Что скрывают зеркала. Третья глава

Общение с Тарасом было чем-то сродни общению с женой; здоровяк, как магнит, стягивал все внимание на себя, не оставляя свободной минутки на опасные размышления, из тех, что частенько волной накатывали на Витольда. Вокруг громилы постоянно что-то происходило, менялось, двигалось. Казалось, зайди он в музей, и каменные изваяния разом оживут, затянутые в водоворот событий, что всегда сопровождал охотника. Вот и сейчас, за две недели, проведенные вместе, легиона ни разу не побеспокоила крамольная мысль из тех, что частенько навещали его в течение последних десятков лет.
-Ось, дывысь, – здоровяк, поудобнее устраиваясь в кресле, принялся неторопливо раскладывать очередной пасьянс. – Гении наши, воны тришки того, – он многозначительно покрутил пальцем у виска. – Их выкладки по изменению орбиты Земли, воны дюже ладны. Не то, що оживлення: чэпуха якась. Тоже мэни, диты професора Доуэля.
-Что?
-Та ничого! Так, мысли у слух. Про орбыту воно дюже ладно.
-Самое скверное, что все его идеи, в общем-то, реализуемы, – воин устало посмотрел на доску, сплошь улепленную цветастыми стикерами и огрызками бумажек. – Я проверил данные: достаточно организовать несколько взрывов определенной мощности в определенных точках планеты, чтобы осуществить задуманное. Попади такая информация в нужные руки… – воин задумчиво побарабанил пальцами по крышке стола. – И всё. Приехали.
-Та наши хлопцы также не дурни. Ще ни видна из их статей не попала в интернет, – расплылся в довольной ухмылке его собеседник. – Чорни, мабуть, зляться! Воны же как раз цого и хотять; шобы уся ця галыматья…
-Знаю, знаю, – Витольд задумчиво посмотрел в окно. – Черные знают, но ничего не делают.
-Як ничого?! – от обиды Тарас чуть не подскочил на стуле. – Ты хоть розумиишь шо ты балакаешь такое?! Та воны кожный день доступы к ых странычкам открыть мають! Та воны моим парням вже… Та воны… Да шо я тоби балакаю? – махнул он вдруг рукой; мол: «Сам, что ли, не знаешь?».
-Не про то я, – замолчал легион, колеблясь, стоит ли рассказывать товарищу про свои сомнения или нет. – Обычно всё по-другому происходит: сам знаешь: стоит только появиться очередному такому полоумному, как тут же начинается котовасия: стычки, бойни, какие-то схватки. К Тени так вообще очередь выстраивается: эти то нарушили. Те – это. А здесь – тишина. Словно и не происходит ничего. Странно всё это. Не нравится мне вся эта история. Да и тема, хоть и опасная, совсем не та, ради которой Командующий поднимал бы такие силы…
-Так ты у Командующего и спытав бы. Був же в него. А раз Чорни не кипишують, – здоровяк многозначительно поднял вверх палец, – шо дюже важен для них субчики ти. Ты почекай: це тильки начало; буде тоби и схватки и усе остальне. С нашой-то стороны усе як по нотам:  и люди е, и ресурсу уси що треба Сам выделил.
-Тогда почему он велел охранять этих типов? Беречь, как зеницу ока? Не могу поверить, что из-за этой чепухи… – Витольд в упор посмотрел на товарища, словно предлагая подумать над этим вопросом.
-Шутышь? – Тарас удивленно посмотрел на друга.
-Ничуть. Я показал тебе всё, – он пожал плечами: не веришь, мол, сам посмотри.
-Да не бачив я ничого такого.
-Да быть такого не может! Я ничего не скрывал.
-А я ничого не бачив.
-Так, ты у нас – неверующий? – оскалился легион. – Моего слова тебе недостаточно?! Хорошо, что ты на это скажешь, – Витольд сосредоточился, копаясь в памяти в поисках нужного фрагмента. Впрочем, к его немалому удивлению его он обнаружить так и не смог. – Что за чертовщина?!
-Ну, и дэ твои доказательства?! – Тарас с любопытством глядел на товарища, словно ожидая, когда тот хоть как-то докажет свои слова.
-Какого черта? – тот растерянно посмотрел по сторонам. – Я же точно помню.
-Опять ты за своё, – по-отечески, словно с ребенком, не понимающим очевидных вещей, заговорил его собеседник. – Философия дюже гарна наука, тильки не для воина вона. Тильки боль вид неи, та седина рання. Не хочешь проблим, так и голову не забывай. Сам цёго дуже не любить, колы його люди не о том думають. Особлыво, колы Боги вийны це робыть начинають.
-Но я поклясться готов, что…
-Якшчо доказательства будуть – повирю. Тильки так, – Тарас потянулся, разминая затекшие после бессонной ночи суставы. – Нехай коняка думае. В неи голова здорова. А мое дило – прыказы выполнять, та таких, як ты вид неприятностеи беречь.
-Приказы выполнять, да! Тоже мне, исполнители желаний! А голова тебе на что дана?
-Ба! Да це сам Бог вийны кажеть! Чого це ты, батьку, прыказы удумав обдумывать. А голова? Та, шобы у пасть её нэ суваты. Вон, видмы теж дивки не поганы, так як тильки хтось думаты среди ных починае, так зразу и бунт. Энки. Царыця чи не царыця та, шо у Егыпти, Нефтри, кажись, – Тарас скорчил брезгливую гримасу. – Думаты це, конично дюже гарно, тильки ни до чого доброго не доводе. Так, що в мене – философыя проста: олбы шо тоби прыказано. Та не скакай выше свиий задныцы!
-Не забывай, с кем разговариваешь!
-Пробачте, дядьку! – театрально всплеснул руками балагур, – Зувсим дурным старик стал; як же забуты мог, шо вы в нас – целый легион! Вы же не гневытыся, – по-бабски причитал хдоровяк, – бо в мене вже и пямъять ни к чорту,и голова биз мозгов!
-Прекращай этот балаган, – насупился легион. – Я без шуток.
-Та и я без них. Тильки в мене доводы е, а в тебе – ничого. Пробачте, уважаемый, но не можу я тоби повирыты. Якщчо хочет еще на тему цю побалакаты, пыва несыть. Воно завжды помогае.
-Да, ну тебя! Мне надо проветриться.
-Арсенале зелене!
-Тьфу на тебя!
-Та псив разгоны! Замучылы письни свии спивать, – только тут Витольд обратил внимание на хор жалобно завывающих дворняг, собравшихся, по всей видимости, где-то совсем рядом. – Заварушка будэ. Ты, хлопче, живо давай! Одна нога у лавки, друга здись! Швыдче, швыдче!

Митяю и раньше доводилось сталкиваться с призраками из далекого прошлого. Настолько, что он уже и сам сомневаться начал, это очередная проделка истерзанного сомнениями мозга или все-таки они сучествуют на самом деле. Вот и сейчас: по спине пробежались тысячи мурашек, а по телу словно бы прошел высоковольтный разряд, едва лишь перед носом потрепанной «Десятки» выскочил странный рыжеволосый тип, экипированный в черный тяжелый плащ, с развевающимися на ветру полами. В принципе, один только вид байкера, колесящего в такие морозы по улицам Москвы сам по себе уже вводил в ступор. А тут ещё…
Память мгновенно отреагировала, услужливо подсунув потертые карточки заплесеневших детских воспоминаний. Вот они с отчимом и одним из его немногих настоящих товарищей. Рыжеволосый патлатый тип, тот самый, что теперь маячил перед обрубленной мордой его тачки.
-Митька, ну как ты держишь меч?! Разве так можно кого-то победить? – над распластанным пацаном склонился тот самый рыжий тип. Добродушная ухмылка, приятные черты лица, тяжёлый кожаный плащ – неизменный спутник этого мужика и в трескучие зимние морозы и под палящим солнцем, огромный черный байк, мастерское владение клинком – мечта любого сопливого пацана, особенно ещё совсем недавно вырванного из детского дома… Казалось, тип должен был стать кумиром юнца, однако. Даже к сухому, суровому отчиму Митяю испытывал гораздо более глубокое чувство симпатии. Почему? Да черт его знает! Было в типе что-то такое, что отталкивало с первого взгляда. Что-то неуловимое, но в то же самое время… Взгляд. Хищный и беспощадный. Казалось, вся его внешность – лишь маскировка. Муляж, который скрывает под собой что-то пугающее и отталкивающее.
