Привыкание к горю Главы 27, 28

27

Пытаюсь представить, о чем думала мама, когда лежала в реанимации, потом в хирургии. Она не могла разгадывать кроссворды, читать. Я предлагал ей принести радио, но она отказалась. Конечно, часто её главным занятием становилась борьба с приступами. Боль, тошнота, кашель, температура, сердцебиение, давление превращали её существование в ад. Но иногда она спала, иногда вполне здраво и спокойно общалась, или просто лежала. Наверное, она вспоминала свою жизнь.

По очереди, препираясь, ссорясь,недовольные друг другом, и, одновременно, даже конкурируя: кто проявляет о маме больше заботы, мы с тётей Оксаной дежурили в маминой палате.

Шли майские праздники, врачи появлялись редко. Когда во время обхода врач приходил в моё присутствие, я повторял ему все то, что говорил другим – историю болезни. Дежурные врачи менялись. Менялись медсёстры. На смену одним приступам приходили другие или наступали времена относительного покоя. Иногда ночью или днём удавалось подремать. Сначала я стеснялся прилечь на вторую пустующую кровать в палате, всё ждал, что туда в любой момент кого-нибудь положат. Потом, когда усталость брала своё, ложился и засыпал.

Маме поставили катетер. И хотя врач и медсёстры говорили ей, что нужно ходить в туалет самостоятельно, она всё равно просила его не убирать. Однажды я прозевал тот момент, когда бутыль с катетером наполнилось, жидкость полилась через край. Я не знал, что из человека так быстро и в таком количестве может выделяться вода. Пришлось звать санитарку, чтобы она убралась. Было почему-то стыдно.

Иногда, особенно в выходные или ночью, приходилось долго искать медсестру, ни на посту, ни в ординаторской ее не было. Проходил вдоль и поперёк весь этаж.

Видел молодую женщину  в черном монашеском одеянии. Она шла по коридору стремительно, заходила  в палаты. Ещё подумал: будто смерть. Ходит, ходит, а к нам не заходит.

Сам я в больнице, кроме пары фруктов, шоколада, ничего не ел, как-то не хотелось. В основном я выполнял мамины просьбы, а в промежутках читал электронную книгу.

Ни лирика, ни слишком серьёзная  литература не лезли в душу, глаза скользили мимо, мысли отвлекались. Зато Захар Прилепин шёл хорошо. Особенно про войну в Чечне и революцию. Я давно так много не читал. Отчаянье, ситуации на грани жизни и смерти, это было близко, созвучно.

Мама говорила о снах, о мелочах. Я вяло отмахивался. Иногда пытался шутить, но мама совсем перестала понимать шутки, даже если она понимала, что я шучу, она воспринимала шутку, как насмешку над собой.

Её приходилось уговаривать съесть что-нибудь. Но дальше пары ложек каши дело не шло. Кисель был то слишком сладок, то слишком жидок. Она часто капризничала, нервничала, ей казалось, что врачи бездействуют, медсестры нерасторопны, а мы не уделяем ей должного внимания и вообще она для нас обуза. Она то просила меня уйти, оставить ее одну, мол, ничего страшного с нею не случиться, то вдруг просила ни в коем случае её не покидать, быть всё время рядом.

А врачи, словно и не собирались лечить. Приходили, качали головой. Хирург хотел поскорее перевести маму в терапию «не наша больная». Своей задачей он ставил подлечить мамин пищевод. Пищевод перестал кровоточить, но тошнота периодически возвращалась. Мама говорила, что ей стоит усилий удержать в себе то, что она с таким трудом съедала.

Поднимать, поворачивать маму – это было целое событие, к нему надо было готовиться, мама сама стремилась руководить процессом, подробно объясняла, что и как нужно сделать.

Приступы тахикардии сменялись приступами высокого давления. В этих случаях я шёл за медсестрой. Медсестра ставила укол. Мама подозрительно спрашивал, что за укол, нет ли в нём снотворного. Подозреваю, что снотворное было, хотя маму уверяли в обратном. Часто она просто лежала и порывисто дышала или стонала. Её глаза мутнели, а лицо не было лицом моей мамы, это было чужое лицо. Но это была она, это была моя мама.

