1. 7. Пробуждение

Начало повести http://www.proza.ru/2012/09/21/897

Михаил проснулся, несколько минут полежал, меняя положение тела, потом выбрался из кабины.
Руки и спина болели от неудобной позы, в которой пришлось спать на сиденьях, но настроение было хорошее. Душа радовалась и яркому солнцу, и прохладному воздуху, и синему бездонному небу. Мир был прекрасен.
Он размялся, выполнил несколько простых упражнений. Восторг, наполняющий его душу, рос и рос, Он побежал по дороге, пробежал метров пятьдесят, свернул, перепрыгнул через канаву, подбежал к дереву, высоко подпрыгнул, сорвал ветку и так же бегом вернулся к машине.
В проходе между кустами стояла баба Маня. Глаза её задорно блестели.
- Что, бычок, резвишься? - улыбнулась она, - А то старик, старик. Да на тебе еще пахать и пахать. Пошли завтракать.
Михаил смущенно улыбнулся и пошел следом. Печь уже дымилась, борщ парил.
Сытно позавтракав, он откинулся спиной на виноградник и потянулся.
 - Баба Маня. А как вам газ меняют? - перед завтраком Михаил заходил в дом и увидел в коридорчике газовую плиту.
- Да машина ездит. Нужно в контору пойти, заплатить и привезут.
- А контора где?
- В соседней станице. Тут через поля напрямик километра три будет.
Он тихо заглянул в комнату, где спала девушка. Темно-каштановые волосы составляли резкий контраст с белой наволочкой и бледным лицом. Она лежала на боку, слегка согнувшись, засунув правую руку под подушку, а левую, обезображенную укусом, бережно положив перед собой.
Солнце, прорывающееся через окно, бросало лучики на волосы, от чего они меняли цвет и переливались искрами. Михаил постоял, полюбовался этим зрелищем и тихо вышел.
Он решил привезти газ, чтобы старушка не мучалась с печкой каждый раз, когда нужно будет разогревать еду. Взял пустой газовый баллон, укрепил его в кузове, чтобы он не катался, и выехал.
Через час в том же городке, куда возил девушку, он нашел газозаправочную станцию, заплатил деньги и поменял пустой баллон на полный. Заехал опять в центр и купил еще риса и разных круп, упаковку бульонных кубиков, сарделек и куриных окорочков, справедливо решив, что раз холодильник работает, они не пропадут, растворимого кофе и какао, чая, сухого молока, маргарина и масла. В книжном магазине фломастеры, альбом для раскрашивания и большую цветастую книжку с лисой и медведем на обложке.
Еще солнце не поднялось высоко, а он уже вернулся. Взял пакеты и зашел в дом. Бабы Мани не было. Света и Надюшка спали.
Тихо, стараясь не разбудить никого, Михаил пододвинул столик к кроватке, положил на него так, что бы девочка, открыв глаза, сразу увидела книжку, фломастеры и альбом. Вынул сардельки и окорочка и спрятал их в холодильник, а остальное сложил грудой на столе в коридорчике.
Вышел на улицу, достал из машины баллон с газом. В кабине нашел нужный гаечный ключ и поменял пустой балов на полный. Проверил, как горит печь, почистил одну камфорку, забитую ржавчиной, вышел на улицу и сел в тени, ожидая бабу Маню.
Та пришла минут через десять, неся сумку с хлебом и пакет с вермишелью.
- Я газ сделал. Не мучайтесь с печкой. Поеду я, наверное.
- А куда ты спешишь? Пообедал бы у нас, отдохнул. А там и поехал бы.
- Я ещё хочу в лесничество заехать, дрова выписать, что бы потом день не терять.
- Тогда, сейчас, подожди.
Старушка зашла в дом, проверила внучек, оставила сумку и пакет, вышла.
Ей не хотелось его отпускать, но она не могла найти ни одного убедительного предлога, что бы оставить. К тому же ей было неловко за вчерашний разговор.
Вчера от полумрака и выпитого вина она осмелела, а сегодня при ярком дневном солнце всё выглядело по-другому. Ей не было стыдно, она просто боялась, что вечером наговорила лишнего, чего-нибудь такого, что отпугнет от них этого мужчину.
- Давай я тебе что-нибудь в дорогу соберу, - робко предложила она.
- Да я вчера своего ничего не тронул, полная сумка, - улыбнулся Михаил.
Он направился к машине, она пошла следом за ним. Он забрался в кабину, она стала рядом и жалобно смотрела на него.
- Надюшка обидится, что ты с ней не попрощался, - сделала последнюю попытку старушка.
- Пусть спит. Скажете, что скоро приеду, - снова улыбка.
- А ты точно приедешь?
- Ну конечно, баба Маня, ведь ты мне деньги должна, - пошутил он.
- А когда тебя ждать?
- Да вот свои дела сделаю, дровами снова загружусь и приеду. Дня через три, четыре.
- Ну, тогда счастливо. Храни тебя бог, - она перекрестила его. Михаил завел двигатель, помахал рукой, и машина плавно тронулась.
