8. Письмо Учителю

         День Учителя   теперь  узаконили   точной датой –  5  октября, и    мой  профессиональный праздник  удивительно-смешно  совпал с   днём,  который  я  при  любой амнезии  никогда не  смогла  бы  забыть.  Это  день  рождения  того,  кто давным-давно был моей первой любовью,  –  любовью безответной,  безнадёжной,  растянувшейся на  целое  десятилетие. Мало того,  именно  5 октября  мой  любимый Поэт  завершил   роман «Евгений Онегин», написал последнюю страницу  – письмо Онегина Татьяне.  Каким-то мистическим образом   всё  соединилось,  сплелось, смешалось  в  один  день – 5 октября:  и Пушкин,  и  первая  любовь,  и  профессиональный праздник.
          И неудивительно,  что с  моим  сентиментально-романтическим   литературным настроем  и   влюблённостью в Пушкина  я  поступила  когда-то так,  как   и должна  была поступить,  как  поступила  пушкинская   Татьяна Ларина (  дурной пример заразителен, да?) – я  должна  была написать  письмо моему герою. Написала – к 5 октября... ( Отдельная  история,  рассказывать которую   можно с  грустной  улыбкой    юности  и  весёлой   иронией   мудрости).  А вспомнилась  эта история   потому,  что  мне пришла в голову  очередная  «творческая»  мысль:  к  5-му   октября отправить  « ещё  одно, последнее сказанье». )))) То есть  послание. )))   Только  это  будет  не письмо влюблённой барышни, а письмо благодарной  ученицы своему Учителю.  Тебе, Александр Михайлович! 
       Всякую  письменную  работу  филолог начинает  обычно  издалека, пространно  объясняя причины   любого  явления. Так  уж  заранее извини  за длинноты,  за восторженность (  тоже издержки  филологического образа   мышления)  и  за цитаты, от  коих избавиться не могу  –  по причине  их   весьма   основательного  поселения в моей   филологической   головушке))))
       Вот и  начну  я  не  с  тебя, Александр Михайлович (  обращение «Саша» вроде проще, но   как-то уж очень  фамильярно в послании Учителю, да?),  а  издалека,  с моих  школьных учителей…
        В школьные годы мне посчастливилось пережить правление двух Екатерин, двух школьных государынь императриц, двух моих  классных руководителей. Екатерина I  – это Екатерина Михайловна Мищенко,  моя первая учительница, мой классный руководитель  с первого по четвёртый класс. Екатерина II – это Екатерина Сергеевна Яременко, учительница физики,  мой классный руководитель с пятого по десятый класс. Обе  были  мастерами своего дела,  «сердце отдавали детям», правили своими подданными   по законам просвещённой монархии, потому оставались в памяти  учеников самым  светлым воспоминанием.  И их  мудрое и строгое правление, наверное, сыграло немаловажную роль в том,  что и я  стала учителем, никогда об  этом не мечтая… На уровне подсознания, очевидно, как-то и решился вопрос о моей профессии: я  любила  своих учителей ( не только наших классных  классных!), хотя и понимала, что    это работа   нелёгкая, а при моей  застенчивости лучше от педагогики держаться подальше.  Вот не  удержалась… ))))
       О!   в семидесятые годы прошлого века учителя не ставили своей главной задачей изобретение  всевозможных «изюминок»   для   подогрева интереса отроков,  не  пользовались пресловутыми ИКТ, не  участвовали во всяких  немыслимых  конкурсах педагогического мастерства.  Однако  мы понимали, благодаря  нашим  наставникам,  что учиться  и не должно быть всегда только  весело и интересно,   и «труд упорный» не был нам «тошен»… Учителя внушали мысль о необходимости этого «труда упорного»  –  и  давали  знания,  крепкие знания,  так  что и спустя десятилетия после школы вспоминаешь   какой-нибудь  застрявший  в голове  закон  Бойля-Мариотта и   удивляешься  неожиданно выскочившей  из  недр памяти  замысловатой дате…  Ну, зачем  она, эта  дата, казалось бы,  мозги  засоряет? Забыть, очистить место  для запоминания фамилий-имён нового  класса… Так нет  же, сидит в голове школьная история, школьная география,  химия,  литература… Ну, не  так  крепко,  чтобы   сразу  идти  экзамен  сдавать, но   настолько  хорошо,  что   дайте  мне пару-тройку  дней на подготовку  -   сдам, не сомневайтесь)))) Вот так нас  учили…
