Власть женщины

- Ну-ну, поговори у меня! – сказала она командным тоном и махнула ладонью у меня перед лицом, словно намереваясь шлепнуть по носу. Я невольно отпрянул.

Ей 17. Мне… не скажу, сколько мне. По-любому, страсть наша преступна. Я так думаю. Даже уверен. Но я ничего не могу с собой поделать.

Наши отношения длятся уже почти год. Она знает, что может сделать со мной все, что захочет. Я прощаю ей  любую резкость, бестактность, глупость. Я прощаю ей безвкусицу, дурацкие шутки и нелепый смех…

Мы много путешествуем по городу, я вожу ее в такие места, где мало шансов встретить знакомых. На такой случай у нас легенда, конспиративный договор: я – ее дядя из Тьмутараканска, она моя племянница, неожиданно обнаружившаяся на просторах вселенной. В этот раз я привез ее в довольно дорогой ресторан за пределами города. Здесь хорошая еда и безупречное обслуживание.

Завтра она улетает в Бонн. Там у нее сестра. Хорошо устроилась: сама медицинская сестра или сиделка, муж – немец, инженер. Уже несколько лет подряд Лиза каждый год на месяц улетает к сестре. Однако в этот раз есть вероятность, что она не вернется. В таком случае я больше никогда ее не увижу.

Денег у меня немного, но все, что могу, я трачу на нее. Я оплачиваю ей курсы, которые она не посещает, плачу ей за вечернюю подработку, которой у нее нет. Иначе ей не вырваться из дома, у нее строгая мать. Мы ездим на такси, куда нам захочется, и обедаем в ресторанах. Ей нравится такая жизнь. Она не задумывается о моих расходах, а я вижу, что ей хорошо со мной. Я чувствую это по тому, как порой она схватывает меня за руку выше локтя, прижимается лбом к моему плечу и  просиживает в такой позе иногда целый час. О чем она думает в такие минуты, я не знаю и не спрашиваю. Как ни странно, мы много молчим.

Мы и сейчас молчим. На террасе, где мы устроились, безлюдно. Довольно ранний час, мы только что  позавтракали. На десерт я пью сухое вино, она – сок из большого стакана через соломинку. Она откидывается в кресле и забрасывает босые ноги на перила. Я любуюсь ее стопой – удивительно сухой, собранной, тонкие пальцы плотно прилегают друг к другу. Она знает, что мне нравятся ее ноги, и не стесняется мне их показывать.

- Может, ты тоже поедешь в Германию? – совершенно серьезно спрашивает она.
- Что я буду там делать?
- Устроишься куда-нибудь официантом… - легкомысленно предлагает она. – Днем будешь работать, а вечера мы будем проводить вместе.
- Я не знаю немецкого…
- Выучишь, - продолжает она с беспечностью юности. – Тебе ведь ничего не стоит. Ты же прирожденный политолог…. (полиглот, хотела сказать она. Я делаю вид, что не замечаю ее ошибки).
- Я невыездной, - вру я. – У меня не тот паспорт.

Как объяснить ей, что ехать в Германию за ней – это серьезно? Слишком серьезно. Я взрослый человек. Я на это  не способен. В перспективе у нас разные пути.

Она кивает задумчиво. В этот момент я отчетливо чувствую, что мы расстаемся. Я смотрю на часы – до ее отлета остается ровно двадцать три часа и одна минута. Ну, может быть, пять минут. Я давно не проверял часы, возможно, они врут. Однако обратный отсчет начался. Осталось меньше суток.

Время превратилось в мою кровь. Я чувствую, как оно вытекает из меня через какую-то прорванную вену.

Она встает, чтобы размяться и пройтись по террасе. На ней белые бриджи и красная танка, из-под которой высовывается краешек ее живота. Цвет танки удивительно гармонирует с ее загаром. Я сам просил ее одеваться в красное. У нее немного полноватые бедра, которые сводят меня с ума.

Я подзываю официанта и заказываю себе кофе. В кофе я прошу добавить несколько капель крепкого ликера. Сейчас мне нужны какие-то непривычные вкусовые ощущения.

Послонявшись по террасе между пустыми столиками, она подходит ко мне сзади, облокачивается мне на плечи, подбородком упирается в затылок. В эту секунду я рад, что у меня нет лысины. Я чувствую прикосновения ее тела каждой клеточкой своего.

