Так говорил радиоприемник

В СОАВТОРСТВЕ С ЛОЛОЙ ШИНДЯПИНОЙ (http://proza.ru/avtor/llarmaramblerru) И УРБЕКОМ (http://proza.ru/avtor/urbeck). СКОРЕЕ ДАЖЕ ЭТИ ДВА ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ТОВАРИЩА В СОАВТОРСТВЕ СО МНОЙ...

1. Павел Сергеевич
- Возьми меня, - властно сказал я в темноту.
Он всегда подчинялся мне. Исполнял все мои желания. Любую прихоть. Например, в тот, первый день, я сказал ему: "Лизни газон". Я сказал это просто так, от скуки. Или, может, чтобы проверить его. Понять, на что он способен. Сможет ли он выйти за рамки общепринятого мировоззрения. Понять меня, мою систему, мою борьбу. Но, скорее всего, все-таки от скуки.
- Чего?! - спросил он тогда.
- Не спорь, - сказал я. - Лизни газон.
Он недоверчиво наклонился, понюхал траву, как бы ожидая подвоха.
- Делай, что велено! - прикрикнул я.
И он лизнул газон.
"Вот придурок! Он мне подходит", - понял я.
Так это и началось.
Потом это стало как наркотик. Я говорил ему: "Надо подоить козу". Он находил козу и доил. Я говорил: "Нарисуй на потолке кораблик". Он, вооружившись картинками из Яндекса, стремянкой и тюбиком гуаши, рисовал трехмачтовик. И еще спрашивал, ничего, если слева от люстры, а не по центру. Нет, мне, конечно, пришлось придумать красивую легенду и гнать какую-то туфту про внутреннего голема, бронзовый мир и ключ к самопознанию, но удовольствие это не портило. С каждым днем я изощрялся все больше и больше, а он исполнял это с таким рвением, с такой упоительной верой в меня, что в какой-то момент я полюбил его. А может, просто продолжил прикалываться. Как бы то ни было, он был славным малым. Мне жаль, что все так закончилось.

2. Денис
Лизонька сбежала. Следы ее присутствия были кругом. Смятые простыни, опрокинутая чашка, чулок под стулом. Я отдал ей все вещи этой суки. Уж та-то, помнится, уходила с пафосом, не прячась: хлопала дверью, трижды пересобирала чемоданы, говорила, что я импотент, и что отвратительно играю. И Макс ей не нравился. Да как я вообще с ней жил?
А Лизоньке моя игра нравилась. Она даже подпевала. А теперь вот сбежала, глупая. Наверное, надо было все-таки ее выгуливать, а не трахать баяном всю ночь. Но это все Макс. Он бас-гитарист и мой самый лучший друг. Как я мог ему отказать?! Тем более баян так хорошо звучал в процессе. Лизонька, правда, не слишком хорошо подпевала баяну. Но она была занята им.
Как бы то ни было, Лизонька сбежала, и это было проблемой. Соседи вернутся со дня на день и очень огорчатся, когда узнают, что я потерял их любимую таксу. Наверное, она сбежала через открытую настежь дверь. Это все Макс... он ждал вдохновения, поэтому открыл дверь. В тот день у него лопнула струна, предпоследняя. И он горевал. Что, наверное, объясняло эпизод с баяном.
Лизоньку надо было срочно найти. Я оглядел комнату в поисках вещей, которые могут помочь мне в этом деле. Баян... нет, вряд ли. Свою роль он уже выполнил. Как и Макс, валяющийся под батареей. Может, волынка? Лизонька всегда так славно ей подпевала.
Я извлек инструмент из-под Максовой головы.
- Дэнчик, а че ты голый?! - с легким испугом спросил разбуженный Макс. - Хоть штаны надень!
Я поискал глазами штаны. И тут, конечно, вспомнил, что мы с Максом вообще-то стирали накануне мои вещи. Я ведь для этого и приглашал его. Только Макс знает, как включается моя стиральная машина. И та сука, она... она тоже знала. Знала!
В общем, из одежды, которую надеть не стыдно, у меня в тот момент был только концертный килт. Да и бог с ним, кто там в пять утра увидит, что об него вытирали баян.
Я вышел из дома в килте на голое тело, заиграл на волынке и побрел наугал, ожидая услышать Лизонькин лай. Сделав восемь кругов по двору и окончательно отчаявшись, я решил было признать свое поражение и вернуться домой, как вдруг со стороны мусорной свалки услышал голос, напевающий: "Я родом из Ирландии, святой земли Ирландии..." Это был приятный баритон. Чертовски, я бы сказал, приятный. Максу бы, наверное, понравилось. Да и в группу нужен был солист... после того происшествия Григорием.
- Эй? - окликнул я поющего.
Голос умолк.
- Эй, кто здесь? - напряженно вглядываясь в кучу мусора, спросил я.
Но в мусоре никто не зашевелился. Лишь странное шипение было мне ответом. Как-будто старый радиоприемник барахлил. Вдруг звук прекратился, и хорошо поставленный баритон заговорил:
- Четыре основных принципа чайной церемонии: гармония - "ва", почтительность - "кэй", чистота - "сэй", тишина, покой - "сэки".
- Это очень интересно. Но как же насчет заварочного чайника? - спросил я, пытаясь разговорить загадочный баритон.
- А об остальном я тебе расскажу, когда ты вытащишь меня из помойки.
Заинтригованный, я полез в груду мусора. Да, наверное, я выглядел немного странно в пять утра в килте на голое тело и с волынкой, копающийся в мусоре. Но я утешал себя тем, что Макс на моем месте поступил бы точно так же.
То, что я нашел в мусоре, не напоминало человека. Но мне показалось, что оно приветливо улыбнулось мне. Точнее, он. Это был старый радиоприемник.
- Здравствуй... те, - слегка растерялся я.
В приемнике что-то фыркнуло.
- Павел Сергеевич, - вальяжно сказал прежний баритон.
- Что? - спросил я.
- Павел Сергеевич. Называй меня Павел Сергеевич.
- Денис, - скромно представился я.
- Отлично, Денис. Лизни газон.

