Сердце Тигра гл. 46. Битва в пустыне

                46. БИТВА В ПУСТЫНЕ

    Нарбо, ушедший искать Фабия, до темноты так и не вернулся. Прошло еще,  около часа. Лоредан,  уже не находил себе места от волнения. Что же случилось? И зачем только он согласился отпустить Нарбо? Зачем? За Фабия, он тоже волновался, но при этом, в который уже раз поймал себя на мысли,  что судьба  Нарбо его,  почему, то беспокоила гораздо  больше, нежели то,  что случилось с жуликом.

   Вскоре стало известно, что один из новобранцев, стоявший в карауле чуть больше часа назад, слышал в отдалении какой-то шум. Но это было не меньше чем в полумиле от лагеря.
    Лоредан решительно собрался идти на поиски. Он вызвал Манахея,  приказал ему вооружиться и заготовить факелы. Тут, обеспокоенные всеми этими приготовлениями подошли   Корнелий Оппиан, Клодий Церр и несколько торговцев. Все они,  начали уговаривать Лоредана  подождать до рассвета.
- Сейчас бесполезно искать, только сами пропадёте, - увещевал Корнелий Оппиан.
- Мои люди не смогут вас защитить, если вы зайдете далеко, - вторил ему центурион.
- Я тоже против, - сказал подошедший Манахей. – Но пока мы идём до Карфагена, я выполняю ваши приказы, господин. Поэтому,  я и мои люди готовы.

Лоредан благодарно кивнул ему и сказал, обращаясь к остальным:
- Ждать до рассвета нельзя. К тому времени Фабия и Нарбо уже не будет в живых.
- Я понимаю, Фабий, хоть и беспутный человек, но римлянин и ваш товарищ, - произнёс Корнелий Оппиан. -  Но стоит ли так беспокоится за раба?
На это Лоредан ничего не ответил. Повернувшись, он зашагал вместе с Манахеем и его погонщиками во тьму. Они двигались в том направлении, где, по словам караульного был слышан шум и подозрительная возня. Погонщики растянулись цепью, но так, чтобы не слишком-то удаляться друг от друга. Двигаться в темноте среди нагромождения камней было трудно. Прошло довольно много времени, прежде чем они достигли нескольких скал, которые, на самом деле были не так уж и далеко от дороги и расположившегося на ночлег каравана. Здесь начали искать более тщательно. Вскоре, один из погонщиков радостно вскрикнул. Все кинулись к нему. Он держал в руках пустой мех из-под вина, который и Лоредан и Манахей сразу узнали.

- Надо ещё искать! – воскликнул Лоредан.
Манахей, между тем наклонился и стал что-то разглядывать среди камней и песка. Двое молодых  погонщиков подсвечивали ему факелами.  Он прополз на коленях немного вперед, осмотрел внимательно большой камень прямо перед собой, потом, взяв факел у одного из своих людей, осветил это место получше. Наконец, с важным видом,  Манахей поднялся.
- Здесь повсюду свежие следы лошадей и верблюдов, - сообщил он. – Сдается мне, ваших друзей, господин Лоредан захватили гараманты. Тут и там есть следы крови, но ее немного. Так что,  пленники наверняка живы.
- В какой стороне может быть лагерь гарамантов? – спросил Лоредан.
- Это трудно сказать, - покачал головой Манахей. - Следы ведут, сначала вон туда , - он вытянул руку, показывая на северо-восток, - потом, ведут туда, - теперь его рука была вытянута в направлении юго-востока, - дальше не знаю, надо смотреть, искать. Гараманты еще много раз поменяют направление. Они никогда не возвращаются к месту своей стоянки прямым путём.

  Лоредан молча слушал разъяснения Манахея. Он был подавлен и огорчен. Утешало лишь одно: Фабий и Нарбо не стали жертвами львов. А их, этих свирепых хищников становилось вокруг все больше и больше. В отдалении слышалось рычание, среди камней скользили зловещие тени и во тьме жутко светились желтые глаза.
- Нам лучше поспешить, - сказал один из погонщиков.
- Да, лучше поскорее вернуться, - поддержал его Манахей.
- Возвращаемся, - кивнул Лоредан.
 Они вернулись к каравану без особых приключений, хотя некоторые из львов следовали за людьми, буквально по пятам. Пару раз, Манахей, шедший последним, грозно кричал и взмахивал факелом.

    Войдя в свою палатку, Лоредан застал там, ожидавшую его рабыню-сириянку. Но молодой аристократ был сегодня не в настроении. Он отослал девушку к ее хозяину, а сам лег и забылся до рассвета тяжелым сном.
  Утром, пока сворачивали лагерь, Лоредан спросил Манахея:
- Скажи, а как обычно гараманты поступают с пленниками?
- Если идёт большая война, могут принести своим богам в жертву, - ответил погонщик. – Но чаще всего, они продают пленников скупщикам рабов, где-нибудь на ливийской границе. За богатого пленника могут и выкуп потребовать.
- Может, стоит отыскать этих гарамантов и предложить за Нарбо и Фабия выкуп? – спросил Лоредан.
- Не знаю, - Манахей пожал плечами. – Я бы не рисковал на вашем месте. Что им стоит захватить вас?
Пока Лоредан мучился сомнениями, что же ему предпринять, караван двинулся вперёд. Центурион Клодий Церр  приказал выстроить самые большие повозки с крытым верхом в два ряда и между ними поместить всех вьючных животных и  возы поменьше. Там же находились и все путники, как пешие, так и путешествующие верхом. Сирийские лучники в полном вооружении забрались в повозки,  а новобранцы шли вокруг каравана,  образуя внешнее, сильно вытянутое кольцо.

