Чай в Горах

С детских лет поверил я,
Что от всех болезней,
Капель Датского Короля
Не найти полезней.

И с тех пор  горит во мне
Огонёк той веры.
Капли Датского Короля
Пейте кавалеры!
.............
Булат Окуджава
http://www.youtube.com/watch?v=aSFpGOM27mY&feature=related)


Чай в горах

Ка-гыр Ты...
Клу-бер Бы...
Шах-та Хуна.
Фуйю Шуш...

Тонкая голубоватая струйка лёгкого дыма вырвалась из длинного горлышка бутылки и заструилась вверх к звёздам. Она кружилась и поднималась вверх, как нежная нить за невидимым плавно вращающимся веретеном. Но где-то там, высоко над землёй, струйка расширялась, размывалась, бледнела, превращаясь в пышное полупрозрачное облачко с фантастическими очертаниями. Сквозь тонкое очертание того облачка светились звёзды, а внизу по освещённым луной склонам гор ползла его еле заметная тень.  Ну вот, видимо попав в струю свежего ночного ветра, облачко вытянулось в длинную еле заметную ленту, потом оно снизилось, не спеша обогнуло место, где сидел Давид, и  вдруг рассыпалось вниз лёгкими льдинками. Переливаясь серебристым светом, крохотные льдинки кучно осели на каменную площадку и образовали искрящийся сугроб. Сугроб, согретый огнём ночного костра, стал подтаивать, неожиданно зашевелился и превратился в крупного человека с белой чалмой на голове одетого в длинный цветастый халат.
 
-«Ассаламу алейкум» - раздался чуть хрипловатый голос появившегося гостя.
-«Уа алейкум ассалам» - почтительно ответил Давид.

Человек в чалме не спеша взял в руки крупную пиалу горячего чая, видимо заранее для него приготовленного, и осторожно поднёс её к толстым губам. Над пиалой закружилось тёплое облачко пара. Он сдул его и осторожными глоточками начал пить чай, отдавая должное паузам и вздохам. Давид пил чай из своей пиалы. Они не говорили. Они просто пили зелённый чай, потели, иногда крякали от удовольствия и никуда не спешили. Над ними ярко светились крупные южные звёзды. Длинные редкие облака тщетно старались прикрыть диск луны своей мягкой вуалью. Далеко внизу, в долине дрожали две вытянутые гигантские тени. Всё было как всегда. И видимо поэтому у них на душе было спокойно. Они наслаждались этим покоем,  и не торопились его разрушить. Умение не торопиться и собраться с мыслями перед разговором - важная часть восточной мудрости, и оно дано не каждому.
http://www.youtube.com/watch?v=5MPIQFbpsvc&feature=related


...........

Борис на секунду оторвался от книги и позавидовал – «Вот мне бы так. Покой... Чай в горах... Ночью... Под звёздами... Покой – вот что нужно. Экзамены совсем замотали. Зачёты-экзамены, зачёты-экзамены. Жизни нет!» На минуту он представил, как сидит в горах у костра и пьёт чай, не из пиалы, а из простой жестяной банки из под китайской тушёнки, совсем как его знакомые-альпинисты. Ну а рядом сидит не джин какой и не бородатый альпинист с ледорубом, а Она. Он плохо представлял Её, но всё же хотелось представить. Такая вот тонкая, воздушная, с длинными тонкими руками, с длинными ногами, с длинными ресницами. Что ещё?  С длинным лицом, что ли? Да нет, шут с ним с длиной,  главное что б ДУШЕВНАЯ была!

Он оглянулся. Пляжный сезон был в разгаре. Экзамен по квантам он сдал рано утром. Завтра, конечно, сидеть и готовится к следующему – к дефурам. Но сегодняшний день, покрайнее мере, вторая его половина, в полном его распоряжении. Как хорошо впервый раз с начала лета выбраться на солнышко и загорать на горячем песке. Да, загорать и ничего не делать. Пусть это только пол дня. Как мало нужно человеку для счастья. С песчаного пляжа до самого горизонта просматривалась спокойная гладь искусственного моря-водохранилища. На горизонте белели паруса яхт. Ближе к берегу в прохладной воде под надёжным присмотром своих мам плескались дети. На самом берегу валялись в разных позах бледнокожие люди, хотя попадались уже и более тёмных раскрасок. Кто-то резался в карты, кто-то кидал фризби. Недалеко кружок загорелых энтузиастов играл в пляжный волейбол. Всё это было погружено в ленивый гул человеческой речи, лёкгое шуршания моря, в жаркие лучи летнего солнца, и запивалось квасом, заедалось мороженым, зачитывалось книгами, или просто заполнялось философским созерцанием моря, горячего песка, голых тел и потением.

Его внимание привлекла тонкая фигурка мокрой девушки. Видимо, она только что вернулась на горячий песок из далёкого и опасного заплыва в холодное сибирское море.

Ах не солгали предчувствия мне
Да мне глаза не солгали
Лебедем белым скользя по волне
Плавно навстречу идёт...

Она!!!  Душевная...
Чё-ё-ёрт!!!
Вот везёт же кому-то...

Девушка села на разложенное на песке полотенце и согревалась в тёплых лучах солнца. Она была одна! ???

Ах не солгали предчувствия мне
Да мне глаза не солгали
Горло сдавило и весь я в огне
Словно по сердцу идёт па-ро-ход!

И тут Борис собрал свою вельветовую волю в железный кулак да так её стиснул, что та от неожиданности взвыла. И...  пошёл,... к Ней пошёл. Такого нахальства он от себя не ожидал, но... видимо Время пришло... и Бац!

-Девушка, вы меня извините, но... я думаю вам нужен хороший адвокат.
-Что!!!... ???
-Вы не подумайте, что я к вам пристаю. Меня сюда привело только чувство профессионального долга. Я буду вас защищать. БЕСПЛАТНО!

-??? – От кого? Почему адвокат?!

-Ну это элементарно. Рассуждаем дедуктивно. Такая красивая девушка не могла прийти на пляж одна без друга. Но на этот жаркий берег, усеянный людьми из бледной слоновой кости, вы вступили одна. Зна-а-ачит...?!... Вот-вот. Вы утопили своего ухажёра!!! Да вы меня не бойтесь. Я про это никому не расскажу. В конце концов, так ему и надо. Ну надоел супостат, а вы одна не останетесь. Делов то. Всё правильно. Я бы его и сам утопил,... если бы вы меня попросили... или даже без спросу...