         Стоп!  Это ж получается вот   какая петрушка,  прямо фамусовско-грибоедовское подзадоривание: «Вы, нынешние, ну-тка…» Ведь    я  же и сама-то среди  этих,  нынешних,    стою возле классной  доски  уже    три десятка  лет,   что,  разве мы так уж  плохо  учим нынче – с нашими  новыми  технологиями, ИКТ и конкурсами?  Да вроде ничего,  сдают  дети  экзамены, и ГИА, и ЕГЭ наловчились  сбагривать  «с плеч долой» ,  и  поступают в престижные  вузы,  и  заканчивают  их, и сами   начинают   кого-то учить… И  побеждённые учителя принимают  от  учеников-победителей   благодарности,  и   жизнь продолжается,  и учительская профессия, несмотря на свою  вроде  бы  незначительность среди менеджеров и  экономистов нового времени, по-прежнему  востребована  обществом… (  То, что общество не желает  раскошеливаться на своих учителей,  –  это отдельный разговор.  Тут не учителю  же стыдно  должно быть за свою зарплату, а обществу. )
      Я вспоминаю  своих   школьных учителей с огромной  благодарностью, понимая всё-таки,  что  они отличались от нас, нынешних… Чем?  Это моё  субъективное мнение, но  я  думаю, что, бесспорно,  они нам  радовались! Они  жили  среди  учеников и  в кругу своих  любимых предметов, не запуганные бесконечными реформами и валом-потоком-водопадом  разных  бумаг-инструкций-отчётов… Нет, конечно,  мы  тоже радуемся… Тоже… Радуемся… Ага…
        Опять вспомнилось ( невозможно, впитав  в душу классику  «золотого века»,  обойтись  без лирических отступлений))))) Впрочем, это по сюжету)))))…  В  начале моей  педагогической  биографии  у меня  как раз не  было радости, а  было страшное нежелание работать в школе и    страстное  желание  сбежать от   педагогики   навсегда… И  когда  я     уволилась по собственному желанию из  школы-интерната, отработав там положенное государством время после университета,  я отправилась домой, к родителям, с  твёрдым намерением: никогда… ни за что… не возвращаться в школу… Планов – громадьё… Районная газета… На худой конец  – райком  комсомола… Что угодно… Только не  школа!
        Судьба-умница, однако же,  устраивает незаметно любопытные встречи и  корректирует наши планы самым ненавязчивым образом. На трассе Харьков – Полтава  комфортабельный «Икарус», в котором   я ехала, полная   восторга от    только  что обретённой  свободы, вдруг сломался.  Поломка оказалась  значительная. Пассажиры вышли на  длительную прогулку,  разговорились.  Шутки-прибаутки послышались – чего унывать,  ведь  начало  сентября:  тепло, солнце вовсю сияет, машины  туда-сюда едут  – если что, на чём-нибудь  уедем… Женщина, стоящая рядом со мной, о чём-то меня спросила – теперь и не вспомнить, о чём именно, но не иначе, как о   цели путешествия, потому что  мне пришлось  рассказать,  что школу я оставила и  больше работать с  этими «чертенятами» не  хочу… И вот тут состоялся разговор, который развернул мои планы  в противоположную сторону  и расписал мою судьбу до самой пенсии. Попутчица оказалась учительницей с   внушительным  стажем… Я, пигалица,  только  ещё два года  школе посвятившая и толком ничему ещё там  не научившаяся, слушала  её, как зачарованная.
