Ё-коммунизм 2012 года

Ё-коммунизм 2012 года


   Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.
11-й тезис Маркса о Фейербахе

    Ф. Энгельс
ПРИНЦИПЫ КОММУНИЗМА
1-й вопрос: Что такое коммунизм?

Ответ: Коммунизм есть учение об условиях освобождения пролетариата.

2-й вопрос: Что такое пролетариат?

Ответ: Пролетариатом называется тот общественный класс, который добывает средства к жизни исключительно путем продажи своего труда, а не живет за счет прибыли с какого-нибудь капитала,-- класс, счастье и горе, жизнь и смерть, все существование которого зависит от спроса на труд, т. е. от смены хорошего и плохого состояния дел, от колебаний ничем не сдерживаемой конкуренции. Одним словом, пролетариат, или класс пролетариев, есть трудящийся класс XIX века.

3-й вопрос: Значит, пролетарии существовали не всегда?

Ответ: Нет, не всегда. Бедные и трудящиеся классы существовали всегда, и обычно трудящиеся классы пребывали в бедности. Но такие бедняки, такие рабочие, которые жили бы в только что указанных условиях, т. е. пролетарии, существовали не всегда, так же как не всегда конкуренция была вполне свободной и неограниченной.

4-й вопрос: Как возник пролетариат?

Ответ: Пролетариат возник в результате промышленной революции, которая произошла в Англии во второй половине прошлого века и после этого повторилась во всех цивилизованных странах мира. Эта промышленная революция была вызвана изобретением паровой машины, различных прядильных машин, механического ткацкого станка и целого ряда других механических приспособлений. Эти машины, которые стоили очень дорого и поэтому были доступны только крупным капиталистам, изменили весь существовавший до тех пор способ производства и вытеснили прежних рабочих, ибо машины изготовляли товары дешевле и лучше, чем могли их сделать рабочие с помощью своих несовершенных прялок и ткацких станков. Таким путем эти машины отдали промышленность целиком в руки крупных капиталистов и совершенно обесценили ту ничтожную собственность, которая принадлежала рабочим (инструменты, ткацкие станки и т. д.), так что капиталисты вскоре все захватили в свои руки, а у рабочих не осталось ничего. Тем самым в области изготовления тканей введена была фабричная система. -- Как только был дан толчок к введению машин и фабричной системы, последняя быстро распространилась и во всех остальных отраслях промышленности, особенно в области набивки тканей, в книгопечатании, в гончарном производстве и в производстве металлических изделий. Труд стал все больше и больше разделяться между отдельными рабочими, так что рабочий, который раньше выполнял всю работу целиком, теперь стал делать только часть ее. Это разделение труда позволило изготовлять продукты быстрее, а потому и дешевле. Оно свело деятельность каждого рабочего к одному какому-нибудь, весьма простому, постоянно повторяющемуся, механическому приему, который с таким же успехом, и даже значительно лучше, мог выполняться машиной. Таким путем все эти отрасли промышленности, одна за другой, подпали под власть пара, машин и фабричной системы, точно так же, как это имело место в прядильном и ткацком производстве. Но тем самым они целиком переходили в руки крупных капиталистов, и рабочие также и здесь лишались последних остатков своей самостоятельности. Постепенно фабричная система распространила свое господство не только на мануфактуру в собственном смысле этого слова, но стала все более и более завладевать также и ремеслом, так как и в этой области крупные капиталисты все более вытесняли мелких мастеров, устраивая большие мастерские, в которых можно было достигнуть экономии на многих расходах и также ввести детальное разделение труда. В результате, мы пришли теперь к тому, что в цивилизованных странах почти во всех отраслях труда утвердилось фабричное производство и почти во всех этих отраслях ремесло и мануфактура вытеснены крупной промышленностью. -- Вследствие этого прежнее среднее сословие, в особенности мелкие ремесленные мастера, все более разоряется, прежнее положение работника совершенно меняется и создаются два новых класса которые постепенно поглощают все прочие. А именно:

I. Класс крупных капиталистов, которые во всех цивилизованных странах уже в настоящее время являются почти единственными владельцами всех жизненных средств, а также сырья и орудий (машин, фабрик и т. п.), необходимых для их производства. Это класс буржуа, или буржуазия.

II. Класс совершенно неимущих, которые вследствие этого вынуждены продавать буржуа свой труд, чтобы взамен получать необходимые для их существования средства к жизни. Этот класс называется классом пролетариев, или пролетариатом.

5-й вопрос: При каких условиях совершается эта продажа труда пролетариев буржуа?

Ответ: Труд -- такой же товар, как и всякий другой, и цена его определяется теми же законами, как и цена всякого другого товара. При господстве крупной промышленности или свободной конкуренции, -- что, как мы увидим дальше, есть одно и то же, -- цена товара в среднем всегда равняется издержкам производства этого товара. Следовательно, цена труда тоже равна издержкам производства труда, а издержки производства труда состоят именно из того количества жизненных средств, которое необходимо, чтобы рабочий был в состоянии сохранять свою трудоспособность и чтобы рабочий класс не вымер. Более, чем нужно для этой цели, рабочий за свой труд не получит; цена труда, или заработная плата, будет, следовательно, самой низкой, составит тот минимум, который необходим для поддержания жизни. Но так как в делах бывают то лучшие, то худшие времена, рабочий будет получать то больше, то меньше, совершенно так же, как фабрикант получает то больше, то меньше за свой товар. И как фабрикант в среднем, если взять хорошие и плохие времена, все-таки получает за свой товар не больше и не меньше, чем издержки производства, так и рабочий в среднем получит не больше и не меньше этого минимума. Этот экономический закон заработной платы будет осуществляться тем строже, чем больше крупная промышленность будет овладевать всеми отраслями труда.

6-й вопрос: Какие трудящиеся классы существовали до промышленной революции?

Ответ: Трудящиеся классы, в зависимости от различных ступеней общественного развития, жили в различных условиях и занимали различное положение по отношению к имущим и господствующим классам. В древности трудящиеся были рабами своих хозяев, подобно тому как они являются рабами еще и теперь во многих отсталых странах и даже в южной части Соединенных Штатов. В средние века они были крепостными дворян-землевладельцев, каковыми остаются и по сей день еще в Венгрии, Польше и России. Кроме того, в городах в средние века, вплоть до промышленной революции, существовали ремесленные подмастерья, работавшие у мелкобуржуазных мастеров, а с развитием мануфактуры стали постепенно появляться мануфактурные рабочие, которых нанимали уже более крупные капиталисты.

7-й вопрос: Чем отличается пролетарий от раба?

Ответ: Раб продан раз и навсегда, пролетарий должен сам продавать себя ежедневно и ежечасно. Каждый отдельный раб является собственностью определенного господина, и, уже вследствие заинтересованности последнего, существование раба обеспечено, как бы жалко оно ни было. Отдельный же пролетарий является, так сказать, собственностью всего класса буржуазии. Его труд покупается только тогда, когда кто-нибудь в этом нуждается, и поэтому его существование не обеспечено. Существование это обеспечено только классу пролетариев в целом. Раб стоит вне конкуренции, пролетарий находится в условиях конкуренции и ощущает на себе все ее колебания. Раб считается вещью, а не членом гражданского общества. Пролетарий признается личностью, членом гражданского общества. Следовательно, раб может иметь более сносное существование, чем пролетарий, но пролетарий принадлежит к обществу, стоящему на более высокой ступени развития, и сам стоит на более высокой ступени, чем раб. Раб освобождает себя тем, что из всех отношений частной собственности уничтожает одно только отношение рабства и благодаря этому тогда только становится пролетарием; пролетарий же может освободить себя, только уничтожив частную собственность вообще.

8-й вопрос: Чем отличается пролетарий от крепостного?

Ответ: Во владении и пользовании крепостного находится орудие производства, клочок земли, и за это он отдает часть своего дохода или выполняет ряд работ. Пролетарий же работает орудиями производства, принадлежащими другому, и производит работу в пользу этого другого, получая взамен часть дохода. Крепостной отдает, пролетарию дают. Существование крепостного обеспечено, существование пролетария не обеспечено. Крепостной стоит вне конкуренции, пролетарий находится в условиях конкуренции. Крепостной освобождает себя либо тем, что убегает в город и становится там ремесленником, либо тем, что доставляет своему помещику вместо работы или продуктов деньги, становясь свободным арендатором, либо тем, что он прогоняет своего феодала, сам становясь собственником. Словом, он освобождает себя тем, что так или иначе входит в ряды класса, владеющего собственностью, и вступает в сферу конкуренции. Пролетарий же освобождает себя тем, что уничтожает конкуренцию, частную собственность и все классовые различия.

9-й вопрос: Чем отличается пролетарий от ремесленника? [Отсутствует в оригинале Ред.]

10-й вопрос: Чем отличается пролетарий от мануфактурного рабочего?

Ответ: Мануфактурный рабочий XVI-XVIII веков почти повсюду владел еще орудиями производства: своим ткацким станком, прялкой для своей семьи и маленьким участком земли, который он возделывал в свободные от работы часы. У пролетария ничего этого нет. Мануфактурный рабочий живет почти всегда в деревне и находится в более или менее патриархальных отношениях со своим помещиком или работодателем. Пролетарий большей частью живет в больших городах и с работодателем его связывают чисто денежные отношения. Крупная промышленность вырывает мануфактурного рабочего из его патриархальных условий; он теряет последнее имущество каким еще обладал, и только тогда превращается в силу этого в пролетария.

11-й вопрос: Каковы были ближайшие последствия промышленной революции и разделения общества на буржуа и пролетариев?

Ответ: Во-первых, вследствие того, что машинный труд все более понижал цены на изделия промышленности, во всех странах света прежняя система мануфактуры, или промышленности, основанной на ручном труде, была целиком разрушена. Все полуварварские страны, которые до сих пор оставались более или менее чуждыми историческому развитию и промышленность которых до сих пор покоилась на мануфактуре, были таким путем насильственно вырваны из своего состояния замкнутости. Они стали покупать все более дешевые товары англичан и обрекли на гибель своих собственных мануфактурных рабочих. Таким образом, страны, которые в течение тысячелетий не знали прогресса, как, например, Индия, подверглись полной революции, и даже Китай в настоящее время идет навстречу революции. Дошло до того, "что новая машина, которая сегодня изобретается в Англии, за один год лишает хлеба  (вытесняет с рынка товаров –пояснение ) миллионы рабочих в Китае. Таким образом, крупная промышленность связала между собой все народы земли, объединила все маленькие местные рынки во всемирный рынок, подготовила всюду почву для цивилизации и прогресса и привела к тому, что все, что совершается в цивилизованных странах, должно оказывать влияние на все остальные страны; так что, если теперь в Англии или во Франции рабочие себя освободят, то во всех других странах это должно вызвать революции, которые рано или поздно приведут также и там к освобождению рабочих.

Во-вторых, всюду, где крупная промышленность сменила мануфактуру, промышленная революция в чрезвычайной мере умножила богатство и могущество буржуазии и сделала ее первым классом в стране. Результатом этого было то, что повсюду, где совершился такой процесс, буржуазия получила в свои руки политическую власть и вытеснила классы, которые господствовали до тех пор,- аристократию, цеховое бюргерство и представлявшую тех и других абсолютную монархию. Буржуазия уничтожила могущество аристократии, дворянства, отменив майораты, или неотчуждаемость земельных владений, и упразднив все дворянские привилегии. Она сокрушила могущество цехового бюргерства, упразднив все цехи и все привилегии ремесленников. На место тех и других она поставила свободную конкуренцию, т. е. такое состояние общества, при котором каждый (????? прим.,) имеет право заниматься любой отраслью промышленной деятельности, причем ничто не может ему в этом помешать, кроме отсутствия нужного для этого капитала. Введение свободной  (прим., назовите где и когда это было????) конкуренции равносильно, таким образом, открытому заявлению, что отныне члены общества не равны между собой лишь постольку, поскольку не равны их капиталы, что капитал становится решающей силой, а капиталисты, буржуа, тем самым становятся первым классом в обществе. Но свободная конкуренция необходима для начального периода развития крупной промышленности, потому что она представляет собой единственное состояние общества, при котором может вырасти крупная промышленность.- Буржуазия, уничтожив таким путем общественное могущество дворянства и цехового бюргерства, уничтожила также и их политическую власть. Став первым классом в обществе, она провозгласила себя первым классом и в политической области. Она сделала это путем введения представительной системы, которая основана на буржуазном равенстве перед законом, на законодательном признании свободной конкуренции. Эта система была введена в европейских странах в виде конституционной монархии. В конституционных монархиях правами избирателей пользуются лишь те, кто обладает известным капиталом, т. е. только буржуа. Эти буржуа-избиратели выбирают депутатов, а эти буржуа-депутаты, используя - право отказа в налогах, избирают буржуазное правительство.

В-третьих, промышленная революция всюду способствовала развитию пролетариата в той же мере, как и развитию буржуазии. Чем богаче становилась буржуазия, тем многочисленнее становились пролетарии. Так как работу пролетариям может предоставить только капитал, а капитал увеличивается только тогда, когда применяет труд, то рост пролетариата происходит в точном соответствии с ростом капитала.
 В то же время промышленная революция собирает буржуа и пролетариев в большие города, где всего выгоднее развивать промышленность, и этим скоплением огромных масс в одном месте внушает пролетариям сознание их силы. Затем, по мере того как развивается промышленная революция, по мере дальнейшего изобретения новых машин, вытесняющих ручной труд. крупная промышленность оказывает все большее давление на заработную плату и снижает ее, как мы уже сказали, до минимума, вследствие чего положение пролетариата становится все более невыносимым. Так, с одной стороны, вследствие роста недовольства пролетариата, а с другой - вследствие роста его мощи, промышленная революция подготовляет социальную революцию, которую произведет пролетариат.

12-й вопрос: Каковы были дальнейшие последствия промышленной революции?

Ответ: Крупная промышленность создала, в виде паровой и других машин, средства, позволяющие в короткое время и с небольшими затратами до бесконечности увеличивать промышленное производство. Благодаря такой легкости расширения производства свободная конкуренция, являющаяся необходимым следствием этой крупной промышленности, вскоре приняла чрезвычайно острый характер; масса капиталистов бросилась в промышленность, и очень скоро произведено было больше, чем могло быть потреблено. В результате этого произведенные товары невозможно было продать и наступил так называемый торговый кризис. Фабрики должны были остановиться, фабриканты обанкротились и рабочие лишились хлеба. Повсюду наступила ужасная нищета. По истечении некоторого времени избыточные продукты были проданы, фабрики снова начали работать, заработная плата поднялась, и постепенно дела пошли лучше, чем когда-либо. Но не надолго, ибо вскоре снова было произведено слишком много товаров, наступил новый кризис, протекавший совершенно так же, как и предыдущий. Таким образом, с начала этого столетия в положении промышленности беспрестанно происходили колебания между периодами процветания и периодами кризиса, и почти регулярно через каждые пять-семь лет наступал такой кризис, причем каждый раз он вызывал величайшие бедствия среди рабочих, всеобщее революционное возбуждение и величайшую опасность для всего существующего строя.

13-й вопрос: Что следует из этих регулярно повторяющихся торговых кризисов?

Ответ: Во-первых, что хотя крупная промышленность в первую эпоху своего развития сама создала свободную конкуренцию, но в настоящее время она уже переросла свободную конкуренцию; что конкуренция и вообще ведение промышленного производства отдельными лицами превратились для крупной промышленности в оковы, которые она должна разбить и разобьет; что крупная промышленность, пока она ведется на нынешних началах, не может существовать, не приводя к повторяющемуся каждые семь лет всеобщему расстройству, а это всякий раз ставит под угрозу всю цивилизацию и не только бросает на дно нищеты пролетариев, но и разоряет многих буржуа; что, следовательно, необходимо либо отказаться от крупной промышленности,- а это абсолютно невозможно,- либо признать, что она делает безусловно необходимым создание совершенно новой организации общества, при которой руководство промышленным производством осуществляется не отдельными конкурирующими между собой фабрикантами, а всем обществом по твердому плану и соответственно потребностям всех членов общества.

Во-вторых, что крупная промышленность и обусловленная ею возможность бесконечного расширения производства позволяют создать такой общественный строй, в котором всех необходимых для жизни предметов будет производиться так много, что каждый член общества будет в состоянии совершенно свободно развивать и применять все свои силы и способности. Итак. именно то свойство крупной промышленности, которое в современном обществе порождает всю нищету и все торговые кризисы, явится при другой общественной организации как раз тем свойством, которое уничтожит эту нищету и эти приносящие бедствия колебания.

Таким образом, вполне убедительно доказано:

1) что в настоящее время все эти бедствия объясняются только общественным строем, который уже не соответствует условиям времени;

2) что уже имеются средства для окончательного устранения этих бедствий путем создания нового общественного строя.

14-й вопрос: Каков должен быть этот новый общественный строй?

Ответ: Прежде всего, управление промышленностью и всеми отраслями производства вообще будет изъято из рук отдельных, конкурирующих друг с другом индивидуумов.
Вместо этого все отрасли производства будут находиться в ведении всего общества, т. е. будут вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества. Таким образом, этот новый общественный строй уничтожит конкуренцию и поставит на ее место ассоциацию. Так как ведение промышленности отдельными лицами имеет своим необходимым следствием частную собственность и так как конкуренция есть не что иное, как такой способ ведения промышленности, когда она управляется отдельными частными собственниками, то частная собственность неотделима от индивидуального ведения промышленности и от конкуренции. Следовательно, частная собственность должна быть также ликвидирована, а ее место заступит общее пользование всеми орудиями производства и распределение продуктов по общему соглашению, или так называемая общность имущества. Уничтожение частной собственности даже является самым кратким и наиболее обобщающим выражением того преобразования всего общественного строя, которое стало необходимым вследствие развития промышленности. Поэтому коммунисты вполне правильно выдвигают главным своим требованием уничтожение частной собственности.

15-и вопрос: Значит, уничтожение частной собственности раньше было невозможно?

Ответ: Да, невозможно. Всякое изменение общественного строя, всякий переворот в отношениях собственности являлись необходимым следствием создания новых производительных сил, которые перестали соответствовать старым отношениям собственности. Так возникла и сама частная собственность.
Дело в том, что частная собственность существовала не всегда (???  прим.,  а  какая тогда  существовала?); когда в конце средних веков в виде мануфактуры возник Новый способ производства, не укладывавшийся в рамки тогдашней феодальной и цеховой собственности, эта мануфактура, уже переросшая старые отношения собственности, создала для себя новую форму собственности - частную собственность.
Для мануфактуры и для первой стадии развития крупной промышленности не была возможна никакая другая форма собственности, кроме частной собственности, не был возможен никакой другой общественный строй, кроме строя, основанного на частной собственности.
 Пока нельзя производить товар  в таких размерах, чтобы не только хватало на всех, но чтобы еще оставался избыток продуктов для увеличения общественного капитала и дальнейшего развития производительных сил, до тех пор должен всегда оставаться господствующий класс, распоряжающийся производительными силами общества, и другой класс - бедный и угнетенный ( прим…Обоснование  военного коммунизма 1918-1922 г и последующих сталинских годов в виде афоризма «советский народ – вечный строитель коммунизма под руководством бюрократии и ёе партии»  Каковы эти классы, это зависит от ступени развития производства.).
 Каковы эти классы, это зависит от ступени развития производства. В средневековье, зависевшем от земледелия,- перед нами помещик и крепостной; в городах позднего средневековья -- цеховой мастер, подмастерье и поденщик; в XVII веке -- владелец мануфактуры и мануфактурный рабочий; в XIX веке -- крупный фабрикант и пролетарий. Вполне очевидно, что до настоящего времени производительные силы не были еще развиты в такой степени, чтобы можно было производить достаточное для всех количество продуктов и чтобы частная собственность уже сделалась оковами, преградой для развития этих производительных сил. Но теперь благодаря развитию крупной промышленности, во-первых, созданы капиталы и производительные силы в размерах, ранее неслыханных, и имеются средства для того, чтобы в короткий срок до бесконечности увеличить эти производительные силы. Во-вторых, эти производительные силы сосредоточены в руках немногих буржуа, тогда как широкие народные массы все более превращаются в пролетариев, причем положение их становится тем более бедственным и невыносимым, чем больше увеличиваются богатства буржуа. В-третьих, эти могучие, легко поддающиеся увеличению производительные силы до такой степени переросли частную собственность и буржуа, что они непрерывно вызывают сильнейшие потрясения общественного строя. Поэтому лишь теперь уничтожение частной собственности стало не только возможным, но даже совершенно необходимым.

16-й вопрос: Возможно ли уничтожение частной собственности мирным путем?

Ответ: Можно было бы пожелать, чтобы это было так, и коммунисты, конечно, были бы последними, кто стал бы против этого возражать. Коммунисты очень хорошо знают, что всякие заговоры не только бесполезны, но даже вредны. Они очень хорошо знают, что революции нельзя делать предумышленно и по произволу и что революции всегда и везде являлись необходимым следствием обстоятельств, которые совершенно не зависели от воли и руководства отдельных партий и целых классов. Но, вместе с тем, они видят, что развитие пролетариата почти во всех цивилизованных странах насильственно подавляется и что тем самым противники коммунистов изо всех сил работают на революцию. Если все это, в конце концов, толкнет угнетенный пролетариат на революцию, то мы, коммунисты, будем тогда защищать дело пролетариата действием не хуже, чем сейчас словом.

17-й вопрос: Возможно ли уничтожить частную собственность сразу?

Ответ: Нет, невозможно, точно так же, как нельзя сразу увеличить имеющиеся производительные силы в таких пределах, какие необходимы для создания общественного хозяйства. Поэтому надвигающаяся по всем признакам революция пролетариата сможет только постепенно преобразовать нынешнее общество и только тогда уничтожит частную собственность, когда будет создана необходимая для этого масса средств производства.

18-й вопрос: Каков будет ход этой революции? Ответ: Прежде всего, она создаст демократический строй и тем самым, прямо или косвенно, Политическое господство пролетариата. Прямо -- в Англии, где пролетарии уже теперь составляют большинство народа, косвенно -- во Франции и Германии, где большинство народа состоит не только из пролетариев, но также из мелких крестьян и городских мелких буржуа, которые находятся еще только в стадии перехода в пролетариат, в осуществлении всех своих политических интересов все более зависят от пролетариата и потому вскоре должны будут присоединиться к его требованиям. Для этого, может быть, понадобится еще новая борьба, которая, однако, непременно закончится победой пролетариата

Демократия была бы совершенно бесполезна для пролетариата, если ею не воспользоваться немедленно, как средством для проведения широких мероприятий, непосредственно посягающих на частную собственность и обеспечивающих существование пролетариата (?????прим.,  сам себе противоречит, так как в выборности органов власти видит только лишь уничтожение частной собственности). Главнейшие мероприятия эти, с необходимостью вытекающие из существующих ныне условий, суть следующие:

1) Ограничение частной собственности: прогрессивный налог, высокий налог на наследства, отмена наследования в боковых линиях (братьев, племянников и т. д.), принудительные займы и т, д.  (прим., проведено в жизнь в СССР)

2) Постепенная экспроприация (прим., вопрос только в том кому всё передать???) земельных собственников, фабрикантов, владельцев железных дорог и судовладельцев, частью посредством конкуренции со стороны государственной промышленности, частью непосредственно путем выкупа ассигнатами (прим., добавить, что проведена национализация в первых декретах, проведено в жизнь в СССР)
 3) Конфискация имущества всех эмигрантов и бунтовщиков, восставших против большинства народа (прим., пункт 2, проведено в жизнь в СССР).

4) Организация труда или предоставление занятий пролетариям в национальных имениях, фабриках и мастерских, благодаря чему будет устранена конкуренция рабочих между собой, и фабриканты, поскольку они еще останутся, будут вынуждены платить такую же высокую плату, как и государство (прим., на деле фабриканты  платят такую же низкую зарплату как и государство, даже чуть выше, так как монополия на  рабочую силу в пределах страны  приводит к понижению цены  оплаты за труд в современной России 2010 х годов).

5) Одинаковая обязательность труда для всех членов общества до полного уничтожения частной собственности. Образование промышленных армий, в особенности для сельского хозяйства (прим., осуществлено Троцким в создание промАрмий после окончания гражданской войны в 1922-1924годах, однако признано неэффективным в долгосрочной перспективе, так как начались  бунты в среде трудоармейцев, имеющих доступ к оружию, эффективнее стал труд  сталинских гулаговцев-осужденных по классовому признаку, сменных на нелояльных к установившемуся режиму ).

6) Централизация кредитной системы и торговли деньгами в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом. Закрытие всяких частных банков и банкирских контор (прим., проведено в жизнь в СССР).

7) Увеличение числа национальных фабрик, мастерских, железных дорог, судов, обработка всех земель, остающихся невозделанными, и улучшение обработки возделанных уже земель соответственно тому, как увеличиваются капиталы и растет число рабочих, которыми располагает нация (прим., проведено в жизнь в СССР)..

8) Воспитание всех детей с того момента, как они могут обходиться без материнского ухода, в государственных учреждениях и на государственный счет (прим., заветная  мечта современных ювенальщиков). Соединение воспитания с фабричным трудом (прим., проведено в жизнь в СССР).

9) Сооружение больших дворцов в национальных владениях, в качестве общих жилищ для коммун, граждан, которые будут заниматься промышленностью, сельским хозяйством и соединять преимущества городского и сельского образа жизни, не страдая от их односторонности и недостатков (прим., мечта Анатолия Фёдорова на proza.ru, а ранее  писательских коммун из которых писаки разбежались по собственному желанию, также расселились рабочие бараки по окончании  заводских строек  при первой возможности в хрущёвки ).

10) Разрушение всех нездоровых и плохо построенных жилищ и кварталов в городах.

11) Одинаковое право наследования для брачных и внебрачных детей  (прим., не было закреплено в СССР ).

12) Концентрация всего транспортного дела в руках нации (прим., проведено в жизнь в СССР).

Все эти мероприятия нельзя, разумеется, провести в один прием, но одно из них повлечет за собой другое. Стоит только произвести первую радикальную атаку на частную собственность, и пролетариат будет вынужден идти все дальше, все больше концентрировать в руках государства весь капитал, все сельское хозяйство, всю промышленность, весь транспорт и весь обмен. К этому ведут все перечисленные мероприятия. Осуществимость этих мероприятий и порождаемая ими централизация будут возрастать точно в такой же степени, в какой производительные силы страны будут умножаться трудом пролетариата.

 Наконец, когда весь капитал, все производство, весь обмен будут сосредоточены в руках нации, тогда частная собственность отпадет сама собой, деньги станут излишними, и производство увеличится в такой степени, а люди настолько изменятся, что смогут отпасть и последние формы отношений старого общества(полный утопизм).

19-й вопрос: Может ли эта революция произойти в одной какой-нибудь стране?

Ответ: Нет.
 Примечание к цитате.  На этом базируется троцкизм, затем поздний сталинизм 1936-1953г., от которого отказались в хрущёвский период в виде мирного соревновательного существования вернувшись на позицию Энгельса в форме холодной войны… «В 1907 г., несмотря на поражение революции, Ленин на основании практического опыта пришел к важному выводу, что самодержавный режим может быть поколеблен революционным и только революционным путем. Убежденность в возможности новой революции пронизывала и экономическо-теоретическое обоснование конца, «гибели» капитализма. Эта кажущаяся на первый взгляд детерминистской теория была сформулирована на очень высоком теоретическом уровне в известной книге Розы Люксембург «Накопление капитала», опубликованной в 1913 г. Одна из ее главных идей заключалась в том, что в результате сужения некапиталистического окружения глобальное распространение капитала, накопление капитала наталкиваются на такие препятствия, которые приводят к его гибели. Люксембург предположила, что в процессе гибели капитала «революционный пролетариат» в основном стихийным и спонтанным образом осознает свои интересы, что проявится в возрождении «интернациональной солидарности», в революции…Кевин Андерсон определил, в чем состоит историческое значение теоретико-философского «поворота» в деятельности Ленина: «Мы должны приветствовать тот факт, что главный руководитель русской революции, Ленин, был первым после Маркса марксистом, вернувшим диалектику туда, где она должна быть, – в центр марксистской теории»[{17}].» - Тамаш Краус, статья «Гибель капитализма и диалектика.
  Крупная промышленность уже тем, что она создала мировой рынок, так связала между собой все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого.

 Затем крупная промышленность так уравняла общественное развитие во всех цивилизованных странах, что всюду буржуазия и пролетариат стали двумя решающими классами общества и борьба между ними - главной борьбой нашего времени. Поэтому коммунистическая революция будет не только национальной, но произойдет одновременно во всех цивилизованных странах, т. е., по крайней мере, в Англии, Америке, Франции и Германии. В каждой из этих стран она будет развиваться быстрее или медленнее, в зависимости от того, в какой из этих стран более развита промышленность, больше накоплено богатств и имеется более значительное количество производительных сил. Поэтому она осуществится медленнее и труднее всего в Германии, быстрее и легче всего в Англии. Она окажет также значительное влияние на остальные страны мира и совершенно изменит и чрезвычайно ускорит их прежний ход развития. Она есть всемирная революция и будет поэтому иметь всемирную арену.

20-й вопрос: Каковы будут последствия окончательного устранения частной собственности?

Ответ: Тем, что общество изымет из рук частных капиталистов пользование всеми производительными силами и средствами общения, а также обмен и распределение продуктов, тем, что оно будет управлять всем этим сообразно плану, вытекающему из наличных ресурсов и потребностей общества в целом, -- будут прежде всего устранены все пагубные последствия, связанные с нынешней системой ведения крупной промышленности.
 Кризисы прекратятся, расширенное производство, которое при существующем общественном строе вызывает перепроизводство и является столь могущественной причиной нищеты, тогда окажется далеко не достаточным и должно будет принять гораздо более широкие размеры. Избыток производства, превышающий ближайшие потребности общества, вместо того чтобы порождать нищету, будет обеспечивать удовлетворение потребностей всех членов общества, будет вызывать новые потребности и одновременно создавать средства для их удовлетворения (прим., концепция современного потребительского общества). Он явится условием и стимулом для дальнейшего прогресса и будет осуществлять этот прогресс, не приводя при этом, как раньше, к периодическому расстройству всего общественного порядка. Крупная промышленность, освобожденная от оков частной собственности, разовьется в таких размерах, по сравнению с которыми ее нынешнее состояние будет казаться таким же ничтожным, каким нам представляется мануфактура по сравнению с крупной промышленностью нашего времени. Это развитие промышленности даст обществу достаточное количество продуктов, чтобы удовлетворять потребности всех его членов (если не будет размножаться в геометрической прогрессии). Точно так же земледелие, для которого, вследствие гнета частной собственности и вследствие дробления участков, затруднено внедрение уже существующих усовершенствований и достижений науки, тоже вступит в совершенно новую полосу расцвета и предоставит в распоряжение общества вполне достаточное количество продуктов. Таким образом, общество будет производить достаточно продуктов для того, чтобы организовать распределение, рассчитанное на удовлетворение потребностей всех своих членов (прим., скорость производства потребительских товаров на душу населения в СССР стала снижаться с середины 80х-годов прошлого века  и его потребления неуклонно стала снижаться из за братской помощи зарубежным ком партиям, африканским государствам и росту расходов на вооружение армии ). Тем самым станет излишним деление общества на различные, враждебные друг другу классы. Но оно не только станет излишним, оно будет
даже несовместимо с новым общественным строем (прим., конституция СССР 1978 года об общенародном государстве).
 Существование классов вызвано разделением труда, а разделение труда в его теперешнем виде совершенно исчезнет, так как, чтобы поднять промышленное и сельскохозяйственное производство на указанную высоту, недостаточно одних только механических и химических вспомогательных средств. Нужно также соответственно развить и способности людей, приводящих в движение эти средства. Подобно тому как в прошлом столетии крестьяне и рабочие мануфактур после вовлечения их в крупную промышленность изменили весь свой жизненный уклад и сами стали совершенно другими людьми, точно так же общее ведение производства силами всего общества и вытекающее отсюда новое развитие этого производства будет нуждаться в совершенно новых людях и создаст их.
Общественное ведение производства не может осуществляться такими людьми, какими они являются сейчас,- людьми, из которых каждый подчинен одной какой-нибудь отрасли производства, прикован к ней, эксплуатируется ею, развивает только одну сторону своих способностей за счет всех других и знает только одну отрасль или часть какой-нибудь отрасли всего производства. Уже нынешняя промышленность все меньше оказывается в состоянии применять таких людей. Промышленность же, которая ведется сообща и планомерно всем обществом, тем более предполагает людей со всесторонне развитыми способностями, людей, способных ориентироваться во всей системе производства. Следовательно, разделение труда, подорванное уже в настоящее время машиной, превращающее одного в крестьянина, другого в сапожника, третьего в фабричного рабочего, четвертого в биржевого спекулянта, исчезнет совершенно.
 Воспитание даст молодым людям возможность быстро осваивать на практике всю систему производства, оно позволит им поочередно переходить от одной отрасли производства к другой, в зависимости от потребностей общества или от их собственных склонностей. Воспитание освободит их, следовательно, от той односторонности, которую современное разделение труда навязывает каждому отдельному человеку. Таким образом, общество, организованное на коммунистических началах, даст возможность своим членам всесторонне применять свои всесторонне развитые способности.
Но вместе с тем неизбежно исчезнут и различные классы. Стало быть, с одной стороны, общество, организованное на коммунистических началах, несовместимо с дальнейшим существованием классов, а, с другой стороны, само строительство этого общества дает средства для уничтожения классовых различий.

Отсюда вытекает, что противоположность между городом и деревней тоже исчезнет (прим., скорее  исчезнет деревня, что и происходит в современной России, в которой фермеры и колхозники заменяются на вахтовиков  из города, пашущих, сеющих и собирающих урожай в 20 километровой окрестности вокруг компактного 50 тысячного городка ).
Одни и те же люди будут заниматься земледелием и промышленным трудом, вместо того чтобы предоставлять это делать двум различным классам (????прим., профессионализация или специализация видов труда  будет бесконечной, универсальность образования –это лишь первый этап проффесонализации). Это является необходимым условием коммунистической ассоциации уже в силу весьма материальных причин.
Распыленность занимающегося земледелием населения в деревнях, наряду со скоплением промышленного населения в больших городах, соответствует только недостаточно еще высокому уровню развития земледелия и промышленности (прим..,на самом деле транспорта и транспортной инфраструктуры) и является препятствием для всякого дальнейшего развития, что уже в настоящее время дает себя сильно чувствовать.

Всеобщая ассоциация всех членов общества в целях совместной и планомерной эксплуатации производительных сил; развитие производства в такой степени, чтобы оно удовлетворяло потребности всех; ликвидация такого положения, когда потребности одних людей удовлетворяются за счет других; полное уничтожение классов и противоположностей между ними; всестороннее развитие способностей всех членов общества путем устранения прежнего разделения труда, путем производственного воспитания, смены родов деятельности, участия всех в пользовании благами, которые производятся всеми же, и, наконец, путем слияния города с деревней -- вот главнейшие результаты ликвидации частной собственности.

21-й вопрос: Какое влияние окажет коммунистический общественный строй на семью?

Ответ: Отношения полов станут исключительно частным делом, которое будет касаться только заинтересованных лиц и в которое обществу нет нужды вмешиваться (???прим.,).
 Это возможно благодаря устранению частной собственности и общественному воспитанию детей, вследствие чего уничтожаются обе основы современного брака, связанные с частной собственностью,- зависимость жены от мужа и детей от родителей (????прим.,).
 В этом и заключается ответ на вопли высоконравственных мещан по поводу коммунистической общности жен (прим., потерпел крах в России в 1918-1923 г.). Общность жен представляет собою явление, целиком принадлежащее буржуазному обществу (прим., дурдом Энгельса) и в полном объеме существующее в настоящее время в виде проституции. Но проституция основана на частной собственности и исчезнет вместе с ней (???прим.,  спорное суждение). Следовательно, коммунистическая организация вместо того, чтобы вводить общность жен, наоборот, уничтожит ее (прим., потерпел крах в России в 1918-1923 г.)..

 22-й вопрос: Как будет относиться коммунистическая организация к существующим национальностям?

Ответ: Национальные черты народов, объединяющихся на основе принципа общности, именно в результате этого объединения неизбежно будут смешиваться и таким образом исчезнут точно так же, как отпадут всевозможные сословные и классовые различия вследствие уничтожения их основы -- частной собственности. [«Остается» в оригинале заменено Ред.] (прим., утверждение потерпело  крах в СССР ).


23-й вопрос: Как будет она относиться к существующим религиям?

Ответ: Все существовавшие до сих пор религии являлись выражением исторических ступеней развития отдельных народов или народных масс. Коммунизм же является той ступенью исторического развития, которая делает излишними и снимает [aufhebt] все существующие религии. [«Остается» в оригинале заменено Ред.] (прим., утверждение потерпело  крах в СССР ).


24-й вопрос: Чем отличаются коммунисты от социалистов?

Ответ: Так называемые социалисты делятся на три категории.

Первая категория состоит из сторонников феодального и патриархального общества, которое уничтожалось и уничтожается с каждым днем крупной промышленностью, мировой торговлей и созданным ими буржуазным обществом. Эта категория из бедствий современного общества делает вывод о том, что следует восстановить феодальное и патриархальное общество, так как оно было свободно от этих бедствий. Все ее предложения, прямыми или обходными путями, направлены к этой цели. Коммунисты всегда будут решительно бороться с этой категорией реакционных социалистов, несмотря на ее мнимое сочувствие нищете пролетариата и на проливаемые по этому поводу горючие слезы. Ибо эти социалисты:

1.) стремятся к чему-то совершенно невозможному;

2) пытаются восстановить господство аристократии, цеховых мастеров и владельцев мануфактур, с их свитой абсолютных или феодальных монархов, чиновников, солдат и попов; они хотят восстановить общество, которое, правда, было бы свободно от пороков современного общества, но зато принесло бы с собой, по меньшей мере, столько же других бедствий, а к тому же не открывало бы никаких перспектив к освобождению угнетенных рабочих посредством коммунистической организации;

3) свои подлинные намерения они всегда обнаруживают, когда пролетариат становится революционным и коммунистическим. В этих случаях они немедленно объединяются с буржуазией против пролетариев (прим., не произошло в 1918-1922 г).

Вторая категория состоит из сторонников нынешнего (буржуазного) общества, которых неизбежно порождаемые этим обществом бедствия заставляют опасаться за его существование. Они стремятся, следовательно, сохранить нынешнее общество, но устранить связанные с ним бедствия. Для этого одни предлагают меры простой благотворительности, другие -- грандиозные планы реформ, которые, под предлогом реорганизации общества, имеют целью сохранить устои нынешнего общества и тем самым само нынешнее общество. Против этих буржуазных социалистов коммунисты тоже должны будут вести неустанную борьбу, потому что их деятельность идет на пользу врагам коммунистов и они защищают тот общественный строй, который коммунисты хотят разрушить.

Наконец, третья категория состоит из демократических социалистов. Идя по пути с коммунистами, они хотят осуществления части мероприятий, указанных в ... вопросе, но не в качестве переходных мер, ведущих к коммунизму, а в качестве мероприятий, достаточных для уничтожения нищеты и устранения бедствий нынешнего общества. Эти демократические социалисты являются либо пролетариями, которые еще недостаточно уяснили себе условия освобождения своего класса, либо представителями мелкой буржуазии, т. е. класса, который вплоть до завоевания демократии и осуществления вытекающих из нее социалистических мероприятий во многих отношениях имеет те же интересы, что и пролетарии. Поэтому, коммунисты в моменты действий будут заключать соглашения с демократическими социалистами и вообще на это время должны придерживаться по возможности общей с ними политики, если только эти социалисты не пойдут в услужение к господствующей буржуазии и не станут нападать на коммунистов. Разумеется, совместные действия не исключают обсуждения тех разногласий, которые существуют между ними и коммунистами.

25-й вопрос: Как относятся коммунисты к остальным политическим партиям нашего времени?

Ответ: Отношение это различно в разных странах.- В Англии, Франции и Бельгии, где господствует буржуазия, коммунисты пока еще имеют общие интересы с различными демократическими партиями, причем эта общность интересов тем значительнее, чем больше демократы приближаются к целям коммунистов в тех социалистических мероприятиях, которые демократы повсюду теперь отстаивают, т. е. чем яснее и определеннее они отстаивают интересы пролетариата и чем больше они опираются на пролетариат. В Англии, например, чартисты, состоящие из рабочих, неизмеримо ближе к коммунистам, чем демократические мелкие буржуа или так называемые радикалы.

В Америке, где введена демократическая конституция, коммунисты должны будут поддерживать партию, которая хочет обратить эту конституцию против буржуазии и использовать ее в интересах пролетариата, т. е. партию сторонников национальной аграрной реформы.

В Швейцарии радикалы, хотя и представляют еще собой партию с очень смешанным составом, являются, однако, единственными, с которыми коммунисты могут вступать в соглашение, а среди этих радикалов опять-таки наиболее прогрессивными являются ваадтские и женевские.

Наконец, в Германии решительная борьба между буржуазией и абсолютной монархией еще впереди. Но так как коммунисты не могут рассчитывать, что им придется вступить в решающий бой с буржуазией прежде, чем буржуазия достигнет господства, то в интересах коммунистов помочь буржуазии возможно скорее достичь господства, чтобы затем как можно скорее в свою очередь свергнуть ее (прим.., Плехановская  трактовка). Таким образом, в борьбе либеральной буржуазии с правительствами коммунисты должны быть всегда на стороне первой, остерегаясь, однако, того самообмана, в который впадает буржуазия, и не доверяя ее соблазнительным заверениям о тех благодетельных последствиях, которые якобы повлечет за собой для пролетариата победа буржуазии. Единственные преимущества от победы буржуазии для коммунистов будут заключаться:

1) в разного рода уступках, которые облегчат коммунистам защиту, обсуждение и распространение своих принципов и тем самым облегчат объединение пролетариата в тесно сплоченный, готовый к борьбе и организованный класс, и 2) в уверенности, что с того дня, как падут абсолютистские правительства, наступит черед для борьбы между буржуа и пролетариями. С этого дня партийная политика коммунистов будет здесь такой же, как и в странах, где буржуазия уже господствует.

**********************
***********
****


Фома Заморский.   Азиатский способ производства. Proza.ru
Впервые опубликовано 13 сентября 2006 года.
Дополнено 6 октября 2010 года.

Что же такое азиатский способ производства? Комментируя Маркса, Ленин писал: “Ключ” восточных порядков – отсутствие частной собственности на землю”. “Вся земля – собственность государства” (В.И. Ленин, Конспект “Переписки К. Маркса и Ф. Энгельса, 1844-1863 гг., М., 1959, стр. 160). Стало быть, национализация средств производства – это не всегда социализм, коли таковая и при фараонах была! Следующий признак азиатского способа производства – наличие общественных работ, руководимых центральным правительством (В.И. Ленин, там же, стр. 263).
Весь объем управления национализированной экономикой одному азиатскому способу производства деспоту - диктатору-вождю - национальному лидеру осуществить физически не под силу, поэтому он вынужден заводить над экономическим  базисом пирамидальную бюрократическую управленческую надстройку.
Базис же постоянно многоукладен, включая:

    государственно-бюрократический общинный уклад,

    государственно-бюрократический рабовладельческий уклад,

    государственно-бюрократический феодальный уклад,

    государственно-бюрократический буржуазный уклад.

В последующих формациях один из укладов становится доминирующим.
А мы же после 1917 года вернулись к государственно-бюрократическим укладам азиатского способа производства с обязательной для них надстройкой, во главе которой стоит неизбежный для нее деспот азиатского типа. Классическим представителем такого деспота и был Сталин. Возможно, именно потому и классическим, что сам был азиатом.

В России всегда были сильны рудименты азиатского способа производства. В частности, русские цари вплоть до Петра I считали себя верховными собственниками земли, они могли в любой момент лишить поместья какого угодно помещика и заменить его землю другому. Постоянно отмечаем мы и наличие общественных работ. Все это позволило Салтыкову-Щедрину, оглянувшись назад, дать пророческое описание сталинизма, вплоть до почти точной портретной зарисовки Сталина, которая отражается в лице последнего глуповского правителя - Угрюм-Бурчеева.
Этим Михаил Евграфович явно подчеркивает свободу рук и оперативность азиатского деспотического правления, в чем есть не только минусы, но плюсы - например, во время войны и прочих экстремальных условий, которых у нас за тридцатилетний период правления И.В. Сталина хватало. А ведь именно в эти тридцать лет и была полностью создана вся совокупность и базиса и надстройки азиатского способа производства, перестроить которые на искомый социализм не удалось ни при демократическом волюнтаризме Хрущева, ни при застойном деспотизме Брежнева, хотя и тот, и другой в полной мере пользовались и свободой рук и оперативностью азиатского деспотического правления. Как ни курьезно, но широкая демократизация и гласность вводятся М.С. Горбачевым с использованием все этой же оперативности политической надстройки, которая досталась ему в наследство вместе с отлаженным И.В. Сталиным азиатским базисом. И это использование нужно рассматривать только как положительное явление, несмотря на его архаичную природу. Представьте, сколько времени потребовалось бы на введение этих перемен, если бы они обсуждались так, как это происходит в английском парламенте или в американском конгрессе! К сожалению, никто из трех вышеупомянутых послесталинских руководителей серьезно политэкономию не изучал - некогда было: но хватало времени на подъем к вершине руководства. А об азиатском способе производства и слыхом не слыхали, искренне полагая, что уже живут при социализме. Поэтому и пытались и пытаются исправить существующий базис с вершины политической надстройки. 12 марта 1988 года не где-нибудь, а в самой "Правде" появляется огромная статья "Кто переучит бюрократа". Естественно, в ней и речи нет о том, что бюрократ - неотъемлемая составная политической надстройки базиса азиатского способа производства, что без изменения этого базиса бюрократ никуда не денется. Но ведь это значит, что вся эта статья в главном партийном органе антинаучна. А таких статей и речей сейчас полным полно. Не нужно быть пророком, чтобы предугадать, куда приведет нынешняя очередная перестройка, если она будет вестись на подобном антимарксистском, антинаучном уровне. В том же номере "Правды" помещена на первой странице статья "Село устало от команд", в которой опять же идет плач, что даже в проекте нового закона "О кооперации в СССР" вновь заложены и директивные задания колхозам, и непомерная централизация и бюрократизация управления. А кто же все-таки конкретно эти бюрократы? И даже может быть не столько они сами (они тоже в основном исполнители), сколько те, кто спускает директивы на них при азиатском способе производства? Как классические примеры этого способа производства Маркс приводил прежде всего ближневосточные "супердержавы" древности - Египет и Месопотамию. Так, согласно Библии, первым проникает в Месопотамию Иаков, а в Египте первым крупным бюрократом при фараоне становится Иосиф. Постепенно за счет злоупотреблений в сфере распределения и лучших жизненных условий, чем у коренного населения, их потомство в этих странах размножилось, усилилось чрезвычайно и наполнилась их наследниками территория этих стран, которая в результате безоглядной хищнической эксплуатации превращается в пустыню, как до этого превратилась в таковую когда-то цветущая Аравия. Совсем недавно наши газеты сообщили, что подобное же антипатриотическое отношение к земле привело к гибели почвы и превращению в пустыню целой автономной республики - Калмыкии. Забрав предварительно обманом у древних египтян все золото, Моисей уводит грабителей из их страны. Кстати, само название этих потомственных преступников и грабителей даже на их собственном языке происходит от корня ЭЗР, что значит "преступать что-либо", в том числе и закон, "совершать преступление". Именно поэтому им так не нравится собственных этноним, когда его в отношении их употребляют другие. Уже одно это рассматривается ими как антисемитизм. По заявлению М.С. Горбачева, евреи, составляющие в нашей стране 0,69% населения, занимают 20% всех руководящих должностей, что, учитывая их высокую организованность, сплоченность и подчинение им низшего бюрократического звена, означает, что в их руках находится контрольный пакет на управление страной, т.е. - то же, что при египетский фараонах и месопотамских царях. Высокоорганизованная структура масонских лож, которые тысячелетиями формируются из местных "квислингов" и "власовцев", является буфером между слишком яркой по наружности сионской правящей элитой и коренным населением. "Память" это помнит! И ее бьют.

Таким образом, сионо-масонский бюрократический комплекс и есть настоящая расшифровка того, что мы обычно называем просто бюрократией.

Ограбив и превратив в пустыню плодороднейшие и <?> нивы Ближнего Востока, этот комплекс обратил свои взоры на античные Грецию и Рим. <...> Под активным воздействием пятой колонны - масонов - Европа пала к ногам иудейского золотого тельца.

Советская официальная печать практически вплоть до скандального разоблачения ложи П-2 десятилетиями помалкивала о существовании масонов. Сейчас же она считает, что этот скандал уже порядком подзабыт и можно снова вернуться к временам военного коммунизма, когда комиссары в кожанках, заведенные Л. Троцким в армии, без разговоров ставили к стенке любого, о ком был донос со стороны еврея, что тот только назвал его евреем, не говоря уж - жидом, или о том, кто по доносу заявлял о существовании сионо-масонского заговора. В этой связи наиболее беспардонными были выступления в нашей печати двух ее представителей, отразивших волю этой олигархии ростовщиков:

1 августа 1987 года в газете "Советский спорт" появилась статья "Под музыку футбола", содержащая "откровения" политического комментатора Игоря Фесуненко. Он писал, что активисты "Памяти" занимаются тем, что "пугают доверчивых обывателей какими-то масонами, которых никто в глаза не видел".

Полностью в духе комиссаров Троцкого, т.е. как аксиому, не требующую доказательства, подает вопрос о существовании сионо-масонского заговора и некий А. Черкизов, статья которого о "Памяти" была опубликована 18 июня 1987 года в газете "Советская культура": нет, мол, такого заговора и никогда не было - что тут доказывать! А тот, кто говорит о нем - антисемит!