3. Макс
Был у Дэнчика. Стирали. Проспался, выхожу на улицу, он че-та газон лижет. Я ему: "Дэнчик, ты че, дебил?" Он такой: "А я думал, что ты одобришь!" Я ему: "Ну, зачет, чувак. Может, ты еще набережную лизнешь?" А он такой че-то завертелся, типа еще че-то ждет. И тут такой зачетный баритон ему: "Лизни набережную". Баритон ниче такой, я б его солистом взял. Ну Дэнчик такой: "Ну, тогда на канал Грибоедова!" Ну мы и почесали.

4. Рыбак
Клёв был плох, и Лидия моя устала держать удочку. От утренней прохлады Лариса и Людмила Владиславовна (ох, и бодренькая старушенция, скажу я вам!) пританцовывали. И только Любовь была погружена в думы, как вдруг, повернувшись на Лёлечке, пораженная, замерла и шикнула на плясуний, увидав, как некий юноша лобызает набережную. "Это надо же как примечательно, Людмила Владиславовна", - сообщила она нижним товаркам, после чего они увели меня полюбопытствовать, так сказать, с безопасного, однако ж более близкого расстояния.
- Любовь Матвеевна, душечка, а обратили ли Вы внимание на то, что сей отрок несколько... экстравагантно одет? - спросил я как бы между прочим.
- Ах, Леонид Эдуардыч, ну право же слово, столько лет вместе, а всё на "Вы" да на "Вы", - кокетливо произнесла она. Старая швабра, все заигрывает. Она мне никогда особенно не нравилась.
- Вам, Любовь Матвеевна, может быть, не ведомо, что одеяние сие заморское зовется килтом, - проигнорировал я реплику старой дуры. Вечно она пытается меня с толку сбить.
- Отчего ж, дружочек, ведомо. И кроме того, я прекрасно знаю, что надевается сей предмет гардероба на голое тело. Да-с, презанятно, презанятно! - корова взвизгнула, как курсистка, и поторопила Ларису и Людмилу.
Все б ей, греховоднице, под юбки мужикам заглядывать. Вот, к примеру, был у меня товарищ, Олег Василич. Мы, между прочим, дружили, пока эта стерва всё не попортила. Как-то, помница, ввечеру, хряпнув изрядно, эта, извините-с, свинья подбила Лидию (вот от кого не ожидал!) схватить его за самое, значит, причинное место. Да говорит еще, змеища, голоском своим этим сахарным: "Ах, Олег Василич, ну право же слово, столько лет вместе... да оно и не зазорно, один раз, как говорится..." Ну, что было, то было, да быльем поросло...
В общем, подвели меня барышни поближе, а изворотливая сволочь Любовь Матвеевна возьми Людку-то и подбей как бы оступиться, чтобы дать Лидии килт приподнять (понятия не имею, зачем змее это было нужно; я давно устал ее отговаривать). Людочка, значит, за камешек аккуратненько цепляется, и Лидия уже собирается совершить задуманное, да старая дура, не зная удержу, ринулась вперед. "Любовь Матвеевна, блудница ты плешивая!" - еще успел крикнуть я, как мы с ней, дурой, вместе вниз по мощеной набережной покатились...

5. Макс
Короче, Дэнчик типа реально двинул лизать набережную. Ну там этот пидор, как всегда, типа рыбачит. Рыбак, ****ь. Рыбачит он, ага. Он и на концерты наши с Дэнчиком всегда приходит. С удочкой. Все за килт его крючком зацепить пытается. Я ему давно говорю, ты чё маньячилу этого провоцируешь. Ну он типа такой: "А мне кажется, его это вдохновляет". Ага. На чё? Лиону свою подергать?

