А птицы летят высоко

Декабрь в Дудинке выдался добрым и теплым Нежно и бережно кружится мягкий снег, опускаясь на тихие улицы и переулки вечернего города. Большие окна городского дома Культуры светятся ярко и празднично.
 Зрители спешат на концерт в Дом Культуры, где проходит 10-летний юбилей долганского хора «Арадой». В фойе звучит музыка. Приглашены все земляки, друзья и близкие участников хора и просто поклонники.
 Как только заходишь в светлый концертный зал, чувствуешь себя радостно и счастливо оттого, что много знакомых, и все приветливо улыбаются друг другу.
 Участницы в ярких праздничных костюмах выглядят на сцене празднично. Поздравления и цветы, подарки и торжественные слова благодарности взволновали участниц хора. Со стороны они выглядели немного растерянными, но счастливыми. Их волнение перешло в зал, и когда объявляли участниц хора, благодарные зрители аплодировали каждой, но больше всех аплодисментов досталось руководителю хора Жарковой Марине Геннадьевне.
 Хор - ее детище, она соединила женщин разных возрастов, а любовь к долганским песням сдружила их.
 Марина Геннадьевна- культработник, в высоком значении этого слова. Сейчас она ведет все концертные программы, и без ее участия не обходятся большие мероприятия, которые проходят в Дудинке.
 А начало пути было очень и очень скромным. Вспоминается мне то давнее время.
 Новорыбная–самый большой и богатый поселок в Хатангском районе. Клуб, в котором мы работали с Мариной, был большой и неуютный. Сцена небольшая, и неуютный кинозал с креслами. По праздникам мы его оформляли так, что зал было не узнать. Он превращался в уютное помещение, где проходили все торжественные мероприятия. Когда зрители заходили, было приятно смотреть на их посветлевшие и радостные лица.
 Фойе большое. Там все время было неуютно и холодно, особенно холодно было, когда привозили воду для бочек, и водовозы -требята наполняли воду в бочки. Пока наполнялась вода, особенно в морозы, настежь были раскрыты все двери. После того, как они уезжали, на полу оставалась ледяная полоса. Наша бедная техничка Аксинья с руганью и чуть ли не со слезами убирала и мыла ледяной пол. После мытья по полу можно было кататься. Клуб сам по себе был неудобно запланирован в самом начале. Возле клуба была котельная, которая обогревала все помещение клуба. От него шли большие шланги, и ставилось шесть бочек прямо в кинозале, там же находился насос для откачки воды в топливный бак. А топливный бак находился на чердаке в спортивном зале. От конденсата потолок леденел, и каждую весну с потолка протекала вода. Вход в кинобудку был расположен отдельно. Единственно уютным местом была наша библиотека, где мы и собирались в свободное время. Клуб был плохо оборудован; шторы висели старые, на сцене стояло старое расстроенное пианино, привезенное давно из Хатангской музыкальной школы. На нем уже давно никто не играл. Снаружи клуб постоянно ремонтировался и выглядел аккуратным и уютным.
 Танцы были по тем временам единственным любимым занятием местной молодёжи. Единственным сопровождением танцев был ленточный магнитофон, за которым следили дежурные. Они мотали и перематывали ленты. На танцы ходили не только молодежь, но и взрослое население любило «потрясти стариной». А малыши, глядя на взрослых, толпились возле клуба, завистливо глядя, как их взрослые братья и сестры нарядно одетые заходили в клуб.
 Самым важным звеном коллектива были наш неизменный киномеханик Суздалов Василий Дмитриевич и библиотекарь Чарду Прасковья Ивановна
 В те времена кино было самым главным зрелищем. Особенно любили индийские фильмы. «Дядя Вася» продажу билетов никому не доверял. Относился к этому очень серьезно. Народ его любил и уважал. В отношениях с нами был очень корректен.