- А вы, стало быть, готовитесь быть следующим... утопшим?

-Не-е-ет. Нет и нет! Я ведь не собираюсь быть вашим новым «ухажёром».  Я хочу быть вашим ЗА-ЩИТ-НИ-КОМ. А защитников не убивают – они сами погибают... за правое дело. И не надо бросать на меня такие восхищённые взгляды. Не-на-до! На моём месте так поступил бы каждый. Каждый настоящий мужчина.

-А вы других, настоящих мужчин, - ваших соперников, - не боитесь?

-Боюсь! Но буду честно биться с ними... в рыцарском турнире.. до победы... или до погибели...

- То есть? До победы надо мной или... до моей погибели?

-Вы знаете... ммм... - он поколебался – Я, как профессиональный адвокат, очень хотел бы надеяться, что бы отныне у нас с вами были только совместные победы... до самой нашей гибели...
 (Что же он такое ляпнул! Он даже вспотел мгновенно. Хотя на жарком пляже это могло остаться и незамеченным.)

-Ха! Вы понимаете, что вы говорите!!!?

-Если честно, то... не очень... Но мне кажется, что вы всё понимаете правильно.
Всё что я хочу – это узнать как вас зовут и пригласить вас в кафе – там,... ну в том кафе,... готовят прекрасное мороженое... (Тот он уже перешёл на шёпот – пробрало, понимаешь. Ну прямо мороз в жаркий полдень.)

Всё! Полный конфуз после смелой бравады. Э-эх... Он как-то растеряно посмотрел в её глаза и был готов зарыться в горячий песок и там под ним, как под длинным ковром, уползти куда-нибудь – уползти подальше... и уже никогда-никогда не выползать оттуда на свободу. Стыд то какой!!! И откуда о неё такая сила над ним! Что это за взгляд такой. Гипноз какой-то. Он снова взглянул ей в глаза. Там что-то неожиданно изменилось. Он, заворожённый этой переменной, погрузился в её невероятной красоты взгляд и постепенно стал различать в нём... ночное небо,... звёзды,... горы,...  какие-то тени... И Костёр! А у костра сидели два аксакала и пили чай из широких пиал... Покой... Да, покой, о котором он мечтал. Он почувствовал беспокойство, потому что тот покой был совсем рядом, реальный, достижимый. И страшно было ошибиться, оступиться,... оступиться так близко, так и не достигнув того покоя... у костра в горах.
.........................................

А аксакалы в горах всё ещё сидели у костра и неторопливо пили свой зелённый чай...
Наконец Джин-аксакал крякнул, вытер пот со лба и спросил:
 - Ну, что нового в ауле?
Давид не спеша поставил пиалу на камень:
- Неспокойно... И после небольшой паузы, добавил - Да... неспокойно...
Он сощурил свои тёмные глаза на костёр и задумался о чём-то своём. Его натруженные жилистые руки спокойно лежали на коленях, не выдавая беспокойного потока мысли. Блики огня тихо играли на его бронзово-загарелом лице, освещая глубокие морщины и острые скулы вечного работника.

-Так в чём же дело, Давид?
-Вода уходит... Помощь нужна. Иначе не выживем...

Они помолчали. Длинные белые облака тянулись над вершинами тёмных гор. Освещённые слабым лунным светом, они напоминали загадочный снежный путь. Он плавно убегал за горизонт к тому месту, где утром должно было подняться солнце. Но солнце ещё не поднялось, и тот бесконечный в две размазанные рыхлые полосы путь пропадал в глубине ночного неба, как будто теряясь в тучном зимнем лесу....
...........................

Лёгкие сани ровно неслись по мягкому свежему снегу, оставляя за собой длинный двойной след. Рыхлый след бесконечной полосой тянулся среди зимнего безмолвия мохнатого леса, постепенно теряясь в его бесконечном пространстве. Солнце только-только поднялось и слепило лошадей, которые усердно тащили за собой   сани, а в них  трёх человек – кучера, в толстом тулупе, в огромной собачьей шапке, и двух господ в богатых шубах – один был молод, а другой лет пятидесяти. Заснеженные ели плавно наезжали на них, расступались и затем снова сливались позади в густой лес. Впереди на солнце разноцветными искрами сверкал снег. Было морозно и торжественно. Ехали молча. Каждый рассуждал о чём-то своём. Впереди серьёзное дело – дуэль. До речки ещё две версты. Перед ними качался укутанный в ковёр ящик, а в нём пистолеты, пули, порох. Но это не занимало мыслей молодого человека. Сейчас было время обдумать то, на что ему не хватило тридцати лет жизни. На его лице не было испуга. Он знал, что впереди его ждёт опасное, быть может смертельное предприятие, но относился к нему так, как будто это должно было случится не с ним, а с каким-то актёром из столичного театра. Странно, но всё выглядело именно так, - как будто он ехал в театр, смотреть новую пьесу. И как перед театром, он испытывал некоторое свежее оживление, интерес к тому, что должно было неотвратимо случиться, но исход которого он не знает, и тот исход от него не зависит. В этом и была  интрига этого чистого, как длинная накрахмаленная рубашка, снежного пути – пути в лесу, где не видно заранее поворота, подьёма. И неизвестно, что ожидает тебя вон за тем холмом. Быть может полчаса спустя в эту безукоризненную белизну морозного утра упадёт горячими каплями его кровь,... а может и не его?... Что бы не случилось это его Судьба, которая ему пока неизвестна, и которую он уже изменить не сможет. Он её не изменит,  - он её скоро узнает. А когда он её узнает, то она, играя с ним,  предложит ему новую загадку. Так он и будет двигаться по жизни от загадки до ответа – до самого рокового ответа. И вполне возможно, что тот роковой ответ уже ждёт его рядом, - вот там, у той самой речки, куда его сейчас несут быстрые сани.

Дело-то было пустое. Хвастовство и женщины. Хвастовство перед женщинами. И вот теперь кто-то из них может потерять из-за этого свою Жизнь. Глупо. Да, глупо. Чёрт возьми, совсем глупо! Тем более, что они когда-то были близкими друзьями. Но... как же жить без этих глупостей? А если они и есть его жизнь? Вот такая взболамошенная, неповторимая... В конце концов, всему приходит конец. Когда-нибудь придёт конец и этой дороге, и этому лесу и даже вечному Солнцу. Но сейчас он живой. И он будет драться за это. Драться, что бы жить – жить со всеми его любимыми глупостями. Конечно, он может и погибнуть сегодня, но за Жизнь умереть не страшно...

