Чужие проблемы - Глава 4

Как-то не сразу Женя поняла значение того факта, что ключи от квартиры Марка остались у нее. Она почему-то считала, что он обязательно ей позвонит, может, даже придет если не в тот же день, то уж на следующий, как будто это само собой подразумевалось. Придет не из-за ключей, конечно, а из-за нее. Вопрос о том, а как, собственно, он будет открывать свою квартиру, если ключи у нее, как-то не приходил ей в голову. А когда Марк не объявился ни вечером, ни на следующий день, она начала волноваться. С ним ведь что-нибудь могло случиться... Он же ей ни разу не позвонил...
Еще несколько дней понадобилось Жене, чтобы собраться с духом и подняться, наконец, на восьмой этаж, где была квартира Марка. Сначала она, конечно, позвонила в дверь. Она даже надеялась, что вот сейчас, вопреки здравому смыслу, она увидит своего Марка, радостно ей улыбающегося.. Но, вполне закономерно, дверь никто не открыл даже и после нескольких звонков, и тогда Женя решилась воспользоваться ключами. Ей было страшно, сердце колотилось, как бешеное – что она там увидит? Не хотелось думать о самом страшном, и мысль о том, что с Марком что-то случилось, никак не хотела формулироваться в слова, но все-же – это «самое страшное», что могло произойти, может, в виде предчувствия, не давало ей покоя.
Наконец-то дверь была открыта и Женя зашла в квартиру. В первый момент она подумала – какой погром! Марк вовсе не преувеличивал, рассказывая о хаосе. Повсюду разбросанные бумаги и книги, развороченный стол, даже телевизор как-то странно вывернут.... Значит, Марк с тех пор сюда не заходил.. Конечно, у него же нет ключей! Тогда почему он не пришел за ключами к ней? Неужели он не собирается наводить здесь порядок? Она бы ему помогла...
Развить эту мысль Жене не удалось: пройдя несколько шагов по направлению к столу, она остановилась: лишь отсюда ей стало видно, что на полу за столом кто-то лежал. И почему-то ни на секунду не возникло сомнения, что лежащий мертв. Женя остановилась, потому что ни ноги, ни руки не слушались ее. Как в тумане, она опустилась в кресло. Она не могла отвести взгляда от лежащего... Он лежал на животе, руки его были подняты до уровня головы, и можно было подумать, что он просто прилег отдохнуть. Однако ноги его были вывернуты неестественным образом. Так могут лежать только мертвые.
Сколько длился Женин ступор, сказать трудно. Она сидела и смотрела на труп, сидела и смотрела... А потом вдруг стали формироваться вопросы, и все сразу, за один присест... Давно ли он тут лежит? Что теперь делать? Что же на самом деле произошло?
Как его убили? И кто? И за что? И опять – что же делать?
Под натиском мыслей Женя наконец-то встала с кресла и решилась подойти к лежащему. Тут же стала видна кровь на его одежде. И если и были какие-то крохи сомнения насчет того, что лежащий, может, все-таки жив, то теперь-то уж все ясно... Случилось действительно самое страшное.
Женя в жизни не решилась бы дотронуться до трупа, но ей вдруг показалось... ей показалось, что фигура, рост, прическа – что можно было рассмотреть со спины – свидетельствовали о том, что на полу лежал вовсе не Марк. Поэтому она осторожно, стараясь ни до чего, кроме как до плеча лежащего, не дотрагиваться, повернула его к себе лицом.
Это был не Марк! Женя испытала невероятное облегчение... С чего она вообще взяла, что этот мертвый человек – обязательно ее новый друг? Нет, она никогда этого человека не встречала... Хотя... чем-то он похож на этого типа, который торчал у лифта.. Но нет, едва ли... Да и видела его она всего мельком. Вроде тот был больше. И моложе. А этот... Да, при ближайшем рассмотрении... Небольшого роста, крепыш такой... Волосы совсем коротко подстржены. И кровь. А тот тип, на лестнице? Какого он был роста? Ей тогда показалось, что огромного, но ведь она смотрела на него снизу вверх, он стоял на лестнице на пролет выше.. И лица его она толком не разглядела. Но где-то в глубине сознания она не исключала такой возможности, что убитый – это виденный ею на лестнице незнакомец. А ведь об этом незнакомце она рассказала Марку... 