        – Нельзя бросать   тебе школу сейчас, когда ты  ещё ничего в ней не поняла, –говорила моя    случайная попутчица. – Пять лет –  это тот  срок, когда человек  как раз  должен добиться в школе успеха. Если уйти сейчас, сдаться  трудностям,  то   потом и на любой другой работе ничего у тебя не будет получаться… Добейся,  чтобы  получалось, а потом  уходи… Только если пять  лет продержишься, то   никуда  уже и не захочешь  уходить… Вот увидишь…
        Эта незнакомая учительница,  у которой я  даже имя  не спросила, хотя и проговорили мы с ней не меньше  часа,   заразила меня   уверенностью,  что я смогу преодолеть  страх перед учениками, смогу  уверенно стоять возле классной доски, смогу учить…  У неё  был   учительский талант – от Бога, я  всю  жизнь вспоминаю эту встречу…
        Вот так и случилось, что  я  снова начала работать в школе… С  интересом и с огоньком. Правда, сменив историю на  русский  язык и литературу…  Потом пришлось снова преподавать историю… Потом снова – русский и литературу… Но не в этом  дело. Главное –   мне не удалось сбежать  от  педагогики…
        На втором десятке лет  работы в школе, даже если любишь свою  профессию и  умеешь «вести урок»,  начинает прогрессировать усталость, а на  третьем… Профессиональное выгорание  – психологическая  проблема, которая  становится   у педагогов  очень актуальной. Ведь опыт ( чему учить и как учить) приобретается  годами, а когда  он приобретён и, казалось бы,  учитель –  мастер в своём деле,  этот  самый  мастер утром просыпается и с тошнотой, подкатывающей реально  к самому  горлу, понимает: он хочет тишины и покоя,  он ненавидит школьные сумасшедшие переменки, он  хочет замотать голову  одеялом и  спрятаться от   тетрадок, педсоветов, уроков,   мониторингов, двоечников, родителей – от всего мира… Утрирую немного, но суть проблемы ясна… Молодые  учителя: есть силы – мало опыта,   «ветераны»:  есть опыт – сил нет…  Уходи, да?  Страшно. Не в том  даже дело,  что страшно скатиться в нищету на  учительскую пенсию… Прожить-то  можно… На хлеб  хватит. Где  вы видели учителя, который привык  бы отдыхать на Канарских островах и   ежедневно обедать в ресторане «Прага»? Правильно, с привычкой такой (отдыхать и  обедать)  учителю  бороться не надо, ибо такой привычки и нет, проживёт  уж учитель на пенсию положенный ему  судьбой остаток  жизни… Не  размер пенсии многих останавливает,  чтобы оставить работу… Когда  уже профессиональное выгорание налицо,  вдруг этот  самый «сгоревший-выгоревший» учитель обнаруживает,  что  он прирос к  своему незавидному  месту так, что  уйти – почти умереть… Наша Анна Прокофьевна Питкинен, учитель рисования и черчения, пожила на пенсии всего полгода… После школьной суеты вдруг оказаться в  мертвящей тишине замкнутого пространства своей  квартиры… Переход резкий,   нервный,  тяжкий… ( Конечно,  бывают обстоятельства семейные, когда надо уйти,  чтобы   ухаживать за престарелыми родителями, помогать растить внуков – это  совсем  другое, это  делает  расставание со школой  менее  болезненным и  почти спокойным).Но… Но!
        Короче говоря, дальше я  тебе, Александр Михайлович, напишу  ученическое моё благодарственное  спасибушко за  то,  что    ты  мне  это  моё «профессиональное выгорание» помог  если не уничтожить совсем, то  по крайней мере  свести  к минимуму. ))))
        Приблизительно два года назад я сама испугалась своего состояния: работать – не могу. Просто до тошноты. Надоело всё. Страшно сказать: не только тетрадки-двойки, но сам великий Пушкин  с Онегиным и не менее великий Лермонтов с Печориным стали  вызывать чувство  досады… Сколько  можно об  одном  и  том  же  рассказывать скучающим отрокам… Современные школьники  читать не  хотят,  прилипли к компьютерам,  ничего им неинтересно, а ты  надрываешься, а  ты  у доски   распинаешься – ну и   дальше обычные  ворчалки  филолога с  двадцатилетним-тридцатилетним стажем))))  От  уныния и  депрессии  перестал спасать даже  сайт Стихи-ру, который вроде  бы  вдохнул поначалу жизнь в   профессионально выгоревшего «сеятеля  разумного, доброго, вечного»…
       И  вот  тут  Стихи-ру   подбросили  мне необычного читателя-поэта, который оказался   коллегой  по просветительской ниве … (Это я  о  тебе, Александр Михайлович,    давай читай  дальше  снисходительно  по отношению ко мне  и  с  восхищением по отношению к себе. )))))
        Педагогическая система  Тихонова сработала не  только в воспитании  студентов, но и в   воспитании   учительницы, которая  дошла до  «профессионального   выгорания» на  поприще  этого  самого пресловутого  воспитания    (  подрастающего поколения))))  Точно  скажу,  что если  тихоновская педагогическая система оправдала себя   даже  на  моём  закоренелом,  махровом, старомодном  школьном   занудстве,  то  эта система должна готовить первоклассных специалистов из  молодых людей.