6. Аркадий, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой древней истории древней истории, 38 лет, козерог
Я не знаю, что Леонид Эдуардович хотел увидеть под килтом этого молодого человека... хотя, конечно, догадываюсь, что то же самое, что в моих брюках в памятный день моего увольнения... но, к вящему моему удовольствию, он не только ничего не увидел, но и, возможно, лишился способности видеть навеки, эпично хряснувшись головой о старинный радиоприемник, который молодой человек зачем-то принес с собой к месту моего наблюдения. Стоит ли удивляться поведению молодого человека в килте, который целует набережную? Мои бывшие студетны никогда не отличались особым интеллектом... как и все прочие люди, на которых я изрядно успел насмотреться за то время, что сижу под мостом. Здесь я, знаете ли, чувствую с ними некоторое единение. Ровно сорок пять минут ежеутренне я, по странному совету доктора сомнительных, якобы медицинских, наук (ну да чего только не пишут в дипломах; все вздор!), провожу на этой набережной. Эскулап сказал, это успокаивает нервы. Располагая с некоторых пор уймой свободного времени, я решил проверить эту рекомендацию, да так и увлекся, глядя на то, как Леонид Эдуардович договаривается с частями собственного тела, называя их женскими именами. Кстати, возвращаясь к истории моего увольнения: чертовы нервы были расшатаны ни кем иным, как этим старым пидарасом, который в течение пяти лет методично губил мою молодость и карьеру тщетными, но весьма раздражающими попытками вступить со мной в связь, не характерную для наших полов. Интересно, подозревал ли старый сатир, что ему же и выпадет роль мои нервы якобы лечить?

7. Павел Сергеевич
Ночью я почувствовал себя неуютно. Звезды... звезды... чертов идиот Макс постирал даже занавески.

8. Макс
Был у Дэнчика. Стирали. Он теперь с этой коробкой носится. Ну, коробка такая, с круглой хреновиной и антенной. Она типа разговаривает. Я еще думал, а че это коробка разговаривает. Дэнчик мне сказал, что это радиоприемник. Ну я и смотрю, короче, колонка. Всего одна, стерео не идет, короче, бесполезная такая штука. Я к ней типа как-то раз подошел с баяном, да Дэнчик разволновался. Ну я и забил.

9. Павел Сергеевич
- Возьми меня, - сказал я.
Это был странный порыв. Отчего-то звезды за окном досаждали мне, вызывали желание спрятаться в укрытие. Но голос мой не выдавал волнение. Он был, как всегда, мрачен и властен. Но чертов идиот спал крепким и до противного сладким сном, в отличие от меня, томимого блеском ненавистных светил.
- Дэнчик, - сымитировал я дебиловатую интонацию его приятеля. - Ваще проснись.
- Что, Макс, достиралось? - сонно спросил он.
- Просыпайся, прачечная по выходным! Возьми меня, говорю! Ты должен меня взять.
Идиот никак не мог проснуться. Лишь бормотал что-то невнятное. Он не подчинялся. Это злило. Не меньше, чем звезды. Всё обернулось против меня. Все они сговорились. Мне нужно было привлечь внимание идиота как можно быстрей, потому что Кассиопея приближалась. Что там обычно интересовало людей? Деньги, секс? Духовный рост? Может, сказать ему, что я убил Макса? Или что знаю, где спятан клад? Что научу его нормально играть на волынке? В отчаянии я выкрикнул:
- Да вставай же, недотепа! Я открою тебе твое предназначение!
И это сработало.
- Чего? - заинтересованно спросил заморыш, наконец-то подойдя ко мне.
Но Кассиопея была ближе, поэтому я выкрикнул: "ВОЗЬМИ МЕНЯ! ПОГОВОРИМ ПОД СТОЛОМ!" Это подействовало. Он бережно взял меня на руки и залез под стол. Мы спрятались от Кассиопеи. Теперь надо было как-то выкручиваться. И я начал:
- Обнимемся, - мне нужно было время на размышление. - Вот здесь, - таинственным шепотом продолжил я. - Нас никто не подслушает и не найдет.
Спустя пять минут напряженного молчания идиот не заснул, как я надеялся, а вместо этого спросил, что же я хотел ему так спешно рассказать.
- На самом деле, Денис, никакой спешки нет. Поверь мне, к этому вопросу надо подходить очень неторопливо.
Он снова не понял намек, и вместо того, чтобы идти спать, устроился поудобнее, преданно глядя на меня и ожидая каких-то откровений. Где-то в глубине транзисторов я вздохнул и начал нести ахинею.
- Все это время, Денис, я испытывал тебя. Кстати, кораблик, который ты нарисовал - говно. Но невзирая на это ты в общем и целом нормальный парень, хотя друзья у тебя и странные.
- Ну точно! - подвыл он. - Макс тоже говорит мне, что странно дружить с радиоприемником!
- Ну, вообще-то, я имел ввиду именно Макса с этой его неконтролируемой манией стирки.
- Вообще-то, это я прошу его стирать...
- Не разочаровывай меня, отрок, иначе мы никогда не дойдем до самого главного. Итак, для своего духовного роста ты должен пройти ряд инициаций. Ты когда-нибудь слышал о внутреннем... - я сделал театральную паузу, которая несколько скрасила бы банальность, и намеревался уже добавить слово "мире", как вдруг непойми с чего мой нелепый слушатель выпалил:
- Големе?!
- Агх... ну да, конечно. Внутреннем големе. Естественно. О ком же еще может идти речь. И что ты о нем слышал?
- Макс однажды написал про него песню.
"Конечно. Как я сам не догадался. Макс. Ну кому еще взбредет в голову подобный идиотизм? Внутренний голем. Еб твою мать. Ночька определенно задалась."

