Где ты, Ольга? Или первый рассказ. Пьеса

Антон ТЮКИН

ГДЕ ТЫ, ОЛЬГА? ИЛИ ПЕРВЫЙ РАССКАЗ
(трагикомедия, одноактная пьеса в шести явлениях)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Андрей – хорошо одетый молодой человек (инженер и лаборант в провинциальном ВУЗе)
Ольга Кашина – миловидная девица с оленьими глазками и необыкновенно ровными, белыми зубками  24 – 25 лет от роду, одевается модно, вызывающе, даже кричаще (воспитатель детсада)
Черт, он же Бес, он же Внутренний Голос Андрея – никому не видимый субъект, фантом созданный фантазией, то есть силой воображения героя

Место действия – Россия. Наши дни.

На сцене - городская квартира весьма среднего достатка. Кухня с газовой плитой, столом, стульями и холодильником. Выход в коридор с двумя белыми дверцами. Коридор со входной дверью, вешалкой расположенной возле, большим зеркалом и телефонным столиком. Из него открывается проход в большую комнату. Синтетический, цветастый палас. Стенка, стол, стулья и бесформенный, мягкий диван, торшер льющий ласковый, розовый свет. Большой плазменный экран телевизора. Электронные часы на столике светятся зеленым светом. На часах стремительно мелькают цифры, словно время идет необычно быстро. Над всей обстановкой квартиры нависает большая, разлапистая люстра. Чуть раскачивается, словно маятник в такт бегущему времени. (Декорацию обстановки квартиры, состоящей из нескольких помещений целесообразней смонтировать на поворотном круге сцены, оборот которого на определенный градус будет открывать для театрального зрителя очередное место действия пьесы. Перед началом явления первого целесообразно сделать полный оборот поворотного круга, показав декорацию со всех сторон. Оборот – есть логический ход, связанный с движением времени.)   

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

В большой комнате за столом на колченогом стуле сидит Андрей – современно одетый молодой человек. Что – то пишет в открытой тетради. Пыхтит от натуги и с мучительной гримасой на лице зачеркивает. Снова пишет.   

Андрей. (утирает пот со лба рукавом своей модной рубахи). Ну, и как это все описать? Вот ведь, это же не возможно никак рассказать. Потому, как для этого дела есть на свете люди такие специальные – писатели. (с почтением кивает головой) А еще, говорят, что такому ремеслу замысловатому специально учат. В городе Москве, в Литературном институте – сам слышал. Раньше, вроде бы всех бесплатно учили, а теперь - за огромные деньги. Профессия!

Встает из – за стола. С гримасой отчаянья на лице бросает шариковую ручку на стол. Ручка катится с шумом норовя свалиться на пол. Андрей ловко ловит ладонью ее. Выходит на авансцену.

Андрей. (с тоской и отчаяньем в голосе) Все напрасно. Так никак не пойдет - на бумаге. (с робкой догадкой, надеждой) На компьютере – другое дело. Там то все же много проще - чисто технически. А то вечно чего – нибудь позабудешь, и чего потом делать: всю страницу от руки переписывать по - новой? (разводит руками) Это ж жуть!.. На компьютере – другое дело! На компьютере то и дурак писать может! (задумчиво) Завтра надо будет попробовать. Завтра, вроде, на работе делов - то не много. Вот писательством я и займусь на досуге. А чего же: попытка не пытка?

Подходит к столу. Берет в руки тетрадь. Небрежно листает и бросает тетрадь в дальний угол большой комнаты.

На журнальном столике начинает пищать трубка сотового. Андрей берет трубку. Быстро бросает свой взгляд на экранчик. 

Андрей. (бурчит довольно под нос) Это Кашина Ольга.

Нажимает на кнопки и подносит сотовую трубку к уху.

Ольга Кашина. (имитация режима громкой связи – с шумами и грубой передачей звука, говорит быстро, твердо, c металлическим напором в голосе) Алло. Это я. А ты – дома? Я сегодня зайду вечерком. Приготовь что – нибудь. Я же буду с работы. Ты понял? Деньги есть у тебя на проезд мне, надеюсь? А то я, как всегда, поеду поздно. На такси от тебя, разумеется.

