В Татрах

Яркое солнце заливало ликующим светом тропинку, стекая потом по спине.

«Снова придется футболку стирать», - с легкой грустью констатировала я сама себе.

Лес игрушечно прижался к моим ногам, не поражая меня – за неделю я привыкла к горным пейзажам, хотя, должна признать, горы, однажды приворожив, уже не отпускали.
 
А под ногами перекатывались, белели камни, взгляд то и дело натыкался на синюю полосу, узнавая и приветствуя ее, ведущую вверх и вверх, подгоняющую от метки к метке. Сегодня – синяя. Я сверилась с картой. Скоро будет развилка. Моя тропа – синяя – пойдет вправо. Красная – влево. Но сегодня было жарко, меня манила водная синева. Вверх и вверх.

Я слегка задыхалась от подъема, с некоторым изумлением поглядывая на спину скачущего впереди меня с камня на камень Женьку, не умолкающего ни на миг. Сама я уже давно, километра два назад, отказалась от разговоров, сберегая силы. К тому же раздражала влажная спина, разгоряченная солнцем, подъемом и плотным рюкзаком. С завистью я снова посмотрела на Женьку, радостно бегущего вверх и вверх – он давно остался в одних джинсах, его куртка и футболка покоились у меня за спиной в рюкзаке, а он подставлял ликующему солнцу свои плечи. К сожалению, это могут позволить себе только дети. Ну и, с некоторыми оговорками, мужчины. Я оглянулась. Да нет, оголенных торсов не видать. Все одеты со знанием дела, явно посетили туристические магазины и купили полагающуюся случаю одежду. А Женьке еще нет шести. Так что пока его не слишком интересуют все эти штучки. Вот звезды – это да. Или динозавры.

-Мама, смотри, этот камень похож на кость динозавра. Давай ее откопаем?

Прикинув восторг окружающих, когда мы раскопаем тропинку и устроим обвал в Татрах, я подгоняю его дальше, вверх и вверх, от одной синей метки к другой.

-Нас ждет вершина, мой мальчик.

-Но, мама! - он пытается протестовать. Ему действительно очень хочется найти динозавра.

Шею оттягивал фотоаппарат. Его вес раздражал меня, но оставить его в хостеле было выше моих сил. Я выходила в горы, чтобы колдовать, пытаясь подчинить моему объективу магию этих вершин. Они не поддавались мне, но и я не сдавалась.

Неожиданно на нас опустилось облако. Или это мы поднялись к облаку? Вокруг кружили в танце, сталкиваясь, как неопытные танцоры, расходясь и вновь встречаясь, ни на миг не переставая двигаться, капли. Я почувствовала, как мои щеки стали влажными.

-Женька! - окликнула я сына, скрывшегося от меня в облаке. - Иди сюда, надо куртку надеть.

Но он и сам уже прибежал ко мне, пытаясь согреть руками свои мгновенно озябшие плечи.

Куртки, горячий чай из термоса и бутерброды. Блаженство привала хоть немного примиряло меня с ноющей от тяжести ноши спиной. Я даже чувствовала некоторое удовлетворение, что не зря тащила на себе весь этот груз. Хотя еще пять минут назад на тропе, залитой горячей солнечной волной, это казалось глупым. Эдакая надоедливая и ненужная предусмотрительность матери.

Думать об этом было приятно. Как бы ни мешала эта предусмотрительность, сейчас мои покрасневшие замерзшие руки сжимали чашку с горячим чаем, а натянувший на глаза капюшон Женька жевал кусок горького шоколада.  И лишь где-то далеко, на краю облака, неясным призраком маячила фигурка мальчика с голой спиной, скачущего с камня на камень, унесенная облаком в вихре танца, переставшая быть реальной в осязаемой влаге и холоде окружающего нас тумана. Я смотрела вокруг. Куртки, дождевики. Бутерброды. Такие плотные, такие материальные люди, серьезно жующие, тяжело сидящие на камнях. Как странны были они в бесплотности тумана. Казалось, они вдруг обрели свою плотскость лишь благодаря ему – скрывшему из наших глаз горы. Горы, своим величием вмиг ставивших нас – возомнивших о себе невесть что – на место.