10. Денис
Я часто вспоминал эту песню. Макс говорил, что это обо мне. Точнее, всего один раз сказал. Я тогда спросил его:
- Слушай, Макс, а про что эта песня?
- Ну, типа, я посвятил её тебе. Пожрать есть?
С тех пор я стал вдумываться в эти строки, искал в них себя. Но так и не понял, что они значат.
"Лесом и полем шёл внутренний голем,
Стальная воля, стальная воля...
Внутренний голем шел мне на горе,
Ай нэ нэ на горе жгли жида,
ПОТОМУ ЧТО ЧЕРНОКНИЖНИК!"
Так значит, в этих строчках, которые мы столь бодро распеваем на концертах, есть глубокий внутренний смысл и это ключ к моему предназначению и пониманию своего места в этом мире? Невероятно. Но радиоприемник говорит, что это так.
С этой субботы в моей жизни появился смысл.

11. Внутренний голем
Всю жизнь, как и полагается нормальным големам, я форсировал леса, реки, поля и даже горы. Меня прославляли в песнях и сжигали в мою честь колдунов. Я был вполне доволен своим бытием, пока не услышал зов Извне. Что-то снаружи звало меня. Что-то полагало, что я Внутри.
Но в какую сторону двигаться, если всё, куда бы ты ни шёл - это "Внутри"? Эта загадка терзала меня, равно как и чей-то упоротый голос, регулярно вопящий в моей голове о том, что я его смысл жизни. Ненавижу быть чьим-то смыслом. Я хочу форсировать леса и поля. И смотреть, как горят жиды. Хотя, говорят, что големов придумали именно они.
Но кто сказал, что мне стало лучше от того, что меня придумали? Тот вопящий в моей голове голос, кажется, иногда прерывается странными звуками. Как будто кто-то с волынкой обнимается. Ох, а надо ли выбираться наружу? В этот странный мир?

12. Аркадий, много титулов
Каждый раз, когда я возращаюсь от своего моста (позволю себе присвоить его, как наиболее вменяемому его посетителю за многие годы), я вижу у ларька голого по пояс пузатого человека с висящей на шее табличкой (картонкой, видимо, от коробки из-под стиральной машины), гласящей "indesit" вверху и "клуб по интересам" - внизу. Но, судя по его опухшей физиономии, его интересы выходят за пределы обсуждения возможностей современной бытовой техники. Более того, я даже готов поручиться, что в сферу его интересов однозначно входит разведенный вареньем одеколон, который в этом ларьке продают с этикеткой "Кьянти", ни мало не смущаясь амбрэ. В клуб по интересам входило однозначное большинство стоявших на данный момент у ларька "уважаемых господ" - один. Однако же, сегодня у этого человека, судя по всему, наступил звёздный час его клуба - к нему приближается ещё один послушник на вступление в храм Пресивушной. Ба, да это же весьма знакомое лицо. Я думаю, что этот мой бывший студент, уже отличившийся у моста, займёт в этом клубе достойное место. Я даже могу предполагать, что его ждёт стремительный карьерный рост, с произведением в магистры и преосвященства. Он всегда был способным малым, этот Горошкман. Особенно по части рисовать волынки на полях тетради во время лекции.
О, вот мы видим, как он подходит к единственному и старейшему члену "клуба по интересам" и истово вопрошает его, как же стать верным участником.

