22 серия. Дом на сваях

22 серия. Дом на сваях


Преследовали мы синеглазую девчушку до тех пор, пока силы не стали нас подводить. Я замечал, что Гака уводит нас все больше вправо. Из белесого тумана вырисовывались силуэты новых растений (все больше узловатых стволов, опутанных ползучими сорняками), а это значило, что рядом твердь. Мы уже забыли о мигульских червях. Девчонка заняла все наше внимание. Синее свечение позади неё медленно таяло, оставаясь для нас призрачным ориентиром. 

Временами Микола продолжать окликать Гаку, но она не слушала.  А один раз она нырнула и очень долго не выныривала. Мы  встали там, где свечение под водой растаяло, занесли полукопья для удара на всякий случай и ждем, когда мелкая вновь из воды покажется.
   
Десять секунд ждем, двадцать – ничего. Потом уж и минута прошла и другая.  Тихо, только где-то далеко филин ухает.

- На кой черт она нам сдалась? – в нервной тишине спрашиваю.

- Демоново сердце  к ней вело, – отвечает Микола. – Она на нашем пути значит.

- Она была с тобой? Ну, до того, как потеряться в лесу?

- Нет, она старше меня. Иногда она из болот выходит, но не говорит почти. Знаю, что она за ягодами в леса отправилась в 1904 году и с тех пор её никто не видел. Ну, кроме нас, конечно.

- Что-то долго не выныривает.

- Жди, – говорит Микола. – Она таиться любит. Голова у неё повреждена от недостатка человеческого общения. 

- Деревья видел? – спрашиваю.

- Видел.

- Островок, наверное. Нам бы поспать. В сухости. А то ноги убьем.
 
- Гаку потерям, ввек не выберемся, – говорит Микола.

И аккурат в этот момент далеко слева, почти у островка мною примеченного, выстреливает из воды шарик синий, точь такой же, какие я раньше видел. Только теперь не три шарика, а один остался. Вырвался синий комок света из болотной гадости и завис в рваных клочках тумана в двух метрах от водной поверхности. Завис, не шелохнется, на нас смотрит. Ну, это я так думаю, глаз то у него нет.

- Вперед! – кричит Микола и к шару бросается.
 
Я за ним. Шар от нас, меж узловатых стволов на берегу лавирует. Выбрались мы из воды наконец-то и побежали по твердой земле, не выпуская из вида синего летуна, что мелькал в еловой роще
 и уводил нас все глубже в прибрежный лес.

Бежим сломя голову, сучья все лицо расцарапали, про бока я вообще молчу, места живого там нет. Гака почти потерялась во тьме. Но вот мы пробежали еще метров сто или двести, как остров кончился, и перед нами открылась ровная водная заводь.

Место на болото мало похоже, больше на пруд с километр в диаметре. На дальнем берегу из-за высоких елей прямо над водой выдается  старый двухэтажный дом на черных сваях-бревнах. Двускатная черепичная крыша у берега закрыта еловыми ветками, из кирпичной трубы валит черный думок. Бревенчатые стены все черные. Ставни везде заколочены, кроме одного окошка на втором этаже фронтона. Там огонек горел.  Между нами и домом высоко над прудом висит шарик наш синий, на нас смотрит. Ну, или мне так кажется.

Встали мы с Миколой в один ряд с деревьями крайними, а в пруд идти, пока не идём. Заворожила нас внезапная картина. Только не смог я долго так стоять. Что-то с моим сердцем снова случилось. Сдавило так, что глаза чуть не вылезли. Я дышать не могу и падаю рядом с Миколой. Он тут же надо мной склоняется и к стволу дерева меня подтаскивает, чтобы я сел.

- Что с тобой? – спрашивает.

- Не знаю. С тех пор, как Хаму забрали это уже второй раз.

- Ты в порядке?

- Кажется, да, – говорю, а сам на пруд смотрю удивленно. – Ты поглянь туда.

Микола оборачивается и видим мы оба, что вместо шара синего над водой девочка в оборванном розовом платье прямо в воздухе висит, а потом , словно из под неё дощечку убрали, падает камнем в безмятежное зеркало пруда. Микола к краю острова подскочил и смотрит. Скоро и я рядом с ним встал. Смотрим на воду, а она под луной полупрозрачная. Там, где Гака упала, темное размытое пятно. И очень скоро от пятна этого во все стороны что-то черное стало расплываться. Но не равномерно, а длинными одиночными зигзагообразными щупальцами, которые ширились и размножались, как растекшиеся чернила. 

Затем мы увидели,  как темное пятно в центре  стало удаляться по направлению к странному дому. Несколько раз над водой тускло блеснула длинная рыбья спина в розовой чешуе.

-Видел? – Миколе говорю, чтобы убедится, что не глючу.

-Видел, – говорит.

- И что нам, за ней теперь? – спрашиваю без энтузиазма. 

- Да, – говорит. – Только позже пойдем. Сейчас устали уже. Да и света лучше дождаться. 

Так и порешили.  Сели неподалеку от воды, я остатки мяса с сухарями вытащил и бутыль воды. Костер разжигать не стали, да и нечем. Микола мясо рвёт и сухари в пыль разжевывает, только треск стоит. Смотрю я на него и диву даюсь, откуда силы в нем такие. 

- Слышь, Микола, – говорю. – А ты сам-то, как в лес попал?

- На спор, – говорит Микола, не переставая жевать. –  В деревне у нас поговаривали,  тут духи живут в доме одном. Вот мы с парнями и решили проверить, кто из нас смелый. 

- А остался тут из-за Хамы?

- Угу.

- Так кто такой этот чертов Хама?

Микола есть перестал, воды выпил, рот отер и на меня не смотрит.

- Мы это скоро узнаем, – говорит. - А теперь нужно спать. Утром к дому поплывем.

Так этот день и закончился.