Андрей. (робко, пугливо) Как всегда? (строит кислую мину, начинает нервно шарить в карманах ища кошелек)

Ольга Кашина. (передразнивает, c еще большим напором) Как всегда. Как всегда. Я надеюсь, у тебя сто рублей на такси все же есть? (жалуется) А то в садике я вечно бегаю на своих - двоих, как собака какая. Все начальство – такие придурки. (со смешком, весело) Утром сторожа встретила. Пьяный. Ну, так это всегда. Даже ключ в дверной замок не может засунуть. Представь. Ну, я сторожу тогда и говорю: “Вы (к) жене то своей попадаете? Или Вы и дома – как сейчас - никак?”

Андрей. (нервно, тяжело) И чего?

Ольга Кашина. (весело, задорно) Он обиделся – чудила.

Андрей. (раздраженно, c дрожью в голосе, устало) Ясно – ясно. Я понял! (шарит по карманам, наконец достает кошелек, открывает, со злостью заглядывает  внутрь, делает на лице недовольную, жалкую мину)

Ольга Кашина. (нагло, радостно) Хорошо, коли понял! Значит, жди меня в гости к себе ровно в десять! (смеется) Я, надеюсь, что “пряники” у тебя есть дома?

Андрей. (c просветлевшим лицом и надеждою в голосе) Есть, конечно. Я жду.

Ольга Кашина. (игриво) Это хорошо. Тогда - до вечера! Целую! Чмоки – чмоки!

Андрей. (радостно бурчит) И я – тебя, это, целую, и чмоки!

В телефонной трубке - гудки.

Андрей кладет трубку на столик и начинает радостно скакать по комнате. Заиграла веселая музыка (лучше чардаш, или что – то в этом роде - венгерское). 

Появляется Черт. Черт и Андрей вместе скачут по комнате и кривляясь танцуют держась за руки и поминутно взбрыкивая. Звучит чардаш.

* * *

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Прихожая все в той - же квартире. Дверь входная, домофон и вешалка возле двери. Большое зеркало висит над телефонным столиком. Слышен треск - это сигнал домофона. Из большой комнаты быстро подходит Андрей.

Андрей. (берет трубку домофона) Алло.

Ольга Кашина. (бодро, радостно, с нагловатым задором) Это я. Открывай.

Андрей давит на кнопку. Вслед за этим раздается мелодичный звук.

Андрей. (в трубку, твердо и радостно) Заходи!

Андрей открывает замок. Нешироко отворяет дверь на довольно слабо освещенную лестничную площадку. Стоит у двери и ждет Ольгу Кашину.

Внизу хлопает гулко. Слышится цокот поднимающихся по лестнице шагов.

Андрей. (негромко, с радостным, просветленным лицом, оборотясь ко зрителям) Это Ольга поднимается вверх. (глуповато улыбается, счастливо)

Дверь на полутемную площадку широко распахивается. Входит Ольга Кашина. 

Ольга Кашина. (радостно, игриво, улыбаясь лукаво) Это я. (обнимает Андрея за шею, заглядывает в глаза) Здравствуй, милый! (коротко целует в губы) Ждал? Вижу: ждал. (целует опять с придыханием) Там такси. (с самоуверенной улыбкой, а затем с наигранным смущением показывает пальчиком на дверь) Я к тебе на машине приехала. Надо деньги таксисту отдать. (с мягкими, но требовательными нотками в голосе) Где твои сто рублей? (игриво, лукаво) Я вниз сбегаю и сразу обратно.

Андрей. (c легким раздражением в голосе, чуть погрустнев) Ты же, вроде, с работы? (с тяжким вздохом достает кошелек из кармана, открывает его, протягивает сложенную пополам купюру) На, бери. Только я то подумал, что тебе на обратную только и надо. (выражение лица героя - кислое)

Ольга Кашина принимает купюру и стремительно прячет в карман.

Ольга Кашина. (весело, слегка небрежно) Я тебе все потом расскажу. Спасибо. (машет ручкой и выбегает за дверь) Дверь не запирай. (звонко говорит спускаясь по лестнице) Я мигом.

Цокот от каблучков - вниз по лестнице – дробью. Тяжело и гулко хлопает внизу. Чуть заметный звук отъезжающей автомашины. Снова хлопает гулко и тяжко. И опять – каблучки гулкой дробью – наверх.

Входит Ольга Кашина.

Ольга Кашина. (отдуваясь, слегка раскрасневшись) Фу. Забегалась. (обмахивает лицо ладонью, вытирает платком пот со лба)

Ольга Кашина начинает снимать дорогое пальто. Андрей ей помогает. Принимает пальто на руки. 