           Однако я тебе напомню твою первую реплику в Стихире в  адрес моих  «творений»: « Вот зараза, работать не  даёшь,  так  хорошо всё». Вот тут я и сунула нос узнать:  это  кто такой?  Обзывает «заразой»  совершенно незнакомого ему человека, серьёзную филологиню, имеющую серьёзные заслуги  в деле воспитания-образования, и при  этом нисколько не заботится  о последующей реакции…
           Ого-го! оказалось,  что поэт Александр Тихонов и  А.М.Тихонов, преподаватель  лёгкой атлетики   факультета физвоспитания Пермского государственного  педагогического университета  – это одно и то же  лицо. Преподаватель, профессор, спортсмен – весёлый, ироничный, умный, обаятельный (Михалыч,   да ты  сам  о  себе всё  знаешь,  чего  расхваливать-то  золото,  раз оно настоящее,  я не  буду отвлекаться от темы профессионального выгорания, да?)
         За отдельными короткими репликами в начавшихся стихировских  диалогах я   ощутила  потрясающий  интерес  к людям,  к  студентам, жизнелюбие и  жизнестойкость,  общительность и   педагогический  талант – от Бога. Оставалось  только  «сподвигнуть»  Александра  Михайловича на  то,  чтобы он поделился  своим  взглядом на мир и   рассказал  о своей   уникальной способности  превращать  учеников  в своих  соратников-единомышленников.
           Первые   рассказы  из  серии «педагогические  записки» привели меня в  восторг и  вдохнули  в меня  живую энергию. «Два похода – два подхода» (http://www.proza.ru/2011/04/21/386 )я проглотила   в один присест, а потом основательно  и неоднократно перечитывала.  Михалыч (один!)  вёл  в поход  по реке  группу  трудновоспитуемых подростков, состоящих на  учёте в   комиссии  по делам несовершеннолетних. Играючи. Получая  удовольствие от выполняемой работы. КАК?!!   Не может  быть! А вот  может. Перечитываю  рассказ  и вижу    –  это именно  интерес к людям, пусть даже   эти  люди  малолетние, пусть  даже потенциальные преступники – но  интересные  же!!!
       И  вот я  тоже начинаю с любопытством смотреть   на своих учеников… А интересные  же личности, вот  ведь  как… И   соображаю,  что  «профессиональное выгорание» –  это не что иное, как потеря интереса к личности  ученика. А  возвращается интерес –  тогда становится не  так «невыносимо» продолжать работу…
         Начинаю один за другим советы  Учителя  внедрять в  жизнь…
         Главное: понять… Трудно бывает  преподавателю, отлично знающему свой предмет,  избалованному   собственными успехами ( золотая  медаль и прочее)   понять:  ну, как  это такое  простое  можно не  понимать!!! Хватается  такой преподаватель за голову и ужасается:  как ОНИ  не могут  это  элементарное понять!!!!  А не понимают.  И вот  вам   налицо  раздражение «бывшего отличника»,  то есть учителя, –  а от  раздражения   прямой путь к   «профессиональному  выгоранию» и  полной  катастрофе:    как  ИХ научить?!
