Читая К. Циммера

 
 «Они похожи... Господи, они не похожи ни на что,
  что вы могли бы себе представить!»
                (К. Циммер  «Паразиты. Тайный мир»)


                ________________________


Несмотря на то, что сердце моё всегда занимали (и занимают) исключительно гуманитарные дисциплины, порой, нет-нет да и потянет «на сторону» — к естественным наукам.

Нырнув в ледяную прорубь научных терминов, я чувствую, как их обжигающий холод взбадривает мой ленивый мозг, заставляя его радостно поёживаться и фыркать. Ну, вылитый «морж»!

В каких только научных изысках не барахтался мой внутричерепной друг — он у меня ещё тот «морже-эстет» (правда, на плаву держится недолго: окунулся, поплескался — и буде).

Вот и на этот раз, случайно наткнувшись во Всемирной Паутине на главу из книги Карла Циммера «Паразиты. Тайный мир» — помчалась я, сломя голову,  в книжный магазин за бесценным сокровищем (а вдруг умыкнут из-под носа! —  как будто всем делать нечего, как только читать о «сложном и причудливом мире паразитов»).

«Что он Гекубе? Что ему Гекуба?» — вопрошал шекспировский Гамлет.

«Что мне эти паразиты?» — придвинув к себе поближе купленную книгу, кокетливо вопрошаю я.

Дойдя до последней страницы, я понимаю, что отныне мой взгляд на мир уже не будет прежним  (точь-в-точь, как это указано в аннотации).

                ***

Поразительны все паразиты, представленные в книге, но пальму первенства, на мой взгляд, заслуживает саккулина (Sacculina) — рачок, паразитирующий на крабах. На примере этого рачка можно увидеть, насколько дьявольски изобретательными могут быть паразиты.

Свой жизненный путь саккулина начинает в виде свободно плавающей личинки — крохотной слезинки с трепещущими ножками и парой тёмных глазков. Вот этими самыми ножками (на них расположены органы чувств), личинка-самка находит по запаху потенциального хозяина.

Оказавшись на панцире краба, она добирается до уязвимого места на клешне («где твёрдый экзоскелет гнётся и где имеется мягкий промежуток»), и вонзает длинный шип, через который впрыскивает капельку жидкости (а по сути, самоё себя). То, что ранее было личинкой ныряет в глубины крабьего тела, приняв облик слизня (само тело личинки, став пустой оболочкой, отбрасывается за ненадобностью). Начинается новый этап жизненного цикла.

Побродив какое-то время в организме краба, слизень наконец оседает на нижней части панциря и...пускает корни, проникающие повсюду, вплоть до глазных стебельков. Этими всеопутывающими корнями паразит всасывает питательные вещества, растворённые в крови краба (к слову сказать, сам краб продолжает вести нормальную жизнь).

В таком состоянии саккулина может провести всю оставшуюся жизнь, если только её не обнаружит личинка-самец.

И вот тут начинается самое интересное.

Попав в тело краба точно таким же способом, каким до этого попала личинка-самка, мужская особь саккулины шипастой торпедой устремляется на встречу с возлюбленной.

Дальнейшее напоминает фантастический бред под названием «Мы странно встретились».

Чтобы окончательно не запутаться в любовном хитросплетении паразитов, вспомним, что собой представляет самка саккулины — этакая всеопутывающая корневая система в теле краба. Плюс два пульсирующих канала (по сути, органы размножения).  Всё вместе — и составляет тело самки.

Нырнув глубоко внутрь тела возлюбленной (а точнее, в один из пульсирующих каналов) — мужская особь продолжает двигаться всё дальше и дальше, и через десять часов(!) достигает конечной цели —  дна канала. Кстати, так как каналов два, то и самцов, как правило,  бывает  двое — в дальнейшем самка  всю жизнь носит их в себе (вот уж воистину живое воплощение известного философского принципа — « всё своё ношу с собой»). Живая матрёшка. Самцы надёжно спрятаны в глубинах тела самки, в то время как сама она живёт в чужом теле, — в каком сне такое может присниться?

