Кошмар Обывателя

Очередной, каждодневно повторяющийся телефонный звонок, с его неизбежно одинаковыми вопросами-ответами… Общение, ставшее формальностью вроде ничего не значащей фразы «как дела?».

Звонит мобильный телефон…

«Сынок, у тебя точно всё в порядке?» - голос в трубке.
«Да, мама! Спасибо, у меня всё в порядке сейчас. Извини, не могу долго говорить. Надо бежать. Я вечером перезвоню» - машинально отвечает Артём.
Вечером, он перезвонит и будет точно такой же разговор на автоматическом режиме, только чуть длиннее.  Ненужные вопросы, совершенно ненужные вопросы…

Телефон трезвонит снова…

«Сынок, Я забыла спросить…» - искажённый техникой, словно чужой голос.
Артём стискивает зубы, чтобы не выматериться. Этим утром, он УЖЕ ОПАЗДЫВАЕТ и любая задержка лишь усугубляет его положение. Нет, он любит свою мать. Он понимает, что она волнуется о нём, но в такие моменты он ненавидит всё вокруг и может сорваться не на том, кто это заслуживает.
«Она совершенно не виновата… не виновата, в том что твориться, незачем сейчас хамить. Надо успокоиться…» - говорит он себе мысленно.
«… поэтому, если бы ты мог у себя посмотреть…» - голос из динамика телефона.
Артём ненавидит мобильные телефоны. Все мобильники мира. Он хотел бы взять молоток и разнести их на ошмётки микросхем и пластмассы. Он мысленно проклинает того, кто изобрёл эту раздражительную штуку.
Голос в трубке не даёт покоя, окончательно истощая его запасы терпения совершенно неуместными вопросами. Артёму тем временем представляется, как начальница насилует его кулаком в задницу за опоздание, оперев на его рабочий стол и спустив штаны. Получается нечто более близкое к уродливому гротеску, чем порно. Эта отвратная фригидная мужеподобная сука. Как часто у него появляется желание заткнуть её выстрелом в голову из какого-нибудь крупнокалиберного оружиея, вроде пистолета марки “Desert Eagle”.
«Да! Всё! Хорошо мам!»- Артём заканчивает разговор всё же несколько грубо и наконец,
выскакивает в коридор.

Уже в лифте у него появляется некое странное ощущение. Словно бы, голос был чей-то чужой, а не его матери. Глупости. Но всё же, неприятное чувство не оставляет его в покое, как и мобильный телефон. На этот раз звонит его знакомая. Не плохая и не хорошая, а  так. На этот раз Артём не раздумывая сбрасывает трубку. Пошла она…

На работе очередной напряжённый день. В это время на собственной шкуре ощущаешь,
насколько изнурительной и бессмысленной является жизнь в наши дни. Школа, университет, работа и могила на конце. Постоянная беготня белки в колесе. На каждом этапе кто-то гонит, в той или иной форме говорит о том, что тебе следует больше беспокоиться о твоём положении. Беспокоиться, беспокоиться и ещё раз беспокоиться.
А в личной жизни тебя окружают толпы кровопийц, упырей, другого слова нет – которые самозабвенно высасывают из тебя жизненные соки, хотя ты им ничего не сделал. Пьют твою кровь, даже если вместе с твоей жизнью портятся и их.

Это утро для Артёма было словно эквивалентом жизни в целом. Беготня с момента пробуждения, когда из-за накопившегося недосыпания он проспал будильник. Наскоро выпитая кружка растворимого кофе, моментальное одевание и бег в прихожую и посреди этого совершенно неуместный звонок вызвавший у него ощущение смутной тревоги, на понимания причин которой попросту не было времени. Потный общественный транспорт с его печальными рожами, без следов даже минимального интеллекта. Бег с остановки на работу. Работа в повышенном темпе. Мельком пролетевший обеденный перерыв (Артём собирался, но забыл отзвонить матери из-за своего непонятного беспокойства). И продолжение беготни по рабочим делам. Условия договоров, могила из миллиардов бумаг, в которой была похоронена его молодость.
В глубокой старости, лёжа на кровати без способности встать и гадясь под себя, Он сможет быть горд, что прожил честную жизнь и многого добился своим трудом! У него может даже будет жена и дети, которым скорее всего будет на него глубоко посрать, если учесть то, сколько в наше время заработки оставляют времени на воспитание будущих поколений. Дети, которые будут ждать с нетерпением, когда уже этот овощ подохнет окончательно, чтобы получить в наследство квартиру, которая этому пока живому мертвецу уже точно не понадобиться.
Но всё это будет потом, а пока – его тюрьма из высоко оплачиваемой престижной работы, к которой все так стремятся, получая хорошее образование!