  Лоредан ехал на верблюде рядом с Корнелием Оппианом и другими руководителями каравана. Все были при оружии и облачились в доспехи. Не одевали только шлемы. Необходимости в этом пока не было. Так что, зря потом обливаться?
    Военное снаряжение было у всех разное, но по большому счёту легкие панцири или просто нагрудники. У многих руки и ноги были защищены наручами и поножами, кто-то сжимал копье, кто-то имел меч или топор, некоторые предпочитали луки или пращи. Вообще, воинство получилось довольно пестрым. Греки, те, что победнее,  предпочитали дорийские или ахейские льняные панцири. Люди побогаче носили бронзовые или железные анатомические панцири с золотыми или же с серебряными инкрустациями. Шлемы у многих были с гребнями продольными или поперечными, украшенные либо птичьими перьями, либо конским волосом.  Римляне носили самнитские и луканские доспехи, делавшие их похожими на гладиаторов, только шлемы предпочитали с открытым забралом или вообще без оного. Торговцы с востока надели под плащи тонкие кольчуги, а шлемы предпочитали остроконечные, конические, как у сирийских лучников.

Погонщики же, люди в основном не богатые довольствовались простыми кожаными нагрудниками,  редко у кого усиленные на плечах, груди и животе бронзовыми пластинками. Вооружение же их,  зачастую состояло из простых длинных ножей.
    Все были встревожены, внутренним чувством ощущали надвигавшуюся опасность. И эти опасения были не напрасны. Прошло чуть больше часа,  как караван покинул место стоянки, как вдруг слева, справа и позади, словно по волшебству появилось множество всадников. Ещё мгновение назад, казалось,  что кроме камней и скал вокруг ничего не было и вот, на караван с гиканьем несутся сотни разбойников. Где-то в отдалении загрохотали барабаны и зауныло,  протяжно пропел боевой рог.

  Гараманты стремительно надвигались – огромная конно-верблюжья масса, ощетинившаяся пиками.  Клодий Церр заорал,  приказывая ставить повозки в круг.  Что и говорить, опытный центурион совершенно правильно  выбрал построение на марше. Прежде чем волна гарамантов нахлынула, та часть каравана, что была обращена к правой стороне дороги,  была готова к обороне. Мулов быстро распрягли и поставили повозки плотно друг к другу, только между двумя  оставили более широкий проход. Его начали спешно занимать новобранцы, которых центурион строил плотными рядами.  Гараманты успели напасть слева и с тыла. Они проткнули пиками троих убегавших новобранцев, но остальные, три или четыре десятка александрийцев проворно подлезли под колеса сдвигающихся повозок.  Разбойников же, готовых вот-вот ворваться в расположение каравана встретили стрелами лучники, занявшие позиции на крышах повозок. Гараманты отхлынули прочь, потеряв убитыми и ранеными не меньше десяти человек. Нахлестывая лошадей и верблюдов, они стремительно скакали в разные стороны, прикрывая спины маленькими круглыми щитами. Но прежде,  чем они ушли из зоны поражения стрелами, сирийские лучники успели подстрелить ещё пятерых.

  Багоз, наблюдавший за началом атаки с вершины огромного камня,  досадливо поморщился.  Караван, как то уж слишком быстро  подготовился к обороне. Слишком быстро и слаженно. Видимо,  командир новобранцев был опытным воякой. Багоз увидел его, расхаживающего за рядами своих бойцов. Центурион, хотя уже и в летах,  был  крепкий и судя по виду жесткий и решительный человек. Одет в чешуйчатый панцирь, на голове шлем с поперечным гребнем. Трудно будет стрелой достать. Ну, хотя бы для начала пощипать его новобранцев.  Багоз  приказал всем воинам  сначала отойти на безопасное расстояние, а потом осторожно приближаться, стрелять и сразу же отходить.  Гараманты взялись за луки. Почти тысяча всадников двигалась,  кружа вокруг повозок и посылая в сторону противника стрелы. С крыш повозок им время от времени отвечали. Вскоре, разбойники убедились, что луки у сирийцев более  дальнобойные, чем у них. Любой из гарамантов, желавший,  чтобы его стрела достала до противника,  должен был приблизиться к каравану  шагов на двести, при этом он рисковал раньше получить стрелу от вражеского лучника. 

   В то время, пока шла перестрелка, Новобранцы строились в плотные ряды. При виде скачущих вдали гарамантов, многие заметно трусили, одни бормотал молитвы, другие хватались за талисманы-обереги. Два или три бойца от страха обмочились, а один,  даже упал от ужаса в обморок.
- Кто там обоссался? – рявкнул центурион, мгновенно учуяв характерный запах. – Вы бойцы или шлюхи персидские? Заметив лишившегося сознания парня, прорычал: -  Кто там сдох раньше времени? Уберите этого недоноска, пока я сам его не прикончил! Всем стоять мать вашу! Поднять щиты! Первый ряд плотнее щиты! Да, так сукины дети! Копья вперед!
Команда была отдана вовремя. Град стрел обрушился на ряды новобранцев, но заблаговременно поднятые щиты спасли их. Второго такого же залпа не последовало. Гараманты, опасаясь попасть под обстрел сирийских лучников,  отходили все дальше и дальше. Теперь, лишь одинокие наездники вырывались вперед и посылали стрелы, так что обстрел со стороны разбойников велся редкий и не особенно прицельный.