Я просил врача, чтобы вновь был приглашён онколог, чтобы назначили дополнительные анализы, но врач или говорила, что всё сделают в терапии, или повторяла старое, что онколог уже был и не нашёл при внешнем осмотре ничего онкологического. Я недоумевал, как же можно по внешнему виду определить есть ли рак. Врач вроде бы соглашался, обещал подумать, пригласить. А в следующий раз, или с новым дежурным врачом, всё повторялось по кругу.

Иногда сами визиты врача провоцировали мамин приступ. Она очень хотела домой, просилась. И в то же время хотела выздороветь, хотя бы ходить самой.

При больнице была церковь. Священник совершал обходы регулярно. Я, правда, его ни разу не застал. Мама всё хотел покреститься, спрашивала моего совета. Я не возражал. Но раз за разом мама откладывала крещение. Может быть, по какой-то своей логике, я думаю, она решала, что если покрестится – то уж точно умрёт, тогда уж незачем богу будет держать её на земле. Но это всё мои домыслы.

Однажды, после очередного приступа, когда был поставлен укол, она продолжала задыхаться. Медсестра сказала, что надо держать себя в руках, успокаиваться, и ушла. Я тоже стал говорить маме, что надо потерпеть. А мама всё не могла выйти из состояния паники и отчаянья.
-Не хватает воздуха. Не хватает.
-Ну что я могу сделать?
Мама неожиданно сказала:
-Конечно, что ты сделаешь. Ты же хочешь, чтобы я поскорее ушла. Ты меня ненавидишь. Я тебе не нужна.
-Когда ты так говоришь, я действительно начинаю плохо относиться к тебе.
-Ты не любишь меня. Я знаю. Я виновата перед тобой. Не дала тогда тебе жить с Таней. Я знаю, ты на меня сердишься. Ты прости меня. Прости.

До этого я так злился. Мне казалось, многие приступы мамы вызваны психологическим состоянием, что ей даже доставляет удовольствие, что мы все вокруг неё бегаем. А тут мне стало так стыдно.
-Ну что ты, мама. Я давным-давно за всё тебя простил. Не думай об этом, думай о том, как стать здоровой. И все дурацкие мысли тогда уйдут у тебя из головы.

После мама рассказывала тёте Оксане, когда та в очередной раз пыталась настроить маму на положительные эмоции:
-А мы с сыном всё выяснили. Он простил меня. Он не сердиться. У нас всё нормально. Я знаю, он любит меня.
Это было сказано в моём присутствии, но так, будто меня не было.

Где-то через неделю, когда горловые кровотечения закончились, мама стала больше есть, садиться, её перевели в терапию. Здесь не было одноместной палаты. Маму положили в двухместную. Её соседкой сначала была молодая девушка, которая, хотя и передвигалась на костылях, вела активный образ жизни, общаясь с молодыми ребятам из отделения.

Было кому позвать медсестру, если что. Приехала тетя Васеня. Они с тетей Оксаной сказали мне, что договорились с нянечками за пять тысяч, чтобы они больше внимания уделяли маме, приглядывали за нею. Однако, когда одной из нянечек, я по просьбе Оксаны стал передавать часть денег, нянечка отказалась и сказала, что ей и так достаточно платят. Я удивился, рассказал об этом Оксане. Она сказала, что договаривались с другими нянечками. Я не понимал, зачем вообще приплачивать санитаркам за выполнение их прямых обязанностей, тем более, если они отказываются от денег. Оксана сказала, что сама передаст деньги нужным людям.

Днём, тем не менее, мы снова дежурили по очереди. Оксана, конечно чаще. Маме вбили в телефон номер постовой сестры.

Со второго этажа терапии мама могла видеть даже некоторые деревья. А ещё поклонники подарили её соседке ветку цветущей черёмухи. Она стояла на подоконнике в стакане. Оксана принесла маме её любимые цветы – незабудки.

Мама понемногу читала, в основном молитвы, и недолго. Вновь сама измеряла давление и записывала результаты. Раны возле рта от глотания трубок исчезли. Взгляд стал более ясным, речь внятной. Казалось, ещё чуть-чуть, и она пойдёт на поправку. Если уж не полное выздоровление, то хотя бы отсутствие частых приступов станет нормой.


28

Из маминого дневника

28 июля 1998 г.
В нашем доме радость-радость: Серёжа приехал, да ещё поступил во ВГИК (пойду по справочнику посмотрю, что за вуз, а то у самого спросить не успела – как вихрь унёсся к друзьям).

