Зимняя сказка

Что остается от сказки потом,
после того, как ее рассказали?
В.С.Высоцкий


Зимние времена дышат для меня детством. Тем недавним прошлым, навсегда отмеченным в моей памяти яркими снежными красками.

И вот ты просыпаешься взрослым, под белым ласковым одеялом, словно укрытый сугробом. Но снег не колется, тебе тепло и приятно под ним. Встаешь, как бы не потревожить ее, красиво лежащую рядом. С ней хочется просыпаться, ее бархатные мягкие руки обвивают мою шею. Но я тихо исчезаю из ее объятий навстречу морозному утру. Нелегко менять теплое взаимное шуршание на вид заснеженного двора. Но это жизнь, это утро. А за окном ветер – дыхание утра. Снег, бегущий по стеклянным холмам. Солнце, подмигивающее на оба глаза. Небо, наше с тобой, прекрасное синее небо.

Но ты спи, спи, моя хорошая. Зимой мир становится белым, и я чаще обращаю внимание, на то, что все вокруг белое: белые двери, белые окна, белые стекла, а  в ванной комнате на зубную щетку кладется толстая плотная полоска белой зубной пасты, которая вот сейчас, да сейчас, вот уже сейчас превращает зубы во все более и более белое пятно, искренне отражаемое зеркалом, ох, а эти белые глаза, а лицо лишь слегка розоватое, но в глубине все же белое. Белая зима. Белый чайник. Вот он вскипел, и даже свист чайника обретает цвет. Я закрываю глаза:  свист – белый. Открываю глаза: утро улыбается, чайник кипит, жизнь прекрасна.

Белый плавленный сыр на белую (слегка желтоватую  - пшеница все же) булку и горячий чай в опять-таки белую кружку. А поднос – черный. Нестыковочка! Но на это закрываем глаза, и вновь все в белом.

Открываю глаза, и вижу маленький кусочек детства: вырезанные из бумаги снежинки на кухонных окнах.  Сколько у тебя фантазии! Живые снежинки, падая на окно, соревнуются по изысканности узоров с бумажными. Снежинки тают, передавая своим собратьям часть красоты. Снежинки тают – красота остается. В жизни так много остается из детства: слова, вещи, воспоминания. Много остается и от зимы: белый цвет, крепкий мороз, мириады снежинок…

Но ты еще спишь. На цыпочках подойду, присяду, поглажу по непослушным, таким, как и хозяйка, волосам. Над одеялом поднимается белый дымок от теплого чая. И тут я прошепчу на ушко: «Доброе утро, любимая. Давай покушаем…»

25 декабря 2001