Старушка ещё раз перекрестила его вслед и стояла, шепча молитву, пока машина полностью не скрылась из виду.

Второй раз девушка проснулась вечером. Рука болела меньше. Она вяло поела, немного полежала, встала, вышла во двор.
Посидела минут десять на улице, бережно качая распухшую руку. Выпила ещё две таблетки димедрола и заснула.
Крепко проспала до утра а, когда на следующее утро открыла глаза, боли не было.
Рука чесалась, смотреть на неё было неприятно, хотелось ногтями расцарапать руку, сорвать кожу, выпустить жидкость, скопившуюся под ней и так безобразно раздувшую палец. Но она была профессионалом и знала, что стоит сейчас хоть чуть-чуть повредить кожу, будет гораздо хуже.
Она просто обмотала руку чистой тряпкой и постаралась её не беспокоить. Накинула халат, заглянула в другую комнату, а потом и во двор. Бабушки нигде не было. Заглянув в комнату дочери, увидела ту спящей в своей кроватке.
Светлану удивили большая пачка фломастеров, разноцветная книжка и уже почерканный альбом дня раскрашивания. Хотелось пить. Она вспомнила вкус кефира, которым вчера поила её бабушками, решила заглянуть в холодильник: уж если кефир и остался, то только там.
Открыв дверцу холодильника, она оторопела - в нем не было пустого места. Обычно там стояла одинокая кастрюлька с супом да начатая пачка маргарина.
 Теперь кастрюлю окружали пакеты, свертки, упаковки, баночки. Такого изобилия их холодильник не знал даже в те времена, когда были живы её родители. Тут были и кефир, и сметана, и колбаса, и сыр, и газированная вода, и распечатанная шоколадка, и начатая бутылка вина, и ещё какие-то баночки, упаковки, свертки.
Ошеломленная увиденным, Света закрыла холодильник, постояла несколько секунд, снова открыла.
Всё осталось на месте. Постояла ещё несколько секунд, решая, что же ей всё-таки больше хочется, кефира или газированной воды. Выбрала воду, достала открытую и уже на треть пустую бутылку Фанты и прямо из горлышка сделала глоток. Второго сделать не смогла.
Ледяная и резкая вода свела спазмом горло. Она закашлялась и, решив не спешить, достала стакан, налила воды, поставила бутылку назад.
Закрыв холодильник, начала медленно сквозь зубы потягивать приятный резкий напиток. Ярко-оранжевая вода пузырилась и пенилась в стакане. От неё голова окончательно прояснилась. По телу пошел озноб, она замерзла от холодной воды.
Захотелось есть. Захотелось именно колбасы, которая лежала в холодильнике. Но брать её она не решилась, может быть, это была чужая колбаса. А вдруг кто-то просто попросил сохранить ее у них.
Услышала босые шаги и звяканье горшка. Заглянула в комнату дочери и увидела, что та проснулась и сидит на горшке, сонно потирая глаза.
- На-дя, - тихо, на распев позвала.
Та повернула голову, увидела её, радостно подскочила с горшка и бросилась к ней.
- Мама! Ты проснулась! Тебя шерхэнъ укусил. Ты спала, спала, а мы так боялись. А тебя дядя Миша на руках носил, как маленькую.
- Какой ещё дядя Миша? - и Света вдруг вспомнила шофера, который попросился помыть руки. Он отчего-то ассоциировался у неё с медведем.
- Ты не помнишь? Он руки мыл, а тебя шерхэнь укусил, - и, перейдя на шепот, сообщила по секрету.
- Он из леса. Добрый волшебник. Он разговаривает со звездами и у него волшебная машина, которая дает всё, что попросишь. Она мне дала и жвачку, и шоколадку, и воду сладкую, и книжку, и фломастеры, и бабушке, что она хотела, тоже дала. А бабушка говорит, что ты будешь его женой. Значит, ты будешь волшебницей? Ведь жены волшебников - волшебницы. Правда?
И она поразилась этой мысли, которая пришла ей на ум только сейчас.
- Ура!! У меня мама будет волшебницей! - вдруг громко закричала она и захлопала в ладоши.
- Успокойся, выдумщица, - засмеялась Светлана.
- И не какая не выдумщица я, - обиделась Надя, - Это бабушка сказала, что ты будешь его женой, и мы уедем к нему в лес. У них там добрые волки и высокие горы.
- Ну ладно, ладно, - она решила не спорить с дочерью по такому сказочному поводу.
- А в холодильнике? Это тоже из машины?
- Да! И в холодильнике, и в столе, и газ машина сделала.
Света заглянула на полку под столом, увидела и там обилие пакетов и свертков.
- Похоже, и вправду у нас волшебник побывал. Что бабушка пенсию получила?
- Нет. Это машина ей денежку дала.
- Господи, да что ж за машина такая волшебная?
- Большая. Ма-ни-пу называется.
 В это время открылась дверь и с улицы вошла бабушка Маруся.
- А, поднялись пигалицы, - заулыбалась она.
- Как рука, не болит? - побеспокоилась, ставя на стол сумки.
 - Нет. Чешется очень, а болеть не болит.