 В библиотеке было тепло и уютно. Читателей было у неё много, особенно детей. Прасковья Ивановна умная, глубоко порядочная и интеллигентная. С ней было интересно работать. Умела она проводить очень интересные мероприятия. Как-то пригласили мы ее принять участие в концертной программе прочитать короткий юмористический рассказ. Она читала о том, какое впечатление произвело Московское метро на приезжего из далекой деревни. В ее спокойном голосе не было ничего смешного, а в зале стоял хохот. Зрителям понравился этот смешной рассказ , и потом они громко аплодировали ей.
 Музыкантом у нас был приезжий, не помню только откуда. Звали его Русаков Владимир Адамович. С таким же отчеством была наша секретарь партийной организации Евдокия Адамовна. И она называла его в шутку «мой брат».
 Володя был талантлив, играл на всех инструментах. Особенно хорошо на гитаре. Единственно, что он не любил,- дежурить на танцах. У него была хорошая семья, жена Наташа и два сына- погодки, которые ходили с моим сыном в детсад. Семья, не выдержав наших тяжелых условий, уехала. Потом уехал и он сам. Было жаль такого специалиста. Зарплаты были у нас маленькие, мы- то сами тогда не придавали этому значения. Мне он, как специалист, очень нравился. Помню, однажды нам с Хатанги позвонили, что летит агитбригада на вертолете, и нам нужно было вместе лететь в оленеводческие бригады с концертом. Вечером мы сели, разработали концертную программу, а рано утром прилетел вертолет. Володя быстро, пока летели, настроил баян и отрепетировал все песни, которые везли хатангские.
После него у нас больше не было такого талантливого музыканта. Судьба его сложилась не очень удачно. В погоне за большими деньгами он устроился охотником в совхоз « Хетский», но он не знал тундры, и с него охотника не получилось. В дальнейшем он покинул наши суровые места.
 Наши концерты всегда нравились людям. Народу приходило очень много, даже стояли в дверях. Дети, наши беспокойные зрители, сидели на полу. Вела концерты я сама. Народ наш не избалован и все, что происходило на сцене, они воспринимали с удовольствием и дружно хлопали. Сейчас я думаю, выступления наши были не на высоком профессиональном уровне, но наш благодарный зритель радовался каждому номеру, будь это стихи или песня. Особенно любили чету Поротовых. Игнат Иванович хорошо играл на гитаре и пел свои песни, у него был очень приятный голос. Был он очень немногословен и скромен, и в то же время обладал прекрасным чувством юмора, он сам сочинял прямо на ходу забавные истории и «байки». Жаль, что такой талант так и не был реализован. Обожали его жену Наталью Ивановну- она выступала с юмористическими сценками, заставляя хохотать весь зал. Они были нашими помощниками. Ни один концерт не обходился без их участия.
 В то время мы привлекали к концертам наши организации : детсад, школу, совхоз, и даже маленький коллектив участковой больницы. Выступали коллективы с удовольствием. Особенно учителя. Была такая семья - Тодоровы Валентина Ивановна и муж Виктор Иванович.
 Валентина Ивановна была учительницей русского языка и литературы. Они в своем коллективе были лидерами. В то время коллектив школы был самым активным в поселке. Мне запомнилась их песня
 « Миленький ты мой». Какой красивой парой они были, и когда они пели эту песню, им ,наверно, вспоминалась их юность и далекая теплая Украина.
 Такие люди , как они, приезжали на Север не за деньгами, а по зову сердца и за романтикой.
 Дружно устраивали для народа гуляния: в феврале, когда солнце было уже высоко - «Встреча солнца», а весной в апреле - «Проводы зимы» с ярмаркой и хороводными песнями.
 Ведущими танца «Хейро» были наши старожилы - Портнягина Елена Петровна и Уксусников Николай Иванович. Этот старинный долганский танец не исполняется чисто хороводно, обязательно должны быть ведущие голоса. А как они красиво выводили «хейро» и «хейра», разделившись на два колоритных голоса, и потом все дружно вторили им в такт танца «хейро»,»хейра», ставя правую ногу вперед всей ступней, и при этом левая нога слегка поднималась. Танец дружно как волны покачивался то вперед, то назад, то вперед, то назад. Женские национальные парки, расшитые бисером, красиво покачивались в такт хоровода.