  Багоз соображал, что ему делать. Судя по всему,  лучников у противника и вправду немного.  Надо воспользоваться этим. Пока он придумывал план  к нему подъехали остальные предводители отрядов.
- Что будем делать? – спросил Валал, гарцуя на нетерпеливом, хрипящем жеребце. – Сирийцы легко убивают наших всадников!
- Спешьте своих людей,  – приказал Багоз. - Возьмите большие щиты и двигайтесь под их прикрытием. Пешему легче защитится от стрел,  чем наезднику. Нужно  прорвать оборону новобранцев. Как только это случится,  ударим всей массой. На новобранцев нападешь ты,  Киван. Возьми семьсот человек. Валал, ты с тремя сотнями ударь с другой стороны. Барипас, ты с тысячей всадников  должен быть наготове.  Жди моего сигнала.  Авал, Орхамад, вы с вашими людьми разберитесь с сирийцами. Их всего-то три десятка, а у вас три сотни воинов. Перестреляйте их, забросайте копьями. В общем,  или убейте, или сделайте так, чтобы они, и высунуться не могли.
 
  Через несколько минут семь сотен воинов, ощетинившись пиками, двинулись к  повозкам обороняющихся. Воины первого ряда двигали перед собой огромные щиты, сплетённые из гибких прутьев, чтобы защитить и себя и своих товарищей от обстрела сирийцев.
- Держать строй! – орал центурион. – Мы выстоим! Кто такие эти гараманты? Отбросы! Свинячье дерьмо!
Щиты гарамантов были все ближе. К двум из них были привязаны люди. Защитники каравана замерли, пораженные и возмущенные до предела. Это были Фабий и Нарбо.  Их многие знали. Фабия, конечно, недолюбливали, но зато весельчак и добряк Нарбо нравился всем и то,  что его вот так привязали и подставили под стрелы, всех возмутило, не смотря на то,  что негр был всего, лишь рабом.

- Спасите! – вопил Фабий на высокой ноте. – Снимите меня отсюда! Не стреляйте во имя богов!
- Стреляйте! Бейте гадов! – в противоположность ему орал Нарбо. – Господин Лоредан, никого не щадите!
- Это мои люди! – кричал Лоредан, взобравшись на борт одной из повозок.  – Надо их спасти!
Над головой свистнули несколько стрел. Сирийцы пытались поразить укрывшихся за щитами разбойников.
- Не стреляйте! – взвыл Лоредан. - Заденете моих людей!
- Прекратить стрельбу! – гаркнул центурион. – Всем укрыться!
Впрочем, этот приказ он отдал вовсе не, потому что боялся, что лучники попадут в пленников. Просто, незачем было тратить стелы. Пешие разбойники за своими щитами были сейчас  вне досягаемости. К тому же, около трёх сотен верховых гарамантов, приблизились к повозкам с явным намерением, используя свое численное превосходство в раз расправиться с вражескими стрелками.

В то время, пока вокруг каравана кипело сражение,  в лагере гарамантов Мидад не находил себе места. Он метался туда-сюда, как разъяренный лев. Его, воина оставили  охранять каких-то пленников… Тьфу! То есть  гостей! Всё равно позор!  Да ещё отдали его воинов под начало этого жалкого трусливого шакала Барипаса!  Вдвойне позор!
Мидад, сгорая от нетерпения отправлял время от времени,  то одного своего человека,  то другого,  узнать,  как проходит битва.
Возбужденное состояние молодого предводителя не укрылось от Квинта Мелория, вышедшего подышать свежим воздухом. От шатра, предоставленного гостям,  ему и Тариксу разрешалось удаляться не более чем на десять шагов. 
- Ты чем-то расстроен, отважный воин? – спросил Мелорий, по-гречески, не особенно правда, рассчитывая, что варвар его поймёт.
Но к его немалому удивлению, гарамант понял его и даже ответил, тоже по-гречески, хотя и с заметным акцентом.
- Конечно! – вскричал Мидад, останавливаясь напротив римлянина. – Там идёт битва,  а мне приказали сторожить вас и лагерь!
- Багоз приказал? – полюбопытствовал Мелорий.
- Конечно, он! Да ещё моих воинов отдал под начало Барипаса, этого  жополиза!
- А как проходит битва?
- Битва? – Мидад презрительно сплюнул. - Да какая там битва! Багоз, все никак не решиться напасть. Кружит вокруг, перестреливается с вражескими лучниками.  Разве так выигрывают битвы?  Мои люди говорят, что он готовится в любой момент отступить.

