Рыбалка в горах

            В Туапсе я  перебрался после Краснодара: на туапсинском машзаводе произошла революция, - не очень культурная.  Несколько инженеров во главе с главным затеяли переворот с целью свержения директора. Восстание было подавлено, главного инженера московское начальство разжаловало, а на свято место был назначен я. Позднее выяснилось, что на этом пошатнувшемся во время революции  троне  я тоже  не смог зацепиться основательно: революция оказалась перманентной, и ее  центробежная сила  через два года забросила меня в Алжир.

            Но сейчас разговор не про то. Под, а точнее – над Туапсе, в горах, как я выяснил очень скоро по прибытии к месту назначения, текли реки и речки, в которых водилась форель, а по горам бродили кабаны, косули и даже медведи.

            Начальник заводской лаборатории Федя Чаиров для первого знакомства пригласил меня на выходные на его, как он выразился, ранчо. По его рассказам ранчо находилось в горах, на форелевой речке,  километрах в тридцати от Туапсе.

            Отправились мы в пятницу после работы на моем служебном «козлике». Федя сказал мне, что «дорожка там с хорошими подъемами и спусками». Я на это не особенно среагировал – эка, мол, невидаль: я к тому времени дважды проехал за рулем Большое Кавказское кольцо; но в этот день мои познания и навыки касательно езды по горам значительно расширились. По пути на «ранчо» Федя давал мне советы, и я им следовал.

            Советы были разные: «здесь, Петрович, можно подняться только с разгончику», - это перед небольшими, но крутыми подъемами; «а здесь – втыкай все»: это значило – первую передачу, передний мост и демультипликатор, - и тогда мы ползли вверх по какой-то уже совсем немыслимой крутизне; «а вот тут прижмись левее». Я прижимался левее, к скале, и все равно правые колеса почти сползали в обрыв, и туда же сверх всякой меры кренился автомобиль. Услужливое воображение живо рисовало мне красивую дугу, которую я опишу вокруг сидящего справа от меня Феди, когда «козлик» оторвет от земли левые колеса и начнет валиться в обрыв.

             Впрочем, все обошлось без ужасов. Мы достигли, очевидно, перевала, и после спуска к Фединому «ранчо» мне уже было все нипочем: не каждый день ты избегаешь неминуемой смерти, и, что важно, спасает тебя не слепой случай, а твое собственное мастерство в «борении и одолении», как почти по Марксу формулировал свое понятие о счастьи герой какой-то прочитанной в детстве книжки. Единственно, что меня тогда удивляло – это почему я не слышу Фединых аплодисментов по поводу моих водительских подвигов.  Позднее я понял, что для охотника Феди эта езда по горам мало чем отличалась от поездки по городу Туапсе на автобусе по маршруту №5.

            Федино  «ранчо» оказалось домиком пасечника на склоне, который спускался к горной речке. Мы приехали уже затемно, и потому вечерние впечатления были несколько иного, более, так сказать, гастрономического, чем созерцательного  плана: пейзаж освещался только луной, но в этом была какая-то особая таинственная прелесть начинающейся сказки. Мы устроили ужин. В меню входили домашние припасы, -  под водочку, естественно, и мед с чаем. Именно мед с чаем, а не наоборот: мед был сотовый, а также жидкий, и еще другой, засахарившийся, густой, похожий по цвету на топленое масло.  Потом мы вышли посмотреть на горы при луне, а заодно, как заявил, к некоторому моему недоумению, Федя, набрать диких груш и орехов.

            Горы с висящей над ними луной своей неправдоподобной красотой напомнили мне декорации в Большом театре. Внизу шумела невидимая для нас горная река,  а что касается  груш и орехов, - идти за ними никуда не пришлось: мы становились в двух шагах от домика под дерево, и опавшие дары природы нащупывали босыми ногами.

            Рано утром мы отправились ловить форель. Горы окружали долину реки потрясающей красоты грядой, - куда там Голливуду с его Великим каньоном. Прямо перед нами вырастали в вышине из утреннего тумана Ворота – гигантский пролом в горной гряде. Речка стремилась по ущелью с видимым перепадом высот, преодолевая многочисленные завалы из огромных, - иные величиной с хороший деревенский дом, - камней и стволов упавших деревьев, образуя водопады, водопадики и заводи.

            «Самые медвежьи места», - сказал Федя. Как я узнал впоследствии, так и было на самом деле: здесь охотились на медведей, - малых кавказских и огромных бурых.

            Я никогда до этого не ловил форель, и Федя прочел мне небольшую лекцию. По его словам ловить форель надо под водопадами,  подкрадываясь скрытно и забрасывая удочку в одну заводь не более трех раз, а затем переходить к следующему водопаду вверх по течению, не пропуская ни одного. В качестве наживки Федя выдал мне спичечный  коробок с подсушенной красной икрой: на крючок нанизывались 1-2 икринки.

            После первого же заброса в кристальной воде мелькнула серая молния, удилище рвануло из рук.  И началось!  Дрожащими руками я торопливо снимал очередную рыбину с крючка, прыгал по камням выше, полз по валунам, забрасывал удочку с гигантских камней, словно с крыши, или высовывался из-за угла, словно во время уличной перестрелки, выставлял одну руку с удилищем и забрасывал все вновь и вновь под водопады леску, оснащенную только крючком и грузиком, без поплавка, с лакомым угощением для чудо-рыбы.

            Очень скоро я понял, что Федя меня обжуливает: ловит только на крупных водопадах, где и рыба крупнее, пропуская мелкие. Я последовал его примеру, и мы бежали наперегонки, карабкаясь вверх по огромным камням, задыхаясь и соскальзывая в воду с замшелых мокрых валунов. Форель хватала наживку почти на каждом водопаде, и в этот день я поймал 43 штуки, - не очень крупных, но – 43!

            Потом  была уха, и жареная рыба, и два чудесных дня на пасеке, улья которой были расставлены весьма живописно на склоне. Честно говоря, это была единственная моя форелевая рыбалка в горах, потому что вскоре меня заразили кабаньей охотой, и мы ездили на выходные в горы охотиться, базируясь иногда на том же Федином ранчо и устраивая загоны, или, как их называли охотники, «гаи»,  на окрестных горах.
                1977 - 2009