Ольга Кашина. (снисходительно, с лукавой улыбкой) Не помни. Дорогое. (улыбаясь презрительно, c поучающими нотками в голосе) Ты, держи. Да не так. Не понял? (нервно дергает Андрея за рукав, c раздраженными, требовательными нотками в голосе) Разверни его, ну.

Андрей вешает пальто на вешалку, бережно разглаживая вещь руками.

Ольга Кашина. (иронично) Не лапай. Руки то, поди, не мыл. (смеется)

Ольга Кашина протягивает Андрею мокрый, сложенный зонт.

Ольга Кашина. (поучающим тоном) Кнопку там надави. (тычет пальцем на зонт) И поставь в коридор.

Андрей с шумом раскрывает зонт. Ставит зонт на пол.

Ольга Кашина. Сумку можно тут – на телефонном оставить? (снисходительно, с иронией) Экий ты неловкий! (смеется).

Ольга Кашина нагибается. Начинает расстегивать молнии на сапогах. Андрей помогает их стаскивать.

Ольга Кашина. (чуть раздраженно) Да держи же мои сапоги. Вот так. Вот так.

Андрей берет в руки один, после этого – второй сапог. Ставит на расстеленную на полу газету. Смотрит на запачканные грязью руки. Быстро убегает за белую дверку. Из - за дверки слышен шум текущей воды. Возвращается  скоро, стремительно. 

Ольга Кашина. (со смешком) Поросенок! Свинья грязи найдет. (улыбается, снисходительно смеется) У тебя сушилки то есть?

Андрей (со смущенным лицом) нервно роется в  ящиках телефонного столика. Достает электрические сушилки для обуви.

Андрей. (радостно, с услужливой улыбкой) Вот они.

Ольга Кашина. (поучающим тоном) Положи вовнутрь. Воткни шнур в розетку.

Андрей засовывает сушилки в ее сапоги и втыкает шнур в розетку.

Ольга Кашина (с улыбкой, самовлюбленно) Не ходить же во влажных потом. (обернувшись к Андрею смеется) Жди меня и я - вернусь. Только очень жди.   

Уходит за белую дверку. Из-за дверки слышен шум текущей воды. Возвращается в прихожую. Неторопливо начинает краситься у зеркала. Через некоторое время идет в комнату.

* * *

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Кухня в квартире. На кухне – Андрей. Делает бутерброды, открывает коробки конфет и бутылки спиртного. Шумно, c белой пеной из горлышка открывает бутылку шампанского. Достает тарелки, бокалы, загружает все это (с характерным грохотом и звоном) вместе с различною снедью и напитками на домашнюю, сервировочную тележку.   

Андрей. (с мечтательной улыбкой, ласково) Птичка. Милая птичка. Или ласковый зверь. (глупо улыбается, чешет голову) Хорошо все – же с ней. Только больно. Душе, что ли так больно?

Вновь звенит тарелками и бокалами, посредством большого ножа сдирает прозрачные пленки - обертки с конфетных коробок. Грузит на тележку. Встает,  чтобы перевести на мгновение дух. Смотрит на тележку. После берется за ручки. 

Андрей. (с ироничной усмешкой) Ну, поехали!

Появляется Черт. Подбегает к Андрею скача и кривляясь.

Черт. (подходит к Андрею сбоку, говорит ему в ухо) То же мне “Гагарин” выискался.

Андрей не понимающе иронично кривится и смущенно трясет головой. Катит сервировочную тележку сперва в неосвещенный коридор, а оттуда – в освещенную большую комнату.

* * *

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

В большой комнате на бесформенном диване сидит Ольга Кашина. На лице у Ольги Кашиной - самодовольная ухмылка. Ольга Кашина сидит положив ногу на ногу и качает ногой. Над ее головой в такт качается люстра. На часах быстро – быстро мелькают часы и минуты. В такт бегущему времени движется нога Ольги Кашиной с нахлобученным тапком, розовый помпон на котором ходит точно, как маятник – то вверх, то вниз.

В комнату ходит Андрей выкатывая перед собою тележку. Подвигает со скрипом. Ставит тележку к дивану против Ольги Кашиной. Не спеша садится рядом.

Быстро текущее время на часах замедляется. Цифры перестают скакать бешено. Амплитуда движения люстры – маятника заметно снижается.    

Ольга Кашина. (повелительно, недовольно, с иронией) Где ты там? (смеется) Тебя можно за смертью послать. (скалит ровный, ослепительно белый ряд зубов) Все готово? (властно, смеется) Так включи телевизор!

