Исповедь пенсионерки часть вторая

  Пенсионерка вздохнула, и посмотрела на слушающего её пастора. Она спросила его:
- Вы никуда не торопитесь?
- Нет, ответил он, - рассказывайте дальше.
   И она снова опустила голову, и тихо продолжала рассказывать дальше. Она снова ушла в себя, и, вспоминая прошлое, рассказывала:
 « О своём первом замужестве и о Володе, не буду много рассказывать. Я много раз каялась, что сделала этот грех по неразумению и глупости. Скажу только, что через месяц, после нашего знакомства мы сыграли свадьбу. Свадьба была шикарная , напоказ его и моим родственникам. Было белое платье, фата и белые туфли. Всё было, как положено на свадьбе. Но я вскоре поняла, что эта свадьба была, чтобы «пустить пыль в глаза людям», и мама Володи хотела, этой свадьбой, и мной вылечить своего сына от алкоголизма. Я поняла, что мой муж Володя только большой ребёнок, и то, что всем управляет в семье его мама. Мне теперь жалко её; бедная женщина, имеющая сына-пьяницу, не оправдала свою надежду, женивши его на «хорошей» девушки. Она думала, что Володя «женится-пееменится», но не тут-то было. Я через месяц, после той свадьбы ушла от Володи. Я не хотела видеть, вечно пьяным моего мужа, а тут ещё начались скандалы, она открыто мне высказывала, что я не оправдала её надежды. Я решила уйти сразу, когда мать Володи устроила мне первый скандал, но мне некуда было идти. Но однажды мне представилась такая возможность. Это было так: Мой знакомый Толя, встретил меня в заводской столовой, и долго говорил, вздыхая, как печально и грустно ему было, когда он услышал от знакомого, что я вышла замуж. Он сказал в конце разговора, что сегодня встретит меня с работы. Я была не против, так как была несчастлива в браке с Володей, и внутренне проклинала свою не смелость, и то, что не смогла отказать там, в доме культуры им. в Цюруп, матери Володи. Толя встретил меня с работы, так как мы работали на одном заводе. И мы пошли с ним шли по Обводному каналу, до моего дома и разговаривали, мне казалось, что он всё знает. Идти было целый час, и мы о многом разговаривали. Он был хороший собеседник и отвечал на все мои, интересующиеся, вопросы. Мне, тогда казалось, что он всё знает. Мне это нравилось, и я с удовольствием гуляла с ним и слушала его.  Однажды он осмелился предложить мне, сказав: «Давай встречаться, как любовники!» «Нет!», - ответила я, - «любовниками мы никогда не буем!». Он промолчал, и снова сказал, что его мать давно хочет квартирантку.  Он , видимо тогда решил «взять меня» любым образом. Я была неразумная и не поняла то, что он знал, что я решила уйти от Володи, но мне не куда было уйти, а домой я не вернусь. Я теперь знаю, что он решил тогда это использовать. И я сказала ему в ответ, пусть он приезжает за мной сегодня же.  И он вечером приехал. Когда я объявила свекрови, что уйду сегодня. Тогда мать Володи устроила скандал, и напоминала мне, сколько она на меня потратила денег.   Володя же, лежал пьяный на полу, и, подняв голову, кричал: «Люба, не бросай меня!»    Так он и остался в моей памяти пьяный, жалкий.
- Скажите, пастор, это большой грех, что я ушла от него.
- Грех не бывает большим или маленьким. Всякий грех есть непроницаемая стена между Богом и человеком, через который  Он не видит и не слышит нас, людей. А, что касается вашего первого замужества, вы скорее были жертвой матери Володи.  Тогда вам Господь давал в руки Володю, но вы не приняли его такого, какой он есть, и не захотели его исправить.
- Я не смогла бы его исправить, ведь, тогда я была молодая, и неразумная. Теперь же я знаю, что Бог всё может. Только Христос может с души человека изгнать дьявола. А Володя, тогда впустил дьявола в свою душу, а  дьявол есть обжора, который всегда хочет и требует пить, есть … и толкать человека на грех разными способами. И дьявол, может соблазнить человека, через чревоугодию, и мишурной красоты. На самом деле у него только три цели; украсть, убить и погубить. Но он может соблазнить только слабых духом.