10 августа 1998 г.
Понедельник. Сын ушёл в поход. Нет денег, чтобы заранее купить билет на поезд, поэтому продали три хороших словаря в нашу телекомпанию. А до этого я просила в бухгалтерии аванс, но главбух Какурина Л. Сказал, что денег нет. Спасибо моему начальнику Алушкину, что дал разрешение выкупить телевидению наши книги.

28 августа 1998 г.
Пятница.24-го, в понедельник, проводила сына на учёбу. Вчера, в четверг, он должен был приехать в Москву. Хоть бы Амаду встретил: вещей много, тяжело, половина из них – его.

На работе - в понедельник Глава РА привёл нового председателя телекомпании.

16 октября 1998 г.
Пятница. Племянница Лена ушла жить в общежитие. Мой ребёнок сейчас очень далеко от дома. Москва – это слово со мной сейчас каждый день. Да, Амаду не встретил. Сын сдал часть вещей в камеру хранения. Много было беспокойства, пока не получила письмо и не поговорила по телефону. А теперь: 13-го октября отправила документы, а 14-го посылку.
Сынок мой, дай бог тебе на пути много людей хороших. Дай бог тебе, мальчик мой, здоровья и успехов. Я постараюсь не подкачать, помогу, чем смогу.

23 октября 1998 г.
Поговорила с сыном. Документы получил. Держись, сынок. Как бы дома телефон поставить?

31 октября 1998 г.
У сына день рождение. Пришла Нина с конфетами, мы с племянником Костей купили 200 г колбасы, 5 яиц и четок водки.
Родной мой, желаю тебе здоровья, успехов и счастья!

12 ноября 1998 г.
Была Ира Захарова. Едет в Болгарию к мужу. Отдала ей деньги и варенье для Серёжи. И снова забеспокоилась. Поезд приходит в Москву в 5 часов ура – сыну придётся встречать Ирину рано, а ведь уже по утрам темно. Господи, будь милостив, помоги детям.

27 января 1999 г.
Серёжа приехал 2-го января. Милый ребёнок, сидел 1-го января на вокзале в Новосибирске, так спешил домой (конечно, не столько ко мне – к друзьям). Скоро обратно – каникулы так быстро заканчиваются. Сейчас ушёл на день рождения к Насте.

8 февраля 1999 г.
Уехал милый сын, каникулы прошли. Остаётся мне только молить Всевышнего о великой милости – помочь моему мальчику, где бы он сейчас не ехал, поддержать его дух, помочь в трудностях, ободрить!

12 февраля 1999 г.
Полчаса назад говорила с сыном. Доехал. Учиться. Работает.

19 февраля 1999 г.
Вечер. Хотя обещала сыну, что позвоню только через неделю – не выдержала, пошла к соседям - Груздевым, а у них окна тёмные, спят, наверное… Эх, был бы свой телефон.
В прошлое воскресенье ходили с племянником Костей к бабушке Сергея с отцовской стороны.

26 февраля 1999 г.
Пятница. На прошлой неделе удалось поговорить  сыном от знакомой - Кати П. Сегодня от Груздевых. Родной мой человек, здоровья и удачи тебе!

12 марта 1999 г.
Пятница. 9-го в Москву уехали шеф и главбух, отправила сыну гостинцы и немного денег.
Очень тянуло позвонить сыну, но я и так задержала оплату за прошлые звонки. Сынок, прости, что сегодня я не позвонила. Дома очень холодно.

31 августа 1999 г.
1 июля – какая радость, счастье в нашем доме – приехал Серёжа на каникулы!!!
Но промелькнуло лето быстро-быстро, и сегодня проводила родного человека в наш град-столицу. Дома опустело.
Счастливого пути, сыночек! С Богом, родной мой мальчик, добрых попутчиков тебе и удачи там, на месте!

Сейчас ушли в общежитие Боря с Яшей, а Оксана с Костиком караулят комнату в интернате. Надо ещё Свету в общежитие устраивать. Лена нынче второй год учиться будет – здесь без проблем.

В это лето приезжал сосед по комнате Серёжин по комнате в общежитии ВГИКа – Вадим и его друзья.

Сынок, я пришла с работы и увидела в холодильнике забытую тобой колбасу и сыр. Плакала, как ты теперь в дороге, прости меня, пожалуйста.