         И приходит  тут  мне на помощь Александр Михайлович со своими рассказами, и  я  начинаю улыбаться, пытаясь  увидеть  со стороны себя и своих учеников… И вспоминаю тихоновскую книгу рекордов, в которой отмечены   достижениями  ( пусть и смешными!)  все   участники  игры…
       Ага, говорю я  себе, каждый  ученик –  талантлив в чём-то,  обязательно   обладает каким-то дарованием, надо  это  только увидеть. А.М. умеет  это увидеть… А я? Неужели я  хуже?  Прямо  какая-то  сила изнутри подзуживает: неужели  хуже?  Начинаю  лихорадочно приискивать таланты  тем, кого уже  раньше  записала в разряд «недотёп».  Вспоминаю  своего ученика В.,  который   почти не умеет читать, а  пишет так,  что  сам не понимает ровным счётом ничего в   написанной  им галиматье… Ага, я вот, конечно,    читаю замечательно…   И почерк у меня  – загляденье…  Однако  вот  В.  умеет водить машину,  он  разберёт  её и соберёт  сам,  без  всякой помощи… А я…    боюсь  сесть   за руль  и проехать  хотя бы  три метра,  потому что у меня технический кретинизм,  который не позволяет освоить простейшее управление  автомобилем… Ага,    с  иронией  бросаю я  себе реплику, –  это не профессиональное выгорание –  это гордыня  махровая, которая  мешает понять  другого… И  после  такого размышления  гордыня  – нет, не  уходит, она же  махровая! –  но  начинает съёживаться, скукоживаться,  сворачиваться…
        И на  душе  светлеет от понимания того,  что   не могут ВСЕ в одинаковой  мере  любить и понимать   мною    возлюбленные   главные и второстепенные  члены  предложения. )))) Мы,  взрослые учителя,  такие  же, как  они, дети-ученики,  мы  точно так  же  сердимся,  когда нас не понимают, унываем,  когда нас  ругают…
       "Оптимизм и пессимизм  не отражают мир объективно,  но первый прибавляет здоровья". (А.Тихонов) Так-так,   хорошо сказано! Изучение афоризмов  Тихонова  стало составной частью подготовки к урокам  –   ведь  они   тоже   отражают   его  педагогическую систему! Вот, гениально же: «Отнеситесь несерьёзно к себе –  и мир засверкает Радостью». )))(А.Тихонов. Дурацкий совет)))) 
        Занудное, унылое, депрессивно-маниакальное  «профессиональное выгорание»,  оказывается,  как  чёрт  ладана,  боится   этой  «несерьёзности».  Моей  любимой  фразой для  внутреннего голоса  становится начало  стихотворения А.М. : «И  всё равно  мы  будем веселиться…» КАК?!
       – У  вас  же  «профессиональное  выгорание»…  Вам не положено веселиться…
       –  Да ну вас! Идите к лешему  – « и  всё равно мы будем веселиться»!
       –  Но    это неуместно, вам нечему  радоваться: ученики не хотят  читать,  ничего не учат,  надеются  только на списывание и на  халяву…
       –   А мне какое  до  этого дело?  Не мешайте веселиться…
       Классы попадаются всякие, в некоторых демократия становится абсолютно непригодной вещью,  приходится устанавливать диктатуру, говорить высоким назидательным голосом – такое бывает. Иногда даже приходится громко кричать  авторитетное в учительских кругах   слово: «Тихо!»  Сам себе в такие минуты не рад, энергия тут же истекает, как  вода из  разбитого кувшина… Конечно, есть и другие способы  добиться состояния «слышат и понимают», но встречаются экземпляры… встречаются… Любой учитель не даст соврать:  дети, которых дома приучили к крику,  не сразу начинают реагировать на спокойный учительский голос.
       Дома я, стоя перед зеркалом, вспоминаю  «дурацкий совет» и пытаюсь с его помощью  откорректировать ситуацию. Изображаю сама себе ( передразниваю себя), как я «усмиряла» разбушевавшихся, ничего не слышащих  «ученичков», то есть  делаю  гневно-испепеляющий  взгляд и  имитирую крик-рык… Хохочу сама, глядя на картинку , представляю, как бы  рассмешила этим видом Учителя… Действует! «Отнеситесь несерьёзно к себе – и мир засверкает Радостью!» И сверкает, несмотря на то, что  усталость смертельная, равная состоянию «выжатого лимончика» и «живого трупика».
