Чужие проблемы - Глава 1

Семен любил свою машину. Он ездил на ней уже восемь лет, и все восемь лет она верно служила ему. Он, конечно, иногда думал о том, что можно уже купить и новую, но все как-то не доходили руки, да и желание его было не таким уж и сильным.
Когда он был еще мальчишкой, он как-то спросил у своего отца, а какая машина самая лучшая? Отец тогда ответил, что самая лучшая – это своя. Семен ему не поверил: у отца был старенький «Москвич», который больше времени находился в ремонте, чем в дороге. Все свое свободное время отец проводил в гараже, все что-то разбирал, заменял.. То масло подтекало, то свечи надо было заменить. Семен любил смотреть, как отец работает. На этом же «Москвиче» он научился водить машину.
На «Москвиче» отец иногда ездил на работу, а чаще – они всей семьей выбирались загород, на природу. Это всегда был маленький семейный праздник. Что, однако, никак не увязывалось с представлениями Семена о скорости, о мощном моторе и независимости.
Сейчас он понимал, как был прав отец. И дело не в том, что своя машина самая лучшая, потому что она лучше, чем у соседа. Она лучшая, просто потому что она своя. Ее ты знаешь, к ней ты привык, она как твой верный друг... От нее не станешь ждать подлостей...
Дорога от работы до дома занимала не больше двадцати минут. Сегодня Семен был бы рад, если бы он жил где-нибудь за пределами Москвы, куда бы он добирался часа полтора, а то и дольше, если учесть все пробки. Возвращаться домой не хотелось. Даже само слово – «домой» - казалось ему теперь неуместным.
В этой квартире он прожил десять лет. Она давала ему иллюзию не только «дома», но и семьи. Сюда он въехал, когда они с Оксаной поженились. Это было их убежище, их гнездо, которое они обустроили на свой вкус, при минимальных затратах, зато с богатой фантазией. Тогда им было не по средствам было выложить ванную новой плиткой – так они выкрасили стены в светло-зеленый цвет, а одна их приятельница, студентка художественного училища, с удовольствием изобразила на стенах причудливые деревья и цветы. В комнатах на окнах висели сшитые Оксаной занавески, в спальне лежал коврик из лоскутов, совместная работа Оксаны и ее подруги. В квартире еще было много таких вот вещей – картин, фотографий, самодельных салфеток – все свое, сделанное своими руками. Даже мебель – шкаф, полки – были не покупными. Это уж сделал сам Семен. И как они тогда любили свое «гнездо»...
 С того времени здесь мало что изменилось. Даже несмотря на то, что теперь они смогли бы позволить себе гораздо более дорогую мебель, могли бы сделать тут ремонт по самым современным стандартам. Да что там ремонт, могли бы и особняк построить, со всеми новомодными наворотами. Но с тех пор, как Оксана уехала работать в Берлин, ни она, а уж тем более и ни Семен, жильем не занимались. Ему-то что, он мог обходиться и малым, а показной роскоши он не любил. Зачем тратить тысячи на дизайнерскую мебель, если спать можно и на своей, такой привычной кровати? Еще неизвестно, какая окажется удобнее. То же относилось и к шкафам, и к креслам... Конечно, Семен выполнял ремонт, если таковой требовался, причем, как и раньше, все своими силами. Не доверял он всяким малярам-строителям из расплодившихся фирм. Так и осталась их квартира маленьким островком из прошлой жизни...
... А вот теперь Оксана хочет разводиться. И дело даже не в том, что она практически постоянно живет и работает в Германии, а он – в Москве. Дело в том, что и развестись надо было еще давно, когда их семейный разлад только начался. Ведь ясно было, что ошибся он в жене, она, к сожалению, оказалась совсем не таким человеком, каким он ее видел с первых дней знакомства, ослепленный влюбленностью. Да, разводиться надо было давно...
Что его тогда удержало? Ребенок? Ребенок, о котором он и сегодня не может точно сказать, что именно он является его отцом? Девочка, которую он видит от силы месяц в году и которая с акцентом говорит по-русски? Она даже папой его не называет. Как все это сложно... А квартира-то – собственность супруги, так что вполне логично, что ему рано или поздно придется съезжать.

Двадцать минут в дороге пролетели быстро. Семен открыл дверь квартиры и первым делом прошел на кухню, бросил пачку писем на стол. С того дня, как он получил извещение от адвоката своей жены, он неохотно доставал почту из почтового ящика. Сколько дней он туда не заглядывал? Неделю?