13. Дэнчик
Радиоприемник сказал мне, что я скучно живу и у меня должно появиться какое-то увлечение. Странно, я всегда думал, что занятия музыкой это вполне нормальное хобби, но Павел Сергеевич говорит, что увлечение без участия в клубе - глупости. Единственный клуб, который мне известен, находится вот тут, неподалёку от католического храма.  Я попытался вспомнить, как положено вести себя в клубах и при вступлении в них. Ничего, кроме фильма про Орден Черепов мне не вспомнилось, поэтому я дополнил килт пиджаком, к которому пришил фалды, имитруя фрак, и попытался максимально вежливо обратиться к человеку, несомненно, занимающегося вербовкой в клуб. Не зная точно, преклонять ли мне колено или кланятся при обращении к нему, я решил воспользоваться простыми дружескими объятиями. Человек, на которого я возлагал столь большие надежды, мало того, что вонял рыбой, так ещё и повёл себя неожиданно: заорал: "Отпусти меня, Любочка!!!" и начал брыкаться.

14. Клуб по интересам
Последний одеколон был неплох, и я даже почувствовал себя также, как тогда, когда впервые попробовал "Виноградный день". Меня окружило марево легкого забытья и захотелось почувствовать себя ребенком и радоваться жизни. Из тумана всплывали наиболее отпечатавшиеся в памяти, самые приятные образы. Например, Люба. Она появилась в мареве, и плавно приблизилась ко мне.
Каждый раз, когда она шла по Союза Печатников, слегка пошатываясь, и прижимая к своему мягкому, желанному телу окровавленную говяжью тушу с синей печатью "ГОСТ", я, оробев, ронял астролябию (папа настаивал, чтобы я всегда носил ее с собой, вдруг пригодится, всякое в жизни бывает).
Однажды случилось чудесное. На меня до сих пор накатывает теплая волна, когда я вспоминаю этот момент. Когда я наклонился, чтобы поднять астролябию, на меня упала тень, и, подняв голову, я увидел, как Люба ласково смотрит на меня сверху вниз. С туши капала кровь мне на лицо, а я стоял перед ней на коленях и ощущал причастность к этой прекрасной женщине. То, что за этим воспоследовало, я стараюсь не вспоминать.
Призрак этой встречи частенько является перед моими глазами, когда я правильно подбираю компоненты в алкогольной смеси. Вот и теперь, я увидел ее. Но неожиданно Люба вытерла окровавленные руки о передник и бросилась обниматься.
И как обычно, видение рассеялось, и на месте Любы внезапно возник мой отец, который вручил мне астролябию со словами: "Это начало конца. Кассиопея приближается, сынок..."

15. Внутренний голем
Голос продолжал меня преследовать. Он вопил что-то про место, называемое "клуб" и пытался здороваться. Мимо меня проплывали призраки чьих-то видений - странная бабища в окровавленном переднике, мальчик с астролябией (хоть что-то знакомое и привычное!), и почему-то, Святая Барбара, танцующая на странной коробочке.
В попытках отделаться, я начал искать выход в это самое Извне. Что-то подсказывало мне, что когда созвездие Кассиопеи переместится в правильное положение, я этот выход найду. Надо сказать, что Кассиопея приближалась, чего по всем известным мне законам быть не могло. Но я уже привык к странностям этого из миров. Напомню, меня вполне устраивает ходить лесом-полем и жечь всяких там. Поэтому грядущее перемещение я ожидал с заметно нарастающим раздражением. Возможно, мне легче было бы переносить всё это, если бы не этот странный Голос. Надо будет, по прибытии, взять какой-нибудь музыкальный инструмент и воткнуть ему... ну допустим, в ухо. И играть до тех пор, пока он не сойдёт с ума.

16. Макс
Дэнчик совсем того. Говорит, что типа ходит в клуб. Ну, я такой пошел с ним в этот клуб. Там, отвечаю, телок нет, музыки нет. То есть Дэнчик говорит, что есть там какая-то Люба, и музыка сфер. Каких сфер, чё за инструмент? Короче, пришел, они какую-то бадягу пьют. И никакой движухи. Я повтыкал, взял баян, пошел за порошком.

17. Павел Сергеевич
Когда я сказал своему дурику, что у него странные друзья и что ему надо найти какое-то увлечение, то совершенно не это имел ввиду. Однако Денис, очевидно, обладал талантом интерпретации. И вот не успел я оглянуться, как помимо Макса в нашей квартире без штор (спасибо, Макс!) стали появляться еще более придурочные экземпляры. Один из них называл себя "клуб по интересам". Впрочем, вру, никак он себя не называл и вообще редко разговаривал, но всегда по делу. Например, не ждешь от него ничего эдакого, дремлешь, а он внезапно вскакивает и фальцетом орет:
- ЛЮЮЮБА! ЛЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮБА!
Или:
- ПАААПА! ПАААААААПА!
Четкий мужичок. Все-то у него в голове, очевидно, по полочкам. ***ни не скажет.
 Ну, положим, это горе было ожидаемым, но Родион оказался совершенно суровым подарком сознания. Одетый в красный пиджак, украсивший внешность синим париком Мальвины, этот субъект купил два метра питерской недвижимости у окна в доме Дениса. Помог ему в этом деле малоизвестный, но, очевидно, выдающийся адвокат Петр Андреевич Сбруя, вскорости после этого происшествия ввязавшийся в темное дело с выселением клуба шахматистов-пауэрлифтеров и вследствие этого почивший в бозе. Следователь счел за лучшее не слишком ретиво разбираться, как это вышло.