   Эти новости весьма расстроили Мелория. Его план висел на волоске. А что если Багоз так и не решится на серьезную атаку и даст каравану уйти? А он, останется здесь среди этих варваров, от которых жди чего угодно.
- А если бы ты был вождём, что бы ты сделал?
- Я бы атаковал одним решительным ударом! Да, конечно, были бы потери. Но главное вороваться в расположение каравана. Даже, если там сирийских лучников,  в два раза больше - это уже неважно! И чего их так боятся Багоз и все остальные? Им придется вступить в рукопашную, а лучники к этому не способны. Мы перережем их всех!
- Я думаю,  Багоз и все остальные хотят обмануть тебя, - заявил Мелорий.
- Как это? – вскричал Мидад.
- Они оставили тебя здесь, чтобы самим разграбить  караван.  Все лучшее возьмут себе, а для тебя оставят объедки.
- Нет, это невозможно! – зашипел Мидад. – Что ты такое болтаешь, римлянин?
- А ты сам подумай.  Зачем, скажи,   Багоз оставил тебя здесь лагерь охранять?  От кого? Кто нападет на него? И зачем понадобилось меня и моего слугу охранять?
- Чтобы вы не сбежали, -  произнес Мидад, растерянно и  непонимающе глядя на собеседника.
- А почему это мы должны сбежать? – рассмеялся Мелорий. -  Мы же ваши люди! Разве не мы сами явились к вам с вестями о караване? 
- Да в твоих словах есть смысл, -   закивал Мидад. Он был зол и растерян.
- Вот-вот, я дело говорю, - подначивал Мелорий. – Багоз и все остальные хотят оставить тебя и твоих людей без добычи.
  Гарамант бросился к своим воинам и начал им, что-то объяснять. Они хмуро слушали, потом подняли возмущённый крик. Вскочили, начали потрясать оружием.
После этого, Мидад решился.  Шестерым воинам, он все-таки приказал  присматривать за гостями, с остальными устремился к месту боя.

   Барипас издали наблюдал,  как пехота приближается к повозкам. Всадники за его спиной особенно люди Мидада  вели себя беспокойно,  роптали и стремились в бой. Они,  как и их молодой предводитель были горячи и  нетерпеливы.
План Багоза, атаковать противника пехотой с двух сторон,  в общем-то, нравился Барипасу. Скорее всего,  защитники каравана сосредоточат всё внимание на отряде Кивана и будут наблюдать за той массой всадников, что держатся пока в отдалении, то есть за его отрядом. В это время ударит Валал со своими тремя сотнями. Раздражало Барипаса только одно, то,  что этот план придумал сам Багоз, а не он ему, его подсказал. Что ж, хорошо,  хотя бы, то, что ему поручили повести в бой всадников. Только бы не оплошать. Расположение Багоза необходимо было Барипасу, как воздух. Только так можно было подняться над всеми другими предводителями, завоевать доверие воинов, а потом… Потом и Багоз не будет нужен.

   Барипас так замечтался, что не сразу заметил, как на соседнем холме, вдруг появилась группа всадников.  Когда же,  он глянул в их сторону, физиономия его вытянулась от удивления. Этот небольшой отряд возглавлял  Мидад!
Некоторое время молодой предводитель всматривался вдаль, оценивая ход боя. Потом, вдруг подхлестнув своего вороного жеребца, устремился к отряду Барипаса.
- Ко мне, воины! - крикнул он.
Его люди зашевелились, заволновались, начали беспокойно оглядываться то, друг на друга, то на Барипаса, то на Мидада.
В первое мгновение Барипас растерялся, но потом с возмущением завопил:
- Эй, что это ты задумал?
- Уйди шакал! – Мидад плюнул в его сторону. -  Мы идем в атаку!
- В атаку? – Барипас пораженно вытаращился на молодого предводителя. – Багоз приказал ждать сигнала! Воинов поведу я.
- Ты? – громко расхохотался Мидад. – Дерьмо верблюжье! Моих людей поведу я! И плевать я хотел на Багоза и всех вас! Я знаю, почему меня оставили охранять лагерь!
- Что ты несешь? – в ужасе вскричал Барипас. – Боги пустынь лишили тебя разума? Ты осмелишься перечить Багозу?
- Прочь с дороги! – взвыл Мидад, взмахнув плетью. – Воины, все за мной! Добыча будет наша! Победа будет наша!
- Не слушайте его! – заорал Барипас. – Мидад безумец! Мятежник и предатель! Хватайте его!
Мидад погнал своего коня прямо на Барипаса. Свистнула плеть и поперек лица Барипаса появилась кровавая полоса. Хрипя и плюясь кровью,  он повалился с коня. 
- Воины за мной! – снова крикнул Мидад. – Никому  не отдадим нашу  добычу!

Он первым, подняв над головой копье, устремился вперёд. Вслед за ним ринулись более двухсот всадников, в основном его люди. Но увлеченные порывом молодого предводителя к нему по дороге начали  присоединяться и воины из других отрядов.
   Весь этот переполох в тылу заставил Багоза, расположившегося на высоком холме, прямо напротив вражеского отряда новобранцев, обернуться. Разинув от удивления рот, он смотрел на несущуюся в сторону каравана лавину всадников. Впереди всех мчался Мидад. Багоз узнал его темно-коричневый, расшитый золотом плащ и массивную золотую цепь на шее. Барипаса нигде не было видно. Мидад единолично, без всякого приказа вел в бой резерв.
- Назад! - заорал Багоз.