 В конце августа проводили наши неизменные - «Проводы Белых ночей» с осенним балом, а после этого все дружно выходили на берег и разжигали большой костер. Вечера были тихие, и нежный шепот волны в реке ласково касался песчаного берега. На рейде стояли рыболовецкие катера, и дальние огни маяков отражались в реке. Было так прекрасно стоять возле костра слушать и петь под гитару песни. Молодежь разбегалась по берегу, и каждая пара после этого разжигала свой маленький костер. Гуляли до рассвета. Мы с Мариной уехали, но в наших воспоминаниях «горят» эти костры до сей поры.
 Но наша работа культработника была связана с выездами в бригады к рыбакам - летом и осенью. А зимой и весной к оленеводам и охотникам. С нами выезжали Асянду Варвара Михеевна, Рудинская Надежда Ивановна, Нина Тэседо, Вика Антонова, Наденька Антонова.
 Мы с Надеждой Ивановной пели нашу любимую шуточную песню
 « Я с комариком», Марина на гитаре исполняла свою неизменную песню, которая нравилась всем. Там были слова « Учили меня отец мой и мать летать, так летать, стрелять, так стрелять, а птицы летят высоко…».
 В далекие восьмидесятые годы мы с нашими девчатами объездили с этими песнями все бригады. Сейчас прошло много времени и думаешь, какие были девчата легкие на подъём. Бросали работы и мотались с нами на катерах, на лодках, на вездеходах, преодолевая с нами и шторма, и внезапные пурги. Терпеливо ехали в душных вездеходах, где всегда пахло бензином. Тряслись с нами на нартах со снегоходами, садились в лодки, боязливо охая от наката больших волн во время шторма на реке. Возможно, даже были минуты, когда они в душе каялись, что согласились с нами ехать.
 Я помню одну нашу поездку в октябре. Ехали мы на трех снегоходах «Буран», тогда ещё не было современной быстроходной техники. Тяжелая была поездка. Руководителем группы был Купчик Семен Данилович, тогда он работал Председателем сельского Совета. Выехали часов в двенадцать. Для севера это уже поздно, светового дня могло не хватить. Водителями были Спиридонов Спиридон, Будин Виктор. Семен Данилович ехал на своем снегоходе впереди.
 С нами был музыкант Чарду Владимир Илларионович. Мы попросили его приехать из Хатанги в командировку. С собой мы взяли баян.
 С нами на нартах Семена Даниловича ехала женщина, которая недавно родила, жена Поротова Степана Ивановича. Ребенку не было даже месяца. А он сам ехал впереди нас, на оленьих упряжках, показывая дорогу. Бригада находилась на расстоянии сорока километров.
 Была хорошая погода, но ехали долго и тяжело. Всю дорогу останавливались. Ломались снегоходы, их ремонтировали и ехали дальше. Рано начало смеркаться, и к вечеру началась пурга. Дорогу замело. Ехать стало труднее. По дороге снегоход Будина Виктора сломался окончательно, поломка была серьёзная, и мы его оставили. Поставили нарты вверх полозьями, как опознавательный знак, чтоб его потом можно было выкопать из-под снега. Дальше поехали на двух «Буранах». Пока ехали, стало совсем темно, наш проводник уехал на упряжке еще до пурги, надеясь, что по его следу мы найдем дорогу. Но пурга замела следы. Чтоб не заблудиться окончательно, мы остановились возле неизвестной нам большой сопки. Пурга только усилилась. Ребенок стал плакать. Плакал ребенок так сильно, что было слышно через вой пурги. Мужчины развязали с нарт брезенты, чтобы мать могла покормить младенца, укрыли ее. Вид у всех был уставший. Мужчины соединили нарты, укрыли оставшимся брезентом, разожгли паяльные лампы, чтобы хоть как-то было тепло. Получилось вроде чума. От дыма ламп болела голова, и приходилось выходить наружу, чтоб отдышаться. Чтоб не окоченеть, старались ободрить друг друга шутливыми историями. Больше всех замерзала Ольга. У всех от холода даже волосы покрылись инеем. Под утро пурга стихла. Стало светать. На небе загорелись звезды. Звезды до того яркие, что небо слилось с землей и казалось что это не звезды, а огни от машин. Никто не знал, куда ехать. Пока держали совет, подъехали бригадир охотничьей бригады Поротов Геннадий Иванович и сам Степан, на снегоходах. Рассказали, что ночь не спали, как только чуть рассвело, поехали искать нас. Следы все заметены. До бригады доехали быстро. Оказалось, мы были недалеко. Бригада находилась по ту сторону сопки, а мы по эту, недалеко от нас паслось их стадо.