26 сентября 1999 г.
Воскресенье. Все-все мои мысли о тебе, родной мой человек, сыночек! И раньше волновалась, а нынче эти теракты. В Москве взрываю дома. Остаётся молить Всевышнего о великой милости – оградить сына от опасности.
К тому же в садике ты вынужден дежурить каждый день. И всё из-за меня, из-за того, что я не умею денег заработать.
В пятницу по нашему ТВ была передача о тебе. В субботу отправила бандероль с отпечатанными стихами.

23 ноября 1999 г.
Вторник. 11 вечера. Вчера звонили с Костей с телеграфа Серёже. Всё нормально. Спасибо, что ты держишься. А дома у нас племянник Костя с матерью «чирикают» в зале. В седьмом часу уехали домой Васеня и Витя. Володя второй день в больнице. И Яша в больнице.

6 декабря 1999 г.
Понедельник. Хвораю. Два выходных лежала, а сегодня сходила в контору и взяла день отгула. Идти на больничный – теряешь в зарплате, а она у меня и так – кот наплакал. Короче, дикий капитализм, рынок.

8 декабря 1999 г.
Среда. Хожу на работу. Немного полегчало, но мучает кашель сильный и насморк.
Была в больнице у Оксаны и Володи. Володя сказал: «Тут на дверях твоя фамилия написана». Отправили Оксану в разведку. Оказалось – бабушка Оля (мать моего бывшего мужа) лежит. Встретились, поговорили.

14 февраля 2000 г.
Пришёл Новый год. Серёжа приезжал домой. Какой счастливый день его приезда – 29 декабря! А уехал 10 февраля, и уже вчера утром был в Москве. А я вчера вечером ходила на телеграф (хоть и поздно, но зато не зависишь от людей и их телефонов), - слава Богу, всё нормально у сына.
Сегодня я дома одна. Володю вроде бы должны были выписать, он в Барнауле с 25 января, но видимо, не получилось.

16 марта 2000 г.
Четверг. Сломался очередной зуб. Тоска. Обыденкой была Васеня, Оксана сдала последний экзамен, подкатил со своей стороны её муж, и все вместе уехали на коммерческом автобусе на Бийку.

28 марта 2000 г.
Вторник. Посылка сыну дошла, говорит, что ничего не разбилось. Ровно две недели шла.

26 марта 2000 г.
Воскресенье. Дежурила на избирательном участке наблюдателем от кандидата на пост президента РФ губернатора Самарской области К.А. Титова, получила 100 рублей. Пришла домой в час ночи. Но день прошёл очень хорошо. Ведь участок в педучилище, всё знакомое, а директор Нелли Афанасьевна – даже на пищевое довольствие поставила.
Спасибо Саше, дружочку, что включил меня в агитгонку – хоть какие-то деньги заработала.
А президентом стал П.П.В. – мой ровесник, 7 октября ему исполнится 48 лет. Пожелаю и ему удачи!

Конец апреля 2000 г.
Умерла баба Оля. На проводы ходили вместе с Костей. Впервые за много лет видела экс-мужа.
На 9 дней ходила одна. И хотела быстро уйти со знакомыми – бывшими соседками, но почти у калитки остановил А.М., спросив, как дела у нашего сына. Почему так? Ведь Серёже можно позвонить, написать, узнать от него про его дела. Неужели не поддерживает связь? Ни у кого не могу спросить. Это так больно. И не надо об этом.

14 октября 2000 г.
Суббота. Сегодня Витин день рождения и большой праздник Покров день.

20 октября 2000 г.
Пятница. Пришла с телеграфа. Как это здорово – набрал номер сына и вот он – родной голос. Плохо, что у нас в доме нет телефона.
Сегодня меня «штормило»: АД 160/100. сейчас – получше. Со мной мои друзья: книга, радио, сканворды, кассеты с любимыми песнями и этот «старичок-дневничок»

21 октября 2000 г.
Среда. Удалось телеграфом отправить сыну 520 рублей. «Огрызок» - чтобы была льгота за отправку. Наверное, Серёжа будет ругать меня, договаривались с ним, что не буду ему отправлять – буду копить на телевизор. Но как не поздравить своего ребёнка с Днём рождения?! Ладно, в  пятницу на «переговорах» объяснюсь. «Настырная», сегодня и письмо написала.

Январь 2001 г.
С Новым годом! С Новым веком! Мой родной, мой дорогой сын, все слова тепла и радости – тебе. Желаю здоровья и благ земных! Будь счастлив, любви и нежности!