Но всадники, поднимая облака пыли, пронеслись мимо его холма, мимо пехоты и с гиканьем устремились прямо на отряд римских новобранцев.  Их встретил залп сирийцев. Некоторые из гарамантов упали, но большинство благополучно достигли повозок. Более пяти сотен всадников, кто на конях, кто на ревущих, плюющихся пеной верблюдов, ударили в плотный строй новобранцев. Первые два ряда, куда центурион поставил самых крепких и храбрых воинов прогнулись, но не дрогнули. И хотя, первым же натиском разбойникам удалось опрокинуть с десяток человек, и вклинились в строй, наступление их тут же замедлилось и со всех сторон на них посыпались удары. Пару минут гараманты ещё продолжали яростно  наступать, оттесняя новобранцев от прохода между повозками, но вскоре,  более длинные копья защитников начали находить свои жертвы.  Скучившихся всадников пронзали и сбивали на землю. Перед строем оборонявшихся стремительно рос завал из человеческих тел и туш животных.  Между тем в брешь прорывались все новые и новые враги. Тут ещё, несколько разбойников ловко зацепили веревками повозку, стоявшую слева от прохода. Другие концы этих веревок были закреплены в упряжку из десяти верблюдов. Трое гарамантов хлестнули животных, метя под хвосты. Верблюды взревели от боли и ужаса и рванули прочь. Повозка с грохотом опрокинулась. Левый фланг новобранцев, ранее упиравшийся в эту самую повозку,  оказался теперь совершенно открытым. С гиканьем гараманты устремились вперед. Часть их, около сотни продолжала теснить защитников  по фронту,  а остальные проскочили  через расширившийся проход и атаковали новобранцев с фланга. Центурион не растерялся и приказал своим бойцам на левом фланге развернуться в пол-оборота,  чтобы и здесь встретить нападавших стеной щитов, сомкнутым строем и выставленными копьями. Этот маневр, безусловно, бы получился,  если бы под его командованием находились легионеры,  или хотя бы обученные пехотинцы из вспомогательных войск. Но малодушные александрийцы, едва увидев, что их обходят с фланга,  начали в панике разбегаться.  Варвары беспрепятственно ворвались в расположение каравана.

    И  тут,  на них устремилась разномастная толпа защитников, состоящая из вооруженных погонщиков, торговцев и путников. Среди повозок, тюков и ревущих от ужаса вьючных животных началась беспорядочная битва,  распавшаяся на сотни стычек и поединков. 
   Лоредан и Корнелий Оппиан, прикрывая друг другу спины,  отбивались  от четырех гарамантов, привлеченных их дорогими доспехами. Потом, вдруг веревочная петля захлестнулась вокруг правой руки Корнелия и сильный рывок опрокинул римлянина. Всадник, поймавший его,  помчался прочь, а Корнелий отчаянно ругаясь, волочился следом в пыли, сбивая попутно с ног всех,  кто подворачивался по пути. В конце концов его затянуло под одну из больших повозок, где он смог зацепиться, а его пленителя,  кто-то прикончил топором.

  Оставшись один, Лоредан перескочил через тюк  с тканью и бросился на утёк. Гараманты, улюлюкая и  размахивая длинными кривыми ножами,  помчались за ним. Пробегая мимо одного из верблюдов, Лоредан сорвал с него притороченную сбоку амфору с оливковым маслом и  швырнул ее под ноги преследователям. Она ударилась о колено первого из них и раскололась, разлетевшись дождем липких брызг и глиняных черепков. Гарамант, весь забрызганный маслом с воплем растянулся в пыли. Второй преследователь споткнулся о своего упавшего товарища и покатился кубарем. Третий гарамант перескочил через своих незадачливых приятелей и продолжил погоню, а вот четвертый замешкался и стал жертвой одного из персидских торговцев. Тот отсёк ему голову саблей. Повернувшись к разбойнику, Лоредан встретил его яростным ударом. Но тот, ловко увернулся и сам атаковал, едва не воткнув нож в левый бок римлянина. Лоредан отскочил и сделал новый выпад. Гарамант легко отбил его и ударил своим ножом наискось,  сверху вниз и справа на лево.  Лоредана спас,  лишь прочный доспех и то, что в последнее мгновение он успел отпрянуть. Его очередной собственный выпад не принес ему успеха, а повторная атака разбойника, нацеленная ему в шею, едва не стоила Лоредану жизни. Контратаковать он уже не смог, поскольку гарамант снова сделал выпад. В конце концов, Лоредан перешел только к обороне. Он едва успевал отражать выпады и удары настырного противника, который, безусловно, был гораздо опытнее его в рукопашной схватке. Молодой аристократ проклял себя за лень. А ведь Мартий Галлерий, управляющий его кораблями, ни раз предлагал Лоредану тренироваться и с мечом и с копьем и с пращей.

   Отступая и отбиваясь, Лоредан наткнулся спиной  на огромного, ревущего от ужаса  верблюда. Гарамант очередной раз ударил, метя римлянину в горло. В это мгновение Лоредан поскользнулся на чьих-то кишках и упал лицом вперед, да ещё  так, что оказался под брюхом верблюда. Нож гараманта мелькнул над головой молодого аристократа, едва не задев гребень шлема,  и по самую рукоять вонзился в бок верблюда. Животное издало какой-то невероятный, неописуемый вопль. Хлынула кровь, ноги верблюда подкосились, и он начал заваливаться на бок, прямо на гараманта. Тот, разинув рот и вытаращив глаза, завопил, выставив перед собой руки. Но удержать огромного дромадера, да еще нагруженного массой вещей, разбойник, конечно же, не мог.   Верблюд рухнул на гараманта, совершенно придавив его своей тушей.  Слышен был,  лишь придушенный хрип.