Ольга Кашина протягивает пульт Андрею. Андрей давит на кнопку. Телевизор включается. На большом экране – президент и премьер. Официальная хроника. Бодрый голос ведущего говорит о каких – то достижениях в стране.   

Ольга Кашина. (серьезно, презрительно) Не хочу эту дрянь. (скалит зубы, смеется) Мне такое не интересно. (повелительно, властно) Переключи! (нетерпеливо) Ну, давай же пульт! Где он? (шарит глазами, руками по сервировочной тележке и дивану, найдя - снова смеется) У меня под попой! (самодовольно, хвастливо) Вот у нас дома – кабельное есть. (с резким недоумением мгновенно переросшим в раздражение и недовольство) А вино сухое где?

Андрей вскакивает резко с дивана.

Андрей .(со смущением и испугом) Сейчас я принесу, дорогая.

Андрей выбегает из комнаты. Возвращается с откупоренной винной бутылкой. Вновь садится на диван рядом с Ольгой.

Андрей. (улыбается) Венгерское. (демонстрирует Ольге бутылку)

Ольга Кашина. (снисходительно, с улыбкой, повелительно) Наливай. Ну, за встречу! (поднимает бокал)

Андрей. (с робкой, счастливой улыбкой) За встречу.

Со звоном сдвигают бокалы. Поминутно пригубляют вино. 

Андрей. (улыбаясь заискивающе) А откуда ты шла?

Ольга Кашина делает вид, что не слышит Андрея или не понимает вопрос. Пригубляет вино и наманикюренными пальцами достает из коробки конфетку. Кладет себе в рот. Начинает жевать.

Ольга Кашина. (говорит невнятно, c полным ртом) Из гостей.

Андрей. (не расслышав, не поняв, уже с напором) Так откуда?

Ольга Кашина. (прожевав, снова громко и нагло, отчетливо) Ты глухой? Тебе ж русским языком сказала: “из гос - тей”! (машет ручкой на сторону, хмурится) Меня после работы пригласили в гости на Калинина. Тут, вообще то, недалеко от тебя. (снисходительно улыбается) Впрочем, ты ведь все равно их не знаешь. (улыбается оскалясь широко) Это - люди с работы.

Андрей. (робко, нерешительно, недоуменно качая головой) На Калинина – это же близко. Можно было дойти. И не брать машину. (слегка испуганно, тихо) Или как?

Ольга Кашина. (с возмущением, c гневом во взгляде и голосе, нагло и максимально решительно) А тебе на меня денег жалко? (обиженно) Буду я под дождем, темным вечером, пешком ходить?! (с истерическими нотками в голосе, гневно сверкая глазами) Ты чего же хочешь, а? Чтоб меня изнасиловали, или может, сразу убили?! (отворачивается обиженно, после резко поворачивается, на глазах блестят слезы)

Андрей. (робко ноет, виновато канючит) Я такого никак не хотел. Ты прости меня. (бьет себе по лбу ладонью) Я дурак. (прижимает к груди руку, после начинает бить себя кулаком по груди) Ты прости. (глядит робко, пугливо на Ольгу) Хорошо? Вечно глупость скажу, и потом. (снова бьет себя по лбу) Я такой идиот. (бьет себя по груди) Мне так стыдно.

Ольга Кашина. (улыбается нежно, тянет тонкую, нежную руку к нему, ласково беря за запястье) Все. Довольно. (улыбается приветливо, весело) Все. Довольно.

Андрей. (чуть задумчиво, нежно, обращаясь к зрителям) Она, как ангел.

Из неосвещенного коридора в комнату заходит Черт. Подбегает к дивану скача и гримасничая. Встает за плечом у Андрея. Нагибается и неслышно шепчет на ухо.

Андрей. (тихо, но отчетливо, с недоумением и испугом, обращаясь к зрителям) Ангел смерти. (с перекошенным от страха лицом) Ангел смерти. (непонимающе хватается за голову) Ничего у тебя не получится с ней – не надейся.

Ольга Кашина с изумлением глядит на Андрея. Андрей встает и уходит на неосвещенный коридор. Вслед за ним кривляясь и противно хихикая выбегает из комнаты Черт. Исчезают за белою дверцей. Из – за дверцы раздается шум воды. Через минуту шум воды прекращается. Появляется Андрей с мокрым, умытым лицом. Вытирает рукавом рубахи лоб.   

Андрей. (с облегчением) Фу. Вот ведь черт. (весело глядит на зрителей) Показалось, наверное?