18. Денис
С тех пор, как я встретил Павла Сергеевича, моя жизнь волшебным образом стала меняться. Вступление в клуб по интересам принесло свои плоды: я стал более открытым и общительным. В моей квартире стали появляться интересные люди, которые помогают мне стирать и петь песни. Точнее, всего два интересных человека: Великий Магистр клуба (или, как он величал себя на западный манер, Indesit), и Родион, который однажды просто пришел в квартиру и сел на подоконник. 
Однако с тех пор Павел Сергеевич отчего-то стал много волноваться. Просит гулять с ним в спокойных, безлюдных местах. Не выносит Родиона. Не понимаю, откуда такая антипатия: Родион очень тихий, сядет, бывало, в углу, крутит ручку приемника... впрочем, возможно, именно это Павла Сергеевича и раздражает.
Мне кажется, наши отношения перешли на новый уровень. Он позволяет обращаться к нему на "ты" и называет меня "мой пончик". Немного фамильярно, но приятно. Мы много прогуливаемся по набережной, которую я лизнул в нашу первую встречу - он говорит, что с этим местом у него связаны какие-то приятные воспоминания. Но я не лезу в его прошлую жизнь.
По его совету я очень часто зову внутреннего голема. Павел Сергеевич в такие моменты радуется, иногда даже смеется. Однажды он сказал: "Идёт!", и я понял, что внутренний голем уже совсем близко...

19. Павел Сергеевич
Вчера, не сдержавшись, назвал идиота идиотом. Однако сильный ветер и общая недоразвитость заставили его услышать что-то жутко приятное, как я понял по его идиотическому выражению лица и танцу, в котором он меня закружил. По-моему, он еще и гей.

20. Внутренний голем
Они меня заебали. Я скакал по кочкам по периметру болота и срывал камыши, когда вдруг в моей голове раздался Голос, испустивший вопль, от которого меня всего сотрясло: "Родненький, ну наконец-то ты пришел!" Я оступился и упал мордой в болото. Вынырнул с букетом в ушах и жабой на макушке, с полным ртом ряски. Даже не знаю, что взбесило меня больше: сам факт падения или то, что мой позор увидала пляшущая неподалеку Святая Барбара. Она имеет неприятное свойство появляться неподалеку в самые драматические моменты моей биографии, которых в последнее время участились вследствие появления Голоса в моей голове. Видимо, придется-таки зайти к его обладателю в гости. Но покуда такая возможность мне не выдается, я, в отместку за испорченный день, покатаюсь на Святой Барбаре, когда она будет пролетать неподалеку верхом на этой своей коробке. И подумаю над тем, как я буду казнить обладателя Голоса, когда его попытки перетащить меня в его странный мир увенчаются успехом.

21. Аркадий, невъебенно крутой ученый
Горошкман стал часто выходить на улицу и бесконечно радовать меня своими неадекватными выходками. Право слово, наблюдать за ним стало интереснее, чем за Леонидом Эдуардычем с его беспокойно снующей в области Лионы Лидией. Я даже скорректировал время своих прогулок, подстраиваясь под суточный цикл этого бездельника.
Горошкман (очень, очень способный молодой человек, как я уже упоминал), к своим тридцати годам дошел до того, что удумал выгуливать радиоприемник. Вот уж не думал, что в век айфонов и айпадов он проникнется столь трепетной любовью к ретро. С нетерпением жду, когда он начнет прогуливаться с граммофоном.
Недавно Горошкман с приемником вальсировали. Леонид Эдуардович, заеба грешный, позеленел от ревности. Аж удочку выронил. Мда, не одно сердце разбилось на набережной канала Грибоедова. Интересно, Горошкман утопится, когда радиоприемник его бросит?

22. Павел Сергеевич
Мне кажется, за нами наблюдают. Как бы и меня за одно с моим пончиком не сочли педиком.
Пончиком я стал его называть после того случая, когда придурок приволок меня в кафе, где и попытался накормить этими самыми пончиками. Признаюсь, я даже был слегка растроган. А уж как растрогался официант, когда придурок ляпнул: "Нам с Павлом Сергеевичем пончики и латте". Я даже не знаю, что смутило официанта больше: я, салфетка, которую придурок пытался на меня повязать, или то, что дело было в чебуречной?