Итальянское телевидение выпускает многосерийный фильм о ложе П-2 под названием - весьма прозрачным - "Спрут-2". У нас же при переводе текста фильма с итальянского на русский язык слово "масоны" во всех сериях также беспардонно убирается и кое-где заменяется словом "мафия". <...>

Кому все это надо, как не самим сионо-масонам, заинтересованным в сокрытии своего присутствия в нашей стране. Именно эта политическая надстройка с 1917 года и приступила к созданию базиса азиатского способа производства, для чего прежде всего изъяла экономику из рук частных владельцев и передала ее государству, которое с первого дня было объявлено социалистическим. Русские, украинцы, узбеки, грузины, татары и прочие бывшие владельцы предприятий были либо физически уничтожены все теми же комиссарами в кожанках, либо бежали за границу. Вскоре выяснилось, что экономика, которая по теории поступательного развития должна бы давать высокую по сравнению с капиталистической производительность труда, скатилась на уровень много ниже не только феодального, но и античного. Списать все беды на последствия гражданской войны не удалось. Лечить экономику высшей формации - социализма - "несуществующие" сионо-масоны предложили экономикой свергнутой формации - капитализмом. С той "несущественной" при интернационализме разницей, что теперь вместо капиталистов из коренного населения стали хозяйничать почти исключительно еврейские капиталисты или, как их назвали, нэпманы. В наши дни - дни практически второго нэпа - у коренного населения опять нет денег, чтобы открывать кооперативы, поэтому в подавляющем большинстве это кооперативы опять же еврейский владельцев. Это надо помнить!

Вводя под давление обстоятельств, навязанных сионо-масонами, новую экономическую политику, В.И. Ленин неоднократно заявлял, что эта мера вынужденная и временная. И.В. Сталин, как верный ученик и последователь В.И. Ленина, после его смерти стал последовательно свертывать частный капитал, но до конца вырваться из паутины сионо-масонской политической надстройки не сумел несмотря на все свои старания до конца жизни: ведь с этой надстройкой не мог совладать даже сам В.И. Ленин! Почему? Причина проста: чтобы взять власть, сил у большевиков, а тем более материальных средств, крайне не хватало и пришлось согласиться на прием в большевики практически всего того Бунда, с которым В.И. Ленин всю жизнь воевал!

Государственно-бюрократический рабовладельческий уклад с первых лет революции до середины 50-х годов давал 20-25% общего объема работ, выполнявшихся нашей многоукладной экономикой. Начиная с ХХ съезда партии этот объем постепенно сокращался, но отнюдь не исчез. В настоящее время он составляет порядка 5%. И, к сожалению, набор рабсилы в этот уклад экономики до сих пор остается наперед планируемым, что свидетельствует о продолжающихся (хотя и не в таких размерах, как ранее) нарушениях так называемой социалистической законности.

К этому же укладу экономики относится, хотя относительно в небольшой по сравнению с лагерной системой, сектор рабского труда, именуемый кощунственно "трудотерапией". Он применяется в дурдомах обычного типа и в так называемых специальных психиатрических больницах, т.е. психиатрических тюрьмах, охраняемых обычной тюремной охраной в форме МВД. Эта категория рабов, среди которых значительный процент составляют заключенные по политическим мотивам, наиболее бесправна, так как формально - это лица якобы психически невменяемые. Автор настоящей работы отбыл около семи лет в этой системе, а конкретно в бывшей (при царе) женской петербургской тюрьме, превращенной в спецдурдом, и не видел за все это время ни одного настоящего психбольного. Врачи, носившие под белыми халатами офицерские мундиры МВД, прекрасно знали, что "больной" заключен не за мнимое убийство жены, а за написание книги "Десионизация". По поручению высших начальников они постоянно разъясняли ему, что степень улучшения его состояния здоровья (диагноз был стандартным - неизлечимая параноидальная шизофрения, при которой речь может идти только об улучшении состояния, но не о полном выздоровлении), а следовательно, и срок его пребывания в психтюрьме, зависит исключительно от того, насколько искренним будет сочтено комиссией по выписке из дурдома его осознание "бредовости" идей, изложенных в "Деосионизации" и отказ от них. Освобождение стало возможным только после прихода на пост Генсека М.С. Горбачева. Тем не менее находящаяся по сей день в руках сионствующих элементов наша пресса продолжает называть идеи, изложенные в "Десионизации" бредовыми (см., например, статью "Подлог" в "Известиях" от 26 февраля 1988 г. и др.). Слово в слово, в унисон с нашей сионизированной прессой вопят о мнимой бредовости идей "Десионизации" и западные радиоголоса, и их пресса.

Бесправность рабов этого уклада азиатского способа производства заключается еще и в том, что срока их заключения не определены, в отличие от рабов в системе ГУЛаг'а: все зависит от решения очередной комиссии, от ее произвола. Так, "трудотерапия" В. Шепилова в швейках дурдомов длится уже 27 лет. Один лондонский священник, чтобы привлечь внимание к этому малоизвестному узнику нашего рабовладельческого уклада, даже установил с 17 февраля 1988 года пост на хлебе и воде в своей церкви, поставив в ней для себя клетку из железных прутьев. Ежедневно он собирает под петицией за освобождение этого узника около 200 подписей. Таким образом, этот сектор экономики еще не дождался своей перестройки, как и весь государственно-бюрократический рабовладельческий уклад, о полной ликвидации которого пока не слышно.

 

Государственно-бюрократический феодальный уклад

Данная составная часть базиса азиатского способа производства практически полностью была сформирована И.В. Сталиным в конце 20-х - начале 30-х годов. Это было сделано в рамках осуществления коллективизации сельского хозяйства, которая и означала создание государственно-бюрократического феодального уклада в нашей экономике. К 1927 году, когда шумно отмечалось 10-летие Октября, сельское хозяйство в целом перевалило уровень 1914 года (последнего мирного года старого режима), однако его валовая продукция по зерну составляла лишь 91% довоенного уровня, а товарная часть зерновой продукции, продаваемая крестьянами на сторону, т.е. для снабжения городов и армии, едва доходила до 37% довоенного уровня, причем производили ее, главным образом, кулацкие хозяйства. Сионисты и масоны клали на стол И.В. Сталина прогнозы о существовании опасности дальнейшего падения товарной продукции зерна, натравливая его тем самым на физическую ликвидацию кулачества, как враждебного класса.

К такому положению в области товарного сельского хозяйства привело дробление крупных капиталистических сельских хозяйств на мелкие, начавшееся в 1918 году после национализации всей земли государством, что особенно характерно для азиатского способа производства. Вспомните слова В.И. Ленина, приведенные выше, о том, что "ключ восточных порядков - отсутствие частной собственности на землю". "Вся земля - собственность главы государства". Однако этот главный принцип экономики азиатского способа производства, введенного у нас после октября 1917 года, был на практике нарушен осуществлением лозунга революции - "Земля - крестьянам!", а это привело к фактической потере государством контроля над земельной собственностью, хотя она все же продолжала считаться государственной. Процесс дробления хозяйств на мелкие и мельчайшие, которые становились полунатуральными, продолжался. Такие хозяйства были не в состоянии давать товарное зерно, не в состоянии достичь даже довоенного уровня, что ставило население городов и армию перед лицом хронического голода. Но как мы видели выше, затягивание нормирования продуктов по карточной системе было в интересах наживы сионистских оккупантов. Их такое положение устраивало со всех сторон. Кроме того, кризис зернового хозяйства неизбежно приводил и к кризису животноводства: скотину нечем было кормить. Чтобы оградить себя от голода, оккупанты и их пособники - эти бюрократы-нахлебники на шее народа - тоже ввели себе нормирование продуктов, но не по скудным карточкам, а по системе пайков, дифференцированных для разных уровней сионо-масонской пирамиды оккупантов-бюрократов. Эта система существует по сей день, обеспечивая оккупантов и их примасоненных пособников черной и красной икрой, севрюгой, лососиной, телятиной и многочисленными прочими продуктами, которых даже в глаза не видели подросшие молодые поколения нашего народа. Итак, коллективные интересы объединенного класса, представители которого являлись одновременно и рабовладельцами, и феодалами, и помещиками, и капиталистами, и вождями первобытных общин таежных охотников за мягким золотом, и вождями полярных оленеводов, - эти интересы требовали доукомплектования базиса азиатского способа производства государственно-бюрократическим феодальным укладом. За спиной И.В. Сталина эти интересы и вдохновлял вождя на их осуществление верховный раввин всея Руси, а на миру - член Политбюро Лазарь Моисеевич Каганович. Именно на его совести лежит физическое уничтожение 20 млн. лучших крестьян вместе с их семьями - так называемых кулаков, а по существу тех, кто и давал в основном стране товарное зерно и прочую сельскохозяйственную продукцию. Сейчас все это списывается на одного И.В. Сталина, о роли Кагановича - полнейшее молчание! Запрещено мировым Сионом и местными его оккупантами, вот уже 70 лет сосущими кровь нашего народа.

Крепостное право было отменено в России 10 февраля 1861 года, а ровно через 70 лет - к 1931 году была завершена сплошная коллективизация сельского хозяйства. Земля, за исключением маленького приусадебного участка, была вновь отобрана у крестьян и вошла в состав крупного хозяйства, но не капиталистического, как до революции, а - на формацию ниже, т.е. феодального. Единственная разница с прежним феодализмом заключалась в том, что роль помещика теперь исполнял назначаемый (формально, якобы выбираемый на общем собрании) райкомом партии председатель колхоза, госбюрократ, исполнитель воли оккупантов. Крестьянин же вновь становился крепостным, прикрепленным к земле отсутствием паспорта, без которого он не мог никуда уйти из деревни. Но он становился крепостным с наделом, дававшим некоторую гарантию, что смерть от голода наступит не сразу. И все же начало 30-х годов, когда весь хлеб, производимый в колхозах, стал отбираться оккупантами, ознаменовался голодом по всей стране, и особенно в наиболее хлебородном Поволжье, где люди доходили до людоедства. А в это время сами оккупанты и их дети, получившие теперь по книге Анатолия Наумовича Рыбакова, даже вопреки замыслу автора, презрительную кличку "дети Арбата", ели досыта из пайков такие продукты, которые даже в западных буржуазных семьях были редкостью, считались (да и поныне считаются) слишком дорогими и не по карману. "Память" это помнит, несмотря на запрет помнить. Кстати, помнит она, что и жили эти госбюрократические феодалы в дворянских особняках того же Старого Арбата и в их загородных имениях, превращенных в новом "революционном" лексиконе в "дачи". Поэт Станислав Юрьевич Куняев в стихотворении "Размышления на Старом Арбате", написанном как отклик на упомянутую книгу А. Рыбакова, писал:

Наша возникшая разом элита,

Грозного времени нервная свита,

Как вам в тридцатые годы спалось?

Вы танцевали танго и чарльстоны,

Чтоб не слыхать беломорские стоны

Там, где трещала крестьянская кость.

Знать не желают арбатские души,

Как умирают в Нарыме от стужи

Русский священник и нищий кулак.

Старый Арбат переходит в наследство

Детям. На Волге идет людоедство.

На Соловках расцветает ГУЛаг.

Так переливалась рабсила из создаваемого госбюрократического феодального уклада в уклад госбюрократического рабовладения. Но мало кто из 20 млн. недорасстрелянных староарбатскими обитателями кулаков, тех, кому стенку на месте заменили лагерем, вышел на волю - всех в мерзлоту опустили... А исполнитель - Яков Аркадьевич Яковлев (Эпштейн) - наркомзем.

Ну, а как с товарным хлебом, с товарным мясом? С начала коллективизации прошло около 60 лет, дополнительно распахана дважды - раз при Сталине, раз при Хрущеве - оставшаяся целина. Не помогло! Это экстенсивный путь; а интенсификация, о которой десятилетиями говорят, недостижима - не в той формации живем. При азиатском способе производства она не предусмотрена, хоть из шкуры наружу вылезь! Россия, которая при феодализме и дореволюционном капитализме веками торговала зерном и сама была им завалена - не знала, куда девать, - теперь десятилетиями закупает его за границей. И не мудрено - даже по сравнению с феодализмом мы сейчас стоим на две формации ниже! А в общем производительность нашего труда ниже на три формации. Так что наше постоянное отставание в производительности сельского хозяйства даже от такой классической феодальной страны, как Иран, научно обосновано. Иначе быть и не может!

Плачевный опыт как коллективизации, так и совхозизации показывает, что единственным демократическим путем подъема производительности сельскохозяйственного производства до уровня наиболее развитых в этом отношении стран является создание крепких семейных хозяйств, именно таких, которые раньше назывались у нас кулаками, а в США называются фермерскими и кормят теперь чуть не полмира своей сельхозпродукцией. Одна из немалых причин успешного развития зарубежных производителей лежит в ликвидации конкуренции со стороны нашего сельского, и в первую очередь, зернового хозяйства. А вызвано такое положение тем, что сионские оккупанты перевели нас на азиатский способ производства, после чего производительность труда снизилась в 10, а то и в 100 раз.

Государственно-бюрократический первобытнообщинный уклад

Этим укладом базис азиатского способа производства был доукомплектован в ходе коллективизации сельского хозяйства, которая охватил среди прочих и находившиеся на стадии первобытнообщинного строя (да и по сей день недалеко ушедшие от нее) племена охотников за ценной пушниной тайги (например, эвенков и др.), а также оленеводов и охотников на северного морского зверя (чукчи и пр.). Обязанности патриархальных глав больших семейств или вождей у таких народов стали выполнять назначаемые сверху госбюрократы, а ценный товар начал уплывать (как официально, так и контрабандой) за рубеж, прежде всего в руки международных сионских пушных королей, вложивших немало средств и в создание государства Израиль. Большую роль в этом сыграли бывший Торгсин и магазины "Березка". За ликвидацию последних взялся М.С. Горбачев, проявив при этом большое гражданское мужество. Естественно, представителям Сиона, имевшим с этого крупные доходы, такое положение не может понравиться. Вот что написал о "Березках" поэт-патриот Алексей Яковлевич Марков:

Магазин "Березка", русские меха

Возлегают броско. Русские? Ха! Ха!

Здесь хозяин доллар, сухопарый фунт,

Франк всегда веселый, марки, йены... Фу!

Забирай дубленку

Модницам на страх!

Пусть гарцует женка

В беличьих мехах!..

Рыжий мужичонка

Неотесан, груб,

Отошел в сторонку,

Мнет он рыжий рупь.

Ну кому ты нужен?

Что взамен дадут?

Тут с тобой не дружат!

Ты не рубль, а шут!

Ах, ты горемычный,

Молоткастый мой,

Выпьем-ка "Пшеничной"

И айда домой...

(Что ж, рубль и предназначен Сионом для спаивания нас! - В.Е.)

 

Государственно-бюрократический капиталистический уклад

Этот уклад был создан сразу или вскоре после Октября путем национализации, а затем дополнен в ходе индустриализации, начавшейся в 1926 году по решениям XIV съезда партии. Инициатором и последовательным проводником политики индустриализации стала, наперекор всем сионским троцкистско-зиновьевским проискам, железная азиатско-деспотичная воля И.В. Сталина. Используя свою врожденную азиатскую хитрость, он после смерти В.И. Ленина вступил во временный блок с Бухариным и Зиновьевым против наиболее опасного для судеб страны (если бы ему удалось занять кресло Генсека) Троцкого. Эта борьба завершилась успешно, и Бронштейн был выдворен за границу, как враг народа. В советском уголовном кодексе того времени существовало положение, приравнивавшее расстрел высылкой из СССР (как тогда объясняли - из страны социалистического счастья в капиталистический ад). Поскольку за границей Троцкий оружия не сложил, а даже создал существующий до сих пор IV Интернационал, Сталин воспользовался своими большими возможностями деспота: руками вошедшего в доверие к Троцкому кубинского агента НКВД Рамона Меркадера он проломил ледорубом череп своего заклятого врага. Такое использование деспотической власти можно только приветствовать, так как был физически уничтожен безжалостный сионский кровопийца, массовые репрессии которого, вернись он к власти, в десятки раз затмили бы то, что приписывают теперь И.В. Сталину. И конечно же, приход к власти Троцкого означал бы для нас сразу то, что намечено Сионом на 2000-й год. Политическое убийство Троцкого было осуществлено в 1940 году. Трудно представить какие гадости натворил бы этот сионский ставленник, будь он жив в период нашей войны с Гитлером. Совершенно ясно, что он стал всячески подрывать авторитет И.В. Сталина, столь необходимый для сплочения нашего народа в годы войны. И уже одного этого достаточно для оправдания свершенного над ним смертного приговора! "Память" это помнит, как помнит и о горячем желании сионских оккупантов реабилитировать Троцкого в официальном порядке! "Память" против этого и за это ее тоже ненавидят.

Тот факт, что несмотря на титанические усилия нашего народа, его огромную энергию и революционный энтузиазм первых пятилеток наша страна пришла к 1941 году столь неподготовленной, объясняется прежде всего тем, что все главнейшие командные высоты занимали в государственно-бюрократическом капиталистическом укладе нашей предвоенной экономики опять все те же сионские оккупанты.

А ведь кадры, как любил повторять И.В. Сталин, решают все! Вот они и решали, но отнюдь не на благо рабочих и крестьян, к которым эти бюрократы не имели никакого отношения. Ведь их социальное происхождение даже официально считалось буржуазным и мелкобуржуазным. Представителей других национальностей в те годы за такое происхождение лишали возможности занимать высшие посты, почему они и назывались лишенцами. Однако такое положение на евреев никогда не распространялось. "Память" это помнит и спрашивает: почему? Но ей затыкают рот!


Политический режим: государство и бюрократия.
http://web.mit.edu/people/fjk/Rogovin/volume6/viii.html
Троцкий писал: "Октябрьская революция низвергла привилегии, объявила войну социальному неравенству, заменила бюрократию самоуправлением трудящихся, ниспровергла тайную дипломатию, стремилась придать характер полной прозрачности всем общественным отношениям. Сталинизм восстановил наиболее оскорбительные формы привилегий, придал неравенству вызывающий характер, задушил массовую самодеятельность полицейским абсолютизмом, превратил управление в монополию кремлевской иерархии и возродил фетишизм власти в таких формах, о которых не смела мечтать абсолютная монархия"[2].
Над обновленным обществом постепенно поднялась бюрократия, социальная природа которой существенно отличалась от социальной природы бюрократии в передовых капиталистических странах. Троцкий не раз подчеркивал, что советскую бюрократию нельзя считать новым классом, поскольку каждый класс связан с определенными формами собственности. Бюрократия в СССР лишена этих социально-экономических признаков, она не имеет самостоятельных имущественных корней. Это, однако, нисколько не противоречит тому факту, что правление советской бюрократии оказывается менее демократичным, чем политическое господство имущих классов в буржуазно-демократических странах. "В отличие от буржуазного общества, где имущий и образованный правящий класс располагает бесчисленными средствами контроля над своей администрацией, советская бюрократия, политически экспроприировавшая пролетариат, пользуется бесконтрольной и не ограниченной законами властью"[3]. Своим некомпетентным командным управлением она бессмысленно расточает значительную часть национального богатства, превращаясь в величайший тормоз развития производительных сил.

Троцкий указывал, что в действительности НКВД истребляет не шпионов и империалистических агентов, а политических противников правящей клики. Каковы же те причины, которые вынуждают бюрократию маскировать свои действительные цели и именовать своих революционных противников иностранными шпионами? Наличие этих подлогов нельзя объяснить действиями капиталистического окружения. "Причины должны быть внутреннего порядка, т. е. вытекать из структуры самого советского общества"[18].
Далеко не случайно, что в разряд "саботажников" и "вредителей" попадали лучшие люди страны. "Все передовые и творческие элементы, которые действительно преданы интересам хозяйства, народного просвещения или народной обороны, неизменно попадают в противоречие с правящей олигархией, - писал по этому поводу Троцкий. - Так было в свое время при царизме; так происходит, но несравненно более высоким темпом, сейчас при режиме Сталина. Хозяйству, культуре, армии нужны инициаторы, строители, творцы. Кремлю нужны верные исполнители, надежные и беспощадные агенты. Эти человеческие типы - агента и творца - непримиримо враждебны друг другу"[5].
Размышляя над суждениями Троцкого о советском государстве и отыскивая аналогии сталинскому режиму, невольно вспоминаешь работу Маркса "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", содержащиеся в ней характеристики тогдашнего режима во Франции. "Государственная машина, - писал Маркс, - настолько укрепила свое положение по отношению к гражданскому обществу, что она может теперь иметь во главеи какого-то явившегося с чужбины авантюристаи Отсюда малодушное отчаяние, чувство несказанного унижения, позора, которое сдавливает грудь Франции и не дает ей свободно вздохнуть. Она чувствует себя как бы обесчещенной"[10]. Определенную аналогию с характеристикой сталинской бюрократии содержит суждение Маркса о том, что "Бонапарт вынужден был создать рядом с подлинными классами общества искусственную касту, для которой сохранение его режима - вопрос о хлебе насущном"[11].

Наконец, Маркс дал яркую характеристику такого политического режима, который в XX веке стал именоваться тоталитарным и который Троцкий описывал понятием "бюрократического абсолютизма". "В такой стране, как Франция, где исполнительная власть имеет в своем распоряжении более чем миллионную армию чиновников, т. е. постоянно держит в самой безусловной зависимости от себя огромную массу интересов и лиц, где государство опутывает, контролирует, направляет, держит под своим надзором и опекает гражданское общество, начиная с самых крупных и кончая самыми ничтожными проявлениями его жизни, начиная с его самых общих форм существования и кончая частным существованием отдельных индивидов, где этот паразитический организм вследствие необычайной централизации стал вездесущим, всеведущим и приобрел повышенную эластичность и подвижность, которые находят себе параллель лишь в беспомощной несамостоятельности, затхлости и бесформенности действительного общественного организма, - в такой стране само собой ясно, что Национальное собраниеи теряет всякое действительное влияниеи"[12].

Все эти аналогии объясняют тот факт, что Троцкий при характеристике сталинского политического режима часто использовал понятие "бонапартизм".
Одна из наиболее ярких работ Троцкого - статья "Бонапартистская философия государства" представляла отклик на доклад Сталина на XVIII съезде партии, центральным местом которого Троцкий считал "возвещение новой теории государства". В противовес учению Маркса, Энгельса и Ленина о постепенном отмирании государства в социалистическом обществе здесь была выдвинута "теория" об усилении государства не только при социализме, но даже и при коммунизме, который, согласно "открытию" Сталина, сделанному в том же докладе, также можно построить в одной стране. При этом, как подчеркивал Троцкий, "социализм объявлен осуществленным. Согласно официальной версии, страна находится на пути к полному коммунизму. Кто сомневается, того Берия убедит[13*]. Но тут открывается основное затруднение. Если верить Марксу, Энгельсу и Ленину, государство есть организация классового господстваи Что же означает в таком случае государство в стране, где "классы уничтожены"? Над этим вопросом кремлевские мудрецы не раз ломали себе головыи Нужно было дать хоть подобие теоретического объяснения сталинского абсолютизма".
На XVII съезде Сталин и Молотов объявили, что государство необходимо для борьбы с "остатками" старых господствующих классов и в особенности с "осколками" троцкизма, которые хотя и "ничтожны", но зато крайне "ожесточены". Поэтому борьба с ними требует высшей бдительности и беспощадности. "Теория эта, - писал Троцкий, - больше всего поражала своей глупостью. Почему для борьбы с бессильными "остатками" понадобилось тоталитарное государство, тогда как для низвержения самих господствующих классов вполне достаточно было советской демократии? На этот вопрос никто не дал ответа".
На XVIII съезде Сталин ответил на этот вопрос следующим образом: необходимость государства вызывается капиталистическим окружением и вытекающими из него опасностями для страны социализма. Поэтому армия, карательные органы и разведка "своим острием обращены уже не во внутрь страны, а во вне ее, против внешних врагов"[15].
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 20.<<
[2] Бюллетень оппозиции. 1938. # 68-69. С. 13.<<
[3] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 13.<<
[4] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 19.<<
[5] Бюллетень оппозиции. 1938. # 68-69. С. 3.<<
[6] Там же.<<
[7] Троцкий Л. Д. Портреты революционеров. М., 1991. С. 140.<<
[8] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 21.<<
[9] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 9.<<
[10] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 8. С. 207.<<
[11] Там же. С. 212.<<
[12] Там же. С. 157.<<
[13*] О том, что эта саркастическая фраза Троцкого имела почти буквальное подтверждение в действительности, свидетельствуют воспоминания троцкиста М. Байкальского о том, как проходили "беседы" с ним при допросах в НКВД: "Наиболее блестящий из моих следователейи ораторствовал часами. Аудитория состояла из меня одного. Так как привычка к сильным выражениям стала поистине его натурой, то лекция получалась такая:
- Понимаешь ли ты, - говорил он, обращаясь к своей единоличной аудитории, - что такое коммунизм, мать твою так и перетак? Коммунизм, я твою душу мотал, есть наша самая благородная цель. Мы не можем допустить в коммунистическое общество, так и растак тебя, в сердце, в душу и в Христа бога мать, всякую сволочь, вроде тебяи
И дальше в том же стиле, но куда выразительней, чем изобразило мое бледное перо. Ты выходил из его уютного кабинета убежденным на сто процентов - докладчик он был толковый. Он знал, что есть троцкизм, и теорию его знал, и практику, и боролся с ним, и победил". (М. Байкальский. Тетради для внуков. Рукопись, хранящаяся в личном архиве Р. А. Медведева. С. 90).<<
[14] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 9-10.<<
[15] XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). С. 35.<<
[16] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 11.<<
[17] XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). С. 35.<<
[18] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 11-12.<<

А. Солженицын
Архипелаг ГУЛаг
1967
Следствие по 58-й статье почти никогда не было выявлением истины. Его целью было согнуть, сломить человека, превратить его в туземца Архипелага. Для этого применялись пытки. Человека пытали бессонницей и жаждой, сажали в раскалённую камеру, прижигали руки папиросами, сталкивали в бассейн с нечистотами, сжимали череп железным кольцом, опускали в ванну с кислотами, пытали муравьями и клопами, загоняли раскалённый шомпол в анальное отверстие, раздавливали сапогом половые части. Если до 1938 года для применения пыток требовалось какое-то разрешение, то в 1937-38 ввиду чрезвычайной ситуации пытки были разрешены неограниченно. В 1939 году всеобщее разрешение было снято, но с конца войны и в послевоенные годы были определённые категории арестантов, к которым пытки применялись. Перечня пыток не существовало, просто следователю нужно было выполнить план. И он выполнялся всеми возможными способами.
Но в большинстве случаев, чтобы получить нужные показания от заключенного, пытки были не нужны. Достаточно было нескольких хитрых вопросов и правильно составленного протокола. Подследственные не знали своих прав и законов, на этом и основывалось следствие.
Нельзя умолчать об одном из сталинских указов от 4 июня 1947 года, который был окрещён заключёнными, как Указ "четыре шестых". "Организованная шайка" получала теперь до 20 лет лагерей, на заводе верхний срок был до 25 лет. 1948-49 годы ознаменовались небывалой даже для сталинского неправосудия трагической комедией "повторников", тех, кому удалось пережить 10 лет ГУЛАГа. Сталин распорядился сажать этих калек снова. За ними потянулся поток "детей врагов народа". Снова повторились потоки 37-го года, только теперь стандартом стала новая сталинская "четвертная". Десятка уже ходила в детских сроках. В последние годы жизни Сталина стал намечаться поток евреев, для этого и было затеяно "дело врачей". Но устроить большое еврейское избиение Сталин не успел.

Практически любым служащим Органов (Служители Голубого Заведения, Голубые канты) владели два инстинкта: инстинкт власти и инстинкт наживы. Но даже у них были свои потоки. Органы тоже должны были очищаться. И короли Органов, и тузы Органов, и сами министры клали голову под свою же гильотину. Один косяк увёл за собой Ягода, второй вскоре потянул недолговечный Ежов. Потом был косяк Берии.
Тотальная бюрократия.  Волкогонов.
Прежде чем перейти к анализу ещё одного реликта сталинизма - бюрократии, хотел бы предложить читателю небольшой фрагмент из книги Николая Бердяева "Судьба России". Выдающийся русский философ заканчивал эту книгу, когда уже свершилась Октябрьская социалистическая революция, когда в воздухе чувствовалось опьянение свободой одних и страх перед "антихристом" других. Бердяев размышлял о демократии и пришел во многом к парадоксальным выводам. Позвольте привести пространную цитату: "Народовластие так же может лишить личность её неотъемлемых прав, как и единовластие. Такова буржуазная демократия с её формальным абсолютизмом принципа народовластия. Но и социальная демократия Маркса так же мало освобождает личность и так же не считается с её автономным бытием. На одном съезде социал-демократов было высказано мнение, что пролетариат может лишить личность её, казалось бы, неотъемлемых прав, например права свободы мысли, если это будет в существенных интересах пролетариата. В этом случае пролетариат мыслим как некий абсолют, которому все должно быть принесено в жертву. Повсюду встречаем мы наследие абсолютизма, государственного и общественного, он жив не только тогда, когда царствует один, но и тогда, когда царствует большинство"{1107} http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1107  . Бердяев видел опасность и в тирании большинства, а не только единовластия. Думаю, что в этих рассуждениях есть рациональное зерно: применительно к социализму эта опасность становится реальной, когда большинство помогает лидеру создавать внутри государства некую прослойку "исполнителей воли большинства", когда создается коллективный бюрократизм.
Ни одно государство не может обходиться без аппарата. Бюрократия же появляется там, где аппарат не связан, не зависит прямо от результатов экономического функционирования системы и где отсутствуют демократические методы формирования и контроля над ним. Вначале казалось, что "исполнители воли большинства" не будут представлять большой угрозы. Вскоре после Октября Ленин, рассуждая о создании нового аппарата, говорил, что он "в интересах народа должен быть лишен всякого бюрократизма…"{1108}. Но уже первые годы Советской власти показали, что бюрократия таит в себе значительно более серьезную опасность, чем это виделось в теории. Мы знаем, что в критические минуты Ленин мог быть очень жестким по отношению к бюрократии, в которой он увидел грядущую угрозу новому строю. В январе 1919 года он, например, так выразил свое отношение к бюрократии: "За… бюрократическое отношение к делу, за неумение помочь голодающим рабочим репрессия будет суровая, вплоть до расстрела"{1109}. Но, увы, расстрелами бюрократию не устранить.
Борьба за укрепление Советской власти, особенно в условиях военного коммунизма, привела к быстрому росту аппарата. Военный коммунизм предполагал тотальный контроль за производством, распределением, исполнением. А этим занималось много людей, очень много… Рождались новые элементы государственной структуры, новые звенья, часто промежуточные, координирующие, связующие и т.д. Еще при Ленине аппарат стал угрожающе расти, тратя уже значительную часть народной энергии, средств, возможностей на обеспечение собственного функционирования. Сталин если и был в чем-то специалистом в те годы, так это в области аппаратной работы. Нарком двух комиссариатов, многолетний член ЦК, различных советов, комиссий и комитетов, он раньше других прочувствовал сильные и слабые стороны административного и партийного аппарата, его возможности.
Уже став генсеком, Сталин поручил аппарату разработать классификацию должностей в наркоматах, которые со временем стали пресловутой бюрократической номенклатурой. По его указанию, например, управляющий делами Наркомата национальностей Брезановский в феврале 1923 года подготовил документ "Разбивка должностей в структуре аппарата НКН в постепенной градации". Все должности поделены на четыре группы (руководители национальных проблем, руководители административно-хозяйственных служб, руководители политико-научно-просветительной работы, руководители литературно-научных издательств). В градации указана квалификация: партийный работник наивысшей и высшей квалификации, средней, низкой; указано, какие должности (а их оказалось всего две-три) могут занимать беспартийные. После одобрения Сталиным градация четко разделила разросшийся аппарат на несколько уровней (подобно царским чиновникам многих классов), отсекая и без того слабые связи наркомата с реальными проблемами наций и народностей{1110}. По сути, с самого начала своей деятельности в должности генсека Сталин приступил к формированию огромной, всеохватывающей армии чиновников.
К великому сожалению, и в этот момент партия оказалась не на высоте. Она сама стала жертвой и послушным инструментом тотальной бюрократии. Утрата партией элементарных демократических начал ускорила бюрократизацию общества. Она не смогла противостоять цезаристским наклонностям будущего "вождя". Постепенно она превратилась в орудие единодержца. Об этом тяжело писать, но это так. В настоящих условиях партия, исповедующая коммунистические идеалы, обречена быть только сектантской организацией, лишенной будущего.
Сталин сконцентрировал в своих руках особую власть, стал большим мастером аппарата. Это не без его участия скоро отдалились и со временем стали классическими в советской бюрократии бесчисленные отчеты, доклады с мест, опускание директив и указаний, создание кадровой номенклатуры и концентрация назначений в Центре, усиление засекреченности самых различных сфер деятельности, дошедшей со временем до абсурда, попытки решать возникающие проблемы с помощью все новых и новых ведомств, формирование нескольких уровней и слоев контрольных механизмов, расширение функций подавления соответствующих органов пролетарской диктатуры и т.д. Сталин раньше других стал "профессором бюрократии". Даже в обыденном понимании он быстро усвоил обычную уловку бюрократов - их недоступность. Хотя ещё в 1922 году Пленум ЦК определил дни и часы, когда генсек должен принимать просителей, Сталин быстро забросил это малоинтересное для него занятие. Вот пример. Енукидзе получил письмо от Малиновской (инициалов в документе нет), одной из сотрудниц центрального аппарата, уволенной со службы. Она пишет:
"Авель Сафронович!
…Я, снятый со службы человек… у всех под подозрением. Кто меня знает, в отъезде: Серебряков, Семашко, Рыков. К тов. Сталину нельзя проникнуть (выделено мной. - Прим. Д. В. ). Помогите мне, Авель Сафронович, выйти из этого невыносимого положения, я не подведу Вас…
Малиновская.
Мой телефон 2-66-93.
19.XII-24 год"{1111}.
Это, конечно, лишь одна грань бюрократии, далеко не главная, но закрытость, недоступность, божественная удаленность Сталина от людей обозначались ещё в те далекие годы. Можно даже сказать, что он, тот, каким мы его знаем сегодня, в огромной степени есть порождение бюрократии, её зловещий плод. Бюрократии был нужен вождь типа Сталина, а ему - железная бюрократическая машина.
Когда Ленин уже был болен, он в ряде своих распоряжений, но особенно в последних письмах, пытался начать серьезную борьбу с засильем бюрократии, которая в апогее единовластия Сталина станет тотальной. Он увидел опасность не только в количественном росте бюрократии, по отношению к которой не стеснялся в выражениях ( "чиновничья саранча", "бюрократическая крыса"), а прежде всего в подмене аппаратом народовластия. Какие видел Ленин пути блокирования и ограничения её влияния?
Он многое связывал с социальным составом управленческого аппарата, настаивая на усилении рабочей и крестьянской прослойки. Но сегодня мы знаем, что это не могло ослабить хватку бюрократического монстра. Вся наша нынешняя бюрократия, например, "плоть от плоти своего народа", в ней нет представителей эксплуататорских классов, лиц, как бы сказали раньше, внушающих опасения из-за своего социального происхождения. Ленин возлагал надежды и на чистку партии, чтобы избавиться от тех её членов, которые "не только не умеют бороться с волокитою и взяткой, но мешают с ними бороться"{1112}. Можно себе представить, в какой ужас пришел бы Ленин, если бы ему сказали, что через шесть-семь десятилетий в Союзе республик, который он создал, будут явления, подобные рашидовщине, чурбановщине, кунаевщине и многие другие. Чистота "аппаратных рядов" нужна не больше, чем чистота всего общества. При этом главную ставку Ленин делал как будто бы верно: на реальное участие людей труда в управлении государством, на контроль за исполнительной властью, на расширение гласности, на повышение общей культуры всего народа. Не народ должен зависеть от аппарата, а, наоборот, аппарат от народа. Ленин с горечью писал: "Законов написано сколько угодно! Почему же нет успеха в этой борьбе! Потому, что нельзя её сделать одной пропагандой, а можно завершить, только если сама народная масса помогает"{1113}. Все это верно. Но, думается, сегодня мы должны признать, что при монополии одной партии это никогда не могло дать должных результатов. Бюрократия - кровное детище коммунистической Системы.
Условно можно сказать, что во второй половине 20-х годов возникли и существовали две альтернативные концепции. Одна - её олицетворял Бухарин - исходила из достаточно умеренных темпов развития (как индустриализации, так и кооперирования), а вторая - ставка на беспрецедентный скачок в промышленности и сельском хозяйстве. В лице Сталина эта альтернатива нашла наиболее полное выражение. Осуществить такой скачок едва ли было возможно, опираясь лишь на экономические методы. Здесь необходимы административно-силовые приемы, которые с неизбежностью рождали, насаждали, упрочивали широкий бюрократический слой. Поскольку решить эти задачи планировалось главным образом за счет крестьянства, насилие было как бы предопределено, как бы запрограммировано. Можно предполагать, что принятие каких-то административных мер, но, разумеется, не репрессий, было на определенном этапе предопределено стратегией большевиков. Сталин руководствовался ленинским положением: "Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы ещё вернемся к террору и к террору экономическому"{1114}. Русские якобинцы не могли обходиться без террора.
* **
Сталин, безжалостно сломив сопротивление своих оппонентов, сделал ставку на силовую альтернативу. А она уже автоматически стала быстро создавать бюрократическую систему. Ставка на внеэкономическое принуждение создала "сословие", которое прямо не зависело от количества и качества продукции, но в огромной мере зависело от политических установок. Бюрократия также автоматически поставила на первый план идеологические и политические рычаги воздействия на массы и лишь где-то на втором-третьем плане - экономические. Социализм быстро утратил даже слабые черты демократии. Нужно сказать, что многие лидеры большевиков с самого начала ориентировались на диктатуру без демократии. Троцкий в 1922 году писал, что, "если бы русская революция, при зыбкости социальных отношений внутри, при крутых и всегда опасных переменах извне, связала себя путами буржуазного демократизма, она давно бы уже лежала на большой дороге, с перерезанным горлом". О социалистической демократии он пока и не говорил, считая, что её можно осуществлять лишь тогда, когда пожар революции перекинется на другие страны. Поэтому, продолжал Троцкий, "когда мы расстреливаем врагов, мы не говорим, что это поют эоловы арфы демократии. Честная революционная политика прежде всего исключает пускание массам пыли в глаза"{1115}. У большевиков, "замешенных" на идее диктатуры пролетариата (прийти тогда к власти иначе было, видимо, нельзя), существовала популярная установка на силовое разрешение чрезвычайно сложных проблем. Радикализм был визитной карточкой революционности. К великому несчастью для русской революции, история остановила, вопреки интересам будущего, свой выбор на Сталине - идеальной кандидатуре "певца" и "творца" бюрократии и террора.
Ограниченность и слабость борьбы с бюрократизмом в 20-е годы, когда ещё было живо ленинское окружение, объяснялись не только узостью этой программы, но и поверхностным пониманием её сути. Впрочем, в обыденном сознании и до наших дней под бюрократией понимается лишь волокита, казенщина, формализм, бумаготворчество, канцелярщина. А тогда даже многие вожди революции понимали бюрократизм именно так. Троцкий, выступая на III Всесоюзном совещании рабселькоров 28 мая 1926 года, вначале излагал как будто верную мысль: "Бюрократизм у нас есть, и жестокий. Вытекает он из некультурности, вытекает он из неумелости, из целого ряда исторических и политических причин"{1116}. А затем он свел бюрократизм к достаточно узкому феномену угодничества, приспособленчества, консерватизма традиций и т.д. Все это так, но глубинная суть бюрократизма - подмена народовластия всесилием аппарата, который становится неподконтрольным массам, - не вскрывалась.
Коренная особенность бюрократизма сталинского типа заключается в том, что он становится тотальным. В чем это выражается? По его неписаным законам начинают действовать все государственные, партийные, судебные органы, общественные организации. Бюрократия их как бы синтезирует в нечто общее, вязкое, всепроникающее, цепкое, неуязвимое. Каждый орган, элемент системы, отдельный человек мог делать лишь то, что предписано, разрешено, указано. В этой системе господствует власть "указаний", "директив", "постановлений"; она несет угрозу наказания, осуждения, остракизма; поощряет самоотверженных исполнителей и бдительных чиновников; в конце концов все это принимает вид коллективной бюрократии. Тотальная бюрократия независима от экономической целесообразности. Ее культ - всесильность аппарата. Ведь ещё до недавнего времени у нас было так: плохо со снабжением овощей - создается министерство овощепродуктов. В печати появилось несколько критических замечаний о плохой упаковке продуктов, промышленных товаров - создали НИИ тары. Ухудшилось качество промышленной продукции - создали над заводским ОТК целую систему госприемки. Чем больше издается постановлений о сокращении управленческого аппарата, тем он быстрее растет. Но с административной системой бороться административными методами бесполезно. Без применения экономических, социальных и политических методов вылечиться от бюрократии нельзя. Тем более что она исключительно многолика: от бесчисленных званий, степеней, чинов, рангов до загадочной иерархии высших эшелонов, где часто за необъятной коллегиальностью и бесчисленными иерархическими ступенями невозможно найти конкретного "ответчика". Сталин и его окружение отлаживали эту систему долго, тщательно, настойчиво, жестоко.
Нужно сказать, что бюрократическая система, постепенно формируясь, воспитывала в соответствующем духе все общество. Люди стали её частью. Более того, они привыкали к ней, и в её "отлаженности" многие по сей день видят "преимущества" социализма. Вопрос этот непрост. Было бы неверным отрицать все, что достигнуто нами в социальной, культурной жизни страны. Всеобщая занятость, гарантированное социальное обеспечение, хотя и на очень низком уровне, всеобщее образование довольно невысокого качества, приобщение широких масс к азам духовной культуры, бесплатное, но и малоудовлетворительное медицинское обеспечение, низкие цены на предметы первой необходимости, исключительно невысокая стоимость за проживание в малоудобных государственных квартирах, по сути бесплатное (символическая оплата) нахождение детей в пионерских лагерях, детских садах и яслях, целый ряд других определенных социальных завоеваний советского народа. Очень большой популярностью в народе пользовались акции правительства по снижению цен на продовольственные и промышленные товары. Пусть все это было манипулирование состоянием народа на уровне чуть выше понятия всеобщей бедности, но сама видимость постепенного, но неуклонного продвижения вперед поддерживала людей.
Я совсем не хочу объяснить это "успехами" сталинского руководства. Но самоотверженный, тяжелый труд советских людей не мог не давать определенных плодов. В обществе благодаря страху не было широкой и всепроникающей коррупции, морального разложения руководителей, во весь голос заявивших о себе через два-три десятилетия после смерти Сталина. Общая атмосфера была такой, что могло сложиться впечатление о нравственном здоровье и социальном благополучии общества. Тотальный бюрократический "порядок" как бы устраивал и широкие массы населения. По нескольким причинам. В сталинское время выросло уже несколько поколений. Они не знали другого социализма, как и не знали, в результате прочного идеологического занавеса, реальной картины жизни в другом мире. Подавляющее число людей искренне верили в беспросветность жизни рабочих в капиталистическом мире, в их непрерывное "относительное" и "абсолютное" обнищание, наслышались о свирепых тюремных нравах в государствах Запада, о полном превосходстве СССР над "свободным миром" почти по всем параметрам. Такое ложное представление было устойчивым, и оно всячески поддерживалось и мощным пропагандистским аппаратом.
Нельзя не сказать, что тотальный бюрократизм для людей, которых воспитывали в духе несвободы, лжи и закрытости, по-своему удобен. Да, именно удобен: в жизни все расписано, определено, установлено. От работы, твердого заработка до того, по какому поводу выражать восторг и восхищение, когда и что сеять, какой рапорт готовить "наверх" и т.д. Система заботилась обо всем: давала окончательную оценку тому или иному произведению, фактам истории и современности, однозначно определяла, что хорошо и что плохо, с самого начала знала, что то или иное решение, выступление "вождя" являлось историческим. Она же обеспечивала в значительной мере уравнительное распределение. Тотальный бюрократизм одинаково удобен как для исполнителей, "винтиков", так и для руководства на всех уровнях. Система способствовала формированию уравнительного, элементарного мировоззрения. Расширение роли общественных фондов наряду со многим положительным часто уравнивало людей вне зависимости от их вклада в общее дело. На первый план все больше выдвигался не конечный результат труда, а должность, положение, ставка, попадание в номенклатуру. Профессор Оксфордского университета Алекс де Жонж в своей книге "Сталин и создание Советского Союза" высказал верное наблюдение о том, что диктатор создал совершенную тотальную пирамиду правления в целом: "…ни у кого не было возможности поправить своего начальника. Каждый начальник становился маленьким Сталиным по отношению к своим подчиненным. Каждый обращался плохо с теми, кто был ниже его, косил взглядом на равных себе и льстил всем, кто был выше"{1117}.
. Миф о Сталине, будь то темный или светлый, необходим современной бюрократической системе, которая во многом стала коррумпированной, поэтому ищет для своего сохранения и воспроизводства различные способы оправдания. Еще в 70-90-е годы многочисленными исследованиями было показано, что фигура Сталина была вершиной огромной бюрократической системы, номенклатурного класса, партийно-хозяйственного аппарата. Харизматизация лидера, "культ личности", как у нас его назвали, в ослабленной форме сохранились в дальнейшем в отношении к любому первому человеку советского государства. Такая тенденция существует и сейчас. Так что оживление интереса к фигуре Сталина у нас будет до тех, пока в обществе будет сохраняться миф о Сталине. Сейчас он развивается, следовательно, в обществе усилилась харизматизация политических лидеров. Поэтому миф о Сталине исчезнет лишь тогда, когда наше сознание будет реалистичным, не склонным к мистификации истории в идеологических целях

Вадим Белоцерковский пишет о людоедской политике Сталина даже по сравнению с другим людоедом Гитлером:
В прошлом году В. Путин в связи с празднованием 60-тилетия победы в Великой отечественной войне сообщил, что общее число жертв советского народа в той войне составляет 27 миллионов человек. И мы вели войну только на одном фронте.
Германия, проиграв войну, которая длилась для нее 6 лет и шла на трех фронтах, потеряла немногим более 7 миллионов человек. 5,3 миллиона на фронтах, из коих 2,7 миллиона (51,6%) на Восточном фронте, и около 2 миллионов - в тылу.

                **********************************************
                ***********************
                ******
                **

Частная собственность есть переходный этап в правовом, экономическом и психологическом развитии человечества, обязательный для этапа капитализма.
Тот, кто не научился защищать себя и свою собственность, тот не в состоянии защитить и общие интересы.....Рецензия на «Частная собственность» (Сибирината) Сергей Белашов 25.09.2012 22:46

Пролетарии не имеют собственности - отсюда они не в состоянии защитить свои интересы. Логично. Булыжник - оружие пролетариата (памятник в Москве,бронзовая копия в парке Декабрьского восстания, скульптор  И. Д. Шадр)
Отсюда коммунизм - это общественный строй, в котором нет частной собственности, нет (за ненадобностью) партии, нет классов, кроме статистов, выполняющих роль бюрократии, всё обобществлено бюрократией, которая только она в состоянии защитить. Значит мы сейчас живём при коммунизме.

Примечание 1.
Эти  руководящие коммуняги до сих пор  не поняли что такое коммунизм, представляя его райскими кущами из Библии. В конце они получают то, что и хотели: голых развлекающихся баб и педофилов без потомства.
Большинство властвующей братии стремится попасть в земной рай (навязанный нам попами и теортиками "измов") и чтобы достичь его они готовы на будущие революции и контрреволюции. Нижним слоям внушается безропотное существование и в награду обещают внеземной рай, отделив гниюший труп от души.
"Бездна падения в рае? Интересная мысль"-Дон Борзини,   26.06.2012 10:24 

А если пролетариям  честно сказать, что при  материалистическом марксовом  коммунизме надо будет всё время пахать (неважно где) до глубокой старости, даже если не будет антагонистических классов, то нахер им он нужен.
«Если гражданское объединение христиан возникнет, то для начала следует сформулировать подход к трем проблемам: тематике достоинства человека, тематике справедливости и тематике субсидиарности (идея субсидиарности уходит корнями в основы христианского социального учения: примат свободы личности как личности, созданной по образу и подобию Божию, и всеобъемлющее право на собственность. Человек не может быть свободным без владения частной собственностью, которая обеспечивает ему независимость, позволяет строить жизнь по своему усмотрению. Из этого вытекает постулат, что общество не вправе лишать человека самостоятельности в достижении целей, которых он может добиться собственными силами. — С.С.), понимаемой как жесткая децентрализация, большая самостоятельность городских общин и вообще любых сообществ... Между тем, христианские демократы Европы едва ли не главное свое оружие видели в расширении правовых позиций как в Церкви, так и в обществе в целом. Значение права как политической нормы там постоянно возрастало, ибо без исполнения Закона не может быть не только никакого христианства, но и никакой демократии.»  Христианская демократия в России как вызов для христиан. 17 ФЕВРАЛЯ 2012 г. СВЕТЛАНА СОЛОДОВНИК

Примечание 2.
Российский капитализм издыхает
Сергей Белашов
Российский феодально-теократический капитализм издыхает в конвульсиях маразматической Думы партии Единая Россия.
© Copyright: Сергей Белашов, 2012
Свидетельство о публикации №21209280653

Рецензия на «Частная собственность» (Сибирината)
Частная собственность есть переходный этап в правовом, экономическом и психологическом развитии человечества, обязательный для этапа капитализма.
Тот, кто не научился защищать себя и свою собственность, тот не в состоянии защитить и общие интересы.
Сергей Белашов 25.09.2012 22:46

Пролетарии не имеют собственности - отсюда они не в состоянии защитить свои интересы. Логично.
Отсюда коммунизм - это общественный строй, в котором нет частной собственности, нет (за ненадобностью)партии,нет классов, кроме статистов, выполняющих роль бюрократии, всё обобществлено бюрократией, которая только она в состоянии защитить. Значит мы сейчас живём при коммунизме.
Пенхаус   29.09.2012 00:25   •   Заявить о нарушении правил / Редактировать / Удалить

Добавить замечания
У христиан не было частной собственности. Уставом многих монастырей частная собственность запрещена для монахов. Христианство существует более 2000 лет, но никто из людей никогда не выполнял его заповеди в полном объеме.
В ваших выводах умышленно заключена логическая ошибка.
Сергей Белашов   29.09.2012 13:14   Заявить о нарушении правил / Удалить

Какая из Ваших?
Пенхаус   29.09.2012 22:14   Заявить о нарушении правил / Удалить

"Тот, кто не научился защищать себя и свою собственность, тот не в состоянии защитить и общие интересы.Сергей Белашов 25.09.2012 22:46

Пролетарии не имеют собственности - отсюда они не в состоянии защитить свои интересы. Логично.
Отсюда коммунизм - это общественный строй, в котором нет частной собственности, нет (за ненадобностью)партии,нет классов, кроме статистов, выполняющих роль бюрократии, всё обобществлено бюрократией, которая только она в состоянии защитить. Значит мы сейчас живём при коммунизме."
Пенхаус 29.09.2012 00:25

- Разница между защитой собственных интересов и защитой общих интересов существует?
Не нужно подменять понятия. Это демагогический прием.
В соответствии с Ленинским определением классов, данных в работе "Великий почин" сказано:
"классы это группы людей, различающиеся
1. по месту в системе общественного производства,
2. по отношениям к средствам производства,
3. по роли в организации труда,
4. по способам и
5. размерам получения доли общественного богатства, которым они располагают.
Классы это такие группы людей, из которых одна может присваивать себе труд другой, благодаря различию их места в укладе общественного хозяйства».