  Вокруг, тем временем продолжалась драка. Разбойники и защитники бились среди тюков, мешков, бочек и амфор, среди мечущихся верблюдов и мулов. Мелькали ножи, мечи и копья. Лоредан увидел Манахея, рубящего врагов большим топором, а рядом с ним рослый грек-торговец отбивался от гарамантов оглоблей от телеги. Повсюду, вповалку лежали тела убитых и раненых, ноги скользили в лужах крови и вывалившихся внутренностях. 
   Центурион Клодий Церр,  напрасно надрывал глотку,  силясь восстановить порядок среди мечущихся туда-сюда новобранцев. Все новые и новые разбойники врывались в проход,  расширившийся благодаря поваленной повозке,  и на подходе уже была  пехота гарамантов. Несколько всадников, у которых оказалось место для маневра, метнули арканы, после чего с хохотом и свистом поволокли за собой захваченных людей. Трое гарамантов  зацепили и поволокли с помощью упряжки верблюдов одну из повозок Лоредана,  где было два мешка с деньгами и кое-какие  другие товары.

    Сражение постепенно приближалось к самому центру каравана. Здесь находились несколько повозок  с продовольствием и водой. И здесь же,  укрылись два десятка сирийских лучников. Они  полагали,  что отсюда им будет удобно стрелять в тех, кто попытается прорваться через проход между большими повозками, образующими обороняемый периметр. Но вся выгода их позиции потерялась, когда новобранцы обратились в бегство, а гараманты целыми сотнями начали врываться в расположение каравана. Среди всей этой толкотни и неразберихи, среди хаоса рукопашной, лучники не могли стрелять,  без риска задеть,  кого-то из защитников.  Видя разбегающихся новобранцев,  которых  гараманты рубили и кололи,  не слезая с коней,  лучник Ариштар вскочил и возмущенно заорал:
- Куда свиньи?  А кто будет держать строй? Кто прикроет моих людей? Проклятие! Назад, обезьяны обдриставшиеся! 
Но с тем, же успехом надрывался возле бреши между повозками центурион.  Видя,  что его никто не слушает, Ариштар  тяжело вздохнул и, закинув лук  за спину, выхватил из ножен, что висели справа и слева  на его поясе два кинжала.
 
- Ну, пехота пошла!  Все теперь нужно делать самому!
И он направился в самую гущу схватки, где заприметил всадника на вороном коне в коричневом, расшитом золотом плаще и с толстой золотой цепью на шее. Судя по всему,  это был один из предводителей гарамантов. Два десятка сирийцев, сидевших за повозками вместе с Ариштаром,  тоже поднялись и выхватив ножи устремились в бой. Их появление и стремительная атака оказались для разбойников полной неожиданностью. Всадник в коричнево-золотистом плаще развернул коня, выставил вперед копьё и погнал прямо на Ариштара. Он попытался с ходу пронзить  сирийца,  но не тут, то было. Ариштар ловко, привычным, отработанным движением увернулся, потом поднырнул под руку гараматну и хладнокровно всадил ему кинжал в правый бок. Разбойник  захрипел и начал валиться с коня. Второй кинжал, тут же вошел ему в горло. Спокойно перешагнув через тело, Ариштар напал на следующего гараманта и  двумя короткими ударами прикончил его. Остальные сирийцы действовали также быстро, ловко и слаженно. Мелькали кинжалы, следовали удары и выпады, тела разбойников падали одно на другое. Среди гарамантов начала распространяться паника. Кто-то громко пронзительно крикнул:
- Мидад убит!
Разбойники начали в страхе метаться, сирийские лучники набросились на скучившихся возле бреши гарамантов,  которым негде было развернуться.  Началась беспощадная резня. Ту  и все остальные защитники, воодушевленные примером сирийцев со всех сторон набросились на разбойников.

  В это же время Клодию Церру удалось таки собрать вокруг себя две сотни новобранцев,  из тех, что оказались посмелее. Они перекрыли место прорыва,  вытянув по приказу центуриона линию строя,  как раз до следующей повозки. И очень вовремя. Как раз подошла гарамантская пехота. Побросав свои большие щиты,  ставшими теперь не нужными,  пешие гараманты, издавая дикие  вопли  напали на новобранцев.
- Держать строй!  Не отступать! - орал центурион.  – Мы выстоим! Теснее щиты! Бей варваров!
Гараманты натолкнулись  на неожиданно стойкое сопротивление. Тут еще, Клодий Церр  приказал стрелять всем  сирийским лучникам.  Восемьдесят стрелков внезапно появились на крышах повозок и  дали дружный залп, сначала по гарамантским наездникам, что носились вокруг, потом принялись расстреливать скучившуюся массу вражеской пехоты. Защёлкали тетивы луков и стрелы начали выкашивать ряды гарамантов,  которым совершенно негде было укрыться. Противника начала охватывать паника. В самом проходе между повозками и сразу за ним началась страшная давка. Кто-то ещё лез вперёд, желая схватиться с защитниками, но многие уже повернули назад, пытаясь бежать. Гарамантские наездники, что кружили возле повозок,  растерялись. Командующие ими Авал и Орхамад были поражены внезапным появлением большого числа вражеских стрелков и мгновенной потерей значительного числа  своих людей. Они принялись наводить порядок, орали, приказывая  перестрелять сирийцев,  все ещё  рассчитывая на свое численное превосходство. Но тут, сирийские лучники  дали второй  залп по всадникам.  И каждая стрела нашла свою жертву.  Некоторые из гарамантов были сражены сразу двумя или тремя стрелами. Сирийцы действовали так, как их когда-то учили в военных лагерях. Сейчас перед ними были две большие группы противника, поэтому, они чередовали залпы, «угощая», то одних, то других.