2 февраля 2001 г.
Серёжа домой приехал 15-го января. А 19-го уехал в Турочак. Приехал не один… Сейчас они ушли к Володе Проскурину. Как хорошо, когда сын дома!

18 февраля 2001 г.
Воскресенье. Какое счастье, когда сын дома, но ещё лучше, когда он здоров. Серёже из-за болезни пришлось сдать билет, переоформили на 15-ое. А сегодня он уже в Москве. Как ему ехалось? Конечно, как всегда, багаж громоздкий и тяжёлый (увы, не наше добро, а много чужих вещей).

7 марта 2001 г.
Среда. Марат Антонович передал в Москве сыну мои куцые гостинцы. В Москве метель.
А на работе мужчины соорудили праздничный стол. И я там была, мёд пиво пила…

5 мая 2001 г.
Суббота. Не писалось долго. 19-го апреля умер наш Володя. В городе, в реанимации. Хотя приехал сюда на скорой из Турочака, в больницу пошёл на своих ногах…
Прости меня, братик, я вроде всё бегала, бегала, хотела как-то помочь. И сам ты – молодец был, такую операцию в Новосибирске перенёс, потом всё верил в самое лучшее. Ии как разобраться, что там было – передозировка или ещё что. Прости, пожалуйста, нас.

Дома живём вдвоём с Таней – девушкой сына, у неё с квартирной хозяйкой отношения разладились.

9 июля 2001 г.
Понедельник. Серёжа приехал 11 июня. В пятницу молодёжь (Сергей с друзьями и Таней) уехала на машине Жени Утёмова в Турочак на праздник Иван Купала. Вчера парни вернулись, а Серёжа хотел сходить в поход в Курмач-Байгол, напрямик из Турочака. А с кем, если друзья-мужики вернулись?

Со вторника гостили Васеня с Сашулей. Сегодня уехали домой.

Что-то прочно «замаячил» в жизни сына его папаша со своей прекрасной половиной (очень в жизни настрадавшейся, по словам А.М., когда он выносил из дома свои пожитки). А по моему, воспитанный человек, настрадавшийся в жизни, никогда не сделает больно другому человеку, тем более там, где есть дети… тем более, имея детей своих. Ладно, я никому не судья. Просто мне больно. Очень больно. Они, наверное, просто от своего большого счастья, не думали, что маленькие дети растут-подрастают.

14 октября 2001 г.
Воскресенье. Звонила сыну в пятницу. И достаётся же ему: учёба, работа, далеко от дома, друзей. Хочется как-то поддержать. И снова я записалась в штаб предвыборной компании (даже в два штаба – конкурентов, лишь бы не попасться, спасибо землячке, сама бы на такую авантюру не решилась, трусиха). Главное здесь не идеи, а деньги.

Мылась в бане у Оксаны. Праздновали Витин день рождения. Завтра на работу не хочется     - лютует кадровичка, шеф тоже не сахар. Бог им судья.

16 октября 2001 г.
«Учитесь вы, учитесь вы, учитесь вы друзьям не доверять. Мучительно? Мучительно! Мучительнее после их терять!» Кажется, теряю подругу после стольких лет дружбы семьями. Из-за чего? Из-за мужика мне совсем не нужного, просто они вдвоём как-то унизили меня, как столб придорожный не заметив в порыве своей страсти: «Пусть он меня проводит!» А я должна была остаться одна в ночи, да ещё и в подпитии. Да, пожалуйста. Ха.

Предательство – больно. Больно, но не так, как тогда, когда предали меня и сына, оставив в безденежье, бездомье. Месяц я не подавала на алименты, к которым меня относительно насильно подтолкнули дамы моей языкастой комиссии языковедов. А нынче у меня есть опыт выживания после предательства. Хотя и это не утешает. Говорить можно много, но винить – некого. Каждый пришёл в этот мир жить. И жить хорошо. Разве можно судить людей за это? Если тебе больно и одиноко, это не означает, что остальным должно быть  так же. Нет уж!

31 октября 2001 г.
«Солнуско» моё (детское слово сына)! Сынок мой, с днём рождения тебя! Сегодня тебе 28 лет. Поздравляю, желаю здоровья, счастья, любви, силы духа и тела, удачи, верности и долголетия. Добра тебе, сын!