- Из этого следует, что человеческое общество всегда делится на классы, социальные группы, имеет свою иерархию. Маркс и Энгельс не были знакомы с психологией и социальной психологией, посколкьу ее еще не было. Поэтому коммунизм это не бесклассовое общество, а общество в котором классы не являются антагоническими, не эксплуатируют и не присваивают труд друг друга.
Либо вы не владеете логикой, либо любите демагогические приемы для запутывания логических умозаключений.
Сергей Белашов   30.09.2012 18:56   Заявить о нарушении правил / Удалить

Поэтому коммунизм это не бесклассовое общество, а общество в котором классы не являются антагонистическими, не эксплуатируют и не присваивают труд друг друга.Сергей Белашов
Окей. Принято.
Отсюда пожалуйста поподробнее. Так какие классы в коммунизме Вы представляете.
Пенхаус   30.09.2012 22:10   Заявить о нарушении правил / Удалить


- Разница между защитой собственных интересов и защитой общих интересов существует?-Белашов
- Собственные интересы представителей класса и общие интересы всего класса в среднем (по популяции) неразрывно связаны.
Пенхаус   30.09.2012 22:15   Заявить о нарушении правил / Удалить


Похоже (не в обиду будет Вам сказано) Вы не имеете представление о коммунизме, предложенным  Марксом, потому что этот строй  расплывчат в вашем представлении.
Самое большое, что вы можете воспроизвести - это "госкапитализм" брежневского  периода, который имел черты конституционной  монархии из  Болтливых Дворян-Партии, ограниченный Советами, профсоюзами и другими  общественными  организациями.
Брежневский строй воспроизведён Ельциным в худшем исполнении, а современники воспроизводят черты  сталинского госкапитализма 30 х годов, принимая  сталинские законы против гласности Яковлева периода Горбачёва (Горбачев был по словам Яковлева  против гласности сравнимой с наступившей позже   интернет свободой,  отсюда  непонимание его речей  пролетариями СССР) с надеждой реанимировать репрессивный аппарат из Армии периода Тухачевского  и Органов Внутренних Дел периода Ягоды и Ежевщины.

Но меня не интересует современный период, трактуйте его по вашемцу желанию в любом направлении. Меня интересует понятие коммунизма в вашем представлении, постарайтесь его обрисовать подробно как это сделал Фёдоров    ( АГАФОНОВ Анатолий Федорович псевдоним Анатолий Федоров http://proza.ru/avtor/nabat35 )(мир праху его и я его помню как искреннего человека).
Пенхаус   30.09.2012 22:45   Заявить о нарушении правил / Удалить

Марксистский листок №1 (40) февраль 1998 г. Журнал "Просвещение" №2 (10) стр.26 1999 г.
автор БЕЛАШОВ СЕРГЕЙ ИЛЬИЧ тел.900-86-29
Тезисы для конференции по рукописи народного депутата Моссовета 21 созыва
Белашова Сергея Ильича Москва 1996г. Москва
"Перестройка"- апофеоз мелкобуржуазного социализма в СССР.
С 1986г. с Решений 27 съезда КПСС, партия перестала быть пролетарской, стала именоваться партией всего народа, государство перестало быть государством диктатуры пролетариата.
Руководство в КПСС захватила фракция мелкобуржуазного социализма.
"Манифест коммунистической партии" в разделе "мелкобуржуазный социализм" дал характеристику этому "социалистическому" движению:
"стремление восстановить старые средства производства и обмена, старые отношения собственности, вновь насильственно втиснуть современные средства производства и обмена в рамки старых отношений собственности.
Это одновременно и реакционный и утопичный мелкобуржуазный социализм".
По статистике на 27 съезде КПСС из 5 тыс. делегатов:
рабочих-34%,
руководителей различных рангов- 48%,
интеллегенци-5,4%.
На 19 партконференции в 1988г. делегатов:
рабочих-32%,
руководителей-42%,
интнеленгенции-8,7%.
В соответствии с Ленинским определением классов, данных в работе "Великий почин" сказано:
"классы это группы людей, различающиеся
1. по месту в системе общественного производства,
2. по отношениям к средствам производства,
3. по роли в организации труда,
4. по способам и
5. размерам получения доли общественного богатства, которым они располагают.
Классы это такие группы людей, из которых одна может присваивать себе труд другой, благодаря различию их места в укладе общественного хозяйства».
В газете "Экономика и жизнь"№ 47 за 1990г. население СССР поделилось на 3 группы по доли жизненных средств, присваиваемых из общегосударственного кармана.
"Пролетарии"- со средним душевым доходом до 100руб на человека, составляющие
38,7% населения, отдающие государству весь свой прибавочный продукт.
"Демократы"- со средним душевым доходом от 100 до 200 руб., составляющие
54% населения, отдающие часть своего прибавочного продукта.
"Советские буржуа" - со средним душевым доходом свыше 200 руб., составляющие
6,7% населения, руководители общественного производства, присваивающие прибавочный продукт других групп населения.
В советском обществе к 1990г сформировалась новая буржуазия, умудрившаяся научиться паразитировать и при советской власти, захватившая в свои руки весь партийный аппарат КПСС, вставшая во главе всего общественного хозяйства страны, присвоившая себе право распоряжаться государственными средствами производства, присвоившая себе право распоряжаться всем общественным богатством страны и право присвоения лично себе огромной доли общественного богатства, созданного всеми трудящимися СССР.
КПСС перестала быть партией рабочего класса, она стала партией новой буржуазии.
Общество вновь разделилось на три класса: производителей, управленцев, правителей.
Вновь на первый план вышло социально-биологическое деление общества
на 15% альтруистов-коммунистов,15% индивидуалистов-паразитов, и остальных, колеблющихся между ними. Выборы подтвердили это деление общества. Молчаливое большинство не пришло на выборы. Голоса пришедших на выборы разделились пополам.
Система селекции серости при которой высший назначал низшего глупее себя, чтобы он не занял его места в системе служебной иерархии, привела к вырождению правящего класса.
Кризис общества связан с кризисом кадровым в управлении страной.
Этот кризис наложился на объективный кризис, связанный с переходом страны от индустриального общества к новой эпохе информационного общества.
Управленческий класс пришел на смену классу правящему, одряхлевшему за последние 50 лет непрерывного правления. Но сам управленческий класс благодаря существовавшей системе селекции серости оказался неспособен удержать в руках государственный механизм, в силу такой же интеллектуальной деградации.
По проведенным мною социологическим исследованиям в микрорайоне "Бескудниково" проживает:
36% семей рядовых рабочих,
31%семей рядовых интеллигентов,
17% семей начальников различных рангов,
8% рядовых торговых работников на 1988 г.
Именно 25% этих семей (17%+8%=25%) поддержали Ельцина на выборах - это начальники и торгаши. Именно из них рекрутируются предприниматели, новые русские, челноки.
Вымирают только семьи рабочих.
По этим же исследованиям процент лидеров из этих социальных групп среди
детей и молодежи распределен также:
39% ребят - лидеров из семей рабочих,
25% ребят - лидеров из семей рядовых интеллигентов,
16% ребят - лидеров из семей начальников различных рангов,
10% ребят-лидеров из семей рядовых торговых работников.
При равных стартовых возможностях руководящие должности в стране должны
занять объективно выходцы из семей рабочих и рядовой интеллигенции, однако правящий класс этого допустить не может, он хочет оставить теплые места для своих отпрысков, обладающих только на 16% организаторскими способностями.
Именно поэтому правящий класс старается создать дополнительные трудности для получения образования выходцам из низших производящих слоев общества с помощью введения платы за обучение, на которую средств нет у низших слоев, либо создать особые привилегированные условия для своих отпрысков, готовя для будущих поколений деградацию организаторских способностей управленческого и правящего слоя.
Создаются условия для направления энергии лидеров из низших слоев в криминальные структуры с целью их дальнейшей ликвидации, как конкурентов лидерам из правящих слоев используя государственную машину.
В средствах массовой информации для низших слоев общества пропагандируется различные извращения.
Для высших - пропагандируется здоровой образ жизни.
В умышленно разрушаемом советском обществе с этой целью пропагандировалось искусственное снижение интеллектуального уровня для выходцев из семей рабочих и рядовых интеллигентов, путем перевода инженеров в рабочие, с целью ликвидации конкурентов для отпрысков номенклатуры, занимавших места в управленческих структурах.
Разжигание национальной розни между лидерами - выходцами из производящих
слоев общества для взаимоуничтожения лидеров различных национальных групп по
принципу - разделяй и властвуй.
С помощью средств массовой информации пропагандируются ложные пути выхода общества из кризиса с целью пустить по ложному пути общественное мнение для дальнейшего удержания у власти правящего класса.
С помощью специально подготовленных провокаторов организуются псевдореволюционные организации трудящихся, заводя их в тупик и организуя склоки между лидерами, гоняя их по идеологическому кругу.
У России все равно остается только четыре пути ускорения перехода к новому постиндустриальному обществу, ОБЩЕСТВУ ИНФОРМАЦИОННОМУ.
Это инвестиции для развития информационных технологий
1. за счет захватнических войн,
2. за счет колоний,
3. за счет залезания в долги у более развитых стран,
4. за счет собственных ресурсов путем экономии средств (ликвидации перекупщиков, непроизводительных паразитических классов и групп, научного планового ведения народного хозяйства) т.е. социалистического пути.
Афганистан-первый путь, Чечня- второй путь, нынешняя политика третий путь, Сталинская индустриализация - четвертый путь. Что выберет Россия?
Белашов С.И.
Сергей Белашов   01.10.2012 11:12   Заявить о нарушении правил / Удалить


Окей (юшки по Задорному). Не принято. Зачем Вы написали то, что не относится к вопросу? Мы не дети и не стараемся поссориться, а желаем понять пожелания друг друга, так как возможно, что Ваши пожелания настолько призрачны, что не следует пролетариям к ним стремиться. Или ВЫ так и будете талдычить на каждом шагу коммунизм, коммунизм, коммунизм – это реальный рай (из голых проституток и педерастов, гомосексуалистов с единственной яблоней посередине и стучащими дьяволу ангелами)? На что многие из нас, живших и работавших на производстве в период развитого социализма теперь можем сказать и потребовать, чтобы этого лживого строя не было, как и предыдущих людоедских ленинско-троцкистко-сталинских режимов и современной дерьмократии.
Отсюда, пожалуйста, поподробнее. Так какие классы в коммунизме Вы представляете (и чем они будут заниматься)?
Пенхаус   02.10.2012 22:05   Заявить о нарушении правил / Удалить

Я дал статью, подтверждая, что с марксизмом згнаком хорошо. В статье четко указаны классы на которые поделилось советское общество к 1988 г. Это классовое деление сохранилось и в бюрократическо-фашистском обществе россиянии.
При коммунизме общество также поделится:
1. по месту в системе общественного производства,
2. по отношениям к средствам производства,
3. по роли в организации труда,
4. по способам и
5. размерам получения доли общественного богатства, которым они располагают.
Со временем критерии:
4. по способам и
5. размерам получения доли общественного богатства, которым они располагают
ОТПАДУТ. Остальные останутся.
Останутся класссы руководителей, надсмотрщиков-контролеров и рядовых работников.
Человек есть животное социальное и иерархический инстинкт с разделением труда никто отменить не в состоянии, поскольку способности у людей разные.
Сергей Белашов   03.10.2012 11:41   Заявить о нарушении правил / Удалить

Окей=синоним русского "предельно понятно", а не "хорошо".
Останутся класссы руководителей, надсмотрщиков-контролеров и рядовых работников. Сергей Белашов.
Тюрем-то сколько будет? Тюрем и колоний. Или воспитывать будем на российском куске Антарктиды как сделали Англичане, не пожелавшие всех осужденных карать смертью, заселяя ими Австралию?
Или Вы против такого коммунизма (останутся классы руководителей, надсмотрщиков-контролеров и рядовых работников)?
С почтением за искренность.

Пенхаус   03.10.2012 23:15   Заявить о нарушении правил / Удалить

             ********************************************************
                ***************************************
                ***************
                ****
Весь объем управления национализированной экономикой одному азиатскому способу производства деспоту - диктатору-вождю - национальному лидеру осуществить физически не под силу, поэтому он вынужден заводить над экономическим  базисом пирамидальную бюрократическую управленческую надстройку.  Базис же постоянно многоукладен, включая:

           Государственно-бюрократический общинный уклад
            (уничтожен в  октябре 1917 национализацией),

         Государственно-бюрократический рабовладельческий уклад
           (воспроизведён в тюрьмах и в теневой экономике),

            государственно-бюрократический феодальный уклад,

            государственно-бюрократический буржуазный уклад.

В последующих формациях один из укладов становится доминирующим.
А мы же после 1917 года вернулись к государственно-бюрократическим укладам азиатского способа производства с обязательной для них надстройкой, во главе которой стоит неизбежный для нее деспот азиатского типа. Классическим представителем такого деспота и был Сталин. Возможно, именно потому и классическим, что сам был азиатом.
   

               Государственно-бюрократический феодальный уклад.
              Критерием стоимости товара  становится МИРОВАЯ цена.
                Сергей Белашов. Стоимость и зарплата.
                Copyright: Сергей Белашов, 2012
                Свидетельство о публикации №212040310
         Стоимость можно определить только через МИРОВУЮ рыночную цену товара.
Дмитрий Катаев <kataevdi@gmail.com>
В моральном плане мне очень близки идеалы коммунизма. К сожалению, в обозримой исторической перспективе они недостижимы. Стану коммунистом, если получу содержательные ответы на  3   вопроса:
1) Социалистический строй - это монополия бюрократии на средства производства. Мы (материалисты) понимаем, что эта монополия обязательно порождает монополии на все остальное - политику, идеологию, культуру и т.д.
Монополия неизбежно загнивает (по Ленину) и проигрывает, в частности, в производительности труда  (по Ленину), которая является решающим фактором в соревновании систем (по Ленину). Что здесь не верно?
2) Практика - критерий истины. Ни одно "социалистичесое" государство не просуществовало исторически долго. Почему же новое социалистическое государство будет более успешным? А ведь цена эксперимента - колоссальная.
3) Эксплуатация основана на договоре между самостоятельными людьми (собственником-управляющим и наемным работником). Кто и на каком основании вправе ограничить свободу  заключения такого договора?
Я не первый раз задаю эти или подобные вопросы, но ни разу не получил содержательного ответа.
С уважением,
Дмитрий Иванович Катаев, либерал,  демократ, оппозиционер.



Белашов.
Капитализм характеризуется естественным стремлением к удовлетворению животных инстинктов,
удовлетворение которых возможно зависит от прибыли предпринимателя (бизнесмена), стремящегося  к максимальной прибыли, что приводит к перетеканию его капитала в отрасли производства, где изымается большая прибыль.
Прибыль же больше там, где выше производительность труда.
В свою очередь повышение производительности труда требует развитие науки.

При советском социализме прибыль (наценка)  планируется Властью.
Власть, руководители и участники производства в производственный прибыли не заинтересованы, от ее увеличения их доходы не увеличиваются.
Их не толкает животный инстинкт на увеличение прибыли и производительности производства, от которой прибыль зависит.
Их толкает животный инстинкт, направленный на увеличение своих доходов и своего социального статуса, от которого зависит доход бюрократа,  зависит только от расположения начальства.
У Власти и начальства отсутствует стимул к увеличению производительности труда.
Капитал не перетекает в отрасли производства, где выше производительность труда, а значит и прибыль увеличивается.
Наступает экономический застой и отсталость.  Что было характерно для СССР, находящегося постоянно в догоняющих капиталистические страны.
Мало этого, часть населения в СССР с развитым творческим инстинктом (животный инстинкт ориентации), толкающим к изобретательству, не только не поощрялась начальством, но и всячески преследовалась, поскольку создавала рискованные изменения в производстве, мешая спокойной, размеренной накатанной бесстрессовой начальственной бюрократической жизни.

Стоимость можно определить только через МИРОВУЮ рыночную цену товара.
При социализме критерием стоимости становится МИРОВАЯ цена.
Ошибка советских экономистов в выборе критерием стоимости и цены товара  - издержек, в то время как критерием должна быть МИРОВАЯ цена товара.
Читайте внимательнее Сталина:
"Беда в том, что наши хозяйственники и плановики за немногим исключением, плохо знакомы с действием Закона стоимости, не изучают их и не умеют учитывать их в своих расчетах.
Этим, собственно и объясняется та неразбериха, которая все еще царит у нас в вопросе о политике цен….
…Наши хозяйственники и плановики внесли предложение, которое не могло не изумить членов ЦК, так как по этому предложению цена на тонну зерна предлагалась почти такая же, как цена на тонну хлопка, при  этом цена на тонну зерна была приравнена к цене на тонну печеного хлеба…
… хлопок стоит дороже, чем зерно, о чем свидетельствуют также МИРОВЫЕ цены на хлопок и на зерно……Мы разорили бы хлеборобов и остались бы без хлопка".



Радий.
Совершенно верно. Сталин отказался от "старых" понятий, выработанных классической политической экономикой. Он отказался от таких понятий , как "стоимость", "прибавочная стоимость", "стоимость рабочей силы" и т.п.
Сталин признавал действие закона стоимости, но ограничивал его действие товарами "личного потребления", то есть спросом.

Белашов.
Это простая логика стоимости труда и цены рабочей силы, являющейся только 10-й частью этой стоимости труда у пролетариев физического труда и 0,01 и меньшей  частью этой стоимости труда у пролетариев умственного труда.

Радий.
Я ж говорю, критику программы немецкой рабочей партии Ф. Лассаля, устроенную К. Марксом в "Готской программе"  относительно намерений ввести "железные законы заработных плат" используется русскими марксистами для оправдания  "железных законов заработных плат социализма" в СССР



Радий
Русские марксисты-ленинцы настолько привыкли к "экономии мышления", что делают выводы,  противоположные изложенному в написанном и разжеванном
01.04.2012, 11:20, "Пунтус В." <vipun@yandex.ru>
Всё, что  так долго и нудно описано Энгельсом можно сказать гораздо конкретнее и короче, а именно.
Прибавочная стоимость создаётся не столько ЖИВЫМ трудом наёмного рабочего, сколько ПРОШЛЫМ трудом всего общества (учёными, их учителями,  всеми работниками "надстройки", в том числе и чиновниками, организующми общество).Вот почему зарплата должна быть эквивалентна затраченной стоимости (или просто стоимости по Марксу) ЖИВОГО ТРУДА.
Но также надо учесть и то, что часть прибавочной стоимости создаётся УМЕНИЕМ квалифицированного рабочего, и эта часть прибавочной стоимости по праву должна принадлежать Рабочему. С другой стороны УМЕНИЕ есть плод ПРОШЛОГО ТРУДА всего общества, и в этой части этв часть прибавочной стоимости есть собственность ВСЕГО общества.

31.03.2012, 12:28, "Yanakhmetow Radiy"
yanakhmetow.radiy@yandex.ru
Ну, если вы настаиваете внимательнее читать Энгельса,  я вам предллагаю ко вниманию развернутую цитату из Анти-Дюринга, Отдел III: Социализм. Гл. IV Распределение. Может поймете,  в чем главная причина  распада СССР
"Мы уже видели выше ("Политическая экономия", гл. VI), что говорить о стоимости труда - значит впадать во внутреннее противоречие. Так как тру, при известных общественных отношениях, производит не только продукты, но и стоимости, а эти стоимости измеряются трудом, то труд также не может иметь особую стоимость, как тяжесть, в качестве таковой, не может иметь особый вес, или теплота - особую температуру. Но характерной особенностью всякого социального путаника, мудрствующего насчет "истинной стоимости", является утверждение, что в современном обществе рабочий получает неполную "стоимость" своего труда и что социализм призвать исправить это положение вещей. Для этого нужно было бы, конечно, прежде всего установить, что  такое стоимость труда; а эту последнюю ищут, пытаясь измерять труд не его адекватной мерой - временем, а его продуктом. Рабочий, с этой точки зрения, должен получать "полный трудовой доход" (234). Не только продукт труда, но и самый труд должен непосредственно обмениваться на продукт: час труда - на продукт другого часа труда. Но тут сразу же возникает "вызывающая большие сомнения" загвоздка.
Выходит, что распределяется весь продукт. Важнейшая прогрессивная функция общества, накопление, отнимается у общества и передается в руки отдельных лиц, на их произвол. Отдельные лица могут делать со своими "доходами" все что угодно, общество же, в лучшем случае, остается столь же богатым или бедным, каким оно было. Получается, что накопленные в прошлом средства производства были централизованы в руках общества лишь для того, чтобы в будущем все накопляемые средства производства снова раздробились, оказались в руках отдельных лиц. Так эта концепция попажает в вопиющее противоречие со своими собственными предпосылками и приходит к чистому абсурду. Живой труд - деятельная рабочая сила - обменивается на продукт труда. В таком случае он является товаром, так же как и тот продукт, на который он обменивается. А если так, то стоимость этой рабочей силы определяется вовсе не ее продуктом, а воплощенным в ней общественным трудом, следовательно, согласно современному закону заработной платы. Вот этого-то и не должно быть, говорят нам. Живой труд - рабочая сила - должен обмениваться на его полный продукт. Это значит, что он должен обмениваться не по своей стоимости, а по своей потреблительской стоимости; выходит, что закон стоимости действителен для всех других товаров, но по отношению к рабочей силе он должен быть отменен. Такова та, самая себя уничтожающая, путаница, которая скрывается за концепцией ".
"Обмен труда на труд, согласно принципа равной оценки", поскольку это выражение господина Дюринга вообще имеет какой-нибудь смысл, означает, что продукты равных количеств общественного труда обмениваются друг на друга. Это и есть закон стоимости - основной закон как раз товарного производства, следовательно, также и высшей его формы - капиталистического производства. Он прокладывает себе путь в современном обществе таким способом, каким только и могут прокладывать себе путь экономические законы в обществе частных производителей, то есть как слепо действующий закон природы, заключенный в  самих вещах и отношениях и не зависящий от воли и устремлений производителей. Возводя этот закон в основной закон своей хозяйственной коммуны и требуя, чтобы она проводила его вполне сознательно, г-н Дюринг делает основной закон существующего общества основным законом своего фантастического общества. Он хочет сохранить современное общество, но без отрицательных сторон. Он стоит совершенно на той же почве, что и Прудон. Подобно последнему, он хочет устранить отрицательные стороны, возникшие вследствие развития товарного производства в капиталистическое, выдвигая против них тот самый основной закон капиталистического рпоизводства, действие которго как раз и породило эти отрицатекльные стороны. Подобно Прудону, он хочет уничтожить действительные следствия закона стоимости при помощи фантастических.Но как бы гордо ни выступал наш странствующий рыцарь, наш современный Дон-Кихот на своем благородном Росинанте, "универсальном принципе справедливости", отправляясь в сопровождении своего бравого Санчо Пансы, Абрахама Энса, в поход для завоевания шлема Мамбринна - "стоимости труда", - мы все-таки сильно опасаемся, что домой он не привезет ничего, кроме занменитого старого таза для бритья (235)".Ф. Энгельс Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом. Москва, ИПЛ-1988, с. 316-318

30.03.2012, 20:42, "Sergei" belashov@freemail.ru
Белашов.
Невнимательно читаете Энгельса. Человек потребляет почти одинаковое количество товаров.
Расхождение может быть не более, чем в 2 раза. в зависимости от уровня физической нагрузки и массы тела человека. Остальное есть роскошь, вредящая здоровью самого человека.
"В обществе, организованном Социалистически, эти расходы несет общество, поэтому ему принадлежат и плоды, т.е. большие стоимости, созданные сложным трудом. Сам работник не вправе претендовать на добавочную плату. Из этого, между прочим, следует еще тот практический вывод, что излюбленный лозунг о праве рабочего на «полный трудовой доход» тоже иной раз не так уж неуязвим».Примечание 125.«Подобная критика лоссальянского лозунга о «полном», или «неурезаном трудовом доходе» содержится в 1 разделе работы Маркса «Критика Готской программы» (Маркс Энгельс изд2 т.19 стр.26-21)Энгельс "Антидюринг"

Радий
Сергей Ильич в данном случае занялся извращением Учения Маркса-Энгельса с помощью самих Маркса и Энгельса. То есть СИБ оправдывает и обосновывает уравниловку и политику минимизации заработной платы работников в СССР, включая запрет на забастовки и конкуренцию труда,  цитатами из работ основоположников научного коммунизма
На самом деле в "Антидюринге" Ф.Энгельс очень скрупулезно показал, что труд не имеет стоимости только потому, что труд (рабочее время) одного человека сам(о) по себе не может иметь большую стоимость, чем труд (рабочее время) другого человека. Отсюда распределение национального богатства в соответствии с некими, заранее, государством, установленными законами заработных плат, является бессмысленным занятием. И социалистам, которые действительно хотят освободить человеческую рабочую силу от ее положения товара, это очень важно понять. Труд более искусного работника будет всегда стоить больше, чем труд человека со средними способностями. И производство будет стимулироваться таким способом распределения, который позволяет всем членам общества как можно более всесторонне развивать, поддерживать и проявлять свои способности к труду.

30.03.2012, 19:17, "Sergei" Белашов.
Антидюринг. Ф. Энгельс.Отдел второй. Глава 5. Политическая экономия. Теория стоимости.«Но тогда стоимость определяется не заработной платой, а количеством труда; тогда класс рабочих доставляет классу капиталистов в продукте труда большее количество стоимости, чем получает от класса капиталистов в виде заработной платы, и тогда прибыль на капитал, подобно всем другим формам присвоения продуктов чужого неоплаченного труда, получает свое объяснение как всего лишь составная часть этой открытой Марксом прибавочной стоимости. Кстати о великом открытии, которым Риккардо начинает свой главный труд, говоря, что «стоимость товара зависит от количества труда, необходимого для его производства, а не от большего или меньшего вознаграждения, уплачиваемого за этот труд».«Стоимость, созданная часом труда двух работников, хотя бы одной и той же отрасли производства, всегда окажется различной, смотря по интенсивности труда и искусству работника».«В обществе частных производителей расходы по обучению работника покрываются частными лицами или их семьями; поэтому частным лицам и достается в первую очередь более высокая цена обученной рабочей силы: искусный раб продается по более высокой цена, искусный наемный рабочий получает более высокую заработную плату.В обществе, организованном Социалистически, эти расходы несет общество, поэтому ему принадлежат и плоды, т.е. большие стоимости, созданные сложным трудом. Сам работник не вправе претендовать на добавочную плату. Из этого, между прочим, следует еще тот практический вывод, что излюбленный лозунг о праве рабочего на «полный трудовой доход» тоже иной раз не так уж неуязвим».Примечание 125.«Подобная критика лоссальянского лозунга о «полном», или «неурезаном трудовом доходе» содержится в 1 разделе работы Маркса «Критика Готской программы» (Маркс Энгельс изд2 т.19 стр.26-21)
Энгельс "Антидюринг" Глава 5 Теория стоимости. "...стоимость какого-либо продукта определяется необходимым для его изготовления рабочим временем...Но тогда стоимость определяется не заработной платой, а количеством труда...что рабочий производит, и то, во что обходится его рабочая сила, - это вещи столь же различные, как то, что производит машина, и то, во что она обходится"Ф. ЭНГЕЛЬС «Анти-Дюринг», с. 201-202, М. Политиздат, 1988 «Но ведь труд есть созидатель всех стоимостей. Только он один придает предметам, находимым нами в природе, стоимость в экономическом смысле. Говорить о стоимости труда и пытаться определить ее – это все равно, что говорить о стоимости самой стоимости или пытаться определить вес не какого-нибудь тяжелого тела , а самой тяжести. Пусть читатель теперь сам судит о дерзости с какой господин Дюринг подсовывает Марксу утверждение будто рабочее время одного человека само по себе имеет большую стоимость, чем рабочее время другого, а стало быть и труд обладает стоимостью. Пусть читатель сам судит о дерзости, с какой это приписывается Марксу, который впервые показал, что труд не может иметь стоимости и почему именно не может иметь ее!Для социали(зма)стов, которы(й)е хо(че)тят* освободить человеческую рабочую силу от ее положения товара, очень важно понять, что труд не имеет стоимости и не может иметь ее. При таком понимании теряют почву все попытки регулировать будущее распределение средств существования как своего рода высшую форму заработной платы – попытки, перешедшие к господину Дюрингу по наследству от стихийного рабочего социализма.Отсюда как дальнейший вывод вытекает, что распределение, поскольку оно управляется чисто экономическими соображениями, будет регулироваться интересами производства. Развитие же производства стимулируется таким способом распределения, который позволяет всем членам общества, как можно более всесторонне развивать, поддерживать и проявлять свои способности»
Согласно Энгельса зарплата в СССР должна быть почти одинаковой у всех Сергей извращает факты насчёт зарплаты в СССР при Сталине. Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать беседу Сталина с немецким писателем Эмилем Людвигом. (см. Сталин, т.13, с. 104-123)
30 Mar 2012 17:26:58 +0400 от


Белашов.
Прекрасная статья.
Наконец, встретил марксиста. Махизм, мелкобуржуазный социализм, сталинизм и кризис сталинизма, отразился в работе Сталина "Экономические  проблемы социализма". <br /> Сталин близко подходит к пониманию стоимости, определить которую можно только на мировом рынке в виде мировых цен на мировые товары и строить экономику цен внутри СССР можно только опираясь на мировые цены.<br /> Согласно Энгельсу зарплата в СССР должна быть почти одинакова у всех работников, а прибавочная стоимость изыматься в пользу государства для развития его экономической мощи. Классический государственный капитализм. Но, при отсутствии влияния трудящихся масс на состав управленческих кадров, составивших новое дворянство, именуемое КПСС, привело к его распаду


Радий
О природе стоимости
ДЛЯ ЧЕГО ВАЖЕН МАРКСИСТСКИЙ АНАЛИЗ ПРИРОДЫ СТОИМОСТИ
В свое время автор «Анти-Дюринга» сказал, что в стоимости, как в капле воды отражены все коллизии современности. На мой взгляд, тем, кто хочет создать партию, способную преодолевать коллизии современного и будущего общества, необходимо определиться с этим вопросом. В России в среде марксистов бытует устойчивое мнение, что величина стоимости товаров определяется издержками их производства или рабочим временем, необходимым для их производства. Например, Ю. Назаренко в поддержку этой позиции привел такую цитату из одной из работ К.Г. Маркса:"Итак, потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлен, или материализован, абстрактно человеческий труд. Как же измерять величину ее стоимости? Очевидно, количеством содержащегося в ней труда, этой «созидающей стоимость субстанции». Количество самого труда измеряется его продолжительностью, рабочим временем, а рабочее время находит, в свою очередь, свой масштаб в определенных долях времени, каковы: час, день и т. д. Если стоимость товара определяется количеством труда, затраченного в продолжение его производства, то могло бы показаться, что стоимость товара тем больше, чем ленивее или неискуснее производящий его человек, так как тем больше времени требуется ему для изготовления товара. Но тот труд, который образует субстанцию стоимостей, есть одинаковый человеческий труд, затрата одной и той же человеческой рабочей силы. Вся рабочая сила общества, выражающаяся в стоимостях товарного мира, выступает здесь как одна и та же человеческая рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленных индивидуальных рабочих сил. Каждая из этих индивидуальных рабочих сил, как и всякая другая, есть одна и та же человеческая рабочая сила, раз она обладает характером общественной средней рабочей силы и функционирует как такая общественная средняя рабочая сила, следовательно употребляет на производство данного товара лишь необходимое в среднем или общественно необходимое рабочее время. Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда" (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 47). <br />"Во-вторых, то, что лежит в основе определения величины стоимости, а именно, продолжительность таких затрат, или количество труда" (там же, стр. 81). 
Стоимость и российский социализм-капитализм.
В политической экономии принято считать, что стоимость товара определяется общественно необходимыми издержками производства. Это положение едва ли кто из современных экономистов осмелится оспорить. Другое дело, не все экономисты одинаково толкуют понятие «общественно необходимые издержки производства». Наши экономисты поступали и поступают достаточно просто. Поскольку издержки – это затраты производства на единицу продукции, то они подсчитывают затраты конкретного предприятия на единицу произведенного товара, и называют полученную величину себестоимостью. Причем затраты принято подразделять на так называемые прямые и накладные. В прямые затраты входят затраты предприятия по основным средствам производства (сегодня они именуются, как вне оборотные средства), по нормируемым оборотным средствам и по фонду заработной платы работников, занятых непосредственным производством (ФЗП производственного персонала). Накладные расходы исчисляются в процентах от прямых затрат и включают в себя затраты на оплату труда управленческого аппарата и затраты по ненормируемым оборотным средствам. Факт вхождения фонда оплаты труда управленческого аппарата в накладные расходы предприятий объясняет нам причину заинтересованности бюрократии в росте прямых затрат, а следовательно, в росте цены издержек производства конкретных предприятий. Ведь всякое получение заработной платы в виде процента от какой-либо величины, стимулирует рост последней. В «застольные» времена процент накладных расходов контролировался и весьма жестко государством, а потому был не очень велик – в зависимости от вида и способа производства. Посему есть веские основания считать, что одной из движущих сил партийной перестройки и экономических реформ 80-90–х г.г. 20 века – или, как именуют эти события продвинутые реформаторы, революции среднего класса – явилось жгучее желание хозяйственной бюрократии раздвинуть рамки изменения этого самого процента накладных расходов. В начальный период экономических реформ практически на всех предприятиях страны сей процент принимал гипертрофированные размеры. Да и сегодня его величина требует кардинальной минимизации. Однако вернемся к понятию стоимости. И так, сложили прямые и накладные расходы, получили себестоимость. К себестоимости добавляем номинальную надбавку, называемую плановым уровнем рентабельности, которая исчисляется также через некий процент. Полученную сумму называем оптовой ценой товара предприятия. В торговле к оптовой цене товара предприятия добавляем еще одну номинальную надбавку, называемую торговой, и получаем рыночную цену товара. Таков процесс структурирования цены товара в отечественной, да и не только в отечественной, экономике. Можно ошибаться в неких нюансах, но принцип изложен, верно. Несмотря на несколько усложненный метод структурирования, связанный с введением понятия накладных расходов, формула стоимости сводится к ее классическому виду, а именно: c + v + m, где c – Издержки по так называемому постоянному капиталу (основные и оборотные средства производства); v – Издержки по так называемому переменному капиталу (заработная плата работников предприятия); m – Прибавочная стоимость (прибавочный продукт). Вчера и сегодня m пытаются определять через заданную норму, или % от (c + v), либо только от с. <br />Сегодня владельцы контрольных пакетов акций получают свои дивиденды в соответствии с «Принципами денежного обращения», которые были утверждены еще в конце первой половины 19-го века, по такой схеме. Подсчитывается капитализированная стоимость основных фондов предприятия. Владелец пакета приходит в банк, предъявляет документ, подтверждающий, что он является владельцем пакета акций, который отражает рыночную стоимость определенной доли основных фондов того или иного предприятия. Эта величина капитализированной рыночной стоимости умножается на ставку рефинансирования Центрального Банка, результатом чего является величина дивиденда, идущая в карман частного владельца пакета акций. Сегодня капиталисты превратились в рантье.Представление прибавочной стоимости в форме некой номинальной надбавки, исчисляемой в процентах от себестоимости, а цены товара, как результат сложения себестоимости с этой номинальной надбавкой, является особенностью монетаристской и меркантилистской школ политической экономики. Поскольку на изготовление любого товара затрачивается определенное время, то путем нормирования устанавливается норма времени для одного человека, затрачиваемое им на изготовление оного. Установив же этому человеку стоимость одного часа работы, работодатель (государство или частное лицо) вполне способен установить плановую стоимость товара. Собственно, так и делалось в СССР. Таким образом, под общественно необходимым рабочим временем производства в современной экономике России понимается нормативное время, необходимое на изготовление товара, установленное государством, а под стоимостью товара понимается ее, так называемая конституционная (конституированная) стоимость. Попытаемся разобраться, в чем состоит заблуждение этого метода экономики. Не трудно видеть, что изложенный метод структурирования стоимости товара сводится к определению оной через стоимость труда, или стоимость единицы рабочего времени человека. Данный метод в экономике ничем не отличается от метода определения величины площадей одних фигур через величину площадей других фигур в математике натуральных чисел. Например, площади круга через площадь квадрата. А как определить площадь квадрата? Ее определяем через площадь треугольника. И т.д. и т.п., в конце концов, возвращаемся к квадрату. Получаем известную в политической экономике, проблему «квадратуры круга». Как выходили и выходят из положения российские экономисты? Они устанавливали и пытаются устанавливать стоимость единицы рабочего времени человека законодательно. Российский народ понятливый и входит всегда в положение. Труд, или рабочая сила находятся в сфере планово-распределительной экономики, а все остальные товары - в сфере рыночной. Этот метод в политической экономии называется ограничением предложения спросом путем ограничения спроса предметами (продуктами) потребления. Оный метод являлся и является основным в СССР и современной России. Он же предлагается сегодня в качестве панацеи от бед капитализма коммунистическими последователями философии русского махизма. Одним из выдающихся представителей этой, неувядаемой в России, школы философии, безусловно, сегодня является автор книги «Основы коммунистической идеологии и современность» академик РАЕН, В.А. Ацюковский. Правда, кроме этого, он, как и русский основоположник этой школы А.А. Богданов (Малиновский) вместе с сотоварищами из Бунда в начале 20-го века, желает установления тотального натурального обмена в мировом масштабе. Однако в свое время даже И. Сталин не смог это сделать в масштабах СССР, ограничившись введением этой иезуитской системы российской деревней – очевидно, по научной рекомендации экономистов.
С теоретической, да и практической точки зрения, читателю не бесполезно знать, каков вклад известных российских марксистов в творческое развитие понятия стоимости товара. Для этого нужно взять 6-й том избранных сочинений В. И. Ленина за 1985 год и ознакомиться с его взглядом на экономическое учение Маркса.
Ключевыми, с точки зрения раскрытия этого взгляда, как мне представляется, являются его три цитаты из работы «Карл Маркс»:
1). Параграф Стоимость, (стр. 193). «Величина стоимости определяется количеством общественно-необходимого труда, или рабочим временем, общественно-необходимым для производства данного товара, данной потребительской стоимости».
2). Параграф Прибавочная стоимость, (стр. 195). «Следовательно, в капитале, с точки зрения процесса производства, необходимо различать две части: постоянный капитал, расходуемый на средства производства (машины, орудия, сырой материал и т.д.) – стоимость его (сразу или по частям) без изменения переходит на готовый продукт – и переменный капитал, расходуемый на рабочую силу»
3). Параграф Прибавочная стоимость, (стр. 197). «Маркс показал ошибку всей прежней классической политической экономии (начиная с Адама Смита), которая полагала, что вся прибавочная стоимость, превращаемая в капитал, идет на переменный капитал. На самом деле она распадается на средства производства и переменный капитал».
1) Первая цитата является теоретическим обоснованием отождествления стоимости (цены) товара со стоимостью (ценой) издержек его производства. Произведена подмена понятия общественно-необходимого времени производства на «рабочее время, общественно-необходимое для производства данного товара». То есть абстрактный труд общества, который только и может быть мерилом стоимостей, подменен на конкретный или частный труд. При таком представлении на природу стоимости, единственным способом получения прибавочной стоимости является установление номинальной надбавки к стоимости издержек производства. То есть, подобный взгляд служит оправданием мальтузианского подхода к формированию прибавочной стоимости, как «прибыли от отчуждения». (Томас Роберт Мальтус (1764-1834 г.г.)- английский священник и экономист, идеолог земледельческой аристократии, один из авторов и ярый проповедник человеконенавистнической теории народонаселения). В СССР и современной реформируемой России использовалась и используется модернизированная модификация мальтузианства, автором коей является английский вульгарный экономист Патрик Джеймс Стирлинг (1809-1891 г.г.). В 1846 году в Эдинбурге сей вульгарный экономист опубликовал свой труд «Философия труда», в котором предложил, - «смехотворный» по мнению К. Маркса, – метод извлечения прибавочной стоимости, путем создания такой ситуации в экономике, когда «Количество каждого товара должно регулироваться таким образом, чтобы предложение данного товара находилось в меньшем отношении к спросу на него, чем предложение труда к спросу на труд» (К.Маркс. Теории прибавочной стоимости. 4-й том Капитала. Часть 3. Глава 20. Разложение рикардианской школы, стр. 192-194. М. Политиздат -1978)
2) Вторая цитата является теоретическим обоснованием возможности структурирования стоимости товара путем сложения ее составляющих через стоимость единицы труда индивида. Такой взгляд является теоретическим оправданием физиократического (технократического) подхода в государственном управлении социально-экономической системой. В царский, советский и реформаторский периоды развития осью отечественной социально-экономической системы является фиксированный минимум заработной платы работника. Вокруг этого минимума, устанавливаемого административным путем, как в часовом механизме, движется развитие всего общественного организма. Таким образом, обосновывается субъективный эмпиризм (волюнтаризм) в экономике и возможность конституирования стоимости государством, то есть анархизм. Через стоимость единицы труда индивида не составляет особого труда структурировать стоимость изготавливаемого товара. Такая система исходит из того, что разделение общественного труда в стране основано на принципе изготовления цепи, когда стоимость одного товара определяется из стоимости другого с помощью законодательно принятых коэффициентов. Создается иллюзия общественного организма в форме часового безупречного механизма. Социально-экономические системы, созданные на этом принципе, предполагают, что право собственности может исходить только от государства, и носят абсолютистский, т.е. тоталитарный характер. Теоретическое обоснование подобных социальных систем в их современном цивилизованном формате началось в период становления абсолютистских государств, то есть в 16-18 веках от P.X. Имена наиболее известных теоретиков того времени можно узнать из работ К.Маркса. Это – Гоббс, Лейбниц, Пуффендорф, Вольф и др.. В Россию эти теории были привнесены Петром Великим и стали основой доктрины государственного строительства. Он, будучи, горячим поклонником метафизики, был лично знаком с великим немецким математиком Готфридом Вильгельмом Лейбницем. (1646-1716). Тот представлял и проталкивал в среде европейских государей свой взгляд на государственно-общественное устройство в виде часового механизма. В целях устроения в России новых прогрессивных принципов государственного управления, Петр пригласил в свое царство его учеников – Вольфа и Пуффендорфа. (С. Князьков «Очерки из истории Петра Великого», ИО «Культура»-1990 г.).
3) Третья цитата является объяснением причины мнимого отсутствия эксплуатации производительных классов общества государственно-банковским капиталом в СССР, что является демагогическим основанием идеологии сталинизма. В 11 параграфе работы основоположника «Заработная плата, цена, прибыль», под названием «Различные части, на которые распадается прибавочная стоимость», мы можем убедиться в фальсификации его экономического учения: «Рента, процент и промышленная прибыль – это только различные названия разных частей прибавочной стоимости товара, или воплощенного в нем неоплаченного труда, и все они в одинаковой мере черпаются из этого источника, и только и него». (К.Маркс и Ф.Энгельс, Избранные произведения, т.2, Москва, 1985 г.).
Действительно, стоимость товара включает в себя три выше названных составляющих: c + v + m. Однако, дело в том, что прежде чем произвести товар, организатору производства необходимо вначале купить с и v. То есть, c и v – это авансированный капитал. Только после того, как товар будет продан, у организатора производства появляется шанс не только возместить авансовые затраты, но и получить m. Таким образом, правильнее говорить, что стоимость товара распадается, или разлагается на свои составляющие c + v + m. Сможет ли организатор производства покрыть свои издержки производства по (c + v), и получить m, зависит от конкурентоспособности произведенного товара. Определение величины стоимости товара количеством общественно необходимого труда (общественно необходимым рабочим временем), кристаллизованным в товаре, следует искать в расшифровке философской триады действительность – разумность – необходимость. В работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» автор приводит следующие цитаты Г.В.Ф. Гегеля: 1. Все разумное действительно; 2. Все действительное – разумно; 3. Действительность в своем развертывании раскрывается, как необходимость. Как известно, сам Ф. Энгельс расшифровал эту триаду в том смысле, что все, существующее в действительности, как необходимость, доступно и достойно разума человека. А если и существует в жизни людей нечто, недостойное человеческого разума, то только по причине негодности их самих. Например, в вопросах взаимоотношения государства и общества верно положение «негодность правительства находит свое объяснение и оправдание в соответственной негодности подданных». Общественно необходимые издержки – это те издержки, которые несет общество, покупая товар с той необходимостью, которая соответствует разумности людей. Происходит обмен товара на общественное рабочее время, или общественный труд; необходимость и разумность этого обмена определяется конкуренцией социальных сил, представляющих собой с одной стороны спрос, с другой – предложение.
Эта конкуренция трехмерна
1) Конкуренция в среде, представляющей спрос, увеличивает величину стоимости;
2) Конкуренция в среде представляющей предложение уменьшает величину стоимости;
3) Положение дел в обоих лагерях определяет результат конкуренции между ними и, тем самым, окончательную величину стоимости.
Чем выше конкурентоспособность произведенного товара, чем выше его качество, тем выше величина его стоимости, поскольку тем большее количество общественного труда обменивается на него, тем большее общественно необходимое рабочее время кристаллизуется в нем в процессе обмена. Реализация товара увеличивается, соответственно увеличивается производительность труда, что уменьшает его издержки производства, поскольку снижаются затраты производства на единицу произведенного товара. А это ведет к снижению стоимости единицы произведенного товара.
Величина стоимости товаров определяется количеством общественного труда, которое кристаллизуется в них в результате сложным обменных процессов во всех сферах общественного производства, и даже в политике. Кто пытается определять величину стоимости товаров общественно необходимым трудом ДЛЯ ПРОИЗВОДСТВА конкретного товара, тот утопист и реакционер одновременно поскольку пытается определять величину стоимости товара издержками его производства. Чем и занимались русские мальтузианцы весь 20-ый век в СССР и занимается русская секта философов-экономистов сегодня, проводя реформы в современной России.
Можно уверенно констатировать, что царская Россия до 1917 года, СССР недавнего «социалистического» прошлого, и Россия сегодняшнего дня – это этапы развития «Третьего Рима» на просторах Евразийского континента эпохи христианства. Я не могу утверждать с точностью юридического определения, но, на мой взгляд, все работы В. Ленина, К.Маркса, Ф. Энгельса были подвергнуты основательной цензуре и фальсификации сталинистами. Поэтому «марксизм – ленинизм», - в его современной версии советских ученых-книжников, - является творческим развитием идей абсолютизма и монархизма в России. После умерщвления Ленина и разгрома «левой оппозиции» в 1927 году русский марксизм в интерпретации «друзей народа» и бундовцев, - действовавших на арене Истории, как сталинисты, - оказался абсолютно тождественен русскому махизму. Историческая роль сталинистов сводится к тому, что они продолжили буржуазные реформы Петра Великого в 20-м веке такими же «метафизическими» методами, какими они были начаты в конце 17-го, начале 18-го в.в.
Может статься, что от того, какой взгляд на природу стоимости укоренится в среде революционной молодежи, зависит будущая форма постиндустриального общества в России.


Фома Заморский
Впервые опубликовано 13 сентября 2006 года.
Дополнено 6 октября 2010 года.

Что же такое азиатский способ производства? Комментируя Маркса, Ленин писал: “Ключ” восточных порядков – отсутствие частной собственности на землю”. “Вся земля – собственность государства” (В.И. Ленин, Конспект “Переписки К. Маркса и Ф. Энгельса, 1844-1863 гг., М., 1959, стр. 160). Стало быть, национализация средств производства – это не всегда социализм, коли таковая и при фараонах была! Следующий признак азиатского способа производства – наличие общественных работ, руководимых центральным правительством (В.И. Ленин, там же, стр. 263). Весь объем управления национализированной экономикой одному азиатскому деспоты физически не под силу, поэтому он вынужден заводить над базисом пирамидальную бюрократическую управленческую надстройку. Базис же постоянно многоукладен, включая:

   государственно-бюрократический общинный уклад,

    государственно-бюрократический рабовладельческий уклад,

    государственно-бюрократический феодальный уклад,

    государственно-бюрократический буржуазный уклад.

В последующих формациях один из укладов становится доминирующим.
А мы же после 1917 года вернулись к государственно-бюрократическим укладам азиатского способа производства с обязательной для них надстройкой, во главе которой стоит неизбежный для нее деспот азиатского типа. Классическим представителем такого деспота и был Сталин. Возможно, именно потому и классическим, что сам был азиатом.