А скорые сани всё неслись и неслись по свежему чистому снегу. Всё так же слепило глаза утреннее солнце. И тот бег сквозь морозный зимний лес неотвратимо приближал путников к речке. На душе молодого дуэлянта было спокойно. Он чувствовал покой, потому что считал, что участвует в правильном деле. Такой порядок в этой жизни. И осознание, что всё идёт как надо, как должно, создавало в нём чувство покоя. Противиться этому странному, кем-то однажды заведённому порядку было невозможно. Для этого требовалось куда больше беспокойства и сил – сил, которых у него не было.
......................................

Давид продолжал молча щурится на костёр. Так же, не нарушая молчание, Джин пил свой чай. Краски огня играли на их лицах, выхватывая их из смоляной ночи и придавая им иллюзию движения. Наконец, Джини поставил пиалу на плоский камень и не торопясь произнёс:
- Ну что ж... Значит, надо вернуть в долину воду.

-Для начала, нужно её найти... – тихо, не отрываясь от костра, заметил Давид.

-Хм... Это несложно - я знаю где она. – полное лицо Джини слегка раскраснелось - толи от пламени костра, толи от выпитого горячего чая, а может быть от гордости за свои знания.

Давид с интересом посмотрел на него.
- Случилось это очень давно. Так давно, что ваших людей, здесь тогда ещё не было, а когда они появились, то это уже было совсем недавно. А тогда давно в этой пустынной долине было море – большое... глубокое... синие море. – Джини широко развёл в воздухе свои большие пухлые руки, изображая большое синие Море. Что бы быть ещё более выразительным, он вытянул толстые губы трубочкой и выдохнул: «Глубо-о-око-е Мо-оррре». Он так старался, что даже глаза его округлились, подчёркивая все буквы «О» в словах «глубокое море». Так он и замер, видимо созерцая то далёкое прошлое.... Да,... далё-окое про-ошлое... Где было глубо-окое Мо-оре... И это Море было Си-иние...

Пауза несколько затянулась, и Давиду пришлось вежливо кашлянуть, что бы вывести Джини из затянувшегося оцепенения. Джини виновато крякнул и продолжил.

Так вот, это было глубокое и очень синие море. Оно было окружено острыми снежными горами. С птичьей высоты оно было похоже на красивое зеркальце в массивной серебряной оправе. Наша мать любила расчёсывать волосы, поглядывая в его полупрозрачную голубоватую воду. Отец обычно лежал неподалёку на зелённой травке и попыхивал своей трубкой. На другой стороне моря, передразнивая отца, пыхтел своей трубкой местный вулкан. Вулкану не всегда хватало восточного спокойствия нашего отца. Бывало, он выплёвывал из своей трубки горячую раскалённую массу, и она красивым ярким потоком растекалась по той стороне моря, окрашивая и море и снег в горах в фантастические краски. Искры горячего пепла высоко поднимались в небо, и мы, молодые джиники, весёлой гурьбой носились в том небе, пытаясь поймать их. Э-эх... Весёлое и беззаботное детство... Тебе и в голову не придёт, что и я когда-то был маленьким ребёнком и мог лёгким пухом летать в воздухе, пытаясь поймать загадочную искру в свои детские ладони.

Давид машинально посмотрел на небольшую бутылку, из которой недавно струйкой дыма вылетел Джин, но ничего не сказал. На его худом морщинистом лице появилась еле уловимая улыбка. Он был стар, но глаза и ум его были молоды. Он понимал, что  детство всё ещё жило в этом крупном человеке, не иссохло совсем. И то детство проявлялось в ярких особенностях его характера. То чему научился в детстве остаётся с тобою на всю жизнь, как клеймо на заднице лошади. Давид щурился на костёр и видел в нём отблески далёкого времени, а в них и маленького забавного Джини, который продолжал жить в этом взрослом человеке. Он понимал и чувствовал его настроение через опыт своего собственного детства. Возможно, именно через такое взаимопонимание душ и завязалась между ними однажды невероятная дружба – дружба в Горах, Горная дружба.

Ну так вот, жили мы в покое – продолжал Джини, - Основа его было наше МОРЕ. Это было какое-то особенное Море. Мы почему-то никогда не видели на нём бури. И, видимо, его вечное спокойствие постепенно сформировало наш спокойный уклад жизни. Освежающее плавание утром, рыбалка днём, прогулка вдоль моря вечером, чай у ночного костра, наблюдение звёзд – вот и всё, что было у нас забот. И, знаешь, мы были довольны этим. В конце концов, ведь мы жили как джины, и ценили больше всего свою свободу и душевное равновесие, а не что-то там... бла-бла-бла ещё. Ты подумай только, какое восхищение можно получить от неторопливого созерцания смены красок на море, в горах, в бездонном небе. Мда-а-а... - Джини немного помолчал, видимо снова переживая в душе тот сладкий мир давно забытого покоя. - Но ты знаешь, равновесие души это такая желанная, но не устойчивая вещь. Всегда найдётся что-то, что положит этому конец. Вот так когда-то случилось и с нами...

Неторопливое повествование Джини успокаивало Давида. Он расслабился и погрузился в свои мысли. А те мысли следовали за рассказом, и ему казалось, что сквозь тонкое мерцающее пламя огня он может видеть то, о чём говорил Джини - яркое Солнце, голубое Море, высокие снежные горы, длинную зелённую долину, которая, плавно петляя между гор, обрывалась где-то далеко в сухой степи. Чёрные угли костра размылись,  превратились в чёрные точки  - три чёрные точки на горизонте... Они почему-то продвигались к Морю, и за ними поднимались большие клубы дыма, да нет, сухой пыли... Было так странно – точки были маленькие, а за ними поднималось так много пыли... И они всё приближались и приближались... Через некоторое время в них можно было распознать трёх коротышек. В тёмных одеждах, в чёрных широкополых шляпах, покрытые пылью, которую своим унылым движением они же и воспроизводили, три маленьких человечка ехали на низкорослых ослах. Было ясно, что они чертовски устали и изнемогали от жажды. Небритые, заросшие, с обожжёнными тёмно-красными лицами и бессмысленным взглядом, путники, очевидно, находились в крайнем случаe нужды. Нужды в воде. Они, казалось, могли бы отдать полцарства не за коня, хотя бы он и сгодился в их положении, а за глоток воды, - простой воды, даже из грязной лужи. Но луж нигде не было – ни чистых, ни грязных. Как не было ни речек, ни дождей, ни колодцев на их долгом изнурительном пути. Запас воды в их флягах давно иссяк, и теперь наступил черёд тяжёлых мыслей - нехороших мыслей, мрачных. Но сил на страх и панику, у них не осталось, и они пассивно доверили свои судьбы ослам и проведению. И это было правильно. Ослы ещё что-то соображали. Выносливые животные упрямо тащили их на еле ощутимый запах моря...

