ну, давай, дыши!- Орест Иванович покрывшись испариной, делал искусственный массаж сердца, пытаясь вернуть пациента в сознание. – Ну, же парень, давай! Ты, что это надумал?! А ну, возвращайся! Давай! Давай, парень!
- Орест Иванович, время!- Пора прекращать компрессию грудной клетки. – Прошептала, с опаской посматривая на зав. отделения медсестра, вытирая ему пот со лба.
- Замолчи! Еще! Дефибриляция тремя разрядами 200, 200 и 360. Зарядка! Отойти! Убрать руки! Разряд! Пульс!?

- Пульса нет…

…Никита, огляделся…
Яркая операционная, бригада активно спасает какому-то злополучному жизнь. Орест весь взмок, но упорно вытаскивает какого-то Луку с того света.
 – Несчастный… - Подумал, вздохнув Никита, заглядывая хирургу через плечо, одновременно относя свой вздох и к доктору и к пациенту. Кто же это решил покинуть нас? - Снова удивился Никита, вглядываясь в реального покойника, что-то знакомое показалось ему в этом изрезанном лице, но аппарат искусственного дыхания не дал ему возможности хорошо вглядеться в пациента косматой смерти. Он снова вздохнул и обратился к операционной сестричке, что прижимая пальцы к артерии умирающего, скорбно рапортовала Оресту.

-Пульса нет…

-Зарядка! Отойти! Убрать руки! Разряд! Пульс!?

- Пульса нет…

…- Оля… - Тихо обратился Никита к сестре. – Оля, а как же я? У меня, что все уже в порядке? А почему вы меня здесь оставили? Для того чтоб проучить? Да? …Оля… - Но, на него и на его голос не обращали внимания, и он снова попытался посмотреть на горемычного что лежал на операционном столе, но тут же передумал, боясь увидеть там смерть. Тогда он решил отпроситься у ассистента и прогуляться по коридору. Тронув второго реаниматора, за плечо Никита удивился что тело у того какое-то не реально мягкое и пропускное, словно Никита только то и сделал что просто рассек воздух, а не полтела врача атлета. Кожа хирурга пропустила руку Никиты сквозь себя и совершено не отреагировала на это. – Никита порскнул, и попробовал повторить свое движение еще раз. И на этот раз он был легко пропущен сквозь всего атлета. С одной только разницей что тот, отреагировал на его действия не телом, а каким-то ярким сгустком, что размещался в его груди, но и этот клубочек только на доли секунды вспыхнув, блеснул, а затем снова стал как прежде хоть и ярким, но матовым… 

- Зарядка! Отойти! Убрать руки! Разряд! Пульс!?

- Орест Иванович давайте я. – Попытался сменить реаниматора, хирург атлет, так как тот определено устал при долгом и тщательном оживлении пациента.

… И уже не Никита, а сам врач-атлет просочился сквозь его тело, и от этого он тоже не вздрогнул только комочек в его груди запульсировал каким-то неоновым светом. Тогда Никита решил отойти от операционного стола, чтобы не мешать врачам, но только лишь эта мысль появилась, как его тут же резко и очень легко отнесло к стене. Никита испуганно замер.

- Я сам, ты ему все ребра переломаешь. – Орест продолжал выполнять компрессию, и громко считать. - 1, 2, 3, 4, 5.- А атлет - реаниматор, выполняющий вентиляцию, также громко продолжил считать количество завершенных циклов.
- Три минуты Орест Иванович. – Снова заговорила медсестра. – Водить адреналин?
-Да!
-Один?
-Три!
- Атропина?
- Атропин в дозе 3 мг вполне достаточен для полной блокады. – Орест продолжал считать. - 1, 2, 3, 4, 5…. Лука! Лука! – Снова позвал парня Орест, и не получив желаемого результата сделал прекордиальный удар кулаком по грудной клетке умирающего.
-  Есть восстановления синусового ритма. – Обрадовано доложил анестезиолог, вперившись в запищавший аппарат кардиомонитора.
- Пульс!? – Не прекращая ритмично надавливать на грудь Луке, потребовал Орест.

- Пульса нет.

…-Какому-то Луке очень уж неймется умереть. – Подумал Никита, адаптировавшись после резкого перемещения в пространстве и потоптавшись возле стенки, направился к входной двери. Но взяться за ее ручку, тем более открыть ее ему не удалось, он все время промахивался, это стало вызывать у него гнев, и в конец разозлившись он решил просто толкнуть дверь плечом, но не почувствовав сопротивления легко провалился сквозь деревянную преграду и тут же очутился в предоперационной…

- Дефибриляция трех разрядов мощностью 360. Начали. Зарядка! Отойти! Убрать руки! Разряд! Пульс!?