23. Денис
Что ж, пора признаться, я чувствую родство наших с Павлом Сергевичем душ, никто и никогда так меня не понимал. Даже Макс. И зачем, ради бога, он подарил мне вчера стиральный порошок?
Вчера мы катались по рекам и каналам. Катер "Голубенький" рассекал водную гладь, я укутывал Павла Сергеевича пледом, а он тихо потрескивал. Мне казалось, что мы смогли бы просидеть так, в обнимку, целую жизнь, и слова были не нужны нам... Но потом гид затянул: "Ночь, улица, фонарь, аптека", и я вспомнил, что обещал купить Родиону теофедрин. Да и Павел Сергеевич меня поддержал (как всегда!), закричав: "ОБНИМИ МЕНЯ КРЕПЧЕ! СОЙДЕМ НА БЕРЕГ!!! НА БЕРЕГ!!!"
Павел Сергеевич почему-то не любит звёзды, и каждый вечер просит меня, чтобы я прятался с ним под стол. Я даже завёл специальную скатерть, которая свисает до пола. Макса я попросил эту скатерть не стирать, на что он, кажется, обиделся.
Там, в темноте, мы вели очень важные разговоры. Тихо посмеиваясь, Павел Сергеевич объяснял мне, как правильно настраивать сознание на вызов Внутреннего Голема, какими словами взывать к нему, и что ещё пририсовывать к кораблику на потолке, чтобы привлекать его. Ещё Павел Сергеевич попросил меня аккуратно подготовить остальных ребят: всех их я научил петь песню про Внутреннего Голема и попросил перед сном хором ее исполнять дважды. У Великого Магистра не очень складно выходит, а вот Родион старается. Он славный малый и тоже мечтает о духовном росте - я понял это, когда увидел, что он читает "Житие и пляски Святой Барбары".

24. Внутренний Голем
Я потихоньку привыкаю к подступающему разрыву миров. Даже обозначился способ перехода: теперь по одной из рек плавает двухмерный кораблик, нарисованный гуашью. Придёт время, и он обретет третье измерение, и на нем можно будет плыть. Я не знаю, каково должно быть смешение везучести и криворукости, чтобы окружить этот кораблик правильными магическими знаками, но у того чудака в юбке получилось их нарисовать без единой ошибки.

25. Клуб по интересам
Иногда я как будто просыпаюсь и вижу странные картины: стиральная машина (она постоянно работает, что придает картине какую-то особую угрюмость), спящая на подоконнике Мальвина, стол, накрытый длинной скатертью,  за которой скрывается говорящий радиоприемник. По-моему, он тут главный. Но потом приходят Макс и Дэнчик - два хороших парня, которые вступили в какой-то клуб по интересам, и, как они утверждают, именно по этому поводу меня регулярно поят. Потом приходит Люба, и весь окружающий мир для меня перестает существовать. Иногда с ней приходит отец. Он пугает меня, как в детстве. Сует астролябию и говорит: "Кассиопея приближается. Не веришь? А ты померяй, померяй..." Я вновь просыпаюсь тогда, от страха. И, как говорит Дэнчик (он всегда говорит с успокаивающей, чуть глуповатой улыбкой), как раз вовремя. Когда я просыпаюсь, они начинают петь. Я не разбираю слов, плачу, зову Любу, - мне горько терять ее каждый раз, как в тот день.
Я не знаю, сколько это продолжалось. Дни проходили в беспокойных метаниях, к вечеру приходила она, потом песни, и всегда эта стиральная машина... Но однажды Люба не пришла. Тогда я понял, что идти надо мне.
Я выбежал на улицу. Ноги сами привели меня к месту нашей встречи. Там было пусто, и гулко стучало сердце у меня в груди. Я звал ее; оборачивались чужие, незнакомые мне женщины.
Я не помню, как и почему я добрел до моста. Вдруг я увидел на одной из его железных опор лист бумаги цвета говяжьей крови с изображением сердца (говяжьего?) и надписью: "Познакомлюсь с мужчиной. ЛЮБА".
- ЛЮЮЮЮЮЮЮЮБААААААА! - не помня себя от радости крикнул я, потянувшись рукой к опоре.