Вечер. Артём усталый бредёт на остановку, радуясь, что хотя бы на этот день всё это осталось позади, как неожиданно происходит озарение. Совершенно из неоткуда. У него так иногда бывает, когда что-то сильно волнует и не найдя ответа, разум переключается на что-то другое, а потом – БАЦ и все детали головоломки складываются в единое целое, когда он даже позабыл о самой головоломке.
Это была НЕ ЕГО МАТЬ! Холодный пот выступает на лбу. Лёгкая дрожь по телу. Весьма невероятная версия, но он действительно в этом уверен. Теперь Артём понял, что это был не её голос, даже с учётом неизбежного искажения мобильных телефонов.
Он судорожно прокрутил в голове всё последнее общение с матерью, которое, впрочем, уже несколько месяцев состояло из одних лишь телефонных разговоров. Теперь он подметил и некоторое стилистическое изменение. Несколько другая манера речи, такая словно кто-то неумело пародировал стиль общение “постоянно волнующейся матери”. Теперь уже Артём не понимал, как он всё это время мог не замечать подобной неумелой подмены?! Как этого можно было не заметить? И, чёрт побери, кто же тогда с ним разговаривал всё это время?

На самом деле, учитывая его постоянную занятость, загруженность графика – не заметить, было легко. Он просто не включал свои мозги и действовал на автомате. Теперь Артём это понимал.
Эти вопросы про его жизнь. Хотелось ли ему действительно говорить, что у него отнюдь не всё хорошо? И следовало ли это говорить матери, когда он уже давно вырос из того возраста в котором она могла как-то помочь решению его проблем? Хотелось ли ему говорить матери, что если уж на то пошло, то ей бы лучше следовало сделать аборт, поскольку этот мир и люди в нём живущие у него всегда вызывали отвращение? Или может о том, как он постоянно не мог выспаться, поскольку как только голова не была занята каким-то делом, её начинали терзать разные нехорошие мысли и воспоминания…
Поэтому, он старался избегать этих тем также, как избегал их в своих размышлениях. Поэтому, он так не любил этих терзающих звонков, которые словно брали его под прицел…

Но в этот момент все эти детали отступали на второй план под весом дичайшей абсурдности и неадекватности ситуации. Спрашивается, кто и ЗАЧЕМ звонил всё это время с мобильника его матери? Абсолютно никаких версий не возникало.
В свою очередь и этот бред отступал перед беспокойством Артёма о его матери. Где она сейчас? Что с ней сделал тот, кто завладел мобильником? Является ли она вообще жива и сможет ли он с ней когда-то ещё поговорить в этой жизни?

Артём сбивающейся рукой вызвал номер матери. Долгие гудки, потом трубку взяли. Опять этот чужой голос. Слыша его, Артём убил в себе даже тень сомнений, что это кто-то другой. Мерзкий, насмешливый (как он мог этого не понимать?!) до мозга костей и уродливый голос. Слово “уродливый” – слабо применимо к звукам, но любой, кто бы услышал это – понял бы о чём идёт речь. Отчасти дело было в нескрываемой насмешке говорящего, частично в его неизмеримой ненависти и призрения, которые, даже через телефонную связь обдавали собеседника ведром ледяной воды.

Оцепенение страхом заставило Артёма сделать вид будто бы всё было в порядке. Он просто не мог предъявить каких-либо претензий или вообще что-либо возразить тому, кто это был. (кто это был?). Он боялся также и потому, что не понимал.
Положив трубку, Артём понял, что это и было правильным решением. Ведь если этот кто-то дурачил его на протяжении такого длительного промежутка времени, то уже наверняка не испытывает ни малейшего страха разоблачения. Если же оно так, то этот неизвестный враг – совершенно не готов к ответным действиям Артёма, а именно…

«Мне надо срочно позвонить Нормундсу, чтобы подъехал на машине и привёз с собой ствол.» - в слух пробормотал Артём.

Нормундс Бойтманис был совершенно не похож на Артёма и посторонний человек едва ли мог заподозрить их в общении. У них сильно отличался характер, манера общения, жизненная позиция и даже возраст. Познакомились случайно на одном концерте из-за схожих увлечений в музыке.
Он не был другом Артёма, но это был единственный человек, который приходил в подобной ситуации на ум. Тем более, что тот сам как-то предлагал ему помощь в случае каких-то проблем, а такие люди слов на ветер не бросают.

Через полчаса он уже мчался в машине на другой конец города. Из-за тонированных окон казалось, что уже совсем стемнело, хотя закат только начинался.
Нормундс и человек за рулём особо вопросов не задавали, да и Артёму самому не хотелось вдаваться в какие-либо пространственные разъяснения, ведь он сам не знал, что сказать. Он упомянул лишь, что у матери возможны проблемы, и его надо подстраховать.
Нормундсу было сорок лет, но он был в хорошей физической форме. Забритая налысо голова, злобный взгляд и скорее всего несколько “нелегальные” доходы. Словно стереотипный друг-бандит обычного парня, вроде Артёма.
Ему не следовало бояться в кампании этих людей. Ему вообще не следовало бояться. В конце концов, какая могла быть угроза? Дурак, да какая угодно! Он вообще даже не знал, с чем имел дело, даже примерно!

Биение в висках учащалось. Мысли не покидали голову, она словно набухала, чтобы лопнуть.