Он появился в жизни юнца совсем ненадолго. Но и этого времени хватило, чтобы вселить чуть ли не ужас в душе совсем ещё малого Димки. Страх перед странным патлатым типом, сараем, скрывающим какую-то его и отчима тайну, ну и перед развевающимися черными плащами.
Потом патлатый исчез. Исчез, чтобы через почти пятнадцать лет снова ворваться в жизнь молодого человека, сначала появившись на похоронах отчима, а затем вынырнуть из потока, чтобы помаячив впереди «Десятки», лихо вильнув, исчезнуть на парковке одного из минимаркетов. Впрочем, Дмитрий Евгеньевич готов был поклясться, что совсем ненадолго. Стиснув покрепче баранку, он утопил педаль газа, направляясь к заброшенному дому, в котором, по оперативным сведениям, готовилась какая-то заваруха.   

Морозная свежесть освежила легиона, а мощный рык Кассандры, уставшей, казалось, от безделья, окончательно привел в себя, заставив по-новому взглянуть на вещи. Как ни крути, но Тарас был прав: ничего кроме каких-то нелепых подозрений и догадок у него не было. Даже в памяти почему-то не сохранился образ той самой сцены. Вернее, сохранился, но всплывал лишь только в определенные моменты. Как сейчас.
-Сохрани их! – словно реверс, вновь и вновь повторял Сам, не выпуская руки воина. – Сохрани!
Сохранить? Но их задача – уничтожать таких вот зарвавшихся уродов, возомнивших о себе невесть что. Возомнивших уже только потому, что именно их посетило высшее озарение, приоткрыв завесу тайны над очередной из загадок мироздания. Жаль, что люди так и не научились с умом использовать Великие Знания... С тех пор, как им был закрыт доступ к Библиотеке, они ничуть не изменились. Ну, если не брать в расчёт единиц: Ейнштейн, Тесла, Парацельс…
-Сохрани их! – тревожно, словно удар колокола, снова прогудело где-то в глубинах сознания, всколыхнув чахлые побеги беспокойства. Впрочем, легион поспешил приглушить это нехорошее чувство. В конце концов, это было смешно. Когда в строю Тарас, никакая сила не способна смять ряды Белых. Тогда какого черта ему так неспокойно? Встряхнув головой, Витольд резко осадил машину, останавливая байк перед небольшим торговым павильоном. Решительно толкнув дверь, он вошел внутрь небольшого душного помещения, несмотря на яростный свет ламп, по освещению больше напоминавшее грот или унылую пещеру. Сходство добавляли нервные всплохи, характерные для ламп дневного освещения.
-Арсенальное, зеленое. Бутылок десять, – усмехнувшись, вспомнив чудака-Тараса, обратился к продавщице легион.
-Вам не холодного? – завидев на покрытого инеем мужика, потупила взгляд девушка. – Давайте я вам пальто отдам. У меня ещё одно есть.
-Королевская щедрость; вы слишком добры, – взгляд Витольда задержался на девушке. Её можно было бы назвать красивой, если бы не оттенок монгольской красоты, никак не вяжущийся с высоким ростом и непропорционально короткими и широкими кистями рук с неестественно искривленными мизинцами.
-Я просто хочу помочь, – смущенно улыбнулась она. Эта улыбка буквально преобразила девушку, придав какое-то неуловимое обаяние. – Вы хороший. Правда. Хоть озлобившийся и уставший.
-Я?! – от удивления легион даже забыл про цель своего путешествия.
-Да, – кивнула головой продавщица. – Вас просто никто не любит потому, что вы никого не любите.
-А почему это я никого…
-Нельзя всегда только побеждать, – совсем тихо ответила девушка. – Проиграть иногда более достойно.
-Девушка, – вдруг разозлившись, Витольд тяжело оперся о прилавок, нависая над собеседницей. – Это ну никак не ваше дело!
Этот приступ злости прошел так же быстро, как и возник, и легион, представив себя со стороны (эдакий бык, нависший над девушкой), даже усмехнулся.
-Вот видите, – прошептала та, – вы не злой. Совсем. Просто из вас хотят сделать монстра.
-Кто? – от неожиданности воин сполз назад.
-Вы сами узнаете. А пока езжайте к своим друзьям, вы им нужны. Даже те, кого вы уже забыли.      
Вместо ответа Витольд молча рассовал бутылки по сумкам и, развернувшись, растерянно толкнул дверь. Обиженно звякнул колокольчик, а яркий дневной свет резанул по глазам.
-Не обращайте внимания! Она всем что-то такое говорит! Ей всех жаль! Тая, ну, разве так можно?! Кому захочется услышать о себе правду! Зачем ты с ними со всеми так? Мужчина, что вы хотели! – развернувшись, Витольд увидел невесть откуда появившуюся грациозную девушку, по всей видимости хозяйку этого павильона. Черноволосая с глубокими карими глазами, она казалось, только что сошла с глянцевых страниц очередного ультрамодного издания.
-Все в порядке, – неожиданно искренне отвечал тот. – Я взял, что хотел. Не сердитесь на нее.
-Если Бог Войны услышал слова дитя света, – та вдруг улыбнулась, – значит, грядут великие перемены.
-Что?
-Иди, тебя ждут, легион.
Растерянный и потрясенный, тот медленно вышел прочь. Выбравшись из тесного полумрака павильона, Витольд вдруг снова почувствовал холодную иглу тревоги, медленно, но верно впивающуюся в самое сердце. Ощущение было такой силы, что тот, не колеблясь более ни мгновения, бросился к Кассандре. Уже на улице, легион едва не налетел на огромного тощего пса, словно чучело облепленного свалявшейся, местами повыдернутой шерстью.
-Зараза! – выругался Витольд. – Проваливай! – грозно двинулся он на животное, однако оно даже не шевельнулось. Напротив, как показалось легиону, лишь оскалилось, расплывшись в улыбке, если, конечно, так можно сказать про пса.
Теперь, глядя на дворнягу, он несколько расслабился; беспокойство исчезло. Впрочем, ненадолго. Новая игла вонзилась в сердце, едва лишь только он перескочил наглое животное. Не теряя ни мгновения более, воин ловко оседлал Кассандру и рванул к штабу. Подгоняемый беспокойством, он летел по вымерзшим улицам города, лавируя между редкими машинами, обалдело гудящими вслед сумасшедшему байкеру. Не замечая светофоров, Витольд несся назад, каждой клеточкой чувствуя приближение неприятностей. Уже подъезжая к месту, он понял: предчувствие его не подвело. Случилась беда; окрестности заполнила безумная симфония из надрывного воя сирен, воплей насмерть перепуганных жителей микрорайона и отчаянной перебранки матюгальников. Не теряя ни секунды более, Витольд направил машину в самый эпицентр всего этого безумия. Только ему известными дворами он прорвался к штабу.
Первое, что бросалось в глаза – мертвецкое спокойствие; дом словно вымер. Ни людей, ни жизни, ничего. Ощущение пустоты нарушали лишь тревожные сине-красные всплохи мигалок стянувшихся карет скорой помощи и полицейских машин. Это были несколько минут затишья перед бурей, когда никто ещё толком не знает, что произошло, но уже предчувствует опасное приключение. И минутами этими следовало воспользоваться с умом.
Воспользовавшись суматохой, легион тенью проскользнул в подъезд. Несколько секунд заняло у него подняться на третий этаж, чтобы, распахнув незапертую дверь увидеть это. Ребят застали врасплох. Боевая группа Черных вломилась в комнату и, пока люди Тараса приходили в себя, устроили самую настоящую рубку. Яростную и беспощадную. Без малейшего намека на возможную милость со стороны нападавших. Тут и там, словно декорации в загашниках какого-то захудалого театра, были небрежно разбросаны обрубленные руки, пальцы, головы и другие фрагменты человеческих тел. Толстый ворс шикарных ковров, слипся от липкой вязкой жидкости, в изобилии разлитой по полу. Бордово-красные пятна, словно приманки, привлекали внимание мертвецов, притягивая их к себе и уже не отпуская далее.
