Вчера, сегодня, завтра

От ликующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови,
Уведи меня в стан погибающих
За великое дело любви!
Некрасов

Опять скандал в квартире N. Уже который день продолжались перебранки. Кто из них начал первый, никто не помнил.

Ольга – зеленоглазая блондинка тридцати двух лет – говорила и говорила, переходила изредка на крик, срывала голос и продолжала ругаться шепотом. Дмитрий, глубоко ее любящий муж, не понимал, в чем дело, чем вызван этот не прекращающийся вторую неделю приступ ревности. Он приносил цветы – они ей не нравились, другие – Ольга выбрасывала букет. В конце концов Митя пригласил Олю в ресторан.

- Оля, милая, пойдем в ресторан.
- В ресторан?!  Еще чего?! Цветы каждый день приносишь, в ресторан приглашаешь. У тебя что есть другая? И ты заглаживаешь вину? – она методично начала складывать вещи в огромный, еще не потрепанный чемодан. – И вообще, мне уже надоело. Я ухожу.
- Как?! Ты не уйдешь! Не бросишь меня одного…
- Вот возьму и уйду. – Посмотрела на часы, - меня, кажется, уже ждут.
- Как ты смеешь?! – впервые за шесть лет совместной жизни он взорвался. – Куда?
- Это тебя не касается! Я развожусь, - и хлопнула дверью. Но вернулась, всего лишь на минуту. – На, возьми свое «поганое» кольцо и ключи. Отдай телефон. – Он механически подал ей прибор и поднял брошенные ключи.

Дверь захлопнулась и больше не открылась. Впервые Митя заплакал, как ребенок. Он смотрел на опустевшую квартиру, перевернутую вверх дном от поспешных сборов Ольги, и плакал. Затем пошел на кухню, достал початую бутылку вина, откупорил ее. Хотел открыть новую, но она почему-то не открывалась. Пластмассовая крышка не поддавалась: не помогал ни нож, ни кипяток, ни даже полотенце. Не заметил, как закурил, хотя раньше никогда не брал «эту дрянь», как он говорил, в рот. Выкурил все Ольгины сигареты. Комната наполнилась едким дымом. Кот Симка – семицветный перс – бегал из угла в угол и кричал, все громче и громче. Митя игнорировал это мяуканье, вернее, казалось, что у него закупорены уши, ибо в это время обеспокоенные едким дымом соседи звонили в дверь. Но никто не отзывался. Кроме кота.

Приехали пожарные. Вскрыли железную дверь (даже на эти звуки Митя не откликался). Увидели поседевшего Дмитрия, стали ругаться на ложный вызов, отчаянно жестикулировать, выставили ему счет, предварительно открыв все окна в помещении. Митя машинально достал деньги и пытался заплатить. Они отказались, оставили квитанцию. И уехали…

…Прошло десять часов после ухода Ольги, четыре – после приезда пожарных. Он замерз, и начал осознавать, что случилось: Ольги нет и уже не будет рядом с ним, она ушла. Открыл новую пачку сигарет и закурил снова. Даже не кашляя, хотя с детства у него была аллергия на табак. Новыми глазами осмотрел разгромленную квартиру, увидел вскрытую пожарными дверь, распахнутые настежь окна, беснующегося голодного кота, еще раз вспомнил светловолосую Олю, вздохнул… и начал прибираться. В первую очередь закрыл окна, затем накормил Симу, поднял разбросанные по квартире вещи, Ольгину фотографию поставил в шкаф, дабы никто ее, кроме него, не видел. Затем позвонил на работу и сказал, что не придет (за приборкой незаметно прошли предутренние часы, багряный рассвет освещал лежащий на улице снег и опустевшую квартиру). И лег спать…

Во сне он видел себя за рулем старого, потрепанного «Зиса», кузов которого был перекрашен десятки, нет, сотни раз, он представлял себя пересекающим непрерывный поток машин на главной магистрали города там, где нет светофора. Он долго боялся, не мог уловить момент, выехать из тупика, в котором оказался. Наконец Митя сосредоточился, посмотрел по сторонам и выехал на эту несчастную дорогу, доставившую ему множество хлопот.

Зазвонил телефон. Дима приоткрыл глаза:
- Алло? Ну что еще?..

Незнакомый приятный голос сообщил:
- Не забудьте, вас сегодня ждут в консерватории в шесть, - и положили трубку.

Митя долго не мог понять, где находится, где его зеленый «Зис», почему он не за рулем, кто звонил, причем здесь консерватория. Немного погодя, придя в себя и посмотрев на куда-то спешащие часы, он понял, что никакой машины у него нет уже пятнадцать лет, что допотопный «Зис» ему приснился, что Ольга потеряна безвозвратно, но никак не мог вспомнить, был ли телефонный звонок в действительности, и пригласили именно его, или же это чья-то дурацкая шутка, или продолжение сна. Но от чего же он тогда проснулся? Митя посмотрел на экран мобильного телефона и понял, что поспал весь субботний день, что сейчас уже девять часов утра воскресенья.

Кот, ходя кругами вокруг хозяина, подавал всевозможные сигналы, а именно: рвал когтями обивку мебели, орал, беря то одну октаву, то другую, то начинал стаскивать с Мити одеяло. Дима вспомнил, что бедное животное не кормлено уже сутки, да и он сам не ел столько времени после ухода Ольги.

Начался первый день холостяцкой жизни.

Митя, сколько ни старался, не мог вспомнить, был ли звонок на самом деле. Однако во что бы то ни стало решил сходить в консерваторию, в которой не был уже шесть лет, ибо Ольга не любила классику, не переносила музыку Баха, Бетховена, Мусоргского, Стравинского, с трудом слушала Вагнера и Вивальди и обожала поп-музыку. Ему казалось теперь, что они с Ольгой совсем чужие… непонятно, как прожили вместе эти долгие шесть лет.

В консерватории Митю, конечно, никто не ждал, по крайней мере, он так почему-то решил. Однако во время концерта его взгляд скользил по залу. Митя видел почти всех. Только одиноко сидящая впереди девушка, чем-то напоминавшая Ольгу, привлекла его внимание. Около нее место было не занято. Он впервые за эти три дня удивился, удивился по-настоящему. Это была не Ольга, не ее сестра, а другая, настоящая загадка, такой он еще не встречал. В конце перерыва он сел рядом с ней и впервые за эти три дня не пожалел, что Ольга сбежала, что пошел на концерт.

Это было настоящее воскресенье!