Моя первая учительница

Когда у меня заструилось серебро в волосах, мысли потекли несколько по-иному. Я вдруг ясно понял, что когда-нибудь стану дряхлым дедушкой, но представить этого не мог. Не хочу быть дряхлым, больным и немощным…


Где-то я читал, что только тот, кто делает всё правильно с самого начала, с первых осознанных шагов, не страшится старости – для них эта пора как бесконечная золотая осень. Каждый хоть раз ощутил прелесть тех дивных дней с умеренным теплом, безветрием, тишиной, мудрой безглагольностью – лишь отовсюду струится позолота… Может быть, проблеск серебра в редеющей шевелюре – предвестник той позолоты? И пора сделать своеобразную уборку в своем внутреннем мире?


Совершенно случайно я обнаружил, что не помню своей первой учительницы. Той, что научила читать, писать и считать. Между тем, явственно помню чудесный эпизод с продолжением на всю жизнь…


Это было во втором классе. Я и друг мой Серёга, побросав дома портфели с тетрадками, где алели колы и двойки по всяким там чистописанием и правописанием, собрались в подъезде девятиэтажного дома, по тем временам самой высокой этажности. Мы задумали выполнить чрезвычайно захватывающий трюк: учебный полет в неведомое. Мы уже пробовали, но в этот раз решили пойти дальше.


 Для этого надо было пробраться в шахту пассажирского лифта. В основании шахты устроена площадка для обслуживания, где можно в полный рост стоять и смотреть, как вверх-вниз над тобой бегает кабина лифта. Дно кабины заканчивалось неким скелетом для обслуживания шахты: этакая маленькая клетушка, огражденная символической цепью.


Мы вдвоем втискивались в площадку и ждали, когда кто-нибудь воспользуется лифтом. Пассажир, безучастный и равнодушный – в кабине, мы, преисполненные предвкушением чудесного, формально под ним, но на самом деле мы взлетали в неизъяснимо захватывающие высоты.


В тот день для остроты ощущения, мы решили не стоять на площадке, а повиснуть под ней на вытянутых руках, ухватившись кистями рук за нижнюю перекладину. Серёга уже провел первое летное испытание, теперь была моя очередь…


Итак, мы приготовились. Я протер мелом руки, мысленно представил, как взлечу с кабиной, и – приятные мурашки ползли по телу…. Ждем пождем в полумраке жильцов, запропастившихся на беду.


Наконец, хлопнула входная дверь и клиент тихими шажками прошел в кабину. Захлопнулись двери, я крепче сжал ладони на перекладине. И… и дверь вдруг снова открылась, потом закрылась, открылась-закрылась… Озадаченный Серега выскочил из шахты, я пулей за ним. Из полуподвального помещения мы вынырнули точно черти из преисподней: чумазые, возбужденные, злые.


На площадке первого этажа стояла девочка. И такая необычная, красивая, что у меня захолонуло дыхание. Её светлые волнистые волосы ниспадали на хрупкие плечи. Огромные фиолетовые глаза на белоснежном личике смотрели чуть насмешливо, чуть отстранено, совсем по-взрослому, с каким-то неведомым мне знанием и опытом иной, высшей жизни. В ней не было ни капли кукольного.

— Вы кто? – без тени испуга спросила девочка.
— Мы эскпеме…экспемери…эксперимонтеры, – важно ответил Сёрега с намерением сбить спесь с девчонки.
— Экспериментаторы, – легко проговорила девочка и звонко рассмеялась.


Я никогда не слышал столь мелодичного голоса. Если и слышал, то в фильме-сказке. Я словно пожирал её глазами. Припомнил, девочка из параллельного класса, недавно появилась в нашей школе.
— И над чем вы экспериментируете?
— Над собой!… Ты чего тут делаешь?
— Я всего лишь хочу подняться на лифте на свой этаж. На лифт не хочет. Он не ощущает моего веса. Обычно я хожу с портфелем. Как раз это и добавляет вес.
— Ты дура или как?
— Правильно говорит, – я вступился за девочку, чем поразил Серёгу, ведь он был за главного. – В лифте есть защитное устройство на вес. Чтобы не гоняли пустой лифт, оно не запускает его, и не даёт включиться при перегрузе. Давай, я буду вместо портфеля. Дополню твой вес.


Я шагнул в кабину. Девочка, мило улыбаясь, вслед. Серега, недовольно сопя, протопал за нами. Лифт легко набрал высоту и, взбрыкнув, остановился.
— А всё-таки, каким образом вы экспериментируете?
— Мы также катаемся на лифте. Но снизу, без ограждений, цепляемся за дно. И летим параллельно пассажиру, – честно признался я, чем тут же заслужил тычок друга.
 

Девочка вдруг встрепенулась от испуга и внимательно посмотрела на нас, на свои наручные часы, быстро сказала:
— Хотите побывать у меня в гостях? Я покажу что-то очень интересное.
— Конечно, хотим, – ответил я за себя и за Серёгу, несмотря на его тычки. Теперь я стал главным.