   Багоз наблюдал за сражением с вершины высокого каменистого холма. Видя, как гибнут его люди, главарь разбойников не выдержал. Сбежав вниз и забравшись в колесницу, он приказал вознице гнать  в сторону каравана.
- Всем отходить! Отступаем! – кричал он.
Большинство всадников вняли его призыву и повернули прочь. А вот пешие воины ещё пытались прорвать ряды александрийских новобранцев и выручить тех, кто по глупости Мидада оказался теперь в ловушке. Багоз, рискуя жизнью, вплотную приблизился  к своим людям и снова закричал:
- Отступаем! Все назад!
Гараманты, сначала остановились, потом поддались всей массой назад. И тут, обрушившийся на них град стрел, лишил решимости, даже самых храбрых. Разбойники побежали. Теперь, это был не отряд, а разрозненная толпа, охваченная страхом.  Большинство воинов, не знали, как в целом проходит сражение,  и не понимали, что же произошло. Но если предводитель отчаянно призывал к отступлению, значит,  всё складывается хуже некуда. Осознание проигранного сражения  усилило страх. Бегущих охватила паника, распространявшаяся быстрее лесного пожара. И в довершение к этому, сирийские лучники не прекращали стрелять, обрушивая на бегущих гарамантов,  один град стрел за другим. Взобравшись на крыши крытых повозок, они ухмылялись, обменивались глумливыми шутками и совершенно безнаказанно расстреливали убегающих людей.

   Небольшая группа пеших разбойников, под предводительством Кивана, не потерявшего в такой ситуации выдержки и хладнокровия,  укрылась за щитом, к которому  были привязаны Фабий и Нарбо. Они отступали вполне организованно, в то время, как вокруг все метались, толкались и сбивали друг друга с ног.
Видя, как разбойники уходят,  Лоредан пришел в отчаяние. Несмотря на бегство противника, Фабий и Нарбо всё также оставались пленниками. Первым  порывом молодого аристократа было кинуться вдогонку, но сделать это оказалось не так, то просто.   Вокруг все еще шла резня. Гараманты,  попавшие в ловушку, теперь отчаянно защищались. Ничего иного, как только подороже продать свои жизни им не оставалось. Их кололи и рубили со всех сторон. Никто и не помышлял брать разбойников в плен. Всем было известно, что гараманты в неволе долго не живут. Это не галлы, не германцы, не британцы и не скифы. Если гарамант случайно попадал в плен, при первой же возможности он кончал жизнь самоубийством.

    Всё вокруг было завалено телами. По ту сторону повозок убитых и раненых было ещё больше. Последних, ещё живых разбойников добивали сирийские лучники. Они работали своими ножами, как мясники на бойне. Некоторые из сирийцев выбежали за оборонительный периметр и там учинили такую же резню  раненых.  Впрочем,  больше чем на сто шагов от повозок, они не удалялись.  Раненых гарамантов, что лежали дальше, просто перестреляли из луков.  Новобранцы, осмелевшие к концу сражения, порывались броситься в погоню. Лоредан и некоторые другие путешественники, чьих друзей сумели захватить в плен, полностью поддержали александрийцев. Но центурион осадил смельчаков.
- Гараманты большие хитрецы, скажу я вам.  Сейчас, они  вроде бы бегут, но стоит им понять, что вы далеко оторвались от своих, разбойники тут, же  развернуться и атакуют. Или что ещё хуже,  устроят засаду в скалах.

  В конце концов, после жарких споров и обсуждений, кроме Лоредана не осталось никого, кто желал бы продолжить преследование. Рассчитывать на Манахея и его людей, многие из которых были ранены, Лоредан, тоже не мог.
- Не отчаивайтесь, господин Вестула, - сказал Корнелий Оппиан, дружески положив руку молодому аристократу на плечо. – Нужно радоваться, что сами остались живы.
Корнелий заметно прихрамывал, его доспехи были помяты и покрыты бурой грязью, свой шлем, он потерял.
- Видите, я сам едва не угодил в плен. Юпитер уберёг меня. Как только прибудем в Карфаген, принесу в храме жертву. Думаю, сразу нескольких быков.
- Славная была битва! – воскликнул  Клодий Церр, подходя к ним. Глаза центуриона сверкали, его меч был покрыт кровью по самую рукоять. – Мы задали этим варварам славную трёпку.
И он, свободной рукой сделал  характерный жест -  широкий обвод, словно художник, демонстрирующий свою новую панорамную картину. Повсюду валялись трупы, поваленные телеги,  мешки, тюки, корзины и прочие вещи. Сирийские лучники бродили среди убитых гарамантов,  снимая с них кольца  и украшения. Ариштар и несколько его товарищей с хохотом затащили под повозку двоих раненых гарамантов. Потом, ослабили крепления колёс и четверо сирийцев одновременно выбили их. Грохот повозки милосердно заглушил душераздирающие вопли и ужасающий хруст костей.