 - А Карлики видимо не глупые люди, раз доверились своим ослам, - подумал Давид, продолжая созерцать в костре развёртывание древних, как сухой песок, событий.

Ослы подошли к морю, зашли в него немного и остановились. Путники осовело смотрели на воду, но не видели её... или не верили своим глазам. Ослы склонили передние колени и три чёрных карлика свалились в воду. Освободившись наконец от тяжёлого груза, ослы начали медленно пить воду. Они пили, а их груз лежал в воде - мокрый, грязный и потный. Привлечённые потом и сыростью над ними зажужжали жирные оводы, но в конце концов, очевидно в силу здорового врождённого вкуса, они брезгливо отлетели от мокрых путников и переключились на ослов. Ослы же продолжали медленно пить воду и только время от времени хлестались хвостами и мотали мордами.

Однако, жизнь и воды не стоят на месте. Вода постепенно просочилась к телу путников и размочила их сухие языки и иссохшее сознание. Они очнулись, фыркнули, откашлялись и стали жадно пить воду, упираясь на дрожащие руки  и колени. Случившаяся здесь рядом на берегу семья Джини с интересом рассматривала группу из шести четвероногих. Освежившись, путники заулыбались и произнесли первые слова – «Озеро... Это ОЗЕРО! ОЗЕРРРО!!!» Их выжженные солнцем лица расплылись в счастливые красные улыбки. Коротышки впали от счастья в детство и принялись весело хихикать, пихаться, щипаться и брызгать друг друга. В этих забавах прошло некоторое время, пока они не созрели для следующего шага на пути к взрослому восприятию окружающей действительности. Угомонившись, они осмотрелись и сфокусировали свои взгляды на сидящем рядом семействе джинов. В их глазах  появился живой интерес и даже некоторый блеск восхищения, что вот ведь, живут и тут,  - живут на краю света, куда впервые ступила их нога, продвигая по миру просвещение и  цивилизацию.

<А теперь краткое лирическое отступление неугомонного автора>

 Граждане! Поймите меня правильно. Хотя тут смелыми мазками патлатого художника  нанесена на грубое полотно плаката трагедия Шекспировского масштаба, тем не менее, это была просто банальная история. Граждане! Наша жизнь так изобретательна на трагедийные ситуации, и так скудна на хэппи энды, что как об этом подумаешь, так сразу и заболеешь какой нибудь субтропической лихорадкой. Вот давайте на секунду забудем об этом страшном, но всё таки придуманном, эпизоде с питьевой водой, и вернёмся к реалиям нашей реальной жизни. Ну вот кто из вас не играл (хотя бы раз!)- в лото? Ага! Вот, вот,вот! - А кто из вас выиграл - ну хотя бы раз! - миллион?  - Вот, вот, вот – то-то что и есть -  НИ-КТО! Как говорит древняя народная мудрость, записанная в сказке Ершова, – «Уж давно в миру ведётся – дуракам лишь клад даётся. Ну а ты, хоть лоб разбей, так не выбьешь двух рублей». Вот она суровая правда жизни. А ведь те карлики были блуждающими по миру бизнесменами. И как настоящие бизнесмены, они больше всего в жизни любили... правильно - ДЕНЬГИ!. Точнее, в отличии от нас с вами, они не просто любили, а УМЕЛИ ДЕЛАТЬ деньги. И сам процесс размножения денег занимал их умы гораздо больше, чем их суммарное количество и количество их перепроизводства, которое могло бы перерасти в качество их жизни. Но! Не переросло... Блуждая в поисках, куда вложить свои большие деньги, что бы сделать на них ещё большие деньги, они (НЕСЧАСТНЫЕ!!!), забыв про покой и комфорт, шли на большие лишения и готовы были пойти на ещё большие, только что бы сделать...  деньги. ЕЩЁ БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ!!! Вот и всё. Теперь всё ясно. Ясно, почему они так настойчиво и упрямо (ну прямо с ослиным упрямством) тащились на своих усталых ослах через пыль да жар к синему морю. И ясно, почему эти маленькие фигурки производили так много пыли из ничего. Тут в действие был приведён таинственный механизм БА-РО-БО-БА (Бабки-Рождают-Большие-Бабки).
Что бы понять их души лучше, советую посмотреть следующую музыкальную иллюстрацию:
(Деньги, деньги, рублики — Сватовство гусара)
http://www.youtube.com/watch?v=vnvkUFceShM&feature=related
Мораль там такая:
«Все ищут ответа — Где Главный Идеал?.
Пока ответа нету — копите Капитал!»

Ну а теперь, просвещённые, поедем дальше – к Морю, к Свету, к Звёздам. Как там у Гагарина, - Поехали!!!


В прозрачном пламени костра дрожали тёмные камни. Вверху в ночном небе дрожали вечные звезды. Давид сидел неподвижно и слушал неторопливый рассказ Джини, а голос Джини дрожал от волнения. Казалось те древние события продолжали жить в его сердце и ещё не закончились. Каким-то удивительным образом прошлое, как тонкая, но яркая, пелена огня, замерцало в настоящем, а настоящее постепенно ушло на второй план.