Вновь садится на диван рядом с Ольгой. Ольга Кашина и Андрей сидят рядом, выпивают и закусывают. И глядят поминутно друг – на – друга (с интересом, призывно и нежно), или искоса на большой телеэкран (без большого интереса, как – бы чисто формально). На экране идет детективный сериал. После сериал сменяют  “Новости”.

Ольга Кашина. (широко улыбается, скаля белые зубы, смеясь) Чем ты тут занимался без меня? (наигранно - требовательно) Отвечай.

Андрей. (чуть осмелев, с услужливым подобострастием) На работу ходил.

Ольга Кашина. (хохочет) На работу? Так и я – на работу. (тянет ноги вперед и суча ими в воздухе сбрасывает тапки на ковер, залезает на диван уже “с ногами”, говорит игриво) Вот так лучше?

Андрей. (чуть смелее, c надеждой) А то. (тянет руку и кладет ее на шею Ольге Кашиной сзади, робко обнимает за плечи)

Ольга Кашина. (сбрасывает руку) Ну, не сразу, не сразу. (зябко дергает плечиком) Ты, убирайся. Уйди. (игриво хихикает) Знаешь сказочку про “накорми - напои”? Неужели не слышал?   

Андрей. (смеется) А потом уже “спать уложи”? (вновь сжимает плечо) Знаю, знаю.

Ольга Кашина. (игриво противится) Нет. Нет, не сразу. Я с работы. Ты не понял, агрессор ты этакий? (резко сменив тон с эротически – любовного на дружеский) А откуда ты знаешь ее?

Андрей. (с недоумением) Кого это “ее”?

Ольга Кашина. (широко улыбаясь) Сказку, сказку. (игриво) Я тебе не сказала еще?  Мы с детьми читали в садике сегодня. (бодро, весело, задорно) У меня в группе то есть, там где я – воспитателем работаю. Понял?

Появляется Черт. Подбегает скача и кривляясь, наклоняется к самому уху Андрея.

Черт. (с мерзкой, подлой ухмылкой) Вот так чудо твое детей любит. А ты думал? Твоя ведь? Вот ты женишься? Нет. Хи – хи – хи – хи - хи. 

Черт кривляется, скачет и опять убегает. Пропадает в коридорной темноте.

Ольга Кашина. (проникновенно, ласково) А тебе в детстве мама читала? Или ты уже сам? (чуть погромче, говорит с напором недоуменно глядя на Андрея) Эй, ты слышишь меня? (раздраженно, немного гневливо) Я чего: со столом говорю? (тянет руку к Андрею, тормошит за плечо)

Андрей (вздрогнув испуганно, оборачивается к Ольге, смотрит удивленно) Ты прости. (заглядывает к ней в глаза)

Ольга Кашина. (широко улыбается, после - смеется) Да ты пьяный. Да еще и сказок не знаешь? (скалит белые зубы) Если пьяный, то я с тобой не буду.

Андрей. (встрепенулся обиженно) Почему?

Ольга Кашина. (с возмущением наигранным) “Почему?” В твоем возрасте у людей уже дети. Сами сказочки детям рассказывают. А он, де, притворяется, не понимает он, почему нельзя с пьяным! (высокомерно, сварливо) Не хочу, чтобы дети у меня, если что случится, родились уродами! Ты понял?!

Андрей. (с робкой, самой последней надеждой) Понял – понял. Ну, а все – же, можно ведь и сегодня. Я ведь не. Не какой – то там. Ты поняла? (берет Ольгу за руку)

Ольга Кашина. (вырывает руку из ладони Андрея, кричит с явно истерическими нотками в голосе) Нет! Ты болван! (подскакивает на месте, краснеет от негодования чуть почувствовав сопротивление Андрея, после с силой вырывает руку и трясет перед собой, как от боли, с жалостью глядит руку, потом резко встает и кричит во весь голос) Извиняйся, идиот ты этакий! Я вообще сегодня – никак! Ты не понял? У меня “это самое”. (густо краснеет, как рак, от смущения или от приступа гнева)

Андрей. (стыдливо, обиженно, робко канючит) Извини дурака! Я ж, серьезно не знал! (снова бьет себя в грудь горячо извиняясь) Я ж не знал, что “никак” и что “самое”. (бьет себя ладонью по лбу) Ты прости.