26. Аркадий, тролль под мостом
А зря я думал, что Горошкман своей находчивостью затмил Леонида Эдуардовича. Старый хрен все еще хитер на выдумку, как в те давние, поруганные им годы моего служения на кафедре. Нынче утром, прогуливаясь по своему обыкновению у моста, я заприметил, как старый черт, стыдливо озираясь и украдкой облизывая пересохшие, видать, от вожделения, губы, клеил объявления о знакомстве. Подписывался он Любой (весьма находчиво! В этом районе каждая собака знает, как он называет свою маковку). Видимо, прямо писать от лица Лионы педераст устыдился. Самым примечательным в объявлениях был даже не насыщенный розовый цвет бумаги, на которой их отпечатали (еще б надушил!), но отсутствие номера телефона и вообще каких бы то ни было контактных данных "Любы". Очевидно, любвеобильный рыболов надеялся на свою популярность среди местных жителей. И не прогадал - местные жители и впрямь безошибочно угадывали авторство. Один сердобольный человек даже подвесил на крючок неприкаянной удочки Леонида Эдуардовича перевязанный голубой ленточкой фаллоимитатор. Старый конспиратор, опасливо оглядываясь, закинул свой счастливый улов в ведро с карасями, и мечтательная улыбка не сходила с его лица весь день (и как до вечера дотерпел?)
Как я неоднократно отмечал, набережная канала Грибоедова переполнена феерическими идиотами. Но не всякий из них (увы!) кончает так плохо, как давно знакомый и отчасти даже симпатичный мне человек-Indesit, известный также как "Клуб по интересам". Оный страдалец, узрев объявление, завопил "Люба!" и отчего-то решил заняться подводным плаванием. Интересно, а сам Леонид Эдуардович догадывается, что он столь "роковой мужчина", сломавший не одну судьбу? Впрочем, в случае с нашим Мойдодыром это скорее путь в заболтивые объятия отечественной медицины: травматологии, психиатрии и наркологии.

27. Павел Сергеевич
Придурок резал колбасу. Я почти уверен, что он хотел ее съесть (мой пончик бывает совершенно непредсказуем), однако я приготовил ему сюрприз: как только он дорежет, я сообщу ему, что к приходу Внутреннего Голема надо устлать ему путь цветами. Цветами из салями, естественно. Внутренние Големы - такие гурманы.
Но пока он резал. Он делал это утомительно, как, впрочем, он делал абсолютно всё. Если бы я умел спать, то, пожалуй заснул бы, затем пробудился от его мерного, как китайская пытка, сопения, и заснул снова.
- Пончик, знаешь шшшш... - внезапно мои динамики отказались мне служить.
Я попытался начать фразу заново, но из моих динамиков раздалось лишь нестройное шипение. Скованный ужасом, я с мучительной ясностью понял: Кассиопея. Я не успел спрятаться. Чертов идиот...

28. Внутренний голем
Я купался в лесном озере, когда чертова посудина обрела третье измерение. Я со вздохом поднялся по трапу на палубу и пристроился у мачты. Внезапно я обнаружил себя сидящим на столе. Передо мной стоял тот самый мужик в юбке. Увидев меня, он с глупой улыбкой протянул мне ломтик колбасы. 
- А вот и ты! - лучась идиотической жизнерадостностью воскликнул обладатель Голоса. Я узнал его по придурочной интонации.
Он, видимо, не понял, что с ним сейчас произойдёт, и начал суматошно бегать по комнате, вопя что-то радостное. Я мрачно оглядел обстановку и увидел инструмент, которым пытали мой слух столько времени. Волынка. На волынке он играет, ****ь. Я схватил инструмент и тихо сказал:
- Хочешь, я научу тебя нормально играть на этой поебени?
Видимо, парень окончательно свихнулся. Он доверчиво подошёл ко мне и замер по стойке "смирно". Я со вздохом взял его одной рукой за голову, а второй вогнал волынку ему в ухо по самые меха. После чего пару раз издевательски дунул в одну из трубок, и мой голос пророкотал в комнатушке:
- А сейчас, мудила, я сыграю тебе твою любимую песенку, которой ты меня так мастерки заебал за прошедшую неделю. Шел внутренний гоооолем, лесом и поооолем... знаешь, я б и дальше ходил, кабы не твои песенки. Лесом и полем! - усмехнулся я, и к моим ногам упало бездыханное тело.
Я брезгливо вытер волынку скатертью, бросил ее на пол, и оказался на холме. Мудила был рядом со мной. Здесь, в высокой траве, его концертик и закончился. На бис он уже фиг сыграет, а вот я спою.
- Лесом и поооооолем... - запел я и пошел вперёд... а ничего так текст!

29. Макс
Был у Дэнчика. Ваще пусто. Даже Родион свалил. И типа грязища кругом. Скатерть эта вся в пятнах. Дэнчик придет - ваще пистон вставлю за бардак. Надо типа постирать всё это.  Чтоб порядок был. И чистота типа.
И колонка валяется. Молчит че-то. Сломалась чтоль? Да ну ее, выкинуть надо ваще, заебала она меня. Точняк, как пойду репать, возьму и выкину.

30. Павел Сергеевич
Забавно, эта история закончилась там же, где она началась, а именно в мусорном баке, куда не без злорадства препроводили меня заботливые руки Макса. Судя по веселому "тыц-тыдыц", которое он напевал по пути на свалку, едва ли он понял природу пятен на скатерти. Эх, Макс, бросал бы ты музыку.
Что ж, будем надеяться, мой пончик с детства мечтал умереть за искусство.