Русская Мадонна

   Павел и Сергей Третьяковы уже кончали завтракать, когда в столовую вошел лакей и объявил: "К Вам посетительница, с картиной." Павел поморщился, опять какая-нибудь купчиха принесла свой портрет, но оба встали, встречая даму. Вошла молодая худенькая женщина в черном полушубке и черном платке, низко надвинутом на лоб. В руках она держала завернутую в белую холстину картину 70х35 см. Она низко поклонилась хозяевам и поставила на стул картину в простой раме, развернув её. Третьяковы подошли. На картине была изображена юная женщина с двумя детьми: один в пеленках лежал у неё на левой руке, видна была только рученка, вцепившаяся в белую рубаху, розовая пяточка, да золотистый затылок; второй ребенок стоял спиной и крепко обняв материнские ноги уткнил лицо в её голубой сарафан. Мать ласковым движением поглаживала его русую головку. На зрителя смотрели внимательные серо-голубые глаза немного встревоженной и усталой юной очень красивой женщины, почти ребенка. На голове у неё был белый платок низко надвинутый на лоб и повязанный как повязывает его русские замужние крестьянки. Женщина стояла прислонившись к старой березе и была освещена заходящим солнцем. У босых ног её стояла корзинка, прикрытая белой тряпицей с торчащим серпом и глинянным кувшином. Видно юная жница отстала от товарок и теперь с тревогой смотрела на темнеющее небо. До дома еще далеко, а старший малыш устал и не может идти сам, а двоих ей не донести.
   Сергей поднял глаза и внимательно посмотрел на посетительницу, Боже, ведь это её портрет стоит на стуле.
   - Кто Вы и чья эта картина? - спросил он.
   - Это картина моего брата, он написал её в качестве экзаменнационной, но месяц назад он умер от туберкулеза и наказал перед смертью отнести её Вам, - ответила женщина.
   И она раасказала братьям свою печальную историю.
   " Мы с братом круглые сироты, родители умерли когда мне было 14 лет, брату 16. Он учился тогда в Академии Художеств в Петербурге, там строго, его даже на похороны не отпустили. Меня взяли дальние родственники и через год выдали меня замуж за вдовца, купца мукомола, у него от двух первых жен уже были две дочери, взрослые, обе замужние, но и у тех рождались только девочки. Вот он и решился жениться еще раз, вдруг у него родиться сын. Он хоть и был намного старше меня, но был добр ко мне, а когда я родила ему сына, а через год второго, вообще только на руках меня не носил. Когда брат написал мне, что ему всвязи с болезнью разрешили писать экзаменационную картину дома, то муж разрешил ему приехать и поселил его в старой бане. Вы не подумайте, она была очень хорошая, просто семяь у нас стала большая; две дочери с мужьями и их дети, у старшей три доки, да у младшей - две, да ещё моих двое, ну и я с мужем. Вот он и построил новую большую баню, а сторую переделал в гостевой домик. Брат быстро поправился на хороших хлебах в тепле и уюте. Он стал ходить по окрестностям, писал этюды. Ему была дана тема написать Мадонну с двумя младенцами и он попросил меня позировать ему. Муж согласился, только просил не рисовать лиц детей, не знаю почему. Всё лето я позировала брату. К осени он закончил картину. Мужу она очень понравилась, он даже хотел заказать к ней роскошную раму, но брат отказался и сам сделал эту простую. Он говорил, что к этой картине другая рама не подойдет. Он уже собрался ехать в Академию, сдавать картину. Но случилось несчастье: вначале заболели ребятишки, мы думали ничего страшного, но это оказалась дифтерия. Дети сгорели как свечки. Потом заболели и умерли все взрослые, а тут у меня роды начались, я третьим была тяжела. Брат поехал за акушеркой и священником для отпевания покойников и попал под дождь, промок, простудился и тоже вскоре умер. Так я осталась одна с малым дитём и 13 покойниками, слуги разбежались, а соседи боялись заразы. Я то её не боялась, в детстве дифтерией переболела. Хорошо что приехала крестная из Москвы, помогла мне с похоронами. Продали мы мукомольный заводик, мельницу и магазин. И увезла меня с дитём в Москву. Вот я и принесла картину Вам как обещалась брату. Его фамилия Иванов, Иван Иванов."
   Третьяковы внимательно выслушали гостью, а потом снова разглядывали картину. Когда они оглянулись, гостьи уже не было, она тихонько ушла, оставив картину. Ни адреса ни фамилии они её не знали.
   А картина была хороша!
   - Как жаль, что автор так рано умер, - подумали братья.