В России всегда были сильны рудименты азиатского способа производства. В частности, русские цари вплоть до Петра I считали себя верховными собственниками земли, они могли в любой момент лишить поместья какого угодно помещика и заменить его землю другому. Постоянно отмечаем мы и наличие общественных работ. Все это позволило Салтыкову-Щедрину, оглянувшись назад, дать пророческое описание сталинизма, вплоть до почти точной портретной зарисовки Сталина, которая отражается в лице последнего глуповского правителя – Угрюм-Бурчеева.
Этим Михаил Евграфович явно подчеркивает свободу рук и оперативность азиатского деспотического правления, в чем есть не только минусы, но плюсы – например, во время войны и прочих экстремальных условий, которых у нас за тридцатилетний период правления И.В. Сталина хватало. А ведь именно в эти тридцать лет и была полностью создана вся совокупность и базиса и надстройки азиатского способа производства, перестроить которые на искомый социализм не удалось ни при демократическом волюнтаризме Хрущева, ни при застойном деспотизме Брежнева, хотя и тот, и другой в полной мере пользовались и свободой рук и оперативностью азиатского деспотического правления. Как ни курьезно, но широкая демократизация и гласность вводятся М.С. Горбачевым с использованием все этой же оперативности политической надстройки, которая досталась ему в наследство вместе с отлаженным И.В. Сталиным азиатским базисом. И это использование нужно рассматривать только как положительное явление, несмотря на его архаичную природу. Представьте, сколько времени потребовалось бы на введение этих перемен, если бы они обсуждались так, как это происходит в английском парламенте или в американском конгрессе! К сожалению, никто из трех вышеупомянутых послесталинских руководителей серьезно политэкономию не изучал – некогда было: но хватало времени на подъем к вершине руководства. А об азиатском способе производства и слыхом не слыхали, искренне полагая, что уже живут при социализме. Поэтому и пытались и пытаются исправить существующий базис с вершины политической надстройки. 12 марта 1988 года не где-нибудь, а в самой “Правде” появляется огромная статья “Кто переучит бюрократа”. Естественно, в ней и речи нет о том, что бюрократ – неотъемлемая составная политической надстройки базиса азиатского способа производства, что без изменения этого базиса бюрократ никуда не денется. Но ведь это значит, что вся эта статья в главном партийном органе антинаучна. А таких статей и речей сейчас полным полно. Не нужно быть пророком, чтобы предугадать, куда приведет нынешняя очередная перестройка, если она будет вестись на подобном антимарксистском, антинаучном уровне. В том же номере “Правды” помещена на первой странице статья “Село устало от команд”, в которой опять же идет плач, что даже в проекте нового закона “О кооперации в СССР” вновь заложены и директивные задания колхозам, и непомерная централизация и бюрократизация управления. А кто же все-таки конкретно эти бюрократы? И даже может быть не столько они сами (они тоже в основном исполнители), сколько те, кто спускает директивы на них при азиатском способе производства? Как классические примеры этого способа производства Маркс приводил прежде всего ближневосточные “супердержавы” древности – Египет и Месопотамию. Так, согласно Библии, первым проникает в Месопотамию Иаков, а в Египте первым крупным бюрократом при фараоне становится Иосиф. Постепенно за счет злоупотреблений в сфере распределения и лучших жизненных условий, чем у коренного населения, их потомство в этих странах размножилось, усилилось чрезвычайно и наполнилась их наследниками территория этих стран, которая в результате безоглядной хищнической эксплуатации превращается в пустыню, как до этого превратилась в таковую когда-то цветущая Аравия. Совсем недавно наши газеты сообщили, что подобное же антипатриотическое отношение к земле привело к гибели почвы и превращению в пустыню целой автономной республики – Калмыкии. Забрав предварительно обманом у древних египтян все золото, Моисей уводит грабителей из их страны. Кстати, само название этих потомственных преступников и грабителей даже на их собственном языке происходит от корня ЭЗР, что значит “преступать что-либо”, в том числе и закон, “совершать преступление”. Именно поэтому им так не нравится собственных этноним, когда его в отношении их употребляют другие. Уже одно это рассматривается ими как антисемитизм. По заявлению М.С. Горбачева, евреи, составляющие в нашей стране 0,69% населения, занимают 20% всех руководящих должностей, что, учитывая их высокую организованность, сплоченность и подчинение им низшего бюрократического звена, означает, что в их руках находится контрольный пакет на управление страной, т.е. – то же, что при египетский фараонах и месопотамских царях. Высокоорганизованная структура масонских лож, которые тысячелетиями формируются из местных “квислингов” и “власовцев”, является буфером между слишком яркой по наружности сионской правящей элитой и коренным населением. “Память” это помнит! И ее бьют.

Таким образом, сионо-масонский бюрократический комплекс и есть настоящая расшифровка того, что мы обычно называем просто бюрократией.

Ограбив и превратив в пустыню плодороднейшие и <?> нивы Ближнего Востока, этот комплекс обратил свои взоры на античные Грецию и Рим. <...> Под активным воздействием пятой колонны – масонов – Европа пала к ногам иудейского золотого тельца.

Советская официальная печать практически вплоть до скандального разоблачения ложи П-2 десятилетиями помалкивала о существовании масонов. Сейчас же она считает, что этот скандал уже порядком подзабыт и можно снова вернуться к временам военного коммунизма, когда комиссары в кожанках, заведенные Л. Троцким в армии, без разговоров ставили к стенке любого, о ком был донос со стороны еврея, что тот только назвал его евреем, не говоря уж – жидом, или о том, кто по доносу заявлял о существовании сионо-масонского заговора. В этой связи наиболее беспардонными были выступления в нашей печати двух ее представителей, отразивших волю этой олигархии ростовщиков:

1 августа 1987 года в газете “Советский спорт” появилась статья “Под музыку футбола”, содержащая “откровения” политического комментатора Игоря Фесуненко. Он писал, что активисты “Памяти” занимаются тем, что “пугают доверчивых обывателей какими-то масонами, которых никто в глаза не видел”.

Полностью в духе комиссаров Троцкого, т.е. как аксиому, не требующую доказательства, подает вопрос о существовании сионо-масонского заговора и некий А. Черкизов, статья которого о “Памяти” была опубликована 18 июня 1987 года в газете “Советская культура”: нет, мол, такого заговора и никогда не было – что тут доказывать! А тот, кто говорит о нем – антисемит!

Итальянское телевидение выпускает многосерийный фильм о ложе П-2 под названием – весьма прозрачным – “Спрут-2”. У нас же при переводе текста фильма с итальянского на русский язык слово “масоны” во всех сериях также беспардонно убирается и кое-где заменяется словом “мафия”. <...>

Кому все это надо, как не самим сионо-масонам, заинтересованным в сокрытии своего присутствия в нашей стране. Именно эта политическая надстройка с 1917 года и приступила к созданию базиса азиатского способа производства, для чего прежде всего изъяла экономику из рук частных владельцев и передала ее государству, которое с первого дня было объявлено социалистическим. Русские, украинцы, узбеки, грузины, татары и прочие бывшие владельцы предприятий были либо физически уничтожены все теми же комиссарами в кожанках, либо бежали за границу. Вскоре выяснилось, что экономика, которая по теории поступательного развития должна бы давать высокую по сравнению с капиталистической производительность труда, скатилась на уровень много ниже не только феодального, но и античного. Списать все беды на последствия гражданской войны не удалось. Лечить экономику высшей формации – социализма – “несуществующие” сионо-масоны предложили экономикой свергнутой формации – капитализмом. С той “несущественной” при интернационализме разницей, что теперь вместо капиталистов из коренного населения стали хозяйничать почти исключительно еврейские капиталисты или, как их назвали, нэпманы. В наши дни – дни практически второго нэпа – у коренного населения опять нет денег, чтобы открывать кооперативы, поэтому в подавляющем большинстве это кооперативы опять же еврейский владельцев. Это надо помнить!

Вводя под давление обстоятельств, навязанных сионо-масонами, новую экономическую политику, В.И. Ленин неоднократно заявлял, что эта мера вынужденная и временная. И.В. Сталин, как верный ученик и последователь В.И. Ленина, после его смерти стал последовательно свертывать частный капитал, но до конца вырваться из паутины сионо-масонской политической надстройки не сумел несмотря на все свои старания до конца жизни: ведь с этой надстройкой не мог совладать даже сам В.И. Ленин! Почему? Причина проста: чтобы взять власть, сил у большевиков, а тем более материальных средств, крайне не хватало и пришлось согласиться на прием в большевики практически всего того Бунда, с которым В.И. Ленин всю жизнь воевал!

Государственно-бюрократический рабовладельческий уклад с первых лет революции до середины 50-х годов давал 20-25% общего объема работ, выполнявшихся нашей многоукладной экономикой. Начиная с ХХ съезда партии этот объем постепенно сокращался, но отнюдь не исчез. В настоящее время он составляет порядка 5%. И, к сожалению, набор рабсилы в этот уклад экономики до сих пор остается наперед планируемым, что свидетельствует о продолжающихся (хотя и не в таких размерах, как ранее) нарушениях так называемой социалистической законности.

К этому же укладу экономики относится, хотя относительно в небольшой по сравнению с лагерной системой, сектор рабского труда, именуемый кощунственно “трудотерапией”. Он применяется в дурдомах обычного типа и в так называемых специальных психиатрических больницах, т.е. психиатрических тюрьмах, охраняемых обычной тюремной охраной в форме МВД. Эта категория рабов, среди которых значительный процент составляют заключенные по политическим мотивам, наиболее бесправна, так как формально – это лица якобы психически невменяемые. Автор настоящей работы отбыл около семи лет в этой системе, а конкретно в бывшей (при царе) женской петербургской тюрьме, превращенной в спецдурдом, и не видел за все это время ни одного настоящего психбольного. Врачи, носившие под белыми халатами офицерские мундиры МВД, прекрасно знали, что “больной” заключен не за мнимое убийство жены, а за написание книги “Десионизация”. По поручению высших начальников они постоянно разъясняли ему, что степень улучшения его состояния здоровья (диагноз был стандартным – неизлечимая параноидальная шизофрения, при которой речь может идти только об улучшении состояния, но не о полном выздоровлении), а следовательно, и срок его пребывания в психтюрьме, зависит исключительно от того, насколько искренним будет сочтено комиссией по выписке из дурдома его осознание “бредовости” идей, изложенных в “Деосионизации” и отказ от них. Освобождение стало возможным только после прихода на пост Генсека М.С. Горбачева. Тем не менее находящаяся по сей день в руках сионствующих элементов наша пресса продолжает называть идеи, изложенные в “Десионизации” бредовыми (см., например, статью “Подлог” в “Известиях” от 26 февраля 1988 г. и др.). Слово в слово, в унисон с нашей сионизированной прессой вопят о мнимой бредовости идей “Десионизации” и западные радиоголоса, и их пресса.

Бесправность рабов этого уклада азиатского способа производства заключается еще и в том, что срока их заключения не определены, в отличие от рабов в системе ГУЛаг’а: все зависит от решения очередной комиссии, от ее произвола. Так, “трудотерапия” В. Шепилова в швейках дурдомов длится уже 27 лет. Один лондонский священник, чтобы привлечь внимание к этому малоизвестному узнику нашего рабовладельческого уклада, даже установил с 17 февраля 1988 года пост на хлебе и воде в своей церкви, поставив в ней для себя клетку из железных прутьев. Ежедневно он собирает под петицией за освобождение этого узника около 200 подписей. Таким образом, этот сектор экономики еще не дождался своей перестройки, как и весь государственно-бюрократический рабовладельческий уклад, о полной ликвидации которого пока не слышно.

 

Государственно-бюрократический феодальный уклад

Данная составная часть базиса азиатского способа производства практически полностью была сформирована И.В. Сталиным в конце 20-х – начале 30-х годов. Это было сделано в рамках осуществления коллективизации сельского хозяйства, которая и означала создание государственно-бюрократического феодального уклада в нашей экономике. К 1927 году, когда шумно отмечалось 10-летие Октября, сельское хозяйство в целом перевалило уровень 1914 года (последнего мирного года старого режима), однако его валовая продукция по зерну составляла лишь 91% довоенного уровня, а товарная часть зерновой продукции, продаваемая крестьянами на сторону, т.е. для снабжения городов и армии, едва доходила до 37% довоенного уровня, причем производили ее, главным образом, кулацкие хозяйства. Сионисты и масоны клали на стол И.В. Сталина прогнозы о существовании опасности дальнейшего падения товарной продукции зерна, натравливая его тем самым на физическую ликвидацию кулачества, как враждебного класса.

К такому положению в области товарного сельского хозяйства привело дробление крупных капиталистических сельских хозяйств на мелкие, начавшееся в 1918 году после национализации всей земли государством, что особенно характерно для азиатского способа производства. Вспомните слова В.И. Ленина, приведенные выше, о том, что “ключ восточных порядков – отсутствие частной собственности на землю”. “Вся земля – собственность главы государства”. Однако этот главный принцип экономики азиатского способа производства, введенного у нас после октября 1917 года, был на практике нарушен осуществлением лозунга революции – “Земля – крестьянам!”, а это привело к фактической потере государством контроля над земельной собственностью, хотя она все же продолжала считаться государственной. Процесс дробления хозяйств на мелкие и мельчайшие, которые становились полунатуральными, продолжался. Такие хозяйства были не в состоянии давать товарное зерно, не в состоянии достичь даже довоенного уровня, что ставило население городов и армию перед лицом хронического голода. Но как мы видели выше, затягивание нормирования продуктов по карточной системе было в интересах наживы сионистских оккупантов. Их такое положение устраивало со всех сторон. Кроме того, кризис зернового хозяйства неизбежно приводил и к кризису животноводства: скотину нечем было кормить. Чтобы оградить себя от голода, оккупанты и их пособники – эти бюрократы-нахлебники на шее народа – тоже ввели себе нормирование продуктов, но не по скудным карточкам, а по системе пайков, дифференцированных для разных уровней сионо-масонской пирамиды оккупантов-бюрократов. Эта система существует по сей день, обеспечивая оккупантов и их примасоненных пособников черной и красной икрой, севрюгой, лососиной, телятиной и многочисленными прочими продуктами, которых даже в глаза не видели подросшие молодые поколения нашего народа. Итак, коллективные интересы объединенного класса, представители которого являлись одновременно и рабовладельцами, и феодалами, и помещиками, и капиталистами, и вождями первобытных общин таежных охотников за мягким золотом, и вождями полярных оленеводов, – эти интересы требовали доукомплектования базиса азиатского способа производства государственно-бюрократическим феодальным укладом. За спиной И.В. Сталина эти интересы и вдохновлял вождя на их осуществление верховный раввин всея Руси, а на миру – член Политбюро Лазарь Моисеевич Каганович. Именно на его совести лежит физическое уничтожение 20 млн. лучших крестьян вместе с их семьями – так называемых кулаков, а по существу тех, кто и давал в основном стране товарное зерно и прочую сельскохозяйственную продукцию. Сейчас все это списывается на одного И.В. Сталина, о роли Кагановича – полнейшее молчание! Запрещено мировым Сионом и местными его оккупантами, вот уже 70 лет сосущими кровь нашего народа.

Крепостное право было отменено в России 10 февраля 1861 года, а ровно через 70 лет – к 1931 году была завершена сплошная коллективизация сельского хозяйства. Земля, за исключением маленького приусадебного участка, была вновь отобрана у крестьян и вошла в состав крупного хозяйства, но не капиталистического, как до революции, а – на формацию ниже, т.е. феодального. Единственная разница с прежним феодализмом заключалась в том, что роль помещика теперь исполнял назначаемый (формально, якобы выбираемый на общем собрании) райкомом партии председатель колхоза, госбюрократ, исполнитель воли оккупантов. Крестьянин же вновь становился крепостным, прикрепленным к земле отсутствием паспорта, без которого он не мог никуда уйти из деревни. Но он становился крепостным с наделом, дававшим некоторую гарантию, что смерть от голода наступит не сразу. И все же начало 30-х годов, когда весь хлеб, производимый в колхозах, стал отбираться оккупантами, ознаменовался голодом по всей стране, и особенно в наиболее хлебородном Поволжье, где люди доходили до людоедства. А в это время сами оккупанты и их дети, получившие теперь по книге Анатолия Наумовича Рыбакова, даже вопреки замыслу автора, презрительную кличку “дети Арбата”, ели досыта из пайков такие продукты, которые даже в западных буржуазных семьях были редкостью, считались (да и поныне считаются) слишком дорогими и не по карману. “Память” это помнит, несмотря на запрет помнить. Кстати, помнит она, что и жили эти госбюрократические феодалы в дворянских особняках того же Старого Арбата и в их загородных имениях, превращенных в новом “революционном” лексиконе в “дачи”. Поэт Станислав Юрьевич Куняев в стихотворении “Размышления на Старом Арбате”, написанном как отклик на упомянутую книгу А. Рыбакова, писал:

Наша возникшая разом элита,

Грозного времени нервная свита,

Как вам в тридцатые годы спалось?

Вы танцевали танго и чарльстоны,

Чтоб не слыхать беломорские стоны

Там, где трещала крестьянская кость.

Знать не желают арбатские души,

Как умирают в Нарыме от стужи

Русский священник и нищий кулак.

Старый Арбат переходит в наследство

Детям. На Волге идет людоедство.

На Соловках расцветает ГУЛаг.

Так переливалась рабсила из создаваемого госбюрократического феодального уклада в уклад госбюрократического рабовладения. Но мало кто из 20 млн. недорасстрелянных староарбатскими обитателями кулаков, тех, кому стенку на месте заменили лагерем, вышел на волю – всех в мерзлоту опустили... А исполнитель – Яков Аркадьевич Яковлев (Эпштейн) – наркомзем.

Ну, а как с товарным хлебом, с товарным мясом? С начала коллективизации прошло около 60 лет, дополнительно распахана дважды – раз при Сталине, раз при Хрущеве – оставшаяся целина. Не помогло! Это экстенсивный путь; а интенсификация, о которой десятилетиями говорят, недостижима – не в той формации живем. При азиатском способе производства она не предусмотрена, хоть из шкуры наружу вылезь! Россия, которая при феодализме и дореволюционном капитализме веками торговала зерном и сама была им завалена – не знала, куда девать, – теперь десятилетиями закупает его за границей. И не мудрено – даже по сравнению с феодализмом мы сейчас стоим на две формации ниже! А в общем производительность нашего труда ниже на три формации. Так что наше постоянное отставание в производительности сельского хозяйства даже от такой классической феодальной страны, как Иран, научно обосновано. Иначе быть и не может!

Плачевный опыт как коллективизации, так и совхозизации показывает, что единственным демократическим путем подъема производительности сельскохозяйственного производства до уровня наиболее развитых в этом отношении стран является создание крепких семейных хозяйств, именно таких, которые раньше назывались у нас кулаками, а в США называются фермерскими и кормят теперь чуть не полмира своей сельхозпродукцией. Одна из немалых причин успешного развития зарубежных производителей лежит в ликвидации конкуренции со стороны нашего сельского, и в первую очередь, зернового хозяйства. А вызвано такое положение тем, что сионские оккупанты перевели нас на азиатский способ производства, после чего производительность труда снизилась в 10, а то и в 100 раз.

Государственно-бюрократический первобытнообщинный уклад

Этим укладом базис азиатского способа производства был доукомплектован в ходе коллективизации сельского хозяйства, которая охватил среди прочих и находившиеся на стадии первобытнообщинного строя (да и по сей день недалеко ушедшие от нее) племена охотников за ценной пушниной тайги (например, эвенков и др.), а также оленеводов и охотников на северного морского зверя (чукчи и пр.). Обязанности патриархальных глав больших семейств или вождей у таких народов стали выполнять назначаемые сверху госбюрократы, а ценный товар начал уплывать (как официально, так и контрабандой) за рубеж, прежде всего в руки международных сионских пушных королей, вложивших немало средств и в создание государства Израиль. Большую роль в этом сыграли бывший Торгсин и магазины “Березка”. За ликвидацию последних взялся М.С. Горбачев, проявив при этом большое гражданское мужество. Естественно, представителям Сиона, имевшим с этого крупные доходы, такое положение не может понравиться. Вот что написал о “Березках” поэт-патриот Алексей Яковлевич Марков:

Магазин “Березка”, русские меха

Возлегают броско. Русские? Ха! Ха!

Здесь хозяин доллар, сухопарый фунт,

Франк всегда веселый, марки, йены... Фу!

Забирай дубленку

Модницам на страх!

Пусть гарцует женка

В беличьих мехах!..

Рыжий мужичонка

Неотесан, груб,

Отошел в сторонку,

Мнет он рыжий рупь.

Ну кому ты нужен?

Что взамен дадут?

Тут с тобой не дружат!

Ты не рубль, а шут!

Ах, ты горемычный,

Молоткастый мой,

Выпьем-ка “Пшеничной”

И айда домой...

(Что ж, рубль и предназначен Сионом для спаивания нас! – В.Е.)

 

Государственно-бюрократический капиталистический уклад

Этот уклад был создан сразу или вскоре после Октября путем национализации, а затем дополнен в ходе индустриализации, начавшейся в 1926 году по решениям XIV съезда партии. Инициатором и последовательным проводником политики индустриализации стала, наперекор всем сионским троцкистско-зиновьевским проискам, железная азиатско-деспотичная воля И.В. Сталина. Используя свою врожденную азиатскую хитрость, он после смерти В.И. Ленина вступил во временный блок с Бухариным и Зиновьевым против наиболее опасного для судеб страны (если бы ему удалось занять кресло Генсека) Троцкого. Эта борьба завершилась успешно, и Бронштейн был выдворен за границу, как враг народа. В советском уголовном кодексе того времени существовало положение, приравнивавшее расстрел высылкой из СССР (как тогда объясняли – из страны социалистического счастья в капиталистический ад). Поскольку за границей Троцкий оружия не сложил, а даже создал существующий до сих пор IV Интернационал, Сталин воспользовался своими большими возможностями деспота: руками вошедшего в доверие к Троцкому кубинского агента НКВД Рамона Меркадера он проломил ледорубом череп своего заклятого врага. Такое использование деспотической власти можно только приветствовать, так как был физически уничтожен безжалостный сионский кровопийца, массовые репрессии которого, вернись он к власти, в десятки раз затмили бы то, что приписывают теперь И.В. Сталину. И конечно же, приход к власти Троцкого означал бы для нас сразу то, что намечено Сионом на 2000-й год. Политическое убийство Троцкого было осуществлено в 1940 году. Трудно представить какие гадости натворил бы этот сионский ставленник, будь он жив в период нашей войны с Гитлером. Совершенно ясно, что он стал всячески подрывать авторитет И.В. Сталина, столь необходимый для сплочения нашего народа в годы войны. И уже одного этого достаточно для оправдания свершенного над ним смертного приговора! “Память” это помнит, как помнит и о горячем желании сионских оккупантов реабилитировать Троцкого в официальном порядке! “Память” против этого и за это ее тоже ненавидят.

Тот факт, что несмотря на титанические усилия нашего народа, его огромную энергию и революционный энтузиазм первых пятилеток наша страна пришла к 1941 году столь неподготовленной, объясняется прежде всего тем, что все главнейшие командные высоты занимали в государственно-бюрократическом капиталистическом укладе нашей предвоенной экономики опять все те же сионские оккупанты.

А ведь кадры, как любил повторять И.В. Сталин, решают все! Вот они и решали, но отнюдь не на благо рабочих и крестьян, к которым эти бюрократы не имели никакого отношения. Ведь их социальное происхождение даже официально считалось буржуазным и мелкобуржуазным. Представителей других национальностей в те годы за такое происхождение лишали возможности занимать высшие посты, почему они и назывались лишенцами. Однако такое положение на евреев никогда не распространялось. “Память” это помнит и спрашивает: почему? Но ей затыкают рот!


Политический режим: государство и бюрократия.
http://web.mit.edu/people/fjk/Rogovin/volume6/viii.html
Троцкий писал: "Октябрьская революция низвергла привилегии, объявила войну социальному неравенству, заменила бюрократию самоуправлением трудящихся, ниспровергла тайную дипломатию, стремилась придать характер полной прозрачности всем общественным отношениям. Сталинизм восстановил наиболее оскорбительные формы привилегий, придал неравенству вызывающий характер, задушил массовую самодеятельность полицейским абсолютизмом, превратил управление в монополию кремлевской иерархии и возродил фетишизм власти в таких формах, о которых не смела мечтать абсолютная монархия"[2].
Над обновленным обществом постепенно поднялась бюрократия, социальная природа которой существенно отличалась от социальной природы бюрократии в передовых капиталистических странах. Троцкий не раз подчеркивал, что советскую бюрократию нельзя считать новым классом, поскольку каждый класс связан с определенными формами собственности. Бюрократия в СССР лишена этих социально-экономических признаков, она не имеет самостоятельных имущественных корней. Это, однако, нисколько не противоречит тому факту, что правление советской бюрократии оказывается менее демократичным, чем политическое господство имущих классов в буржуазно-демократических странах. "В отличие от буржуазного общества, где имущий и образованный правящий класс располагает бесчисленными средствами контроля над своей администрацией, советская бюрократия, политически экспроприировавшая пролетариат, пользуется бесконтрольной и не ограниченной законами властью"[3]. Своим некомпетентным командным управлением она бессмысленно расточает значительную часть национального богатства, превращаясь в величайший тормоз развития производительных сил.

Троцкий указывал, что в действительности НКВД истребляет не шпионов и империалистических агентов, а политических противников правящей клики. Каковы же те причины, которые вынуждают бюрократию маскировать свои действительные цели и именовать своих революционных противников иностранными шпионами? Наличие этих подлогов нельзя объяснить действиями капиталистического окружения. "Причины должны быть внутреннего порядка, т. е. вытекать из структуры самого советского общества"[18].
Далеко не случайно, что в разряд "саботажников" и "вредителей" попадали лучшие люди страны. "Все передовые и творческие элементы, которые действительно преданы интересам хозяйства, народного просвещения или народной обороны, неизменно попадают в противоречие с правящей олигархией, - писал по этому поводу Троцкий. - Так было в свое время при царизме; так происходит, но несравненно более высоким темпом, сейчас при режиме Сталина. Хозяйству, культуре, армии нужны инициаторы, строители, творцы. Кремлю нужны верные исполнители, надежные и беспощадные агенты. Эти человеческие типы - агента и творца - непримиримо враждебны друг другу"[5].
Размышляя над суждениями Троцкого о советском государстве и отыскивая аналогии сталинскому режиму, невольно вспоминаешь работу Маркса "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", содержащиеся в ней характеристики тогдашнего режима во Франции. "Государственная машина, - писал Маркс, - настолько укрепила свое положение по отношению к гражданскому обществу, что она может теперь иметь во главеи какого-то явившегося с чужбины авантюристаи Отсюда малодушное отчаяние, чувство несказанного унижения, позора, которое сдавливает грудь Франции и не дает ей свободно вздохнуть. Она чувствует себя как бы обесчещенной"[10]. Определенную аналогию с характеристикой сталинской бюрократии содержит суждение Маркса о том, что "Бонапарт вынужден был создать рядом с подлинными классами общества искусственную касту, для которой сохранение его режима - вопрос о хлебе насущном"[11].

Наконец, Маркс дал яркую характеристику такого политического режима, который в XX веке стал именоваться тоталитарным и который Троцкий описывал понятием "бюрократического абсолютизма". "В такой стране, как Франция, где исполнительная власть имеет в своем распоряжении более чем миллионную армию чиновников, т. е. постоянно держит в самой безусловной зависимости от себя огромную массу интересов и лиц, где государство опутывает, контролирует, направляет, держит под своим надзором и опекает гражданское общество, начиная с самых крупных и кончая самыми ничтожными проявлениями его жизни, начиная с его самых общих форм существования и кончая частным существованием отдельных индивидов, где этот паразитический организм вследствие необычайной централизации стал вездесущим, всеведущим и приобрел повышенную эластичность и подвижность, которые находят себе параллель лишь в беспомощной несамостоятельности, затхлости и бесформенности действительного общественного организма, - в такой стране само собой ясно, что Национальное собраниеи теряет всякое действительное влияниеи"[12].

Все эти аналогии объясняют тот факт, что Троцкий при характеристике сталинского политического режима часто использовал понятие "бонапартизм".
Одна из наиболее ярких работ Троцкого - статья "Бонапартистская философия государства" представляла отклик на доклад Сталина на XVIII съезде партии, центральным местом которого Троцкий считал "возвещение новой теории государства". В противовес учению Маркса, Энгельса и Ленина о постепенном отмирании государства в социалистическом обществе здесь была выдвинута "теория" об усилении государства не только при социализме, но даже и при коммунизме, который, согласно "открытию" Сталина, сделанному в том же докладе, также можно построить в одной стране. При этом, как подчеркивал Троцкий, "социализм объявлен осуществленным. Согласно официальной версии, страна находится на пути к полному коммунизму. Кто сомневается, того Берия убедит[13*]. Но тут открывается основное затруднение. Если верить Марксу, Энгельсу и Ленину, государство есть организация классового господстваи Что же означает в таком случае государство в стране, где "классы уничтожены"? Над этим вопросом кремлевские мудрецы не раз ломали себе головыи Нужно было дать хоть подобие теоретического объяснения сталинского абсолютизма".
На XVII съезде Сталин и Молотов объявили, что государство необходимо для борьбы с "остатками" старых господствующих классов и в особенности с "осколками" троцкизма, которые хотя и "ничтожны", но зато крайне "ожесточены". Поэтому борьба с ними требует высшей бдительности и беспощадности. "Теория эта, - писал Троцкий, - больше всего поражала своей глупостью. Почему для борьбы с бессильными "остатками" понадобилось тоталитарное государство, тогда как для низвержения самих господствующих классов вполне достаточно было советской демократии? На этот вопрос никто не дал ответа".
На XVIII съезде Сталин ответил на этот вопрос следующим образом: необходимость государства вызывается капиталистическим окружением и вытекающими из него опасностями для страны социализма. Поэтому армия, карательные органы и разведка "своим острием обращены уже не во внутрь страны, а во вне ее, против внешних врагов"[15].
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 20.<<
[2] Бюллетень оппозиции. 1938. # 68-69. С. 13.<<
[3] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 13.<<
[4] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 19.<<
[5] Бюллетень оппозиции. 1938. # 68-69. С. 3.<<
[6] Там же.<<
[7] Троцкий Л. Д. Портреты революционеров. М., 1991. С. 140.<<
[8] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 21.<<
[9] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 9.<<
[10] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 8. С. 207.<<
[11] Там же. С. 212.<<
[12] Там же. С. 157.<<
[13*] О том, что эта саркастическая фраза Троцкого имела почти буквальное подтверждение в действительности, свидетельствуют воспоминания троцкиста М. Байкальского о том, как проходили "беседы" с ним при допросах в НКВД: "Наиболее блестящий из моих следователейи ораторствовал часами. Аудитория состояла из меня одного. Так как привычка к сильным выражениям стала поистине его натурой, то лекция получалась такая:
- Понимаешь ли ты, - говорил он, обращаясь к своей единоличной аудитории, - что такое коммунизм, мать твою так и перетак? Коммунизм, я твою душу мотал, есть наша самая благородная цель. Мы не можем допустить в коммунистическое общество, так и растак тебя, в сердце, в душу и в Христа бога мать, всякую сволочь, вроде тебяи
И дальше в том же стиле, но куда выразительней, чем изобразило мое бледное перо. Ты выходил из его уютного кабинета убежденным на сто процентов - докладчик он был толковый. Он знал, что есть троцкизм, и теорию его знал, и практику, и боролся с ним, и победил". (М. Байкальский. Тетради для внуков. Рукопись, хранящаяся в личном архиве Р. А. Медведева. С. 90).<<
[14] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 9-10.<<
[15] XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). С. 35.<<
[16] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 11.<<
[17] XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). С. 35.<<
[18] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 11-12.<<

А. Солженицын
Архипелаг ГУЛаг
1967
Следствие по 58-й статье почти никогда не было выявлением истины. Его целью было согнуть, сломить человека, превратить его в туземца Архипелага. Для этого применялись пытки. Человека пытали бессонницей и жаждой, сажали в раскалённую камеру, прижигали руки папиросами, сталкивали в бассейн с нечистотами, сжимали череп железным кольцом, опускали в ванну с кислотами, пытали муравьями и клопами, загоняли раскалённый шомпол в анальное отверстие, раздавливали сапогом половые части. Если до 1938 года для применения пыток требовалось какое-то разрешение, то в 1937-38 ввиду чрезвычайной ситуации пытки были разрешены неограниченно. В 1939 году всеобщее разрешение было снято, но с конца войны и в послевоенные годы были определённые категории арестантов, к которым пытки применялись. Перечня пыток не существовало, просто следователю нужно было выполнить план. И он выполнялся всеми возможными способами.
Но в большинстве случаев, чтобы получить нужные показания от заключенного, пытки были не нужны. Достаточно было нескольких хитрых вопросов и правильно составленного протокола. Подследственные не знали своих прав и законов, на этом и основывалось следствие.
Нельзя умолчать об одном из сталинских указов от 4 июня 1947 года, который был окрещён заключёнными, как Указ «четыре шестых». «Организованная шайка» получала теперь до 20 лет лагерей, на заводе верхний срок был до 25 лет. 1948-49 годы ознаменовались небывалой даже для сталинского неправосудия трагической комедией «повторников», тех, кому удалось пережить 10 лет ГУЛАГа. Сталин распорядился сажать этих калек снова. За ними потянулся поток «детей врагов народа». Снова повторились потоки 37-го года, только теперь стандартом стала новая сталинская «четвертная». Десятка уже ходила в детских сроках. В последние годы жизни Сталина стал намечаться поток евреев, для этого и было затеяно «дело врачей». Но устроить большое еврейское избиение Сталин не успел.

Практически любым служащим Органов (Служители Голубого Заведения, Голубые канты) владели два инстинкта: инстинкт власти и инстинкт наживы. Но даже у них были свои потоки. Органы тоже должны были очищаться. И короли Органов, и тузы Органов, и сами министры клали голову под свою же гильотину. Один косяк увёл за собой Ягода, второй вскоре потянул недолговечный Ежов. Потом был косяк Берии.
Тотальная бюрократия.  Волкогонов.
Прежде чем перейти к анализу ещё одного реликта сталинизма — бюрократии, хотел бы предложить читателю небольшой фрагмент из книги Николая Бердяева «Судьба России». Выдающийся русский философ заканчивал эту книгу, когда уже свершилась Октябрьская социалистическая революция, когда в воздухе чувствовалось опьянение свободой одних и страх перед «антихристом» других. Бердяев размышлял о демократии и пришел во многом к парадоксальным выводам. Позвольте привести пространную цитату: «Народовластие так же может лишить личность её неотъемлемых прав, как и единовластие. Такова буржуазная демократия с её формальным абсолютизмом принципа народовластия. Но и социальная демократия Маркса так же мало освобождает личность и так же не считается с её автономным бытием. На одном съезде социал-демократов было высказано мнение, что пролетариат может лишить личность её, казалось бы, неотъемлемых прав, например права свободы мысли, если это будет в существенных интересах пролетариата. В этом случае пролетариат мыслим как некий абсолют, которому все должно быть принесено в жертву. Повсюду встречаем мы наследие абсолютизма, государственного и общественного, он жив не только тогда, когда царствует один, но и тогда, когда царствует большинство»{1107} http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1107  . Бердяев видел опасность и в тирании большинства, а не только единовластия. Думаю, что в этих рассуждениях есть рациональное зерно: применительно к социализму эта опасность становится реальной, когда большинство помогает лидеру создавать внутри государства некую прослойку «исполнителей воли большинства», когда создается коллективный бюрократизм.
Ни одно государство не может обходиться без аппарата. Бюрократия же появляется там, где аппарат не связан, не зависит прямо от результатов экономического функционирования системы и где отсутствуют демократические методы формирования и контроля над ним. Вначале казалось, что «исполнители воли большинства» не будут представлять большой угрозы. Вскоре после Октября Ленин, рассуждая о создании нового аппарата, говорил, что он «в интересах народа должен быть лишен всякого бюрократизма…»{1108}. Но уже первые годы Советской власти показали, что бюрократия таит в себе значительно более серьезную опасность, чем это виделось в теории. Мы знаем, что в критические минуты Ленин мог быть очень жестким по отношению к бюрократии, в которой он увидел грядущую угрозу новому строю. В январе 1919 года он, например, так выразил свое отношение к бюрократии: «За… бюрократическое отношение к делу, за неумение помочь голодающим рабочим репрессия будет суровая, вплоть до расстрела»{1109}. Но, увы, расстрелами бюрократию не устранить.
Борьба за укрепление Советской власти, особенно в условиях военного коммунизма, привела к быстрому росту аппарата. Военный коммунизм предполагал тотальный контроль за производством, распределением, исполнением. А этим занималось много людей, очень много… Рождались новые элементы государственной структуры, новые звенья, часто промежуточные, координирующие, связующие и т.д. Еще при Ленине аппарат стал угрожающе расти, тратя уже значительную часть народной энергии, средств, возможностей на обеспечение собственного функционирования. Сталин если и был в чем-то специалистом в те годы, так это в области аппаратной работы. Нарком двух комиссариатов, многолетний член ЦК, различных советов, комиссий и комитетов, он раньше других прочувствовал сильные и слабые стороны административного и партийного аппарата, его возможности.
Уже став генсеком, Сталин поручил аппарату разработать классификацию должностей в наркоматах, которые со временем стали пресловутой бюрократической номенклатурой. По его указанию, например, управляющий делами Наркомата национальностей Брезановский в феврале 1923 года подготовил документ «Разбивка должностей в структуре аппарата НКН в постепенной градации». Все должности поделены на четыре группы (руководители национальных проблем, руководители административно-хозяйственных служб, руководители политико-научно-просветительной работы, руководители литературно-научных издательств). В градации указана квалификация: партийный работник наивысшей и высшей квалификации, средней, низкой; указано, какие должности (а их оказалось всего две-три) могут занимать беспартийные. После одобрения Сталиным градация четко разделила разросшийся аппарат на несколько уровней (подобно царским чиновникам многих классов), отсекая и без того слабые связи наркомата с реальными проблемами наций и народностей{1110}. По сути, с самого начала своей деятельности в должности генсека Сталин приступил к формированию огромной, всеохватывающей армии чиновников.
К великому сожалению, и в этот момент партия оказалась не на высоте. Она сама стала жертвой и послушным инструментом тотальной бюрократии. Утрата партией элементарных демократических начал ускорила бюрократизацию общества. Она не смогла противостоять цезаристским наклонностям будущего «вождя». Постепенно она превратилась в орудие единодержца. Об этом тяжело писать, но это так. В настоящих условиях партия, исповедующая коммунистические идеалы, обречена быть только сектантской организацией, лишенной будущего.
Сталин сконцентрировал в своих руках особую власть, стал большим мастером аппарата. Это не без его участия скоро отдалились и со временем стали классическими в советской бюрократии бесчисленные отчеты, доклады с мест, опускание директив и указаний, создание кадровой номенклатуры и концентрация назначений в Центре, усиление засекреченности самых различных сфер деятельности, дошедшей со временем до абсурда, попытки решать возникающие проблемы с помощью все новых и новых ведомств, формирование нескольких уровней и слоев контрольных механизмов, расширение функций подавления соответствующих органов пролетарской диктатуры и т.д. Сталин раньше других стал «профессором бюрократии». Даже в обыденном понимании он быстро усвоил обычную уловку бюрократов — их недоступность. Хотя ещё в 1922 году Пленум ЦК определил дни и часы, когда генсек должен принимать просителей, Сталин быстро забросил это малоинтересное для него занятие. Вот пример. Енукидзе получил письмо от Малиновской (инициалов в документе нет), одной из сотрудниц центрального аппарата, уволенной со службы. Она пишет:
«Авель Сафронович!
…Я, снятый со службы человек… у всех под подозрением. Кто меня знает, в отъезде: Серебряков, Семашко, Рыков. К тов. Сталину нельзя проникнуть (выделено мной. — Прим. Д. В. ). Помогите мне, Авель Сафронович, выйти из этого невыносимого положения, я не подведу Вас…
Малиновская.
Мой телефон 2-66-93.
19.XII-24 год»{1111}.
Это, конечно, лишь одна грань бюрократии, далеко не главная, но закрытость, недоступность, божественная удаленность Сталина от людей обозначались ещё в те далекие годы. Можно даже сказать, что он, тот, каким мы его знаем сегодня, в огромной степени есть порождение бюрократии, её зловещий плод. Бюрократии был нужен вождь типа Сталина, а ему — железная бюрократическая машина.
Когда Ленин уже был болен, он в ряде своих распоряжений, но особенно в последних письмах, пытался начать серьезную борьбу с засильем бюрократии, которая в апогее единовластия Сталина станет тотальной. Он увидел опасность не только в количественном росте бюрократии, по отношению к которой не стеснялся в выражениях ( «чиновничья саранча», «бюрократическая крыса»), а прежде всего в подмене аппаратом народовластия. Какие видел Ленин пути блокирования и ограничения её влияния?
Он многое связывал с социальным составом управленческого аппарата, настаивая на усилении рабочей и крестьянской прослойки. Но сегодня мы знаем, что это не могло ослабить хватку бюрократического монстра. Вся наша нынешняя бюрократия, например, «плоть от плоти своего народа», в ней нет представителей эксплуататорских классов, лиц, как бы сказали раньше, внушающих опасения из-за своего социального происхождения. Ленин возлагал надежды и на чистку партии, чтобы избавиться от тех её членов, которые «не только не умеют бороться с волокитою и взяткой, но мешают с ними бороться»{1112}. Можно себе представить, в какой ужас пришел бы Ленин, если бы ему сказали, что через шесть-семь десятилетий в Союзе республик, который он создал, будут явления, подобные рашидовщине, чурбановщине, кунаевщине и многие другие. Чистота «аппаратных рядов» нужна не больше, чем чистота всего общества. При этом главную ставку Ленин делал как будто бы верно: на реальное участие людей труда в управлении государством, на контроль за исполнительной властью, на расширение гласности, на повышение общей культуры всего народа. Не народ должен зависеть от аппарата, а, наоборот, аппарат от народа. Ленин с горечью писал: «Законов написано сколько угодно! Почему же нет успеха в этой борьбе! Потому, что нельзя её сделать одной пропагандой, а можно завершить, только если сама народная масса помогает»{1113}. Все это верно. Но, думается, сегодня мы должны признать, что при монополии одной партии это никогда не могло дать должных результатов. Бюрократия — кровное детище коммунистической Системы.
Условно можно сказать, что во второй половине 20-х годов возникли и существовали две альтернативные концепции. Одна — её олицетворял Бухарин — исходила из достаточно умеренных темпов развития (как индустриализации, так и кооперирования), а вторая — ставка на беспрецедентный скачок в промышленности и сельском хозяйстве. В лице Сталина эта альтернатива нашла наиболее полное выражение. Осуществить такой скачок едва ли было возможно, опираясь лишь на экономические методы. Здесь необходимы административно-силовые приемы, которые с неизбежностью рождали, насаждали, упрочивали широкий бюрократический слой. Поскольку решить эти задачи планировалось главным образом за счет крестьянства, насилие было как бы предопределено, как бы запрограммировано. Можно предполагать, что принятие каких-то административных мер, но, разумеется, не репрессий, было на определенном этапе предопределено стратегией большевиков. Сталин руководствовался ленинским положением: «Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы ещё вернемся к террору и к террору экономическому»{1114}. Русские якобинцы не могли обходиться без террора.
* **
Сталин, безжалостно сломив сопротивление своих оппонентов, сделал ставку на силовую альтернативу. А она уже автоматически стала быстро создавать бюрократическую систему. Ставка на внеэкономическое принуждение создала «сословие», которое прямо не зависело от количества и качества продукции, но в огромной мере зависело от политических установок. Бюрократия также автоматически поставила на первый план идеологические и политические рычаги воздействия на массы и лишь где-то на втором-третьем плане — экономические. Социализм быстро утратил даже слабые черты демократии. Нужно сказать, что многие лидеры большевиков с самого начала ориентировались на диктатуру без демократии. Троцкий в 1922 году писал, что, «если бы русская революция, при зыбкости социальных отношений внутри, при крутых и всегда опасных переменах извне, связала себя путами буржуазного демократизма, она давно бы уже лежала на большой дороге, с перерезанным горлом». О социалистической демократии он пока и не говорил, считая, что её можно осуществлять лишь тогда, когда пожар революции перекинется на другие страны. Поэтому, продолжал Троцкий, «когда мы расстреливаем врагов, мы не говорим, что это поют эоловы арфы демократии. Честная революционная политика прежде всего исключает пускание массам пыли в глаза»{1115}. У большевиков, «замешенных» на идее диктатуры пролетариата (прийти тогда к власти иначе было, видимо, нельзя), существовала популярная установка на силовое разрешение чрезвычайно сложных проблем. Радикализм был визитной карточкой революционности. К великому несчастью для русской революции, история остановила, вопреки интересам будущего, свой выбор на Сталине — идеальной кандидатуре «певца» и «творца» бюрократии и террора.
Ограниченность и слабость борьбы с бюрократизмом в 20-е годы, когда ещё было живо ленинское окружение, объяснялись не только узостью этой программы, но и поверхностным пониманием её сути. Впрочем, в обыденном сознании и до наших дней под бюрократией понимается лишь волокита, казенщина, формализм, бумаготворчество, канцелярщина. А тогда даже многие вожди революции понимали бюрократизм именно так. Троцкий, выступая на III Всесоюзном совещании рабселькоров 28 мая 1926 года, вначале излагал как будто верную мысль: «Бюрократизм у нас есть, и жестокий. Вытекает он из некультурности, вытекает он из неумелости, из целого ряда исторических и политических причин»{1116}. А затем он свел бюрократизм к достаточно узкому феномену угодничества, приспособленчества, консерватизма традиций и т.д. Все это так, но глубинная суть бюрократизма — подмена народовластия всесилием аппарата, который становится неподконтрольным массам, — не вскрывалась.
Коренная особенность бюрократизма сталинского типа заключается в том, что он становится тотальным. В чем это выражается? По его неписаным законам начинают действовать все государственные, партийные, судебные органы, общественные организации. Бюрократия их как бы синтезирует в нечто общее, вязкое, всепроникающее, цепкое, неуязвимое. Каждый орган, элемент системы, отдельный человек мог делать лишь то, что предписано, разрешено, указано. В этой системе господствует власть «указаний», «директив», «постановлений»; она несет угрозу наказания, осуждения, остракизма; поощряет самоотверженных исполнителей и бдительных чиновников; в конце концов все это принимает вид коллективной бюрократии. Тотальная бюрократия независима от экономической целесообразности. Ее культ — всесильность аппарата. Ведь ещё до недавнего времени у нас было так: плохо со снабжением овощей — создается министерство овощепродуктов. В печати появилось несколько критических замечаний о плохой упаковке продуктов, промышленных товаров — создали НИИ тары. Ухудшилось качество промышленной продукции — создали над заводским ОТК целую систему госприемки. Чем больше издается постановлений о сокращении управленческого аппарата, тем он быстрее растет. Но с административной системой бороться административными методами бесполезно. Без применения экономических, социальных и политических методов вылечиться от бюрократии нельзя. Тем более что она исключительно многолика: от бесчисленных званий, степеней, чинов, рангов до загадочной иерархии высших эшелонов, где часто за необъятной коллегиальностью и бесчисленными иерархическими ступенями невозможно найти конкретного «ответчика». Сталин и его окружение отлаживали эту систему долго, тщательно, настойчиво, жестоко.
Нужно сказать, что бюрократическая система, постепенно формируясь, воспитывала в соответствующем духе все общество. Люди стали её частью. Более того, они привыкали к ней, и в её «отлаженности» многие по сей день видят «преимущества» социализма. Вопрос этот непрост. Было бы неверным отрицать все, что достигнуто нами в социальной, культурной жизни страны. Всеобщая занятость, гарантированное социальное обеспечение, хотя и на очень низком уровне, всеобщее образование довольно невысокого качества, приобщение широких масс к азам духовной культуры, бесплатное, но и малоудовлетворительное медицинское обеспечение, низкие цены на предметы первой необходимости, исключительно невысокая стоимость за проживание в малоудобных государственных квартирах, по сути бесплатное (символическая оплата) нахождение детей в пионерских лагерях, детских садах и яслях, целый ряд других определенных социальных завоеваний советского народа. Очень большой популярностью в народе пользовались акции правительства по снижению цен на продовольственные и промышленные товары. Пусть все это было манипулирование состоянием народа на уровне чуть выше понятия всеобщей бедности, но сама видимость постепенного, но неуклонного продвижения вперед поддерживала людей.
Я совсем не хочу объяснить это «успехами» сталинского руководства. Но самоотверженный, тяжелый труд советских людей не мог не давать определенных плодов. В обществе благодаря страху не было широкой и всепроникающей коррупции, морального разложения руководителей, во весь голос заявивших о себе через два-три десятилетия после смерти Сталина. Общая атмосфера была такой, что могло сложиться впечатление о нравственном здоровье и социальном благополучии общества. Тотальный бюрократический «порядок» как бы устраивал и широкие массы населения. По нескольким причинам. В сталинское время выросло уже несколько поколений. Они не знали другого социализма, как и не знали, в результате прочного идеологического занавеса, реальной картины жизни в другом мире. Подавляющее число людей искренне верили в беспросветность жизни рабочих в капиталистическом мире, в их непрерывное «относительное» и «абсолютное» обнищание, наслышались о свирепых тюремных нравах в государствах Запада, о полном превосходстве СССР над «свободным миром» почти по всем параметрам. Такое ложное представление было устойчивым, и оно всячески поддерживалось и мощным пропагандистским аппаратом.
Нельзя не сказать, что тотальный бюрократизм для людей, которых воспитывали в духе несвободы, лжи и закрытости, по-своему удобен. Да, именно удобен: в жизни все расписано, определено, установлено. От работы, твердого заработка до того, по какому поводу выражать восторг и восхищение, когда и что сеять, какой рапорт готовить «наверх» и т.д. Система заботилась обо всем: давала окончательную оценку тому или иному произведению, фактам истории и современности, однозначно определяла, что хорошо и что плохо, с самого начала знала, что то или иное решение, выступление «вождя» являлось историческим. Она же обеспечивала в значительной мере уравнительное распределение. Тотальный бюрократизм одинаково удобен как для исполнителей, «винтиков», так и для руководства на всех уровнях. Система способствовала формированию уравнительного, элементарного мировоззрения. Расширение роли общественных фондов наряду со многим положительным часто уравнивало людей вне зависимости от их вклада в общее дело. На первый план все больше выдвигался не конечный результат труда, а должность, положение, ставка, попадание в номенклатуру. Профессор Оксфордского университета Алекс де Жонж в своей книге «Сталин и создание Советского Союза» высказал верное наблюдение о том, что диктатор создал совершенную тотальную пирамиду правления в целом: «…ни у кого не было возможности поправить своего начальника. Каждый начальник становился маленьким Сталиным по отношению к своим подчиненным. Каждый обращался плохо с теми, кто был ниже его, косил взглядом на равных себе и льстил всем, кто был выше»{1117}.
. Миф о Сталине, будь то темный или светлый, необходим современной бюрократической системе, которая во многом стала коррумпированной, поэтому ищет для своего сохранения и воспроизводства различные способы оправдания. Еще в 70-90-е годы многочисленными исследованиями было показано, что фигура Сталина была вершиной огромной бюрократической системы, номенклатурного класса, партийно-хозяйственного аппарата. Харизматизация лидера, «культ личности», как у нас его назвали, в ослабленной форме сохранились в дальнейшем в отношении к любому первому человеку советского государства. Такая тенденция существует и сейчас. Так что оживление интереса к фигуре Сталина у нас будет до тех, пока в обществе будет сохраняться миф о Сталине. Сейчас он развивается, следовательно, в обществе усилилась харизматизация политических лидеров. Поэтому миф о Сталине исчезнет лишь тогда, когда наше сознание будет реалистичным, не склонным к мистификации истории в идеологических целях
Вадим белоцерковский пишет о людоедской политике Сталина даже по сравнению с другим людоедом Гитлером.

