Надо думать о последствиях

В номере "Белорусского  партизана" от 31 августа 2012 года, под названием "Спасать ли белорусский язык?" была опубликована моя статья о ситуации с белорусским языком, которая сложилась в настоящее время у нас в стране. Я пишу "под названием" потому что частица "ли", придавшая названию статьи совсем другой, отличный от первоначального, смысловой оттенок,  была добавлена в ее название уже в редакции.
А в конце статьи, словно вдруг испугавшись чего-то, редактор добавил фразу, вызвавшую недоумение у целого ряда читателей. Он написал: РS. Мнение автора категорически  не совпадает с мнением редакции.

Причем фраза эта была вставлена вместо примечания, в котором я, чтобы избежать обвинений в предвзятости, указывал источник приведенных в статье исторических фактов. ( Заменив примечание этой фразой, редакция все-таки лишила меня возможности избежать подобных обвинений).

В статье говорится о том, что искусственно раздуваемое противостояние с русским языком, использование белорусского языка в качестве оружия оппозиции губительно и для белорусского языка и для белорусской литературы. Говорится в ней также о том, что необходимо наладить, наконец, равноправное сотрудничество белорусских писателей, пишущих на белорусском языке, с белорусскими же писателями, пишущими по-русски.
Так и осталось непонятным, с чем же из перечисленного столь категорично не соглашается редакция "Партизана", использующая в своей работе, как ни странно, почти исключительно один только русский язык? Даже не верится, почему-то, что Павел Шеремет, нашедший в Москве и убежище, и работу, поддерживает тех, кто занимается разжиганием розни между российскими и белорусскими коллегами.

Статья привлекла к себе внимание. Множество читателей написало на нее свои отзывы, которые, к сожалению, далеко не всегда являются доброжелательными. Изучив поступившие отзывы, а их количество оказалось достаточно большим, я условно разделил авторов на две группы.
Первая из них, малочисленная,  — это читатели интеллектуально развитые, достаточно культурные, способные вести дискуссию, рассуждать логично. Независимо от того, разделяют ли они взгляды автора, они корректны и вежливы.
Вторая, многочисленная, состоит из тех, кто руководствуется в своих действиях инстинктом стаи.

Впечатался в мою  память произошедший когда-то со мной случай. В то время моя жена была беременна, и нам с ней пришлось какое-то время пожить в Шабанах, у тещи с тестем. Жена работала по распределению, после окончания института, на заводе, расположенном поблизости от Шабанов, и для нее нежелательно было, по дороге на работу и обратно, ездить из центра и обратно в битком набитом автобусе. Метро в то время в Минске еще не было построено. Да и Шабаны представляли тогда из себя всего лишь несколько многоэтажных домов, стоящих посреди ржаного поля, рядом с железнодорожной веткой, соединяющей железную дорогу с подъездными путями близлежащих предприятий.
В тот день мне нужно было на работу очень рано. А автобусы в город ходили очень нерегулярно, с перебоями. Хоть микрорайон Шабаны и считался входящим в состав города, на самом деле он находился в то время достаточно далеко от реальной городской черты. Поэтому я решил выйти из дому пораньше, чтобы пройти отрезок пути до городской автостанции пешком и к шести утра, когда начинает ходить городской транспорт, быть уже там.
Ходу до города было минут сорок, но можно было сократить это время, если идти не по дороге, а вдоль железнодорожной ветки. Так я и поступил.
Стояла поздняя осень, и ранним утром было еще совсем темно. Чтобы выйти на пригородное шоссе, надо было пройти вдоль заборов, огораживающих территории завода железобетонных изделий и базы "Белбакалеи". И вот, когда завод уже остался позади, из щелей в заборе "Белбакалеи" внезапно выскочила стая собак. Собак прикармливали сторожа для того, чтобы они по ночам наводили страх на всех, кто пытался приблизиться к охраняемой ими территории. Я, когда пошел коротким путем, совершенно не принял во внимание наличия этой смертельной угрозы.
Таким образом,  неожиданно для себя, я подвергся нападению. Оказался, вдруг, окруженным нападающей собачьей стаей. Светать еще не начинало. В слабом свете изредка стоящих вдоль рельсов тусклых фонарей видны были только оскаленные морды и вздыбленные загривки. Собаки  рычали и лаяли, надвигаясь на меня из темноты. Понятно было, что стоит хотя бы одной из них дотянуться и укусить, как на меня сразу же набросится вся стая. Положение было критическим. Меня спасло лишь то, что насыпь, на которой лежали рельсы, была сложена из крупного щебня. Я, стал хватать эти куски камня и бить ими по придвигающимся ко мне злобным мордам. Каждый удачный бросок или удар сопровождался визгом и собаки ненадолго отступали. Я действовал как будто во сне. Не знаю, сколько времени это продолжалось. Но вот, наконец, я достиг эстакады, где рельсы пересекали шоссе, и спустился по насыпи. По шоссе, время от времени, шли машины с зажженными фарами и собаки последовать за мной не решились. Некоторое время они, словно надеясь на то, что я еще вернусь, сопровождали меня, бежали вдоль дороги. Потом, наконец, отстали.
Я, несмотря на пережитый стресс, не испытывал по отношению к собакам этой стаи какой-либо злобы. Они были по-своему правы, защищая свое жизненное пространство, отстаивая неприкосновенность границ ареала на котором их прикормили. А я, по своей собственной неосторожности, внедрился на эту территорию, спровоцировав нападение.