Самцы перманентно оплодотворяют самку,  а та — каждые несколько недель  производит на свет тысячи новых личинок.

А что же наш краб, в теле которого бушуют такие нешуточные страсти?

Бедняга начинает разительно меняться: прекращает линять и расти, не может спариваться и производить потомство.  Саккулина полностью контролирует своего хозяина, становясь, по существу, его новым мозгом.  Теперь  краб — «живой мертвец на службе повелителя». Всю свою любовь и заботу он переадресовывает саккулине.

А происходит это следующим образом.

Попав в тело краба, самка саккулины неслучайно выбирает нижнюю часть панциря в качестве будущего местообитания. Дело в том, что у здоровых самок краба на этом месте находится специальная "сумка" для хранения оплодотворённых яиц. Как всякая заботливая мать, она бережно следит за будущим потомством, соскребая с сумки водоросли и грибы. Более того, когда детёнышам-личинкам приходит пора выходить из сумки, мамаша  взбирается на высокий камень и машет клешнями (создавая дополнительные водные потоки), чтобы помочь своим деткам.

У заражённой же самки краба, на месте, где у неё должна находиться специальная сумка, вырастает плотный нарост, образованный саккулиной. В нём живут, ожидая своего часа, личинки паразита, к которым самка краба относится как к собственному потомству. А когда поспевает время вылупления «деток», она точно так же размахивает клешнями, помогая им выбраться из сумки. В океан выталкивается целая армия паразитов.

Кстати, самцы-крабы тоже подпадают под чары саккулины. У здоровых самцов обычно маленькое брюшко, но у заражённых — брюшко вырастает до приличных размеров. Иными словами, самцы «беременны» саккулиной.  Поведение крабов в корне меняется — они начинают вести себя как самки: ухаживают за «сумкой», машут клешнями, чтобы помочь «деткам» выйти наружу и т. д.
 

                ***


Познакомившись с саккулиной, равно как и с другими паразитами (слава Богу, только на бумаге), и, справившись с первоначальным чувством тихого ужаса,  у  меня сложилось впечатление, что паразиты — это абсолютное зло. Но, как известно, первое впечатление обманчиво.

В это трудно поверить, но паразиты могут служить хорошими индикаторами экологического здоровья, более того, они жизненно важны для него. Эта теория носит название «паразитической стабильности».

Чтобы было понятно, о чём идёт речь, привожу небольшой фрагмент из книги:

«Как правило, скотоводы прививают своих животных лекарствами, стараясь максимально избавить их от кишечных паразитов, но не исключено, что как раз паразиты способны поддерживать тонкое равновесие между скотом и травой на пастбище. Личинки некоторых паразитов, чтобы попасть в хозяина, прикрепляются к травинкам. Оказавшись в кишечнике овцы, червь созревает и начинает отсасывать часть съеденной овцой пищи. Овца, вынужденная бороться с паразитом, меньше живёт и приносит меньше ягнят. Так паразит уменьшает размеры стада.
Взлёты и падения численности характерны для любой экосистемы. Если скотовод выгоняет на полузасушливое пастбище слишком много овец, овцы плодятся, а травы приходят в упадок. Одновременно меняются и паразиты: когда вокруг полно овец, они плодятся в неимоверных количествах[…] Иными словами, истощение пастбищ автоматически запускает вспышку численности паразитов и уменьшает стадо, позволяя травяному покрову восстановиться. Вскоре численность овец тоже восстанавливается, но благодаря контролю со стороны паразитов она не достигает уровня, при котором засушливое пастбище может превратиться в пустыню…».

Увы, теория паразитической стабильности остаётся только теорией.

В конце книги Карл Циммер приводит интересную метафору. Он сравнивает Землю с хозяином, а людей — с паразитами, обитающими на ней. Правда, сетует Циммер, «мы — очень неумелые паразиты». Настоящие паразиты вызывают только необходимый вред, поскольку эволюция научила их: бессмысленный вред хозяину обернётся вредом и для них самих.

Не мешало бы и людям осознать эту простую истину.