Как то так, просто, без суеты, те карлики-бизнесмены, сверкая своими маленькими чёрными глазами из под чёрных бровей и таких же шляп, объяснили отцу Джини, что он сидит на огромном богатстве. Его Море вовсе не море, а огромное Озеро чистейшей пресной воды. И эта вода, окружённая неприступными горами да огромной пустыней, составляет то самое желанное богатство, которое они так долго искали. Дело в том, что там, далеко-далеко, за горами,  за безжизненной пустыней огромное количество людей мечтает о ВОДЕ. О воде, которая могла бы озеленить их землю и прокормить миллионы. И те миллионы готовы платить миллиарды за эту воду. Платить немедленно тому, кто сможет доставить её на их иссохшие поля. И, стало быть, если они с Джини хлопнут ладошками, договорившись о долях в будущем коммерческом предприятии, то никто отсюда не уйдёт обиженным. Поначалу Джини-хозяин озера не понимал, зачем ему деньги. Он и так может хлопнуть своими пухлыми ладонями и произвести из ничего пухлые пачки денег. Но ему объяснили, что это дешёвый трюк. Этим он никого не удивит и не сделает никого счастливым. В конце концов, его деньги отсыреют тут на берегу озера и пропадут ни за грош, а кругом останется та же безжизненная пустыня. Пусть он подумает о тех голодных, сидяших без воды, в драной одежёнке, с печальными высохшими глазами. В конце концов, лично они пёрлись сюда через пустыню вовсе не из-за денег. Тьфу на них! Они пришли сюда сделать ЧУДО! Настоящее чудо! То есть организовать такие перемены, которые могли бы изменить жизнь многих людей. И  за то те люди будут премного благодарны... тебе Джини. И заметь – одному только тебе. Сытые люди неизбежно забудут о них, чёрных карликах, умеющих делать деньги. Это их умение всегда вызывает зависть, презрение и проклятие. Уж они то знают о чём говорят. Поэтому не стоит Джини понапрасну хлопать ладошками. Но ему так же не стоит понапрасну хлопать ушами, как лоху, упуская такой редкий случай.

Ну ладно – упорствовал старый Джин, - а какого лешего они-то ему нужны. Он ведь и сам может завести это коммерческое предприятие. «Ой-ли?- весело возражали ему три пары чёрных глаз-бусинок, теребя короткими волосатыми ручками свои длинные чёрные бороды. Это не так просто, как кажется. Тут они раскрыли маленький переносной столик и положили на него золотую монету. Далее, один из них накрыл монету черной шляпой, двое других, как по команде, расставили свои шляпы по бокам. Посверлив какое-то время Джини своим тёмным дьявольским взглядом, карлик улыбнулся и вдруг ловко задвигал шляпы в художественном беспорядке по поверхности стола. Когда шляпы снова замерли, тот чернявый змей-искуситель, лукаво усмехаясь, спросил Джими – «А ну-ка? Где денежка?! А?».  Джини ухватил одну из шляп – пусто, другую – пусто. Хитрый чародей открыл третью – монета ехидно засверкала на солнце. «Давай ещё раз!» – зарычал Джини. Он не мог смириться с тем, что бы его мудрого и волшебного так легко смогли провести три бродячих «артиста», которые ни ростом ни благородством фигуры не выделялись из скудной травы соседней пустыни. Всё повторилось – пять, шесть, семь раз! Всё в пустую. Вот ведь шайтан какой! Старый папа-Джин даже вспотел. «Вот так и в жизни» – был ему ответ. Сложное часто кажется простым, а простое сложным, если ты не знаешь как правильно смотреть на вещи.  В данном случае смотреть надо не на шляпы, а в глаза шулеру – он то знает где монета, и напряжение его глаз выкажет это, как только ты протянешь руку к правильной шляпе. Отсюда вывод – надо понимать и чувствовать поведение людей, чувствовать это слёту, или ты не бизнесмен. Некоторые долго учатся этому искусству на своих ошибках, а другие подхватывают его с детства на улице – так сказать street smart. Вот поэтому ему, Джини, лучше заключить контракт с ними – они то не дураки и знают как закрутить новый бизнес. После такого разговору, - ни сразу, нет ни сразу, - папа Джин согласился на предложенную ему сделку. Он согласился. На старости дней своих ему страсть как захотелось посмотреть, что за обещанные «чудеса» и благодарность за них могут сотворить эти три канальи. Он всю жизнь когда-то занимался разными чудесами, но никто и никогда не был ему благодарен. Всё что он смог совершить - это хитростью заполучить свою свободу. Перспектива заслужить благодарность многих людей, людей с разными желаниями, характерами, капризами, казалось ему невероятной и заманчивой.

-А те карлики неплохо читают чужие души, если смогли так легко подцепить Джини– отметил Давид.

Давиду было легко разгадать скрытую пружину такого странного решения немолодого Джини. В конце концов, как и  Джини, он прожил очень долгую жизнь. Простые люди даже считали его почти бессмертным. Однако, он понимал, что это малозначительная поправка «почти» очень многозначительно перечёркивала второе определение «бессмертный». И мысль о том, какую память он оставит о себе людям, занимало его душу совсем не мало. Ему было ясно, что старый Джини, как и он, боялся не смерти, а забвения после неё. Мысль о том, что его быстро забудут, была ему непереносима. Вот эта неуверенность перед будущим - перед будущим после смерти, была главной причиной его уступчивости.

Сквозь пламя костра Давид видел как четверо подписали длинный контракт, скрепили его кровью, и тут же молния уничтожила подписанную бумагу.
-Всё! Сделано! – заявили карлики.  -Теперь контракт разорвать невозможно. Теперь он хранится где-то у лоера-дьявола, доступ к которому весьма ограничен.

- Нехорошо – подумал Давид и нахмурил брови. Он, как и многие в ауле, не доверял заезжим коммерсантам. Хотя, с другой стороны, без их товаров жизнь замирала. Их не любили, но им платили. Давид не умел читать, никогда не учился в школе, но повседневная работа с раннего возраста приучила его руководствоваться в жизни интуицией. И интуиция подсказывала ему, что коммерция может быть и полезна, но нельзя отдавать ей всю власть над собой.

Задумавшись, Давид пошевелил огонь палкой, подбросил туда поленицу и приготовился слушать дальше. Поленица неровно разгоралась, и от этого лицо Джини ярко мерцало, пропадая и появляясь в ночи, как будто он исчезал на какое-то мгновение из тёмного горного пространства, а потом появлялся в нём снова. А может быть он нырял в прошлое, что бы пережить его заново? Ну вот наконец костёр разгорелся и Джини приостановил своё загадочное мерцание между двумя мирами, хотя они и продолжали жить в нём одновременно.

Ну тут и началось! – вдохнул новую жизнь в свой рассказ Джини.