В прихожей нас встретил большой белый кот. Грациозно выгибая спину, он потерся об ноги маленькой хозяйки, затем крадучись подошел к нам. Принюхался и – фыркнул. Девочка рассмеялась и весело сказала нам, чтобы вымыли руки и чумазые рожицы.


Милая хозяюшка, органично входя в роль, заварила чай  и достала торт «Птичье молоко», по тем временам дефицитный. Мы втроем сели за стол. Ни мало не смущаясь Серега стал наворачивать один кусок торта за другим. Я лишь надкусил предложенное угощение. Мне нужно было другое. После чая прошли в комнату, и я поразился убранству.


На полу – толстый и мягкий ковер ручной работы с необычным орнаментном, на стенах – картины в отливающих золотом багетах. Массивный книжный шкаф, заполненный старинными книгами в толстых переплетах. Коллекция фарфоровых статуэток. Огромное, как мне показалось, пианино, поблескивающее гладью тщательно отполированного лака густого вишневого цвета.

 
— Ты как восточная принцесса живешь! –  восторженно сказал я.
— Может быть. Мой папа ученый и работает в секретном институте. А мама учитель сольфеджио в музыкальной школе… Учит нотной грамоте, – пояснила юная красавица. 
 — Ни фига себе, – с присвистом произнес Серега и разлегся на ковре, – Зачем нужно сольфеджио? Чтобы купить такой ковер? (По тем временам интеллигентная прослойка общества жила в материальном плане хорошо)
— Чтобы научиться прекрасному. Вместо музыкальной грамоты может быть что-нибудь другое. Увлечение, интерес, делать прекрасное своими руками. Я ещё изучаю французский язык, историю этой страны. Но больше всего люблю музыку.
— Как можно любить, что нельзя потрогать руками. Любить, чего нет… Пока не зазвучит. Сказала бы – нравится.   
— Для меня она есть. Это невидимое прекрасное имеет разные формы. Музыка – одна из форм и звучит под его влиянием. Давайте я вам сыграю. Что хотите услышать?
— Мурку! – Серега со смехом обозначил тему и запел. – Мурка, ты мой котеночек. Мурка, ты мой муреночек…
— Сыграй что-нибудь из Чайковского, – поспешил сказать я. В зимние каникулы мы с мамой ходили на балет «Щелкунчик».
— Хорошо, – девочка улыбнулась и положила руки на клавиши.


Она, легкая изящная воздушная, словно в мгновение наполнилась как раз тем прекрасным и невидимым, что было в мире, что добавило ей тот самый материальный вес, который не смог уловить бездушный механизм лифта. Я видел не тщедушную девочку – царственную фею с длинными шелковыми волосами, с гордо выгнутой спиной, сияющими глазами на утонченном личике…


 Её длинные пальчики искусно бегали по клавишам, извлекая звуки и соединяя их в музыку. Внимая одухотворенной девочке я решил для себя точно и окончательно – она неземное существо, она – лучший учитель прекрасного, которое в каждом её движении, в каждом взгляде, в каждой линии и черточке тела, лишенного земной тяжести.


Когда девочка закончила играть, я был оглушен внезапной пустотой. Я и она, словно приходили в себя, возвращались в этот мир. Вдобавок Серега резанул по ушам:   
— А песня про Мурку лучше!


Девочка поморщилась и сказала, точно спохватившись:
— Так, мальчики, мне уже пора собираться в музыкальную школу. Мои дни расписаны по минутам, чтобы ни одной минутки не пропало даром.
— А где, то интересное, что хотела показать? – недовольно буркнул Серёга.
— Ты не заметил? – удивился я. Он помотал головой. – Тогда и объяснять незачем.
— Давай дружить, – сказал я девочке.
— Давай! – весело ответила она. – Только чур, ты должен научиться делать прекрасное и быть необычным, чтобы было интересно с тобой, чтобы каждый день был запоминающимся!
— Хорошо! Буду учиться и этому, – согласился я. – Пока.
— Пока. Можешь завтра мне позвонить в это же время.


Мы вышли на лестничную клетку. Серёга, зевая и почёсывая за ухом, сказал:
— Ну чо, прокатимся на лифте по разу?
— Знаешь что, Серёга, жалко времени! Пойду-ка я учить уроки.



PS: Девочка недолго жила в нашем доме: её папу перевели на более ответственную работу, и дороги наши как будто разошлись. Однако, когда я стал уже взрослым, вдруг встретил девушку с точно таким же именем и такой же неземной одухотворенности, и однажды услышал от неё: «Ты такой необычный и порой умеешь так искусно делать прекрасным и запоминающимся каждый день!» Я хлопнул себя по лбу, мгновенно вспомнив хрупкую и светлую девочку из параллельного второго класса… Выходит, справился с её задачей?!…
Чудеса, да и только!

*****
Опубликован в книге "Пирамида преступных желаний" -http://www.proza.ru/2013/08/23/217