История, похожая на сказку. Глава 8

- Синеглазка без родителей выросла… Отец у неё знатный богатырь был, всё о сыне мечтал, а родилась девочка. Как пацана и воспитал: что из лука стрелять, что булавой махать – всё умела. Ловкая, смелая…

- Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт, - себе под нос процитировала Лея, но Горыныч услышал. Кивнул серьёзно:
- Эта – может! Только от судьбы булавой не отмахаешься. Много лет отец её с дружиной пределы нашего царства-государства защищал, первым на врага шёл…  Убили его, да ещё как по-подлому: в спину стрелу пустили… Жена, когда ту весть чёрную услышала, слегла, да так и не встала больше. Крепко они друг друга любили… Вот и осталась Синеглазка на попечении дядьки, Афиногена этого. Ему девочка ни к чему была, так, приложение к хозяйству. А хозяйство немалое, лакомый кусочек. Однако не вышло к рукам прибрать: Синеглазка с характером оказалась, не поддалась, сама хозяйкой осталась, а дядька так, навроде управляющего… Только сдаётся мне, что радёхонька девка была, когда к мужу уехала…  Трудно так вот жить да оглядываться: какую ещё каверзу дядюшка измыслит.

- Да, досталось ей, - задумчиво протянул архимаг, а Лея поспешила перевести разговор на другие рельсы:
- Что дядька – тот ещё фрукт, уже понятно. Горыныч, ты расскажи, как это вам воевать с Синеглазкой довелось?
Змей расхохотался в три глотки. Видимо, вспоминать об этом ему было отчего-то приятно.
- Да уж, задиристая девчонка… Начиталась сказок и решила землю русскую от чудища самолично избавить. Это от меня, значит. Вот так лежу как-то себе на травке, отдыхаю после сытного обеда, уже и задрёмывать начал. А тут как заблажит кто-то прямо в ухо:
- А ну, Змеище поганое, выходи на честной бой!
А голос звонкий такой, тоненький. Признаться, обидно мне стало. Вот, думаю, пацанва совсем страх потеряла… Опять какого-то царевича по мои головы принесло! Силёнок никаких ещё, а туда же - погеройствовать норовят. Вот так погоняешь полчасика по полянке, чтобы форму спортивную не терять, потом отловишь «чудо-богатыря», потреплешь для острастки – и отпустишь восвояси, к мамке с папкой, значит.

- А чего сразу «поганое»? – спрашиваю. – Вот лично тебе, богатырь, я чего плохого сделал?
Глаза-то открыл, вижу: ну, так и есть. Ребёнок совсем, сам худенький, латы болтаются. Из-под шлема только глазищи синие зыркают. Конь-то смышлёнее хозяина оказался: упирается, близко не подходит. А этот артачится, своё гнёт.
- Поганое и есть! А что, не так, что ли?! Города, сёла разоряешь, детушек малых сиротишь!
Вот тут я не выдержал:
- И не стыдно, - говорю, - такую напраслину возводить на честного Змея Горыныча? Ну-ка, герой - голова с дырой, хоть одного жалобщика мне сюда приведи. Я ему в глаза бесстыжие посмотрю!
- А как же тогда?.. – опешил «богатырь». – В сказках-то иное пишут…
Плюнул я в сердцах – ага, нашёл аргумент.
- Ладно, - говорю, - давай уже, убивай. Раз словам не веришь, о чём с тобой говорить тогда?

Задумался, сопит. Потом гляжу – с коня слезает, ко мне прямиком идёт. Храбрый, гляди-ка. Вплотную подошёл, голову опустил:
- Прости, говорит, дяденька Горыныч,  что слову лживому поверила. А ведь ещё папенька учил: по делам суди… Впредь наука мне будет. Простишь ли, что без вины обидела?
Батюшки-святы! Да то ж девка! Вот так и познакомились. Не раз потом встречались. Когда и помогать приходилось… Только об этом, извините, умолчу, это не мой секрет, - закончил свой рассказ Горыныч.

- Тогда и расспрашивать о том не станем, - кивнул архимаг. – А за историю спасибо. Характер-то хорошо нарисовал. Вряд ли с тех пор Синеглазка сильно изменилась…
- Кто её знает, - протянула Лея, но под укоризненным взглядом Стаса смешалась и покраснела слегка.
- Думаю, надо нам не прямиком к Афиногену идти, а к настоящей хозяйке наведаться, разрешения спросить, - поразмышляв, решил архимаг.

- Дело говоришь. И уважение окажете, и встретят там хорошо. Я ведь тоже и с Синеглазкой, и с Иваном её знакома… Тот ещё шалопай был… Сейчас только остепенился, - добавила молчавшая до сей поры Баба Яга. – И он меня помнит, поди. Так и скажите: Яга привет посылает!

- Ладно, так и скажем, - рассмеялся Стас, прикидывая, при каких обстоятельствах могли познакомиться Яга и Иван-царевич. Поди, тоже на вокальные данные проверяла. Или отрабатывать пришлось? – Дорогу покажете?
- Покажу, а как же, - подтвердила Яга. – И не так чтобы далеко идти придётся. Вот завтра утречком и отправитесь… А сегодня – не пущу!!! Ишь, моду взял – всё набегами. Погости хоть денёк-то, а? Подождут дела.
- Ну, раз сама Яга так распорядилась – придётся погостить, - сдался архимаг, усмехаясь в усы. Сейчас ему было так спокойно и благостно, что спорить просто не хотелось. У них целая неделя, успеют ещё яблоки добыть.

…Остаток дня прошёл в том же настроении, за неторопливыми разговорами в приятной компании, под вкусную еду да под рюмочку настойки. Похоже на рябину на коньяке, только лучше и голова после лёгкая и ясная. Много песен перепели, у Горыныча и слух обнаружился, и голосов аж три и все разные. Разошлись, когда совсем стемнело. Стас и Лея задержались. Так и сидели на лавочке плечом к плечу, молчали, на небо звёздное любовались. Странное дело: столько мечтали вот так вдвоём остаться, казалось, всего и не переговорить, а сейчас слова не идут. Может, потому, что главного всё равно словами не скажешь, и достаточно просто быть рядом и чувствовать родного человека, как себя самого? Кто знает… Молчать вдвоём – тоже здорово, оказывается.

- Ну, что? Спать-то надо всё же, - осторожно нарушил хрупкую тишину этого сказочного вечера архимаг. Лея кивнула. Она бы, конечно, ночь напролёт просидела,  но…
И они отправились спать, даже не загадывая, что-то ждёт их завтра.