       Скептицизм  – вещь,   всеми поругиваемая, но всё-таки  надёжная, если  надо  найти истину.  В конце концов, между прочим,   я   усомнилась в  жизнеспособности педагогической системы поэта Тихонова. «Он поэт, поэтому  умеет красиво говорить, а как на самом  деле работает его система – это  ещё надо посмотреть»,  – сказал  внутренний голос, причмокивая  от удовольствия, что  его выслушали  внимательно и  «усомнились». «Профессиональное выгорание» пыталось   спастись  клеветой и интригами: «Всё  это  для красного словца! Всё  это  вымысел,  а точнее, как он, этот  поэт-преподаватель,  сам пишет о поэтах,   «враньё у них гиперболой зовётся»! Любой учитель,   преподаватель, отпахавший три  десятка  лет   на  ниве   образования, не  может  не «выгореть» –  всеми  внутренностями  и  душевностями… Надо  было увидеть А.М. «живьём»  и самой  убедиться,  что он радуется своим  студиозусам   и готов  разделять с ними  всамделишное веселье…
         Встреча  состоялась  – мне   повезло   увидеть не только А.М., но и студента Яшу( будущего профессионального режиссёра,  уже снявшего   короткометражный фильм «Грустный клоун» –  с А.М. в главной роли) , который смотрел на Учителя с  обожанием… Впрочем, тут мы  явно соревновались с Яшей – я  тоже  смотрела с обожанием, потому  что «и всё равно мы  будем веселиться» стало  реальностью. «Профессиональное выгорание»  ещё трепыхалось,  но   солнечный  цветок жизни  уже  пробивал асфальт и  расправлял  лепестки… 
       Это самое-самое любимое  моё стихотворение  поэта Тихонова  –  надёжное средство   в  борьбе с мерзостью «профессионального выгорания»:
Цветок.
Пробита брешь в асфальтовой пустыне.
Посланец солнца скромно, добродушно
Среди сапог, его топтавших дружно,
Раскрыв объятья жёлтых лепестков,
Являл надежду: буря поостынет,
Волна спадёт, и свергнутых богов
Он, посрамивший мощь катков,
Неброской стойкостью с колен поднимет.
       Вообще-то,  афоризмы Учителя   достойны  того,  чтобы их собрать и время от времени оживлять в памяти.   Особенно студентам  факультета  физкультуры,  потому  что  у А.М. как раз много  стихов  о спорте, вот  эти строчки  для  любой  спортивной  команды – просто   великолепнейший девиз: «И будучи зажатыми в углу, не оставлять надежду на везенье».  Но  и  для     «училки»,  почувствовавшей,  что «больше не могу работать»,  –  это тоже находка.
       Александр Михайлович,  ты  вообще находка  для   учеников-студентов, в  том числе  и для  меня,  ученицы-учительницы  с   тридцатилетним   стажем   учительства-ученичества. ))))   С  наступающим  праздником, дорогой Учитель! Пусть таких, как я,    спасённых  тобой от «профессионального  выгорания»,  будет больше. Ведь  обидно  как было: опыт есть, а сил работать нет. А тут вот и силы  ещё  поработать   появились… Интересно  же, когда  вокруг  любознательные  глаза учеников… А и потухшие глаза  тоже интересны,  тут  их  зажечь надо постараться,  – сама  такое  пережила недавно,   на собственной  шкуре  испытала,  так надо им,  ученикам, помогать   из  этого состояния  выкарабкиваться…
        Спасибо  тебе, Александр Михайлович!
        Что-то напоследок надо  сказать  «итоговое», да ведь?  А вот есть  готовенькое уже, стяну  со своей странички  на Стихи-ру :
Кумир студентов, тренер и поэт –
в хвалебной речи титулов излишек!
Но есть добавка, выше званья нет:
Мальчишка, понимающий Мальчишек.
         Ну, и девчонок  тоже понимающий)))))
         Так что я ещё, пожалуй,  немножко поучаствую, как  ты  говоришь,  в Великой Педагогической Битве, весёленькое  это  занятие. «Профессиональное выгорание»  – диагноз вовсе не смертельный,  лечится! )))) Профессиональным  «возгоранием»)))).
        И знаешь, Александр Михайлович, мы  можем гордиться своей профессией (  я всё  высматривала в своём письме  место для  пафоса, а  вот же,   для  завершения письма сгодится и  пафос, да?) Вспомни,  что Р.Рождественский пишет об  учителях:
Вы знаете, мне по-прежнему верится,
Что, если останется жить Земля, –
Высшим достоинством человечества
Станут когда-нибудь учителя…
       Не пафос, истина  это: «Учитель – профессия дальнего действия,  главная на Земле».
       Низко  кланяюсь всем моим  Учителям! Всем  учителям, которые   ежедневно входят к классы и аудитории,  чтобы  учить и  любить   этих… ( ну, как  тут  без цитаты, да?) …
«Этих, будь они трижды, детей…»  ( Гениального Роберта  продолжаю цитировать…))))
Низкий поклон! Ветеранам и  дебютантам, сельским и городским, школьным и  вузовским,  бывшим и нынешним,  строгим и   добрым  –  всем  мой  низкий поклон!