Задрожала земля. Сухой скрип колёс заполнил пространство между гор. Это катились тяжёлые грубо сколоченные повозки. Их катили толпы сильных, но бедных людей. Длинные вереницы жалких повозок тянулись откуда-то из-за гор до самого озера. И люди всё прибывали и прибывали.

-«Лэйба» - коротко сказал один из карликов.
-Что? – удивился Джини.
- Ну это значит, рабочая сила.
- Откуда она... эта рабочая сила? – переспросил Джини.
- Не знаю – меланхолично ответил карлик. –Это волшебство денег. Лэйба всегда приходит туда, где есть деньги. Это её забота найти деньги. Наша забота – показать, что они у нас есть.

И тут же далеко в пустыне поднялась большая стена сухой пыли и стремительно направилась прямо на них - к морю. Джини ошалело осмотрелся по сторонам.

-Песчаная буря, однакось! – ничего не понимая, пробормотал Джини. За всю историю своей жизни у Моря он никогда не видел бури.

-Не-е-ет – лениво протянул другой карлик – Это лоджистик.
-А? – выпучил глаза Джини.
- Ну это транспорт. Воду то нам придётся перевозить до мест потребления.
-Ага – согласился Джини.
-Лоджистик тоже появляется на «запах» ДЕНЕГ.

Сотня бородатых и усталых джигитов на двугорбых верблюдах проявились из сухой пыли и навалились своей массой на озеро. Верблюды немедленно стали пить воду. Люди снимали с них грузы. Вскоре вокруг озеро образовался большой палаточный городок, который заполнился криком верблюдов, говором людей, кострами, суетой и шумом монотонной работы. Вокруг стучали, скрипели, сверлили, визжали пилами, чавкали вдоль берега босыми ногами. И во всём этом бедламе бегали грязные ребятишки, лаяли худые собаки, кричали петухи, где-то хрюкали свиньи, и на кого-то орали бабы. Жизнь из неоткуда вырвалась на свободу и закрутилась разноцветным вихрем около когда-то тихого озера.

В это время третий карлик сидел за столиком, шевелил толстыми губами, вращал чёрными глазищами, иногда мычал и что-то старательно записывал.

-Что он там пишет? – спросил Джини.
-Он занимается самой важной работой. Он считает. Ну материалы, дороги, потом люди, помноженные на деньги... Деньги туда, деньги сюда... Денежные потоки требуют умного распределения. Без этого деньги превращаются в дым. Тут нужен ум. Большой ум, Джини!

Каждый вечер Джини обходил рабочий посёлок и удивлялся его переменам. Среди хаотично расставленных палаток стали пробиваться  дороги. Палатки постепенно сменялись хижинами, а потом  и домами с огородами. На краю посёлка незаметно выросли виноградники и небольшие пашни. Появились первые лавочки, лавочники и публичные бани. За ними, как по волшебству,  выросли церкви и пивные. И вот уже по широким и длинным улицам покатили первые дилижансы и телеги с нагруженным добром. Невидимая рука рынка переплавляла людскую жадность в денежные потоки, и они быстро несли в своих бурных финансово-корыстных водах жизнь посёлка к некоторому новому порядку. Всё происходило как будто автоматически, да так быстро, что никто в посёлке не успевал обдумать, было ли то их собственное желание или чей-то скрытый и навязанный им план. А впрочем какое до этого дело, жизнь в конце концов складывалась недурственно. А где-то за уже небольшим городом постоянно раздавалось Чаф-Чаф-Чаф — это насосы качали воду из озера по длинным прорытым в выжженной земле каналам куда-то за горизонт. Из за того горизонта в город приходили товары и ДЕНЬГИ! Чаф-Чаф-Чаф - качали насосы, тук-тук-тук — стучал чёрноглазый карлик на деревянных счётах, «Слава Мудрому Джини!» -кричали местные газеты, «э-а-аммм...» - зевали местные буржуи и собиралась в отпуск - «за границу», то есть туда откуда приходили деньги ибо там их было на что потратить. Всё было ништяк! -  как поговаривали местные воротилы и переправляли деньги в заграничные банки. А те банки давали им деньги взаймы на «поднятия народного хозяйства». И чем больше давали, тем стремительнее мелело Озеро. Все были довольны и дружили дружно. Один только Джини был не доволен и ни с кем не дружил. Он потерял своё Море, а с ним и ПОКОЙ!  Теперь вместо пения птиц он слышал как орёт волосатый демон в центральном кабаке на площаде, «лабая» спьяна на «пьяно» да ещё это постоянное Чаф-Чаф-Чаф водяных насосов. И вообще, жизнь в городе не замирала даже ночью, и её постоянное движение вызывало у Джини ночной пот.  А ещё по поверхности Озера поплыли мазутные пятна. Джини только и думал теперь как отвязаться от этого предприятия да разогнать всю эту богадельню пока ещё не иссохло до конца озеро. Ему до чёртиков захотелось назад в прошлое - к ПОКОЮ!  Да-да-да - назад к Синему Морю, к Голубому Небу, к Тишине, к беззаботному Безделию, наконец. Имея ввиду этот коварный план, он ночью ушёл к далёкой скале у вулкана на другой стороне озера — подальше от грохота и дыма города. С той скалы, нависавшей над озером, он видел яркие огни ночного города и кажется даже здесь слышал хрип патлатого дьявола за пианино. У Джини даже заныли зубы, как только он представил, что ему придётся вернуться туда этой ночью. Но здесь на скале было значительно тише, и Джини мог сосредоточиться на своих мыслях.  Внизу в тихой ночной воде отражалась Луна. Она теперь горела в воде каким-то красноватым светом. Джини казалось, что это цвет золота смешанный с его кровью. Ну да ладно. Ближе к делу. Он распорол шипом свою ладошку и выдавил в отражение луны каплю своей крови. Лёгкие круги рябью пошли по воде, вулкан позади него как будто чихнул, яркая молния из него на мгновение осветила снизу тёмные тучи, и он слегка задымил.  Изображение луны на воде распахнулось в яркий круглый иллюминатор. Джини увидел через него старинный камин с жарким пламенем и массивное кожаное кресло перед ним. Точнее, он увидел только спинку этого кресла. Тут кресло плавно повернулось и явило грузного человека в бордовой вельветовой одежде с толстой трубкой в зубах.

-Привет, Джини. Что тебе привело сюда в этот поздний час? Не можешь уснуть?