В прошлом году В. Путин в связи с празднованием 60-тилетия победы в Великой отечественной войне сообщил, что общее число жертв советского народа в той войне составляет 27 миллионов человек. И мы вели войну только на одном фронте.
Германия, проиграв войну, которая длилась для нее 6 лет и шла на трех фронтах, потеряла немногим более 7 миллионов человек. 5,3 миллиона на фронтах, из коих 2,7 миллиона (51,6%) на Восточном фронте, и около 2 миллионов — в тылу.


Истархов В.А.: Для чего дискредитируют понятие «Либерализм»?
       nswap
        7 июня, 3:15
    Запись опубликована pn14.info. Вы можете оставить комментарий здесь или в Правых Новостях.
   Для чего дискредитируют понятие «Либерализм»?
   Сегодня сборище слабоумных патриотов и кремлёвских холуёв клеймят понятие «Либерализм», поливают это понятие грязью и придумали даже такой мерзкий ярлык, как «Либераст». Для чего это делается? Это проводится пропагандистская кампания по дискредитации самой великой идеи Либерализма. И это сейчас одна из главных задач кремлёвских оккупантов, которые строят рабовладельческий режим и им надо дискредитировать альтернативу. А альтернатива проста. Альтернативой слову ЛИБЕРАЛ, является слово РАБ. Значит все те, кто поливает грязью либерализм, неявно пропагандируют РАБСТВО.
    Слово «Либерте» — означает СВОБОДА.
    Вообще надо внимательно смотреть на настоящий смысл слов и использовать слова вместе с их настоящим смыслом. Давайте немного поучим великий и могучий русский язык! У нас у русских есть великая сокровищница – словарь живого великорусского языка В.И. Даля. Откроем же этот великий словарь и прочитаем определение понятия «Либерал»: ЛИБЕРАЛ – это политический вольнодумец, мыслящий или действующий вольно, вообще желающий большой свободы народа и самоуправления.
    Из этого определения очевидно, что либерал – это замечательный свободолюбивый человек, мыслящий вольно, действующий вольно, желающий свободы народу, стремящийся к самоуправлению народа.
    То есть либерал – это хороший Свободолюбивый человек. А антилиберал – это РАБ и холуй. Вот что вытекает из понимания настоящего смысла слова «Либерал».
    Но Вы теперь почитайте всё то, что пишут слабоумные патриоты и кремлёвские холуи. Наш сегодняшний преступный оккупационный режим они называют либеральным режимом. Но это очевидная ложь. В нашей стране и не пахнет либерализмом. У нас оккупационное государство, где НЕТ либерализма, где придушены все демократические свободы, где НЕТ настоящих выборов, где людям даже запрещено читать серьёзные книги, запрещено думать. У нас оккупационный список запрещённых книг уже превышает 1100 наименований. О КАКОМ либерализме может идти речь? Кремлёвские оккупанты уже ввели цензуру на телевидении, хотя цензура по нашей Конституции не просто отменена, она запрещена (ст.29 п.5). Кремлёвцы спят и видят, чтобы ввести цензуру и в интернете. То есть, в России нет либерализма. Басни про либеральный режим в России — это явная и целенаправленная ложь.

    Может показаться, что наши липовые патриоты просто неадекватные люди, которые не способны правильно оценивать существующий режим. Да, слабоумных среди патриотов хватает. Но не слабоумные задают тон. Они просто подпевают в ту дуду, в которую им подсказали дудеть, они просто управляемые марионетки. А задаёт тон кремлёвская клика. ИМ либерализм не нужен, ОНИ строят тоталитарный рабовладельческий режим.

    Подмена терминов и понятий всегда служила в качестве оболванивающего информационного оружия — когда замышляется одно, говорится другое, а делается третье. Правящей клике выгодно осуждение либерализма. Ведь, если народ будет ненавидеть либеральный режим, который у нас якобы есть, то отсюда следует вывод: Хватит либерализма! Пора завинчивать гайки! И кремлёвские оккупанты ещё сильнее завинтят рабовладельческие гайки. Но всё это ПО ПРОСЬБЕ НАРОДА. Вот для чего эта кампания проводится.

    В этом сегодняшнем очернении ЛИБЕРАЛИЗМА нет ничего нового – любая диктатура всегда ненавидит и боится либерализма, видя в нём своего сильнейшего идеологического соперника, поэтому и стремится его дискредитировать.

    Во времена тоталитарного коммунистического режима целенаправленно оболванивалось население, и шла постоянная целенаправленная кампания по извращению русского языка, подмене смысла слов и понятий. Всё это делалось для того, чтобы поломать русский язык, как коллективный мозг нации, оскотинить русский народ, лишить его способности адекватно рассуждать и самостоятельно думать. Заставить его «думать» с помощью типовых политических ярлыков,  жупелов и клише.

    Одним из таких политических ярлыков был ярлык «Буржуй». Буржуй преподносился, как враг, с которым надо вести непримиримую войну на уничтожение.  Одним из важнейших лозунгов коммунистов был лозунг: «Уничтожим буржуазию, как класс!». Везде и всюду читались большевистские стихи: «Ешь ананасы и рябчиков жуй! День твой последний приходит буржуй!». Безудержная коммунистическая пропаганда внедряла этот ярлык «Буржуй» и в мозг и в кровь оболваненного советского человека (строителя коммунизьма).

    Когда дрессируют собак, то им в головы внедряют некоторые слова-команды, услышав которые собаки должны что-то конкретное делать. Например, есть команда «Фас!», по которой собака должна кого-то кусать. Ярлык «Буржуй» — это аналог команды «Фас!». Коммунистические властители советских людей считали за скотину (это вытекает из одного из основных догматов иудаизма) и старались их выдрессировать, как дрессированных собак. Внедрив ярлык «Буржуй» в головы советского человека, дальше было легко очернить любые понятия, наклеив на них сверху ярлык «Буржуй». Попутно заметим, что такие политические ярлыки, как «фашист», «нацист», «расист, «экстремист» и пр. – имеют такие же цели.  Эти политический ярлыки – это информационные кнопки, на которые дрессировщик нажимает, когда хочет, чтобы дрессированная собака, пардон, советский человек делал то, что хочет дрессировщик.

    Вот как определялось понятие «Либерализм» в толковом словаре русского языка С.И. Ожегова времён коммунизма: «Либерализм – буржуазное идеологическое и политическое течение, отстаивающее в феодально-крепостническую эпоху и в эпоху буржуазных революций свободу буржуазии и ставшее реакционным с установлением её политического господства». Вот так, наклеив сверху политический ярлык «Буржуй», коммунисты оболванивали народ и дискредитировали великое понятие «Свобода» и «Либерализм».

    Заметим, что этот политический ярлык «Буржуй» лжив сам по себе, как и все основные догматы коммунизма. Ведь в высшем руководстве компартии никакими пролетариями и не пахло. Там ВСЕ были буржуями, если пользоваться этим понятием. Все главные вожди коммунизма (Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов, Зиновьев, Каменев, Дзержинский, Луначарский, Бонч Бруевич и пр.) никогда ни рабочими, ни крестьянами, ни пролетариями не были. А Ленин по происхождению вообще был из дворян, то есть буржуем из буржуев. Но всё это были еврейские буржуи, а им надо было уничтожить русскую элиту. И делалось это руками русских «Щариковых». Именно русские Шариковы (пролетарии) под руководством еврейских Швондеров и вырезали русскую элиту типа профессора Преображенского. Вот для чего была придумана классовая борьба, понятия «пролетарий» и «буржуй».

    Если мы хотим узнать подлинный смысл понятия «Либерализм», то есть смысл опираться не на изуродованные коммунистами словари, а на фундаментальные словари. Вот, что написано в Большой российской энциклопедии в Новом энциклопедическом словаре (Москва 2005 г.): Либерализм – идейное и общественно-политическое течение, возникшее в европейских странах в 17-18 вв. и провозгласившее принцип гражданских политических, экономических свобод. Истоки Либерализма – в концепциях ДЖ. Локка, физиократов, А. Смита, Ш. Монтескьё и др., направленных против абсолютизма и феодальной регламентации. Идеи Либерализма получили первое воплощение в Конституции США (1787 г.) и Декларации прав человека и гражданина (1789 г.) во Франции. В 19 — нач. 20 веков сформировались основные положения Либерализма: Гражданское общество, права и свободы личности, правовое государство, демократические политические институты, свобода частного предпринимательства и торговли. Современный Либерализм (неолиберализм) исходит из того, что механизм свободного рынка создаёт наиболее благоприятные предпосылки для эффективной экономической деятельности, регулирования социальных и экономических процессов; вместе с тем необходимо постоянное вмешательство государства для поддержания нормальных условий функционирования рынка, конкуренции. В конце 20 века происходит сближение идей Либерализма, консерватизма и социал-демократии.

    Вот что такое ЛИБЕРАЛИЗМ на самом деле. Это ВЕЛИКОЕ понятие! Понятие священное для адекватных, свободных и психически здоровых людей. Не для таких, как сегодняшние Шариковы и  их дрессировщики Швондеры.

    Лично Я – русский ПРАВОЗАЩИТНИК. Это моё политическое кредо. Я ДЕМОКРАТ. Это моё кредо. Я за частную собственность и свободу предпринимательства. Это моё кредо. Я за смешанную экономику, где государство выполняет необходимые функции, для регулирования экономикой. Это моё кредо. Я за правовое государство. Это моё кредо. Можно продолжать и дальше. Но можно сказать просто: Я — ЛИБЕРАЛ!!! И этим ВСЁ сказано.

    Из приведённого определения «Либерализма» очевидно, что в России сейчас НЕТ либерального режима. НЕТ демократических и политических свобод. НЕТ гражданского общества. Попираются права и свободы личности. НЕТ правового государства (кстати, правовое государство – это государство, основанное на праве граждан, а не на произволе чиновников). Правящая клика грубейшим образом нарушает основной закон страны — Конституцию. То есть, очевидно, что Либерализм – это то, чего у нас сегодня нет и именно то, что нам нужно.

    А мы видим, что идёт целенаправленная война против идеологии ЛИБЕРАЛИЗМА, идеологии ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ СВОБОД.

    Кто же этим занимается? Кто участвует в этой мерзкой кампании?

    В первую очередь Проханов. Проханов – давнишний кремлёвский ставленник. Его давно поставили на курирование правого политического движения. Проханов постоянно шляется по Кремлю и старается уловить, куда ветер дует. Проханов громче всех поливает грязью великое слово ЛИБЕРАЛИЗМ. Но Проханов – это не Швондер, это Шариков. Не он задаёт тон.

    А кто же Швондеры? В первую очередь – это так называемый русский националист, господин А.Н. Севастьянов. Причём А.Н. Севастьянов числится кандидатом филологических наук, то есть, вроде бы, должен был бы что-то соображать в языке. Тем более в русском языке, раз он числится русским националистом. Но всё дело в том, что А.Н. Севастьянов – типичный сионист, который работает в русском национальном движении. Он целенаправленно выполняет свою грязную сионистскую функцию, дискредитируя само понятие «Либерализм». В том числе Севастьянов дискредитирует и главный русский национальный символ Свастику и прославляет Сталина и сталинский режим, то есть тот тоталитарный режим, который сейчас строит команда Путина.

    В состав Швондеров входит и Михаил Делягин, который также осуждает либеральный режим, который у нас сейчас якобы царит. Делягин – это креатура Кремля. Создание своей партии «Родина – здравый смысл» Делягин оговаривал в Кремле. Делягин — известный диктатурный пропагандист. Задача диктатурщика, постоянными подменами понятий, очернять либерализм и демократию.

    Все эти Швондеры и Шариковы всё время обвиняют во всех бедах России каких-то нехороших либералов, не называя конкретных фамилий. КТО же эти мифические либералы? ГДЕ они? Что-то я никого не наблюдаю. Я знаю одного настоящего либерала – самого себя и ещё человек 50 моих соратников и просто порядочных людей. Вот и все либералы в России, по крайней мере, в явном виде.
В палатахПростые ответы на простые вопросы
25 ИЮЛЯ 2012 г. АНТОН ОРЕХЪ
РИА Новости
Говорят, что не бывает простых ответов. Ну почему же не бывает? Бывают. Вот очевидно всем, у кого голова на плечах есть, что не все в стране в порядке. Ну не все в ней в порядке, как ты ни крути. Люди хотят выразить свое неудовольствие, потребовать перемен, причем, в довольно приличной форме. Что в ответ? Как-то меняется положение в стране? Проводятся какие-то преобразования, очевидные и назревшие? Нет! Ответом служит закон о митингах, запрещающий это неудовольствие выражать.
Стихия смыла город, погибли десятки людей. Разве после этого Дума в срочном порядке разрабатывает какие-то правила предупреждения и предотвращения подобных ситуаций? Нет! Депутаты всерьез говорят о законе против паникеров! Мы не со стихией бороться будем, не с раздолбайством и воровством — а с паникерами!
Депутаты в ураганном темпе принимают закон об «иностранных агентах», а фактически — об иностранных шпионах, под предлогом защиты детей, пытаются установить цензуру в Сети. Опозорившись на весь мир с делом Pussy Riot, вместо единственного здравого решения — прекратить этот балаган, они сочиняют закон о нравственности, видимо, предполагая опираться в нем на нормы церковных Соборов 4 века.
А по итогам выборов в Касимове, прошедших совершенно безобразно, не придумано ничего лучше, чем взять в узду наблюдателей. Не выборы честные организовать, не обеспечить равные условия для участников и избирателей, а дать укорот тем единственным, кто хоть как-то мешает вакханалии вокруг бюллетеней и урн.
Так вот простой вопрос звучит так: в чьих интересах принимались все последние законы и выдвигались законодательные инициативы?
Простой ответ на него звучит так: только и единственно в интересах защиты власти от граждан.  Ни одно из последних решений ни малейшим образом не было направлено на улучшение жизни, на облегчение, упрощение, оптимизацию нашего существования. На то, чтобы сделать его более честным, удобным, понятным. Все эти законы и замыслы были направлены только на сохранение власти и недопущение никаких перемен. На то, чтобы заткнуть рты, загнать протесты под спуд. Не решать проблемы, а сделать так, чтобы их было как бы не видно.Что бывает, когда бурный поток пытаются остановить кучей мусора, застрявшей в водостоке, мы хорошо увидели на примере Крымска. Обычный дождь в горах в итоге смысл город. Наша власть точно так же отнеслась к слабому поначалу «дождику» недовольства в народе. И ее точно так же смоет вместе со всем ее мусором.   

    2.8.5. ЛИБЕРАЛИЗМ. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ РАЗБОЙ
 Либерализм -Цивилизационный разбой.
Валентин Левин  http://www.proza.ru/2012/01/27/1825) .
Опубликованная на ПРОЗА.РУ "Зеленая книга России. Путь к истинной модернизации" охватила многие аспекты, что превратило ее чтение в сложное занятие. При этом, отдельные ее главы вполне самозначимы и интересны сами по себе.  Поэтому я нашел обоснованным размещение отдельных глав как самостоятельных публикаций. Одной из таких глав является глава 2.8.5. "ЛИБЕРАЛИЗМ. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ РАЗБОЙ", текст которой следует ниже, с сохранением сквозной нумерации пунктов, принятой в указанной книге (оригинал: http://www.proza.ru/2012/01/27/1825).

       Капитализм – общественный строй, производство которого подчинено цели расширенного воспроизводства стоимости.      Либерализм же – часть идеологии этого строя, формулирующая идеальные условия для его развития. Этими идеальными условиями является отсутствие натуральных ограничений на перемещения и рост капитала. Поскольку все натуральные ограничения капиталу, вырывающемуся из недр докапиталистического производства, сводятся к патриархальным отношениям объективной собственности (собственности в смысле п.2.2), постольку либерализм есть идеологическое отрицание патриархального строя.
При капитализме главной целью производства, вместо человека-мужчины, становится отчужденная от человека ценность его жизни, принявшая форму (рабочей силы) самовозрастающей стоимости, то есть, капитал.
Либералы ратуют за полную свободу торговли – вплоть до свободы торговли оружием, наркотиками и рабами.     Употреблять наркотики, оружие и рабов – это внутреннее право покупателей, которое либерализм не только не осуждает, но и защищает, ссылаясь на свой главный идеал – пресловутую «свободу выбора».    
   Либеральная идея знаменательно воспроизвела и долгое время поддерживала натуральное рабовладение на Юге США.  Это нисколько не противоречит тому, что в другое время и при других обстоятельствах либералы вдруг ополчатся против рабовладельцев, и, эксплуатируя лозунги человеческих прав, пойдут на рабовладельцев войной. Ибо их истинная, объективная цель  будет той же самой – высвобождение производственных факторов от патриархально-натуральных связей, превращение их в «либеральные атомы», подлежащие включению, через рынок, в новую капиталистическую пирамиду.     Лозунги прав человека, равенства и демократии продвигаются либерализмом только в одной плоскости – плоскости уравнивания «либеральных атомов» в качестве материала строительства капиталистических пирамид. При этом несущественна судьба этих «атомов» - превратятся ли они, в итоге, в говорящие орудия, или в пастбища для овец, брошенные в основание пирамид, или станут агентами пирамид, карабкающимися, словно Сизиф, к их сияющим вершинам.
Рабовладение  - реальная фаза развития патриархального менталитета, обусловленная низким техническим уровнем общества, при котором люди оказываются по обе стороны фронта борьбы с природой:  то захватчиками, то добычей.

     Поэтому патриархальное рабовладение, само по себе, не есть политический институт, - оно  глубже, - оно есть реальная историческая фаза возвышения Человека над природой,  в том числе над самим собой, когда одни люди присваиваются другими людьми и приручаются ими, словно дикие животные, как часть природы.   При осуждении рабства и крепостничества, в том числе современных, якобы диктаторских, режимов Азии и Африки, важно не впадать в ханжескую крайность, игнорирующую реальность патриархального симбиоза рабов и хозяев, заставляющего освобождаемых от рабства искренне рыдать от горя освобождения.     Тем более важно учитывать эту реальность при нравственной оценке силового навязывания западной демократии традиционным обществам Азии и Африки.      Это навязывание, на деле, есть нравственное преступление, равносильное массовому выбрасыванию домашних питомцев на улицу. Результатом такого навязывания является не  (технический )  прогресс, а понижение уровня  местной человеческой цивилизации. Люди, выбрасываемые из патриархального строя, обрекаются заново проходить этапы очеловечивания, в том числе через мерзости самого низкого уровня – уровня одичавшего стада и волчьих стай, что наблюдается в Сомали, в других странах Африки, а теперь и в Ливии.       Навязывание западной демократии странам Азии и Африки уничтожает местную цивилизацию и превращает «освобожденных граждан» в дикое стадо, которое, имитируя  «демократические» выборы, тут же устраивает кровавую резню, восстанавливая свои представления о том, кто есть человек, а кто еще нет.   
Родовые отношения, рабство и другие «отсталые» менталитеты, в силу их не политической, а материальной природы, преодолеваются не приказами и не политическими реформами, и, тем более, не вооруженным навязыванием западной демократии.     А надлежащим организационно-техническим перевооружением общества, конкурентным  вытеснением другими хозяйственными укладами, в которых все люди равно вооружаются техникой, возвышающей их и диктующей им «более высокий»  менталитет.     Именно такую национальную идею, требующую мира и кропотливого технического прогресса, несла Африке Ливийская Арабская Социалистическая Джамахирия, выступавшая инициатором Африканской Федерации, охватывающей цивилизационным строительством миллиардную Африку.     Муаммар Каддафи, сорок лет строивший в Ливии многоплеменной мир, фактически создал новую нацию, и мог транслировать уникальный опыт на Африку.
Содействуя подрыву местных цивилизаций в странах Азии и Африки, либерализм вносит хаос в многоукладную жизнь, увеличивает долю деклассированных - выброшенных на улицу - обрекает их на дикость.     Стремительно растет уже миллиардное население Африки, где до сих пор живы уклады более древние, чем рабовладение.     Исламский экстремизм будет казаться сладкой мечтой на фоне тех атак, которые в будущем обрушат из Африки ее первобытные уклады, включая людоедство, если Запад продолжит уничтожение местных цивилизаций и либеральное разложение местных сообществ на стада дичающих людей, промышляющих разбоем.     Уничтожив процветавшую Ливию, путеводную звезду и надежду Африки, Запад, совместно с реакционными арабскими режимами, вскормил тысячи одичавших наемников-людоедов, которых сейчас перебрасывает в Сирию.
Формальность представительной власти, ее неспособность выражать коренные интересы людей, требует для сплочения нации дополнительных, более сильных ритуалов, чем выборы, отвлекающих подданных от борьбы за истинные ценности.     В качестве этих ритуалов выступают кровавые жертвоприношения.     Демократический Запад, для сплочения наций, использует, в мировом масштабе, те же приемы, которые использовало НКВД для сплочения советского народа в  период сталинских репрессий, - культивирование образа врага, информационное клеймление людей в дихотомии «свой-чужой», публичные расстрелы и казни «отъявленных» врагов.     Так, был обвинен Ирак и демонизирован Саддам Хусейн. Американская нация сплачивалась бурной радостью по поводу победных рапортов войск США, уничтожавших иракскую цивилизацию.     Показательное шоу казни Саддама Хусейна – кровавый ритуал, поставивший логическую точку этой акции, стоящей в одном ряду со сталинскими казнями «врагов народа».      Еще более откровенной и вызывающей была ложь обвинений против Муаммара Каддафи.   Его массовая травля в СМИ Запада – масштабная информационная диверсия против мирового сообщества, превосходящая по наглости геббельсовские и сталинские пропаганды вместе взятые.     Под прикрытием массированной лжи, НАТО произвело ракетно-бомбовое уничтожение цветущей Ливии, а спецподразделения НАТО, совместно с Аль-Каедой, завершили операцию физическим уничтожением ее активных защитников.       В этом же ряду – демонизация Бен Ладена и тщательная подготовка массового шоу - с участием президента Обамы - убийства человека, похожего на Бен Ладена. Миллионы американцев сплотились в экстазе причастности к кровавой мести человеку, бывшему агенту ЦРУ, обвиненному в организации теракта от 11 сентября 2001 года.     С учетом объективной заинтересованности либерального общества в подобных актах национального единения, закономерна гипотеза, что заказчики и организаторы этих актов находятся в среде истинных властителей этого общества.     20 октября 2011 года парижский канал Евро-ньюс прервал все программы и часами прокручивал на весь мир кровавое шоу расправы озверевшей толпы над очередной жертвой, получившей клеймо врага Запада - Муаммаром Каддафи, лидером Великой Арабской Ливийской Социалистической Джамахирии, уничтоженной объединенными силами НАТО и Аль-Каеды.  Расправа над Каддафи подводит красную черту под эпохой либерализма, такую же, какую подвела расправа над Иисусом Христом под дохристианской эпохой.
     Сомали, Ирак, Кот-Де Вуар, Ливия, а теперь уже и Сирия – эти, и многие другие, кровавые эпизоды навязывания «демократических» идеалов все более превращают Африку и Ближний Восток в закипающий океан человеческих страстей, грозящий обрушить кровавое цунами на прилегающую Европу и Азию. Какой вулкан человечьей стихии здесь взорвется  завтра - знает лишь Аллах.      Отныне уничтожение западного либерализма и пирамиды западных ценностей становится лишь вопросом времени.

Формы современной демократии
Каковы общепринятые на сегодня признаки демократии? Сколько реально людей в мире понимают вообще, суть и принципы демократии?! Мировые СМИ настолько промыли мозги современному человеку, что он перестал понимать суть происходящего, по мнению большинства, главное чтобы в каждой стране была демократия :))А что такое демократия? В чем состоит суть демократии, каковы приципы демократии ... мало кто задумывался. Это слово настолько прочно вошло в лексикон всех политиков, что они повторяют его через кажду фразу.Давайте разберемся в термине понятие демократии. Сегодня формы демократии и ее принципы за тысячелетия нисколько не изменились. Думаете это не так? Ошибаетесь ....
Только необразованное мировое большинство может искренне считать, что демократия – это власть народа. Да, слово «демос» древнегреческое, но оно никогда не обозначало народ. А точнее лишь ту его часть, которая имела право голосования на выборах. В первую очередь это были люди, завоевавшие доверие власти своим состоянием.Элита! Этакое VIP меньшинство! Античное олигархьё. А безголосое большинство называлось… – охлос! Кстати, от этого звучного слова до сих пор в русском языке есть аналог – охломон.
Было также замечено, что теми, кто участвовал в выборах, руководят, как правило, чувства низменные: выберем того, кто обещал завоевать, отомстить, наказать… То есть, проще говоря, мечты у голосующих были бесовские, демонические. Поэтому их и называли демосом. От слова «демоны». А потому правильно сегодня говорить не демократия, а демоНкратия. «Кратос» – «делить». Демоны делят рабов-охломонов. Казалось бы, сегодня всё по-другому. Теперешняя демократия – выбор большинства. Но вы вдумайтесь – это ещё страшнее! Большинство в любой стране состоит из тех, кто воспитан биланопопсой, покемонокомиксами, теледомами 1 и 2, и кинообсериалами. При сегодняшней демократии современное интеллигентное большинство должно подчиняться выбору глоупенов. А глоупены всегда выбирают мироёбов, потому что верят их словам, как семеро козлят волчаре-пиарасту! На то они и глоупены. Самая надёжная основа любой демократии – это отсутствие образования у рабов-электоратиков. Да-да. Всё равно, как они будут называться: менеджеры или пролетарии, которые всегда пролетают мимо.  Сегодня самых больших успехов в этом деле достигла ХАМерика. Прав был Владимир Ильич Ленин, который предупреждал о том, что загримированные гуманными идеями западные финансуны доведут мир до общечеловеческой трагедии.  Ведь Капитализм – самое безнравственное обустройство общества. Чем бессовестнее человек, тем больших успехов в жизни он достигает. Ему только надо научиться свою бессовестность гримировать политкорректностью.
Так вот, демократия – это самая политкорректная форма рабовладельчества!
С помощью миротворческих операций компании Клинтона приватизировали нефть Кувейта. Корпорациям Буша досталось поболее – иракская нефть. Обаме осталась только Ливия (плюс Египет и Тунис). Хотя нет, есть ещё Иран, но с ним пока шутки плохи.
Он уже следующему президенту достанется. Вот, на самом деле, истинные причины всех этих бунтов в арабских странах: Тунисе, Египте… Создать ощущение их самостийности, всенародной арабской мечты о демократии, а потом уже – по Сталину и по просьбам трудящихся.
Нет, хамерикосы не тупые! Думаете, чего это мсье Саркози так бьётся за демократизацию Ливии и нефтесправедливость? Перед истинными хозяевами выслуживается. Они ему сразу сказали:
«Ты должен быть зачинщиком нового миротворческого почина. Мы тебе деньги на выборы давали? Отрабатывай! Иначе всё известно про тебя будет, что, где, когда, за что и почём? У нас на каждого такого Саркози свой Викиликс найдётся.
Н

История демократии
Если вы еще не знали, то слово демократия (как бы, власть народа) состоит из двух слов : демос и кратия (власть).Пришло это понятие демократии из древней Греции. Из курса школьной программы, наверное многие помнят понятие, например, как афинская демократия.Так вот греческое слово "демос" означало свободных граждан Афин, имеющих рабов. А народ, вообще-то, назывался "охлос".Современная демократия - это совсем не демократия. Это скорее всего охлократия. А демократия, это, говоря современным языком, власть тех, у кого есть (как минимум) дорогие джипы :)))Так что, господа-товарищи, не путайте мягкое место с пальцем, то бишь реальную демократию с настоящей охлократией.
Кто он самый главный демократ? Какая страна самая демократичная в мире? Конечно, же США. И они не стесняются нести эту саму деморатию во все страны, особенно если там много запасов нефти и газа :))Правда методы вноса демократии в другие страны у них несколько экстравагантные, но ничего страшного, ведь ради такого важного дела стоит потерпеть ...Вот, например, принесли англосаксы демократию в Ирак и повесили главного ближевосточного диктатора Саддама Хусейна. И ничего, что при этом "кровавом тиране" гибло в тысячи раз меньше мирных жителей, главное ведь - победа демократии. Ради торжества принципов демократии можно и повоевать! Число убитых мирных граждан не важно.А как же иначе?! Пусть лучше мирные граждане погибнут от демократических пуль и ракет, чем от тоталитарных !
А до этого были истреблены и замучены во имя демократии сотни тысяч вьетнамцев ... глупые, они же не понимали, что им добро несут! Пытались сопротивляться в джунглях, которые истинные демократизаторы поливали сверху демократическими химическими растворами, типа оранжаВ Афганистане, уже не стесняясь бомбят "по ошибке" мирные кишлаки, свадебные процессии, убивают детей, а потом демократы позируют для истории:
В общем, "если у вас нет демократии - тогда мы идем к вам!"


Богдан Заднепровский
Настоящая ложь имеет уникальное свойство - казаться правдой даже для тех, кто ее исповедует.


"Свобода! Равенство! Братство!" - в этом девизе Великой французской революции, по духу буржуазной, давшей существенный толчок развитию либерализма, почему-то не прозвучало "Собственность!". Буржуа участвовали и утверждали конфискацию церковных (секуляризация) и дворянских земель - чужой частной собственности. Тогда они не были так щепетильны к чужой частной собственности и правам: рубили головы монархам, ересиархам, графам и князьям. Либералы-буржуа "освободились" с помощью гильотины от феодальной регламентации общества, где их открыто презирали, "сравнялись" с дворянами в политических и экономических правах в "братстве" с беднотой. А потом вдруг "братство" оказалось ненужным - появилось классовое общество. Бедноту стали учить пауперизму - "бедность не порок, а благо" и, что лишь "Arbeit  macht   frei", а равенство и социальная справедливость - "нерациональны" и вообще утопия. Далее они решили, что государство должно в большей степени защищать частную собственность, нежели общественную или государственную, и взять на себя ответственность за всю социальную сферу. Отныне бизнес должен быть свободен от какой-либо социальной ответственности, и может лишь снисходительно "по доброй воле" и "по доброте душевной" заниматься альтруизмом. В то же время их "злая воля" навязала свой тиранический, не подлежащий пересмотру капиталистический порядок институту государства и общества. На этом либерализм в понятиях буржуа окончился.
И получается, что современный буржуазный либерализм ... с позиций частной собственности.... провозглашает превосходство людей с имуществом, вне зависимости от того, каким образом оно было обретено - "победителю достается все". Все разговоры о мире и против тирании направлены лишь для защиты мира и свободы дворцов, а хижины пусть сами о себе позаботятся. Слишком индифферентно относятся либералы, даже с какой-то возмущенной брезгливостью, к социальной сфере и ее проблемам: главное рынок, институт частной собственности и конкуренция за нее с государством. До остальных либерализму дела нет. Он говорит им - "все свободны, главное не лезьте в частную собственность - она, как Наполеон, всегда права".  Вся ложь либерализма и пагубность современного капитализма заключается в системе отношений, в которой благодаря огромному населению и огромному же разрыву по доходам в этом населении в экономике и т.д., смерть и лишения многих людей, как простых в массе, так и богатых в процессе становится выгоднее их жизни. И дело даже не в том, что лучше бы они вообще не жили, а именно в том, чтобы они мучались, умирали и гибли бы в процессе жизни. Этот процесс создает мощнейшие психологические сдвиги в общественном сознании, позволяя высвобождать колоссальную энергию деятельности из людей, неважно созидательную или разрушительную. Вот на чем зиждется хваленая капиталистическая производительность труда. Современное индустриальное общество нуждается в миллионах неудачников и безликих пешках и исполнителях, которые страдают и мучаются всю жизнь от своих мелких неудовлетворенностей и навязанных им либеральных иллюзий. Такую плату эти миллионы убогих несут за свою "свободу" от рабства и крепостничества: право не родиться рабом, а стать им. Зарабатывать честным трудом, чтобы жить в достатке, можно лишь там, где общество и государство ставит себе такие цели.   Капиталистическому обществу такие ценности чужды. Миллионы обреченных неудачников необходимы для колоссального триумфа воли горстки людей над человечеством.

Русская матрица, ёпть....
Игорь Яковенко: "Как поменять культурные коды русской цивилизации?"
http://novznania.ru/?p=2550
Этой статьей я пытаюсь ответить на вопрос "Что делать?". На друой извечный вопрос - "Кто виноват?" - я отвечаю последние 30 лет. В результате сформировалось более или менее целостное видение проблемы. В рамках этого видения я и предлагаю начать разговор о стратегии преобразования базовых оснований культурного сознания.
Сведения об авторе Яковенко Игорь Григорьевич Культуролог, историк культуры, политолог, доктор философских наук, профессор РГГУ. Член Бюро научного совета "История мировой культуры" РАН.

Курс российской школы должен погружать учащегося в проблематику права. Фундаментальная роль права как основы государства и цивилизации. Процедуры, механизмы. Парадигма прав человека. Неотъемлемые права. Право собственности как системообразующая категория, созидающая социальные формы - семью, государство, цивилизацию.
Наше воспитание и интеллигентский бэкграунд блокируют осознание системообразующей роли рынка и гигантского культуротворческого потенциала частной собственности. Собственность трансформирует психологию, созидает автономную личность, позиционирует человека в социально-культурном космосе. Уважение к собственности должно воспитываться в семье. Этого у нас, к сожалению, нет. Тем важнее роль школы в данном вопросе.
Выйдем за рамки проблематики школы… Собственность как священное и неделимое право должна быть закреплена на уровне Конституции. Законная собственность может быть отчуждена у титульного собственника только за долги. Единственным основанием утраты права собственности может быть признание ее по суду незаконной. Собственник имеет право апелляции к суду высшей инстанции. Лишать собственности могут только судебные исполнители. Собственник имеет право защищать свою собственность всеми доступными ему способами. Власть, посягающая на собственность граждан, утрачивает основания легитимности.
Отчуждение частной собственности на государственные и муниципальные нужды возможно только в соответствии с тщательно прописанной процедурой, включающей оценку объекта независимой аудиторской службой и выплату вознаграждения, составляющего 1,5 рыночной цены. Повышенная цена выплачивается во всех случаях, за исключением собственности чиновников, принимающих решение по проектам, предполагающим такое отчуждение.
Совсем не все способны и готовы стать собственниками по психологическим, культурным, экзистенциальным основаниям. Однако потенциальных собственников десятки миллионов. Они станут самым надежным хребтом российской государственности.
Нравоучительные сказки про святость собственности надо рассказывать в детском саду и учить этому в школе с младших классов. Истории про мужественного фермера, пристрелившего бандита, пытавшегося ограбить хозяина, надо показывать по местному телевидению под грифом "Герои живут рядом с нами". И не говорите мне, что это противоречит российским традициям. Русские кулаки убивали конокрада на месте, а немцы-колонисты рубили конокраду руки. Либо мы воспроизводим традицию наследников комбеда и сходим с исторической арены, либо утверждаем качественно новую позицию.
В системе образования стратегически необходим акцент на целостность России и Европы. Мы - часть христианского мира. История России как самодостаточный процесс, а Россия как самостоятельный материк - тупиковая позиция. Ее необходимо последовательно размывать.
Школе необходим курс - "История демократии и сопротивления несвободе". Дети должны вписывать древлян и новгородцев в контекст подвига Гармодия, "Магна Карты", Магдебургского права, борьбы городов за статусы и привилегии, Реформации как движения за обретение духовной свободы.
Имеет смысл создание специального курса - "Демократические инициативы и практики" в рамках высшей школы. Гражданская активность должна стать предметом осмысления, сопоставления мирового и российского опыта.
Особых усилий требует воспитание культуры компромисса. Необходима специальная работа по преодолению манихейской установки - "раздавить гадов и навязать наше решение". Надо заявлять и объяснять ценность компромисса как базы для объединения всех без подавления. Надо тысячекратно повторять, что единство, основанное на подавлении, бесплодно, стратегически непрочно, оборачивается поражением и распадом. Надо разрушать манихейскую установку на Последнюю битву. Надо объяснять, что демократия - система самообучающаяся.  Школьный курс должен включать две дисциплины - логику и риторику. Заметим, что придя к власти, большевики сразу изъяли логику и риторику из гимназического курса. В старших классах необходимы курс экономики и курс права. Логика и риторика учат мышлению и формируют культуру диалога. Экономика и право дают ориентиры в экономическом и правовом измерении социальной реальности.
В России катастрофически низкий уровень культуры мышления и практически отсутствует культура дискуссии.
Экономика и право веками отторгались российской традицией как чуждые и бесполезные сущности. Воспитание ребенка в экономической и правовой парадигматике способно обеспечить кардинальные сдвиги в сознании.
Огромное значение имеет формирование культуры дискуссии. Начиная с Древней Греции европейская традиция образования строилась на дискуссии и вокруг дискуссии. Необходима сквозная практика дискуссии через среднюю и высшую школу. Дискуссия получает статус междисциплинарного занятия (охватывая курсы логики, риторики, истории, литературы, экономики, права). В старших классах дискуссия устраивается регулярно. Каждый учащийся должен несколько раз выступать в дискуссии. Учащиеся должны выступать с взаимоисключающих позиций: за введение смертной казни и за отмену, за автократию и за демократию, за империю и за национальное государство, в защиту и в осуждение Веры Фигнер и т.д. В такой практике они осознают и личностно освоят ограниченность любых суждений. Такая работа создает человека, способного к формированию собственной позиции и к ее корректному выражению.
Необходимо дискуссионное обсуждение этических и гражданских проблем. Предметом дискуссии должен быть конфликт интересов и этических максим, части и целого, проблем религиозного сознания. Вообще говоря, разведение ценностей и интересов - важный аспект воспитания нетрадиционного человека. Необходима экспликация конфликта между ценностями и интересами. Исследование конфликта интересов и ценностей. А отсюда уже вырастают нравственное сознание и нравственная позиция (уроки литературы, обществоведения, истории).
Опуская теоретические обоснования, диктующие необходимость размывания конструкта должное/сущее, укажу на необходимость обращения к парадигме интереса, понимаемого как объяснительный механизм исторических, социальных, политических процессов. Надо учить детей мыслить интересами. Раскрывать им экономическую логику истории.

Российская культура ориентирует своего носителя на две социальные конфигурации - родовое/семейное целое и иерархическая пирамида власти/подчинения. Описанное выше поведение есть способ перевода чуждых структур в поле собственной органики. Род/традиционная семья, очевидно, переживают кризис. Эта модель отмирает и не воспроизводится. А иерархическая пирамида становится единственным универсальным механизмом. Традиционная большая семья создавала социальный и культурно-психологический базис коллективного владения, отдавала собственность в руки иерархии, противостояла процессам автономизации. Урбанизация похоронила большую семью.

Традиционная семья и привычная среда воплощают историческую инерцию и тысячами нитей связана с прошлым. Поэтому во всех модернизирующихся обществах возникают закрытые учебные заведения. Прерывание экзистенциальной преемственности составляет необходимое условие модернизационного перехода от традиционного общества к обществу модерна. Если от общих суждений обратиться к нашей реальности, то надо заметить, что в эпоху кризиса - а российская цивилизация переживает системный кризис - решение этой задачи облегчается.
Из всего изложенного следует исключительная роль работы с детьми, начиная с самого раннего возраста и как минимум до завершения среднего образования. Можно и нужно работать с людьми любых возрастных категорий. Однако подлинная эффективность такой работы предполагает воздействие на человека в возрастном диапазоне импринтинга. В этой ситуации инсталляция ментальных структур происходит как бы сама собой. Психика растущего человека извлекает данные структуры из окружающей его реальности. Важно, чтобы пространство это было целостным и непротиворечивым в культурном отношении.

Каждая культура в обязательном порядке формирует значимые практики. Параллельно с этим она блокирует формирование практик альтернативных. Если обучать ребенка с детства навыкам индивидуальных и групповых действий, не вписывающихся в доминирующую культуру, и превратить эти практики в норму жизни, взрослея вместе с ними, они принесут их в жизнь как органичное и естественное, вопреки противостоянию среды.
Развернуть в настоящем докладе данные направления исчерпывающе не представляется возможным. Ограничимся отдельными сюжетами, которые позволят составить представление об общей логике предлагаемой работы.
Говоря о самом раннем возрасте, надо заметить, что многие российские сказки воспроизводят тупиковые установки. Необходимо разрушение установки на чудо, которое дает всё и сразу некоторым волшебным образом. Ковер-самолет, гусли-самогуды, скатерть-самобранка, неразменный пятак и прочие радости магического мира, в котором не надо сеять, жать и класть в закрома, для того чтобы сытно кушать, фундаментальным образом противостоят позитивной жизненной позиции.
Иванушка-дурачок, который в конечном счете оказывается в выигрыше, посрамляя здравый смысл своих братьев, добропорядочных и прочно вписанных в мир, - далеко не случайный персонаж отечественного пантеона. Иван-дурак восходит к архаическим магам и ложится в мощную традицию возвеличивания блаженной глупости. Образ Иванушки перекликается с идеей юродивого, который свят тем, что отрицает мудрость "мира сего". При всей привычности этих реалий отечественной культуры они губительны в стратегическом смысле. Разумеется, речь не идет о запретах. Речь о компетентном анализе, отборе и формировании корпуса сказок, которые могут быть рекомендованы в контексте решения поставленной задачи.
Чтобы было понятно, о чем идет речь, приведу пример Буратино. Как известно, сказка А.Н. Толстого "Золотой ключик, или Приключения Буратино" (1936 г.) была вольным переводом знаменитой сказки Карло Коллоди "Приключения Пиноккио", написанной в 1883 году. "Золотой ключик" любим поколениями советских людей и постсоветских россиян. Никто не назовет эту сказку скучной или тупо нравоучительной. Однако, на мой взгляд, не учитывается одна значимая для культуролога подробность. Приняв решение отправить Буратино в школу, папа Карло идет на рынок, продает там свою тужурку и на вырученные деньги покупает букварь. На следующий день Буратино по пути в школу увидит цирк и, решив вместо школы пойти на цирковое представление, продаст букварь, а на вырученные деньги купит билет в цирк. Это вам не скатерть-самобранка. За текстом Карло Коллоди стоит 2 тысячи лет жизни в классовом обществе. Итальянский ребенок твердо знает: за всё в этой жизни надо заплатить. Здесь мы сталкиваемся не только с концептом законов сохранения: ничто не появляется из ничего, но и с важнейшей моральной истиной. Сознание ребенка фиксирует эти положения не на уровне скучных сентенций, а на уровне деталей сюжета, фиксирующих самоочевидные вещи.
Одна из серьезных проблем нашей реальности связана с тем, что механизмы горизонтального группового взаимодействия блокируются культурой. В России остро стоит проблема добровольной кооперации, консолидации во имя некоторой общей задачи, навыков и практик группового взаимодействия. Для того чтобы что-то заработало, необходима иерархическая структура. Делегированная сверху власть, "начальство" объединяет людей, ставит задачу, обеспечивает координацию усилий. Решить те же задачи без "начальства" массовый носитель российской идентичности не способен.

Можно выделить два потока процесса трансформации базовых оснований культуры.

Первый поток реализуется в рамках самоорганизации социокультурного целого. Самый яркий пример - смена корпуса актуальных, востребованных аудиторией сказок в конце 60-70-х годах прошлого века. Здесь необходимо пояснение. Сказки читают маленьким детям, которые их запоминают. При этом сказка играет роль базовой мифологической структуры (из которой сказки, собственно говоря, и выросли), включающей человека в целостность культуры. Услышанные в детстве сказки участвуют в формировании матриц сознания. Поэтому то, какие сказки слушают дети в раннем возрасте, играет существенную роль в формировании оснований картины мира, которая сложится у повзрослевшего ребенка. В конце 60-х годов ХХ века произошло примечательное событие. На книжном рынке появились качественно новые детские сказки. "Муми-тролли" Туве Янссон, "Волшебник Изумрудного города" Александра Волкова, книги о Мери Поппинс в переводах Бориса Заходера пользовались бешеной популярностью.
Как мы понимаем, запрос на новую сказку возник не в детской среде. Его породила городская интеллигенция, которая покупала книги для своих детей и не хотела обходиться традиционным набором советской детской книги. В ответ на этот запрос делались переводы и пересказы произведений известных европейских авторов. Авторы русских версий не ошиблись в выборе материала. Дети, воспитанные на этой литературе, весело похоронили Советский Союз.

Второй поток трансформации базовых оснований культуры реализуется в рамках систематической работы социальных и политических институтов самого разного уровня. В качестве примера можно привести работу ордена иезуитов на территории Речи Посполитой. В XVIвеке в связи с успехами протестантизма в Польшу и Литву были призваны иезуиты. Они устраивали бесплатные школы, писали ученые сочинения против ересей, говорили блестящие проповеди, устраивали публичные диспуты2. Обобщая, иезуиты действовали с помощью культуры. Надо помнить о том, что в эту эпоху школа была социальным лифтом. А бесплатная школа - мощным стимулом. Каждый желающий получал высшее образование. В придачу к этому образованию шло мировоззрение, определявшее базовые ориентиры и жизненный путь воспитанника. Из Львовской иезуитской коллегии, открытой в начале XVIIвека, вышел первый на Украине университет (1661 г.). Разгромив протестантов, иезуиты принялись за православных, склоняя их к унии. Ответом на этот натиск стала самоорганизация православной общественности, возникновение братств, богословских школ и православного университета в Киеве (Киево-Могилянской академии).
Можно привести примеры, в которых субъектом трансформации базовых структур сознания выступает государство. Генеральным фактором, задающим необходимость таких трансформаций, выступает модернизация. Во втором эшелоне модернизации сравнительно узкий слой правящей элиты, осознающей необходимость коренных перемен, всегда сталкивается с косной массой, тяготеющей к традиционной старине. В этой ситуации реализуются разные стратегии, направленные как на модернизацию элиты, так и на модернизацию всего общества.

Стратегия изменения. Уровень работы с детьми и молодежью
Любые трансформации ментальности подчиняются принципу Ле Шателье-Брауна. Культура минимизирует изменения. Но если меняются базовые характеристики вмещающего пространства, минимальные трансформации могут оказаться радикальными.
После 1990 года из СССР/РФ выехало не менее 5 млн человек. Масштаб процесса свидетельствует о том, что качественная дистанция между советским/постсоветским русским и средой евроатлантической цивилизации уменьшилась настолько, что модернизированные русские легко включаются в западный мир. Латвия и Литва дали миру феномен "еврорусских". Там исходно русскоязычные эффективные бизнесмены и менеджеры легко вписываются в европейские структуры и составляют серьезную конкуренцию местному бизнесу. Иными словами, стоит убрать имперский эгрегор и поместить прагматичного русского в нормальное социокультурное пространство, как он начинает жить в соответствии с иными нормами, ценностями и ориентирами. Разумеется, такая перестройка требует мобилизации всех экзистенциальных ресурсов и обходится дорого, но она возможна, и это - главное. Заметим, что "еврорусские" не исчерпывают собой русскоязычного населения стран Балтии. Рядом с ними живут люди, ценностно ориентированные на советское прошлое. Они маргинализуются. Пожилые реализуют стратегию доживания, молодые объединяются в формальные и неформальные структуры, противостоящие доминирующей реальности.
Необходима сознательная стратегия разделения общества на людей вчерашних и сегодняшних. Вчерашним создают комфортную социально-культурную среду и условия пристойного доживания ( чтобы успить в них протестные настроения). Сегодняшним - пространство адекватного саморазвития, дистанцированного от исчерпавшего себя исторического качества. После 1990 года из СССР/РФ выехало не менее 5 млн человек. Масштаб процесса свидетельствует о том, что качественная дистанция между советским/постсоветским русским и средой евроатлантической цивилизации уменьшилась настолько, что модернизированные русские легко включаются в западный мир. Латвия и Литва дали миру феномен "еврорусских". Там исходно русскоязычные эффективные бизнесмены и менеджеры легко вписываются в европейские структуры и составляют серьезную конкуренцию местному бизнесу. Иными словами, стоит убрать имперский эгрегор и поместить прагматичного русского в нормальное социокультурное пространство, как он начинает жить в соответствии с иными нормами, ценностями и ориентирами. Разумеется, такая перестройка требует мобилизации всех экзистенциальных ресурсов и обходится дорого, но она возможна, и это - главное. Заметим, что "еврорусские" не исчерпывают собой русскоязычного населения стран Балтии. Рядом с ними живут люди, ценностно ориентированные на советское прошлое. Они маргинализуются. Пожилые реализуют стратегию доживания, молодые объединяются в формальные и неформальные структуры, противостоящие доминирующей реальности.
Необходима сознательная стратегия разделения общества на людей вчерашних и сегодняшних. Вчерашним создают комфортную социально-культурную среду и условия пристойного доживания. Сегодняшним - пространство адекватного саморазвития, дистанцированного от исчерпавшего себя исторического качества.  Смена ментальности всегда связана со сменой поколений. В мягком, щадящем варианте - естественной сменой; в жестком, революционном и насильственном - с угнетением и диффамацией носителей уходящего качества.
Российская традиция есть традиция социоцентричного общества. Необходимо трансформировать этот комплекс и сформировать персоноцентристскую целостность. Это можно сделать единственным способом: разрушая ядро отторгаемой системы.
В общем виде задача изменения ментальных оснований связана с прерыванием социокультурной преемственности и утверждением альтернативного культурного комплекса. Эта работа имеет шанс на успех только в том случае, если вектор изменений соответствует логике исторического процесса. Модернизационные изменения должны повышать шансы на выживание и конкурентный потенциал людей. Только в этом случае можно преодолеть историческую инерцию.
Из приведенных нами примеров можно увидеть, что эффективная работа с ментальностью концентрируется на молодых поколениях. Как утверждают специалисты, характер человека формируется в самом раннем возрасте, к трем-шести годам. Базовые ориентации личности формируются к шестнадцати-восемнадцати. Говоря языком антропологии, человек переживает процессы включения в ментальные комплексы родной культуры от рождения до инициации, знаменующей переход от детства или юношества к взрослому возрасту4. Таким образом, для того, чтобы сменить ментальность, необходимо радикально трансформировать культурную реальность, которая открывается входящему в жизнь человеку. Далее,
устойчивая смена ментальности требует нарушения межгенерационной преемственности базовых оснований культуры.

