За краем света, Глава 13

Глава 13

Среди теней

Мир движется, но никогда не стареет. Для него нет ни прошлого, ни будущего, есть одно настоящее. И только для людей,  в нем обитающих, время определяет все: люди рождаются, взрослеют, умирают.
Для меня больше не было «до» и «потом». Я сроднилась с сутью мира. Я поняла, что то, о чем я так страдала всю свою короткую земную жизнь, невозможно было преодолеть иным способом. Пока надо мной было властно время, я мыслила как человек Времени. Но я умерла, и стала человеком Вечности.
Ненависть и страсть, жадность и злоба – все это ушло. Я не знала теперь, что такое счастье и что такое горе. Как будто цунами накрыло прибрежную деревню и унесло в море дома, и осталась голая почва: пустая и свободная.
Я не знала, есть ли бог. Но этот вопрос больше не мучил меня. Вся боль порождена телом, и отчаянный поиск высших сил порожден лишь страхом смерти. Но я умерла, и страх исчез. Поэтому мне стало все равно. Все, что имеет важность для человека Времени, в Вечности стирается в прах, обнуляется, обесценивается. Не чувствовать и не хотеть – высшее проявление возможной свободы. 

Я закрывала глаза, и объекты рассеивались. Я погружалась в пучины мирового океана, медленно опадала на самое его дно, сливалась с ним, растворялась в нем без остатка. И лишь иногда мой безмятежный покой небытия нарушался вторжением его образа за грань. Он был немыслимо далек от меня, где-то там, наверху, такой плотский, что прикосновение его пальцев к тонкой пленке моего сознания, порождало рябь на его поверхности. Я хотела, чтобы он ушел, но он оставался. И каждый раз его образ наливался эмотивной силой, полнел, становился все ярче и весомее. И подпитывали его не мои мысли о нем. Он темнел, чернильная тьма поглощала его, и он тянул ко мне руки, так и стоя на пороге, не имея воли вернуться в свой мир и боясь сделать шаг в мир мой.