-Да какой тут сон, туды их всех в качель!  Нет мне теперь никакого покою. Ты знаешь, я хочу разогнать весь этот балаган. Что ты мне посоветуешь? Ведь мы тут жили когда-то тихо и недурно, а?

Человек в кресле задумался. Пыхнул трубкой, и вулкан тут же выпустил в ночное небо кольцо светящегося дыма. Кольцо расплылось и бесшумно растаяло в ночи, как будто его и не было.

-Это теперь не просто сделать — задумчиво ответил вельветовый Lower. - Контракт может быть расторгнут только в случае банкротства вашего предприятия или при форс-мажорных обстоятельств -  ну, например, Озеро ваше иссохнет.

-Что же мне делать?

-Как видишь, легко сдвинуть камень, лежащей на холме, но когда он покатился и набрал момент... Зачем же ты подписывал тот контракт?

-Ну надули! Просто надули они меня.  Как мальчишку провели, те кудрявые. И как таких вралей земля носит.

-Хм. Они не нарушили условия контракта. Эта твоя вина, что ты не ломая голову подписал его.

-Я просто полагался на их порядочность. Как погано устроен мир, однако.

-Ты знаешь, я думаю истина проста. Мир вокруг тебя — не благотворительность. Каждый преследует свои цели.  И это нормально. Как нормальна любая погода, разнообразие в природе и смена дня ночью. Надо просто иметь свою цель и двигаться своим курсом. А иначе ты плещешься как одинокая щепка в океане чужих желаний.

      Тут Лоер нагнулся к камину и пошурудил там кочергой.  Вулкан позади Джини загудел и окрасил  небо в тревожно красноватый цвет.

-Дело в том, что последние годы ты провёл в безделии и разучился живо реагировать на смену обстоятельств. В том долгом безделии ты забыл, что такое иметь сомнение, что такое развитие, многообразие вариантов. Вместе с этим ты фактически потерял свою конкурентно способность и, как следствие, свободу.

Тут он водрузил на нос массивные очки, открыл толстую настольную книгу в великолепном золотистом переплёте и зачитал: - «Знание вырастает из сомнения, развитие - из свободы, многообразие - из конкуренции.» Вот видишь, как кажется всё просто. И не надо никого винить. В конце концов, весь мир заселён тварями, которые смогли выиграть в жёсткой конкуренции растянутой на сотни миллионов лет. Так что ж ты ждёшь от них? Да, они думают о себе. Они умеют драться за себя. И тебе то же неплохо бы подумать, прежде чем соглашаться на что-нибудь. Хорошая доля эгоизма необходима для выживания в этом конкурентном мире. А какой-то другой мир, «справедливый для тебя», — это всего лишь наивная иллюзия.

-Ну а как ты блюдёшь свои интересы? Ведь этим озером мы владели с тобой  вдвоём.

-Совершенно точно! И поскольку я не включён в этот контракт, то я имею право выставить свои претензии в любое удобное мне время.  Я только жду то удобное время, что бы вернуть всё - всё с компенсацией.

-И когда же наступит то «удобное» время?

-Гм... Когда твоя доля Озера исчерпается и наступить время «черпать» мою часть. По моим расчётам, ждать осталось не долго.

Тут он многозначительно посмотрел на свои дорогие часы и постучал по циферблату толстым пальцем. Секундная стрелка часов двигалась нервными рывками, отдаваясь тревожными пульсами в голове Джини.  Он всё понял. Он зря пришёл сюда искать помощи.

-А я то думал мы с тобой за одно, так сказать, в одном проекте.

Лоер опять открыл книгу в красивом переплёте и зачитал:
«Обычно разъединяют как раз проекты, тогда как системы отрицания консолидируют. Люди хотят разного, а вот то, чего не хочет никто, как правило, общее.»

-«Общее у нас в том, что мы оба не хотим гибели Озера. Это работало в прошлом. И могу  тебя заверить, что и сейчас. Озеро не погибнет. Но так же могу тебя заверить, что своё право на его владения ты уже почти потерял — он покосился на свои часы - «Ждать осталось не долго.»  Он громко закрыл книгу, мелкая дрожь пронеслась по земле.  Скала под Джини пошатнулась, а надежды рухнули окончательно.

«Да-а...» - подумал Джини: - «Хитрая бестия. И с большой властью. В его руках сам ЗАКОН!» Перед ним снова светилось отражение красноватой луны в озере. «Чаф-Чаф-Чаф» - доносился шум моторов с другой части озера. «Дрррам-там-там» - доносились звуки из кабака. «Тик-так-тук» - как будто слышал он звук костяшек на деревянных счётах. Теперь это звук напоминал ему тиканье часов Лоера — часов, которые остались ему до момента, когда он потеряет свою часть озера. А когда-то казалось, что та часть бесконечна, и так будет вечно. «Как это всё несправедливо»- подумал Джини - «И всё, ёшкин свет, по закону...». О ненавидел Лоера, он ненавидел город, а больше всего он ненавидел себя. Он посмотрел на озеро. Над неподвижной гладью его стелились длинные облака. Мягко освящённые луной на фоне ночного неба они казались снежными берегами вдоль незнакомой тёмной холодной речки. Его жизнь на озере подошла к концу. Теперь ему придётся плыть по неизвестной тёмной реке к далёким снежным берегам и там снова обретать свою свободу.

(Save me from myself)
http://www.youtube.com/watch?v=BwdtfuKkN3E&feature=related

…...............................

