Первый блин... Вот же блин! Южный Фрукт

http://www.proza.ru/2011/05/04/818
публикуется с разрешения автора --- http://www.proza.ru/avtor/zappoid

Из цикла "ПУЗЫРИ"

Яшка Лукаломский, а для друзей и одногруппников попросту — ЯЯ с ударением на последней букве, поскольку был Яковлевичем, дожив до 23 лет, не знал женского тела. Точнее знал, но поверхностно, зримо. Анатомическое строение и специфические особенности полового аппарата  женщин он представлял прекрасно. Все-таки дойдя до шестого курса мединститута, имел в тощей котомке теоретических познаний и подвал анатомки с этими самыми женскими штучками на учебном столе, проформалиненными до твердости вяленой воблы к пиву, в которые приходилось тыкать шариковой ручкой, отвечая ассистенту зазубренную тему, и присутствие уже старшекурсником на абортах и родах. Но вот чтобы держать в руках живое трепетное тело, погрузиться в его жаркие, влажные глубины, испытать момент единения женского и мужского начал — этого не было. Из-за этого ЯЯ испытывал некоторую внутреннюю ущербность.

   Сложно сказать, что было основной причиной его затянувшегося целомудрия. Внешность ли — встречные девушки, скользнув глазами по его лицу, старательно уводили взгляд в сторону, — лицо со следами многочисленных пубертатных прыщей напоминало полянку, бугрившуюся холмиками кротовин, или природная застенчивость. Скорее — второе, поскольку парни невзрачнее обликом, уже вовсю грызли запретные «яблоки» со своими Евами.
 
   Живя в общаге, в комнате на четыре человека, ЯЯ поневоле становился безмолвно страдающим свидетелем ночных постельных баталий своих товарищей, — куда податься бедолаге студенту, изнемогающему от бурлящих гормонов, кроме своей койки в общежитии? — под скрип панцирной сетки и стоны с вскриками заснуть не получалось, но ЯЯ не роптал.

   Справедливости ради, надо сказать, что друзья пытались принять активное участие в становлении Яшки, как мужчины. Пытались его знакомить, приводили в комнату «девушку для ЯЯ» и порой даже предлагали поделиться своей «невестой на одну ночь». Однако Лукаломский, отличавшийся повышенной брезгливостью, либо категорически отвергал подарок, мотивируя тем, что «после кого-то, хоть и своего» он не будет, либо ему просто не нравилась девушка. Основным аргументом отказа была коронная фраза:

   — Я сам в состоянии найти.

   До госэкзаменов оставалось чуть меньше полугода и, наверное, ЯЯ так и уехал бы по распределению в свою сельскую больницу нетронутым, словно целинные и залежные земли, не случись в его группе свадьбы. Студенческая свадьба — это не только прекрасная возможность хорошо выпить и плотно поесть за червонец — а на подарок сбрасывались по десять рублей, — но и от души поплясать. А если на свадьбе среди приглашенных присутствуют не институтские, то шанс уйти с гульбища не одному, возрастает.

   Женился парень (имени уже не помню) из Яшкиной группы. Невеста у нас не училась и вообще была не студенткой. Наодеколонившись и повязав на шею галстук, ЯЯ отправился чествовать чужое счастье.

   Около часа ночи раздался стук в окно нашей комнаты на втором этаже. Яшка стоял на земле и, наклонившись, шарил рукой в поисках очередного сигнального камня. Не очень большого и тяжелого, чтобы не разбить ненароком стекло. А рядом с ним стояла особа дамского пола. Для нас это было шоком не меньшим, чем, если бы сам ректор института попросился на ночлег. ЯЯ выпрямился, приготовился бросить камень и заметил нас. Отбросив метательный снаряд, он зажестикулировал, показывая рукой в сторону.