Посреди зала слепо пялясь в потолок, лежало распластанное тело Тараса. Он один сориентировался и, схватив меч, попытался спасти запаниковавших ребят. Опытный воин, похоже, сразу понял, что единственный путь к спасению – окно, выходившее прямо на свалку. Он хотел дать шанс тем, кто шел за ним. Вот, только те, кто напал на дежуривших солдат, похоже, таких шансов не собирались давать никому.
Глухая ярость волной накатила на легиона, сметая все на своем пути: законы и ограничения, так чтимые в Ордене. В эту минуту он превратился в огромного Зверя, жаждущего только одного – крови Черных. Горячей! Свежей! Густой! Тяжело дыша, он медленно озирался по сторонам, ища, на ком бы сорвать безумную ярость, но врагов поблизости не было.
-Проклятье! – прорычал легион, бешено озираясь по сторонам.
Снизу раздался хруст лопнувшего стекла; кто-то торопливыми шажками семеня по помойке, явно собирался смыться с места бойни. Одним прыжком, словно настоящий хищник, Витольд подлетел к окну. Там, на улице, затравленно поглядывая по сторонам, тащил на плече окровавленного товарища солдат Ордена Черных. Неловко перешагивая через неуклюже распластанные манекены, почему-то оказавшиеся на свалке,  тот волок раненного к притаившемуся за мусорными баками байку.
Чудовищная энергия, похоже, нашла выход! Вот он – враг, на котором легион сорвет злобу! Тот, кто  расскажет во всех подробностях, что и как произошло. А, если вдруг будет упрямиться… Что же, тем лучше. Зверю надо было только одного: оторваться. Тем более, что он хорошо знал проверенные веками методы испанской инквизиции для получения информации даже у самых несговорчивых и упрямых. Мощный прыжок – и вот, уже воин стоит на снегу посреди разбросанного тут и там мусора. Ещё один – и, чертыхнувшись в сторону неизвестного скульптора, с какого-то перепуга вдруг именно сегодня решившего избавиться от своих произведений, Витольд, оседлав верную Кассандру, несется вдогонку за улепетывающим во весь опор байком Черных.
Как бы ни был взбешён легион, но выработанные за тысячелетия службы навыки все же взяли верх. Забыв про свой порыв, он теперь действовал в рамках правил; секундное помутнение прошло, уступив место холодному расчету охотника, напавшего на след и не желающего ничем выдать своего присутствия. Даже сейчас. Пару секунд он потерял, заматывая физиономию и номера тряпками, в изобилии валявшимися на свалке. Ещё одну – прикидывая, как бы, не привлекая лишнего внимания, не потерять из виду противника. Впрочем, на эту затею он плюнул очень быстро; трудно слиться с потоком, гоняя в трескучие морозы по улицам города на байке. Да и Черных, похоже, ничуть не беспокоила безопасность; машина пёрла так, словно бы преднамеренно желая собрать за собой приличный хвост. Парень либо напуган до чертиков, либо идиот полный. Хотя, просто могла крыша поехать. От потери крови, например. Нормально; и такое не раз случалось с ранеными.
Машина уходила. Витольд после секундного колебания  ринулся вслед. За ними обоими – вереница полицейских машин, уставших от ожидания. Погоня началась.
В замысловатом лабиринте улиц мегаполиса автомобилю, пусть самому мощному, нечего противопоставить байку, даже несущему на себе двоих израненных седоков. Другое дело, если на дворе – двадцатиградусный мороз и большинство из автовладельцев либо во избежание неприятностей, либо просто не смогли оживить промерзшие за ночь сердца своих четырехколесных друзей, воспользовались услугами общественного транспорта. Не отрываясь ни на шаг, полицейские машины плотно сели на хвост несущимся во весь опор беглецам. Черный ухитрился оторваться от автомобилей преследователей, но вильнув в какую-то из подворотен, попал в засаду; там, видимо желая срезать путь, уже толкались два пестрых экипажа. Едва завидев несущегося мотоциклиста, в одну секунду выскочив из машины, опера, попрятавшись за дверками, заняли огневые позиции. Гулкая акустика дворика живо разнесла вокруг грохот выстрелов. Пока предупредительных, и пока в воздух. Впрочем, на Черного это не произвело никакого впечатления. Крутанув ручку, он, уже, ни на что не обращая внимания, ринулся напролом, словно бы желая протаранить экипажи.
Беспорядочная перебранка выстрелов утонула в надрывном вое движка. Спортивный байк, налетев на какой-то бугорок, вдруг оторвался от земли и, подпрыгнув, приземлился на жалобно громыхнувший капот полицейского авто. Еще раз крутанув гашетку, Черный ринулся к противоположной арке, но именно в этот момент оттуда показалась обрубленная морда патрульного джипа.
Тот из Чёрных, что сидел сзади вдруг отпустил руки и, привстав на подножках, тяжело, словно мешок, опрокинулся назад, тут же, покатившись прямо к патрульным машинам. Увлекшись погоней, полицейские явно не ожидали такого поворота событий, поэтому остолбенело замерли, пялясь то на улепётывающий байк, то на вылетевшего из седла юнца. То секундное промедление стоило им жизней. Необычайно резво для слетевшего с мотоцикла тот, поднявшись на ноги, несколькими твердыми движениями разрубил оторопевших от неожиданности ребят. Затем, словно бы лишившись последних сил, тяжело осел на землю.
Оставшийся в седле воин, между тем резко бросил машину вперед. В считанные доли секунд мощный байк преодолел расстояние, разделявшее его и патрульную машину, и со всего разгона врезался в обрубленный капот УАЗика. Сотрудник, не успевший упереться в баранку, вылетел через ветровое стекло, беспомощно распластавшись на капоте. Черный, нелепо взмахнув руками, со всего маху налетел на заостренный кегурятник и, конвульсивно дернувшись, так и повис на нем.
Все действо заняло не более пяти секунд и, казалось, произошло не наяву, если бы не две покореженные полицейские машины и несколько серых и черных фигурок, неестественно раскинувших руки, покоящихся на земле.
Мрачно оглядев поле боя, Витольд двинулся прямо к УАЗу. Там, хрипло сипя, беспомощно висел на кенгурине Черный. Почувствовав приближение противника, он дернулся, словно бы желая сползти с железяки, что, впрочем, ему не удалось.
-Я… Я знаю, ты пришёл меня убить. Да, ведь? – вцепившись в рукоять меча, словно бы ещё надеясь на что-то, тяжело выдохнул тот. Витольд лишь мрачно пробежался взглядом по телу раненного; только теперь он увидел несколько глубоких ран, оставленных, по всей видимости, мощными ударами острого, как бритва, клинка. Не торопясь, легион встал так, чтобы умирающий мог видеть его: мрачного и беспощадного.
-Шансов у тебя нет, – в упор глядя на противника, проронил он, – убившему простого смертного не светит ничего хорошего; Тень будет рад поговорить с таким, как ты. А я, – он нехорошо улыбнулся, могу помочь ему сделать это. Достаточно лишь перевязать раны и, вуаля. Так, что смерть от клинка – настоящий подарок такому как ты, – так, чтобы его голос не тонул в отдаленном вое полицейских сирен приближавшихся экипажей, закончил Витольд. 
-Черные непричастны к этой резне, – торопливо, словно боясь не успеть, пробормотал тот. – Наш штаб был в соседнем подъезде... На нас тоже напали... Я услышал шум и вышел на балкон посмотреть… А они вломились и устроили бойню… Когда я вернулся… Пэкса ещё жил. Остальные исчезли, а они…
-Кто они?! – Витольд впился взглядом в умирающего Черного.
-Я… Янезнаюклянусь! – тяжело выдохнул тот.
-Кто?!!
-Н-не. Знаю… Н-не ваши… В карм-мане… Там, – Черный, не в силах пошевелиться, указал взглядом на внутренний карман плаща. Витольд извлек оттуда черные солнцезащитные очки с зеркальными стеклами, почему-то обращенными внутрь. – Эт-то у них всех…
-Имя? – словно желая разбудить задремавшего товарища, легион дернул за грудки Черного. – Имя! – проорал он в лицо умирающему.
