Санаторий. Танцы. Стихи Мандельштама. Часть 2

Приближался праздник день защитников Отечества, раньше его называли: день Советской армии или просто двадцать третье февраля. Сейчас, к сожалению, встречаются люди, не знающие названий праздников,  и чему они посвящены.  Это относится к молодым людям.
Дело в том, что у меня было хобби: кроме основной работы я был внештатным экскурсоводом одного из бюро путешествий и экскурсий. Прирабатывал по пятницам, субботам и воскресениям. Тематика моя была разнообразной. Меня охотно приглашали на
экскурсии, особенно связанные с живописью, музыкой, театром. И, забегая далеко вперёд,
скажу, что мой стаж на поприще экскурсий в 2011 году составил тридцать лет.
Римма предложила праздник отметить у неё в номере и предложила мне принести
бутылку хорошего вина на мой вкус.  Ну раз – экскурсовод, то должен был разбираться в винах. Она уже это знала. Я зашёл в магазин санатория и не поверил глазам: там был
«Мускат Прасковейский». Это вино считалось королём среди мускатов.
В далёкие годы нашей студенческой юности мы пили Прасковейские вина, венгерские
вина и много чего хорошего.  Хочу заметить, что благородные коллекционные вина требуют и благородной обстановки. И, если в студенческие годы таковой не было, то в зрелые годы я старался следовать этому правилу неукоснительно. Интерьер,  элегантный стол и свечи! 
Когда наступил праздник,  и я зашёл к Римме в комнату, то там был элегантно накрытый
стол и горели свечи. До сих пор не понимаю где она всё это взяла.
Я наполнил фужеры и, поздравив друг друга, мы выпили вина. Она похвалила мой вкус
и спросила,  где я этому научился. Потекла беседа, подкреплённая вином и аппетитными закусками. Она была в чёрном, облегающем платье с роскошным декольте. Французские духи её очень подходили  к её туалету. Я тоже был в костюме, ослепительной рубашке,
с галстуком и золотыми запонками. Ну и парфюм у меня был не из простых.
У неё был маленький кассетный магнитофон и неплохая музыка.  Мы, не сговариваясь,
поднялись и стали танцевать.  Вино и французские духи, тонкая талия, декольте –они делали своё дело, а мой элегантный вид делал своё. Чтобы не быть слишком резким, я потихоньку целовал её волосы. Они были красивые.  Она не возражала, но почему –то
вздрагивала каждый раз, когда я прикасался губами к волосам. Мы сели за стол, ещё выпили, ели апельсины, что-то говорили друг другу, смеялись, как-то наши стулья
оказались рядом. Я положил ей руку на плечо и тихо притянул её к себе. Она этого ждала.
Потом я стал целовать её глаза,  щёки, лоб , за ушками, в серёжки, в шею. Она задыхалась от чувств. Наверное,  муж её этого не делал,  и ей это было всё  с белого листа. Она дрожала мелкой дрожью, но абсолютно ничему не сопротивлялась. Стали снова танцевать. Это был не танец, а двое молодых  людей стояли на месте, обнявшись, и делали вид, что танцуют.  Я решил, что не будет уже бестактности и, прижав её к себе, поцеловал её в губы. Она задохнулась. Это было не очень понятно для взрослой женщины.  Я подолгу не выпускал её губы, давая ей маленькие передышки. Она дрожала
вся.   Это тоже было не очень понятно. Ведь,  она приехала из Монино,   а не из леса! Вино не давало задумываться. Я стал целовать её плечи, приближаясь к декольте. Потом снова в губы и так несколько раз. Потом она ненадолго пришла в себя и попросила меня остаться до утра.  Меня не нужно было уговаривать.  И вот уже нет платья, моего костюма. Само собой мы оказались в постели. Теперь я целовал её всю!  Она отключилась и что-то бессвязно говорила мне, что она такого не знала и что так может быть!
Когда я овладел ею, она вдруг закричала и начала биться в конвульсиях. Белки глаз закатились и изо рта пошла пена. Я уже кое-что понимал в медицине, тем более в школе
у нас была такая девочка. Это был эпилептический припадок. Она была больна!  Это была эпилепсия. Я несколько раз хлопнул её по щекам, попробовал ложкой разжать зубы, а потом зажёг сигарету и вдохнул в неё дым. Эффект был мгновенный, она закашляла и приступ прекратился. Она плакала и извинялась. Я её успокаивал и потихоньку целовал вновь.  Руками делал лёгкий массаж, побуждая её расслабиться. Вскоре она уснула.
Я лежал и думал: «Ну вот, встретил в кои веки женщину и больную. Эпилепсия – это не шутки. Человек не контролирует себя и если ему не помочь, он может разбить себе голову или  куда-то упасть!»
Наступило утро, мы сидели в столовой, договариваясь пойти гулять. Она ничего не помнила, но сказала, что мы провели незабываемый вечер.
Через два дня срок моей путёвки истекал, мы обменялись адресами, обещая писать друг другу до востребования.
У автобуса она обняла меня, сильно прижалась, и заплакала. «Я не хочу тебя терять!»- говорила она, приезжай в Монино, я всё найду. Автобус уехал, Она стояла и махала мне рукой.