В гостях были епитята с матерью, ели вареники, сласти, фрукты и пили – кто кофе, кто – чай. Забежала Светлана Тимофеевна – у её старшего сына сегодня тоже день рождения. Работаем с нею в одном штабе. Спасибо ей.
С кандидатских, предвыборных денег купила себе кашне и отправила немного сыну.
Такой у меня сегодня день рождения сына. Весь 3900, рост 51 см, а вот со временем проблема, в те годы не фиксировали, да и я не в том состоянии была, чтобы запомнить, где-то с 16 до 17 часов, было ещё светло за окном. Жаль не помню точно.

3 ноября 2001 г.
Суббота. Да, «ноябрь уж стоял…» Хандрю. Но есть и просветы: забежала Светлана Тимофеевна: «Записала тебя в предвыборный штаб Лапшина, ты не против?» ещё бы, такая возможность подзаработать, спасибо.

11 ноября 2001 г.
Воскресенье. Вчера получила премию – это в штабе «уральского десанта», где я подрабатываю в предвыборной компании.

6-го ноября позвонила Нина, обратилась по имени-отчеству и на «вы», намекнула, что 7 ноября День согласия и примирения. Кого и с кем примирять, подруга дней моих суровых? Что-то не хочется шаги какие-то делать навстречу. Хотя я тебя считала подарком судьбы, посланным в трудное время одиночество, как бы взамен любимого человека. Может время поможет?

1 января 2002 г.
С новым годом, сын. Здоровья, счастья, успехов тебе, сынок! Ты сейчас в Турочаке, с Таней встречаете, а  я коротаю ночь на кухне.

22 января 2002 г.
Сын уехал к отцу в Усть-Коксу.
На работе гадают: кто придёт на смену Т.В.С, уходящего работать в аппарат нового губернатора Лапшина. У всех оживление – ждут перемен.

17 февраля 2002 г.
Воскресенье. Вчера шёл дождик, хотя зима. Впрочем, дождь шёл и в новогоднюю ночь. Снега нет, всё тает. Сережа в Москве, Таня в общежитии. Такие у нас дела.

1 марта 2002 г.
Пятница. Пришла с телеграфа. Чувствую огромную вину, ведь это из-за моего неумения зарабатывать деньги сын работает ночами.
Приезжала Васеня, поила, кормила нас неделю, уехала, так и не полечившись.

4 августа 2002 г.
Воскресенье. О, сколько не писала. Сколько всего произошло.
8-го марта провожала нашу девушку Таню домой. Подарила ей шоколадку с привязанным шариком. Она накануне пришла и сказала, что уезжает. А приехала – не появилась. А в конце марта моя сокабинетница Л.П. на работе сообщила мне с каким-то злорадством, что у Гюзель Е. будут снимать квартиру какие-то молодожёны… сходила к Тане, девушке сына, с которой они недавно расстались, в общежитие и спросила, верны ли слухи. Если верные, то попросила её забрать свои вещи. Что я  ещё могла сказать, когда столько людей в нашей телекомпании всё знали, а я одна – нет.

Вот и брату моему Олегу не повезло. Приехал в начале лета в город с приёмным сыном и застукал свою благоверную с другим… Хотя все об их вязи знали. Все, кроме него.
Юбилеи прошли: мне – 50, сестре Люсе – 55!

Приехал Серёжа на каникулы, съездил в Усть-Коксу, а вчера ушёл в поход.

Я в отпуске (впервые за три года). Новый председатель – г-н Самунов не разрешил «подрабатывать» во время отпуска (не уходить), сказал, что по закону положено отдыхать.

24 августа 2002 г.
Суббота. Снова осень за конами. И снова хлопоты-заботы – скоро сыну уезжать. Остро стоит денежный вопрос. Спасибо председателю – позаботился о моём отдыхе. И за черникой съездить не получилось, а то бы продала ведра два.

6 сентября 2002 г.
Пятница. 3-го сентября Серёжа и его друзья – молодожёны Настя и Володя Проскурины приехали в Москву. А сегодня на работе позвали к телефону – ушам своим не поверила: услышала родной голос сына. Забыл он дома билет и карту студента. В тот же день в обеденный перерыв я всё это отправила заказным письмом.

У нас – дождь. Вот бы его в Подмосковье, где горят торфяники. И в Карелии, и под Питером. Не очень я привыкаю к названию новому-старому «моего» города «Лининграда».

Завтра свадьба Гали Рыспаевой. Идти ли? Подарок не на что покупать. На себя нечего «нацепить».