- Пульса нет. Адреналин?

- Да!
- Три?
- Да!!!

… - Наверно, мне снова наркоз аллергию вызвал вот и чудится что я бестелесный. – Подумал он, и эти размышления совершено его не взволновали. И дальше без особых умозаключений Никита, спокойно пролетев через следующую дверь, очутился в коридоре, и, не успев еще и додумать: - Что не плохо бы Ожана разыскать,- как тут же уже стоял в послеоперационной палате, где с забинтованными руками лежал его друг, а рядом с ним порхала как ласточка Маринка и все что-то шептала ему, поправляла и подносила. Он тоже ей мило улыбался и отвечал на ее вопросы, только в его глазах Никита не заметил, такой же любви, какую изливала на него молодая медсестричка.
– Видно переживает мой «брат» что каюк его музицированию пришел, а может из-за той девчонки, что цветы так и не подарил? Да, брат, попал ты в Маринкину паутину. Не выстоишь, ты перед ее очарованием Ожан.… Окутает она тебя своей заботой, и если не задохнешься от такой ее любви, то будешь счастлив с ней…, может быть…. Ладно, надо оставить их наедине….

- Только и подумал Никита, как в следующую уже секунду очутился в полутемном подвальном коридоре, и совершено неожиданно для себя в не очень радостном помещении морга. – Что за… - чертыхнулся Никита, и, поежившись, оглянулся. При тусклом освещении он все же разглядел несколько каталок с прикрытыми простыней телами. Он попятился к выходу, но у него за спиной раздались голоса и едкое хихиканье. Он оглянулся перед закрытой дверью в ряд стояли в полной экипировке его знакомые пацаны. Он догадался, что он их знает, но вспомнить их имена все же не смог. Они как водиться в их компании принялись паясничать и подтрунивать над внешним его видом. Никита пытливо наблюдал за ними, внутренне почему-то понимая, что приближаться к ним ему не стоит, больше того, «что-то» очень живое и трепещущее в его теле всем своим организмом сопротивлялось этому, пищало и плакало, словно умоляло дружбанов не трогать «его». Никита, сразу же подчинился этому существу в себе, и точно также как пятился только что к двери, двинулся в обратном направлении. Дружбаны захихикали еще активней и посунулись за ним в след. Никита явно ощутил, как «то», что отдельно живущее было в нем, все съежилось и запорхало как запутавшаяся птица в силках, от этого Никите стало страшно, да так как никогда раньше, это даже было не просто страх, а обреченная безысходность. Дружбаны помахивая своими боевыми цепочками и кастетами, посвистывали и дружелюбно похохатывали, подзывая Никиту подойти к ним и поздороваться, как принято, было у них. Но Никита, покачав головой все пятился и пятился до тех пор пока не ощутил за спиной еще чье-то присутствие, но оглянутся он не успел, голос того кто был позади него тихо произнес:

 – «Перекрести их». –
И Никита не раздумывая, мгновенно так и сделал. Сначала обмахнул себя крестом, а затем и тех, кто пришел за ним. Раздался леденящий душу скрежет зубов и такой же устрашающий демонический хохот. Дружбаны тут же превратились в темное марево и, не издав ни звука, расплылись в воздухе, а затем, лопнув как мыльные пузыри совсем испарились…

- Дефибриляция 12 разрядов, введения каждые 2- минуты адреналина. Зарядка! Отойти! Убрать руки! Разряд! Пульс!?

- Есть! Есть пульс! Зрачки сузились, он дышит! – Медсестра наклонилась к Луке, приложив ухо почти к его губам.

– Что…? Орест Иванович, он вас зовет.
- Ну, вот и правильно. – Орест Иванович склонился над Лукой. – С возвращением сынок.

- Орест, не отпускай меня…. - Умоляющи, зашептал прямо в лицо доктору Лука, все время, пытаясь схватить слабой рукой его за барки. - Орест продолжай, продолжай меня спасать! Орест только не отпускай меня! – И вдруг спохватившись, потребовал: - Позовите ко мне отца Николая. Срочно! Пусть немедленно прейдет…, сейчас…, а то я не успею…

- Я понял тебя Лука. Ты пока не трать силы, просто полежи, а я сейчас за ним пошлю. Оля! Распорядись, мигом. – Орест кивнул на двери. – Одна нога здесь, другая уже здесь. Ну, а теперь он в твоем распоряжении. – Орест подтолкнул атлета к столу, а сам, как только сказал, сразу же почувствовал усталость и присел на стул рядом с кардиографом. – Давай вливай ему все что надо, а я понаблюдаю, только вначале проверь его ребра…