-Лилиан, – чуть слышно выдохнул тот.
-Да будет открыта для тебя лестница в небо, Лилиан, воин Черных, – неожиданно для самого себя Витольд стиснул кисть противника, не позволяя рукояти клинка вывалиться из ослабевшей руки.
-Спа… – не закончив, юнец обмяк, испустив дух.
-Поздравляю тебя, воин Белых, ты проявил мужество! – Витольд поднял глаза. Прямо перед ним стоял невысокий мужичок. Нелепый, словно какой-то пришелец из другого мира: огромные старомодные очки, нацепленные на чуть вытянутый острый нос, немного сутулый, в черном пальто, напяленном поверх цветастых пляжных бермуд и спортивной майки, – мало кто на моей памяти оказывал такую милость противнику. И уж точно не бог войны, – губы неизвестного скривились в чуть презрительной улыбке. –  Согласись, уже одно только это достойно высших похвал!
-Ты кто?! – Витольд посмотрел на нежданного гостя.
-Значит так. Ты хотел остановить беглеца, поэтому рванул вдогонку. Номера замотал, чтобы не штрафанули. В бойне не участвовал, а когда всё это увидел, запаниковал и бросился оказывать экстренную помощь первому, кто попался под ноги. Этому, – он ткнул пальцем в распластанного на капоте УАЗа Лилиана, – а не постовому. Я – свидетель. В соседнем подъезде установлена камера видеонаблюдения, так, что часть показаний подтвердится. А это, – мужик вытащил из рук оторопевшего легиона очки и клинок, – дай мне. Оно так сохранней будет. Ковалевский, – коротко представился мужчина, поймав недоуменный взгляд Витольда. – Маг Черных. Он же мудрец. И не вздумай рассказать, здесь на самом деле произошло. Проблемы с полицией тебе сейчас нужны меньше всего. Особенно, когда объект мертв. Да, чуть не забыл. Постарайся выдумать правдоподобное объяснение за каким лядом ты в минус двадцать вдруг решил погонять на байке.

В отделении многолюдно и шумно. Люди в сером носились по коридорам, отчаянно громыхая дверями и коротко, неприветливо здороваясь с вновь прибывшими коллегами. Серые, почти незаметные тени просителей всех мастей, пугливо жались вдоль стен, стараясь не вставать на пути разъяренных утренним происшествием оперативников. Лишь только имевшие неосторожность попасться именно в этот час воришки, да прочий сброд буянили, доказывая, что они здесь совершенно по ошибке, но, поддавшись всеобщему подавленному настроению, быстро затихали, превращаясь в такие же пуганные тени, как и остальные просители.
-Таки началось, – мрачно, глядя на одинокую черную фигурку, Митяй сплюнул прямо на пол.
-Этот? – к Витольду подошел какой-то низкорослый тип.
-Он самый, – нехотя ответил Смирнов.
-Встать, – тип окинул взглядом укутанного в черный плащ воина.
-А в чём меня обвиняют? – посмотрел на него Витольд и тут же вздрогнул: как же этот молодой опер был похож на Мирослава.
-Встать, чо не слышал?! – дежурный, подпрыгнул, словно на пружинах и, схватившись за дубинку, навис над легионом.
-Спокойно, – осадил коллегу лейтенант. – Весь список огласить? Или убийства достаточно? – тяжело посмотрел он на воина, как показалось съежившегося под этим взглядом.
-Пока мне не предъявлено официальное обвинение, потрудитесь обращаться ко мне на «вы», – Витольд снова посмотрел на собеседника.  От этого взгляда, жестокого и холодного у Митяя побежали мурашки. – «Узнал!» – забытый детский страх волной поднялся к горлу, наполняя все тело какой-то мертвецкой тяжестью.
-За мной, – развернулся, чтобы не глядеть странному типу в лицо, прохрипел он.
-А как же «Вы»?
-Следуйте за мной, – затравленно просипел опер.
-Как скажете, – тот лишь устало пожал плечами. – Здесь вы – хозяин.
Впрочем, этот разговор не занял много времени. Все было именно так, как рассказывал Ковалевский. Единственное, в чем можно было упрекнуть Витольда – нарушение скоростного режима. Единственное, в чем заподозрить – в сумасшествии и склонности к извращенной форме мазохизма, однако за это не сажают. В общем, в общей сложности легион провел в отделении не более часа, да и то, большую часть времени, ожидая когда, наконец, им займутся. Да и на допрос это вряд ли походило; уткнувшись в папку с документами, оперативник задавал какие-то бестолковые вопросы, едва ли относящиеся к сегодняшнему происшествию. Кто он, и откуда знает Мирослава. Зачем прибыл в город, и прочая мура, мало относящаяся к делу.

Кассандра стояла на стоянке, прямо рядом с отделением, но Витольду просто необходимо было побыть одному. Поэтому, не обращая никакого внимания холод, он, не застегивая плаща, побрёл пешком по вымороженным улицам мегаполиса.
-Есть кое что любопытное для тебя, – перед легионом, словно по волшебству вдруг нарисовался Ковалевский. – Держи, – в ту же секунду в руках легиона оказались солнцезащитные очки и замотанный в рванину продолговатый мешок, в котором явно угадывались очертания клинка. – Есть новости. Хочешь узнать жду в укромном месте. Будь здоров, легион, – прежде, чем воин успел хоть что-то сообразить, маг, так же неожиданно, растворился в толпе.
-Что? – тот растерянно осмотрелся по сторонам, а затем снова побрел куда-то… Злость и раздражение наполняли воина. Злость: впервые за всю свою жизнь он потерпел поражение. Да-да. Именно поражение. А как иначе назвать это? Его отряд погиб. Лучший друг – зарублен, а он сам так бездарно провалил задание Командующего и позволил каким-то уродам убить объект.
-Сохрани их! – снова всплыл в памяти голос старика. – Сохрани!
Старик верил ему, а он… Раз так, то теперь – дело чести для легиона раскрыть это дело и покарать преступника. Покарать любой ценой. И да помогут боги тому из Черных, кто рискнет встать у него на пути!
Погруженный в мрачные свои размышления, он и не заметил как медленно выбрел к площади Киевского вокзала. Чуть поколебавшись, он двинулся напрямик к комплексу, твердо решив, что ему необходимо побыть одному. По крайней мере какое-то время. И лучший способ для этого – длительный переезд в купе фирменного поезда. Просто так. Без цели. 
Витольд уверенно подошел к оскаленной тяжелыми деревянными дверьми пасти вокзала. Только сейчас, когда из неё, как из чьей-то гигантской глотки дохнуло теплым воздухом, легион сообразил, что его чёрный плащ, покрывшись инеем, едва ли не трескается от мороза. Чуть поколебавшись, решаясь, что выбрать: прохладные катакомбы подземных станций метро, ледяной простор московских улиц или же купейное одиночество вагона, он спустился под землю, проходя в вестибюль подземной станции, перегороженную хмурыми серыми автоматами. Только сейчас он сообразил, что не спускался в метро уже черти сколько лет, предпочитая перемещаться на байке. Все казалось в диковинку: длинная очередь в билетные кассы, угрюмый охранник, треплющийся о чем-то с диспетчером, да и сами турникеты: новые блестящие, ощетинившиеся, словно щитами, стеклянными перегородками. Не желая тратить время на выстаивание в очереди, он, не сбавляя хода, под заливистую трель свистка дежурной перелетел через насупившиеся турникеты. Также, ничуть не замедляя шаг, он решительно оттолкнув бросившегося на помощь охранника, двинулся вниз по эскалатору.
-Это, конечно, здорово, что ты и здесь остаешься самим собой: воином, которого не остановят никакие преграды, – окликнул его знакомый голос, – но на твоем месте я бы не стал так опрометчиво бросаться на все, что встает на пути.
-Что? – Витольд обернулся и тут же встретился взглядами с Ковалевским.
-Знаешь, жил такой человек когда-то; настоящий воин. Напролом пер везде, где только это возможно. Самые скверные пути выбирал; те, о которых простым смертным даже думать запрещалось! Другие пугаются, разворачиваются, гибнут, а этому – хоть бы что. Знай, прет себе напролом и все тут. И чем путь сложней, тем лучше. Героем был! – мудрец присвистнул. – На него чуть ли не молились все.