  И  пастор ещё сказал своей пожилой прихожанке:
- Да, верно, вы сказали, что дьявол ненасытный и боится только Бога. И хорошо что вы покаялись, и  да, Господь простит этот ваш грех!
- Но я начала свой рассказ о Толе.  Я теперь хочу покаяться, что  усугубила его болезнь, а  значит, я ускорила время его смерти.
- Он уже умер? – спросил священник.
- Нет, он живой, но уже старый и немощный, - сказала прихожанка.
- Тогда, вы не должны говорить: «я ускорила его смерть». Никто из людей не знает, когда и кто умрёт, но всем важно успеть покаяться. И вы тоже не  можете знать, когда он умрёт, и может статься, что вы умрёте раньше его.
 - Да я это знаю, и поэтому пришла к вам покаяться, потому, что не уверенна, простил ли Бог меня за все мои прегрешения и особенно за этот грех. И что, может быть каявшись, я себя оправдывала, а его невинно обвиняла. Но я тогда делала, и говорила, как все делают. Так, во всяком случае, мне тогда казалось.
- Конечно, вы тогда были молоды и неразумны, и тогда дьявол вас искушал, как многих. Но мы люди слабые и можем согрешить словом, делом, мыслями и сердцем. Господь же, наш создатель, читает сердца и видит всё! Перед Ним все прозрачны.  От Него ничего не сокрыто, но Он всё нам простит, если мы успеем, живя здесь, на земле покаяться.
 - Вы правы, десять раз правы, но неразумная молодёжь, ища своей любви, совершает множество ошибок-грехов.
 - На земле нет любви такой, которая есть только в Боге. Человек получает ту участь, что заслуживает, - сказал пастор и продолжал тихо и спокойно говорить, - многие по ошибке считают влечение друг другу, страсть или секс любовью. Но эта не любовь, а временная болезнь души.
«Да, пастор,- рассказывала прихожанка,  -  и мы тоже, с моим мужем Толей, заслужили друг друга. Между нами не было любви, а была моя влюблённость и своё влечение к нему, я считала любовью. Я тогда была неразумная, хотя уже знала, что есть другая жизнь. Я видела эту, другую цивилизацию,  и понимала, что я, со своим непорочным воспитанием, здесь лишняя. Но я стремилась стать такой же, какие здесь живут люди, со всеми их «цивилизованными пороками». И я испортилась, но ещё не совсем. Я постепенно, живя с Толей, всё больше и больше «влюблялась» в него.  А тут ещё его мать, которая рассказывала много из своей жизни, и возвышала своего сына. Мы вдвоём с ней ждали Толю с работы. Я начала краситься и старалась «получше» одеться, хотя у меня не было нарядов. Однажды, когда Толя был на работе, мы с его матерью разговаривали. Мне было интересно слушать её. Она рассказывала о блокаде, и о маленьком Толе. Раздался звонок в дверь, и мама Толи пошла открывать. Пришла какая-то женщина, и они в комнате о чём-то долго-долго разговаривали, в то время, как я что-то готовила на кухне. Когда я вошла в комнату, Толина мама мне сказала, что это её подруга. И та женщина, рассмотрев меня внимательно, сказала, что я хорошенькая. Потом проводив «подругу», Толина мама призналась мне, что это Толина бывшая тёща, (а я и не знала, что он был женат!!!)  Она рассказывала, о бывшей невестки - Риты; то, что она была красивая, но ничего не делала для Толи. Она рассказывала, что Рита была королевой, но не хозяйкой.  А потом она  говорила о себе, что вот, ей уже скоро шестьдесят пять, но до сих пор у неё нет внуков. И я пожалела её в душе, и тогда решила родить Толе ребёнка, а ей «бедной женщине» внука (потом долго каялась, зачем я это сделала?)  