-… Так все было? Орест Иванович, так все происходило в реанимации? – Спросил Лука, закончив свой рассказ об услышанном, и увиденном в операционной и не только, во время своего потустороннего путешествия.
- Да, ты Лука все дословно нам передал… - Орест стоял у окна, скрестив руки на животе, внимательно наблюдая, как за стеклом по улице кружит метель, и люди кутаясь от холода, спешат на работу. – Даже сравнивать со своим магнитофоном не буду, который я включаю при каждой операции, с тех самых пор как он у меня появился.
 - Хорошо… - Похлопав своей ладонью по руке Луки, произнес отец Николай. – А теперь Орест, оставь нас наедине, все, что касалось тела, ты сделал, а теперь моя очередь, и я тоже хочу сделать все что смогу.
- Ладно, я дам вам, двадцать минут, а затем займусь его восстановлением, хотя он выпрыгнул оттуда без особых казусов, на первый взгляд так именно мне показалось. Давайте, ребята не задерживайтесь, необходимо проведение последующего мониторинга и интенсивной терапии. Может также потребоваться период церебропротекции для увеличения шансов восстановления мозга, поэтому наиболее подходящее место для таких пациентов как ты Лука  – отделения интенсивного наблюдения, а не просто палата, куда мы тебя для тайных переговоров с батюшкой временно определили. – Орест устало провел по лицу ладонью, протянув руку священнику, попрощался с ним и вышел.
-Ну, что ж Лука ты уже как видно понял, что земная жизнь является всего лишь искрой, мгновением перед лицом той вечной жизни, для которой предназначен человек. Ты уже уяснил себе, что здесь только подготовка для вечности, что здесь на земле созданы только условия для прохождения экзаменов, и для каждого человека они оказываются различными. Для тебя такими, как, ты проходишь… и уже, Слава Богу, ты стал воспринимать их как необходимые процедуры для лечения твоей заблудшей души, а не отрицать как прежде как не понятный для тебя бред или рок судьбы.
- Да, я не непросто понял это…. Я это почувствовал…. Я ощутил, что мне действительно пришел конец, что сейчас они в меня вцепятся и потащат, туда, откуда мне больше не вырваться. И я это понял не разумом, а чем-то большим. – Лука был слаб, но отпускать священника он боялся, как будто от него теперь зависела вся его судьба. - Отец, Николай вы считаете, что я только через страдания могу изменить свою участь?
- К вечной славе предназначен каждый человек, но путь к этой славе у каждого различный. Через терние земных испытаний должен пройти каждый, и ты теперь знаешь точно, что твои страдания не бессмысленны. Тебе был послан первый урок, который ты не прошел. В начале, ты как бут-то и потянулся к Богу, но затем отвернулся. И вот тебе дали уразуметь все, еще раз, но более глубоко, что бы ты уже не сомневался и не предавал больше своего Христа. Мы призваны быть сынами Божьими… сынами Божьими, а не предателями Бога, это состояние приобретается для каждого человека своим путем, в зависимости от его личных свойств.
- Отец Николай, так что это значит что я крещеный, раз мне подсказали, что бы я их перекрестил, и они лопнули?
- Нечего подобного, крест помогает всем тем, кто в него верит, а не только тем, кто крещен, будь ты хоть трижды крещен, но не веруешь, крест тебе не больше поможет, чем женский веер. Можно быть и некрещеным в церкви, как та девочка, она, кстати, вместе с тобой в прошлый раз поступала, так вот она сама крестилась, кровью и Духом Святым и без попа.
- Как это? Сама крестилась?
- А как вор, что по правую руку от Христа на Голгофе весел, тот который в Рай первым вошел. Он дорогой ты мой Лука был крещен Святым Духом и кровью.
…А можно как иные сейчас, крестятся не по убеждению, а только ради того чтоб не болеть или потому что, так положено.
Таких поп может, и крестить, а Святой Дух их крестить не будет!
- А что с этой девочкой произошло?
- Я подробностей так и не узнал, пришел к ней, чтобы все выяснить, но нечего у меня не вышло ее так пичкали успокоительными, что сознание ее было расстроено, и выяснить хоть что ни будь, было бы не реально. А ей… ой как нужно было провести таинство елеосвящения, которое при крещении проводят, без батюшки ей все равно не обойтись.
- А как мне быть? Вы будете меня крестить? Отец Николай, у меня уже нет больше сомнения.