Ольга Кашина. (очень строго, высокомерно, сварливо) Ладно уж, прощаю. (назидательно) Только после спрашивать надо, подлец! (машет ручкой и презрительно кривится) Все вы мужики – такие сволочи.

Ольга Кашина уходит в коридор. Пропадает за белою дверкою. Возвращается в комнату с мокрым, умытым лицом. Глаза Ольги Кашиной красные, раскраснелось лицо. Вновь садится на прежнее место.   

Ольга Кашина. (говорит отвернувшись, надув губы обиженно) Неужели ничего другого нет у вас на уме? (командует) Отодвинься. (поучительно, высокомерно, сварливо) У меня голова очень сильно болит, а он с глупостью лезет. Лучше бы занялся чем - то путным. Вон, ребята на гитарах играют. И мой брат, между прочим. У кого – мотоциклы, машины. (машет ручкой презрительно, кривится) А ты? Только на работу ходишь, да и то платят мало тебе.

Андрей. (смущенно) Я тут думал рассказ написать. Не веришь? Даже начал в тетрадке, но в тетрадке писать неудобно. (чуть смелее) Даже не понимаю, как столетия писали люди вот так. Сперва писали черновик какой – нибудь там книги, а потом все опять набело переписывали. Ну, а если вдруг чего забудешь или надо исправить? (уже весело, бодро, кося глаз поминутно на Ольгу, замечая, что она не сердится) Это же какой кошмар! Хорошо, что сейчас есть компьютер. Все – таки мы в двадцать первом веке живем. Чего надо – в раз вставил.

Ольга Кашина. (улыбается, потом - смеется) Ты пожалуй что вставишь. Раньше перьями гусиными писали. После - металлическими перьями. Видел в детстве на почте такие – с деревянными ручками? С позапрошлого века на машинке набивать придумали. У меня в свое время бабушка секретаршей работала – я все знаю.

Андрей. (улыбаясь блажено) Да, придумали всякую хрень. (наливает себе и подруге, искоса глядит на Ольгу Кашину)

Вместе пьют и закусывают.

Андрей. (весело и что почти уже не смущенно) За здоровье!

Ольга Кашина. (улыбается милостиво) За здоровье! (с интересом) А про что твой рассказ? (чуть игриво - задумчиво) Может – быть про Саддама Хуссейна? (тычет пальчиком в телеэкран по которому “Новости” демонстрируют иракского диктатора, улыбается, потом смеется обнажая свои белые, ровные зубы)

Андрей. (улыбается) Нет. Не про Хуссейна он. Просто он - про жизнь. (говорит бодро, весело) Я тогда в седьмом классе учился. Год, наверное, был восемьдесят пятый. Не раньше. Вот, была в нашей школе училка одна. Географию эСэСэСэР вела. Риммой ее звали, а кликуха у Риммы – Лупаниха.   

Ольга Кашина. (с интересом, смеется) Ну, и что? (немного лукаво, хитро) Что там было то – в школе?

Андрей. (говорит быстро, сбивчиво) Там, короче. Раньше было как? Не знаешь? Раньше требовали от учителей нас воспитывать что – ли. “Учить жизни” или “учить Родину любить”, понимаешь?

Ольга Кашина. (притворно) Да, ну?

Андрей. (с бодрым напором) Не понятно тебе? Одним словом – мозги компостировали. Заставляли их врать в ГОРОНО, что мы де у себя в Союзе живем лучше всех в мире.

Ольга Кашина. (впервые искренне) Я и не помню. Я была тогда маленькая.

Андрей. (с прежним бодрым напором) Не помнишь? Маленькая, говоришь, еще была? Да еще тех, кто против вранья – и клеймить, и желательно покрепче, значит. Этих самых, “тех, кто против” сажали тогда.

Ольга Кашина. (с недоумением) Куда?

Андрей. (горячо и с напором) В тюрьмы, в тюрьмы конечно. А куда же еще? В лагеря, как при Сталине.

Ольга Кашина. (не понимая) Это было при Сталине? Но все это - давно. (загибает пальцы считая, шевелит губами и глядит недоверчиво) Ты тогда еще не жил. Не ври. (смеется)

Андрей. (горячо, еле сдерживаясь) Это было и после его, но поменьше. Намного. Некоторых из них, кто знаменитый больно был – просто в ссылку в какой – нибудь город закрытый ссылали.

Ольга Кашина. (с недоумением) Что такое: “закрытый”? Почему? Я не знаю.