24 октября 2002 г.
Четверг. Утром по радио слышу: вчера, в среду вечером в Москве около 21 часа, террористы захватили театральный центр (мюзик-холл), заложников около 800 человек…. Выпускают детей… Идут сообщения по радио каждые 15 минут.
А я уже вторую неделю на больничном – «штормит», давление 170/100.

Не выдержала, побежала на работу, попросила позвонить по служебному телефону (телеграф, конечно, ближе, но денег-то нет)  в общежитие ВГИКа. Говорила с вахтёром – их студенты все на месте. На вопрос о моём ребёнке, вахтер сказала, что 2вечером он тут ходил». Стало легче!

31 октября 2002 г. Моему сыну – 29 лет! Родной мой, здоровья, счастья, успехов!

17 ноября 2002 г.
Воскресенье. Звонила Серёже – уточнить про перезапись видеосюжетов. И было очень трудно удержаться, чтобы не обрадовать его, что в Москву едет его друг Володя Проскурин (он просил не говорить, чтобы сюрприз был). Еле удержалась.

1 января 2003 г.
Среда. С Новым годом, сынок! Здоровья, удачи, успехов!
Вчера вечером в 23:30 бегала на телеграф поздравить тебя, сынок. Оттуда быстро домой, успеть выслушать президента и встретить Новый год.

9 июня 2003 г.
Понедельник. Не спиться. Нынче сыночек приезжал в начале февраля, а уехал в конце марта 27 числа. Где-то 10 февраля нам поставили телефон, и я теперь не бегаю по ночам на телеграф.

В конце февраля ездила на Бийку по печальному поводу, ушёл из жизни племянник Яша Токарев. Повесился. Не оставил даже записки, никому не открылся. Бедный мальчик, бедная сестра, такая тяжесть потери.

Сегодня был прямой эфир с Лапшиным. Завтра снова прямой эфир. Надоело.

26 июня 2003 г.
Четверг. На той недели приезжала Люся. Ходили вместе по её делам. Вчера уехала домой. Я на больничном, давление 150/100, 160/110.
На работе новый председатель ГТРК – Яшева Татьяна Анатольевна.
Со среды муниципальная газета «Вестник Горно-Алтайска» начала печатать повесть сына «Головастики».
Вчера из Турочака привезли для сына сборник стихов Ольги Граковой, мамы бывшей девушки моего сына Тани Аперович.
Вчера очень поздно позвонила сыны, рассказала про все эти вещи.

18 июля 2003 г.
Васеню прооперировали. Такую же операцию, как и мне шесть лет назад.

22 июля 2003 г.
Приехал домой сын! С победой – красным дипломом. И ещё сертификат и книга «Лучшие выпускники Москвы 2003 г.» помылся, посидел с нами, были Васеня, я и Оксана (сбежала из больницы), раздал нам подарки и ушёл к друзьям.
Радость большая, но есть проблема – где работать? Будем надеяться на лучшее. Удачи тебе, мой родной человек!

14 августа 2003 г.
Четверг. Медовый Спас. Неделю назад съездила за черникой. Косила. Наверное, лет десять косу в руки не брала. Пилила дрова. Тоже позабытое дело. А на обратной дороге попросила остановиться на мосту через реку Байгол. Родная река, хоть и не в местах моего детства, не в Курмач-Байголе. И – нагишом в реку! Оксана – за мной. А Катя П. воздержалась, о чём потом сожалела.

3 октября 2003 г.
Пятница. Что делается у нас в республике: землетрясение! Ой-ей-ей! Серёжа 10 дней был в Кош-Агаче, и в ту субботу приехал домой. Я весь день прождала его и ближе к вечеру ушла к Епитовым в баню. И трясти начало, когда я мылась. Конечно, я там ничего не поняла, домылась. Выхожу и узнаю про стихию. А сын в это время был дома, он тоже мылся в ванной после поездки. Потом они с Настей и Володей ушли к Галине Ивановне ночевать. И правильно, многие в городе в эту ночь из благоустроенных домов ушли ночевать в частные. А я – одна, как велели по радио – с магнитофоном в обнимку. На кухне дремала в кресле. Вчера прилетел министр МЧС Сергей Шойгу.
А Женя Утёмов, Сережин друг, уехал в командировку в Чечню на полгода.

Серёжа начал работать в газете «Вестник Горно-Алтайска». До Кош-Агача успел съездить в Томск на семинар молодых литераторов Сибири.

(продолжение следует)