26. Сэр

   29. 12. 91

Приходил супервайзер. Проверял наши судовые бумаги. У кэпа не было Правил по загрязнению моря нефтью (Конвенция). Я притащил свою на русско-английско-немецком. Кэп — артист еще тот. Теперь уже я восхищаюсь его ужимкам. Великолепно понимает, что от него хотят, но не подает вида, переспрашивает, тянет время, пока супервайзеру не надоедает бестолковый разговор и он не сдастся, и не перейдет к другим вопросам. Кэп играет и получает удовольствие. И успевает мне подмигивать. Всю его игру видно. Араб-супервайзер тоже всё видел и понимал, смотрел на капитана-грека свысока, что позволял ему его высокий рост, белая рубашка и белые штаны, ремень с якорем, шикарные усы и дорогой восточный парфюм, который обволакивал его непроницаемой защитой. Кэп носился на полусогнутых, показывал, объяснял и в то же время давал мне понять, что это всё игра и что уж тут поделаешь с этими тёмными арабами.

18 часов, заход солнца. Постовой солдат у трапа снял сапоги, положил коврик, на него автомат, снаряжение, стоит лицом на восток, молится.

Вечером собрались у боцмана отметить его день рождения. Распили бутылку водки.
Попытки продолжить были пресечены, все-таки — сухая страна, хотя рабочие спрашивают у нас спиртное. Но это — иностранцы, их здесь много работает. Хотя бы те же филиппинцы.
Обсудили наши проблемы: договор, зарплата, кормёжка, отношения. Решили держаться сплоченно. Чифа уже капитан с Бывалым прощупывали насчёт работы кока-Юры,  довольны ли мы? Это неспроста. В контракте у него не указано, каким коком его прислали: старшим или просто коком. От этого зависит зарплата. Кэп явно склонен платить меньше.

Лебединая песня Горбачева состоялась. После августовского путча я был уверен, что Горбачеву надо было уходить, ведь путчисты хотели сохранить то, что и он — расползающийся Союз. Трудно отделаться от ощущения, что и те, и те — никудышные политики и далеко не видели. Результат налицо. Если бы предвидели центробежные  тенденции Союза, так надо было помочь ему в этом, а не тянуть кота (и страну) за хвост.

На кофетайме наши схватились из-за употребления обращения — сэр. По моему  это обращение младшего к старшему по званию или по возрасту. Юра против, он не чувствует себя ущемленным, если говорит «сэр», скажем, электромеханику. Я вспомнил, что у меня есть записка «Он пэлайтнис» (О вежливости), надо дать ему почитать.