Женщина из ниоткуда

     В осеннюю холодную слякоть, в сумерках, на скамейке в парке, сидела она. Уткнувшись лицом в колени, безутешно рыдая в унисон с беспощадным дождем, который, ударяясь об угрюмые лужи, асфальт, перила, скамейку, рассыпался на мелкие частицы воды. Ее, когда-то белые локоны, свисали вниз с головы, вымоченные дождем. Держась руками за голову, опустив лицо вниз, она выла белугой на весь пустой парк, в котором где-то вдалеке еле заметно горело пару фонарей. Ее крик уносило ветром, разбивая сквозь дряблую листву деревьев. Не человеческий крик, крик души о помощи, крик от безысходности, молящий хоть о какой-то подсказке или совете. Сырой ветер в ответ бил ее по лицу, задирая кверху ворот пальто, мотыляя пояс, наполовину свисавший в лужу, возле ее ног. По голым ногам ручейками струилась вода, успевшая немного согреться от тепла ее тела.
Из темноты появился силуэт человека. Это была женщина, одетая в темный плащ, с накинутым на голову большим капюшоном, практически совсем скрывавшим ее лицо. Она намеренно подошла к скамейке и села рядом. Слегка покосившись взглядом на девушку, которая билась в истерике и абсолютно не замечала ничего вокруг, женщина достала из кармана плаща пачку сигарет, вынула из нее одну, не спеша, помяв ее двумя пальцами, вставила сигарету в зубы, поднеся к ней зажигалку. Горький дым наполнил ее легкие и вышел обратно вместе с тяжелым кашлем, прихватившем ее в туже минуту. Отведя руку с зажженной сигаретой в сторону, она стряхнула пепел и снова поднесла ее ко рту. Сделав еще одну тягу, женщина низким, хриплым голосом задала вопрос:
- Предал?
На что девушка, сидевшая рядом, на мгновенье утихла и обратила внимание на этот образ, сидящий рядом на скамейке.
- Знаю, что это такое, - снова проговорила женщина своим низким, хриплым голосом и сделала новую тягу. Ты не удивляйся, я вижу... Сама когда-то девчонкой была...
- Но, как вы...?
- Угадала?
- Да, - вытерев рукой глаза, ответила девушка.
- Научилась за свои прожитые годы. Двадцать лет назад я была на твоем месте, что самое смешное, даже на этой скамейке. Только в ту ночь, я сделала самую большую глупость в своей жизни, о которой последние двадцать лет жалею...  – Сделав небольшую паузу, женщина затянула сигарету до бычка и пальцами запустила этот бычок в лужу.
- Что вы сделали?
- То, чего тебе делать, никогда не стоит. Я была тогда настолько юна и глупа, молодая девчонка, имеющая только маленькую коммуналку на окраине Москвы, доставшуюся от бабушки, царство ей небесное, и, конечно же, его. Больше у меня не было никого, ни родных, ни близких, не к кому было пойти, поплакаться, выговориться, послушать совета. Я была совсем одна, отдавшаяся во власть чувств и эмоций, потерявшая разум, переполненная чувством обиды и предательства. Наивная наверно я тогда была, по-другому и не скажешь... Дура, одним словом!
Сделав очередную паузу в своем рассказе, женщина опять достала из плаща пачку сигарет и вынула из нее одну, проделав все тоже самое, что и с предыдущей. Снова ее образ окутал серый, густой дым, медленно развеявшийся в воздухе.
- Знаешь, тогда я, наивная девочка, дура глупая, взялась за нож и всадила ему в живот, повернув еще пару раз. До сих пор стоит эта картина перед глазами и самое ужасное, что я в тот самый момент не думала, что станет со мной дальше, с моим будущим и самое смешное, что я не знала, что мне делать дальше. Он упал навзничь, с ужасом на лице, последние секунды смотрел мне в глаза и медленно шевелил губами, видимо, пытаясь что-то мне сказать, но я так и не услышала... Упав на колени, я прижала его голову к груди и выла, как бездомная собака, как волчица на луну, у меня тряслись руки, ноги, дребезжало от ужаса и страха все тело. Наверное, тогда, двадцать лет назад, вместе с ним, я убила и себя, навсегда... – Сделав глубокий вдох и выдох, она снова поднесла к губам сигарету и сделала очередную тягу, сопровождавшуюся этим низким, прокуренным кашлем.
