Штрафбат

После тяжелых боев стрелковый полк, потерявший половину личного состава, отправляют на переформирование. Майор Сидоров - начальник эшелона, старший лейтенант Славгородский – парторг.
Эшелон медленно ползет по казахской степи. Какой-то полустанок. Рядовой Портнягин выскочил из вагона, чтобы справить малую нужду. Пристроился возле какой-то будки и зажурчал. Попутно заглядывает в окно и видит нескольких офицеров с местными красотками. Пьянка – на всю катушку. Один из офицеров, почувствовав взгляд, вышел из строения и набросился на солдата: «Мать-перемать!» и ударил рядового в грудь кулаком.
Солдатик был нервный (он только что вышел из окружения) и врезал майору от души со всей фронтовой страстью, вложив в удар всю солдатскую ненависть к тыловой крысе, прохлаждающейся с бабами. На истошный крик офицера выскочили его собутыльники и общими усилиями скрутили солдатика. Избитый офицер, как и его коллеги, был особистом, и это имело для Сидорова и Славгородского тяжелые последствия.
Кто допустил такое безобразие? Конечно, парторг и начальник эшелона. Обоих сурово осудили по законам военного времени и отправили в штрафбат. Их разжаловали в рядовые и исключили из партии.
Офицеры попали в разные батальоны. Майор Сидоров погиб в первом же бою. Старлею Славгородскому повезло. Он прошел невредимым через три боя. Их батальон, сплошь состоявший из кадровых офицеров с боевым опытом, прорывал оборону через Вислу. После третьего столкновения от батальона осталась лишь четверть личного состава. Уцелел и Славгородский. В этом жестоком бою он показал себя молодцом, уничтожив пулеметный расчет и группу немцев, включая оберлейтенанта. Ему вернули офицерское звание и отправили на прежнее место службы.
Интересно то, что каждое успешное действие Славгородского было скрупулюзно зафиксировано на бумаге каллиграфическим почерком. Для этого существовал особый штат писарей. Только такая запись давала основание для освобождения кого бы то ни было.
Царицей полей была не только пехота, но и фронтовая бюрократия.