Но я уже  решилась «осчастливить их».  Однажды мы играли в шахматы с Толей в его комнате, и весело смеялись. Нам было хорошо друг с другом. Мне казалось, что Толя само совершенство (О, как я ошибалась!)  Я тогда не понимала, что он влюбляет меня в себя, и его «совершенство» напускное. Я ещё не совсем была испорчена, и он видел это.  Он тогда и решил для себя, любым способом добиться меня. Тогда как-то само собой  получилось; мы поцеловались, и я легла на его кровать. После «этого», мне было ужасно стыдно появиться перед глазами его матери, которая не могла не услышать скрип и возню. Ведь Толя накинулся на меня, как голодная собака на кость. Я тогда сказала ему: «Иди, скажи матери, что я останусь у тебя».  Он долго уговаривал меня пойти в ту комнату, но я не шла.  Он говорил: «Я не хочу авансом.  Я,  чувствую теперь себя, как вор, залезший в чужой карман». Это меня так развеселило, когда  я представляла себе эту картину, что Толя лезет в чужой карман, и я долго смеялась. Я смеялась всё громче и громче. Он останавливал меня, говоря: «Тише, тише! Услышат, что потом скажут про меня?» А я смеялась и не могла остановиться. Видя, что у меня приступ смеха, он встал, оделся и вышел на кухню. Долго он стоял там, и слушал мой смех. А потом пошёл к матери. Они там долго разговаривали, и потом мне стало известно, что я «влезла в их семью, воспользовавшись их добротой».  Их не интересовали мои чувства, не хотели меня понять, что я влюбилась и пожалела мать. Захотев родить Толе  в его возрасте ребёнка, я думала они обрадуются (Какая я глупая была!)  Я хотела осчастливить и Толину мать,  родив ей законного внука или внучку, но не тут–то было (потом сто раз покаялась).
      Вот так и стали мы жить с Толей, а потом, почти тайком, расписались в ЗАГСе. Не было свадьбы,  не было белого платья,  и не было гостей. Толя был, как человек в футляре.  Он был, очень скрытный.  Ну, а потом, вскоре я поняла, почему он скрывал от своих родных меня «серую, необразованную мордовку».  Ему было стыдно перед всеми родными за меня. Это выяснилась уже вскоре, когда мы хоронили его мать, и я была уже беременна.  А произошло следующее с матерью; когда они уехали в деревню летом, где у них был дом, там мать заболела, и они вернулись уже через месяц назад в город. Мы пошли втроём в поликлинику, к врачам. Её исследовали и признали у неё рак. Но этот диагноз, врачи не сказали матери, а мы с Толей знали. Рак съел Толину мать, за месяц, или два. У неё была уже, запущенная форма рака. Когда мы хоронили Толину маму, я видела, как он стеснялся перед родственниками за меня, свою жену. И хотя, я всё делала от меня зависящее, но всё равно он говорил мне шепотом, какие-то, мне обидные мне слова. На «стол» он дал совсем мало денег, и поминки были очень бедные. После поминок была наша первая ссора, когда я сказала, что вижу, как он стесняется из-за меня перед родными.  И ещё я упрекнула, что он не хочет знакомиться с моими родными, хотя я ношу уже под сердцем его ребёнка.  Я тогда ушла в слезах «куда глаза глядят», но на лестнице он вернул меня.  Он сказал, что «ему будет стыдно, что он прогнал беременную жену». Потом он был более лояльный ко мне, старался не обижать меня.
  Я уже пошла в декретный отпуск, и он с какой-то ненавистью  через зубы сказал мне, придя с работы:
 - Мне на работе друг сказал, чтобы я тебя немедленно отправил к матери, рожать.
