История моего деда. Неудавшийся побег

     Мой дедушка Филипп Степанович рассказывал.

Интересно, что моё имя в переводе на греческий, обозначает «любящий лошадей» . И правда, я всю жизнь очень их люблю. Отец разводил племенных коней. А я занимался жеребятами. Дрессировал и приучал их к верховой езде. Уж очень мне нравилось это занятие. Я всегда считал лошадей удивительно умными и преданными животными. Никогда не ел конину. Хотя и вегетарианцем не был.

Морозна Сибирская зимняя ночь.
Племенной жеребец несёт меня рысью. Мой верный друг.
Я мечтал о том, как спасу маленького сына и жену молодую.

Как его мощь вынесет нас троих и уведёт от погони.

Ах, как наивен я был, полагая, что друг верный спасёт мою семью от ссылки, горя, голода и нищеты беспробудной.

О-о-о-о-о, как я ошибался, когда считал, что достаточно чувствовать, видеть и ощущать многое в жизни, и в этом мире! Что благодаря этим качествам многое могу преодолеть. Оказалось, действительно многое, но не всё.
Любовь к животным и желание их лечить пришли ещё в детстве. Когда помогал отцу брюхо корове зашивать. Кишки аккуратно промыли и назад уложили, зашили и зажило быстро и хорошо.

Ещё я могу принять роды у кобылы, роды любой сложности, потому что вижу и чувствую расположение жеребёнка.

Когда я был ещё небольшим парнишкой, увидел как кобыла мучается в родах. Отец говорит:
- Давай Филипп, нож неси, негоже животине так мучится, прирезать надобно.
А я вижу так явно, что нужно жеребёночка лишь поправить и он сам выйдет, просто ножками запутался. Отец неохотно согласился:
-Ну ладно хочешь – делай, а я подожду маленько.
Я руку быстро засунул ей во чрево, поправил жеребёнку ножки, потом головку выправил. Кобыла лишь немного потужилась и жеребёнок мне живо в руки и вылетел. Отец очень удивился, но не сказал ничего, лишь одобрительно по плечу похлопал.

После этого случая и повелось. Чуть что в деревне приключится сложного с животиной какой, меня зовут-кличут. Я всегда с радостью бежал на помощь.

Вот и теперь моя любовь - кони племенные, красотой природной вольной наделённые. Любимец мой, жеребец рыжей масти, умный и немыслимо красивый. Я думаю лишь о том, как приеду тёмной трескуче-морозной ночью в Сибирское село и увезу из проклятой ссылки жену мою любимую и сыночка маленького.

Но меня не было много месяцев, пока по друзьям своим старым искал коня верного.

Не знал я и не ведал, какие скорбные дела здесь творятся.

От простуды, непосильного труда на лесоповале и голода слегла моя Хритиньюшка. Вот уже несколько дней, как положили её на холодный сундук у входных дверей умирать.

Сыночка увезли в дальний детский сад, чтобы когда мать умрёт, увезти в районный детский дом.

Когда нашёл я избу и зашёл в прихожую, то не узнал жену свою ненаглядную, хозяйка указала.

Взял мою пушинку на руки и на тёплую печь положил.

Голубушка меня признала и обметанными от жара губами чуть улыбнулась.

Я внимательно осмотрел её. Жизнь еле теплилась в её худеньком, и казалось прозрачном теле. Прильнув ухом к груди, слушал слабое прерывистое дыхание. Однозначно двухстороннее воспаление лёгких. Одно лёгкое уже не работало.
-Еды нет. Голодаем. Вот кониной только можно твою жену вылечить, - пробормотала хозяйка, - Конь то у тебя сытый да справный.

Медлить нельзя. Я вышел на улицу и обнял друга преданного. С жеребячьего игривого возраста растил я его да тренировал. Сколько дорог он со мною прошёл. Сколько раз спасал меня от волков голодных и разбойников лютых!

Вот и сейчас пришлось напоследок, спасти от смерти преждевременной жену мою милую.

Конь всё понял, но принял с покорностью смерть от руки моей.
Я сам наварил бульону крепкого и поил мою Хритиньюшку.

Мясо носил и обменивал у врачей на лекарство и витамины, что бы укрепить и восстановить единственное лёгкое, выздоравливающей жены.

Начальству мясо носил для того, что бы документы переделали, в которых говорилось, что я трижды сбегал из под стражи пока везли в ссылку, и столько же раз сбегал из под расстрела.

После долгих уговоров и разговоров за самогоном, да сытными мясными блюдами, к которым я и прикоснуться не мог. Начальник согласился документы исправить. Написал, что к расстрелу меня каждый раз приговаривали не из-за побегов, а по ошибке.

А сейчас не то, что добровольно в ссылку вернулся, как я просил.

А как будто и не сбегал вовсе!

Вот как всё обернулось! Как будто, я не сопротивлялся целый год, пытаясь всеми силами не попасть в эту самую проклятую ссылку. Как будто, не старался и семью из ссылки вытащить.

Начальник вообще уничтожил все докладные записки от расстрельных команд.

Как будто не было ничего.

Как будто все мои побеги и сопротивление были лишь для того, что бы усмирить мою собственную гордыню и смириться перед неумолимой судьбой.

Что я в итоге и сделал.

Как только Хритиньюшка поправилась немного, нашёл нашего маленького Михейку и сюда привёз.

Начальник тот помог Хритинье после выздоровления устроиться на птичник, на посильную тёплую работу. А я на долгие годы оставался его советником по животноводству и ветеринарии.