При всех обстоятельствах стратегия трансформации должна включать в себя следующее: первосортность утверждаемого и второсортность изживаемого - непременное условие качественного преобразования. Речь не о диффамации или травле. Речь о создании ситуации ценностного различения утверждаемого и уходящего. Сами носители уходящего сознания и их окружение должны чувствовать и осознавать, что способность прочесть вывеску, набранную латинским шрифтом, - культурная норма. Что элементарное знание разговорного английского обязательно. Простейшие формы идут без перевода. Сегодня ситуация, когда языком международного общения владеет узкий слой элиты, провальна. Ничего, кроме своекорыстного интереса элиты, за этим не стоит. Английский язык перестает быть языком иностранным и обретает статус языка международного. Он обязателен. Иностранные языки изучаются по желанию. Английский - обязателен в средней школе. Школа обеспечивает свободное чтение, понимание и общение. Разные курсы для освоения языка людьми старших поколений.
Диплом о высшем образовании без свободного владения английским не выдается. Преподавание десятка предметов на английском языке, семинары и ответ на экзамене - обязательная норма системы высшего образования. Необходим один англоязычный канал национального телевидения. Англоязычные фильмы не переводятся, а титруются. Практика показа детям мультиков по-английски и т.д.
Стратегия разрыва преемственности в воспроизводстве социокультурной целостности. Необходимо обучение за рубежом. Должно сложиться неписаное правило: начиная с некоторого уровня (руководитель федерального департамента, замминистра, начальник отдела канцелярии администрации, парламента и премьера, генерал-лейтенант) обязательно высшее образование за рубежом, связанное с проживанием за границей не менее четырех лет. Учеба за рубежом должна стать нормальной практикой для тех, кто желает делать карьеру в России. А армия должна будет делать это в обязательном порядке, направляя на обучение, скажем, 500 молодых офицеров каждый год. Норма: для поступления в военную академию необходимо высшее образование за рубежом. В результате в страну будут возвращаться люди с другими мозгами. Эффективность этой стратегии видна на примерах стран Балтии и Грузии. Отметим: такая стратегия соответствует положениям болонского процесса. Согласно Болонской декларации, студент должен в идеале не менее семестра проучиться в другой стране. Это делает его более гибким и повышает шансы на трудоустройство.
Однако пропаганда и просветительская работа, утверждающая альтернативу установкам цивилизационного ядра, недостаточны. Культура развивается инверсиями. Инверсия из вечевого строя в азиатскую деспотию шла через табуацию мировоззренческих оснований и практик вечевого комплекса культуры. Через уничтожение носителей этого типа сознания.
Трансформация ментальных оснований не может быть эффективна без амнистирования, легализации и сакрализации запрещенных и профанированных вчера инстинктов.
Традиционная российская культура веками подавляла автономную личность, потребителя, собственника, человека, ориентированного на демократические ценности. Борьба и изживание возможны на путях правовой легализации и культурного поощрения репрессированных альтернатив преодолеваемого паттерна. Параллельно должна вестись работа по репрессированию отторгнутых установок и их активной профанации. Только в этом случае работа по преображению культуры приобретет энергию масс. Традиционная модель: сакральная власть - единство комплекса власть-собственность - отрицание частной собственности - легализация переделов собственности. Альтернатива - не декларативное, а подлинное утверждение частной собственности как фундаментального права. Законодательно закрепленное право собственника защищать свою законную собственность всеми доступными ему способами. Легализация самообороны и права защиты собственности. Драконовские статьи за соучастие в рейдерских захватах. Отмена сроков давности в преступлениях против частной собственности. И так далее.  В такой ситуации новые  (частнособственнические)ценности будут закрепляться намертво, поскольку за ними встают задавленные изживаемой (советской)  культурой инстинкты и устремления, органичные человеку. Самая жесткая борьба приверженцев старого и нового в данном случае - самый короткий и наиболее надежный путь инверсии, закрепляющей новую установку. Следование изживаемым ценностям должно быть связано со смертельной опасностью. Источник: "Новая газета"


Примечание.
Вадим  Кожинов «РОССИЯ. Век XX» Книга первая (1901 — 1939)

Что же касается массовых рабочих забастовок и демонстраций, начавшихся 23 февраля, они были вызваны недостатком и невиданной дороговизной продовольствия, в особенности хлеба, в Петрограде. Но дефицит хлеба в столице был, как следует из фактов, искусственно организован. В исследовании Т. М. Китаниной «Война, хлеб, революция (продовольственный вопрос в России. 1914-октябрь 1917)», изданном в 1985 году в Ленинграде, показано, что «излишек хлеба (за вычетом объема потребления и союзных поставок) в 1916 г. составил 197 млн. пуд.» (с. 219); исследовательница ссылается, в частности, на вывод А. М. Анфимова, согласно которому «Европейская Россия вместе с армией до самого урожая 1917г. могла бы снабжаться собственным хлебом, не исчерпав всех остатков от урожаев прошлых лет» (с. 338). И в уже упомянутой книге Н. Н. Яковлева «I августа 1914» основательно говорится о том, что заправилы Февральского переворота «способствовали созданию к началу 1917 года серьезного продовольственного кризиса... Разве не прослеживается синхронность — сначала ноября резкие нападки (на власть. — В.К.) в Думе и тут же крах продовольственного снабжения!» (с. 206). Иначе говоря, «хлебный бунт» в Петрограде, к которому вскоре присоединились солдаты «запасных полков», находившихся в столице, был специально организован и использован главарями переворота. Не менее важно и другое. На фронте постоянно испытывали нехватку снарядов. Однако к 1917 году на складах находилось 30 миллионов (!) снарядов — примерно столько же, сколько было всего истрачено за 1914 — 1916 годы (между прочим, без этого запаса артиллерия в Гражданскую войну 1918-1920 годов, когда заводы почти не работали, вынуждена была бы бездействовать...). Если учесть, что начальник Главного артиллерийского управления в 1915-феврале 1917 гг. А. А. Маниковский был масоном и близким сподвижником Керенского, ситуация становится ясной; факты эти изложены в упомянутой книге Н. Н. Яковлева (см. с. 195-201).
То есть и резкое недовольство в армии, и хлебный бунт в Петрограде, в сущности, были делом рук «переворотчиков». Но этого мало. Фактически руководивший армией начальник штаба Верховного главнокомандующего (то есть Николая II) генерал М. В. Алексеев не только ничего не сделал для отправления 23-27 февраля войск в Петроград с целью установления порядка, но и, со своей стороны, использовал волнения в Петрограде для самого жесткого давления на царя и, кроме того, заставил его поверить, что вся армия — на стороне переворота. Н. Н. Берберова в своей книге утверждает, что Алексеев сам принадлежал к масонству. Далее Д. Н. Дубенский рассказывал, как командующий Северным фронтом генерал Д. Н. Рузский (Н. Н. Берберова тоже не вполне обоснованно считает его масоном) «с цинизмом и грубою определенностью» заявил уже 1 марта: «..надо сдаваться на милость победителю». Эта фраза, писал Д. Н. Дубенский, «все уяснила и с несомненностью указывала, что не только Дума, Петроград, но и лица высшего командования на фронте действуют в полном согласии и решили произвести переворот» (с. 61). И историк вспоминал, как уже 2 марта близкий к «черносотенцам» генерал-адъютант К. Д. Нилов назвал Алексеева «предателем» и сделал такой вывод: «...масонская партия захватила власть» (с. 66). Подобные утверждения в течение долгих лет квалифицировались как «черносотенные» выдумки, но ныне отнюдь не «черносотенные» историки доказали правоту этого вывода.
Некоторые дополнения.
«Цензура на сайте это остатки россиянского феодализма» (Сергей Белашов)
В цензуре нет ничего плохого, как нет ничего хорошего и в свободе слова.
Свобода  слова - право человека свободно выражать свои мысли. Это право упомянуто в ряде международных и российских документов, среди которых Всеобщая декларация прав человека (ст. 19), Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод (ст. 10) и Конституция Российской Федерации (ст. 29).

На Западе отличают свободу слова от свободы действий.
В России, Китае и других политически отсталых государствах с рудиментами феодально-религиозного мышления элиты и населения, этого еще не различают.
В россиянии даже в уголовном праве под действием еще понимают публикацию произведений и публичные выступления.
Сергей Белашов   29.06.2012 12:38
kwas-1972.livejournal.com/303851.html
"Иностранные книги о преступлениях НКВД чекисты включили в экстремистский список МинЮста
Московские суды запретили книги о гладоморе и геноциде населения в Малороссии.
С каждым разом действия ФСБ становятся все более безумными, непредсказуемыми и бессмысленными. Как стало известно, чекисты еще 1 декабря 2011 запретили гражданам России читать книги, посвященные убийствуНКВД и большевиками сознательно устроенным ими Голодомором в Малороссии миллионов православных русских и малоросов.
Вот список отныне запрещенных в РФ иностранных книг, изданных в Украине:
1151. Печатное издание «Голодомор 1932–1933 років в Україні: Матеріали кримінальної справи № 475» (решение Мещанского районного суда города Москвы от 01.12.2011);
1152. Печатное издание Юрій Шаповал, Володимир Пристайко, Вадим Золотарьов «ЧК — ГПУ — НКВД в Україні: особи, факти, документи» 1997 г. (решение Мещанского районного суда города Москвы от 01.12.2011);
1153. Печатное издание Владимир Василенко «Голодомор 1932–1933 годов в Украине как преступление геноцида: правовая оценка» 2009 г. (решение Мещанского районного суда города Москвы от 01.12.2011);
1154. Печатное издание Василь Морочко «Геноцид українців. Серія: Голодомори 1932–1933. Голодомор» 2007 г. (решение Мещанского районного суда города Москвы от 01.12.2011)
АС   Александр Секстолет   27.06.2012 11:53   …..Свобода слова иногда вступает в противоречие с правами и свободами других лиц. Правовые нормы государств обычно регулируют ограничения на свободу слова на своей территории. Согласно международному праву, ограничения на свободу слова обязаны отвечать трём условиям: они должны строго соответствовать закону, преследовать легитимную цель и должны быть необходимы и адекватны для достижения этой цели. Законы, вводящие ограничения, должны стремиться быть недвусмысленными и не давать возможность для разных толкований. Так, Конституция Российской Федерации запрещает пропаганду, возбуждающую социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, а также распространение сведений, составляющих государственную тайну. Временные или частные ограничения также могут вводиться по решению суда.
Чем недоволен автор Сергей Белашов? Пишет что хочет на Проза.ру, открыто выражает недовльство нынешней властью, и все еще на свободе))))))
АС   Александр Секстолет   27.06.2012 11:53   
Copyright: Сергей Белашов, 2012

Буржуазный либерализм и его конец истории
Богдан Заднепровский
3. Буржуазный либерализм и его «конец истории»

В довершение всего вышесказанного о либерализме, подведем критический итог по его современной стадии – буржуазному (рыночному) либерализму.

Итак, чем всё же отличается современный буржуазный либерализм от старого, породившего все нынешнее идеологическое разнообразие?

На текущий момент истории буржуазный либерализм представляет собой состоявшийся в законченном виде феномен послевоенного неолиберализма, основными «родимыми пятнами» которого стали компромиссы с реакционным же неоконсерватизмом, что включило их в программу неоимпериализма. А также утилитаризм в крайних аморальных формах, крайний индивидуализм в понимании демократии и гражданского общества. Переснятое содержание классического либерализма лишилось в большой степени своего этического направления. «Мы отдаемся в полную власть либерализму и его извращенной форме – либертаризму – столь безудержно, что это привело к индивидуализации, к расщепленности общества, к господству гедонизма в угрожающей мере: мы постоянно сталкиваемся в результате с симптомами внутренней эрозии и даже распада общества. Идет речь о гибели ценностей, о кризисе культуры»1.

Современный буржуазный либерализм обозначает сферой своей борьбы непосредственно сами социальные отношения, их абстрактные и системные выражения: права, законы, ценности, экономические кризисы, системные кризисы. Этим он позиционируется от других идейных течений, для которых борьба связана в первую очередь с людьми, стоящими за социальными отношениями, правами, законами, ценностями, кризисами, функциями. Это либерализм интеллектуалов. Он на словах стремится к гуманизму борьбы, к ее смягчению и сглаживанию углов. Однако государство и общество до сих пор содержит войска – главный аргумент насилия и принуждения для внешнего врага, полицию для внутреннего врага. Только во второй половине ХХ в. неолиберализм – и в этом состоит его смысл – признал роль государства и более того, стал одной из ведущих государственных идеологий2. Поэтому все власти в государстве, а соответственно и все субъекты власти действуют до сих пор традиционно – с позиции силы. Однако, как и либерализм, этатизм взял абстрагирование от человека за метод реакции по отношению к обществу. «Либерализованный» этатизм (современное западное общество и те изуродованные им посткоммунистические и поставторитарные общества) не сглаживает углов общественных противоречий, а обостряет их до остроты бритвы, чтобы отсечь все, что не соответствует его критериям. Поэтому реакционера от либерала отличить практически невозможно – у них общий дискурс. «Современные формы отчуждения (прежде всего – глобальная гегемония корпоративного капитала) ведут не к снятию, а к обострению глобальных проблем, запирая наиболее ценные ресурсы развития и, прежде всего, человеческие качества, в гетто «превратного сектора», где создаются фиктивные блага, не служащие прогрессу человеческих качеств. Это такие сферы как финансовые спекуляции …, шоу-бизнес и масс-культура, разрушающие потенциал человечества; маркетинг и, в частности реклама, интенсифицирующие паразитические стороны потребления; милитаризм … - перечень легко продолжить»3.

А вот приверженцев подлинной социальной борьбы – борьбы человека против человека, всех против всех отличить можно достаточно определенно: по той идеологической основе социального либерализма и национализма, которая была освоена и утверждена в процессе социальной эволюции последних двух столетий. Либералы всеми нелиберальными способами (за счет всех видов властей) пытаются окончательно уничтожить общественный плюрализм – основу социального либерализма. «Фактически западные либеральные режимы по самой своей природе очень слабо экипированы, если не сказать безоружны, перед лицом трансформации нравов и инфильтрации умов. Либеральные власти являются пленниками своих собственных принципов. В плюралистичной политической системе конкуренция необходимым образом гарантирована всем присутствующим идеологиям, и общество не может ополчиться против одной из них без того, чтобы не выглядеть тираническим»4. Поэтому практически всю либерализацию они перевели в биологическую сферу человека – потребление. Утилитаризм – севрюжина с хреном – вот вожделенный идеал нынешнего либерала. Биологизм, как известно, то, что так успешно проповедовали некогда самые реакционные формы национализма, которые сменил теперь корпоративный империализм. Запад в течение последних лет пытается обосновать только лишь биологическую угрозу со стороны «нелиберальных» и «недемократических» оппонентов. «Мы не будем строить Дахау и Освенцим. Хитрая манипуляция средствами массовой информации создает концентрационный лагерь для мышления, который обещает быть во много раз более эффективным для удержания населения в повиновении»5 – таков гуманистический девиз либерально-буржуазных идеологов. То есть формируется уже нечто вроде реакционного либерализма, одномерного, однополярного, бескомпромиссного, абсолютного. Это «либерализм прогресса и цивилизации» - одна часть человечества стала равней другой. Она хочет заполнить своим порядком весь мир. Очевидно, что это Реакция – либеральная реакция. Реакцией становится любая самодостаточная (обладающая властью) идеология, ведомая чрезмерной экспансией своей консервативной традиции. Авангардистская, прогрессистская идеология может быть исчерпана, и тогда она становится традиционалистской, консервативной и даже реакционной6. Кто-то из философов утверждал, что любая доминирующая религия или идеология считает себя единственно правильной и конечной. Так ныне ставит себя либерализм. Либерализм как идеология, произошел от либерализма как процесса социальных отношений, достиг своего максимума и начал вырождаться. Изжил себя. Прогнил.

Буржуазный либерализм утверждается принципами всеобщности, общечеловеческих прав, равноправия, свободы слова, совести, личности. Основная же проблема буржуазного либерализма в том, что он не может обеспечить эти ценности, исходя из им же канонизированной всеобщности. «Дальнейшее расширение политических прав и перераспределение материальных благ поставят под угрозу систему капиталистического накопления. Теперь буржуазия будет опираться только на силу»7. А всё потому, что либеральные ценности суть потребительские ценности (в рамках рыночного либерального дискурса) – нет средств, они недоступны. Буржуазный либерализм не занимался развитием экономического равноправия на основе всеобщности, были лишь некоторые невнятные слоганы о «равных возможностях» в экономике, ничем не подтвердившиеся на практике. Здесь-то и начинается ложь – «либеральные ценности доступны для «всех», если…». Но этих если накопилось уже слишком много, чтобы для большинства людей либеральные возможности стали достижимыми, а вернее, наоборот, недостижимыми. Гнилой буржуазный либерализм обещает людям свободу и потребительские ценности. Большинство же людей получают взамен за воспринятые идеалы и иллюзии либерализма лишь глянцевые копии, телевизионные фантомы, картинки этих ценностей – «глянцевый либерализм». Вместо собственной красивой жизни – пустые переживания за жизнь персонажей мыльных опер и телепутешествия в экзотические страны и курорты вместо реальных, картинки с улыбающимися, счастливыми, красивыми, здоровыми мужчинами и женщинами, детьми вместо собственного счастья, красоты и здоровья. Вместо свободы созидать – свобода деградировать, так как свобода потреблять не реализована: секс взамен любви, перверсии взамен романтики, безнравственность вместо духовной чистоты. Сплошной эрзац земного эдема – обмен ценностей на удобства. Несбыточность – вот вечность ада либерализма для «всех», для большинства.

Вот тут-то либеральная «всеобщность» и равноправие (равенство перед законом) рушатся. Они становятся пустыми понятиями, равно, как и права человека. Однако если приглядеться внимательнее, то станет очевидным, что буржуазный либерализм обеспечил не возможности для «всех», а права разного рода меньшинств, элит, диаспор, кланов и корпораций – «не таких как всех» на их свободное существование, на произвол и беспредел в рамках «всех». Буржуазный либерализм стал, прежде всего, средством экспансии на «всех», на самые крупные устоявшиеся общественные корпорации и институты: государство, нацию, семью. «Многократно полагали, будто эта проблема решена и достигнут «конец истории» в воплощенной утопии хозяев. Один из классических моментов относится к истокам неолиберальной доктрины в начале XIX века, когда Давид Рикардо, Томас Мальтус и другие великие фигуры классического либерализма провозгласили, что новая наука — с непреложностью законов Ньютона — доказала, что мы лишь вредим бедным, стараясь помочь им, и что лучший подарок, который мы можем предложить страдающим массам, состоит в избавлении их от иллюзии, будто они имеют право на жизнь»8.

Общины «не для всех» добились права распространяться на основе всеобщности, а также закрепили неприкосновенность своего положения. Именно этот алогизм «не все» становятся вроде бы такими же «как все» - хотят прав «как все», но в то же время не желают становиться «как все» трансформировал либерализм в эрозийный, коррупционный цивилизационный процесс в рамках общества в виде вседозволенности тех, кому либеральные ценности доступны. Именно так выглядит либеральный вариант Реакции.

Можно сделать вывод, что одни внутренне целостные общественные структуры пытаются разрушать другие более устоявшиеся. Секта, элита, богема, диаспора, мафия, сексуальные меньшинства, легитимируясь, разрушают целостность государства, нации, личности – все признаки их внутренней здоровой сплоченности на основе исторического чувства, воспитания, созидательного начала, своими признаками дегенеративного единства (обособленности), потребительского фетишизма, безнравственности, растлевающего самоудовлетворяющегося индивидуализма.

Все современные буржуазные и либеральные трактовки понятия «демократия» вычленяют, выхолащивают самый главный ее элемент «демос» (народ), подменяя его содержанием «всекратия», «разнократия», а, по сути, лицемерно скрывается власть корпораций над массами. «Демос» становится лишь формализованным прикрытием для разного рода тирании от олигархов, силовиков, технократов. «Демократия» сегодня – это политический капитализм, и больше ничего. Демократия как политический капитализм подлежит следующему формальному определению: это господство над какими угодно народами с их скрепленного формальной договоренностью согласия»9.

Буржуазный либерализм вошел в полное противоречие с либерализмом как таковым, как историческим процессом. Он уже получает ангажированные оппозицией пропагандистские ярлыки в рамках живого политического процесса – «консервативный либерализм», «либеральный фашизм», «радикальный либерализм», «ультра-либерализм». Пришла и для либерализма пора типичного гегелевского «отрицания-отрицания». Далее диалектически следует синтез – некоторые идеологи генерируют сегодня не слишком выделявшийся когда-то «национал-либерализм» - по сути, правое движение. «Но национал-либералы изначально, по крайней мере в вопросах конституционного права, не были либеральной партией. Они были крылом старой либеральной партии, которая призналась в том, что стоит на позиции «фактов, какие есть в действительности»10. То есть на позиции «умеренных» консерваторов. Но чтобы не отвлекаться на этот идейный и публицистический фракционизм, мы анализируем и критикуем эту идеологию как буржуазный либерализм. Суть его негатива в том, повторимся, что в него проникла Реакция – империалистическая, капиталистическая, взяла его себе в услужение. Как подметил Жиль Леклерк в своей книге «Вчерашний день либерализма», «либерализм — в сущности, доктрина тонкого тоталитаризма»11.

Часто в стане либералов поднимается вопрос о путанице и «отчуждении» понятия либерализма в пользу протекционистов и консерваторов. Например, «американские консерваторы начала XX в., будучи сторонниками доктрины классического индивидуализма, именовали свое направление «твердым индивидуализмом» (или «грубым индивидуализмом»), а себя называли «либералами», хотя и принадлежали к республиканской партии, в то время как либералы традиционно отождествлялись с демократической партией»12. Этим либералы и консерваторы хотят еще больше запутать обывателя надуманной полемикой оппозиции правительство – либерализм. На самом деле нет никакой путаницы, все просто – интересы реакционного империализма (глобализма), а тем более умеренного консерватизма (неоконсерватизма) почти полностью совпадают с ценностями и устремлениями буржуазного либерализма. Консерваторы говорят прямо: «…можно сказать, что современный консерватизм существует только как — в той или иной мере и в той или иной форме — либеральный консерватизм»13. «Применительно к подлости» им вторят и либералы. «Либерал может быть и консерватором, если на завоеванные свободы, на достигнутый уровень свободы покушаются, добиваются изменений не в пользу, а во вред свободе. Либерал не только провозвестник, делатель свободы, но и ее защитник, хранитель. Как провозвестник, делатель свободы он – прогрессист, реформатор и даже революционер. Как хранитель, защитник свободы он – консерватор»14.

Прозорливый современник на своем опыте убеждается, что на сегодняшний день многие идеологи и государства, вещающие с колокольни «либерализма и демократии», на деле зачастую используют в практической сфере общественной жизни принципы преданных ими остракизму идеологий – и фашизма, и нацизма, и коммунизма. А также нередко потворствуют намеренным равнодушием и купленным «незамечанием», казалось бы, канувшим в лету реакционным империалистическим принципам, например в геополитике и трудовом законодательстве. Даже можно наблюдать в социальных отношениях отголоски колониальной работорговли – в рамках либерального общества «торговля живым товаром» процветает в проституции… Заигрались сытые гуманисты в двойные стандарты. «Свобода, ответственность, терпимость, социальная справедливость и равенство возможностей – вот главные ценности либерализма»15: так начертано на его повапленных гробах. А что же на самом деле проповедуют властители либеральных дум?

Слишком индифферентно относятся эти «диалектики обаятельные», даже с какой-то возмущенной брезгливостью, к социальной сфере и ее проблемам. «Новый философ» Ф. Немо, ученик Хайека, утверждал, что социальная справедливость «глубоко аморальна»… Теория, согласно которой рынок никогда не является несправедливым и «всегда прав», принцип «все – для лучших» не позволяет никому критиковать результаты действия свободной рыночной экономики»16. Главное рынок, институт частной собственности и конкуренция за нее с государством. До остальных либерализму дела нет. Он говорит им – «все свободны, главное не лезьте в частную собственность – она, как Наполеон, всегда права». Моральная ответственность либеральных манифестов оказалась самим либералам не по зубам и не по вкусу. Поэтому ее решили спихнуть на личность через систему зависимостей от индивидуалистических ценностей.

Одна из опор либерализма – индивидуализм. Права личности ныне отождествляются с правами на индивидуальные свободы, ценности и интересы. И в этом процессе индивидуальное в правах вступает в противоречие с остальным личным, не менее важным, что содержится в разносторонне развитом нормальном человеческом сознании. Личность – не только индивидуальность, она содержит в себе здоровые социальные, коллективные, исторически значимые стереотипы и интересы помимо индивидуальности. Самое скотское и лицемерное либеральное воспитание заключается во внушении, что человек должен надеяться только на себя: «либеральное общество, устраняя «тайну», «абсолют», «порядок» и не имея в своем распоряжении ни подлинной метафизики, ни подлинной полиции, перекладывает ответственность за индивида на него самого, при этом полностью отстраняя его от собственной сути, от присущих ему глубин»17. Даже если ему тяжело, он должен, обязан быть эгоистом, и не трогать ближнего своими проблемами, а тем более государство и бизнес. Людям все внушают и внушают антигуманную и противоестественную для человека мысль – «самость»: они должны заботиться о себе сами. Обратный аспект этой лживой басни состоит в том, что, мол, господа всего добились сами в конкурентной борьбе, но людей они при этом настоятельно уговаривают не бороться, быть смиренными, но заботиться люди должны о себе сами, не повторяя господских и бандитских методов борьбы и обретения собственности. Нынешнему государству и бизнесу, проповедующим этот закон джунглей «каждый сам за себя», однако, очень нужны социальные ресурсы и налоги, притом, что люди останутся на своем собственном попечении. То есть одним можно всеми способами добиваться своего куска, а другим уже нельзя этого делать, биться за свое место под солнцем – это может оказаться не толерантным, нарушить мир и спокойствие, подвергнуть угрозе основы ранее установленного порядка. Всеми правдами и неправдами либералы-реакционеры изымают из общества и личности мысль о борьбе в свою пользу, навязывая им «нечистую совесть», «вину» и все что им сродни. «Жить по-настоящему — значит не признавать других; а если человек принимает других, он должен быть готов на самоотречение, должен совершать насилие над собой, идти против собственной природы, ослаблять себя. Свободу соотносят только с самим собой; на ближнего ее распространяют лишь ценой изнурительных усилий. Отсюда недолговечность либерализма, являющегося вызовом нашим инстинктам, чудодейственным и преходящим успехом, состоянием исключительности, антиподом наших насущных потребностей»18.

Нынешний буржуазный либерализм – и это очевидно – по духу сильно рознится с либерализмом Декларации прав человека 1789 г., написанной Эмманюэлем Жозефом Сийесом, а по многим социально значимым положениям и вовсе входит в противоречия с исконным либерализмом и даже отчасти отрицает эти положения. «Ни в чем различие в доводах старого либерализма и неолиберализма не проявляется яснее, и нигде его нельзя так легко продемонстрировать, как в их отношении к проблеме равенства… Ничто, однако, не является столь плохо обоснованным, как утверждение о присущем всем членам человеческой расы равенстве. Люди абсолютно не равны»19. Это пишет не нацист, а великий либерал Мизес!

Идеалы либеральных просветителей 18 века, таких как Монтескье, Руссо, Вольтер, Пристли были далеки от буржуазного пафоса современного либерализма с его догматическим назойливым вдалбливанием универсализма, индивидуализма, космополитизма.

К сожалению, современный либерализм выдохся в однобокую антиидеологию. Он тотально отрицает, обвиняет, критикует другие идеи и тем самым приводит сам себя к самоотрицанию, самообвинению, самокритике. Какая четкая конечная цель либерализма сегодня, какие идеалы он предлагает людям? Увы, но ничего нового не предлагается им взамен, как более совершенное и лучшее, только «конец истории» и «тотальная универсализация». Очень уныло и пессимистично. Либерализму нигде не удалось выполнить свою программу так, как она была задумана20. Именно из-за капитализма любой либерализм рано или поздно превращается в буржуазный. Либерализм, как общественно-государственная форма капитализма, должен быть безоговорочно отправлен туда же, куда и сам капитализм – на свалку истории21.

Хотя все же будет неправильно отрицать либерализм абсолютно. В свою очередь социализм также нельзя сегодня утверждать как «лучшее из лучшего». Он – лишь необходимая система социальных отношений, дальнейший прогресс общества и его институтов, не конечный, не безупречный, но нужный. К этому выводу пришли американские либералы, и даже многие авторитеты консерватизма. «Самозваный американский либерал аплодирует всемогуществу правительства, является решительным врагом свободы предпринимательства и защищает всеохватывающее планирование со стороны властей, т.е. социализм… Sozialpolitik Бисмарка была представлена в 1881 году, более чем за пятьдесят лет до ее точной копии «Нового курса» Рузвельта»22.

Помимо буржуазного либерализма нынешнего толка развивался еще либерализм другого ракурса и направленности, который выступал за широкую социализацию государства и общества. Этот вид либеральной идеи обозначает себя элементом, логическим звеном становления социализма, его эволюции: «…цели либерализма будут оставаться на втором плане в течение долгого времени, если он не пойдет дальше в направлении социализации производительных сил, с тем чтобы свобода личности опиралась на саму структуру экономической организации»23.

Против западного либерализма необходим новый либерализм: либерализм от либерализма. То есть идеология, которая признает, прежде всего, многообразие, плюрализм, право на собственную идентификацию. Базой для таких идеологий может послужить набор позитивных тенденций, антиреакционных воззрений, накопленных такими метаидеологиями как социализм и национализм – левым и правыми движениями, происходящими из социального и национального либерализма: «основные принципы классического либерализма обретают свое естественное современное выражение не в неолиберальной «религии», а в самостоятельных действиях трудящегося народа и в идеях и практической деятельности свободолюбивых социалистов, на что обращали внимание такие крупнейшие мыслители ХХ века, как Бертран Рассел и Джон Дьюи»24.

В заключении рассмотрения идеологии либерализма отметим, что его адепты уже приходят к подобным выводам. Д-р Фальк Бомсдорф, представитель Фонда Фридриха Науманна в России и странах СНГ поддерживает необходимость пересмотра наследия либерализма и сетует, что «различные силы, ведущие политическую борьбу, произвольно присваивает себе право называться «либеральными» и далее говорит «попытка очищения понятия «либеральный» от его исторически сложившегося негативного восприятия в России не только уместна, но и насущно необходима. Понятийная ясность – вот что сейчас нужно»25. То есть либералы в России, оправдываются, что то, что культивировалось в последние 15 лет реформ, не было «истинным либерализмом», хотя данная политика утверждалась ими именно как «либеральная». А теперь они все осознали, и будут строить «правильный» либерализм с учетом накопленного опыта и ошибок предыдущих лет. Однако в таком духе «очищения» могут излагать свои позиции, да и делают так коммунисты: мол, был «мутантный социализм», а они теперь будут строить правильный26. Естественно, что и «новым правым» ничто не помешает при таком подходе утверждать, допустим, что Гитлер был неправ и строил «не истинный» национал-социализм, что пришло время вернуться к чистым истокам традиции и «консервативной революции».

Всеобщий идейный пересмотр (ревизия) – вот современная тенденция, становящаяся альтернативой постисторическому деиделогизированному «концу истории». Отчасти в этом ракурсе, помимо современного их состояния и анализа, далее будут представлены другие идеологии.




1 Рормомзер Г. Кризис либерализма. – М., 1996. – С.15-29.
2 Кравченко И.И. Либерализм: политика и идеология//Вопросы философии. – 2006. - №1. – С.11.
3 Бузгалин А.В. Социальная философия постсоветского марксизма в России: ответы на вызовы ХХI века (тезисы к формированию научной школы)/А.В. Бузгалин, А.И. Колганов//Вопросы философии – 2005. - №9. – С.10.
4 Бенуа А. Консервативная «культурная революция» //Русский журнал. – 2001. – 8 ноября. – www.russ.ru/politics/20011108-adb.html
5 Антология скандинавской фантастики. – М.: «Молодая гвардия», 1971. – С.367. (Дж. Гаррисон).
6 Кравченко И.И. Либерализм: политика и идеология//Вопросы философии. – 2006. - №1. – С.7.
7 Завалько Г.А. Иммануэль Валлерстайн. После либерализма//Философия и общество. – 2004. - №2. – С. 195.
8 Хомский Н. Согласие без согласия: манипуляция общественным мнением//Хомский Н. Прибыль на людях. – М.: Праксис, 2002. - ihtik.lib.ru
9 Оберлерхер Р. Национализм и демократия//«Русское самосознание» выпуск 7// Staatsbriefe 1997. - №8 – S.9-11. – http://www.portalus.ru
10 Мизес Л. Либерализм в классической традиции. Приложения. 2. О термине «либерализм». – www.liberal.ru
11 Бенуа А. Хайек: закон джунглей//Элементы. – 2000. - №5. – www.arcto.ru
12 Заусаева Н.А. Проблемы становления политической философии консерватизма в XX в.: опыт США и Германии. – http://irbis.asu.ru/mmc/melnik/11.ru.shtml
13 Капустин Б. Что такое консерватизм?//Свободная мысль – ХХI. – 2004. - №2.
14 Балашов Л.Е. Либерализм и свобода/Л.Е. Балашов. – М.: ACADEMIA, 1999. – 19с.
15 Либеральная программа на XXI век. Особенность свободы в открытых обществах граждан. Либеральный манифест, принятый 48-м конгрессом Либерального Интернационала Оксфорд (Великобритания)27–30 ноября 1997 года. – www.liberal.ru
16 Бенуа А. Хайек: закон джунглей//Элементы. – 2000. - №5. – www.arcto.ru
17 Сиоран. Искушение существованием. – М.: Республика; Палимпсест, 2003. – С.279.
18 ibid.С.273.
19 Мизес Л. Либерализм в классической традиции. Введение. 4. Равенство. www.liberal.ru
20 ibid. Введение. 1. Либерализм. – www.liberal.ru
21 Кашников Б.Н. Марксизм как радикальная критика либеральной справедливости./Б.Н. Кашников//Вопросы философии. – 2005. - №6. – С.37.
22 Мизес Л. Либерализм в классической традиции. Предисловие к изданию на английском языке. – www.liberal.ru
23 Дьюи Дж. Либерализм и социальные действия//Демократия и ХХ век: Хрестоматия по курсу гражданского образования для педагогических университетов. – Нижний Новгород, 1997. С. 55-70. - http://humanities.edu.ru/db/msg/81197
24 Хомский Н. Прибыль на людях. Часть 1. Неолиберализм и глобальный порядок. – ihtik.lib.ru
25 Либерализм. Основные документы Либерального Интернационала и Свободной Демократической партии Германии. – www.liberal.ru
26 Бузгалин А.В. Социальная философия постсоветского марксизма в России: ответы на вызовы ХХI века (тезисы к формированию научной школы)/А.В. Бузгалин, А.И. Колганов//Вопросы философии – 2005. - №9. – С.22-24.


Двуликий Liberalismus 2006
Богдан Заднепровский
Настоящая ложь имеет уникальное свойство - казаться правдой даже для тех, кто ее исповедует.
   
На сегодняшний день либерализм представляется как самая прогрессивная доминирующая идеология на Земле. Но в последнее время либеральные идеологи занимаются лишь критикой, обвинением и отрицанием других идей. Он становится тотальной антиидеологией против любых мировоззрений нелиберального толка, не предлагающей ничего качественного лучшего для развития, никакого идеала будущего. Он предлагает жить в утилитарной постистории. И тем самым перерождается в собственное самоотрицание, самообвинение и самокритику. Что он защищает? Какая четкая и конечная цель либерализма как идеологии? Не перестало ли само понятие "свобода" быть не целью социального развития, а средством в корыстных интересах власть имущих? Об этом и пойдет речь в данной статье.
   
Сегодня среди либералов и прочих защитников наживы (максимальной прибыли) появилось много "врачей", дающих самые разнообразные диагнозы социальному протесту типа "комплекса Фурье", распознающих новые патологии, неведомые медицине, у своих политических и идейных противников. Странные эти "доктора" - они утверждают, что найденные ими "болезни" пациенты должны лечить сами - доктора могут лишь установить диагноз, но вот лечить не могут. И очень не любят, если диагноз ставят им, ведь у оппонентов есть "методы лечения", и весьма радикальные. Сторонникам капитализма и либерализма "аскетический идеал" самим не нужен. Но они считают, что он нужен их оппонентам: они должны терпеть, смиряться во имя чужой "священной" частной собственности.
   
Либералы утверждают либерализм и капитализм, как некие метафизические и объективные феномены: естественные и исторически закономерные. Как если бы они не были причинно обусловлены и за их становлением не стояли люди с "комплексом Фурье" в отношении феодализма. Недовольные и не желающие приспосабливаться в соответствии с "полезностью" феодальных институтов, которые дали в сравнении с предыдущим порядком значительный прогресс. Эти люди желали позитивных изменений и добились их при поддержке в массах. В соответствии с принципами гегелевской диалектики и социальной борьбы достигался прогресс.
   
"Свобода! Равенство! Братство!" - в этом девизе Великой французской революции, по духу буржуазной, давшей существенный толчок развитию либерализма, почему-то не прозвучало "Собственность!". Буржуа участвовали и утверждали конфискацию церковных (секуляризация) и дворянских земель - чужой частной собственности. Тогда они не были так щепетильны к чужой частной собственности и правам: рубили головы монархам, ересиархам, графам и князьям. Либералы-буржуа "освободились" с помощью гильотины от феодальной регламентации общества, где их открыто презирали, "сравнялись" с дворянами в политических и экономических правах в "братстве" с беднотой. А потом вдруг "братство" оказалось ненужным - появилось классовое общество. Бедноту стали учить пауперизму - "бедность не порок, а благо" и, что лишь "Arbeit macht frei", а равенство и социальная справедливость - "нерациональны" и вообще утопия. Далее они решили, что государство должно в большей степени защищать частную собственность, нежели общественную или государственную, и взять на себя ответственность за всю социальную сферу. Отныне бизнес должен быть свободен от какой-либо социальной ответственности, и может лишь снисходительно "по доброй воле" и "по доброте душевной" заниматься альтруизмом. В то же время их "злая воля" навязала свой тиранический, не подлежащий пересмотру капиталистический порядок институту государства и общества. На этом либерализм в понятиях буржуа окончился.
   
С тех пор нередко в стане либералов поднимается вопрос о путанице и "отчуждении" понятия либерализма в пользу протекционистов и консерваторов. Этим они хотят еще больше запутать обывателя надуманной полемикой оппозиции правительство - либерализм. На самом деле нет никакой путаницы, все просто - интересы реакционного империализма, в ипостаси глобализма, а тем более умеренного консерватизма или неоконсерватизма почти полностью совпадают с ценностями и устремлениями буржуазного либерализма.
   
Вообще нынешний, да и предыдущий либерализм двуличен по природе. Он одновременно утверждает прогресс и защищает реакционные пережитки из "полезности": порицает насильственное рабство, но одобряет неравенство, которое его порождало; печется об общем благе, защищая в первую очередь частную собственность; называет "золотым веком" либерализма эпоху самого чудовищного капиталистического монополизма и империалистических колониальных войн; повсюду причитает о "незаконченности" программы либерализма и одновременно признает несостоятельными идейные программы оппонентов. Утверждается то прогресс, то "конец истории" - невозможность дальнейшего развития общества.
   
Одна из опор либерализма - индивидуализм. Права личности ныне отождествляются с правами на индивидуальные свободы, ценности и интересы. И в этом процессе индивидуальное в правах вступает в противоречие с остальным личным, не менее важным, что содержится в разносторонне развитом нормальном человеческом сознании. Личность - это не только индивидуальность. Она содержит в себе здоровые социальные, коллективные, исторически значимые стереотипы и интересы помимо индивидуальности. Сегодня же в идейном информационном поле сложился дисбаланс в сторону гипертрофирования индивидуалистических черт, ценностей в ущерб остальным духовно-нравственным личностным состояниям. И этот индивидуализм "laisser aller" - вседозволенности, ангажируется чрезмерно агрессивно, воинственно по отношению к традиционно воспитанным самим же государством и обусловленным многовековым культурным, национальным опытом, ценностям личностного характера, таким как, например, патриотизм, почитание предков, совесть, как социальная составляющая личности, стыд, честность и пр. И если до какой-то поры критика и порицание были направлены на самые архаичные и ретроградные, порой суеверные стереотипы личности - ее социальной составляющей, то сейчас атака идет на подавление коллективных и социальных "инстинктов" в целом. Налицо стремление к порабощению и подавлению личности через индивидуальность, которая, может быть, в прошлом и была чрезмерно урезана конформизмом. Либерализм выглядит как некая, более тонкая форма тоталитаризма (А де Бенуа). Это привело к значительной социальной деградации. Причем индивидуальность победила через средства массовой индуктивности - массовая культура, реклама, СМИ - методами, ранее ею же критикуемого конформизма. А значит личность - недооценена, девальвировалась.
   
В нынешней проповеди либерального индивидуализма вполне нормальным и обязательным является любовь к себе, к своим правам и свободам, к своему суверенитету и идентичности. В свою очередь любовь к своему народу, традициям - национализм в данном контексте вполне естественное, закономерное проявление индивидуализма и свободы, жестоко преследуется. Но по логике либерализма, зачем любить других в ущерб себе любимому, своей индивидуальности, тем более, если с утилитарной точки зрения от других нет никакой пользы, один вред? Либерализм здесь вступает в явное противоречие со своими же принципами. И это похоже уже на отголоски былого тоталитарного конформизма - чужие интересы превыше личной индивидуальной свободы. К тому же чужие и агрессивная конкуренция с ними всегда является угрозой своей частной собственности. Национализм, таким образом, - индивидуальность, своеобразие, неординарность: человек желает себе пользы и требует консенсуса от других с учетом своей самобытной системы интересов. Национализм как таковой подтверждает конкуренцию - один из важнейших принципов либерализма, а не отрицает ее. Но, увы, "национальное" сегодня претит либералам, они освободились от него, то есть подчинили себе, пытаются теперь избавиться окончательно от государства и его суверенитета, подчинить его. Хотят полной и окончательной свободы частной собственности от всех и вся. А так, как частная собственность имеет такое свойство - быть частной, то есть не быть общей, не для всех, то это значит либерализм - только для небольшой группы людей в виде мирового господства. Достаточно вспомнить тезисы о "золотом миллиарде".
   
И получается, что современный буржуазный либерализм - тот же нацизм, но не с позиций расы, а с позиций частной собственности. Он провозглашает превосходство людей с имуществом, вне зависимости от того, каким образом оно было обретено - "победителю достается все". Все разговоры о мире и против тирании направлены лишь для защиты мира и свободы дворцов, а хижины пусть сами о себе позаботятся.
   
Слишком индифферентно относятся либералы, даже с какой-то возмущенной брезгливостью, к социальной сфере и ее проблемам: главное рынок, институт частной собственности и конкуренция за нее с государством. До остальных либерализму дела нет. Он говорит им - "все свободны, главное не лезьте в частную собственность - она, как Наполеон, всегда права".
   
Либерализм и нацизм роднит общее презрение к слабым, к социально неадаптированным и "несостоявшимся" людям. Лицемерно провозглашая общество широких возможностей в рамках капиталистической системы, либералы, однако задействуют максимальные интеллектуальные ресурсы, чтобы "несостоявшимися" становились не только отдельные люди, но и целые народы. "Несостоявшиеся", "некредитоспособные", "невежественные", "неблагополучные", "маргиналы" - таким дискурсом либералы показывают свое превосходство над другими. При этом либеральные правозащитники трубят на каждом углу, что любое рассмотрение людей свысока можно рассматривать как шовинизм или нацизм. Да, как ни прискорбно, но прав был философ когда говорил, что "мы плохо всматриваемся в жизнь, если не замечаем в ней той руки, которая щадя - убивает".
   
Вся ложь либерализма и пагубность современного капитализма заключается в системе отношений, в которой благодаря огромному населению и огромному же разрыву по доходам в этом населении в экономике и т.д., смерть и лишения многих людей, как простых в массе, так и богатых в процессе становится выгоднее их жизни. И дело даже не в том, что лучше бы они вообще не жили, а именно в том, чтобы они мучались, умирали и гибли бы в процессе жизни. Этот процесс создает мощнейшие психологические сдвиги в общественном сознании, позволяя высвобождать колоссальную энергию деятельности из людей, неважно созидательную или разрушительную. Вот на чем зиждется хваленая капиталистическая производительность труда. Современное индустриальное общество нуждается в миллионах неудачников и безликих пешках и исполнителях, которые страдают и мучаются всю жизнь от своих мелких неудовлетворенностей и навязанных им либеральных иллюзий. Такую плату эти миллионы убогих несут за свою "свободу" от рабства и крепостничества: право не родиться рабом, а стать им. Зарабатывать честным трудом, чтобы жить в достатке, можно лишь там, где общество и государство ставит себе такие цели. Капиталистическому обществу такие ценности чужды. Миллионы обреченных неудачников необходимы для колоссального триумфа воли горстки людей над человечеством.
   
"Каждый сам за себя" - закон джунглей, который воплощает "прогрессивный" либерализм. Самое скотское и лицемерное воспитание заключается во внушении, что человек должен надеяться только на себя. Даже если ему тяжело, он должен, обязан быть эгоистом, и не трогать ближнего своими проблемами, а тем более государство и бизнес. Одним из самых важнейших отличий человека от животного по Дарвину является как раз способность опираться на общество, коллектив: кооперация, консенсус, конвенция, солидарность, единство. Тот, кто у власти, обычно изображает "самость", но - что очень рассудительно - не действует по ней, предпочитая возлагать ответственность на других. Современный буржуазный либерализм отторг от себя свой же принцип кооперации, во имя профашистского принципа корпорации.
   
Нынешнему государству и бизнесу, проповедующим либерализм, однако, очень нужны социальные ресурсы и налоги, а люди сами о себе должны позаботиться. Современное государство должно обеспечить безопасность частной собственности и корпорации, от общества же лучше отмежеваться - отправить его подобно собаке на цепь в будку или на помойку. Но почему бы тогда армии самой о себе не позаботиться, делать самой себе солдат, а не брать их задаром у общества? Или может люди сами себе тогда будут деньги печатать - это же самостоятельность и свобода, не так ли?
   
Людям все внушают и внушают антигуманную и антиестественную для человека мысль - "самость": они должны заботиться о себе сами. Но возможно ли это? Дети с детства должны о себе сами заботиться (человеческий плод рождается недоразвитым)? А что такое тогда за понятие "Родина-мать"? Ведь оно напрямую подразумевает заботу государства о своем народе. Обратный аспект этой басни состоит в лжи, что мол господа всего добились сами в конкурентной борьбе, но людей они при этом настоятельно уговаривают не бороться, быть смиренными, но заботится люди должны о себе сами, не повторяя господских и бандитских - криминал нынче дружит с господами - методов борьбы и обретения собственности. Рабы не могут заботиться о себе сами - твердит либерализм. Но не рабы - свободные люди - не могут не бороться. Противостоять. Одним получается можно всеми способами добиваться своего куска, а другим уже нельзя этого делать, биться за свое место под солнцем - это может оказаться не толерантным, нарушить мир и спокойствие, подвергнуть угрозе основы ранее установленного порядка. Это видите ли опасно для "всех". А у "всех" спросили? "Всем" ограничивают референдумы и публичные выступления против власти, выборы глав регионов и муниципалитетов, меняют выборы представителей на назначенное мажоритарное стадо. Разрешают выбирать только управдомов, да и то из рекомендованных. Явно за "всеми" стоят шкурные интересы "не таких как все" - элит.
   
Либерализм отмежевывается от любой своей причастности к произволу и насилию "свободного предпринимательства" - торговли тотальным суррогатом, ГМО и контрофактом, "частной собственности" - грабительской приватизации, индивидуального "laisser faire" - чудовищной педофилии и разврата. Он отмахивается костылем гуманизма, который сам же презирает, как "нерациональное" явление, от всех попыток мирного и воинственного характера восстановить социальную справедливость и порядок.
   
Либерализм как у нас, так и во всем мире выродился в свое противоречие. Он подверг уничтожающей критике своих оппонентов. Застыдил Гитлером и Сталиным правых и левых. И возвел себя в непогрешимый, незыблемый Левиафан, который не слышит и не признает критику других.
   
Проверил недавно либерализм собою на прочность Россию, но именно здесь он сам и не выдержал эту проверку. Россия как раз и стала лакмусом несостоятельности либерализма. Как это уже не раз было в истории, еще одна идеология разбилась об ее суровость и парадоксальность.
   
Главное достижение Западного либерализма - "рыночная экономика" - рухнуло в России. Миф либерального лицемерия о том, что "чем больше богатых, тем меньше бедных" рассыпался под фактами экономической реальности, которая утверждает на деле, а не на словах обратный принцип - "чем больше богатых, тем больше бедных". Либералы провалили систему "прав человека" - они повсеместно нарушаются. Либеральные ценности оказались, по сути, буржуазными потребительскими ценностями. Они не оправдали ожидания большинства людей. Есть деньги - доступны либеральные ценности, нет денег - ценности недоступны. За этот глянцевый мираж у людей отняли сокровища духовных традиций и социальные гарантии. Двойные стандарты - "самопротиворечие" западных либералов по отношению к России настолько очевидны, что доходят до абсурда. В либеральной, демократической Европе ныне спокойно процветают нацистские Эстония и Латвия. Наши соседи создали 3 музея советской оккупации: 1 - в Грузии, 2 - в Прибалтике. Россия окружена националистическими государствами, в которых преследуют и принижают в правах русское население, русский язык, исповедуют исторический шовинизм по отношению к русской культуре.
   
Когда-то Достоевский выразил мысль о том, что либералы погубят Россию. Наступает поворотный пункт в истории нашей страны. Может быть, слова великого русского гения и сбудутся. Но Россия всегда была парадоксальной. А парадокс - это закон природы, и он действует. Возможно, РОССИЯ ПОГУБИТ ЛИБЕРАЛИЗМ.

1. В конце истории
Богдан Заднепровский
Нет ничего легче, как признать на словах
истинность всеобщей борьбы за жизнь, и нет
ничего труднее, по крайней мере я нахожу это,
как не упускать никогда из виду этого заключения.
Чарльз Дарвин

1. В конце истории

Законченная парадигма социальной эволюции в идеологической сфере в наше время представляется как борьба трех социально-политических течений: коммунизм, фашизм, либерализм. Есть и другие варианты:
либерализм, коммунизм, империализм;
либерализм, консерватизм, коммунизм.
Именно в рамках этих идеологий существуют в совокупности и по отдельности разные направления самих этих учений.
Для коммунизма: социализм, социал-демократия, марксизм, большевизм, сталинизм, маоизм, и пр.
Для фашизма: национал-социализм, нацизм, гитлеризм, разные варианты авторитаризма, расизм, радикальный консерватизм, империализм и пр.
Для правых труднее определить корневое идейное древо, им может считаться помимо фашизма, и империализм, и консерватизм, и национализм.
Для либерализма: непосредственно классический либерализм, правая социал-демократия, и весь буржуазный либерализм от либерал-демократии, до «умеренного» консерватизма.
Приблизительно таковы догматические толкования эволюции социальных идей в образовательно-гуманитарных кругах. В общем-то, человечество за два последних столетия упорного научного методизма накопило множество всяческого идейного материала, который еще далеко не весь реализован в действительности.