-Это ты к чему? – Витольд посмотрел на собеседника.
-К тому, что состарился он рано, – скривился странный тип. – Стрессы постоянные, нагрузки ненормированные. Опять же, питание ни к черту, да к тому же и нерегулярное. Вот, пока по тропам неведомым шлялся превратился в легенду и живой стал никому не нужен.
-Что-то я не пойму, к чему ты.
-Идти против течения – почетно, – маг наклонился прямо к Витольду. – Только ничего, кроме преждевременных седин это не приносит, – легион промолчал, сбитый с толку. – Вот, смотри, – в свойственной ему неторопливой манере принялся объяснять тот, – если я тебе скажу, что наши не устраивали засаду, ты мне все равно не поверишь.
-За каким чертом? – Витольд чуть набычился. Впрочем, скорее для вида; уж слишком его занимал этот тип. – Тебе надо замять дело. Мне – выяснить, кто из ваших убил наших солдат.
-Вот и я про то же, – довольно кивнул его собеседник на вылетевший из мрака подземного тоннеля длинный состав. Только сейчас боец понял, что, увлекшись разговором, оказался со своим собеседником на перроне подземной станции. – Кстати, предлагаю покататься. Езда по кольцевой в метро – лучший способ побыть одному. Идеальная ситуация: ты окружен толпой, которой до тебя глубоко пофиг.
-Так почему я должен тебе верить? – чуть поколебавшись, Витольд шагнул в чрево услужливо распахнувшего двери вагона. Механизмы натужно зашипели, тяжело смыкая металлические челюсти и, словно пережевывая добычу, несколько раз чуть приоткрыл их и снова захлопнул. Недовольный голос диктора объявил очередную станцию, и вагон, чуть качнувшись, двинулся во мрак тоннеля.
-А ты и не должен, – просто ответил тот. – У тебя есть два очевидных варианта. Первый, – Ковалевский оттопырил большой палец правой руки, словно бы желая наглядно продемонстрировать Белому логику своих соображений, – самый простой. Принять позицию Ордена: засаду устроили Черные, ну, дальше сам понимаешь, со всеми вытекающими последствиями. Месть, сведение счетов, охота на наших, кляузы для Тени. Это, – мудрец в упор посмотрел на Витольда, словно желая, чтобы эти слова как следует пропечатались у того в памяти, – означает плыть по течению. Или быть богом войны; богом Белых. Ты в почете: продолжаешь рубить врагов, среди своих разжигаешь ненависть, но к разгадке происшествия не приближаешься ни на шаг.
-Переть против течения значит, поверить в твою версию. Верно?
-Ты абсолютно, я бы даже сказал невероятно прав, – с готовностью мотнул головой собеседник. – Ты демонстрируешь свою непокорность руководству. Сеешь сомнения среди своих. Наставник и Сам лихорадочно придумывают, как без лишнего шума тебя быстренько убрать, а молодняк втихаря восхищается вольнодумцем, посмевшим бросить вызов системе, а кое-кто даже пытается лепить из тебя кумира. Заманчиво, – Черный даже причмокнул, – но, поверь мне, очень, очень вредно для здоровья и, кстати, опять же, ничуть не приближает тебя к разгадке тайны. Да и ты слишком верен своему Ордену для такого безумства, или я не прав? – на мгновение Витольду показалось, что его собеседник хитро улыбнулся.
-Что ты хочешь сказать? – легион уставился на собеседника. – Ты же не просто так пофилософствовать сюда спустился?
-Лишь то, что для начала тебе предстоит выбрать, что для тебя важнее: докопаться до истины или оставить все как есть. Ну, – тот пожал плечами, – или как обычно, не проиграть.
-Хочешь предложить мне сделку? – Витольд усмехнулся, представив, как он втихаря от всех подписывает какой-то пакт с Черными.
-Ничуть, – Ковалевский пожал плечами. – Ты слишком умен, чтобы пойти на такую глупость.
-Тогда что?
-Докопаться до истины! Поверь, – лицо мага вплотную приблизилось к лицу легиона так, словно бы для поцелуя взасос, – мне не меньше твоего хочется понять что это; выходка безбашенного молодняка или, – он замолчал, запнувшись на полуслове.
-Или? – тот отшатнулся от мага.
-В ваших рядах много тех, кто считают, что старики засиделись на своих местах. И наоборот, –задумчиво пробормотал маг.
-Что?
-Ты просто подумай над тем, что я сказал. Как будешь готов, я сам найду тебя.
-Подумать? – Витольд усмехнулся. – Думать – это удел ведьм. Они любительницы большие. Только я не готов разделить их участь.
-А, ну да, – с готовностью, словно болванчик, кивнул головой Ковалевский. – Особенно, если учесть тот факт, что ты сам судил одну из них. Тихо, тихо, – видя, что Витольд схватился за рукоять меча, поспешил успокоить воина мудрец. – Пардон, но судил её Бог войны и я, между прочим, тоже присутствовал при всем этом безобразии и, если помнишь, даже поддержал тебя. Так, что товарищ любезный, нам с тобой эту кашу расхлебывать вдвоем, пусть даже и придется сунуться к ведьмам.
-Так, ты думаешь…
-Ты просто подумай над всем этим, – снова повторил мудрец. – Как будешь готов, я сам найду тебя, – ничего более не объясняя, черный вышел из вагона.

-Древние египтяне считали, что душа живет в глазах человека. Этому научили их мы, – Сам, поудобней устроившись в уютном плетеном кресле, замолчал, с наслаждением изучая панораму города, словно бы павшего ниц перед своим невидимым властителем. В помещении повисла тишина, не прерываемая ни единым звуком. Витольд, почтительно склонив голову, замер ожидая что дальше скажет старик.
-Тебя приглашают сесть, легион, – Витольд вздрогнул от неожиданности, услышав ещё чей-то голос. Повернув голову, он увидел сидящего в кресле-качалке старика в толстых старомодных очках. Мусоля зубами спичку, он небрежно крутил в руках тяжеленную резную трость. – Я – Смотритель, – так, словно это все объясняло, коротко бросил странный гость. – Ты присаживайся. Разговор предстоит непростой, – воин покорно опустился в стоящее поблизости кресло. Едва только он сделал это, Сам продожил.
-Сидящий писец, принц Рахотеп, Афродита… Если смотреть им в глаза, мурашки бегут по коже. Кажется, что они живые. Странно, что тайна вечной жизни приоткрылась именно египтянам, а не нам. Вся тайна – набор искусно изготовленных линз. Они верили, что душа попадает в тело через глаза и ждали… Все, чего не хватило египтянам – мощного и компактного источника энергии.
Египтяне, примитивный народ, которому был дан доступ к Библиотеке. Им, а не нам… То был, пожалуй, единственный провал нашего Ордена за всю историю его существования. Потом секрет был утерян, хотя для меня это всегда было странным. Кто-то, а древние умели хранить тайны, – говоривший снова замолчал, словно устав от этой непродолжительной речи. – Знаешь, – старик медленно перевел взгляд на воина, потом – на развалившегося в кресле Смотрителя, задумчиво постукивающего тростью по рифленой подошве ботинка, – когда-то, уже больше сотни назад, когда египтология только зарождалась, я снова заинтересовался феноменом, стараясь воспроизвести это творение. Чего только не выдумывал! Бесполезно! И тайну эту раскрыл не я, но двое чертовски умных парней. И даже модель смогли создать. Хотя, – Сам невесело усмехнулся, – ирония судьбы: современные образцы по качеству здорово уступают оригиналам.
Быть вторым – скука, но меня дважды обставили. Сначала египтяне, создав идеальное произведение искусства, затем – эти парни… Так, что все, что осталось от моей мечты – десяток каменных болванов, – старик кивнул на отгороженную ширмой часть помещения. – Хочешь полюбоваться? Нет? – тот в упор посмотрел на собеседников. – В общем-то, ничего не теряешь.
-Позвольте мне взяться за расследование этого дела, – Витольд пришёл сюда не для того, чтобы выслушивать рассказы про каменных истуканов, поэтому болтовня старика его быстро утомила.