Было ли это несколько месяцев? Может пол года? Год? Сколько уже лежал этот скелет в шкафу молодого и очень перспективного специалиста с дипломом престижного университета?

Машина резко остановилась, и Артём обнаружил, что они уже приехали. Не заметил. Задремал во время поездки. На улице сгущались сумерки. Нормундс и его товарищ вышли следом.
«Насколько серьёзна ситуация? Нам идти с тобой или ты один?» - спросил Нормундс.
Артём представил, что он будет говорить, если всё же окажется, что он спятил и они всей толпой заваляться в квартиру его матери. Как он это объяснит им? Маме?
Если он на самом деле спятил? Насколько вероятно, что его предположение было правдой? Что если на самом деле у него не всё в порядке с психикой? Паранойя? Шизофрения? Ещё какая-то ерунда вроде того…
 «Нет, ничего серьёзного. Возможно, даже вообще ничего. Просто, есть небольшая вероятность того, что может потребоваться силовое воздействие на одного непонятливого человека. Если так, то потребуется ваше помощь. Но возможно, я вывезу всё путём культурной беседы» - нехотя проговорил Артём. Ему было бы гораздо спокойнее, если бы они пошли с ним. Но сомнение в собственной адекватности и нежелание попасть в нелепую ситуацию заставили его пойти наперекор своим ощущениям. В конце концов, если мыслить рационально – то более вероятно, что он спятил, чем его навязчивый страх имел под собой адекватную почву. Этого просто не могло быть!
«Ну как знаешь. Только у меня какое-то херовое предчувствие. Мы тут внизу будем стоять. Если что скинь один гудок на мобильник и мы сразу наверх. Седьмой этаж, квартира сорок пять, да?» -  спросил Нормундс скучающим голосом. Для него то это не было никакой проблемой. Он был полностью уверен, что речь идёт о какой-то бытовухе или незначительной ерунде, которая для него не представляет трудности.
«Да» - cказал Артём уходя.

Перед самой дверью сердце замерло. К счастью, у него был запасной ключ. Извещать о своём прибытии звонком – было бы глупо, если действительно принять, что всё это время с ним говорил кто-то другой. А если нет – то мать обрадуется его визиту, пусть даже столь неожиданному и не будет ругаться.
Он постарался прислушаться, но ничего не разобрал. Ни звука телевизора, ни радио, ни бытовой техники, ни каких-либо шумов или голосов. На всякий случай, Артём достал из кармана раскладной нож и выдвинув лезвие спрятал в левый рукав куртки. Лишним не будет…

Страх возобновился. Нажимая на ручку, он от всего сердца пожалел, что пошёл один.

Квартира его встретила затхлостью давно не проветриваемого помещения. Совершенно не похоже его мать. Там точно было что-то не так. На его голос не последовало никакого ответа. Он прошёл сначала на кухню и увидел там совершенно не типичные залежи грязной посуды, в части которой лежали и гнила почти не поеденные продукты, мешаясь с мутной водой. Грязный пол. Что там творилось?
Теперь, Артём старался вести себя как можно тише и вытащил из рукава нож. Хоть и было очень вероятно, что он вообще никого не обнаружит, всё равно следовало быть предельно осторожным. В квартире его матери неопределённый промежуток времени жил кто-то другой. Неизвестно, как этот кто-то отреагирует на подобный визит. Также, непонятно, что он сделал с его матерью.

Артёму показалось, что он слышал какой-то шум из противоположного конца квартиры.
Он прошёл в спальню и обнаружил там свою мать. Она спала связанная бельевой верёвкой, с кляпом во рту. Он поспешно развязал её и вынул кляп. Мама выглядела несколько исхудалой, усталой, но, к счастью без каких-либо следов побоев.
«Мама, кто это с тобой сделал? Кто посилился в этой квартире? Кто это?» - Артём скороговоркой тараторил вопросы.
«ПОКОЙНИК!... Дядя Гена… покойник… прошлой весной… сыночек… Артёмушка, зря ты пришёл» - говорила мать, задыхаясь от волнения и плача…
«Мама, я не понимаю, что ты говоришь! Мам, пожалуйста, соберись… кто это?» - пока он это говорил, у Артёма промелькнула мысль, что было бы хорошо им уйти прямо сейчас и выяснить ситуацию уже в другой обстановке.
Но до того, как она успела что-либо ответить, раздался шум ключа в замочной скважине…

(Как хорошо, что он машинально закрыл за собой дверь!)

Мать и сын замолчали, прислушиваясь. «Нет времени» – решил Артём, скидывая одиночный гудок на номер Нормундса левой рукой, в то время как правая буквально впивалась в рукоятку раскладного ножа…

Нормундс и его товарищ тем временем спешили по направлению к подъезду…

В прихожей раздались шаги и по их характерному звучанию, Артём узнал, того, с кем он имел дело. Тёперь всё сложилось в единую картину. По телу холодной волной прошла мелкая дрожь и пальцы ещё сильнее стиснули нож. Из глаз невольно покатились крупные слёзы, в то время как в его голове звучал счастливый смех из далёкого безоблачного детства…