Не знаю, сколько рассветов сменилось ночами, но однажды, когда мрак заполонил улицы, в дверь квартиры раздался звонок. Арс явился в мое логово. Я открыла ему, несколько секунд мы глядели друг в друга. Он выглядел уставшим и недосыпающим.
- В чем дело? – спросила я.
- Я приходил сюда столько раз, столько утр, столько дней… Ты не ходишь на работу. Я думал, ты дома, раз тебя уволили. Но ты не открывала мне.
Я сразу вспомнила свои сны, и поняла, что они значили.
- Арс, все кончено. Нас больше ничего не связывает. Зачем ты мучаешь себя?
- Впусти меня.
Я отошла вглубь, пропуская его. Заметила, что походка его несколько изменилась. Арса что-то угнетало. И я вдруг увидела фантом из сна, и эмоции, которые подпитывали его – темные, бесконтрольные, неодолимые, - они родились в нем самом и пожирали его, травили изнутри… его собственные эмоции. Мне все стало ясно.
Арс прошел в комнату и замер, осматриваясь. Всюду горели свечи: на полках, на столике, на подоконнике, на полу. Он медленно приблизился к журнальному столику и провел пальцем по его поверхности, образуя четкий след. На пальце остался толстый слой пыли. Арс развернулся и прошагал на кухню, включил свет. Я осталась стоять там, где стояла, пока он обследовал мою квартиру. Он искал очевидность тотального запустения, но нашел меньше ее свидетельств, чем думал найти.
- Вообще-то я боялся, что ты уже… что я обнаружу… А впрочем, неважно. У тебя пустой холодильник и нет мусора, чем ты питаешься?
- Я не ем.
Арс громко вздохнул и сел в кресло.
- Так необычно… Столько свечей… Ты проводишь здесь какие-то ритуалы?
- Нет.
- Кира, это какое-то безумие. Что происходит? Я ничего не понимаю.
Мне вдруг стало жалко его, по-доброму жалко. Кажется, это чувство называется «состраданием». Именно так, потому что все его существо было пропитано тревогой, болью и одиночеством, он – страдал. Я положила руку на его плечо, и по мне прошла дрожь, передавшаяся от него. Арс тоже это ощутил.
- Что это было?..
- Твои эмоции. Ты словно искришься, ты как небо перед грозой, тяжелые свинцовые тучи, пространство вихрится и трепещет от раскатов грома. Ты носишь в себе эмоции, которые слишком тяжелы для тебя. Они тебя погубят, ты должен от них избавиться.
- Ты так просто говоришь об этом, как будто они не тебя касаются.
- Арс ты ведь никогда не любил меня, это просто привязанность, осознай и освободись.
- Да что ты знаешь о любви, чтобы так рассуждать? – внезапно прорычал он и схватил мою руку. – Я бы сломал тебе запястье, а, может, задушил, если б не сдерживал сейчас себя, - и резко отпустил.
- Я не боюсь.
- А мне плевать, боишься ты или нет. Я тебя ненавижу за то, что ты делаешь. И то, как ты это делаешь, изображая из себя верх благородства. Только меня забыла спросить, что я об этом думаю.
- Что тебе от меня нужно? – тихо спросила я.
- Что произошло, пока я был на конференции? – упавшим голосом спросил Арс, и я заметила, что все его тело как-то странно подергивается. Я села перед ним на пол, сложив ноги по-турецки, и медленно, обстоятельно все ему рассказала, не скрыв и малейшей подробности своего внутреннего состояния и внешних происшествий. Во время моего рассказа Арс молчал.
Когда я закончила, повисла тишина. То ли Арс напряженно обдумывал услышанное, то ли пребывал в прострации – определить было трудно.
Я внимательно смотрела на него, он весь как-то обмяк в кресле, и я заметила, что его глаза блестят.
Арс сглотнул и очень тихо произнес:
- Я не верю.
- Но так и есть, - я пожала плечами. – Я не знаю, что со мной произошло, но думаю, что это была смерть, иначе откуда у меня все эти способности.
- Если бы ты умерла, твое тело умерло бы, понимаешь? Если бы ты была призраком, я бы тебя не видел так четко и не ощущал. Но все это чушь, потому что призраков не существует. А ты человек, ты из плоти, ты сидишь передо мной, и я вижу тебя и слышу, и могу потрогать…
- Но я чувствую мир не так, как ты. Наши восприятия диаметрально противоположны. Я… перестала ощущать себя телесно. У меня отпали все физиологические потребности. Мне не нужно есть, пить, совокупляться, справлять нужду… и я не вижу света дня.
- Вообще не видишь?
- Я сплю в это время. И не могу не спать. Меня просто… выключает перед наступлением утра. Я ничего не могу с этим поделать.
- Тебе нужно сходить к врачу, все и прояснится. Ты просто больна, Кира, а думаешь, что… умерла. Какая нелепость.
- Зачем мне идти к врачу, - возразила я, - мое состояние меня устраивает. Я веду существование призрака, и, оказывается, оно мне комфортно. Я не хочу снова стать той, которой была. Ты не понимаешь… Мне хорошо.
- Но мне – нет. Ты нужна мне…
Он встал с кресла, подошел ко мне и опустился рядом, положа ладонь на мой затылок. Как только он коснулся меня, я поняла, что он собирается делать, и попыталась мягко отстраниться.
- Я тебе неприятен?
- Нет… Это другое. Тебе будет больно, не делай этого.
Я закрыла глаза, и Арс поцеловал меня.
- У тебя прохладная кожа… Я ощутил это еще когда взял твою руку, просто не придал значения, а теперь… - он запустил руку мне под майку и замер. – Ты точно заболела. Ты вся холодная.
- Арс я не больна. Почему ты готов поверить чему угодно, только не явным доказательствам?
- Доказательствам чего? Твоей смерти? Потому что ты жива, просто не в порядке. Вот и все. Ты придумываешь фантастические причины, лишь бы только избавиться от меня.
- Ты не прав. Послушай, ты нарушаешь мой покой своим присутствием. Я не собираюсь тебе ничего доказывать – ты либо веришь, либо нет. Да и зачем тебе верить? Это противоречит всему, что для тебя незыблемо. Тебе лучше просто встать и уйти, и не возвращаться. Жить, как ты живешь. Радоваться тому, что у тебя есть. Есть, пить, ездить на конференции, совокупляться с женщинами. И думать, что этим все исчерпывается, и что смерть – это конец всего, и он придет не скоро.
- Я хочу остаться с тобой. Покажи мне, как ты летаешь.
Его неверие спровоцировало у меня внезапно сильный приступ раздражения.
- Ты насмехаться надо мной вздумал?! Убирайся! Да, я больна, только убирайся! Уходи отсюда!
- Покажи мне. Пожалуйста. Я больше ничего не скажу, просто покажи, - прошептал Арс. Что-то было в его голосе такое, что осадило меня.
- Ну ладно. Я тебе показываю, и ты убираешься.
Я встала и закрыла глаза. Я могла сделать это с открытыми глазами, просто решила, что Арс придумает, что я его гипнотизирую. Для пущей убедительности я встала к нему спиной.
Комната поплыла. Пространство стало физически ощутимым, а тело, наоборот, как будто истончалось. Я легонько оттолкнулась от пола и поплыла вверх. И блаженное состояние парения накрыло меня, захлестнуло в духовной эйфории. И как в полусне я увидела сквозь серую сумеречную пелену окружающего мира плотный объект,  прорывающий ткань моего гигантского кокона – он двигался ко мне через невидимую, но ощутимую пропасть, отделявшую нас. Я осязала резкие колебания пространства, исходившие от него: ужас и восторг слились в нем, он задыхался ими.
Я открыла глаза. Арс стоял вплотную ко мне, обняв мои голые ноги, припав к ним мокрой щекой. Его глаза были закрыты; кажется, я пропустила что-то очень важное.
Его веки поднялись, и он прошептал, что больше никогда – никогда не покинет меня.