***
Всю дорогу до Светиной квартиры – а жила она на юге Москвы, в Чертаново, -   Семен Скороходов не проронил ни слова. Они как будто поменялись ролями. То Эдику было не до разговоров, а теперь, когда после ночного посещения конторы и связанного с ним возбуждения он, наконец-то, оттаял, замолчал Семен. Сначала еще Эдик пытался выудить из него хоть какие-то объяснения, но Скороходов упорно отмалчивался, и скоро Эдику надоело. Как будто опять сели батарейки, кончилась энергия. В его состоянии это было неудивительно.
Только после того, как Света угостила их ужином – приготовленным ею из ими же принесенных продуктов – Скороходов смилостивился. Света, кокетливо поправив прическу, глупо улыбалась ему, но Семен только нетерпеливо махнул рукой. Тогда она изобразила обиду и ушла в спальню. Эдик недоуменно посмотрел на Скороходова:
- Ты что, Семен? Пользуешься ее гостеприимством, а ведешь себя, как скот?
Скороходов ухмыльнулся:
- Готовлю пути к отступлению. Чтобы не жалела, когда я от нее уйду. А то еще начнет планы строить..
- А ты что, собираешься скоро уходить?
- Собираюсь.. В общем, слушай, Эдик... Нарыл в вашем компьютере я следующее... Очень интересная вещь. Знаешь, кто платил за слежку за мной?
- Нет, конечно. Нам имена клиентов не разглашаются. Но подозреваю, что тот, кто платил, не только слежку заказал... Да еще и меня решил пустить в расход...
- Я тоже так думал, дружок. Именно там я хотел найти ниточки. Но не так все просто. Слежку за мной оплачивала моя жена.
- Жена? – Эдик удивленно посмотрел на собеседника.
- Ну да, жена. Что, по-твоему, я не подхожу для брака?
- Нет, но...
- А, конечно! Ты же следил за мной, сколько там, неделю? Две? А никакой жены не видел. Но тем не менее она есть...
Скороходов замолчал. Молчал и Эдик. Лишь через несколько минут он спросил:
- Ну, а зачем ей за тобой следить? Она что, ревнивая?
- Нет, она жадная.
- Не понял...
- Да что тут понимать....
И Скороходов, старательно подбирая слова, посвятил Эдика в тайны своей семейной жизни. Дело в том, что женился он давно, еще студентом. Обычная история – романтика, идеалы... Она училась на экономиста, а он – на физика. Отсутствие комфорта в их студенческой семье им не мешало, даже был какой-то азарт – а сколько мы протянем на последние десять рублей? Где можно купить продукты подешевле? На чем еще можно сэкономить, от чего отказаться? Ведь мы молодые, здоровые, нам все по плечу. И верили, конечно, что это все временно, не навсегда. Еще чуть-чуть потерпеть, и дела пойдут лучше. Появятся деньги, приличная работа...
Но время шло, а лучше не становилось. Становилось только хуже. Скороходов подрабатывал, где только мог, сажал деревья вдоль дорог, продавал журналы и газеты, помогал перевозить мебель... Работал сутки напролет, без выходных, приходил домой и сразу валился в постель, даже на ужин сил не хватало. Но это мало что приносило. Денег все равно катастрофически не хватало.
И тут – как гром среди ясного неба – Оксане, так звали супругу, – предложили по обмену поехать в Германию, писать диссертацию в одном из университетов. Она как раз только сдала экзамены в аспирантуру. Ведь если нет пока хорошо оплачиваемой работы, отчего же не получить более хорошее образование, пока оно бесплатное... Неизвестно, в результате каких катаклизм на кафедре честь ехать за границу была оказана ничем не примечательной аспирантке, но решаться надо было немедленно.
 Что тут началось! Такой шанс – неужели придется его упустить из-за банального отсутствия денег на поездку! Оксана каждый день плакала, Семен ее успокаивал... В общем, назанимали они денег, у родителей, родственников, друзей... Оксана уехала. Семен продолжал подрабатывать где придется, чтобы не сдохнуть с голоду и расплатиться с долгами.