Он вытащил из пачки сигарету, прикурил. Оксана столько с ним боролась, чтобы он не курил в квартире! И он послушно выходил на балкон, ему это даже нравилось – курить на свежем воздухе. Почему-то особенно здорово это было зимой. Бодрящее сочетание морозного воздуха и сигаретного дыма... Сейчас и была зима, но он плевал на все запреты. Чего уж теперь...
Он сел за стол и стал просматривать письма. Большинство из них были адресованы жене, как владелице квариры. От каких-то комиссий, домкомов и прочих организаций. Еще эта вездесущая реклама... Лишь одно письмо предназначалось ему.

Конверт был вполне обычным, и он раскрыл его, не ожидая ничего дурного. Вытащил лист бумаги и пробежал глазами написанное. Потом прочитал еще раз, внимательнее. Потом еще раз, с перерывами, пытаясь осмыслить каждое слово. Кинул листок на стол. Какая мерзость! Если притязания жены еще можно было как-то объяснить, то это...
Слов на листочке, на котором, естественно, не был указан автор, было не так уж и много: ему предлагалось купить информацию, касающуюся его коммерческой деятельности в прошлом, за определенную сумму. Сумма при этом не указывалась. В случае отказа информация будет передана прессе и в соответствующие органы. Никаких подробностей, никаких условий. Только указание, что с ним свяжутся.
Кто-то другой, может, и принял бы это послание за дурную шутку. Но только не он. Он-то как раз очень хорошо понял, о какой его коммерческой деятельности шла речь. С тех пор прошло уже достаточно времени.. И он был твердо уверен, что следов не осталось. Столько лет спокойствия.. А он за это время столько успел! И вот – это письмо.
Он стал рассматривать конверт. Откуда его отправили? Штампа не было. Конверт опустили прямо в его почтовый ящик. От этой мысли ему стало неприятно. Вот как близко они к нему подобрались.. А он-то считал себя в безопасности, привык к спокойствию.. Он ошибался. Надо было, конечно, принять меры еще тогда.. Но он, по молодости вероятно, посчитал себя самым умным и безнаказным.
Как все это невовремя, подумал Семен. Нет, сейчас у него просто физически не было времени заниматься еще и этим. Дела по разводу он передал своему адвокату, а кому передать дела по этому, по сути, вымогательству?
Семен ни на минуту не допускал мысли о том, что он станет платить. Вопрос надо было решить другим способом.
Он вдруг вскочил и почти бегом кинулся в комнату, которая служила ему кабинетом. Когда-то они собирались устроить тут детскую. Но вот не сложилось. Комната долгое время пустовала, а потом Семен поставил туда стол, наверное, самый дорогой предмет мебели во всей квартире. На столе установил компьютер, и постепенно комната превратилась в некое подобие рабочего кабинета. Как часто сидел он тут по вечерам, когда не надо было никуда идти, а надо было разобраться в каких-нибудь важных документах... И вот он буквально подскочил к этому столу, принялся открывать все подряд ящики, переворачивая бумаги, отбрасывая в сторону ненужные. Наконец-то он нашел, то что искал. В руках он держал старую записную книжку, обтрепанную, с заляпанными страницами. Но это было не важно. Важно то, что в этой записной книжке сохранились нужные телефонные номера...
 

***
Нельзя сказать, что Эдик ненавидел Корякина. Сначала он даже думал, что это у них здоровая конкуренция. В их «конторе» работали всего три детектива: Корякин, Филатов и он сам, Эдик. Вообще-то, сначала контора специализировалась на охране. Имелся  небольшой штат сотрудников, которых вызавали на отдельные мероприятия. Кому-то хотелось выглядеть солиднее, появиться в сопровождении одного или даже нескольких крепких ребят с холодным стальным взглядом, произвести впечатление. Кому-то было спокойнее выезжать на встречи или перевозить деньги в сопровождении охраны. Или организаторам встреч различных уровней и направлений не хватало персонала. У фирмы была своя постоянная клиентура, которая ценила их услуги, и репутация у них была вполне приличной. Их фирма так и называлась – «Охранная контора Соломатова». Соломатов – это, ясно, хозяин конторы.