- Кто желает свежие мясные лепешки? – заржал Ариштар.
Тут,  к сирийцам подскочил возмущённый до крайности торговец Фарас.
- Что это вы делаете, мерзавцы? – завопил он.
- Не переживай, - рассмеялся Ариштар. – Поставим мы твои колеса обратно.
- Да я не про это! – взвился Фарас. – Кто будет отскребать днище?
Сирийцы только пожимали плечами и обменивались ухмылками. Заниматься этим, они точно не собирались. Торговец побежал жаловаться центуриону. Тот, немного пожурил не в меру расшалившихся лучников, приказал им привести повозку почтенного Фараса в порядок и прекратить подобного рода развлечения.  Ариштар,  пока его товарищи прилаживали колеса, снял с убитого им всадника золотую цепь и надел себе на шею. Он собрался было завладеть и его красивым плащом, как вдруг странный шум, раздавшийся  с противоположной стороны оборонительного периметра, заставил его замереть и с тревогой посмотреть в ту сторону. Вскоре до слуха защитников явственно донеслись истошные женские крики и пронзительный визг.
- Гараманты атакуют с другой стороны! – раздался чей-то крик из толпы. – Они обошли нас!

    Отряд Валала, совершив весьма длительный обход вокруг каравана, наконец, появился с другой стороны. Выйдя из-под прикрытия валунов и скал,  Валал ожидал, что его воины будут встречены залпом из луков. Но из-за повозок не вылетела, ни одна стрела. Это была большая удача! Шум битвы доносился с противоположной стороны каравана. Похоже, план Багоза сработал даже лучше, чем все ожидали. Защитники, все как один отражали атаку с той стороны, а здесь не было никого, кто бы мог препятствовать воинам Валала. Даже часовых не выставили!
- Вперёд! – приказал молодой предводитель. – Ударим римлянам в спину.
Три сотни его воинов бегом преодолели небольшое расстояние до повозок. Одни пробрались под днищами, между колёс, другие протиснулись между самими повозками, а кто-то перебрался через крытые верхи.

   Но едва оказавшись в расположении каравана, гараманты, вовсе не поспешили  на помощь своим сражающимся товарищам, а бросились осматривать ближайшие повозки. Сказывалась, их целиком и полностью разбойничья натура.  В повозках обнаружилось множество товаров и всяких ценных вещей. А самое главное, здесь прятались женщины! Улюлюкая, свистя и хохоча, разбойники принялись гоняться за ними, хватать и связывать. Женщины визжали, метались среди повозок, кто похрабрее пытался сопротивляться, но это только раззадоривало воинов пустынь.  Валал пытался навести хоть какой-то порядок. Его тревожило, что звуки битвы с другой стороны, вдруг  начали затихать. Чем там всё закончилось – неизвестно. Из-за массы повозок и вьючных животных, сгрудившихся в центре каравана,  что-либо рассмотреть было трудно. Сейчас из-за несдержанности и буйного нрава воинов, всё могло обернуться как нельзя плохо. Напрасно Валал кричал, чтобы воины прекратили грабёж, напрасно убеждал, что прежде, следовало бы перебить всех защитников. Один из воинов только рассмеялся.
- Да наши их и без нас, всех перережут.
Обернувшись в ту сторону, он пару минут прислушивался, потом убеждённо кивнул:
- Ну, что я говорю! Всех уже перебили.
Это были его последние слова. Стрела, выпущенная невидимым стрелком,  вонзилась прямо в его открытый рот. Воин нелепо взмахнул руками и завалился на спину. Рядом вскрикнул от боли другой гарамант. Стрела угодила ему в правое плечо.
- В укрытие! – заорал Валал, прикрываясь щитом.
 
Стрелы продолжали поражать проникших через оборонительный периметр разбойников. Побросав захваченные товары и женщин, они заметались туда-сюда, спасаясь от прицельного обстрела. А в это время до слуха Валала донёсся шум, который ему очень не понравился. Это орала огромная разномастная  толпа защитников. Не меньше тысячи человек бежали сейчас с той стороны, где совсем недавно кипела битва. Что бы это значило? Неужели отряды всех других предводителей отступили? Получается так! Стали бы защитники в таком количестве мчаться сюда, если бы с другой стороны им что-то угрожало? Но, куда же подевались Багоз, Киван, Орхамад и остальные? По плану, решительный удар по каравану должен был быть нанесён с двух сторон. Валал со своими людьми прибыл вовремя. Так что же, получается,  все остальные атаковали раньше, а после отступили? А он, Валал со своими людьми остались одни против всех защитников?

   Гараманты были яростно атакованы. И хотя сирийцы прекратили стрелять, опасаясь задеть своих, легче разбойникам не стало. Врагов было намного больше и все они были настроены решительно, в то время, как большинство воинов Валала уже помышляли о бегстве. Все уже поняли, что остались одни. Багоз и другие бежали. Защитники кололи и рубили, мечущихся гарамантов, и вся эта хаотичная масса бегущих и дерущихся людей,  откатывалась в сторону повозок оборонительного периметра. Разбойники уже и не помышляли о битве. Теперь, лишь бы спастись!
- Все назад! Назад! – кричал Валал, пытаясь с несколькими самыми храбрыми и отчаянными воинами прикрыть бегущих. – Нас предали! Отходим!
Гараманты удирали теми же путями, что проникли в расположение каравана. Пролезали в основном под повозками между колёс,  но нашлось несколько дураков, попытавшихся перебраться через крытые верхи повозок. Их тут же отправили в царство Аида сирийские лучники, для которых такие беглецы оказались прекрасной мишенью.
   Валал отступал одним из последних. В его щит попало несколько стрел. Одна слегка оцарапала правую щеку. Он ждал, что враги продолжат преследование, но едва остатки его отряда рассеялись среди окрестных валунов и скал, защитники, добив раненых,  вернулись за свои повозки.