А дела у Оксаны пошли за границей весьма успешно. Она сидела над диссертацией и одновременно устроилась работать на кафедре, так что за ее материальное положение беспокоиться не приходилось. Она даже через некоторое время смогла оплатить Скороходову билет в Германию, чтобы он к ней приехал.
Он и прикатил. Германия ему понравилась, все так чистенько, люди вежливые, доброжелательные, жили налаженной жизнью, без особых взлетов и падений. Но Семену жить такой жизнью не захотелось. Чего он сможет там добиться, не зная языка, не зная местных нравов, не имея никакого стартового капитала... Да и скучно-то как среди этих доброжелательных немцев. Нам-то, не привышким к размеренной, устроенной жизни...
Однако Оксана так не думала. Она изо всех сил старалась уговорить Семена остаться, найти для начала пусть какую работу – благо опыт подсобного рабочего у него имелся богатый – а там, глядишь, как-нибудь и пойдут дела. В общем, Скороходов понял – Оксана домой не собирается. А сам он ни за что не хотел оставаться в Германии. Чернорабочим он и в Москве поработает, но тут хоть на своем родном языке сможет говорить. А там ведь и послать никого по-человечески не сможешь...
После его отъезда отношения их испортились. Оксана в каждом письме, в каждом телефонном разговоре не забывала упрекнуть его в бессердечии, а особенно в том, что он, мужик, так ничего и не добился, и никогда не добьется... Вот если бы он слушался ее, то жили бы они скоро в своем домике с ухоженным садиком... Уже тогда у него стали появляться первые мысли, а не ошибся ли он с выбором супруги. Уж больно много она его упрекала. Но все же он ее любил. И поэтому ее упреки выслушивал, но всерьез не воспринимал. Надеялся, что она одумается.
А между тем ситуация его начала улучшаться, Скороходов смог устроиться в банк финансовым аналитиком – с димломом физика! Ну, и разбудило постоянное зудение жены в нем протест – что, мол, ничем я не хуже тебя, и вовсе не обязательно ехать заграницу, чтобы простоить себе домик с садиком. Правда, домика он так и не постоил. Зачем ему, если семья живет «на две страны». Но кое-чего он добился. Ему еще сорока нет – а он занимает приличный пост в крупном банке, ворочает такими деньжищами...
С женой он так и не развелся. Не хотелось связываться, да и не к спеху было. И потом ребенок... Но это история отдельная, об этом Скороходову говорить не хотелось.
А тут жена сама проявила инициативу. Нашла себе там какого-то немчика, решила за него выйти замуж – вот и затеяла она историю с разводом. Все бы хорошо, только неизвестно кто ей насоветовал, то ли этот немчик, а может, и ее адвокат, что можно у бывшего супруга отсудить приличную сумму денег...  И слежка через агентстово – это один из ее ходов, чтобы подобраться к денежкам... 
- Вот так, - завершил Скороходов свой рассказ. – А все это означает, что подкладывать бомбу ей никакого резона не было. Ей очень хотелось получить с меня кругленькую сумму.
- Почему же, - возразил Эдик. – Как раз очень может быть, что бомба ей выгодна. Ведь если ты погиб, то она, как законная супруга, законно же смогла бы получить наследство. Вот и все дела.
- Не так все просто... Если бы эти деньги, на которые она претендует, лежали бы на моем счету, или были бы вложены, скажем, в недвижимое имущество на мое имя, домик там был бы с садиком, то все получилось бы так, как ты говоришь. Но дело в том, что эти деньги.. Ну, как тебе сказать... Они есть, но не совсем официально... Она, вероятно, для того и слежку организовала, чтобы получить информацию, где собственно, я «прячу сокровища». Ведь мне ничего не стоило бы предстать перед судом честным бухгалтером с мизерным окладом. И это еще ей пришлось бы меня содержать. Променяла честного труженика на капиталиста... А с доказательствами, что у меня деньги есть, ей было бы чем крыть.
- Ну, так может она и нашла твои деньги? И поэтому решила тебя убрать?