Андрей. (с чувством, не спеша, размеренно) Что такое “закрытый”? Это город, куда иностранцев на дух не пускают. Такое бывает. А почему? Там заводы военные или, скажем, для судов военных - база. Все понятно? (продолжает бодро, весело) Так вот Римма говорит нам раз: “Есть ребята – говорит нам Римма – академик такой по фамилии Сахаров. Так вот этот академик нас ругает, критикует нас, значит, но все это -  потому что он сошел с ума.” Вот такая она дура была. (смеется) Ты те годы не помнишь?

Ольга Кашина. (отчего то стыдясь) Не помню. 

Андрей. (бодро и весело) Это не академик “не в себе” был в те годы. Это мы – всей страной придурялись, да еще и верили разной чуши и бреду. Уж, не знаю: верила ли Римма в тот бред, который сама говорила, или только хитро притворялась, потому что работа такая? Мне про это не ведомо. Только после того, как того академика Сахарова с ссылки, с города Горького отпустили примерно уже через год, Римма эта - Лупаниха перед нами тем своим рассказом опозорилась. Осрамилась своим враньем. Понятно?   

Ольга Кашина. (немного смущенно) Все понятно. (пьет вино, улыбается хитро, усмехаясь недоверчиво) А ты это сумеешь?

Андрей. (с недоумением)  Что “сумею”?

Ольга Кашина. (хитро) Написать про все это.

Андрей. (немного смущенно) Постараюсь. (берет в руку бокал, пьет вино, достает из коробки конфету подает Ольге Кашиной) На, бери конфетку.

Ольга Кашина. (говорит игриво, немного  капризно) Разверни мне фантик, и в рот мне суй конфетку. Ты понял? (милостиво улыбается) Ах, как сладко! (привлекает Андрея к себе) Дай я тебя за то поцелую. Только воли рукам не давай. Не давай. (целуются, Ольга Кашина что – то шепчет Андрею на ухо).

Появляется Черт. Скачет и гримасничает подле дивана с целующейся парочкой. Наклоняется, чтобы услышать то, что говорит Андрею Ольга Кашина.

Андрей. (отстраняясь от Ольги Кашиной, обращаясь к зрителям) Ах, как жарко она шепчет на ухо. Оттого сладко – сладко, горячо – горячо у меня на душе. Сердце тает, как льдинка и растекается. Сердце бьется, как птичка, и стучит в голове. Грусть молчит. Черт молчит. Молчат бесы хмельные и трезвые.

Сзади Черт кривит рожи и наставляет Андрею “рога” растопыренными пальцами, гримасничая. 

Андрей. (говорит улыбаясь, обращаясь с пафосом к зрителям) Только сладость и только блаженство. И, ах. Захватило и тащит куда – то. А куда? Да не все – ли равно?

Черт отпрыгивает в сторону. Чешет у себя за ушами а потом смешно прочищает их пальцами. Начесавшись, ложится на сцене прямо подле дивана с сидящей парочкой.   

Ольга Кашина. (положив свою руку Андрею на грудь нежно шепчет) Хорошо. (нежно, ласково) Как тебя напечатают – так подаришь мне свой журнал или книжку? (кивает головой) Лады?

Андрей. (нежно, решительно, проникновенно) Все железно. Тип – топ. (кивает в ответ головой) Будет и журнал тебе, и книжка.

Андрей и Ольга Кашина раскачиваются в такт неслышной вначале музыке. Это что – то скрипично – венгерское. Музыкам наплывает волнами. Нежное рыдание скрипок. Сперва тихо. Потом громче и громче. Поворотный круг сцены начинает вращаться. Люстра – маятник над головами героев начинает раскачиваться все больше и больше. Тихо гаснет яркий свет. Сцена погружается в таинственный полумрак. Наплывают разноцветные световые лучи. Наплывают и кружат в такт музыке, пропадая во тьме без следа. Скачут бешено цифры на электронных часах.  Черт у ног влюбленной парочки дирижирует невидимым оркестром.   

Ольга Кашина. (обняв Андрея) Ну, как только, так. Так можно и замуж. (счастливо смеется)

Андрей. (ошалело, не понимая, не веря) За кого?

Ольга Кашина. (смеется) За тебя, дурачок. Ой. (косит глаз на наручные часики) Уже пора!

Вспыхивает яркий свет. Черт испуганно озирается и откатывается от дивана c сидящими Андреем и Ольгой. Лежа на животе с недоверчивой ухмылкой прислушивается к разговору.