Почему-то ныне подлинным либерализмом считается то идейное течение демократизации, которое частично реализовалось после Второй мировой войны в странах западной Европы и США. Однако при этом забывается на основе чего, какого прогрессивного материала начал процветать этот самый либерализм. Его построили люди, которые не воспитывались либерализмом. Да и почему собственно следует лишать значительной содержательной части либерализма, как эволюционирующей идеологии? Тот же Фукуяма утверждает, что либерализм окончательная форма социальной эволюции состоялся, как идейное направление в рамках Великой французской революции и конец истории был определен Гегелем в 1806 г., а Кожевым в 40-50-х гг. 20 века1. Но что же происходило с либерализмом в промежутке между этими датами? Разве история не существовала? Что представлял собой либерализм изначально и в эту эпоху, чем он является на сегодня?

Либерализм начинался, прежде всего, с разрушения абсолютной монархии с идеи о равенстве, братстве, свободе человека. Изначально и позднее либерализм считался почти левым социалистическим идейным движением. «То, что является наиболее ценным в классическом либерализме, наиболее убедительно и плодотворно воплощено в классическом марксизме»2. Он свергал власть и мораль старых господ, боролся против рабства и крепостничества. «Мораль господ» и «рабов» – главная идейная составляющая любого консерватизма – «мира существования»: люди пытаются удержать в своей власти то, чего они добились. Либерализм же по определению освобождение от сильно укоренившихся и мешающих развитию социальных устоев – «мир становления». Так он постулировался вначале. Коротко можно сказать, что весь либерализм 19 века – социальный либерализм и национально-освободительный либерализм против тирании монархов, имперской буржуазии. Он – знамя масс и народов, их стремление к равенству против классовой дихотомии буржуазного уклада: эксплуататоры и эксплуатируемые. Это была кровавая либеральная борьба за демократию. Демократия – второй после социального равенства признак эволюции либерализма. И третья его составляющая борьба за права личности. По сути, все левое демократическое и национально-освободительное движение с марксизмом, анархизмом, антиклерикализмом, социализмом, и являлось либерализмом. Он противостоял этатизму, колониализму, клерикализму, империализму – то есть всякому радикальному (реакционному) консерватизму и аристократизму (элитаризму). Либерализм был тождественен «восстанию рабов в морали»3.

Последняя треть 19 века и первая четверть 20 века – это господство империализма. Всяческий либерализм был растоптан, подавлен, расстрелян империализмом и его замашками на мировое господство. Первая мировая война очевидно показала до какого ничтожества была низведена демократия, равенство, права личности. Империалистический реакционный консерватизм и династический аристократизм (элитаризм) своим беспощадным отношением ко всему свободному породили себе радикальную оппозицию в виде большевизма, фашизма и национал-социализма. Массы хотели решать свою судьбу – массы выбрали тиранию своих вождей против бесправия в мире капитала. С этого момента «впервые в истории человечества интересы народных масс – всех и каждого – и свободной мысли личности определяют жизнь человечества, являются мерилом его представлений о справедливости»4. И именно здесь надо понять расхождение либерализма с остальными идейными течениями: империализм, коммунизм, фашизм, национал-социализм – эти силы противостояли тогда друг другу в период с 1917 по 1945 гг. Утверждать, что был какой-то либерализм и всеобщая демократия в эти годы – просто смешно. Была лишь небольшая разрядка в стане победителей. Все данные идеологии опирались на мощь государственного аппарата. Единственный «либерализм» виделся лишь в переделе мира и крушении мощи противника. Все лицемерно провозглашали себя демократами, освободителями рода человеческого. Причем победители прикинулись жертвами и праведниками, которые де защищают демократию от большевизма и фашизма и т.д. Их «либеральная праведность» обосновывалась только на более развитой и сытой экономике и уступках обществу перед лицом «большевистской и фашистской угрозы». Либеральными подачками империалисты задобрили социум, представив всё это демократизацией и либерализмом. На самом деле это был страх погибнуть от гнева забитых пролетарских масс. К тому же империалистические колониальные державы стали рушиться от национально-освободительных движений колоний. Позднее империализм приобрел себе личину либерализма – он купил либерализм, за счет образа своего врага. Таким либерализм стал после Первой мировой войны. Из социального и национального освобождения он окончательно переродился в собственный реакционный антагонизм – буржуазный либерализм.

И после Второй мировой войны победители с Запада снова без передышки нашли себе угрозу - «советскую угрозу», «ядерную угрозу Советов» и прочие фантомы. Началась эра неоколониализма – победителям-империалистам захотелось снова реакции. С этих пор «либерализованный» империализм и коммунизм остались вдвоем врагами, опирающимися на этатизм. Лишь сокрушительные поражения в локальных войнах и послевоенные финансовые кризисы заставили буржуазию сделать либеральные послабления «среднему классу» в виде расовых, сексуальных, потребительских «гражданских» свобод. Эра послевоенного либерализма – эра «свободной рыночной экономики». Вот основной идеологический стержень этого либерализма. Рыночная экономика, а вовсе не гонка вооружений, эскалация ядерного противостояния, «холодная» война на изнурение ресурсов несла освобождение миру – такова была установка неолибералов, их символом веры. Империалистические монополисты под видом развития свободной конкуренции пошли на уступки, приняв игру в рынок. Сейчас уже и содержание рыночной экономики в плане либерализма пересматривается не в пользу этой теории, вследствие нарастания экономического неравенства в мире. «Доклад ООН по экономическому развитию человечества за 1996 год» делает акцент на жизненной важности правительственной политики по «распространению опыта и удовлетворению жизненно важных общественных потребностей», отмечая, что такая политика служит «трамплином для длительного экономического роста». Неолиберальные же доктрины что бы о них ни думать - подрывают образование и здравоохранение, ведут к росту неравенства и уменьшают долю труда в доходах; это невозможно подвергнуть серьезному сомнению5. После 70 лет рухнул «коммунизм». И вот безраздельная победа рыночного либерализма на всей планете. Лучше уже не будет. Но хуже может быть. Опять ищутся новые угрозы и находятся. Современный буржуазный либерализм с конца 40-х годов паразитирует на образе «врага человечества», врага его утилитарных потребительских инстинктов. Либеральная маска выдает империализм за защитника «свободы и прогресса всех семейных очагов, всех людей во всех странах»6. Рыночный либерализм сегодня опирается на мощь государственного аппарата, как некогда коммунизм, империализм, фашизм. В России империализм и фашизм после войны стали отождествлять по сходным признакам, на Западе также сделали с коммунизмом и фашизмом. Сейчас либерализм сам уже отождествился с империализмом – «капитализм с человеческим лицом», то есть империализма как бы «не существует», остался лишь либерализм. Иначе говоря, крупных игроков вроде бы нет, войн нет, нищеты нет, нарушений прав нет – ничего плохого нет, а если и есть, то это фашизм и коммунизм «поднимают голову». Это очень похоже на тоталитарное мировоззрение бывших «империй зла». Рыночный либерализм не борется с экспансией империализма, с негативными сторонами, а оправдывает её экономическими и социальными достижениями – ныне все более сомнительными. Негативные аспекты скрываются или представляются несущественными издержками демократии или отсталостью периферии мира, которую [отсталость] этот либерализм усердно поддерживает: «нет сомнений, что экономический либерализм, навязанный третьему миру в ХIХ столетии, является важнейшим элементом в объяснении задержки его индустриализации», и в весьма показательном случае с Индией объясняет «процесс деиндустриализации», превративший мировую промышленную мастерскую и центр мировой торговли в глубоко обнищавшее аграрное общество, страдающее от резкого падения реальной зарплаты, недопотребления продовольствия и недоступности прочих простейших товаров потребления. «Индия оказалась только первой жертвой в очень длинном списке»…, включающем «даже политически независимые страны третьего мира, которые заставили открыть свои рынки для западных продуктов». Тем временем общества Запада предохраняли себя от рыночных порядков и развивались»7. То есть буржуазный либерализм освободил от ответственности за свои планы и действия капитал, буржуазное государство и корпорации. Количество потребления – вот единственный принцип правомерности современного либерализма. Вот только от качества этого потребления гибнут уже целые народы. Он стремится к насаждению «западной демократии», как единственного универсального способа жизни для всех, не спрашивая у народов их мнения. А там, где народ не спрашивают – нет демократии. Объявив себя единственно верной системой ценностей и заявив свои притязания на всеобщность, либерализм проявил неожиданным образом склонность к тоталитаризму, казалось бы, не свойственную ему - раздражение и нетерпимость к инакомыслию8. «Тоталитарный либерализм» – вот новая угроза миру. Он объединяет современный мир европейской цивилизации против им же созданной и надуманной угрозы «религиозного фундаментализма». Отсталость и демография Третьего мира грозит всей европейской цивилизации – таков концепт новой Реакции, которая всеми силами поддерживает эту отсталость и индивидуалистическими либеральными ценностями подорвала европейскую демографию. Именно стремление к глобализации экономики, локальные войны, ухудшение жизни мирового пролетариата, разрушение моральных ценностей ради прибыли корпораций создали эту угрозу. Империалистическая реакция вновь хочет бросить социальное большинство в мясорубку новой войны под флагом либерализма и демократии, отвлечь от нарастающих классовых противоречий внутри буржуазной цивилизации. Современный буржуазный либерализм выглядит отличной ширмой для этого реакционного движения. «Необходимо иное направление развития: не количественный рост, а достижение большего равенства. Деление мира-экономики на ядро и периферию исчезает не в результате включения в ядро новых стран, а вследствие уничтожения капитализма. Развитие, пошедшее по пути уничтожения капиталистического присвоения, по пути перехода средств производства в руки непосредственных производителей, может стать не иллюзией, а путеводной звездой. Но этот вариант ... не детерминирован ..., а может быть завоеван в упорной борьбе»9.

Жизнь не терпит одних и тех же высот и однообразия. Современный либерализм за свою 50-летнюю историю накопил достаточно противоречий для девальвации своих идейных позиций. Главное, что его компрометирует, так это то, что он стал лицемерной маской в руках правящих элит, с их извечной «моралью господ и рабов». Он не изначальное средство для борьбы с этой моралью – «восстание рабов в морали», а уже средство против любого восстания, любой борьбы, придаток этой морали. Атавизм древнейшего идеала. Так, например, произошло с мафией на Сицилии: «…первоначально слово «мафия» означало «убежище». Потом оно стало названием тайной организации, возникшей для противоборства с правителями, которые сотни лет подавляли эту страну и ее народ… Она выродилась в придаток капитализма – антикоммунистический, антилиберальный придаток, самостийно облагающий данью всякий, пусть даже самый малый, вид делового предпринимательства»10. Также и с современным либерализмом.

* * *

Вообще всё идейное наследие нуждается в очищении от стереотипов, в классификации и разведении, в «идейном древе». Что из чего происходит, что чему следует в степени идеологической эскалации. На этом пути не следует придумывать слишком много новых идеологических синтетических систем. Социальная эволюция действительно уже завершилась, но не в 19-м веке: там она научно определилась. Социальная эволюция завершилась с возникновением государства – «расширенного общества», как принципа социального единства и идентификации, и его иерархических приоритетов. В дальнейшем после античной демократии, можно лишь говорить о конструктивизме – технологической эволюции человека, развитии способов производства и гуманизации (либо дегуманизации) общественных отношений, исходящих из этих способов производства. История обозначает лишь циклы этих отношений и их критический анализ. Люди смертны и поэтому наделяют историю чрезмерной эсхатологией.

Как же выглядит на сегодня расклад политических теорий? Итак, 20 век: коммунизм, фашизм (консерватизм, империализм – ad libitum11), либерализм. Такое деление уже абсолютно неправомерно с точки зрения отношения общества и государства, экономических отношений, исторических ситуаций. Все три идеологии генетически связаны в своем содержании. Глядя «по ту сторону добра и зла» можно отчетливо это понять – «родимые пятна» феномена власти тяготеют над любой идеологией. В свою очередь их внутренние генетические связи плохо исследованы. Они изнутри разбиваются на многие ветви. Что касается либерализма, то не всегда понятно содержание его борьбы по отношению к другим идеологиям как массовым, так и элитарным. Либерализм от кого? Что из себя представляет либерал и с кем он борется? Коммунизм (социализм) боролся с капитализмом, империализмом – не с либерализмом. Наоборот, он позиционировал себя как классовый либерализм, по отношению к устоям буржуазной формации. Фашизм боролся и с коммунизмом и с империализмом за государственный, технократический, корпоративный либерализм. И коммунизм, и фашизм не боролись ни с каким либерализмом. Где в этом поле борьбы находится либерализм, на почве чего, какой борьбы? За кого он?

Правомерно было бы 20 век связать с социализмом (коммунизмом) – левыми, империализмом – правыми, как это сделал О. Шпенглер в «Закате Европы»12. Все остальные социально-политические явления, в том числе и либерализм, попробовать связать со степенью политической эскалации левого и правого движения. Максимами этих движений будет тоталитарное государство, либерализм будет умеренной степенью политической эскалации этих движений. Либерализм – разнонаправленное движение и влево и вправо. Он поэтому иногда двуличен и лицемерен. Он живет за счет противоречий между двумя течениями. И часто эти его качества берутся на вооружение, как левым, так и правым движением.

Исторически по политической эскалации левые движения можно классифицировать следующим образом: социальный либерализм (социализм), социал-демократия, марксизм, меньшевизм (троцкизм), большевизм (марксизм-ленинизм), неомарксизм (постсталинский марксизм). Китайский коммунизм – на сегодняшний день самая максимальная форма существования левого движения в мире. Сталинизм и маоизм – максимальная историческая форма существования левого идейного движения, когда оно приближается к этатизму и консерватизму крайне правого – «политические крайности подковообразно сгибались навстречу друг другу»13. После максим еще идут экстремальные идейные выражения левого движения – анархизм, всяческие синтетические формы становления левого движения, антиглобализм, движение зеленых, особенно в среде молодежи.
Правое движение развивает свою эскалацию в следующем приблизительном порядке: национальный либерализм – национально-освободительная борьба, национализм, буржуазный либерализм, шовинизм, национал-социализм, консерватизм «умеренных правых» (традиционно правые), фашизм (авторитарные режимы), нацизм-расизм, реакционный ультра-консерватизм традиционно правых (колониализм, империализм, глобализм) – на сегодняшний день максимальная форма существования правого движения. Гитлеризм – историческая максимальная форма существования правого идейного движения. Экстремальные формы становления – всяческие «нео» культуры, глобализм. Хотя перспективы буржуазного либерализма, который сегодня вырвался на передовые позиции, тоже стремятся к максимальному проявлению. Но об этом далее.

Вообще же все экстремальные идеологические формы: «нео», «ультра» – формы становления, их можно вывести из сферы реальной политической борьбы, как вседовлеющую ей оппозицию и объединить их родовым понятием «нигилизм». Для его сторонников по выражению писателя-фантаста Ф.К. Дика – «действительность – то, что не исчезает, когда в нее перестаешь верить».

Большинство «нео» идеологий в особенности современный неолиберализм и неоконсерватизм по сути переснятые содержания предыдущих исторических периодов, в рамках которых развивались их классические и реликтовые формы. Они по преимуществу занимаются ревизией своего исторического опыта, его частичным отрицанием, а также критикой своих оппонентов и их опыта. В них сменяются люди, ответственность, реакция на современные условия. Из шелухи истории возрождаются лишь коренные принципы родовых идеологий и идейных течений – «опоры», облекаясь в условности современной жизненной ситуации с ее актуальностью морали и необходимыми с ней компромиссами. История, к сожалению, остается основой пустопорожней полемики, основным аргументом «против», вместо конструктивных предложений на злобу дня, часто убогой ширмой для корыстных интересов.

Проблемы с корректностью такой классификации могут быть связаны, во-первых, в очередности по степени эскалации, что зависит от исторической ситуации: благоприятной или упадочной, и в различных внутренних признаках расхождения с другими идеологиями и некоторыми признаками сходства, свойственными противоположному движению (интернационализм, гуманизм, элитаризм, культ личности, массовость и пр.). «Это как в зеркале: ваше правое - мое левое. И наоборот»14. Все идеологические формы до максимальных обоснованы на борьбе с реалиями за преимущества и перераспределение в разных государственных и общественных системах. «В действительности нет ни одной политической партии или религиозной секты, которая не допускала бы борьбы, кровавой или нет, как выйдет, с теми, кто не принимает их догмы… Кроме того, в борьбе принимаются в расчет не слишком благородные, но, тем не менее, широко распространенные свойства человеческого сердца – любовь к роскоши, жажда крови и женщин, стремление к главенству и тиранству»15 – те самые «родимые пятна» любой власти. Экстремальные течения – это «восстания рабов в морали», синтез для новой борьбы. Многие из уже существующих идеологий были когда-то экстремальными, радикальными. Но сегодня это законченные позиции с историческим реальным опытом: у них было становление, развитие, достижения, упадок, и теперь современная форма их существования. Экстремальные же идеологии во многом еще идеалистичны – они флаг иллюзий и надежд на изменение мира нового поколения. «Задача проекта – заставить каждого его участника осознать то, что имеет власть над историей. И каждый из нас имеет власть над миром»16. Основа этого «мира становления» против «мира существования» - формула Гераклита: «все течет, все изменяется». Однако многие состоявшиеся теории еще не изжили всех своих резервов становления и существования. Также и несостоявшиеся (проигравшие в историческом плане) не до конца раскрыли своего содержания. История знает немало всякого рода палингенеза17 в виде Возрождений и Реставраций. Простому человеку, да и ученым не всегда это видно в их повседневной суетной жизни.

Подытоживая все вышеизложенное можно утверждать следующее: ни одна идеология не возникает на пустом месте. Возникновение идеологий обусловлено историческим детерминизмом ее субъектов. Образуется совокупность жизненных условий, из которых вытекает необходимость переоценки, переосмысления действительности, окружающих субъектов идеологий социальных отношений и исторических взаимосвязей. История не только процесс, а пространство и время для процессов, идеологий и т.д.

Любое стремление жизненного роста происходит из недостатка свободы действовать, развиваться. Субъект социально-экономических или политических отношений накапливает достаточно противоречий против современного ему содержания жизни. Он стремится преодолеть преграды, установления и дистанции, которые стабилизировали общественные отношения без учета его позиций. Субъект хочет утвердиться, «стать лучше»18.




1 Фукуяма Ф. Конец истории? – http://www.politnauka.org/library/dem/fukuyama-endofhistory.php
2 Mills Ch. R. The Marxists. N.Y. 1962. Р. 123.
3 Термины Ф. Ницше: См. подробнее «По ту сторону добра и зла», «К генеалогии морали».
4 Вернадский В.И. Несколько слов о ноосфере.//Вернадский В.И. Биосфера и Ноосфера. – М.: «Айрис-Пресс», 2004. – С.479-480.
5 Хомский Н. Прибыль на людях. Часть 1. Неолиберализм и глобальный порядок. ihtik.lib.ru
6 Черчилль У. Фултонская речь. 5 марта, 1946 года, Вестминстерский колледж, Фултон, Миссури. (материал из «Викитеки» - свободное электронной библиотеки).
7 Хомский Н. Прибыль на людях. Часть 1. Неолиберализм и глобальный порядок. ihtik.lib.ru
8 Френкин А. Предисловие//Рормомзер Г. Кризис либерализма. – М., 1996. – С.5-11.
9 Завалько Г.А. Иммануэль Валлерстайн. После либерализма//Философия и общество. – 2004. - №2. – С. 197.
10 Пьюзо М. Крестный отец. – М.: «Эксмо», 2004. – С.315.
11 по собственному усмотрению (лат.)
12 Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т.1. Образ и действительность. – Мн.: ООО «Попурри», 1998. – С.84.
13 Меллер А. Фашистский стиль. – www.nationalism.org
14 Мисима Ю. Мой друг Гитлер. – http://members.telocity.com/anatolyey/
15 Моска Г. Правящий класс.//Социологические исследования. – 1994. № 12. С. 105.
16 Паланик Ч. Бойцовский клуб. – М.: «Издательство АСТ», 2004. – С.204.
17 Палингенезис, Палингенез м. (от греч. palin – снова, обратно и genesis – происхождение, рождение): преобразование или новое рождение. В истории идей: воз-/новорождение, воскрешение, революция. (См. Вопросы философии – 2006. - №12 – С.51).
18 Ницше Ф. Воля к власти. – М.: Изд-во Эксмо; Харьков: Изд-во Фолио, 2003. – С.476.


4. Социализм и коммунизм
Богдан Заднепровский
4. Социализм и коммунизм.

Две вещи, в которых мир нуждается
больше всего, – это социализм и мир, но обе
они противоречат интересам наиболее
могущественных людей нашего времени.

Бертран Рассел

Социализм – это идеология построения справедливого общественного строя, берущая корни еще с «Утопии» Томаса Мора. Ее главная особенность – стремление к гармонии социальных отношений.

Совершенно очевидно, что социализм (правда, в его утопической форме) и либеральное мировоззрение находятся в несомненном идейном родстве1. Неудивительно, что основным принципом социальной борьбы стал один из триады принципов либерализма Великой Французской революции «Свобода, равенство, братство». Именно французские радикальные мыслители восемнадцатого века первыми выдвинули коммунистические программы, призывая к отмене всякого частного богатства на том основании, что оно является причиной всех бед, известных человечеству2. И именно борьба за равенство стала определяющей для социального либерализма. В чем же заключалась потребность борьбы за равенство? Сама иерархическая природа общества и государства, казалось бы, исключала равенство людей в доходах, в положении и пр.

Консерваторы и реакционеры всегда пытались утрировать равенство, представить его невозможным. Но за равенство (в политических правах) как раз таки первыми стали бороться представители правящего класса. Их кодекс чести покоился на правиле «первый среди равных», а иерархия, дистанция создавались на основе принципа «вассал моего вассала не мой вассал». Не было жесткой борьбы за равенство именно благодаря четкой регламентации общества. Каждый чтил свое достоинство в своем положении. Дворянин не имел права заниматься трудом простолюдина или купца. А они в свою очередь не имели его прав. То есть система социальных отношений была сбалансированной, ровной, последовательной. Равенство заключалось в ровности и последовательности отношений. «Феодальная мораль открыто формулирует различные нормы поведения для разных сословий. Равенство здесь мыслится в рамках одного сословия»3. Неравенство могло возникнуть при произволе, узурпации прав, имущества и доходов другого сословия. Лишь так возникало неравенство социальных отношений. Неравенство означало разграничение сфер деятельности субъектов социальных отношений. Каждый ел свой хлеб. Подобный принцип регламентации социальных отношений ведется еще от индийских каст. Еще для примера можно привести и дуэльный кодекс, по которому сражаться можно было почему-то лишь с равными. Теоретики «естественного права» на излете феодализма уже довольно определенно выдвигали понятие равенства, как очевидную природную данность. Спиноза писал о равенстве: «В некоторой базисной плоскости, в условном естественном состоянии люди равны, поступки каждого оправданы его природой»4. Всегда человек жил в обществе, где он осознавал себя не только неравным по отношению к одним людям, но и в каких-то отношениях равным с другими людьми, по определенным признакам. А значит, что равенство все-таки существует и за него можно бороться.

Именно произвол, вторжение одних сословий в интересы других, развитие капиталистических отношений, желание аристократии зарабатывать деньги, а купцов участвовать в политике, привело к потребности сломать старое иерархическое неравенство. «Идея социального равенства родилась в период подготовки буржуазных революций… С развитием товарного хозяйства, которое требует равенства товаровладельцев, ибо иначе нарушается нормальный товарный обмен, возникло требование уничтожить преимущества и привилегии отдельных сословий»5. Это был длительный процесс становления буржуазного строя, с многочисленными реставрациями абсолютизма.

Капиталисты боролись за равенство участия в политической сфере с аристократами. Лишь когда они добились своего господства в обществе, им стала претить идея дальнейшего либерализма социальных отношений. Поэтому буржуазные консерваторы постоянно утверждают невозможность равенства, при этом, не отказывая в нем среди своего круга. Пытаются всячески забыть вклад масс, народов в установление их власти, в достижении ими их прав. Буржуазная мораль провозглашает всеобщее равенство людей, но этот принцип остается чисто формальным в силу фактического классового неравенства6.

Но если раньше борьба шла между равенством и неравенством, то при нынешнем капитализме этот процесс приобрел другую дихотомию. Сейчас идет борьба между равенством и уравниловкой.

Позитивное равенство – возможность роста для всех, пусть и не равного, не максимального, но роста. На ощущении роста, улучшения и перспективы строится позитивное равенство. Рост – самое необходимое ощущение в жизни, его познают с пеленок. Увядание и деградация, болезнь мешают росту, ведут к страданиям и смерти.

Негативное равенство – «уравниловка». Постоянное ограничение роста, загон в определенные рамки, классы, цифры. Ведет к деградации, потому что излишек роста изымается в чужую пользу.

Еще важно отметить и то в чем состоит неравенство. Оно состоит в различии и разнообразии, во множественности проявлений жизни и природы. Неравенство несет в себе иерархию, но и хаос. А равенство заключает в себе принцип однородности, сплоченности, единства. Стремление к единству, к коллективу, к сплоченности – биологически объективное стремление к однообразию, к общей идентичности. Иерархии же очень разнообразны и динамичны – в них все компоненты заменимы. Если рушится внутреннее единство и сплоченность, иерархия тоже разрушается. То есть принцип единства и сплоченности первичен по отношению к принципу иерархии. Другой вопрос – иерархический – какими методами устанавливается это единство? Здесь приоритет уже за иерархическим принципом, но вытекающим не из разнообразия, а из единства, сплоченности. Это принцип иерархической последовательности: субординация и протокол. Так выглядит диалектика равенства и неравенства, что еще раз подтверждает, что равенство все же существует. «Для большевиков иерархически-элитарный принцип представлялся идеалом «реакционного», отмирающего класса. Идеал равенства они считали единственно возможной и оправданной целью массовых революционных движений. Эту веру большевики унаследовали от дореволюционной русской интеллигенции»7.

В стиле Ницше эта проблема выглядит следующим образом. Никто не хочет равенства для себя с другими. Всех сильных не победить, но на пути к могуществу стремятся сокрушить тех, кто выше. А потом навязывают равенство для других по отношению к своему возвышению. Одни сверху, остальные одинаково убоги, равны в своем убожестве. Тех, кто снизу пытаются загнать под общую равную планку, выше которой нельзя подняться. Таким образом, равенство становится «моралью господ», а не только «рабов». Все что снизу хочет расти, все что сверху хочет опустить все что снизу. Лишь верхние признают свою оригинальность, другие все одного цвета – серого, одного ума – посредственного. Вот как создается уравниловка: мир делится на неравные части с помощью «равенства господ» и «равенства рабов». Каждый должен «соответствовать» - выравниваться в рамках своего круга: этикет и протокол comme il faut8 – равенство для господ. Раб «должен» быть тупым и серым. Но все живое стремится к свету – к равенству людей против равенства рабов. Таково движение вверх – воля к власти. И сверху, и снизу сшибаются насилие, ложь, ярость. Поэтому возникает равенство в борьбе, страхе и смерти. Никто не хочет равенства. Но, избавившись от него, можно погибнуть.

«Социальное равенство всегда обещал социализм во всех его формах. И ему верили в известной мере, потому что похожие обещания не способен был выполнить либерализм. Хотя в либеральной философии и содержались обещания установить равенство, причем не только формальное, но и материальное»9. Равенство стало путеводным направлением социализма, смыслом борьбы. Вкладом Карла Маркса и Фридриха Энгельса в социализм была теория, призванная показать, почему царство равенства не только желательно, но достижимо и, более того, неизбежно10. Рассмотрим социализм и коммунизм в историческом формате. Здесь для их развития перспективы самые оптимистические. Да, случилась катастрофа. Но левые всегда пользовались замечательным политическим принципом «чем хуже, тем лучше».

Советский феномен в эпическом смысле левого сознания и мифа выглядит сегодня как великий кровавый крестовый поход человечества за Справедливостью. Справедливость вне Бога, вне Бытия – Абсолютная справедливость, не рай на Земле. Оказывается, выбрав насильственные методы построения социализма, «Маркс был прав, говоря, что капитализм ведёт к абсолютному, а не только относительному обнищанию большинства. В ситуации, когда капитализм не в состоянии обеспечить большинству населения Земли сносные условия жизни, неизбежны окончание его мирного господства и исчерпание господствующей идеологии – либерализма»11. Современное подтверждение тому – слабость профсоюзных движений, усилившаяся маргинализация общества, сокращение экономических свобод. До тех пор пока существовала реальная, физическая, биологическая, насильственная угроза гибели буржуазных обществ, всякие ненасильственные действия, акции принимались всерьез – буржуазия готова была уступать. Но диалектический дуализм противоборства был разрушен. До сих пор трудно определить причины этого крушения. Насколько они объективны в системном плане?

Многие не учитывают в последнее время тот факт, что коммунизм (ленинизм и сталинизм), как идеология и практика считали себя далеко не «левыми» движениями. Тому свидетельство и борьба с левыми эсерами, меньшевиками и осуждение троцкизма – «левых» фракций коммунистического движения. Коммунизм взял на вооружение все методы империалистической Реакции, стремился к подавляющему общество этатизму на основе партийного (конфессионального) доминирования. Получился вполне имперский консервативный тоталитарный строй Советского государства. В духе ультраправых консерваторов, но под лозунгами «всеобщности» марксизма. Свою реакцию и стремление к мировому господству Советский строй оправдывал за счет левой, антибуржуазной, социал-демократической риторики. Буржуазный Запад в свою очередь обвинял эту левую идеологию во «лжи», и показывал «неприглядные стороны» Советского социализма, например «…в трактовке М. Джиласа, делившего социалистическое общество на «новый класс» управляющей коммуно-бюрократии и класс всех остальных управляемых»12, которые по своей природе были подобны и свойственны как раз буржуазной реакции, но под другими флагами. Можно сделать вывод, что левые идеи стали всего лишь средством манипуляции массового сознания, а вовсе не реализовывались в действительности. Получается, что марксистский коммунизм был отражением капитализма – капитализм с отрицательным значением. «Один класс обучен управлять, другой – быть управляемым. Из этой старой классовой формулы вытекает ленинская концепция партии. Его организация есть всего лишь реакция на буржуазную реальность. Его революция объективно определяется силами, создающими социальный строй, в который вписываются эти классовые отношения, независимо от субъективных устремлений, сопровождающих этот процесс»13. Идеология коммунизма была левой как социальная теория, и правой как политическая. Классовая борьба подменялась борьбой элит: диктатура пролетариата против финансовых монархий. Правящая верхушка не избиралась, а самовыдвигалась в силу хаоса исторического момента: «верхи не могут, низы не хотят». Но после становления механизм смены и наследования власти остался сословным, элитарным, конфессиональным – не либеральным, не демократическим, не левым. Второе и третье поколение его лидеров [коммунизма – Б.З.] в идеологическом смысле были все еще коммунистами, но в социальном отношении они превратились в наиболее консервативные элементы своего общества14. Марксистско-ленинский конфессионализм (однопартийность, сродни католической и фашистской) как и империалистический элитаризм жестко преодолевал национализм, как общий интерес. Но в отличие от элитаристов заменял приоритет частного интереса, на всеобщий.
Если буржуазия навязывала массам «национальный» конформизм – «интересы родины (государства) выше личных», то коммунисты социализм подменили социальным конформизмом – «интересы общества, коллектива, партии, выше личных». При этом частный интерес выводился за орбиту обсуждения: в первом случае в силу своей «священности», во втором в полном его отрицании. Именно империализм как в западном, так и в советском варианте разрушил в 20 веке великую светлую идею социализма. Социалистические лозунги, которые на Западе постоянно размывались и постепенно стали неотличимыми от либеральных, в России и других не западных странах были переосмыслены в привычных представлениях о неограниченной государственной власти над гражданами и их достоянием15. Все перечисленные коллизии социализма предвидел еще А.И. Герцен в 19 столетии: «Социализм разовьется во всех фазах своих до крайних последствий, до нелепостей. Тогда снова вырвется из титанической груди революционного меньшинства крик отрицания, и снова начнется смертная борьба, в которой социализм займет место нынешнего консерватизма и будет побежден грядущею, неизвестною нам революцией»16.

Иначе говоря, в истории состоялось лишь провозглашение социализма, а не сам социализм. В земном рае разуверились именно тогда, когда он стал осуществим17. Но все-таки первые проявления подлинного социализма были, были и положительные результаты продвижения этого социального феномена, а значит, что социализм остается актуальным ориентиром для дальнейшего социального развития. Во всяком случае, полезность социальных мер признают уже даже правые, консервативные мыслители и порой пытаются сместить социалистический приоритет вправо, принимая подходящие для них тезисы Грамши: «Коммунизм должен, конечно, считаться с советским опытом, но бесполезно пассивно следовать этой модели. Напротив, для создания полюса культурной власти необходимо учитывать специфику национальных повесток дня и народных менталитетов. Историческое действие коммунистов больше не может игнорировать разнообразие обществ»18. Однако социализм, безусловно, останется еще очень долго полем деятельности левого движения.

В историческом плане перспективы социализма вообще расширяются и устремляются к далеким горизонтам. В действительности же социализм в его коммунистическом варианте был одним из самых грандиозных – и в то же время самых роковых и трагических – экспериментов, которые когда-либо предпринимались в истории человечества19. Советский феномен был своего рода первым шагом к новой формации общества. Он смог прожить 70 лет. Прожил, как мог с разного рода издержками, ошибками. Но и с достижениями планетарного масштаба.

Русская социалистическая революция была более последовательной в плане социальной борьбы, чем Великая французская революция, Парижская коммуна и пр. Наиболее законченным ее смыслом и целью стало тотальное уничтожение правящего класса в отдельно взятой стране. В этом пункте марксизм-ленинизм полностью оправдал себя. Остальное во многом было еще неважно продумано и осуществлено. Итог классовой борьбы был совершенством этого события. Тем не менее, в дальнейшем была также создана и вполне жизнеспособная система общественных отношений небуржуазного типа, хотя и на основе индустриального развития. Советский Союз был довольно продолжительным явлением. Поэтому на сегодня о последствиях Русской революции еще рано делать скоропалительные выводы об ошибочности, о том, что все было зря, все было тупиком. Заметим, что социалистическая модель продолжает еще свое существование в Китае, КНДР, на Кубе. За 20 век был накоплен значительный опыт для дальнейшей левой борьбы. Подтверждение этому обозначилось в недавнем заявлении лидера новой латиноамериканской левой волны Уго Чавеса, который провозгласил: «Через 10 месяцев венесуэльский народ будет жить при социализме».

Критики социализма и марксизма ссылаются на исторический, по их мнению, неудачный опыт Советского Союза, огульно превращая его в сплошной негатив. А это далеко не так. Марксизм подвергается методическому гипертрофированию до гротеска и абсурда. Его замысел изображают в виде достижения цели всесторонне-развитого творческого сообщества «людей-муравьев». Однако буржуазным идеологам до сих пор нечего противопоставить марксовой критике капитализма: самые жесткие его социальные противоречия – отчуждение и эксплуатация – не разрешены, а сегодня даже еще больше обостряются. «Посмотрите на страны третьего мира: огромный слой примитивных промышленных рабочих, вкалывающих по 50 часов в неделю за маленькую зарплату. Выясняется, что и идея поляризации – Марксов закон, что богатые богатеют, а бедные беднеют, - во многом верна. Разница в сто раз в качестве жизни. Это оценки ЮНЕСКО, ООН – тут марксизма нет никакого… Средний слой живет уже двадцать лет со стандартным уровнем жизни, а прибыли и зарплаты высших менеджеров с 60-х годов выросли в два раза. Возникают процессы, которые считали вымершими в XIX веке»20. Не лучше и положение в развитых странах. «В течение 80-х гг. весь прирост заработков у мужчин достался верхним 20% рабочей силы, и примечательным образом 64% этого прироста пришлось на долю верхнего одного процента. Если рассмотреть вместо заработков доходы, то оказывается, что верхний 1% получил еще больше - 90% всего увеличения доходов. Средний заработок 500 самых высокооплачиваемых управляющих в американских компаниях, по данным журнала «Форчун», повысился с 35 до 157 средних заработков промышленных рабочих. С 1984 до 1992 г. заработная плата управляющего персонала указанной категории утроилась во Франции, в Италии и Англии и более чем удвоилась в Германии. По этому поводу было удачно сказано, что возникает общество, где «все достается победителю»21.

В отношении критики Советского строя, «развитого социализма» оппонентов нужно строго держать в поле четкости понятий. Не позволять смешивать гипотетический (теоретический) социализм с тем, что было построено под эгидой этого проекта и подразумевалось как реально осуществленное – т.е. исторический опыт социализма. Иначе говоря, пусть критики марксизма и социализма не жонглируют и не смешивают «гипотетическое» с «кажущимся», чтобы отвлечь от реальных задач и целей живого социалистического движения. Их риторика в утрированном виде такова: «обещали одно, сделали плохо, значит, социализм и задумывался как нечто неэффективное и плохое. А вот у нас либерализм – это одно лишь хорошее, потому что лично мы живем хорошо. У вас там сплошные противоречия и идиотизм, а у нас мелкие, легкоразрешимые нестыковки». «Либерализм должен теперь представить свое обоснование и оправдание исходя из своего собственного существа и собственной деятельности. Не на кого больше сваливать вину за собственные ошибки и упущения. Ссылками на истощенный социализм подменяли ведь до сих пор отсутствие собственного мышления»22. Марксизм отвечает оппонентам своими твердыми доводами: «либерализм поощряет эксплуатацию человека человеком и либерализм освящает отчуждение. И то, и другое несправедливо, следовательно, связанная с ним общественная система не имеет право на существование»23.

Не следует забывать, что и капитализм не сразу пробился и стал основным способом жизни цивилизации. И на его пути была не одна Реставрация феодализма и борьба с его пережитками. Да и сейчас еще есть уголки на Земле, где он так и не победил окончательно. По-видимому, то же произошло и с Советским феноменом социализма – на его пространстве случилась Реставрация капитализма, причем в самых жутких его формах. Но полному возврату старая эпоха не подлежит. «Даже если законы общественного развития и не торопятся с уничтожением капитализма, кто может нам запретить уничтожить его из соображений чистой справедливости? Этот вывод не содержится в классическом марксизме, но и не противоречит ему»24.

Современный капитализм лицемерно отождествляет свой порядок с либерализмом в пику социализму и фашизму, забывая и утаивая о других своих идейных детищах, таких как колониализм, империализм, олигополия, корпоративизм, глобализм. Эти социально-исторические феномены либеральными не назовешь. Но обычно их оправдывают приписыванием их к пережиткам феодализма, либо к ранним «диким» стадиям, лишенным прогрессивного начала. Хотя не для кого не секрет, что благосостояние буржуазии строилось именно в эту эпоху и именно за счет непроизводительного накопления. Как заметил Бальзак: «За всяким большим состоянием кроется преступление». Позже, когда капитализм откупился уступками, благотворительностью, он уже надел на себя маску добродетельного либерализма, хотя именно этим либерализмом общество когда-то вырывало, порой захлебываясь в крови «кажущихся жертв» (по выражению Мизеса), свои нынешние свободы, которые с гибелью «коммунистической тирании» вновь оказались под угрозой тирании буржуазной. Вечные истины капитализма – экономический рост, полная занятость, финансовая стабильность, повышение реальной заработной платы, – по-видимому, исчезают по мере того, как исчезают его враги25.

Высший этический идеал социализма – сделать счастливыми всех. Конечно это до сих пор утопия. Но с этической точки зрения, что есть предложить другим? Идейная программа социализма на практике закреплена Всеобщей декларацией прав человека ООН от 10 октября 1948 года. Особенно в статьях 22-26: «Статья 23. 1. Каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы. 2. Каждый человек, без какой либо дискриминации, имеет право на равную оплату за равный труд. 3. Каждый работающий имеет право на справедливое и удовлетворительное вознаграждение, обеспечивающее достойное человека существование для него самого и его семьи, и дополняемое, при необходимости, другими средствами социального обеспечения. 4. Каждый человек имеет право создавать профессиональные союзы и входить в профессиональные союзы для защиты своих интересов» и т.д. Это просто Конституция СССР! Но посмотрите на наш мир – соблюдаются ли эти права?

Сейчас для западной буржуазии «система прав человека» вовсе не программа реализации ее принципов, а набор предлогов для агрессивных санкций и политического шантажа со стороны более развитых стран в отношении к развивающимся – слабым. Сегодня ориентированные на космополитизм государства Запада располагают всеми козырями и возможностями, чтобы в полной мере использовать новый властный ресурс под названием «права человека»: темы глобального гражданского общества предоставляют сообществу западных государств, действующему по всему миру, идеологическое оружие для всемирно-экономических и военных «крестовых походов26. Таким образом, нынешний буржуазный либерализм, утверждая моральную ответственность декларативно, на деле открещивается от этики как с рационалистических, утилитарных позиций, так и с позиций вульгаризированного социал-дарвинизма в своей фундаментальной теории. «Никто не должен отвечать за неудачи другого. Невезение лежит в самой природе вещей и глупо восставать против него»27: таково в действительности мнение этих «гуманистов» - мастеров камуфляжа от либералов и консерваторов. У буржуазного либерализма есть много общего с нацизмом помимо их непримиримой конфронтации – презрение к тому, кто слабей. Единственная «проблема власть имущих заключается в том, что им трудно внушить народу доктрину, согласно которой богатые должны грабить бедных. Эта проблема пропаганды не решена до сих пор»28.

Но вернемся ко дню сегодняшнему социализма. Современный социализм не за вульгарное уравнительное равенство и беспощадную классовую борьбу, а, прежде всего, за социальную справедливость, за компенсационную политику в разных сферах жизни общества, направленную на его социальные издержки. «Социализм даст осуществить себя лишь путем сотрудничества низов и верхов, а не путем социализации прибылей, как полагал Маркс, не делавший различий между предприятием и гешефтом. Он осуществится лишь как социализм самого предприятия, основанный на взаимодействии хозяйственного руководства и трудовой отдачи и устанавливающий равновесие между доходами и запросами»29. Новая борьба впереди.




1 Ойзерман Т.И. Является ли либерализм только идеологией? – 2003. – ihtik.lib.ru
2 Пайпс Р. Коммунизм. — М.: «Московская школа политических исследований», 2002. – С.16.
3 Словарь по этике/под ред. И.С. Кона. Изд-е третье. – М.: Изд-во политической литературы, 1975. – С.255.
4 Спиноза Б. Политический трактат. – http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000131/
5 Краткий словарь по философии. Изд-е второе/под общ. ред. И.В. Блауберга, И.В. Копнина, И.К. Пантина. – М.: Изд-во политической литературы, 1970. – С.262.
6 Словарь по этике/под ред. И.С. Кона. Изд-е третье. – М.: Изд-во политической литературы, 1975. – С.255.
7 Люкс Л. Большевизм, фашизм, национал-социализм – родственные феномены? Заметки к одной дискуссии// Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры – Русское издание. – 2004. - № 1, – http://www1.ku-eichstaett.de/ZIMOS/forum/inhaltruss1.html
8 как следует, как положено (фр.)
9 Рормомзер Г. Кризис либерализма. – М., 1996. – С.66-86.
10 Пайпс Р. Коммунизм. — М.: «Московская школа политических исследований», 2002. – С.18.
11 Завалько Г.А. Иммануэль Валлерстайн. После либерализма//Философия и общество. – 2004. - №2. – С. 194.
12 Новопашин Ю.С. Антикоммунистические революции конца ХХ века.//Вопросы истории. – 2006. - №9. – С.92.
13 Рюле О. Борьба с фашизмом начинается с борьбы против большевизма//Living Marxism, vol.4, № 8, 1939. – http://www.avtonom.org/lib/theory/leftcom/ruhle1.html
14 Туроу Л. Будущее капитализма. Как сегодняшние экономические силы формируют завтрашний мир. – 1996. Глава I. – http://www.netda.ru/
15 Пайпс Р. Коммунизм. — М.: «Московская школа политических исследований», 2002. – С.38.
16 Герцен А.И. Избранные философские произведения, в 2-х томах. Т. II. – М., 1946. – С.99.
17 Оруэлл Дж. 1984: Роман; Скотный двор: Сказка-аллегория. – М.: ООО «Издательство АСТ, 2003. – С.208.
18 Бенуа А. Консервативная «культурная революция»//Русский журнал. – 2001. – 8 ноября. – www.russ.ru/politics/20011108-adb.html
19 Рормомзер Г. Кризис либерализма. – М., 1996. – С.274.
20 Бузгалин А. Я себя от Ленина чищу [интервью]/Александр Бузгалин, Мария Голованивская//Коммерсантъ – Власть. – 1998. - №7(259). – С.48-49.
21 Туроу Л. Будущее капитализма. Как сегодняшние экономические силы формируют завтрашний мир. – 1996. – Глава 2. – http://www.netda.ru/
22 Рормомзер Г. Кризис либерализма. – М., 1996. – С.15-29.
23 Кашников Б.Н. Марксизм как радикальная критика либеральной справедливости//Вопросы философии. – 2005. - №6. – 40.
24 ibid.
25 Туроу Л. Будущее капитализма. Как сегодняшние экономические силы формируют завтрашний мир. – 1996. – Глава 1. – http://www.netda.ru/
26 Бек У. Космополитическая глобализация. http://www.globalaffairs.ru/articles/2328.html
27 Бенуа А. Хайек: закон джунглей//Элементы. – 2000. - №5. – www.arcto.ru
28 Хомский Н. Согласие без согласия: манипуляция общественным мнением//Хомский Н. Прибыль на людях. – М.: Праксис, 2002. – ihtik.lib.ru
29 Moeller van den Bruck A. Das Dritte Reich. Hamburg, 1931 (3. Aufl.). S. 300-322.


Троцкий Л
КЛАССОВАЯ ПРИРОДА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА
ПРОБЛЕМЫ ЧЕТВЕРТОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА)
"Бюллетень Оппозиции" N 36 - 37.
http://web.mit.edu/fjk/www/FI/BO/BO-03.shtml
Л. Троцкий.



КЛАССОВАЯ ПРИРОДА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА

(ПРОБЛЕМЫ ЧЕТВЕРТОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА)

ПОСТАНОВКА ВОПРОСА

Разрыв с Коминтерном и ориентация на новый Интернационал поставили снова вопрос о социальном характере СССР. Не означает ли крушение Коминтерна одновременно и крушения государства, вышедшего из Октябрьской революции? В обоих случаях дело идет ведь об одной и той же правящей организации: о сталинском аппарате. Он применял одни и те же методы внутри СССР, как и на международной арене. Мы, марксисты, никогда не покровительствовали двойной бухгалтерии брандлерианцев, согласно которой политика сталинцев в СССР безупречна, а за пределами СССР гибельна. (Мудрые американские брандлерианцы (группа Ловстона)усложняют вопрос: экономическая политика сталинцев, мол, безупречна, но политический режим в СССР плох: нет демократии. Этим теоретикам не приходит в голову спросить себя: почему же Сталин ликвидирует демократию при правильной и успешной экономической политике? Не из опасения ли, что партия и рабочий класс, при наличии пролетарской демократии слишком бурно и беспокойно будут выражать свой восторг по поводу экономической политики?) По нашему убеждению, она одинаково гибельна в обоих случаях. Не приходится ли в таком случае признать одновременное крушение Коминтерна и ликвидацию пролетарской диктатуры в СССР?

Это рассуждение кажется на первый взгляд неотразимым. Но оно ошибочно. Если методы сталинской бюрократии однородны во всех областях, то объективные результаты этих методов зависят от внешних условий или, говоря языком механики, от сопротивления материала. Коминтерн представлял орудие, предназначенное для ниспровержения капиталистического строя и установления диктатуры пролетариата. Советское государство представляет орудие
для сохранения завоеваний уже совершенного переворота. У коммунистических партий Запада нет никакого унаследованного капитала. Сила их (на самом деле их слабость) — в них самих и только в них. Сила сталинского аппарата на девять десятых не в нем, а в произведенных победоносной революцией социальных изменениях. Одно это соображение еще, конечно, не разрешает вопроса: но оно имеет большое методологическое значение. Оно показывает нам, как и почему сталинский аппарат мог окончательно утратить свое значение, в качестве международного революционного фактора, и сохранить часть своего прогрессивного значения, в качестве сторожа при социальных завоеваниях пролетарской революции. Такое двойственное положение представляет собой, к слову сказать, одно из проявлений неравномерности исторического развития.

Правильная политика рабочего государства не может сводиться только к национальному экономическому строительству. Если революция не будет расширяться по системе пролетарской спирали на международной арене, она неизменно начнет сужаться по системе бюрократической спирали в национальных рамках. Если диктатура пролетариата не становится европейской и мировой, она идет навстречу собственному крушению. В большой исторической перспективе все это совершенно бесспорно. Но все дело в конкретных исторических сроках. Можно ли сказать, что политика сталинской бюрократии уже привела к ликвидации рабочего государства? В этом сейчас вопрос.

Против утверждения, будто рабочее государство уже ликвидировано, выступает прежде всего важное методологическое положение марксизма. Диктатура пролетариата была установлена при помощи политического переворота и трех лет гражданской войны. Классовая теория общества, как и исторический опыт, одинаково свидетельствуют о невозможности победы пролетариата мирным путем, т.— е. без грандиозных классовых боев с оружием в руках. Мыслима ли в таком случае мирная, незаметная, «постепенная» буржуазная контрреволюция? До сих пор, во всяком случае, феодальные, как и буржуазные контрреволюции никогда не происходили «органически», а непременно требовали вмешательства военной хирургии. Теории реформизма, поскольку реформизм вообще возвышался до теорий, всегда в последнем счете основаны на непонимании глубины и непримиримости классовых противоречий: отсюда перспектива мирного перерастания капитализма в социализм. Марксистский тезис о катастрофическом характере перехода власти из рук одного класса в руки другого, относится не только к революционным периодам, когда история бешено мчится вперед, но и к периодам контрреволюции, когда общество откатывается назад. Кто утверждает, что советское государство постепенно превратилось из пролетарского в буржуазное, тот как бы разворачивает фильм реформизма в обратном направлении.