Случались в работе и недоразумения - иногда клиенты путали наемных охранников с частными детективами, поручали им за кем-нибудь проследить, что-нибудь выведать. Соломатов с клиентами не спорил, и после нескольких раз, когда его ребятам удалось удачно поработать сыщиками, решил вполне официально ввести еще один вид услуг – услуги детектива. Приобрел соответствующую лицензию, и у них сначала появился Филатов, в прошлом милиционер, потом Корякин – «переквалифицировался» из охранников, а теперь вот еще и Эдика взяли. К названию конторы прибавилась строка «Сыскное отделение», и клиенты пошли к ним самые разные. Соломатов сознательно не хотел, чтобы в названии встречалось слово «детектив». Оно казалось ему несерьезным, отдающим авантюризмом. И «агентство» отдавало чем-то шпионским. А вот сыскное отделение – тут и про сыщиков можно вспомнить, и про бюро находок...
Что касается коллеги Эдика, Стаса Филатова, то тут было все ясно: тот предпочитал задания, связанные с выездом в другие города, на длительный срок. Эдик, когда только пришел в контору, еще не знал всех местных «корпоративных» тонкостей, и тоже выразил желание выезжать за пределы Москвы. А что? Платят больше, да и вообще, он одинокий, не связанный обязательствами человек. Тогда он чуть не нажил себе врага. Хорошо, их секретарша, Зоя, вовремя раскрыла ему глаза:
- Понимаешь, Филатов женат.
- Ну так я и думал, что он обрадуется, если кто-то другой, а не он будет мотаться по стране, - недоуменно пожал плечами Эдик.
- Думал он... Сначала все узнать надо, а потом думать. Филатов живет со своей женой в квартире тещи, улавливаешь? Квартира двухкомнатная, но им и пятикомнатной не хватило бы, чтобы ужиться. Да что там, даже и особняк делу не помог бы. Теща ненавидит Филатова, считает, что он влез в их семью, на их жилплощадь, и только и ждет удобного момента, чтобы подсыпать ей в кофе какого-нибудь порошочка. Порошочек этот тещу не убьет, а только покалечит. И вот ее, недееспособную, но в здравом уме, Филатов сдаст в дом престарелых, а сам примется сживать со света ее доченьку.
Эдик удивился:
- Как это она до такого додумалась? Богатая фантазия у женщины...
- Да какая там фантазия... В свое время слишком много судебной хроники читала. Там каждый третий случай – брачные аферисты в погоне за московской пропиской. А Филатов, представь себе, не москвич. Вот он и хочет двух зайцев одним выстрелом: и тещу пореже видеть, и денег подзаработать. Думает съехать от тещи. Понимаешь теперь, почему он на тебя так косо смотрел, когда ты заявил о своем желании тоже покататься по стране?
После того, как Эдик от своих притязаний на заказы вне Москвы отказался, его отношения с Филатовым наладились, насколько они могут наладиться между сотрудниками, практически не видящими друг друга.
С Корякиным подобных проблем не предвидилось. Поначалу Эдику казалось, что тот ему покровительствует, помогает. Он даже испытывал к нему благодарность за бескорыстные советы. Однако и через полгода, и через год покровительственный тон не исчез, а скорее, даже усилился.
И как будто само собой разумелось, что Корякин получал все самые интересные, связанные с определенным риском и хорошо оплачиваемые задания, а ему, Эдику, поначалу оставалось лишь вести наружное наблюдение, высиживая часами в машине. Например, если надо было собрать сведения о конкуренте или о неверной супруге, добыть компромат – то Корякин и в контакт вступал, и в квартиру заходил... А он, Эдик, сидел в машине «на стреме». Через некоторое время ему стали поручать более «ответственные» задания, вроде поисков утерянного кошелька или дорогой чьему-то сердцу болонки. Что ж, Соломатов не строил из себя элитного сыщика, берущегося только за интересные заказы. Соломатов брался за все заказы. И самые обыденные из них доставались Эдику.
Тогда Эдик еще думал, что если он сможет проявить себя, показать, на что он способен... Может, шеф, наконец-то, оценит его?
И он старался, высиживал, выслеживал, спасал болонок и кошечек от неминуемой гибели в мегаполисе, не подходящем для их безбедного существования, разыскивал кошельки, перчатки и сумочки... Иногда он по собственной инициативе добывал сведения и передавал их Корякину, а если ему что-то казалось подозрительным, то мог и свое свободное время угрохать на слежку.
А результат? Никакого. Корякин криво улыбался и снисходительно указывал Эдику на недочеты. И все это таким тоном – мол, куда ты лезешь, тут и без тебя разберутся. И если вначале Эдик адекватно воспринимал критические замечания более опытного коллеги, то со временем ему стало казаться, что пусть даже он выполнит задание без сучка, без задоринки – Корякин автоматически начнет искать изъяны. И ухитрится их найти... Эдик не раз уже просил шефа доверить ему какую-нибудь другую работу, кроме наружного наблюдения и поиска утерянных зверюшек и вещей, ведь ничем он не хуже этого Корякина, но Соломатов улыбался, кивал и ... ничего не менялось.