-Умение слушать, друг мой, – величайший дар, отличающий человека от животного, – тот укоризненно посмотрел на собеседника. – Не забывай этого никогда, и тебе не придется жалеть о том, чего ты не услышал. Впрочем, – чуть подумав, продолжил он, – тебя можно понять, ведь вы были друзьями: ты и твой здоровяк?
-Большими друзьями, – задумчиво глядя на мужчин, пробормотал Смотритель.
-Верно? – уголки губ чуть дернулись, подавшись вверх, как будто для заранее заготовленной холодной улыбки.
-Все верно, Командующий.
-И ты хочешь наказать убийц, и отыграться за поражение, – старик чуть склонил голову, сверля воина острым взглядом прищуренных глаз.
-Безусловно, – тот утвердительно кивнул.
-Так, что же тебя удерживает? – все также буровя собеседника взглядом, продолжал Сам.
-Для начала я бы хотел выяснить, кто на самом деле убийца, – не отводя глаз, отвечал Витольд.
-Мне казалось, что в этом деле все ясно, – старик на секунду замер, затем поднялся на ноги и медленно направился к дальней стене своих покоев. – Черные устроили засаду нашим воинам, заодно и избавились от ненадежных людей своего Ордена. Ты, кстати, знаешь, что все дежурившие в штабе Черные имели по метке? Нет? Так вот, – Командующий резко развернулся лицом к гостям, – все они были приговорены, и лучшим способом избавиться от них была инсценировка нападения. Вот и весь расклад, – равнодушно констатировал он, – А дальше – сам знаешь: Черные напали, но не рассчитали сил. Тарас – один из лучших воинов нашего Ордена, сумел дать отпор. Из нападавших не успели скрыться двое, да и те вскоре погибли. Все ясно. Или ты считаешь иначе? – Сам резко развернулся и в упор посмотрел на собеседника.
-Я не считаю, что всё так просто, – осторожно ответил Витольд.
-Так, что же не так? – аккуратно поправив тяжелую парчу, разделившую зал на две части, старик двинулся к прозрачной стене своего зала. – Ты мог бы рассказать мне.
-Я не настолько уверен, чтобы делиться своими подозрениями, – осторожно, не вдаваясь в описание подробностей сегодняшнего дня, заметил Витольд. – По крайней мере, сейчас.
-Умение воздержаться от мести – великое умение, – из недр глубокого кресла-качалки пробулькал странный гость.
-Именно поэтому я и пригласил Смотрителя на нашу встречу. Это дело – чрезвычайное и ошибок здесь быть не может. Нам нужен человек с холодной головой, верный Ордену, но не одержимый фанатик.
-Думаете, Смотритель – именно тот, кто нужен для расследования дела? – Витольд оценивающим взглядом  посмотрел на  посетителя.
-Скорее тот, кто сможет уберечь от глупостей тебя, – так же невозмутимо отвечал Смотритель.
-К тому же, мой учитель, – Сам усмехнулся. – Я его называю – каменной энциклопедией.
-Это – лишь по сравнению с тобой, – холодно улыбнулся тот. – На деле, камни хранят куда больше секретов, чем может показаться…
-Холодная голова…, – Командующий резко сменил тему разговора, не желая уходить в философские дебри. – И холодная голова может завести в дебри. Дебри, из которых уже не выбраться.
-Именно поэтому перед нами ты, а не кто-то другой, – снова возник гость.
-К чему вы это говорите?
-К тому, что тебе выбирать, как действовать.
-Я должен разобраться, кто на самом деле убийца. Как я это сделаю… Оставьте это на мое усмотрение, – раздраженно бросил Витольд.
-Я говорю сейчас о том, что тебе решать, возьмешься ты за дело сам или тебе потребуется помощь Смотрителя.
-Мне не нужна нянька.
-Что же твоё право, – увлекшись созерцанием умопомрачительного пейзажа, Сам, казалось, не обратил никакого внимания на реплику. – И сколько времени ты рассчитываешь посвятить этому расследованию?
-Мне нужна неделя.
-Это выше моих сил, мой друг, – старик чуть виновато улыбнулся. – Не только ты скорбишь по другу.
-Неделя, – упрямо повторил Витольд. – Уверен, кровопролития можно избежать.
-Три дня. Есть совет Старейшин, которому даже я, – для пущей убедительности он ткнул пальцем себе в грудь, – не указ. И хочешь ты того или нет, но с его волей тебе придется смириться.
-Четыре дня, – Витольд подошел к Командующему. – И, если мои подозрения не подтвердятся, я лично возглавлю карательную экспедицию против Черных, –  краем глаза он успел заметить довольные улыбки собеседников.
-Ступай, – Старик развернулся к воину спиной, показывая, что разговор окончен. – И помни, четыре дня.

Лианка ничуть не шутила, говоря, что второй ей быть не интересно. Ничуть. Везде, за что бы она ни бралась, она стремилась стать лучшей: матерью, курьером, бухгалтером… Вот только стать по-настоящему королевой ей удалось только здесь. Арена – трон, зрители – восхищенные подданные, оглушающая музыка – грохот литавр. Прирожденная пластика, и пламенная южная красота гибкого тела, колдовской взгляд горящих глаз и белоснежная улыбка хищницы, вышедшей на охоту; она была доступна всем, открыта взглядам на своем постаменте, но в то же время – никому, отрезанная от посетителей высокой сценой. Лианке потребовалось совсем немного времени, чтобы стать настоящей звездой стрип-бара, куда её пригласил Ролан. Не прошло и пары месяцев, как клуб сделался местом половничества любителей зрелищ, из штатного стрип-бара превратившись в едва ли не культовое место ночной жизни столицы. Словно под воздействием какого-то удивительного колдовства, замордованные клерки и белые воротнички всех мастей и калибров забывая все на свете, слетались на выступления девушки, чтобы, к своему собственному удивлению, взяв в руки карандаши, неуверенно, словно первоклассники, выводить первые свои неуклюжие стихи, эскизы, формулы и прочие вещички. Кое кому, также поговаривают, удалось достичь небывалых высот.
Даже внешне Лианка расцвела. И без того жизнерадостная и неугомонная, она как-то выпрямилась. Огоньки в глазах, потускневшие от всех свалившихся на неё бед, снова вспыхнули, маня своим блеском неосторожных мотыльков, забывших про все и вся, летящих прямо навстречу гибели. Но и здесь она оставалась недостижимой, подобно королеве или даже богине. Заманив очередного посетителя в комнату для приватных танцев, она завораживала его грациозностью и величественностью движений, колдовством горящих глаз и сиянием белоснежной улыбки. Она повергала зрителя ниц, сама при этом оставаясь недоступной и неприкосновенной, словно гордая крепость, не павшая под натиском ни одной из великих армий.
Именно такой впервые увидел её Витольд, когда, вымотанный сутками, проведенными на ногах, случайно забрел в манящий яркими цветами вывески круглосуточный бар. Упав на первое оказавшееся свободным место, Витольд заказал графин водки, надеясь хоть так прогнать напряжение последних дней. Не обращая внимания на происходившее на сцене, он снова погрузился в раздумья. Из четырех выделенных Командующим дней, прошел, а, вернее, бездарно пролетел один. Время уходило, но ему никак не удавалось найти доказательств причастности Черных к бойне.
Мысленно перебирая все возможные варианты, мысли легиона снова и снова упирались в Ковалевского. Как бы ни сложно было это признать, но без помощи мага Черных ему было не обойтись. А ему ох как не хотелось обращаться к скользкому типу!
Графин медленно, порция за порцией опустошался, а желанное облегчение не приходило. Наоборот, по мере того, как в затылке, пульсируя, нарастала тяжесть, яркие образы вспышками, заполнявшими уставший мозг, словно монтажная пена, вытесняющая все на своем пути, наглухо забивали голову. На дне графина ещё плескалась прозрачная жидкость, и Витольд оценивающим взглядом изучал его содержимое: а стоит ли делать этот шаг сейчас и, забыв про стоп-кран, срываться в буйный загул или все-таки повременить до худших времен? Поганое настроение требовало немедленного выхода скопившейся за этот короткий промежуток времени энергии, ненависти и бессилия. Здравый смысл требовал остановки. Впрочем, его голос как-то уж слишком беспомощно тонул в грохоте музыки, ядовитых испарениях никотина и ощущения какой-то безнадеги. «Гулять так гулять!» – Витольд решительно опрокинул графин, выливая остатки водки в стопку, свободной рукой настойчиво подзывая официанта.