Противники могут возразить, что это общее методологическое рассуждение, как оно ни важно само по себе, все же слишком абстрактно, чтоб разрешить вопрос. Истина всегда конкретна. Тезис о непримиримости классовых противоречий может и должен направлять наше исследование, но не может заменить его результатов. Надо углубиться в материальное содержание самого исторического процесса.

Мы отвечаем: верно, что методологический довод не исчерпывает проблемы. Но он, во всяком случае, перелагает тяжесть доказательств на противную сторону. Критики, считающие себя марксистами, должны показать, каким образом буржуазия, сдавшая власть в трехлетних боях, могла вернуть себе эту власть
без всяких боев. Так как, однако, наши противники почти не пытаются придать своей оценке советского государства сколько-нибудь серьезное теоретическое выражение, то мы попытаемся здесь проделать эту работу за них.

«ДИКТАТУРА НАД ПРОЛЕТАРИАТОМ»

Самым распространенным, популярным и на первый взгляд неотразимым доводом в пользу непролетарского характера нынешнего советского государства является ссылка на удушение свободы пролетарских организаций и на всемогущество бюрократии. Можно ли, в самом деле, отождествлять диктатуру аппарата, приведшую к диктатуре одного лица, с диктатурой пролетариата, как класса? Не ясно ли, что диктатура пролетариата исключается диктатурой над пролетариатом?

Это заманчивое рассуждение построено не на материалистическом анализе процесса, как он развертывается в действительности, а на чисто-идеалистических схемах, на кантианских нормах. Некоторые благородные «друзья» революции составили себе весьма лучезарное представление о диктатуре пролетариата и впадают в полную прострацию при виде того, что реальная диктатура, со всем наследием классового варварства, со всеми своими внутренними противоречиями, с ошибками и преступлениями руководства, совершенно не похожа на тот прилизанный образ, который они себе составили. Разочарованные в своих лучших чувствах, они поворачиваются к Советскому Союзу спиной.

Где и в каких книжках можно найти безошибочный рецепт пролетарской диктатуры? Диктатура класса далеко не всегда означает прямое участие всей его массы в управлении государством. Мы это видели прежде всего на примере имущих классов. Дворянство господствовало через монархию, перед которой стояло на коленях. Диктатура буржуазии принимала сравнительно развернутые демократические формы только в условиях подъема капитализма, когда господствующему классу нечего было бояться. На наших глазах демократия заменилась в Германии самодержавием Гитлера, причем все традиционные буржуазные партии были разбиты в щепы. Германская буржуазия не управляет ныне непосредственно: политически она находится в полном подчинении у Гитлера и его банд. Тем не менее, диктатура буржуазии остается в Германии ненарушенной, ибо все условия ее социального господства сохранены и укреплены. Экспроприировав буржуазию политически, Гитлер спас ее, хотя бы только на время, от экономической экспроприации. Тот факт, что буржуазия оказалась вынуждена прибегнуть к фашистскому режиму, свидетельствует о том, что ее господство под угрозой, но никак не о том, что оно пало.

Предвосхищая наши дальнейшие выводы, противники поторопятся возразить: если буржуазия, как эксплуататорское меньшинство может сохранять свое господство и при помощи фашистской диктатуры, то пролетариат, строящий социалистическое общество, должен руководить своим государством сам, непосредственно, вовлекая все более широкие массы народа в дело управления. В таком общем виде этот довод бесспорен, но для данного случая он означает лишь то, что нынешняя советская диктатура есть больная диктатура. Страшные трудности социалистического строительства в изолированной и отсталой стране, в сочетании с ложной политикой руководства, которая тоже отражает в последнем счете давление отсталости и изолированности, привели к тому, что бюрократия экспроприировала
пролетариат политически, чтоб своими методами охранять его социальные завоевания. Анатомия общества определяется его экономическими отношениями. Пока созданные Октябрьской революцией формы собственности не опрокинуты, господствующим классом остается пролетариат.

Рассуждения насчет «диктатуры бюрократии над пролетариатом», без более глубокого анализа, т.— е. без выяснения социальных корней и классовых границ бюрократического командования, сводятся просто-напросто к хлестким демократическим фразам, чрезвычайно популярным у меньшевиков. Можно не сомневаться, что огромное большинство советских рабочих недовольно бюрократией, значительная часть, и не худшая, ненавидит ее. Если, однако, это недовольство не принимает бурных массовых форм, то не только из-за репрессий: рабочие боятся, что, опрокинув бюрократию, они расчистят поле классовому врагу. Взаимоотношение между бюрократией и классом в действительности гораздо сложнее, чем представляется легковесным «демократам». Советские рабочие справились бы с самовластием аппарата, если б перед ними открылась другая перспектива, если б небо на Западе окрасилось не в коричневую краску фашизма, а в красный цвет революции. Пока этого нет, пролетариат со скрежетом зубовным терпит («толерирует») бюрократию, и в этом смысле признает ее носительницей пролетарской диктатуры. Каждый советский рабочий, если с ним поговорить по душам, не пощадит крепких слов по адресу сталинской бюрократии. Но ни один из них не признает, что контрреволюция уже совершилась.

Пролетариат составляет становой хребет советского государства. Но поскольку функция господства сосредоточена в руках безответственной бюрократии, постольку мы имеем перед собой заведомо больное государство. Излечимо ли оно? Не означают ли дальнейшие попытки лечения бесплодную трату драгоценного времени? Вопрос плохо поставлен. Под лечением мы понимаем не какие-либо искусственные меры, в стороне от мирового революционного движения, а дальнейшую борьбу под знаменем марксизма. Беспощадная критика сталинской бюрократии, воспитание кадров нового Интернационала, возрождение боеспособности мирового пролетарского авангарда,— такова суть «лечения». Оно совпадает с основным направлением исторического прогресса.

За последние годы — отметим к слову — противники не раз говорили нам, что мы «теряем напрасно время», занимаясь лечением Коминтерна. Мы никогда и никому не обещали, что вылечим Коминтерн. Мы лишь отказывались, до решающей проверки, объявить больного мертвым или безнадежно больным. Во всяком случае, на «лечение» мы не потеряли ни одного дня. Мы формировали революционные кадры и, что не менее важно, подготовляли основные теоретические и программные положения нового Интернационала.

ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА, КАК ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ НОРМА

Господа «кантианские» социологи (извиняемся пред тенью Канта) приходят нередко к тому выводу, что «настоящая» диктатура, т.— е. такая, которая отвечает их идеальным нормам, существовала только в дни Парижской коммуны или в первый период Октябрьской революции, до Брест-литовского мира, в лучшем случае, до нэпа. Вот, что называется попасть пальцем в небо! Если Маркс и Энгельс называли Парижскую коммуну «диктатурой пролетариата», то лишь в силу заложенных в ней возможностей. Сама же по себе коммуна еще не была диктатурой
пролетариата. Захватив власть, она плохо знала, что с ней делать; не наступала, а выжидала; оставалась замкнутой в кольце Парижа; не смела прикоснуться к государственному банку; не произвела, да и не могла произвести переворота в отношениях собственности, ибо не располагала властью в национальном масштабе. К этому надо прибавить бланкистскую односторонность и прудонистские предрассудки, которые не позволяли даже вождям движения полностью осознать коммуну, как диктатуру пролетариата.

Не более счастливый характер имеет ссылка на первый период Октябрьской революции. Не только до Брест-литовского мира, но и до осени 1918 года социальное содержание революции ограничивалось мелкобуржуазным аграрным переворотом и рабочим контролем над производством. Это значит, что революция не выходила еще, по своим действиям, за пределы буржуазного общества. В этот первый период наряду с рабочими советами, и не редко оттесняя их, господствовали солдатские советы. Только к осени 1918 года мелкобуржуазная солдатски-аграрная стихия входит понемногу в берега, а рабочие приступают к национализации средств производства. Только с этого времени можно говорить о наступлении действительной диктатуры пролетариата. Но и здесь еще требуется большая оговорка. Диктатура географически ограничивалась в те первые годы старым московским княжеством и вынуждена была вести трехлетнюю войну по всем радиусам от Москвы к периферии. Это значит, что до 1921 года, т.— е. как раз до нэпа, шла только еще борьба за установление диктатуры пролетариата в масштабе всего государства. А так как, начиная с нэпа, диктатура, по мнению лже¬марксистских филистеров, исчезла, то значит ее и вообще никогда не существовало. Для этих господ диктатура пролетариата есть просто невесомое понятие, идеальная норма, неосуществимая на нашей грешной земле. Немудрено, если «теоретики» этого типа, поскольку они не отказываются начисто от самого имени диктатуры, стремятся смазать непримиримое противоречие между нею и буржуазной демократией.

Крайне характерна, под лабораторным, а не политическим углом зрения, парижская секта «коммунистов-демократов» (Суварин и К°). В самом их названии уже заключается разрыв с марксизмом. В критике Готской программы Маркс отвергал название социал-демократии в виду того, что оно ставит революционную социалистическую борьбу под формальный контроль демократии. Совершенно очевидно, что «коммунисты-демократы» принципиально не отличаются от «социалистов-демократов», т.— е. социал-демократов. Между социализмом и коммунизмом нет устойчивой перегородки. Грехопадение начинается с того момента, когда социализм и коммунизм, как движение или как государство, подчиняется не реальному ходу классовой борьбы, не материальным условиям исторического процесса, а над-социальной и над-исторической абстракции «демократии», которая на деле является орудием самозащиты буржуазии против пролетарской диктатуры. Если в эпоху Готской программы еще можно было в слове социал-демократия видеть лишь неправильное, ненаучное название для здоровой по духу пролетарской партии, то вся дальнейшая история буржуазной и «социальной» демократии превращает знамя «демократического коммунизма (?) «в знамя прямой классовой измены. (Интересующиеся, если таковые найдутся, могут ознакомиться с «платформой» самих «коммунистов (!) — демократов». С точки зрения основ марксизма, трудно себе представить более шарлатанский документ.)
БОНАПАРТИЗМ

Противник типа Урбанса скажет: реставрации буржуазного режима действительно еще нет, но нет уже и рабочего государства; нынешний советский режим есть над¬классовое или между-классовое бонапартистское государство. С этой теорией мы уже свели в свое время счеты. Исторически бонапартизм был и остается правительством буржуазии в периоды кризисов буржуазного общества. Можно и должно различать «прогрессивный» бонапартизм, закрепляющий чисто капиталистические завоевания буржуазной революции, и бонапартизм упадка капиталистического общества, конвульсивный бонапартизм нашей эпохи (Папен — Шлейхер, Дольфус, кандидат в голландские бонапарты Колейн и проч. ). Бонапартизм всегда означает политическое лавирование между классами; но под бонапартизмом, во всех его исторических перевоплощениях, сохраняется одна и та же социальная база: буржуазная собственность. Нет ничего абсурднее, как из бонапартистского виляния между классами или из «надклассового» положения бонапартистской шайки делать вывод о бесклассовом характере бонапартистского государства. Чудовищный вздор! Бонапартизм есть лишь одна из разновидностей капиталистического господства.

Если Урбанс хочет расширить понятие бонапартизма, распространив его также и на нынешний советский режим, то мы готовы принять такое расширенное толкование,— при одном условии: если социальное содержание советского «бонапартизма» будет определено с необходимой ясностью. Совершенно верно, что самовластие советской бюрократии сложилось на почве лавирования между классовыми силами, как внутренними, так и внешними. Поскольку бюрократическое лавирование увенчалось личным плебисцитарным режимом Сталина, можно говорить о советском бонапартизме. Но если бонапартизм обоих Бонапартов, как и нынешних жалких последышей, развертывался и развертывается на основе буржуазного режима, то бонапартизм советской бюрократии имеет под собой почву пролетарского режима. Терминологические новшества или исторические аналогии могут представлять те или иные удобства для анализа, но не могут изменить социальной природы советского государства.

«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ»

За последний период Урбанс создал, впрочем, новую теорию: экономический строй советов оказывается разновидностью «государственного капитализма». «Прогресс» состоит в том, что от терминологических упражнений в области политической надстройки, Урбанс спустился к экономическому фундаменту. Но этот спуск, увы, не принес ему добра.

Государственный капитализм есть, по Урбансу, новейшая форма самозащиты буржуазного режима: достаточно взглянуть на корпоративно-«планирующее» государство в Италии, Германии и Соединенных Штатах. Привыкнувший к широкому размаху, Урбанс прибавляет сюда и СССР. Об этом скажем ниже. Поскольку дело касается капиталистических государств, Урбанс подходит к очень важному явлению нашей эпохи. Монопольный капитализм давно перерос и частную собственность на средства производства и границы национального государства. Однако, рабочий класс, парализованный своими собственными организациями, не сумел своевременно освободить производительные силы общества из капиталистических оков. Отсюда затяжная эпоха экономических и политических
конвульсий. Производительные силы бьются о перегородки частной собственности и о национальные границы. Буржуазные государства вынуждены усмирять бунт собственных производительных сил при помощи полицейского кулака. Это и есть так называемая «плановая экономика». Можно условно назвать ее «государственным капитализмом», поскольку государство пытается обуздать и дисциплинировать капиталистическую анархию.

Напомним, однако, что первоначально марксисты под государственным капитализмом понимали лишь самостоятельные хозяйственные предприятия государства. Когда реформисты мечтали преодолеть капитализм при помощи муниципализации и огосударствления все большего числа транспортных и промышленных предприятий, марксисты возражали: это не социализм, а государственный капитализм. В дальнейшем это понятие получило, однако, расширительный смысл и стало применяться ко всем видам государственного вмешательства в хозяйство; французы употребляют в этом смысле слово «этатизм».

Урбанс, однако, не только констатирует потуги «государственного капитализма»,— он их, по своему, оценивает. Насколько вообще можно понять его, он объявляет режим «государственного капитализма» необходимой и притом прогрессивной стадией в развитии общества, в том же смысле, в каком трест является прогрессом по сравнению с разрозненными предприятиями. Одной этой фундаментальной ошибки в оценке капиталистического планирования достаточно, чтоб похоронить любое направление.

Если в эпоху капиталистического восхождения, конец которой положила война, различные формы огосударствления можно было рассматривать — при известных политических предпосылках,— как прогрессивное явление, т.— е. считать, что государственный капитализм ведет общество вперед, облегчая будущую экономическую работу пролетарской диктатуры, то нынешнюю «плановую экономику» приходится рассматривать, как насквозь реакционную стадию: государственный капитализм стремится вырвать хозяйство из мирового разделения труда, приспособить производительные силы к Прокрустову ложу национального государства, искусственно сократить производство в одних отраслях и искусственно же создать другие отрасли при помощи громадных накладных расходов. Экономическая политика нынешнего государства, начиная с таможен старо-китайского образца и кончая эпизодами запрещения машин в «плановом хозяйстве» Гитлера, достигает неустойчивого регулирования ценою снижения национального хозяйства, внесения хаоса в мировые отношения и полного расстройства денежной системы, которая весьма и весьма понадобится для социалистического планирования. Нынешний государственный капитализм не подготовляет и не облегчает будущую работу социалистического государства, наоборот, создает для нее колоссальные дополнительные трудности. Пролетариат упустил ряд сроков для захвата власти. Этим он создал условия: в политике — для фашистского варварства, в экономике — для разрушительной работы «государственного капитализма». После завоевания власти пролетариату придется экономически расплачиваться за политические упущения.

ХОЗЯЙСТВО СССР

В рамках данной работы нас, однако, больше всего интересует то обстоятельство, что Урбанс пытается под понятие «государственного капитализма» подвести
и хозяйство СССР. При этом — трудно поверить! — он ссылается на Ленина. Объяснить эту ссылку можно только одним: в качестве вечного изобретателя, создающего ежемесячно по новой теории, Урбанс не имеет времени читать книги, на которые ссылается. Термин «государственный капитализм» Ленин действительно применял, но не к советскому хозяйству в целом, а лишь к определенной его части: иностранным концессиям, смешанным промышленным и торговым обществам и, отчасти, к контролируемой государством крестьянской, в значительной мере кулацкой, кооперации. Все это — бесспорные элементы капитализма; а так как они контролируются государством и даже функционируют при прямом его участии, как смешанные общества, то Ленин условно, «в кавычках», по его собственному выражению, назвал эти хозяйственные формы «государственным капитализмом». Условность термина определялась тем, что дело шло не о буржуазном, а о пролетарском государстве: кавычки и должны были подчеркнуть эту немаловажную разницу. Поскольку, однако, пролетарское государство допускало частный капитал и позволяло ему, в известных рамках, эксплуатировать рабочих, постольку оно одним своим крылом прикрывало буржуазные отношения. В этом, строго ограниченном, смысле можно было говорить о «государственном капитализме».

Самый термин Ленин выдвинул во время перехода к нэпу, когда он предполагал, что концессии и «смешанные общества», т.— е. предприятия, основанные на сочетании государственного и частного капитала, займут крупнейшее место в советском хозяйстве, наряду с чисто государственными трестами и синдикатами. В отличие от государственно-капиталистических предприятий, т.— е. концессий и проч., Ленин определял советские тресты и синдикаты, как «предприятия последовательно социалистического типа». Дальнейшее развитие советской экономики, особенно промышленности, Ленин представлял себе в виде конкуренции государственно-капиталистических и чисто-государственных предприятий.

Теперь, надеемся, ясно, в каких пределах Ленин употреблял термин, введший в соблазн Урбанса. Чтоб довершить теоретическую катастрофу вождя «Ленин (!) — бунда», надо еще напомнить, что ни концессии, ни смешанные общества, вопреки первоначальным ожиданиям Ленина, не играли в развитии советского хозяйства почти никакой роли. Сейчас от этих «государственно-капиталистических» предприятий вообще ничего не осталось. Наоборот, советские тресты, судьба которых казалась еще очень смутной на заре нэпа, получили в ближайшие годы после Ленина гигантское развитие. Таким образом, если пользоваться ленинской терминологией добросовестно и с пониманием дела, то придется сказать, что советское хозяйственное развитие совершенно обошло стадию «государственного капитализма» и развернулось по каналу предприятий «последовательно социалистического типа».

Однако, и здесь нужно устранить возможные недоразумения, на этот раз прямо противоположного характера. Ленин выбирал свои термины точно. Он называл тресты не социалистическими предприятиями, как именуют их теперь сталинцы, а предприятиями «социалистического типа». Это тонкое терминологическое различие означало под пером Ленина, что тресты получат право называться социалистическими, не по типу, т.— е. не по тенденции, а по своему подлинному содержанию, когда революционизируют сельское хозяйство, когда уничтожат противоположность между городом и деревней, когда научатся удовлетворять полностью все человеческие потребности; другими словами, лишь в меру того, как
на основе национализированной промышленности и коллективизированного сельского хозяйства, сложится действительно социалистическое общество. Достижение этой цели Ленин мыслил, как преемственную работу двух-трех поколений, притом в неразрывной связи с развитием международной революции.

Резюмируем. Под государственным капитализмом, в строгом смысле слова,
надлежит понимать ведение буржуазным государством промышленных и иных
предприятий за собственный счет или «регулирующее» вмешательство буржуазного
государства в работу частно-капиталистических предприятий.
Под государственным капитализмом «в кавычках» Ленин понимал контроль
пролетарского государства над частно-капиталистическими предприятиями
и отношениями. Ни одно из этих определений к нынешнему советскому хозяйству
ни с какой стороны не подходит. Какое собственно конкретное экономическое
содержание вкладывает Урбанс в понятие советского «государственного
капитализма», остается совершенной тайной. Попросту сказать, вся его новейшая
теория построена на плохо прочитанной цитате.

БЮРОКРАТИЯ И ПРАВЯЩИЙ КЛАСС

Есть, однако, и другая теория «непролетарского» характера советского государства, более замысловатая, более осторожная, но не более серьезная. Французский социал-демократ Л. Лора (Lucien Laurat), сподвижник Блюма и учитель Суварина, написал книжку в защиту того взгляда, что советское общество, не являясь ни пролетарским ни буржуазным, представляет собой совершенно новый тип классовой организации, так как бюрократия не только господствует над пролетариатом политически, но и эксплуатирует его экономически, поглощая ту прибавочную стоимость, которая раньше приходилась на долю буржуазии. Лора облекает свои откровения в тяжеловесные формулы «Капитала» и придает, таким образом, своей поверхностной, чисто описательной «социологии» видимость глубины. Компилятор, по-видимому, не знает, что вся его теория, только с гораздо большим огнем и блеском, формулирована была свыше тридцати лет тому назад русско-польским революционером Махайским, который имел то преимущество над своим французским вульгаризатором, что не дожидался ни Октябрьской революции ни сталинской бюрократии, чтобы заранее определить «диктатуру пролетариата», как подмостки для командующих постов эксплуататорской бюрократии. Но и Махайский не создал свою теорию из ничего: он лишь социологически и экономически «углубил» анархические предрассудки против государственного социализма. Махайский, кстати сказать, тоже пользовался формулами Маркса, но более последовательно, чем Лора: по Махайскому, автор «Капитала» злоумышленно скрыл в формулах воспроизводства (2-ой том) ту долю прибавочной стоимости, которую будет поглощать социалистическая интеллигенция (бюрократия).

В наше время подобного рода «теорию», но без обличения эксплуататора-Маркса, защищал Мясников, который объявил, что диктатура пролетариата в Советском Союзе сменилась господством нового класса: социал-бюрократии. Весьма вероятно, что прямо или косвенно Лора почерпнул свою теорию именно у Мясникова и лишь придал ей педантски-»ученое» выражение. Для полноты надо еще добавить, что Лора усвоил себе все ошибки (только ошибки) Розы Люксембург, в том числе и те, от которых она сама успела отказаться.
Однако, подойдем ближе к самой «теории». Класс, для марксиста, представляет исключительно важное и притом научно-очерченное понятие. Класс определяется не одним лишь участием в распределении национального дохода, а самостоятельной ролью в общей структуре хозяйства, самостоятельными корнями в экономическом фундаменте общества. Каждый класс (феодалы, крестьянство, мелкая буржуазия, капиталистическая буржуазия, пролетариат) вырабатывает свои особые формы собственности. Всех этих социальных черт бюрократия лишена. Она не имеет самостоятельного места в производственно-распределительном процессе. Она не имеет самостоятельных имущественных корней. Ее функции относятся, в основе своей, к политической технике классового господства. Наличие бюрократии, при всем различии ее форм и удельного веса, характеризует всякий классовый режим. Ее сила имеет отраженный характер. Бюрократия нерасторжимо связана с экономически господствующим классом, питается его социальными корнями, держится и падает вместе с ним.

КЛАССОВАЯ ЭКСПЛУАТАЦИЯ И СОЦИАЛЬНЫЙ ПАРАЗИТИЗМ

Лора скажет, что он «не возражает» против оплаты труда бюрократии, поскольку она выполняет необходимые политические, хозяйственные и культурные функции, но дело идет о бесконтрольном присвоении ею совершенно непомерной части национального дохода: именно в этом смысле она является «эксплуататорским классом». Довод этот, опирающийся на бесспорные факты, не меняет, однако, социальной физиономии бюрократии.

Всегда и при всяком режиме бюрократия поглощает немалую часть прибавочной стоимости. Было бы небезынтересно подсчитать, например, какую долю национального дохода поглощает в Италии или в Германии фашистская саранча! Но этот факт, немаловажный сам по себе, совершенно недостаточен для превращения фашистской бюрократии в самостоятельный правящий класс. Она является приказчиком буржуазии. Правда, этот приказчик сидит на спине у хозяина, вырывает у него подчас изо рта жирные куски и в добавление плюет ему на лысину. Приказчик, что и говорить, крайне неудобный! Но все же не более, как приказчик. Буржуазия мирится с ним, ибо без него ей и ее режиму пришлось бы совсем плохо.

Mutatis mutandis (изменяя то, что подлежит изменению) сказанное только что можно применить и к сталинской бюрократии. Она пожирает, растеривает и расхищает значительную часть народного достояния. Ее управление крайне дорого обходится пролетариату. Она занимает чрезвычайно привилегированное положение в советском обществе, не только в смысле политических и административных прав, но и в смысле огромных материальных преимуществ. Но самые большие квартиры, самые кровавые бифштексы и даже Ролс-Ройсы еще не превращают бюрократию в самостоятельный господствующий класс.

В социалистическом обществе неравенство, тем более столь вопиющее, было бы, конечно, совершенно невозможным. Но вопреки официальной и официозной лжи, нынешний советский режим является не социалистическим, а переходным. Он несет в себе еще чудовищное наследие капитализма, в частности социальное неравенство, притом не только между бюрократией и пролетариатом, но и внутри бюрократии и внутри пролетариата. В известных пределах неравенство остается еще на данной стадии буржуазным орудием социалистического прогресса: дифференциальная заработная плата, премии и проч., как стимул соревнования.
Объясняя неравенство, переходный характер нынешнего строя нисколько не оправдывает тех чудовищных, явных и тайных привилегий, которые присваивают себе бесконтрольные верхи бюрократии. Левая оппозиция не дожидалась откровений Урбанса, Лора, Суварина, Симон Вейль (Придя в отчаяние от «неудачных» опытов диктатуры пролетариата, Симон Вейль нашла утешение в новом призвании: защищать свою личность от общества. Формула старого либерализма, освеженная дешевой анархической экзальтацией! И подумать только, что Симон Вейль величественно говорит о наших «иллюзиях». Ей и ей подобным нужно было бы много лет упорного труда, чтобы освободиться от самых реакционных мелкобуржуазных предрассудков. Разумеется, ее новые взгляды нашли себе приют в органе, который носит явно ироническое название «Пролетарская революция». Издание Лузена, как нельзя лучше приспособлено для революционных меланхоликов, политических рантье, живущих на проценты с капитала воспоминаний, и претенциозных резонеров, которые, может быть, примкнут к революции... после того, как она будет совершена.) и проч., чтобы заявить, что бюрократизм, во всех своих проявлениях, расшатывает моральные скрепы советского общества, порождает острое и законное недовольство масс и подготовляет великие опасности. Тем не менее, привилегии бюрократии, сами по себе, еще не меняют основ советского общества, ибо бюрократия почерпает свои привилегии не из каких-либо особых отношений собственности, свойственных ей, как «классу», а из тех самых имущественных отношений, которые созданы Октябрьской революцией и, в основном, адекватны диктатуре пролетариата.

Поскольку бюрократия, говоря попросту, обворовывает народ (а это в разных формах делает всякая бюрократия), постольку мы имеем дело не с классовой эксплуатацией, в научном смысле слова, а с социальным паразитизмом, хотя бы и очень большого масштаба. Духовенство в средние века было классом, или сословием, поскольку его господство опиралось на определенную систему земельной собственности и подневольного труда. Нынешняя церковь является не эксплуататорским классом, а паразитической корпорацией. Нелепо было бы, в самом деле, говорить об американском духовенстве, как об особом господствующем классе; между тем, несомненно, что попы разных мастей поглощают в Соединенных Штатах крупную часть прибавочной стоимости. Чертами паразитизма бюрократия, как и духовенство, приближается к люмпен-пролетариату, который тоже не представляет, как известно, самостоятельного «класса».

ДВЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Вопрос предстанет пред нами рельефнее, если мы возьмем его не в статическом, а в динамическом разрезе. Непроизводительно расточая огромную долю национального дохода, советская бюрократия в то же время, по самой своей функции, заинтересована в экономическом и культурном росте страны: чем выше национальный доход, тем обильнее фонд ее привилегий. Между тем, на социальных основах советского государства, экономический и культурный подъем трудящихся масс должен подорвать самые основы бюрократического господства. Ясно, что в этом счастливом историческом варианте бюрократия оказывается только орудием — плохим и дорогим орудием — социалистического государства.

Но расточая все большую часть национального дохода и нарушая основные пропорции хозяйства,— так возразят нам,— бюрократия замедляет экономический и культурный рост страны. Совершенно верно! Дальнейшее беспрепятственное
развитие бюрократизма должно было бы неизбежно привести к приостановке экономического и культурного роста, к грозному социальному кризису и к откату всего общества назад. Но это означало бы не только крушение пролетарской диктатуры, но одновременно и конец бюрократического господства. На смену рабочему государству пришли бы не «социал-бюрократические», а капиталистические отношения.

Мы надеемся, что перспективная постановка вопроса окончательно помогает нам разобраться в споре о классовой природе СССР: берем ли мы вариант дальнейших преуспеяний советского режима или, наоборот, вариант его крушения, бюрократия одинаково оказывается не самостоятельным классом, а наростом на пролетариате. Опухоль может достигнуть огромных размеров и даже задушить живой организм, но опухоль никогда не может превратиться в самостоятельный организм.

Прибавим, наконец, для полной ясности: если бы сегодня в СССР у власти оказалась марксистская партия, она обновила бы весь политический режим, перетасовала бы, очистила и обуздала бюрократию контролем масс, преобразовала бы всю административную практику, внесла бы ряд капитальных реформ в руководство хозяйством, но ей ни в каком случае не пришлось бы совершать переворот в имущественных отношениях, т.— е. новую социальную революцию.

ВОЗМОЖНЫЕ ПУТИ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ

Бюрократия не господствующий класс. Но дальнейшее развитие бюрократического режима может привести к возникновению нового господствующего класса: не органическим путем перерождения, а через контрреволюцию. Именно потому мы и называем сталинский аппарат центристским, что он выполняет двойственную роль: сегодня, когда уже нет и еще нет марксистского руководства, он защищает своими методами пролетарскую диктатуру; но методы эти таковы, что облегчают завтрашнюю победу врага. Кто не понял этой двойственной роли сталинизма в СССР, тот не понял ничего.

Социалистическое общество будет жить без партии, как и без власти. В условиях переходной эпохи политическая надстройка играет решающую роль. Развернутая и устойчивая диктатура пролетариата предполагает руководящую роль партии, как самодеятельного авангарда; сплоченность пролетариата при помощи системы профессиональных союзов; неразрывную связь трудящихся с государством через систему советов, наконец, боевое единство рабочего государства с мировым пролетариатом через Интернационал. Между тем, бюрократия задушила партию, профсоюзы, советы и Коминтерн. Незачем здесь разъяснять, какая гигантская доля вины за перерождение пролетарского режима лежит на покрытой преступлениями и изменами международной социал-демократии, к которой принадлежит между прочим и г-н Лора. (Этот пророк обвиняет русских большевиков-ленинцев в недостатке революционной решимости. Смешав, в австро-марксистском стиле, революцию и контрреволюцию, возвращение к буржуазной демократии и сохранение пролетарской диктатуры, Лора преподает Раковскомууроки революционных действий. Этот же самый джентльмен объявляет мимоходом Ленина «посредственным теоретиком». Не мудрено!Ленин, который сложнейшим теоретическим выводам придавал простейшее выражение, не может импонировать претенциозному филистеру, который скудным и плоским обобщениям придает кабалистический вид. Проект визитной карточки: «Люсьен Лора, резервный
теоретик и стратег пролетарской революции... для России; по постоянной профессии — подручный Леона Блюма». Надпись несколько длинна, но верна. А говорят, что у этого «теоретика» есть сторонники в среде молодежи. Бедная молодежь!)

Но каково бы ни было действительное распределение исторической ответственности, результат один: удушение партии, советов и профсоюзов означает политическую атомизацию пролетариата. Социальные антагонизмы не преодолеваются политически, а подавляются административно. Они накопляются под прессом в такой же мере, в какой исчезают политические ресурсы для их нормального разрешения. Первая большая социальная встряска, внешняя или внутренняя, может привести атомизированное советское общество в состояние гражданской войны. Рабочие, потерявшие контроль над государством и хозяйством, могут прибегнуть к массовым стачкам, как орудию самообороны. Дисциплина диктатуры окажется нарушенной. Под напором рабочих, как и под давлением экономических трудностей, тресты окажутся вынуждены прорвать плановое начало и вступить в конкуренцию друг с другом. Расшатка режима найдет, конечно, бурный и хаотический отголосок в деревне и неизбежно перекинется в армию. Социалистическое государство рухнет, уступив место капиталистическому режиму, вернее капиталистическому хаосу.

Сталинская пресса воспроизведет, конечно, наш предостерегающий анализ, как контрреволюционное пророчество или даже, как «пожелание» троцкистов. По адресу газетной челяди аппарата мы давно не знаем иного чувства, кроме спокойного презрения. Мы считаем положение опасным, но совсем не безнадежным. Во всяком случае было бы позорным малодушием и прямым предательством объявлять величайшую революционную позицию потерянной — до боя и без боя.

ВОЗМОЖНО ЛИ «МИРНОЕ» СНЯТИЕ БЮРОКРАТИИ?

Если верно, что бюрократия сосредоточивает в своих руках всю власть и все подступы к ней,— а это верно,— то возникает немаловажный вопрос: как подойти к реорганизации советского государства? и можно ли разрешить эту задачу мирными способами?

Прежде всего установим, в виде непреложной аксиомы, что разрешить задачу может только революционная партия. Создание революционной партии в СССР из здоровых элементов старой партии и из молодежи есть основная историческая задача. Ниже будет сказано, при каких условиях она может быть разрешена. Предположим, однако, что такая партия уже существует. Какими путями могла бы она овладеть властью? Еще в 1927 году Сталин сказал по адресу оппозиции: «нынешняя правящая группировка может быть устранена только гражданской войной». Это был бонапартистский, по духу, вызов — не по адресу левой оппозиции, а по адресу партии. Сосредоточив в своих руках все рычаги, бюрократия открыто провозгласила, что не позволит больше пролетариату поднять голову. Дальнейший ход событий придал этому вызову большой вес. После опыта последних лет было бы ребячеством думать, что сталинскую бюрократию можно снять при помощи партийного или советского съезда. В сущности 12-ый съезд (начало 1923 года) был последним съездом большевистской партии. Следующие съезды были бюрократическими парадами. Сейчас и такие съезды отменены. Для устранения правящей клики не осталось никаких нормальных, «конституционных» путей.
Заставить бюрократию передать власть в руки пролетарского авангарда можно только силой.

Челядь сейчас же подхватит: «троцкисты», подобно Каутскому, проповедуют вооруженное восстание против диктатуры пролетариата. Пройдем мимо. Для новой пролетарской партии вопрос о завладении властью может практически встать лишь в тот момент, когда она сплотит вокруг себя большинство рабочего класса. На пути к такому радикальному изменению в соотношении сил бюрократия будет оказываться все более изолированной и все более расколотой. Социальные корни бюрократии лежат, как мы знаем, в пролетариате: если не в его активной поддержке, то, по крайней мере, в его «толерировании». При переходе пролетариата в активность, сталинский аппарат повиснет в воздухе. Если он все же попытается сопротивляться, придется применить против него не меры гражданской войны, а скорее меры полицейского порядка. Дело будет идти, во всяком случае, не о восстании против диктатуры пролетариата, а об устранении злокачественного нароста на ней.

Настоящая гражданская война могла бы развернуться не между сталинской бюрократией и поднявшимся пролетариатом, а между пролетариатом и активными силами контрреволюции. О самостоятельной роли бюрократии, в случае открытого столкновения двух массовых лагерей, не могло бы быть и речи. Ее полярные фланги распределились бы по разные стороны баррикады. Судьбу дальнейшего развития предопределил бы, конечно, исход борьбы. Во всяком случае, победа революционного лагеря мыслима была бы только под руководством пролетарской партии, которая победой над контрреволюцией была бы естественно поднята к власти.

НОВАЯ ПАРТИЯ В СССР

Что ближе: опасность крушения советской власти, подточенной бюрократизмом, или час объединения пролетариата вокруг новой партии, способной спасти Октябрьское наследство? На такой вопрос нет априорного ответа; решит борьба. Соотношение сил определится на большой исторической проверке, которой может явиться и война. Ясно, во всяком случае, что одними внутренними силами, в обстановке дальнейшего распада мирового пролетарского движения и расширения фашистского господства, удержать советскую власть долго нельзя. Основным условием, при котором только и возможна коренная реформа советского государства, является победоносное развитие мировой революции.

Возродиться революционное движение на Западе может и без партии, победить оно может только под руководством партии. На всю эпоху социальной революции, т.— е. на ряд десятилетий, интернациональная революционная партия остается основным орудием исторического прогресса. Урбанс, кричащий о том, что «старые формы» отжили, что необходимо нечто «новое» — что именно? — обнаруживает только путаницу... в довольно старых формах. Профессиональная работа в условиях «планового» капитализма, борьба с фашизмом и надвигающейся войной, несомненно, выдвинут те или другие новые методы и типы боевых организаций. Нужно только не фантазировать, как брандлерианцы, насчет нелегальных профессиональных союзов, а внимательно присматриваться к действительному ходу борьбы, подхватывать инициативу самих рабочих, развивать и обобщать ее. Но как раз для того, чтоб выполнять эту работу, нужна прежде всего партия, т.— е.
политически сплоченное ядро пролетарского авангарда. Позиция Урбанса субъективна: он разочаровался в партии после того, как с успехом пустил собственную «партию» ко дну.

Некоторые из новаторов заявляют: мы «давно» говорили, что нужны новые партии, теперь это признали, наконец, и «троцкисты»; когда-нибудь они поймут и то, что Советский Союз — не рабочее государство. Эти люди делают астрономические «открытия», вместо того, чтобы исследовать реальный исторический процесс. Секта Гортера и германская «Рабочая Компартия» еще в 1921 году решили, что Коминтерн погиб. Таких заявлений с того времени было не мало (Лорио, Корш, Суварин и проч. ). Однако, из этих «диагнозов» решительно ничего не выходило, ибо они отражали лишь субъективное разочарование кружков и лиц, а не объективные потребности исторического процесса. Именно поэтому крикливые новаторы и остаются сейчас в стороне. (По самому существу своему сказанное не может относиться к тем организациям, которые сравнительно недавно откололись от социал-демократии или имели вообще свой особый тип развития (как голландская Революционная Социалистическая Партия) и которые естественно отказывались связывать свою судьбу с судьбой Коминтерна в период его упадка. Лучшие из этих организаций становятся сейчас под знамя нового Интернационала. Другие станут завтра.)

Ход событий не следует заранее данному маршруту. В глазах масс, а не одиночек, Коминтерн погубил себя капитуляцией перед фашизмом. А советское государство, правда, с крайне пониженным революционным авторитетом, существует и после крушения Коминтерна. Нужно брать факты, как они даны действительным развитием, не капризничать, не надувать губы, как Симон Вейль, не обижаться на историю и не поворачиваться к ней спиной.

Чтобы строить новые партии и новый Интернационал, нужны прежде всего надежные принципиальные основы, стоящие на уровне нашей эпохи. Мы не делаем себе никаких иллюзий относительно недочетов и пробелов в теоретическом инвентаре большевиков-ленинцев. Однако, их десятилетняя работа подготовила основные теоретические и стратегические предпосылки для построения нового Интернационала. Рука об руку с новыми союзниками мы разовьем эти предпосылки и конкретизируем их на основе боевой критики.

ЧЕТВЕРТЫЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ И СССР

Ядром новой партии в СССР — по существу, возрожденной в новых условиях большевистской партии — явится группировка большевиков-ленинцев. Даже официальная советская пресса последних месяцев свидетельствует о том, что наши единомышленники мужественно и не без успеха ведут свою работу. Но иллюзии были бы неуместны: партия революционного интернационализма сможет освободить рабочих из под разлагающего влияния национальной бюрократии только в том случае, если интернациональный пролетарский авангард снова появится на арене, как боевая сила.

С начала империалистской войны, а в развернутом виде — с Октябрьской революции, партия большевиков играла ведущую роль в мировой революционной борьбе. Сейчас это положение полностью утрачено. Это относится не только к официальной карикатуре на партию. Совершенно исключительные по трудности условия работы русских большевиков-ленинцев исключают для них возможность
руководящей роли в международном масштабе. Более того: группировка «левой оппозиции» в СССР сможет развернуться в новую партию только в результате успешного формирования и роста нового Интернационала. Революционный центр тяжести окончательно передвинулся на Запад, где ближайшие возможности партийного строительства неизмеримо шире.

Под влиянием трагического опыта последних лет в пролетариате всех стран накопилось огромное количество революционных элементов, которые ждут ясного слова и незапятнанного знамени. Правда, конвульсии Коминтерна почти всюду толкнули новые слои рабочих в сторону социал-демократии. Но именно этот приток взбудораженных масс становится страшной опасностью для реформизма: он трещит по всем швам и распадается на фракции, выделяя из себя везде революционное крыло. Таковы непосредственные политические предпосылки нового Интернационала. Первый камень уже заложен: это принципиальная декларация четырех организаций.

Условием дальнейших успехов является правильная оценка мировой обстановки, и в том числе классовой природы Советского Союза. По этой линии новый Интернационал подвергнется испытанию уже с первых дней своего существования. Прежде чем он сможет реформировать советское государство, он должен будет взять на себя его защиту.

Всякое политическое течение, которое под предлогом «непролетарского» характера Союза, махнет на него безнадежно рукой, рискует оказаться пассивным орудием империализма. И с нашей точки зрения, не исключена, разумеется, трагическая возможность того, что первое рабочее государство, ослабленное своей бюрократией, падет под соединенными ударами внутренних и внешних врагов. Но даже и в этом, худшем варианте, огромное значение для дальнейшего хода революционной борьбы будет иметь вопрос о том, где виновники катастрофы. На революционных интернационалистов не должно пасть ни малейшей частицы вины. В час смертельной опасности они должны оставаться на последней баррикаде.

Сегодня потрясение бюрократического равновесия в СССР послужило бы почти наверняка на пользу контрреволюционных сил. При наличности же действительно революционного Интернационала неизбежный кризис сталинского режима откроет возможность возрождения СССР. Таков наш основной курс.

Внешняя политика Кремля наносит каждый день удары мировому пролетариату. Оторвавшись от масс, дипломатические чиновники под руководством Сталина, попирают самые элементарные революционные чувства рабочих всех стран, к величайшему ущербу прежде всего для самого Советского Союза. Но тут нет ничего неожиданного. Внешняя политика бюрократии дополняет внутреннюю. Мы боремся против той, как и против другой. Но мы боремся под углом зрения защиты рабочего государства.

Чиновники распадающегося Коминтерна в разных странах продолжают клясться в верности Советскому Союзу. Было бы непростительной глупостью строить что-либо на этих клятвах. Крикливая «защита» СССР составляет для большинства этих людей не убеждение, а профессию. Они не борются за диктатуру пролетариата, а подтирают следы сталинской бюрократии (см. , например, «Юманите»). В критический час барбюссированный Коминтерн способен будет оказать
Советскому Союзу не большую поддержку, чем то сопротивление, которое он оказал Гитлеру. Иное дело революционные интернационалисты. Бесчестно травимые бюрократией в течение десятилетия, они неутомимо призывают рабочих к защите Советского Союза.

В тот день, когда новый Интернационал покажет русским рабочим, не на словах, а на деле, что он, и только он, стоит на защите рабочего государства, положение большевиков-ленинцев внутри Союза переменится в 24 часа. Новый Интернационал предложит сталинской бюрократии единый фронт против общих врагов. И если наш Интернационал будет представлять из себя силу, бюрократия не сможет в минуту опасности уклониться от единого фронта. Что останется тогда от многолетних наслоений лжи и клеветы?

Единый фронт со сталинской бюрократией не будет и в случае войны означать
«священного единения», по примеру буржуазных и социал-демократических партий,
которые на время империалистской свалки прекращают взаимную критику, чтоб
тем вернее обманывать народ. Нет, и в случае войны мы сохраним критическую
непримиримость по отношению к бюрократическому центризму, который
не сможет не обнаружить свою неспособность вести подлинно революционную
войну.

Проблема мировой революции, как и проблема Советского Союза резюмируются в одной и той же короткой формуле: Четвертый Интернационал!

Л. Троцкий.

1 октября 1932 г.



РЕЗОЛЮЦИЯ О НЕОБХОДИМОСТИ НОВОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА И ЕГО ПРИНЦИПАХ

Нижеподписавшиеся организации, в полном сознании ложащейся на них
исторической ответственности, решили объединить свои усилия для совместной
работы над возрождением революционного пролетарского движения
в международном масштабе. В основу своей деятельности они полагают следующие
принципы:

1. Смертельный кризис империалистского капитализма, не оставляя никакого места
для политики реформизма (социал-демократия, Второй Интернационал,
бюрократия Интернациональной Федерации профсоюзов) ставит ребром задачу
разрыва с оппортунистической политикой и революционную борьбу за завоевание
власти и установление пролетарской диктатуры, как единственного пути
для преобразования капиталистического общества в социалистическое.

2. Задача пролетарской революции по самому существу своему имеет
интернациональный характер. Пролетариат может построить законченное
социалистическое общество только на основах мирового разделения труда
и мирового сотрудничества. Нижеподписавшиеся решительно отвергают теорию
«социализма в отдельной стране», как подрывающую самые основы пролетарского интернационализма.

3. С не меньшей энергией надлежит отвергнуть теорию австро-марксистов и вообще
«левых» реформистов и центристов, которые, под прикрытием интернационального
характера социалистической революции, проповедуют выжидательную пассивность
в собственной стране, предавая тем на деле пролетариат в руки фашизма.
Пролетарская партия, уклоняющаяся в нынешних исторических условиях от захвата
власти, совершает худшую измену. Победоносный пролетариат отдельной страны
должен укреплять свою национальную диктатуру социалистическим
строительством, по необходимости неполным и противоречивым, и в то же время
прилагать все силы для распространения социалистической революции на другие
страны. Противоречие между национальным характером захвата власти
и интернациональным характером социалистического общества разрешается только смелым революционным действием.

4. Третий Интернационал, выросший из Октябрьской революции, заложивший
основы революционной политики в эпоху империализма и давший мировому
пролетариату первые уроки революционной борьбы за власть, пал жертвой ряда
исторических противоречий. Изменническая роль социал-демократии, молодость
и неопытность коммунистических партий привели к крушению послевоенных
революционных движений на Западе и Востоке. Изолированное положение
пролетарской диктатуры в отсталой стране обеспечило чрезвычайное могущество
советской бюрократии, все более консервативной и национально-ограниченной.
Рабская зависимость секций Коминтерна от советской верхушки привела, в свою
очередь, к новому ряду тяжких поражений, бюрократическому перерождению
теории и практики коммунистических партий, их ослаблению и упадку.
В дальнейшем Коминтерн не только стал неспособен к выполнению своих исторических задач, но все больше и больше становился препятствием революционному движению.
5. Наступление фашизма в Германии явилось высшим испытанием для рабочего класса в лице его организаций. Социал-демократия получила возможность еще раз подтвердить то определение, которое дала ей Роза Люксембург: «смердящий труп». Очищение рабочего движения от организаций, идей и методов реформизма является основным условием победы над капитализмом.
6. С не меньшей силой немецкие события обнаружили крушение Третьего Интернационала. Несмотря на свое четырнадцатилетнее существование, опыт грандиозных боев, моральную поддержку советского государства и обильные средства для пропаганды, КП Германии, обнаружила в исключительно благоприятных условиях экономического, социального и политического кризиса полную революционную несостоятельность, доказав этим окончательно, что, несмотря на героизм многих ее членов, она неспособна выполнить свою историческую задачу.
7. Положение мирового капитализма; ужасающий кризис, ввергающий народные массы в небывалую нищету; революционные движения угнетенных колониальных масс; мировая опасность фашизма; перспектива нового цикла войн, несущая с собой угрозу гибели всей человеческой культуры,— таковы условия, повелительно требующие сплочения пролетарского авангарда в новый (4-ый) Интернационал.
Нижеподписавшиеся обязуются приложить все свои силы к тому, чтоб этот Интернационал сложился в возможно короткий срок на незыблемом фундаменте теоретических и стратегических принципов, заложенных Марксом и Лениным.

8. Готовые к сотрудничеству со всеми теми организациями, группами, фракциями,
которые на деле развиваются от реформизма или бюрократического центризма
(сталинизма) в сторону революционной марксистской политики,
нижеподписавшиеся категорически заявляют в то же время, что новый
Интернационал должен исключать какое бы то ни было примиренчество
по отношению к реформизму или центризму. Необходимое единство рабочего движения не может быть достигнуто смешением революционных и реформистских взглядов или приспособлением к сталинской политике, но только через преодоление политики обоих обанкротившихся Интернационалов. Чтоб новый Интернационал был достоин своих задач, он не должен допускать никаких уклонов от революционных принципов в вопросах восстания, пролетарской диктатуры, советской формы государства и т. д.

9. По своей классовой опоре, по своим социальным основам, по безусловно
господствующим формам собственности, СССР остается и сегодня рабочим
государством, т.— е. орудием построения социалистического общества. Защиту
Советского Союза от империализма и внутренней контрреволюции новый
Интернационал напишет на своем знамени, как одну из важнейших задач. Именно
революционная защита СССР повелительно возлагает на нас задачу освобождения
революционных сил во всем мире от гибельного влияния сталинского Коминтерна
и построение нового Коммунистического Интернационала. Революционная защита
СССР может быть успешна только при условии полной независимости
международных пролетарских организаций от советской бюрократии
и неутомимого разоблачения ее ложных методов перед лицом рабочих масс.

10. Необходимым условием здорового развития революционных пролетарских
партий в национальном, как и в интернациональном масштабе, является партийная
демократия. Без свободы критики, выборности должностных лиц снизу доверху,
контроля низов над аппаратом, нет подлинно революционной партии.

Потребности конспирации в нелегальных условиях изменяют неизбежно формы внутренней жизни революционной партии, ограничивая или вовсе исключая возможность широких дискуссий и выборов. Но и при новых тяжких условиях и обстоятельствах сохраняют всю свою силу основные требования здорового партийного режима: честная информация партии, свобода критики и действительно соответствие между руководством и большинством партии.

Подавив и растоптав волю революционных рабочих, реформистская бюрократия превратила социал-демократию и профсоюзы в бессильные скопления миллионных масс. Новый Интернационал, как и партии входящие в его состав, должны построить всю свою внутреннюю жизнь на основах демократического централизма.

11. Нижеподписавшиеся создают, путем делегирования своих представителей,
Постоянную Комиссию, поручая ей:

а) выработку программного Манифеста, как хартии нового Интернационала;
 
б) подготовку критического обзора современного рабочего движения в лице его
организаций и направлений (комментарий к Манифесту);

в) выработку тезисов по всем основным вопросам революционной стратегии
и тактики пролетариата;

г) представительство нижеподписавшихся организаций перед лицом всего мира.



Интернациональная Левая Оппозиция (большевики-ленинцы). Социалистическая Рабочая Партия Германии (САП). Независимая Социалистическая Партия Голландии (ОСП). Революционная Социалистическая Партия Голландии (РСП).



Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) N 36-37.