- А потом, я вынула из него нож, крепко-крепко сжала его в руках и вылетела прочь из квартиры. Летела, куда глаза глядят. На улице так же лил дождь, было сыро, холодно и темно. Мне почему-то тогда захотелось побежать в этот парк, даже не знаю, почему... Может просто подсознательно я осознавала, что здесь никого не будет, и я смогу вдоволь наораться, вырвать этот крик из души, и пустить его по закоулкам этого парка. В принципе, так я и сделала. Вся в слезах наткнулась на эту скамейку, упала на нее, сжимая лезвие ножа в ладонях, все сильнее и сильнее, на нем еще оставалась его кровь, а потом выронила его из рук в лужу, и сама упала на колени, продолжая биться в истерике, кулаками об асфальт. А дождь лил, как сумасшедший, будто чувствуя мое состояние и плача вместе со мной от горя. Было так жутко. Из-за истерики я даже не чувствовала насколько сильно я изрезала все ладони... Дай руку.
Девушка осторожно протянула в сторону женщины свою руку.
- Не бойся, не съем я тебя!
Взяв руку девушки, женщина приложила ее пальцы к своей ладони.
- Чувствуешь?
- Чувствую.
- До сих пор остались шрамы. А представляешь, как я все эти годы умываюсь этими руками, готовлю есть, беру в руки нож?!... Ты можешь лишь это представить, но не можешь этого до конца понять. И не нужно! – Отпустив ее руку, женщина снова втянула в себя горький дым и медленно выпустила его наружу. – А потом, из темноты, вышел человек, совершенно незнакомый, остановился возле меня и сказал: «Сознайся во всем, тебе станет легче, он отпустит тебя», и пошел дальше. Я долго крутила в голове его слова, потом все же встала и в шоковом состоянии пошла по ночным улицам, вся мокрая и грязная, в крови, почти без голоса... Дошла до милиции и написала чистосердечное признание. Знаешь, а ведь тогда, мне стало и вправду легче. Он отпустил, как и сказал тот человек, насовсем. Естественно меня посадили, пару лет назад я освободилась, но я бездарно прожила эту жизнь, А ведь могло тогда сложиться все по-другому, будь я поумнее, по дальновиднее, забыла бы его в тот вечер навсегда, ушла и начала новую жизнь... Но нет, эмоции были выше меня и моего разума. Зато сейчас, я набралась опыта, а жить-то и не осталось времени... Ни детей, ни родных, ни близких, ни друзей... Только кошка в моей маленькой коммуналке. Единственная радость. А знаешь, к чему я все это тебе рассказываю?
- Хотите поделиться?
- Нет, глупенькая, затем, что ты тоже хотела его убить...
- Но, как вы…?
- Я уже один раз сказала, что научилась за прожитые годы. Я отдала должное тому человеку, который подошел ко мне тогда. Может, если бы не его слова, я бы натворила чего-нибудь еще, кто знает?... А может, он мне померещился, взыграло воображение... Поэтому деточка, поезжай-ка в какое-нибудь кафе, выпей чая, одумайся, отпусти его, прости его и строй свою жизнь! Ведь ты еще такая молодая, все впереди, а он пожалеет о том, что сделал, еще как пожалеет, но, у тебя к тому времени будет уже новое счастье! Не натвори моих ошибок, ведь я за них теперь до конца дней перед господом богом расплачиваюсь, да вернуть все вспять нельзя. Ступай деточка, живи разумом и помни, чем дальше мы отпускаем человека, тем он ближе хочет к нам быть.
- Спасибо вам за все! Искреннее, человеческое спасибо! Если бы не вы, кто знает, что я бы натворила... Я о вас никогда не забуду.
- Не надо этих соплей, а что помнить будешь, очень приятно, - закурив новую сигарету, проговорила она.
- Как вас зовут?
- Не важно...
- Но, могу ли я что-нибудь для вас сделать?
- Просто помни обо мне, и если будет нужно когда-нибудь, сделай, как я сегодня. Ты поняла, о чем я?
- Поняла.
- А теперь ступай, заведи себе котенка, заботься о нем! Кстати, как я попала за решетку, курить стала, как сапожник, это тебе еще один наглядный пример моей худой жизни, как сито. Поэтому иди уже!
Встав со скамейки, она пошла к выходу. Пройдя несколько метров, она оглянулась, в надежде разглядеть получше образ этой женщины, но никого не увидела. Скамейка была совсем пуста и вокруг никого, только окурок еле догорал на асфальте, светя все тусклее и тусклее, из-за дождя...

Наталья Вершинина
9 августа 2007 года, 10:15 утра