Между снежными буграми речки расчищена ровная длинная площадка.  Резкий крик на морозном воздухе - «Сходитесь!» Щелчок взведённого курка.  Пошли... Медленно, осторожно он сделал несколько шагов вперёд. Лёд хрустит под ногами. Жар.  Рука вспотела. Он сбросил в снег шарф. Шапку тоже долой. Гордо поднял голову и длинные волосы рассыпались до плеч. Медленно поднимает пистолет и осторожно идёт вперёд. Он должен выстрелить вторым – это простой расчёт. Шанс остаться живым за стрелявшим вторым больше. Только не нервничать. Внимательно и спокойно идти к черте и ждать выстрела. Ни в коем случая не стрелять первым! Ждать! Ждать момента, когда можно будет спокойно бес спешки и опасений  прицелиться и не промахнуться. Опыт на его стороне. Тот тоже приближается. Но как-то странно. Идёт не целясь... Живо идёт, без опаски... Вот он уже подошёл к роковой черте. Дальше нельзя. Вот он встал. Поднял пистолет вверх — на вытянутой руке вверх, целясь в воздух. Глухо прозвучал выстрел и пистолет полетел в сугроб. Теперь он стоял, упершись взглядом в его лицо и... ждал. Он не стоял в полуобороте, прикрыв рукой сердце. Он стоял, опустив руки вдоль своей тонкой хрупкой фигуры и смотрел ему в глаза. Он что тупой!!! Он думает меня этим расслабить! Ну так дураку дырка... Пистолет твёрдо упёрся между глаз. Медленно нажать курок и всё. Дураку дырка... Чуть нажать курок и дело сделано.  Ну что с ним? Он не может... Что это такое? Стыд? Совесть? Что за бред! Он ни в чём перед ним не виноват!  Будь он проклят! Что это за взгляд — взгляд сумасшедшего!!! Что? Он так всегда смотрит перед смертью? Или ему наплевать на свою Жизнь? Ну так получай!!! Пистолет молчал. Не в силах ни нажать курок, ни опустить пистолет, он стоял как в лихорадке. Его начало трясти. В голове помутилось, он зашатался и упал.  Что? Он убит? Убит без выстрела? К нему подбежали, отнесли к саням, растирали лицо снегом, но он не чувствовал его холода. Как бешенный, вскочил, разметал всех и побежал по глубокому снегу в лес. Упал в мягкий сугроб и зарыдал как ребёнок.  Никто не осмелился подойти к нему. Он жадно хватал снег зубами, глотал его и медленно приходил в себя. Дуэль состоялась.  Он всё таки убит на этой дуэли. Без пули, без единого выстрела. Убит! Теперь нужно подумать как жить дальше. Жить как раньше, уже нельзя – там, в прошлом, он уже убит. Убит и его покой. Отныне жизнь его будет очень беспокойной. Ему ещё предстоит понять для себя — ЧТО ЭТО БЫЛО? Как так случилось, что он был убит. То ли это вечное состязание самцов — А ты так можешь?! - или что-то ещё? Быть может он просто разучился рисковать да так, что чужой риск вызвал у него шок. «О боже мой, боже мой, боже мой — в горячке шептал он.  Какой стыд. Ка-кой СТЫД! И из-за чего?».
…..............

Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы...
Подожди немного,
Отдохнёшь и ты.

Борис пропел это четыре раза прежде чем сын уснул. Жена спала с другим, младшим сыном. Всё было тихо. Теперь можно и отдохнуть. Как странно, что таких тихих спокойных минут не так много, а тем не менее он счастлив. А как же утверждение того, по телевизору, дескать человек с рождения ищет покой и только тогда он и счастлив. Дети при рождении жмутся к матери и успокаиваются. А взрослый человек придумал много способов успокоить свою душу. Кто успокаивается в религии, кто в профессиональной работе, кто в кругу друзей — кто как. Человек несколько сотен тысяч лет занимается этим. И преуспел. Может быть поэтому он и стал Человеком. Учёные мужи утверждают, что на заре своей эволюции человек всегда был беззащитен перед силами природы, и поэтому он постоянно чувствовал себя в опасности. То есть, он перманентно находился в состоянии паранойи. Пытаясь защитить свою психику от этого постоянного страха, он придумал первые культовые обряды  - перед растениями, животными и так далее. С этого началось одомашнивание растений и животных, а так же образовались первые религиозно-языческие культуры. Но самое главное, он стабилизировал свою психику и организовал спокойный мыслительный процесс. А это было не менее важно, чем ходить на двух ногах. Однако даже сейчас вечно желанное состояние покоя или счастья длиться очень не долго. За это постоянно надо бороться со своими страхами. Как там поётся у Киркорова:

Сча-а-астье лишь передышка
Яркая вспышка
В Море проблем.
Я-а-а,   я твоя Мышка
Я твоя Мышка
Я тебя СЪЕМ!
http://www.youtube.com/watch?v=zJBVgLYSoIE



Вот что б не сожрали и надо постоянно бороться за своё место под солнцем. Хотя современная борьба и называется конкуренцией, но это всё та же эволюционная борьба за выживание своего вида. Эволюция продолжается. Каждая семья хочет выжить и продолжить своё потомство — счастливо продолжить. А как — тут нет рецептов. И не существует Датских Капель Короля от всех болезней. У каждого «больного» свой случай, свой подход к выживанию.  Каждый сам идёт на ощупь, на свой риск. Тут только нервы свои совсем не расшатать в этом нервном и постоянном стремлении к Покою, за который каждый день приходится драться. А что делать? Как хорошо это сказано у Высоцкого:

Кто хочет жить, кто весел, кто не тля -
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля -
Они мешают схватке бесшабашной!
http://www.youtube.com/watch?v=xqSW39PU2L4&feature=related




Вот и весь рецепт покоя и счастья. А как хорошо, в этой вечной битве за счастье время от времени иметь маленькую передышку, то есть ту самую яркую вспышку среди кучи проблем.  Он вспомнил горы, звёзды, костёр и чай в горах. Чёрт побери, как хорошо то было.
…................

Костёр догорал, а где-то начинался новый — там, за горизонтом. Он уже окрасил самые высокие пики гор в оранжевый цвет.
-"Вот и всё" - сказал Джини и поставил допитую пиалу на камень.
-Так мой отец потерял Большо-ое Си-иние Мо-оре. А с ним и Покой. Он покинул то место. Вскоре там никого не осталось. Лоер их так всех тряханул, что все улетели в один миг. И Озеро исчезло, как будто его не бывало. Но Лоер сдержал своё слово - оно не пропало. Я нашёл его в кратере вулкана. Вулкан теперь потух... или уснул.  Хотя, ты знаешь, отец прав, Лоер — хитрая бестия. Быть может он прикинулся, что спит, а на самом деле он только ждёт своего часа, когда все опять успокоятся. Но вы можете попытаться на свой риск проделать в скале дыру и выпустить воду в вашу долину. Тогда Озеро займёт своё прежнее место, и, может быть, на какое-то время сюда снова вернётся Покой. Я всё это время ждал такой возможности. Долго ждал...


PS
Как уст румяных без улыбки,
Без грамматической ошибки
Я русской речи не люблю
 
Из романа в стихах «Евгений Онегин»
(1823—1831) А. С. Пушкина (гл. 3,строфа 28).