* * *

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Прихожая в той – же квартире.
Андрей складывает зонт. Подает зонт Ольге. Ольга прячет зонт в сумку стоящую на телефонном столике.

Ольга Кашина. (ласково, смущенно, озабоченно) Мне пора. Я лечу. Я бегу. (деловито, встревожено)  Мне ведь завтра опять на работу. Не забыл? Кстати, где на такси?

Андрей. (с ласковой улыбкой достает кошелек из кармана, подает Ольге Кашиной вдвое сложенную купюру) Вот они – твои денежки. Держи.

Ольга принимает купюру и прячет.

Ольга Кашина. (чуть смущенно) Спасибо. (виснет у Андрея на шее, жарко дышит в лицо, целует, обвивает руками, снова нежно и жарко целует)

Андрей вытаскивает из розетки вилку. Достает из сапог сушилки для обуви. Протягивает Ольге сапоги. Ольга Кашина нагибается и сует в них ноги. Начинает застегивать молнии. Застегнула. Глядит в  зеркало. Сзади к Ольге подходит Андрей и берет за плечо. Отражаются в зеркале оба. Ольга резко оборачивается, обнимает Андрея за шею. Целуются.    

Андрей. (робко, нежно, c надеждой) Тепло?

Ольга Кашина. (чуть смущенно) Тепло. (ласково) Подай мне. (показывает пальцем на пальто на вешалке)

Андрей подает ей пальто. Ольга Кашина влезает в рукава, запахивается. Берет сумку и сложенный зонт с телефонного столика. Сумку бросает к себе на плечо. Андрей отворяет дверь на слабо освещенную площадку. 

Ольга Кашина. (оборотясь на пороге, властно, строго) Я сама позвоню. Не звонить, не писать мне не смей. Я работаю. Понял?

Андрей. (смущенно кивает в ответ) Понял – понял. (робко интересуется) Ты на этой неделе то как?

Ольга Кашина не отвечает. Только дробный звук каблучков вниз по лестнице.

Ольга Кашина. (издалека) Я бегу.

Гулко хлопает внизу что – то очень тяжелое. 

* * *

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Большая комната той – же городской квартиры

Андрей. (наш герой постарел, сидя на диване смотрит в экран с теми же новостями и сериалами, потом встав обращается к зрителям, с грустью, горечью в голосе и щемящей тоской) Вот уже и рассказ тот написан давно. Напечатан в журнале. Даже книжка готова. Кстати, книжку эту девушка Оля прочитала в рукописи и одобрила. (c грустноватым смешком) То есть и благословила, и одобрила “малых сих”, или “творчество юных” – это как кому уж нравится. Только замуж за Андрея она никогда не выйдет. Уж такая у нее работа. Хлопотная. (грустно смотрит в зал и разводит руками)

Тихо входит на цыпочках Черт. Смешно прыгая ложится на сцене. Перекатывается, чешется, чистит уши прислушиваясь к словам Андрея. 

Андрей. (с болью в голосе и безмерной тоской) Ольга, Ольга. Эх, да где – же ты, Ольга? (бьет себя кулаком по груди) Часто думаю с тоской понимая через годы и годы, что сложить свою жизнь – это Вам не рассказ написать. Не какую то глупую книжку. (лупит кулаком по лбу) Книжку то напишет и дурак. – говорю я иногда друзьям и приятелям. Что, не верите?  На компе или просто пером – не суть. Можно даже таким, как стояли когда – то на почте. Жизнь сложить – это Вам не какую то книжку. Кстати, ни в никаком на земле институте этому Вас не научат - никогда. Не за деньги, ни так. Вы поняли? Вот такие, извините, “пряники”.            

Черт встает и подходит к Андрею, обнимает за плечи его. Оба обнимаются и плачут.

Наплывает щемящая музыка. Скрипки плачут. Свет становится тусклым. Люстра – маятник под потолком и тела обнявшихся героев начинают раскачиваться в такт музыке. Тихо гаснет свет. Сцена погружается в таинственный полумрак. Наплывают разноцветные световые лучи. Наплывают и кружат в такт музыке, пропадая во тьме без следа. Скачут бешено цифры на электронных часах все быстрее - быстрее. Люстра - маятник качается все интенсивнее. Сцена тихо начинает вращаться отдаляя героев от зрителей.  Неожиданно музыка тихнет и молкнет. Гаснет свет и вся сцена и зал зрительный погружаются в  беспроглядный, черный мрак. Раздается гулкий стук внизу. Тишина.   

ЗАНАВЕС