-Ещё один, – предъявляя подоспевшему студентику опустошенный графин, потребовал легион.
-Извините, но с часу до двух у нас аншлаг. Все по тройной цене, – выдавив профессиональную улыбку перед запакованным в черную кожу посетителем, не обещавшим хороших барышей, пропел тот.
-Да хоть по… – порывшись в кармане, Витольд небрежно выкинул на поднос несколько купюр по пять тысяч. – Сдачи нэ надо! – повторяя жесты и интонации Мимино, прохрипел он.
-Свободно? – не дожидаясь ответа на соседнее кресло плюхнулся какой-то потрепанный франт. – Тоже пришел посмотреть на Багиру? – рука франта как бы случайно потянулась к уже наполненной стопке легиона.
-Руки! – мрачно посмотрел на него Витольд.
-Отпад! Величайшая танцовщица современности, не ограненный алмаз, требующий немедленной шлифовки лучшими мировыми ювелирами, – не смутившись, рассыпался в комплиментах к танцовщице ряженый, – и в этом захолустье, – театрально развел руками он, заканчивая тираду. – Увы, но жизнь жестока! Сколько бы я ни предлагал, она так и не согласилась перейти в мой клуб, полностью разорив меня и моё заведенье! – пафосно продолжал субчик. – Ролан приручил золотого змея, и тот отвернулся от меня! Меня – первооткрывателя! Человека, первого открывшего стрип-клуб в нашем районе! – показно вздохнув, франт как бы невзначай потянулся за рюмкой Витольда, но теперь уже гораздо более успешно. Он даже успел опрокинуть её содержимое в глотку, прежде чем железная рука легиона впилась ему в шею, сдавив болевые точки. Распахнув глаза и рот, словно рыба, выброшенная на берег, тип выблевал только что принятую водку прямо на свой костюм.
-Тебя никто сюда не звал, приятель, и потому угощения не будет! Понял?! – гремучая смесь из усталости, алкоголя и раздражения к удивлению Витольда в один миг полыхнув, растворилась в воздухе, оставив усталость и чувство какого-то отчуждения.   
-Понял! – отчаянно пискнул мужик, словно тряпичная кукла, заболтав головой.
-Вот и славно! – легион с силой двинул франта но шее, голова которого, безвольно мотнувшись и описав дугу, с глухим стуком ударилась о толстую столешницу.
-На сцене – королева нашего клуба! Грациозная и божественная Багирррра! – зал взорвался бурными аплодисментами и ободрительными воплями, которым бы позавидовал концертный стадион. – Встречаем! – надрывался ведущий. Впрочем, и без этого было видно, что зал взвинчен до предела. Казалось, ещё мгновение – и народ, не имея ни сил, ни желания бороться более с нахлынувшим вожделением, ринется, сметая к чертовой матери все на своем пути, горя лишь одним желанием: прикоснуться к божественной Багире.
Из динамиков заиграла негромкая томная музыка, громкость которой увеличивалась, подминая под собой все остальные звуки. Буквально несколько секунд – и полная, почти нереальная тишина плотным одеялом укутала возбужденную толпу. Все, все, затаив дыхание, ловили каждый взгляд, жест и улыбку смуглой девушки-стриптизерши.
-А она и вправду хороша, – пронеслось в голове у Витольда, когда Багира грациозной походкой, достойной истинных королей, выплыла на сцену. Казалось она  – неземное существо, которому неведомы все эти мелкие и неприятные законы физики и земного притяжения, настолько легки и невесомы были её походка, жесты и движения. Неторопливо оглядев зрительный зал, она, словно великий император среди обожающих его подданных, распылила небрежную свою улыбку; каждому – самую малость, но всю – никому. Ещё раз величественно оглядев зал, она увидела его. Их взгляды пересеклись, зацепившись чуть на дольше, чем положено в таких случаях... Резко отвернувшись, она взмахнула рукой, словно командуя: можно! Громыхнули, ожив в одно мгновение, динамики, накрывая мощными басами собравшуюся публику.
Это был танец воительницы! Настоящий! Тот, от которого у врагов стынет кровь в жилах, лишая их возможности шевельнуться, а у друзей перехватывает дыхание от восхищения и ощущения легкости. Мощные прожектора то заливали зал палитрой пестрых цветов, то вдруг погружали зал в полную темноту, из которой мощными снопами выхватывали то соблазнительные изгибы молодого тела, то отчаянные оскалы охотницы, то напряженные позы нагой воительницы, сжавшейся, наподобие пружины, готовой расправиться в одно мгновение, высвободив яростную энергию хищницы, готовой броситься в зал в поисках жертвы. Рывок! Зрители близлежащих столиков дружно пригнули головы, словно бы опасаясь, что охотница и вправду собирается броситься на столики. Рывок! И тоненькая полоска бюстгальтера, словно бы не выдержав напряжения, лопнула, открывая восторженным зрителям грудь девушки! Рывок! Зал взорвался криками восхищения, адресованными гибкой танцовщице. Ещё один и вот уже совершенно нагая амазонка в бешенном азарте мечется по сцене, словно бы схлестнувшись с настоящим невидимым врагом. Рывок! Оседлав поверженного противника, она одним точным движением перерезала тому глотку. 
Басы динамиков начали стихать, свет – заливать зал, освещая распластанную, словно обессилевшую после настоящей, но не воображаемой охоты, девушку. Приникшая к зеркальному полу, словно раненная, она смотрела прямо на Витольда, враз забывшего и про предательский шум в голове, и про усталость. Тяжело вздымалась грудь, капельки проступившего пота покрыли все тело девушки, раскрасневшее от напряженного танца. В зале стояла тишина, расколовшаяся сначала на отдельные хлопки, когда стриптизерша грациозно покинула сцену, а потом вдруг в один миг взорвавшуюся восторженными воплями и одобрительным ревом обалдевшей от такого представления публики.
-Богиня, – забыв про инцидент с водкой и заляпанный пиджак, вылупил глаза франт, – Королева! Императрица, – томно вздыхал он, без особой надежды глядя на чуть колыхавшиеся кулисы: а вдруг она станцует ещё. Витольд молча плеснул из только что появившегося запотевшего графина в стопку и, чуть подумав, протянул её типу.
-Выпей за её здоровье, – просил он ему. – Не бойся, – поймав испуганный взгляд, усмехнулся боец, – сейчас – угощаю, – он молча встал, оставив мужика наедине со свалившимся на него подарком и твердым шагом двинулся в гримерку девушки.
-Бесполезно! – окликнул его тип. – Она никого не принимает! Но я выпью, чтобы у тебя получилось, – отсалютовал он Витольду.
-Валяй, – небрежно бросил он и тут же выругался, налетев на какого-то не то студента, не то ботаника. – Смотри, куда летишь… Сашка?! – уставился легион на молодого человека.
-Легион? – ошарашено пролепетал тот, беспомощно теребя в руках букет.
-Молодой человек, в такие заведения с цветами не ходят. Танцовщицы любят, когда их одаривают купюрами. А ещё они не любят студентов! – уже на подходе к двери служебного помещения, бросил он ученику.      
-Сюда нельзя, – перегородил дорогу легиону мощный бугай из охраны кабака.
-А, если я скажу «пожалуйста»? – скорчил наивную гримасу Витольд.
-Даже если, –  равнодушно парировал тот, видимо, привыкший разворачивать типов, рвущихся во что бы то ни стало повидаться с очаровавшей их танцовщицей. – Их величество не велели пускать, – видимо, чтобы у типа не осталось более сомнений в собственной ненужности здесь, прогнусавил вдруг бугай.
-А, если я с важной миссией? – больше для приличия упорствовал легион, понявший, что здесь ему вряд ли что-то светит и придется искать иные пути. Ну, в самом деле, не ломиться же сквозь кордон охраны!
-А если дядя сказал: нельзя?! – зло оскалился охранник. 