Самое ужасное, что ее родители – мои старинные фамильные друзья.

- Не провожай меня завтра, - просит она.
- Я и не собирался!

Я не знаю, что буду делать без нее. Дело не в сексе. Я просто привык к ее запаху.

- Давай поедем в зоопарк, - вдруг предлагает она.
- В Берлине зоопарк в сто раз лучше, - бормочу я, а сам прикидываю, каковы шансы встретить там знакомых. По прикидкам получается, что шансы невелики. Мы едем в зоопарк.

В зоопарке я гуляю между клетками с какими-то животными, которых не запоминаю. Я только слышу ее детские восторги, вижу ее возбужденное лицо, ее пышные волосы… Я стараюсь впечатать в память ее облик, ее голос, интонации. Что-то вновь подсказывает мне, что из Германии она не вернется.

- Всего месяц,- вдруг говорит она, словно угадав мои мысли.

Я хотел бы купить ей бриллиантовое колье, но покупаю мороженое. Я ловлю себя на мысли, что нет, вероятно, такого преступления – кроме убийства, - на которое я не пошел бы ради нее. Неожиданно мы встречаем несколько ее подруг-однокурсниц. Они с недоумением смотрят на меня.

- Мой дядя, - говорит она. – Мамин двоюродный брат.
- Альберт, - представляюсь я первым пришедшим в голову именем.
- Дядя Альберт, - подтверждает она мое вранье, с трудом сдерживая смех. Так я становлюсь Альбертом.

Я отхожу в сторону, чтобы она могла поговорить с подружками. Она что-то втирает им, вероятно, про дядю Альберта. Они смеются, искоса поглядывая на меня. Я смотрю только на нее. Я вижу, что за это время она стала совершенной женщиной. A perfect woman, думаю я почему-то по-английски. Мне кажется, что был такой роман у кого-то из современных английских писателей. Что он там мог написать такого! Что он знает об этом?!

Я смотрю на часы. Часы остановились на половине пятого. К семи она должна быть дома. У нее строгая мама. Предполагается, что Лиза сейчас занимается на курсах немецкого языка. Я купил ей учебник, она сказала дома, что его выдали на курсах. Я проверяю время по мобильнику. Оказалось, что часы остановились двадцать минут назад. Я в недоумении. Почему остановились часы? Вероятно, это какой-то знак свыше, но я не понимаю его смысла.

Я чувствую, как время вытекает из меня по капле. Я слабею. Мне нужно выпить, чтобы подкрепиться. Из зоопарка мы едем в бар. Он находится в цокольном этаже. Я надеюсь, что здесь нет риска встретить кого-либо из знакомых. Бар старый, на последнем издыхании. Вокруг полно новых, современных. Я рад, что он еще не закрылся. А через пару месяцев мне будет все равно. Я беру для нее кофе и порцию миндальных орешков, обжаренных в сахаре. Сам я в два глотка выпиваю стаканчик виски. Теперь я могу жить еще некоторое время.

Из бара я везу ее домой на такси. Мы садимся по разным углам позади водителя (таксист может быть знакомым). Сидим так несколько минут, вдруг она проскальзывает ко мне, целует куда-то в ухо или в висок, кладет одну руку на плечи, другой рукой сжимает мою ладонь. Я смотрю ей в глаза. Что вижу я в ее взгляде? Боль? Любопытство? Сострадание? В ее взгляде нет ответа на мой незаданный вопрос. Мне чудится, что в ее глазах я вижу нежность.

Я сгребаю ее в охапку. Таксист исчезает со своего места. Такси мчится по шоссе само по себе, без шофера. Во всем мире существуем только мы, да еще эта машина, ставшая на мгновенье космическим кораблем. Время остановилось и перестало вытекать из меня. Напротив, оно пульсирует где-то у горла мощной струей крови.

Я целую ее в лоб. Она кладет мне голову на плечо. Ее пышные волосы щекочут мне щеку.

- Ты не провожай меня завтра, - шепчет она мне в ухо.
- Я и не собирался! – повторяю я.
- Только месяц… - говорит она.
- Да, - подтверждаю я. – Только месяц.

Такси останавливается у ее дома.

Через полгода я разбиваюсь насмерть в автомобильной катастрофе, когда моя машина на чудовищной скорости врезается в одиноко стоящее на обочине дерево. Полиция, проводившая расследование, констатирует: водитель был трезв, вероятно, просто уснул за рулем.