- Эдик! Даже если нашла, что нереально, она без меня к ним не подберется. Так что теперь она горько плачет, по мне, конечно, но не из-за того, что ей меня по-человечески жаль...
Тут Скороходов замолчал, и Эдик тоже замолчал, потому что вспомнил о своей бывшей супруге – как она? Слышала ли что-нибудь о его «гибели»? Хотя кто он ей теперь? Никто. И никто не станет ей официльно сообщать о его смерти. И с работы никто звонить не станет. Им даже неизвестны ее координаты. Ведь он устроился к ним после развода. Надо же.. Вот так умрет он – а она даже и не узнает... А если и узнает? Что она подумает? Что все закономерно?
Скороходов первым прервал молчание:
- Так что, Эдик, если этот взрыв с твоей конторой никак не связан, то и нет смысла тебе притворяться мертвым. Можешь воскресать. А то потом проблем не оберешься. По большому счету, следовало бы нам сейчас с тобой по-дружески расстаться. Но сначала мне надо кое-что выяснить, и без тебя тут не обойтись.
- Что, опять в контору лезть? – спросил Эдик без особого энтузиазма.
Скороходов засмеялся: - Да нет.... Достаточно, если ты поработаешь головой. Поможешь?

***
Капитан Симаков расслабленно сидел в кресле. Он смотрел на Женю из-под полуопущенных век. Смотрел недружелюбно, и Женя чувствовала это исходящее от него недружелюбие каждой своей клеточкой. Она весьма складно изложила историю своего знакомства с Марком – про супермаркет, про несостоявшееся свидание, про его визит и про ключи... Капитан задавал ей странные вопросы – например, а какая у Марка фамилия? А видела ли она его паспорт? А сможет ли она его описать? А какие у него на теле приметы? Может, есть родинки, шрамы, или татуировки? И чем меньше Женя могла сказать, тем неприязненее смотрел на нее капитан. Она как будто могла прочитать его мысли – о том, какая она распущенная, безнравственная... Впустила на ночь глядя незнакомца в квартиру, а копию паспорта с отпечатками пальцев взять не потрудилась.
Кстати, отпечатки у нее в квартире искали, и ничего не нашли. Даже на записке, которую ей оставил Марк. Как он так ухитрился? И в его квартире – абсолютная стерильность... Только отпечатки пальцев ее самой...
А с квартирой полная неразбериха – ведь никакой Марк там не был прописан! Квартира принадлежала некой Клавдии Синягиной, 1929 года рождения. Синягина постоянно проживала у своей дочери в Медведково, а квартиру сдавали. И с Синягиной, и с ее дочерью уже связались, но выяснили, что они сдавали квартиру через дальнего родственника, который временно выехал из Москвы... Ни о каком Марке они и не слышали...
Конечно, Женя рассказала  капитану про свой первый, неудавшийся визит в квартиру Марка, и про неприятного молодого мужчину, чего-то выжидавшего на лестнице. Но она умолчала о том, что об этой встрече она по телефону говорила Марку. Зачем? А если убитый – это и есть тот самый человек? Ясно, какие выводы сделал бы капитан. И без того было видно, что Марк для него – подозреваемый номер один. И что если Марк попадет в лапы к капитану, то так просто ему не отвертеться. Так зачем же еще подливать масла в огонь? Ведь Женя вовсе не считала Марка убийцей. Ну не могла она себе представить, как Марк хладнокровно стреляет в голову этому человеку... И к тому же, нет никакой уверенности в том, что мужчина на лестнице и убитый – одно и то же лицо. Может, он вообще сам и есть убийца...  Однако кроме Жени никто этого таинственного незнакомца не видел.
Удивительно также, что и убитый попал в квартиру как будто невидимкой. Опрос жильцов, даже из соседних домов, показал, что никто этого человека не знал, и никто не заметил, как он входил в подъезд. Документов у него при себе не оказалось, проверка картотек пока ничего не дала... Вот вам и история – неизвестно кто убивает неизвестно кого. А по мнению капитана, Женя связана и с одним, и с другим... Во всяком случае, она явно чего-то не договаривает...