Сзади все пришло в движение; дверь гримерки распахнулась, и оттуда величественно, словно королева в окружении своей свиты, вышла Багира. Теперь уже без яркого, словно боевая раскраска, макияжа, стянутыми в забавный, чуть детский хвост непослушными вьющимися волосами, она выглядела не яркой императрицей, повергающей окружающих её вельмож ниц одним только взглядом, но весёлой инфантой с забавной улыбкой, при взгляде на которую у всех окружающих возникает лишь одно желание: тепло улыбнуться.
-Всем пока, мальчики! – задорно улыбнувшись, помахала она, выскакивая через дверь черного хода, – до завтра! – скользнув взглядом по замершему столбом легиону, она, чуть поежившись, окунулась в морозную тьму.
Не теряя ни минуты более, Витольд бросился к стоянке. Ледяной воздух резанул по глотке и в один миг скрутил легкие, но Витольду было не до таких мелочей. Словно древний паровоз, шумно выпускающий клубы пара, воин бросился к одиноко стоящему байку, и, подняв за собой шлейф легких, словно невесомая фата, снежинок, Кассандра рванула во тьму.
Трудно сказать, на что он надеялся. Разве что на удачу, внезапно повернувшуюся к нему спиной. Рыская между покрытыми, словно панцирями, ледяными корками машинами, он во все стороны вертел головой, надеясь хотя бы мельком заметить императрицу. Носясь между редкими в это ночное время автомобилями, он, то и дело меняя курс, всматривался в силуэты попрятавшихся от лютого мороза жителей мегаполиса. Существа за стеклами тоже рассматривали странного идиота в кожаном плаще, рискнувшим в такой мороз оседлать мощный байк.
-Сумасшедший, вы же замерзнете! – окликнули его откуда-то справа. Резко обернувшись на голос, Витольд увидел её. Зябко кутаясь в пышный воротник пальто, она приоткрыв заднее окошко, махала рукой наезднику.
-Все в порядке! – бросив машину наперерез движению, Витольд, не замечая недовольных всхлипов автомобильных гудков, поравнялся с желтой «Волгой». – Закройте окно! Простудитесь! – перекрикивая сочный гул мощного двигателя. – Да не волнуйтесь вы! Со мной все в порядке! – видя, что девушка все ещё  колеблется, снова прокричал он. – Закрывайте, закрывайте!
-А вы?
-А я буду вашей свитой!
-Слышь, ты невидимой свитой будь! Всех клиентов распугаешь! – водительское окошко нехотя опустилось, и из него на пару секунд высунулась взъерошенная голова толстяка-водителя.
-Два счетчика, уважаемый! И везти девушку, как королеву!
-Как императрицу! Если за три! – проорал толстяк.
-Черт с тобой как императрицу!
Голова живо юркнула, снова прячась в уютном тепле салона такси, а Витольд чуть сбавив газ, как ангел-хранитель с развевающимися на морозе полами плаща, пристроился позади. Пропетляв по дворам, накручивая счетчик, «Волга» грациозно подплыла к подъезду старого панельного дома.
-Три счетчика, братан! – из окна, как кукушка из часов, высунулась голова довольного водилы.
-Получи, – легион сунул ему две тысячные купюры
-А за дополнительный комфорт ещё бы пятисоточку накинул!
-А за дополнительный километраж, – Витольд, как туча, навис над нахалом, – накажу!
-Ладно, ладно, братан, – примирительно поднял руки здоровяк; даже сквозь заиндевевшее стекло можно было оценить внушительные габариты водилы. –  Три так три! – «Волга», недовольно фыркнув, сдвинулась с места.
-Вы же замерзнете, сумасшедший! – прямо перед ним стояла Багира, восхищенно глядя на плотно запакованного в кожу безумца, рискнувшего в эти лютые морозы поиграть со стихией.
-Меня согревает ваша улыбка, королева, –  Витольд галантно поклонился
-От кого я это слышу?! – девушка нахмурилась, хотя и было видно, что это – не более, чем маска.
-Сер Витольд Московский, известный укротитель древних чудищ, перед отвагой которого не в силах устоять ни одна девушка, – приосанившись, вызывающе улыбнулся воин.
-Лиана, – улыбнулась в ответ та.
-Ваше императорское величество Лиана!
-А вам и вправду не холодно? – девушка внимательно посмотрела на Витольда.
-Правда, – немножко нелепо улыбнулся Витольд.

-Главное правило – беречь паруса! Без них невозможно само существование парусника! – после очередной бесплодной попытки выровняться, в памяти Р-Ханга прогремел торжественный хохот наставника. – Попомните мои слова: потерявшим управление – позор и изгнание! – Охотник вздрогнул. Позор и Изгнание! Что может быть страшнее, чем оказаться вне стаи? Что может быть ужаснее, чем остаться лицом к лицу с пугающей пустотой. Без друзей, без помощи, без наставника?! Пока ты в стае – ты сила. Оторвавшись от неё, ты превращаешься в легкую добычу для своих врагов, да и для вчерашних товарищей, охочих до жестоких игр. Оторвавшись от неё ты становишься никем!
Мысль об одиночестве наполнила сердце холодом, и Р-Ханг решился на очередную попытку. Напрягшись, он сосредоточился на внутренних своих ощущениях и, собравшись с духом…
Прямо по курсу вдруг расплескалось огромное, режущее глаза пятно, и симфония из криков боли, оглушающего грохота и азартных сигналов, повествующих о начале Охоты, наполнили пространство вокруг. Пятно, разрастаясь, становилось все больше и больше, поглощая пространство и ослепляя летевшего прямо на него парусника. Не было сомнений: это – мощная вспышка сверхновой, отжившей свой век и созывающая теперь странствующих охотников на праздник Взрыва. Отовсюду к месту вспышки стягивались опоздавшие. Возникая на секунду и тут же растворяясь во тьме, они, осторожно обгоняя Р-Ханга, бросались к самому пеклу, хотя уже сейчас было понятно: они опоздали. Даже сам парусник, на мгновение забыв про все свои сомнения, напрягся и, в одну секунду выровнявшись в пространстве, бросился вслед товарищам. Впрочем, наваждение прошло так же быстро, как и пришло. Опомнившись, Р-Ханг удивленно озирался вокруг, не веря собственным рецепторам.
-Не может быть! Не может быть, – гудело у него в голове. – Это невозможно!
Отдышавшись, он медленно прокручивал в памяти события последних мгновений. Как он, забывшись, совершил то, о чем втайне мечтают все уважающие себя парусники. А раз так, то стоило попробовать ещё, хотя бы для того, что бы убедиться, что это был не сон. Р-Ханга даже не останавливала мысль о цене возможной ошибки. Тем более, что он был уверен: теперь он – часть стихии, и ничто не сможет помешать ему!
 Осторожно, следя за каждым своим движением, он начал убирать паруса. Один за другим, следя за тем, чтобы не потерять устойчивость и не сорваться в неуправляемый штопор, он чутко следил за собственными ощущениями. Рывок, и вот он, прозевав изменение направления солнечного ветра, кувыркаясь, полетел в бездну космоса: – «Кто хоть раз сорвался в штопор, уже никогда не примет устойчивого положения. Это – закон!». – Всплыли в памяти слова учителя, и паника волной накрыла его, сковывая волю и движения. Впрочем, совсем ненадолго. Оцепенение уступило место любопытству, как только юный покоритель пространства понял, что его движения не являются хаотическими и, более того, он может влиять на траекторию полета. Все, что необходимо – это «поймать волну» и заранее предугадать направление очередного разворота чтобы успеть его упредить.
Несколько безуспешных попыток и вот, сорвиголове удалось сначала уменьшить интенсивность переворотов, а потом и вовсе стабилизировать свое положение. И все это без помощи с убранными парусами. – «Интересно, если я могу все это без парусов… Зачем они тогда нужны вообще?». Напрягшись, он сделал несколько более или менее уверенных маневров. Сначала – разворот на триста шестьдесят градусов. Потом – мертвую петлю и, наконец, закрутил бочку.
Он снова часть стихии! Как тогда, когда он только появился на свет. А раз так, значит, Р-Ханг решился на безумство, последствия которого могли бы быть многократно тяжелее, чем то, что он только что совершил.