А потом опять та же Зоя просветила его, что Соломатов и Корякин вместе служили в армии, два старых вояки, близкие приятели... Тогда Эдик понял, что в этой конторе он всегда останется «шестеркой». Энтузиазма у него поубавилось, к проявлению инициативы он больше не стремился. Так, работал по инерции. Надо же где-то зарабатывать себе на хлеб. Поэтому и новое задание – сидеть у дома очередного «объекта», докладывать о его передвижениях – не вызвало у Эдика никаких положительных эмоций. Откуда ему было знать, что именно это задание, на первый взгляд такое обыденное, окажется тем случаем, который потребует от него максимальной мобилизации всех его навыков...

***
Болезнь Жени быстро прошла, не могла она позволить себе долго болеть. Надо выходить на работу, надо зарабатывать деньги... Почему-то больше она не встречала своего знакомого. Может, он вообще перестал выходить на пробежки? Холодно все-таки. Женя еще несколько раз ходила в дорогой супермаркет, покупала ненужные ей йогурты, но и там ей не повезло. Да, дом у них высокий, всех соседей она и в лицо не знала, где, в какой квартире он живет? Она все еще надеялась, при каждом удобном случае выходила в подъезд, во двор... Но все безрезультатно.
Однажды утром она поймала себя на том, что излишне долго возилась с почтовым ящиком, все проверяла, не завалилось ли какого письма или записки. И при этом ждала, что вот сейчас откроется дверь...  А ведь надо было спешить! Она так явно опаздывала, и все равно тянула время. Как все это было глупо...
Постепенно библиотечные будни затянули ее – каталоги, формуляры и книги, книги... И еще студенты – нетерпеливые, настойчивые... А иногда и просто навязчивые...
О знакомстве в супермаркете Женя на работе никому рассказывать не стала – да о чем рассказывать? О несостоявшемся свидании, о молодом человеке, с которым она почти познакомилась? Почти, потому что она даже имени его не знала. Просто он живет в ее подъезде, она встречала его иногда по утрам и не обращала на него внимания. А в супермаркете он вдруг с ней заговорил. Да мало ли кто с кем заговаривает! Это ведь не означает начала новых отношений.
Вот с Галькой, со своей лучшей подругой, она бы это событие обсудила. И наверняка та придумала бы какой-нибудь ход конем, чтобы выяснить, в какой квартире проживает ее «супермаркетный» знакомый, а потом как-нибудь подстроить так, чтобы попасться ему на глаза, напомнить о себе. Он ведь вполне приличный парень...
Но с Галькой она, как назло, ухитрилась поссориться, не всерьез, конечно, они время от времени обижались друг на друга. Какая же это дружба, если нет взаимных обид, которые потом так хорошо прощать?
Можно было, конечно, позвонить, рассказать.. Но что-то останавливало. Нежелание рассказывать об очередной неудаче? Ведь у нее давно не было постоянного друга. Вроде она и не страдала от того, что была одна. Хотелось отдохнуть от сложных отношений, выработать дистанцию. Да и почему обязательно надо иметь друга? На свете сколько угодно одиноких людей, неужели они все страдают? Можно быть одинокой и не жаловаться на жизнь.
Но ее подруга так не считала. У нее были свои убеждения, может, несколько консервативные. По ее мнению, если у женщины нет мужа или постоянного друга, то это стыдно, это надо ото всех скрывать и как можно скорее исправить. Ведь если одна – значит, никому не нужна! И соответственно, кому нужна никому ненужная женщина?
И вот Галька постоянно сватала Жене своих знакомых, вернее, знакомых ее мужа. Весьма солидные, далеко не бедные, и увы, немолодые мужчины. Может, они вовсе и неплохие люди, может, кто-нибудь из них и пришелся бы ей по душе, но для этого надо было поближе познакомиться. А вот этого как раз у Жени не получалось – внутреннее сопротивление иногда чересчур настойчивым стараниям подруги сводило на нет все ее старания. Галя даже обвиняла ее в саботаже всех начинаний, нацеленных на исправление ее семейного статуса. И вот теперь, когда Жене показалось, что наконец-то кто-то появился на ее горизонте... Она сама встретила его, сама познакомилась. Молодой и привлекательный. Конечно, она о нем ничего не знает. Здесь можно столько нафантазировать... Загадочный незнакомец... А он...  Как появился, так и исчез.