  Мне, как молодой жене, это показалось обидным, и я чуть не заплакала. Я много уже стала понимать, из жизни между мужем и женой. Досадно было, что я снова ошиблась в муже. И что вся моя жизнь пошла «наперекосяк».  Что не оправдались слова многих знакомых, которые говорили мне: «Он старше тебя  и будет на руках тебя носить». Но Толя, мой муж, казалось мне, ненавидел меня.   Я это понимала.  Чтобы я не сделала для него, он был недоволен, или же не замечал, что я стараюсь для него.  Например: если я приготовила, что-то вкусное и он это ел это,  он за обедом, не поднимая голову, читал.  Я желала, чтобы он похвалил меня и на мой вопрос «Ну как?», он отвечал: «Съедобно!». Или же, когда ставил на стол чашку или тарелку, то ставил только для себя, а обо мне и не думал. Я хотела бы, чтобы мы вместе ходили в театр, или в кино, или же просто погулять, но у него всегда были какие-то важные дела. Он куда-то уходил, и я считала, что он уходил, чтобы не быть со мной.  Если же я наставала, и мы шли на какой-то спектакль, или в кино, он после  говорил мне: « Я знал, что ты меня потащишь на какую-нибудь ерунду!»  Или же после спектакля или кино на мой вопрос: «Ну, как тебе эта постановка?» или «Как тебе этот фильм?», он отвечал: «Ничего особенного. Это для среднего ума!» или же: « Это для вас, серых людей, а для меня это давно пройденный этап!»  Или же, он говорил мне: «Я давно забыл, что ты только узнала!» Конечно, мне было досадно и я винила себя и своих родителей, что они меня так воспитали. Я часто плакала, а он часто уходил куда-то, чтобы не видеть меня. Я не знала, в чём моя вина,  и требовала к себе внимания, как к жене.  Но, он часто говорил мне: «Посмотри на себя в зеркало, а потом от меня что-то требуй!»  Он не дарил мне цветы, и я упрекнула его за это. Тогда к восьмому марту, он подарил мне три тюльпана со словами «они, ведь, целую, десятку стоят!»  Он ни разу не купил мне платье, не одевал меня, как раньше обещал. Когда я купила в кредит шубу из искусственного меха, он сказал, прощупывая эту шубу: За эту искусственную и им не стыдно  драть с людей такие большие деньги». 
 И вот  так мы жили, пока он не отправил меня в Мордовию, рожать. Там мне было хорошо, потому что, там я была среди своих, и меня принимали такую, какая я есть.  Но я уже была не прежняя, а «испорчена цивилизацией», и научилась хитрить.  Там, я говорила всем, и даже  матери, что у меня, чуть ли не идеальный муж, (на самом деле я, тогда, оправдывала себя, что я вышла замуж за старого, неровню себе, и что я живу плохо и почти всё время плачу от этой хорошей жизни).
  Ну, а теперь, когда вся моя жизнь уже позади, я бы хотела всем девушкам-провинциалкам, сказать: «Надо выходить замуж по любви. И за  своего ровесника, или немного старше себя. Но лучше, выходите замуж за земляка, такого, же воспитания, как вы сами. Господь по справедливости поселил вас на вашу родину.  У Бога Свои планы на всех! Но Он дал всем, как правильно жить, не страдая за грехи. Его советы на все случаи жизни написаны в Библии. И не Бог вас наказывает, а не знание Его Слова. И недаром говорит народная мудрость «Где родился, там и сгодился». Все мы в руках Божьих и всё в Его воле. Все свою судьбу строят сами.
  А потом прихожанка, старая женщина, посмотрела на слушающего внимательно пастора, и спросила его,
- Я вас не утомила своим рассказом?
- Нет, рассказывайте дальше.  Мне это интересно. И она рассказывала дальше о своей печальной жизни.
  «Когда я родила Танюшу, он приехал в Мордовию, по моему настоянию. Мы переписывались, и я, как его женщина, скучала по нему.  Мы переписывались довольно часто,  и в каждом письме звала его в Мордовию, чтобы он увидел своего ребёнка. Я ему описывала, какой у нас замечательный ребёнок. Да, он приехал, будто сделал одолжение мне.  Он не взглянул на нас, а сразу с порога, начал раздавать небольшие подарки моим родным. Я смотрела на него и дивилась, что ему на нас с Танюшей «начихать», что он выслуживается и зарабатывает похвалу себе. А потом, я не выдержав, сказала: «Может, вначале посмотришь на своё дитя, и поцелуешь свою жену?»  И тогда только, извинившись, он подошёл ко мне, кормившей грудью Танюшку. Он долго и радостно смотрел на неё, и сказал, что она очень похожа на его мать. Вскоре он собрался уезжать. Я «навязалась» с ним. Я тогда думала, что он так же соскучился, как и я, но уже через две недели он отправил нас с Танюшей обратно в Мордовию. За это время я поняла, что у него кто-то есть и я мешаю ему «гулять».
 Он тогда уже, выдержав в притворстве 2-3дня, стал как-то с неохотой спать или не ложился со мной, находя всякие причины для своего оправдания. А потом, я видела, как он с презрением, относится ко мне. Тогда, вновь он нас проводил к матери уже через 2 недели.               Я приехала к матери, опустошённой душой, и уже не идеализировала своего мужа.