   Здесь надо сказать, что провести постороннего человека в общежитие ночью, было практически нереально. Неумолимые вахтерши бдительно стояли на страже студенческой нравственности. Однако был еще вечно запертый черный ход. С бетонным козырьком над ним. Кавалеру только оставалось подсадить гостью и помочь вскарабкаться на эту плиту. Оттуда осторожно пройти полтора метра по газовой трубе, тянувшейся вдоль стены, как раз на уровне второго этажа, до кухонного окна. Встречающие нужны были для того, чтобы открыть это окно изнутри. Все пять этажей мужской половины общежития пользовались этим путем. Гости женской половины на козырек подтягивались, понятное дело, без помощи приглашающей стороны и проникали через окно женской кухни.

   Распахнув окно, мы дружно высунулись наружу, навалившись животами на подоконник. Яшка стоял, прислонившись к стене, а девушка взбиралась по нему, как по трапу. Вот она ухватилась руками за козырек, рука Лукаломского, скорее случайно, чем намеренно-бесстыже, скользнула под юбку гостьи и он, упершись ладонью в ее попку, подтолкнул вверх. Полпути было пройдено, впереди был, чуть ли не самый сложный участок. Не все дамы преодолевали его с честью. Тут, наверное, все зависело не только от храбрости, но и от силы желания получить удовольствие. В любом случае, сползать в темноте с козырька вниз, в пустоту, было еще страшнее. Яшкино обоже встала на трубу, плотно вжалась в кирпичную стену и тихонько повизгивая от страха, двинулась в сторону открытого окна и протянутых навстречу рук.

   Втянутая внутрь, она оказалась очень симпатичной девушкой лет 25. Утвердившись на ногах, оправила платье и сказала:

   — Добрый вечер, я — Люда.

   Когда Яков, спустя пять минут, присоединился к нам, мы уже успели проводить гостью в комнату.  Обычно в подобных случаях мы укладывались спать на свои кровати и предоставляли парочке возможность развлекаться, выбросив из головы наше присутствие. Но сейчас ситуация была особой. Учитывая состояние неофита, мы пожелали парочке спокойной ночи, прихватили скатанные матрасы и разбрелись по соседним комнатам. Нам всем предстояла половая ночь.

   Наступления воскресного утра ожидали с нетерпением. Яков, уже проводив к этому времени гостью, сидел в комнате на своей кровати. Неспешно, даже с легкой небрежностью, он поприветствовал нас, покачиваясь взад и вперед на ложе любви. Впрочем, мышцы его лица жили собственной жизнью.

   — Ну, как? — закономерно поинтересовались мы, и половой разбойник не смог удержать лицо.

   — Получилось! — счастливая улыбка растеклась от уха до уха.

   — Хорошо получилось? – рассмеялись мы.

   — А то! Целых восемь раз! — И заметив наши скептические улыбки, поправился. — Ну, может пять, я не считал.

   — Ну, ты — конь! — с наигранным уважением восхитился Рыба.

   — Да ладно издеваться. Ну, не пять, а два раза. Первый раз все вообще кончилось быстро. Я и почувствовать ничего не успел. Еще подумал, что вы в этом находите. Зато второй… Она такое со мной вытворяла! Блин, классно, скажу я вам. Я, наверное, женюсь на ней. У сестры только узнаю, как ее найти, она в городе-спутнике живет.

   Все воскресенье в общаге и понедельник в институте девчонки удивлялись:

   — Что с Лукой случилось? Какой-то он торжественный.

   Мы же посмеиваясь, отвечали:

   — Не Лука, а Яков Яковлевич.

   А в среду утром у Якова Яковлевича закапало с конца. Наш ЯЯ подхватил гонорею. Филиал кожвендиспансера развернули тут же в комнате общежития. Дырявя задницу героя-любовника мощными дозами антибиотика, мы беззлобно пеняли ему, что надежнее было бы пользоваться теми, кого предлагали мы. Проверенными лично. А не идти собственным непроторенным путем.

   В половую связь ЯЯ больше не вступал до самого окончания института.
               



© Copyright: Южный Фрукт, 2011
Свидетельство о публикации №21105040818