Ужас

В самом начале репатриантской жизни я, честно говоря, растерялся…
Ну, вообще, ничего общего с той жизнью не было! И я начал искать, к чему приложить руки.
Мне сорок пять лет. Мужчина в соку. Только никому не нужен… Так что, в собственном соку…
В поисках смысла  жизни я пришел на выставку инжиниринга в Тель-Авиве.
Там множество ученых и изобретателей  выставляли свои работы, в надежде понравиться инвесторам или работодателям.
Были работы обыкновенные, были масштабные, как, например, проект нового хлопкоуборочного комбайна…
Запомнился экстрасенс со своими «штучками».
Были работы малюсенькие, но красивые, например, маленькая печечка, работавшая на дровах… обычных щепочках. Оказывается, всего несколько небольших щепочек могут вскипятить большую кастрюлю воды… Все дело в конструкции печки.
Там, на выставке, я хотел найти нечто, что можно было производить в Израиле, Украине или России. Или и там, и там, и там…
На этой выставке мне повезло познакомиться с очень интересной пожилой женщиной, лет  шестидесяти пяти- семидесяти.
Её живые глаза выдавали незаурядную личность.
И, действительно, она оказалась известной ученой, доктором наук, автором множества научных трудов, а, кроме того, интеллектуалкой, жизнерадостной и энергичной.
У нас нашлось множество интересных тем для разговоров, а новой жизнью мы были озабочены совершенно одинаково: где наше место? Что мы можем делать? Чем можем зарабатывать?
Наши прежние знания никак не были нужны здесь.
Мне удалось помочь ей устроиться в научную лабораторию Тель-авивского Университета на стипендию Шапиро… Но… что дальше…
Конечно, она ничего там не делала, но стипендию получала…
Дальше мы бесконечно обсуждали варианты собственной абсорбции, писали десятки страниц предложений по совместным проектам взаимодействия Израиля, Украины и России…
Иногда у нас получалось, но успехи были разовыми, не выходившими  на постоянную занятость…
Однажды, когда мы были знакомы уже полгода, я пришел к ней днем.
Мы договорились поработать над очередным проектом.
Жара в тот день была невероятной. Хамсин.
Я вошел к ней в дом, совершенно мокрый, будто из-под проливного дождя.
Она сказала, увидев меня такого распаренного:
- Пойди, прими ванну. Тебе станет легче.
Мне как-то было неловко принимать душ в чужом доме. Вот, такой застенчивый. Даже в туалет стараюсь не ходить в гостях...
Но она была такой любезной и искренней, а я таким изнуренным жарой, что я согласился.
Она налила в ванну воды, повесила полотенце на крючок, и я подумал: «А почему бы и нет»…
И вошел в ванную комнату.  Ванная не закрывалась.
Быстренько раздевшись, я  нырнул. Вода была горячей, и я представил себе, как, выйдя из ванной, я сяду  перед вентилятором (кондиционера в её доме не было)… и замёрзну… От блаженства я закрыл глаза.
И вдруг!
Я услышал её голос. Она говорила мне что-то ласковое. Мало того, она протянула руку, беря  меня за… живое…
От неожиданности я быстренько сел, и вдруг увидел перед собой какую-то странную старушку, одетую в кружевной пеньюар, сквозь который были видны жиденькие и вялые старушечьи груди…
Она что-то продолжала говорить, но я видел только, что у неё вставные челюсти…
Как в руках смерти, передо мной пронеслось видение, что я беру её… и она умирает под напором  моих объятий, распавшись, как старая кукла на части! Руки отдельно, ноги отдельно, челюсти – в разные стороны…
- Я лягу, - услышал я, - иди ко мне.
Она  вышла.
Я встал, не вытираясь, оделся, вышел в коридор, и ушел по-английски, не прощаясь…
Что-то зловещее почудилось мне в этой сцене.