Жизнь когда-то дарит такое мгновение

Местом встреч и расставаний называют вокзалы. Именно здесь часто бываешь свидетелем необычайных событий, страстных диалогов, разговоров, которые надолго остаются в памяти.

… Сначала в зал ожидания автовокзала вошел он. Мужчина среднего роста, в серой утепленной куртке, в цилиндрической фуражке с лакированным козырьком. Сел, поставив под ноги увесистую сумку, из которой забавно выглядывали яркие обложки детских книжек, ученические линейки, пеналы.

Пассажир был один. Присел, видать, ненадолго, поскольку часто поглядывал на настенные часы. Тень недовольства отпечаталась на его лице. Вероятно, опоздал на предыдущий рейс.
Он не из тех, кто слишком следит за своей внешностью. Наоборот, на щеках проступает щетина, на затылке кукожатся нестриженные волосы. Мужчина осматривает свои немодные тупоносые туфли, но размышляет совсем не о том, что пора уже купить новые.

Скорей всего, он перебирает в памяти какие-то только ему известные вещи. Может, размышляет: все ли покупки приобрел в этот воскресный день на городском рынке, не забыл ли о чем-то важном? Но возвращаться обратно к базарным полкам намерения нет. Протягивает уставшие ноги, выпрямляется на скамейке и замирает в немом ожидании, как и остальные пассажиры.

Время от времени вокзальный шум разрезает громкий женский голос, звучащий из репродуктора: то посадку на рейс объявляет, то напоминает, где можно приобретать билеты.
Приближается обеденная пора, и тем, кто рано выбрался из дому, хочется вздремнуть.

 Наклонил голову и мужчина в фуражке. Ему где-то за пятьдесят: поседевшие виски и грубая щетина на подбородке. Таких уже начинают называть молодыми дедушками. Возможно даже, что эти покупки и предназначены для его внучат, будет учить их рисованию чтению, сможет мастерить с ними игрушки. А может, он учитель младших классов? Иначе, зачем ему столько линеек?

Из состояния размышлений или дремоты пассажира выводит белесая девчонка, которая мигом присела рядом:

- Здравствуйте, Иван Никитович!

- О, здравствуй, Аленка! Какая ты взрослая стала!

- Да, я без пяти минут инженер-строитель!

- Учеба движется к концу? Последний курс?

- Да, да!

- Тяжела наука? А знаешь, когда придешь на производство, придется переучиваться заново.  Скажут тебе: забудь, о чем учили в институте, у нас здесь правила другие.

- Но это не главное! Получить диплом, стать специалистом – вот задача номер один! Может, я вообще не попаду на это производство…

- А зачем было учиться?

- А как сейчас без высшего образования? Нигде не устроишься без диплома.

- Значит, держишь курс на самостоятельную жизнь?

- Не совсем так… Я ведь замуж собралась…

- Правда? Вот это да! Будто вчера еще бегала с косичками… И кто твой избранник? Если не секрет, конечно.

- Какой секрет? С тех пор, когда я поменяла школу, к вам поступила на работу новая учительница.

- Нина Иосифовна?
Девушка кивнула:

- За ее сына выхожу, за Даньку.

- Хороший парень. Рада, что станешь его женой? Волнуешься… Вижу, уже чувствуешь себя невестой. Об этом все девчонки с детства мечтают: свадебное платье, фата…

- А если откровенно, то мне уже надоело…

- Как надоело?

- А так, мы уже три года вместе… У нас такие отношения, будто прожили всю жизнь. Ничто не волнует, ничему не радуюсь, воспринимаю как должное.

Мужчина удивленно отшатнулся:

- Аленушка, ты же такая молоденькая, как калиновый цвет! Откуда у тебя безразличие и холод?

- Ой, не смешите, Иван Никитович! Будто кто-то теперь влюбляется по-настоящему… Только в кино показывают. А в жизни люди просто сходятся и живут. Так и мы с Даней – сошлись по взглядах и привычках… Подолгу не видим друг друга и не скучаем. Он знает, где я, если что – звонит. Все просто и понятно. Буднично, одним словом…

Девушка наклонилась,  и локоны пушистых волос спрятали ее круглые щечки:

- Я бы еще года три не выходила бы замуж…

- А что, нужно уже выходить?- учитель понимающим взглядом скользнул по ее фигуре.

- Нет! Совсем не это! - вспылила Алена. – Просто все на-до-ело! Встретишь кого – сразу расспросы: замуж не вышла, не собираешься? Будто это – самое главное!

- В твоем возрасте и правда – не самое главное. Всегда можно успеть подумать о семье. Главное: чувствовать, не прозевать свое счастье, свою судьбу…

- Говорят, ваша жена ждала вас из армии целых два года. Это правда? Как долго и скучно!

- Что ты, Аленушка! Мы вспоминаем те времена с благоговением, сохраняем письма: она – мои, а я – ее, привез в армейском чемоданчике. Перечитываем и будто жизнь проживаем заново.

-  А разве это интересное занятие? Старые письма, минувшие дни…

- Аленка! Слушаю тебя и убеждаюсь: чего-то главного мы вам не добавили в воспитании, чему-то недоучили…

- Не сердитесь, Иван Никитович! Я же с вами искренне…

- Очень хорошо, девочка, что ты испытываешь потребность в искренности. Значит, не совсем зачерствела твоя душа, не поглотил ее практицизм. Вот давай поразмыслим: скоро ты оденешь свадебное платье, в твоей жизни произойдет событие, к которому нужно подготовиться, созреть еще и морально. Часто браки распадаются, а это уже  поломанная судьба, не скажу – позор. Время нивелирует критерии, по которым жили поколения. Для современной молодежи сойтись-разойтись – мелочи. Скажи прямо: тебе приходилось испытывать душевный трепет, когда сердце, как испуганная птица – что-то предчувствует, к чему-то стремится? Каждому человеку когда-то жизнь дарит подобное мгновение.

Девушка молча прикрыла глаза ресницами, будто собиралась с мыслями. Недоверчиво посмотрела на учителя:

- А смеяться не будете? Обещайте! Это было в пятом классе, когда я впервые увидела вас на концерте в клубе. Вы вышли на сцену с аккордеоном и спели «Смуглянку». Потом еще пели и весь зал взрывался аплодисментами… С тех прошло десять лет. Знаете, почему я ушла в другую школу? Не было сил терпеть, преодолевать в себе тот трепет, о котором вы говорите. Я… полюбила вас. Искренне, по-детски и так страстно, что до сих пор… Жизнь и мне подарила прекрасное мгновение. А теперь, простите, я должна идти. Прощайте!

Аленка быстро вскочила с места и мелкими шажками поспешила к выходу.

Иван Никитович растерянно провел ее глазами, затем озадаченно потер затылок огрубевшей ладонью…