Вспоминается травля, которой, во время проходившего в первой половинее восьмидесятых годов прошлого века совещания молодых писателей Белоруссии, подвергся тогда еще молодой  белорусский поэт Владимир Некляев. Дело в том, что свою поэтическую карьеру Некляев начинал как русскоязычный поэт. Он даже делал попытку опубликовать в Москве книгу своих стихов, Но потом передумал, вернулся в Минск, опубликовал книгу стихов  на белорусском языке и вступил в Союз писателей СССР.
Так вот, в то время Некляев, использовав, очевидно, старые наработки, написал  для композитора Раинчика на русском языке ряд текстов, которые легли в основу нескольких приятных, быстро ставших популярными, песенок. И это стало поводом для того, чтобы "мовофилы" стали преследовать Некляева как предателя "роднай мовы".
После этого Некляев не написал больше на русском языке ни одной песни и ни одного стихотворения.

Вернемся, однако, к вышеупомянутой статье. К тем, кто писал свои отзывы на нее, руководствуясь инстинктом стаи. Инстинкт этот предполагает анонимность. Находясь в толпе, ты неразличим как индивидуум. Так и комментарии пишутся индивидуумами, скрывающимися под никами — кличками, заменяющими имя, и аватарами — изображениями, заменяющими собой фотографии. Они, понимают, что, будучи  неузнаваемыми, могут безнаказанно оскорблять автора.
Для того, чтобы держать таких анонимных любителей в рамках приличия, на каждом сайте, предусматривающем обсуждение, предусматривается должность модератора. Модератор — это сотрудник сайта, в обязанности которого входит проверка содержания поступающих на сайт комментариев на предмет присутствия в них нецензурщины, оскорблений, нарушения законов и прочей грязи. Но "партизанский" модератор, приняв, очевидно, заявление редакции о категорическом несогласии с автором за руководство к действию, обязанности  свои стал выполнять своеобразно. Оскорбительные и не вполне цензурные комментарии он убирал не сразу, а, предварительно подержав их  в списке, давал возможность всем интересующимся почитать и прокомментировать их, удаляя лишь через два-три дня. Кроме того, он умело менял комментарии местами, выдвигая вперед отрицательные и грубые отзывы, отодвигая в конец списка отзывы способных к диалогу, здравомыслящих читателей.
Но, одновременно с этим "партизанский" модератор позорил Белоруссию, заставляя людей думать о ней плохо . Я за свою жизнь объездил, практически, весь Советский Союз — от Молдавии до Чукотки, от  Дальнего востока до Черноморских курортов, от севера Якутии до Кавказских гор. И везде у меня есть знакомые. Так вот, когда они стали заглядывать на сайт "Белорусского партизана",, где размещена статья, то были неприятно поражены той антироссийской озлобленностью, которой насыщены некоторые комментарии. Если раньше они воспринимали Белоруссию с любовью, как братскую республику, то теперь просто не могут понять, что это за государство такое, и как теперь к нему нужно относиться.
И очень много сил придется потратить белорусам, чтобы хоть как-то загладить тот вред, который наносят русско-белорусским отношениям злобствующие "мовофилы".