 Отогрелись, попили горячего тундрового чая с добрых рук хозяйки Марии, жены Поротова Геннадия Ивановича.
 Особо хочется вспомнить наших тундровых женщин. Их добрые приветливые лица. Они достойно несли на себе все тяжести кочевой жизни. И самое странное: в балках ли они живут, в палатках ли, у них всегда все есть – добротная посуда , прекрасно приготовленная еда, ухоженные дети и муж. Нам всегда нравился хлеб, который мы ели. Как они умеют приветливо и охотно принимать гостей, что гость думает, его давно ждали и готовились к этой встрече. И ни один гость не уедет без подарка. А когда услышат полюбившиеся им песни, готовы тут же их записать и исполнить после нашего отъезда. В каждом балке есть магнитофон, спидола, рация. Они в курсе всех событий.
 Вера уже отошла от тяжелой дороги, и ребенок мирно и спокойно почмокивал в люльке, потом только мы узнали, что это была девочка. Когда начался наш концерт, молодая мама и наша добрая хозяйка Мария ( в народе она Оннюрка, так в детстве ласково назвала ее бабушка, у которой она росла), весело и радостно аплодировали нам. Мужчины принимали нас скромно и сдержанно.
 Заиграл баян, казалось, вся тундра наполнилась веселыми звуками баяна .Странно ведут себя олени, когда слышат музыку. Они идут к дому, устремляя вверх свои ноздри и высоко поднимая голову. Собаки, наоборот, при звуке баяна или другой музыки, тихо ложатся на снег, свернувшись хвостом, тихо поглядывая своими умными глазами.
 Обратно мы снова выехали поздно. Приключения не оставляли нас и дальше. Первые, кто ехал впереди, упали с большого обрыва, следом за ним и другие «Бураны». Не покалечились только из-за того, что прошла пурга, и снег был ещё мягкий и рыхлый. На наши нарты чуть не наехал следом летящий снегоход. Мы отбежали кто куда. Помню, как Владимира Илларионовича выбросило с саней далеко, и он потерял очки. Он расстроился не из за того, что не покалечился, а из за того, что нет очков. Спиридон, как настоящий тундровик, занялся поиском пропажи. Казалось, где искать выпавшие очки? Везде рыхлый снег. После недолгих поисков очки все-таки нашлись, и только тогда Владимир Илларионович повеселел и радовался как ребенок.
 У меня и у Марины за болели ноги, все - таки стукнулись об наехавшие на нас нарты. Потом долго поднимались пешком по крутому склону, завязая в снегу. Тогда было не до смеха. Только потом, когда приехали в поселок, долго смеялись друг над другом.
 Таких интересных поездок было еще много, люди приветливо и радостно встречали нас, а когда мы уезжали - долго махали нам вслед.
 Прошли годы, Марина уехала с семьёй первая, потом меня с семьей жизнь мотала уже по другим дорогам. Наши судьбы в дальнейшем уже не пересекались. И только эта добрая встреча, интересный концерт напомнили мне о той молоденькой Марине и о гитаре в её руках, и о песне, в которой такие слова: « Учили меня отец мой и мать летать так, летать, стрелять, так стрелять, а птицы летят высоко…».