- А я шла из магазина, постного масла, сахара там купила, и встретила почтальоншу, Клавку, она мне пенсию за два месяца несла. Говорит, вчера ещё несла, но не дошла, а сегодня с утра прям ко мне, да встретила меня у магазина. Говорит, надо в сельсовет зайти, там муку на детские дают. Нам, говорит, мешок муки забрать надо.
- Ба-бу-шка, - девочка дергала старушку за руку, - А чё мама не верит, что она волшебницей будет.
- Да. Что это за сказки про добрых волшебников?
- А что? Волшебник он и есть волшебник. Жили мы: деньги кончились, есть нечего, газ и тот закончился. А он пришел и гляди сколько денег.
Старушка достала внушительную пачку бумажных купюр, причем не мелкого достоинства.
- Вот! Больше полмиллиона. А в холодильник посмотри. Он уехал, а я как глянула, так и обомлела. И когда он успел. И газ сделал, и дрова покупать не надо, сказал сам привезет. И меня от смерти спас.
 Ты когда в обморок упала, я так испугалась, аж сердце зашлось. Стою и думаю: "Сейчас умру". И такой страх меня взял, не за себя, я её, смерти то, не боюсь, и, даже, не за тебя, а тогда показалось мне, что умираешь ты.
Стало страшно за Надюшку, подумала я тогда, что останется она сейчас одна одинешенька на белом свете, кроха такая маленькая. Такой страх меня взял, что и дышать не могу, спасибо Мишеньке, с того света выдернул. А потом и тебя в больницу свозил, ты же прям умирала. Так страшно было.
Она помолчала несколько секунд, а потом возразила.
- Нет. Не права ты Надя. Не волшебник он. Ангел, которого к нам Господь Бог послал.
Она перекрестилась.
- Прости меня Господи. Прости, дуру старую, что я всю жизнь тебе не верила. А попросила, и дал ты мне чудо, до самой смерти молиться теперь буду. И за себя, и за детей этих неразумных.
- Да что вы? С ума посходили, что ли? Что старая, что малая, - и вдруг подозрительно, внезапно вспомнив толстую пачку денег. - Уж не продала ли ты меня ему?
Старушка чуть не задохнулась от возмущения.
- Ему?! Ему бы я тебя даром отдала, не задумалась бы, и тебя не спросила бы, да он не возьмет. Сама, говорит, должна себе мужа выбирать. Сама, сама, выбрала уже. Лучше не найдешь, - презрительно закончила она.
Девушка обиженно замолчала. Баба Маня, недовольно ворча, направилась к двери, но потом остановилась и повернулась с решительным видом.
- Вот, что я тебе, Света, скажу. Ты уж прости меня то, старую, и не обижайся на мои слова. Эта судьба твоя и не дури, не ерепенься. Как скажу, так и делай. Иначе обижусь на тебя обидой страшной. Тебе Бог его послал и нельзя тебе от него отвернуться.
- Да с чего вы взяли, что бог его послал?
- Как? - вознегодовала старушка, - А машину кто возле нашего дома сломал? А Надюшка за многими мужиками вот так бегает? А в дом его кто привел? Ты же и привела! А не укуси тебя шершень? Помыл бы он руки и ушел. Да и Бог знак мне дал. Как увидела его, так сразу и поняла - посланец это. Он, может быть, сам этого не знает. А я знаю. Вернётся он и заберёт и тебя, и нас в свои дремучие леса.
Старуха с такой уверенностью сказала всё это, что девушка вдруг поверила всему, но ещё слабо сопротивлялась.
- Да с чего вы взяли, что он вернется? И куда заберёт? У него же, наверное, жена?
- Один он, среди леса живет. И вернется, я точно знаю.
- А чего он один живет? Может дефектный какой? - засомневалась Светлана.
- Да! - рассмеялась баба Маня, - видела я вчера, какой он дефектный, жеребец не объезженный. И не курит, не пьет, меньше меня выпил. А ласковый какой, Надюшка так от него и не отходила. А на тебя как смотрел! Да если бы на меня так посмотрели, всю себя без остаточка отдала бы. За один такой взгляд рабыней верной до самой смерти стала бы.
Старуха мечтательно закатила глаза, потом спохватилась.
- Прости меня Господи грешную. Вот дура старая размечталась. Тьфу!
Она в сердцах сплюнула на пол.
- А что один живет, так жена его обидела, к другому ушла.
- От хороших не уходят.
- Что? Жизни ты детка ещё не знаешь. Бывает, и золото бросают, что бы бриллиант поднять. Видно удачливая женщина, раз такие мужики ей попадаются. А по мне, так Бог ей глаза застил, что бы тебе его оставить. И как его другие бабы не подобрали?
Светлана, привыкшая, что бабушка всегда ругает и гонит от неё всех мужчин, поразилась такой внезапной перемене. Душа ещё продолжала протестовать, но тело вдруг снова, помимо её воли, вспомнило ласковые и сильные руки и сердце сладко заныло. В нем появился маленький росток надежды, ещё не понятой и не осознанной ею самой.
         
      Продолжение      http://www.proza.ru/2012/09/28/380