- Сомнений нет, я это вижу, но и понимания нет, для чего тебе именно православие, а не католицизм или лютеранство. Вот когда будешь понимать разницу, и убедишься сам в правильности выбранного тобою вероисповедания, тогда и буду тебя крестить. А не потому ты станешь православным, что поп был рядом, так сказать под рукой лишь только православный. Ничего походишь еще в оглашенных, тебе не помешает, ты же можешь и в церковь ходить и к иконам прикладываться и миропомазание получать, и исповедоваться, только к причастию тебе без крещения нельзя. А за то время что ты будешь в «кандидатах» ходить, я по поводу тебя кое с кем посоветуюсь, как мне с тобой быть.
-Посоветоваться? С кем?
- С духовным отцом своим. С наставником. В моей практике ты первый, что не помнит ничего и спросить не у кого, был ли ты уже крещенный, или не был. А дважды крестить нельзя, дорогой ты мой…
- В каком смысле кандидат?
- Это я так про себя оглашенных называю. А что ты думал, когда в партию вступают, значит нужно проводить испытательный срок, а в церкви с бухты-барахты, что ли все происходит.
- А почему нельзя дважды креститься? А если про меня так и ничего не выяснится, что ж я должен погибнуть?
- Не погибнет тот, кто исполняет все заповеди Христовы, и от веры своей не отречется.
 -Я же и тогда верил в Бога, а сейчас я не то, что верю!
- Ни в Бога надо верить, А Богу нужно верить….
Ну, вот те рогатые, что за тобой приходили, ты что думаешь, они меньше тебя, что ли верят, да они не то что верят, а наверняка знают, что Бог есть, но это не мешает им оставаться рогатыми…
- Не надо про них… отец Николай, у меня до сих пор в груди все леденеет при воспоминании, что я уже одной ногой был в аду…, теперь Вам не придется больше меня в храм приглашать, вы теперь меня оттуда уже не выгоните. Я раньше как думал, верит человек и этого достаточно, а в храм можно только по праздникам ходить…
- Глубоко ошибался ты и те, которые считают, что можно просто так веровать, а в церковь не ходить. А что это такое просто так веровать? А как узнать правильно живет человек или не правильно? Правильно верит человек или не правильно? Так может сказать только человек, который никогда не принимал христианских таинств, только он может сказать такую наивную вещь.
- Я, наверное, точно ничего подобного не принимал, я думаю, что если б я забыл такое, то душа моя точно бы не забыла.
- Да… Христианские таинства это великий дар Божий и каждый, кто их принимал от всей души раскаявшись, чувствовал в своей душе, что это такое, какое это великое благо для человека…. А все таинства, между прочим, возможно, получить только в церкви. Церковь, есть единство Духа Божьего в членах.
- Все дорогие мои, еще наговоритесь, успеете еще, я думаю. – Орест Иванович распахнул двери и, оставив их, открытыми дал возможность войти в палату санитарам и медсестре. – Марина, как подселите его к Ожану, сделайте ему кардиограмму и сразу же позовите меня. – А сейчас как ты себя чувствуешь? – Орест Иванович отдав, распоряжения медсестре переключился на Луку. - Боишься…
- Боюсь…. Еще как боюсь.
- Ну, друг мой что поделаешь…, но я уже распорядился, тебе поколют успокаивающие препараты.
 - Нет! Орест Иванович не надо успокоительных... – Настойчиво запротестовал, Лука глянув вопросительно на священника. – Пока не надо, я хочу в сознании во всем разобраться.
- Ну, и ладно…. А может у тебя есть еще какие-то отмены моим назначениям?
- Нет… Спасибо Орест Иванович, и всем ребятам передайте спасибо…
- Да, ты им и сам все сможешь сказать, прямо сейчас.… -
- Вот, его успокоительное лекарство… - Священник положил на грудь Луке тоненький молитвослов. – Ну…, я пойду Лука, молебен благодарственную отслужу за тебя. Но, скоро я наведаюсь к тебе, нам много еще предстоит бесед с тобой провести. – Отец Николай перекрестил больного, а затем дал благословение Оресту и шелестя рясой, двинулся вдоль отделения.
А за ним и санитары, прокатив каталку с Лукой мимо улыбающегося заведующего, выкатились в коридор, где под шквал аплодисментов их процессию встретили все работающие в этот день в реанимационном отделении. – Лука смутился и заплакал. Его транспорт, под одобрительные улыбки собравшихся легко миновал пару палат и вкатился в спецблок интенсивки, где их также радостно встретили, но только без оваций, с голливудской улыбкой Ажан, и также улыбающаяся, но явно зареванная тетя Маня, с огромным букетом желтых роз. Она при виде Луки сразу, промокнула платочком глаза, пытаясь спрятать от него свои слезы, но те все равно так и продолжали свой не произвольный потоп.