35. Танк прорыва

35. Танк прорыва

По прибытии на Танкоград, находясь под воздействием впечатлений от гибели сына Ростислава Викторовича, Иван обратился к Фёдору Андреевичу с просьбой отправить его на фронт и рассказал о письмах, полученных им от его  друзей.
Фёдор Андреевич, поблагодарив за выполненное поручение, сказал:
- «Ваня, твой порыв похвален. Ты поступаешь, как настоящий гражданин своей родины. Твои друзья находятся на самых главных направлениях удара наших армий по врагу, и это хорошо. Знаешь ли ты, что немцы были разгромлены под Тихвином? Значит, твой друг сражался там хорошо. Знаешь ли ты, что немцам не удалось ворваться в Ленинград?  Значит, и второй твой друг и брат сражался хорошо. Знаешь ли ты, что немцы потерпели поражение под Москвой? Значит и там твой третий друг хорошо сражался.  Бойцов на фронтах достаточно. Самое главное, что нужно сейчас фронту, так это дать нашим мужественным солдатам хорошую боевую технику.
 Мы здесь на Танкограде и решаем эту важнейшую задачу, и нам нужно построить как можно больше хороших танков и отправить их на фронт. Без хорошей техники врага не победить. Каждый должен быть на своём месте. И родина знает, где кому нужно быть. Сейчас твоё место здесь».
Так Фёдор Андреевич убедил Ивана остаться и продолжать работать с людьми, вселяя в них уверенность скорой победы над врагом.
Начало сорок второго года для Ивана и Маши был трудным. Они отдавались работе полностью, забыв о своей личной жизни.  На заводе по-прежнему ощущалась серьезная нехватка квалифицированной рабочей силы. Ни мобилизация трудоспособного городского населения на предприятие, ни массовое патриотическое движение женщин и молодежи за переход на производство, ни возвращение пенсионеров на работу не смогли решить главной экономической задачи – обеспечения выполнения производственных заданий.
 Ивана отправляли в города Сибири, Казахстана и Средней Азии агитировать на завод специалистов, и вскоре оттуда стали прибывать тысячи людей, но специалистов среди них было мало, для которых надо было организовать систематическое техническое обучение.
За полгода сорок второго года Иван похудел и даже почувствовал физическое недомогание. Но он знал, что всем здесь было трудно жить и работать, поэтому об этом никому не сказал. Маша тоже трудилась столько, сколько было надо заводу.
В июле сорок второго года директор завода был назначен наркомом танковой промышленности страны, который, вернувшись из Москвы, собрал новое  заводское совещание, проходившее в том же цехе, что и первое. Это было скорее не собрание, а митинг. Тысячи людей с огромным вниманием слушали его речь. Он  говорил такие слова, которых эти люди уже давно ждали:
- «Сейчас на фронте воины творят чудеса мужества ценой великих усилий и своих жизней, вытесняя фашистов из наших сёл и городов. Но им очень нужны танки и другая военная техника. Товарищ Сталин поставил перед ними новую  важную задачу: организовать выпуск более совершенного танка, способного вести боевые действия в любых условиях. Нам необходимо продолжить выпуск и более улучшенных тяжелых танков «КВ». Мы знаем, что сложно тем же оборудованием и в тех же цехах делать разные боевые машины, но мы обязаны это сделать, для чего с этой минуты начинаем переоборудование некоторых производств. Даю на это времени не более трёх месяцев. Знаю, что это сделать трудно, но если это нужно Родине, мы сделаем это».
Иван и Маша, стоявшие в первой линии специалистов, присутствовавших на этом митинге, удивлялись энергии, с которой выступал их бывший директор.
А он продолжал:
«Враг, потерпев неудачу под Москвой, сейчас рвётся к Волге, из-за чего остановлен конвейер Сталинградского тракторного завода, где выпускались танки Т-34. Необходимо пополнить потери от остановки этого завода, для чего к нам мобилизуются  тысячи бывших специалистов этого завода. Работа предстоит трудная, но очень необходимая для полной победы над врагом». Он говорил пламенно, но люди, находившиеся здесь, и так всё правильно понимали.
Вскоре на завод стали прибывать тысячи специалистов из Сталинграда. Сборочный конвейер для выпуска танка Т-34  развернули на месте главного тракторного конвейера в механосборочном цехе. И вновь по восемнадцать часов в сутки, а иногда и, не отходя от рабочего места, трудились рабочие и инженеры завода.
Маша вместе с другими работниками, не считая времени, принимала людей и оформляла на них документы, а также следила за их бытом.
Иван работал с людьми прямо на их рабочих местах в цехах и производствах. Он не жалел для этого ни своих сил, ни здоровья. Лишь одна мысль его постоянно тревожила: не было известий от его жены. Он знал, что Почеп был захвачен фашистскими войсками и Машенька с Серёжей и родителями были отправлены в эвакуацию. Но где они находится сейчас? Что является причиной их молчания?
Так размышлял Иван сам с собой, как правило, перед сном. Но сны ему снились другие. Как правило, он видел разных людей, приезжавших к нему на завод, их было очень много. Они как пчёлы трудились у холодных станков, при этом хитро улыбались ему.
Часто перед ним вставали картины сражений, в которых принимали участие его друзья.
 Однажды ему приснился Николай, который в возгласом «Ура» выскакивал из траншеи и увлекал за собой других бойцов, вступая в рукопашный бой с фашистами.
Он видел тяжело раненого Олега, который усилием своей воли ножом выкапывал могилу для своего генерала. Медленно погружалось тело командующего в неглубокое сухое дно ямы. Иван видел, как бережно Олег поправлял петлицы своего погибшего генерала и в последний раз преклонил перед ним свою голову. Потом он бросил на его китель первые пригоршни земли и с большим трудом медленно обеими руками сгребал песчаный грунт прямо в яму. Наконец, небольшой холмик рыжего песка вырос среди зелёной травы.  О, какой красивый вид открылся перед ним: на высоком холме под белоствольной берёзкой  над холмиком склонялся боец.
Незаметно прошёл год. По-прежнему неутомимы были в своей работе Иван и Мария.
В августе сорок третьего Фёдор Андреевич пригласил Ивана в кабинет главного конструктора завода Николая Петровича Великодухова, где рассматривался вопрос коренной модификации танков. Над столом главного конструктора висел портрет Сталина, который хитрыми глазками всматривался в сидящих там конструкторов Танкограда.
Иван впервые находился здесь, и ему всё здесь было интересно. Николай Петрович оказался невысокого роста, хотя мощные плечи, высокий лоб и крупная породистая фигура запомнились надолго. Он спокойным и сильным голосом сразу перешёл к делу, сказав:
-«Сражение на Курской дуге, особенно прохоровское танковое побоище, остро поставило вопрос о перевооружении танков Красной Армии. В результате сражений были выявлены их недостатки и поставлена серьёзная и ответственная задача по выпуск танков такого качества, где сочетались бы высочайшая боевая эффективность и дешевизна их  производства.  Мало того, мы обязаны увеличить их суточный выпуск. Задача очень сложная, но это мы все обязаны сделать. Наше конструкторское бюро над этим уже работает, хотелось бы выслушать ваши соображения по этим вопросам».
И далее конструкторы, фамилия которых Иван не запомнил, один за другим предлагали свои соображения. Предлагалось создать опытно-экспериментальное производство со своим конструкторским бюро перспективного проектирования,  рассуждали о сочетании стабильности и изменчивости боевой техники.
Вот что записал Иван в своём блокноте: «Стабильность возможна при создании одного типа универсального танка. В таком случае можно отладить производство, раздать изготовление узлов машин специализированным предприятиям, и боевая техника будет поступать на фронт непрерывным потоком. Вроде бы хорошо. Но вот вопрос: что делать, если придётся переходить на новую модель машины в ответ на вызов конструкторов врага? Ясно, что враг не будет «сидеть сложа руки». Он неизбежно «привыкнет» и к нашему танку, возможно, скопирует его, поэтому нужно непрерывно пополнять задел готовых, отработанных и полуотработанных узлов и агрегатов, а также конструкций новых танков в целом. Нам нужна смелость конструкторской мысли и гибкость мелкосерийного производства».
   Многие участники совещания высказывали свои предложения, но итоги подвёл главный конструктор, сказав:

- «Сам смысл постоянного перевооружения в ходе войны состоит в том, чтобы сделать технику врага на поле боя неполноценной. Вы понимаете, она вроде и есть, но эффект её присутствия незначителен. На какое-то время противник будет вынужден отказаться от активных действий, производить перевооружение, временно сократить выпуск готовых образцов боевой техники.  Если же мы будем в итоге перевооружения создавать технику, равную той, что действует на поле боя, не отрываться от неё конструктивно, то такое перевооружение следует считать отсталым. Конструктор - это впередсмотрящий нашей индустрии. В незримом «коллективе», пристально следящем друг за другом, наши конструкторы должны оказаться сильнее. Думаю, никто из вас не сомневается, что немецкие конструкторы Порше и Крупп в ближайшем будущем попробуют противопоставить нашим танкам что-то новое. Требуется, упредить их. Думайте, только скорее».
И после паузы добавил:
- «Да, мы выиграли сражение на Курской дуге, не устояли против нас «тигры» и «пантеры». Но какой ценой? Судите сами. Чтобы поразить броню немецких танков, мы со своей семидесяти шести миллиметровой пушкой подходили к ним на расстоянии до пятисот метров, а вражеский танк открывал поражающий огонь с одной тысячи пятьсот метров. Вы понимаете, что это значит? Крайне нужна установка более мощной пушки, чтобы уравнять по огневой мощи наши танки с вражескими тяжелыми танками и штурмовыми орудиями».
После совещания конструкторы ещё долго рассуждали о возможностях модернизации танка.
 Фёдор Андреевич и Иван тоже рассуждали на эту тему, понимая, какая сложная задача стояла перед коллективом. А сложность заключалась и в том, что модернизацию танка надо было провести без остановки производства, в условиях, когда действовал неумолимый график сдачи машин, установленный ГКО. 
В конце сентября Иван уже присутствовал на первом испытании нового танка, вокруг которого сплотилась большая комиссия гражданских и военных лиц. Они ходили вокруг танка, придирчиво его осматривали и любовались одновременно. 
Затем был отдан приказ механику-водителю показать его ходовые качества. Тот залез в башню и за какую-то минуту грохот танка заглушил все голоса, а машина, окутанная дымом, плавно тронулась с места.
-«Пошла, пошла»! - радостные голоса перекрыли грохот машины.
Конструкторы и производственники ликовали, поздравляя друг друга. А танк проворно развернулся в пролете цеха и, лязгая траками по бетонному полу, направился к воротам цеха. Механик-водитель прибавил газ, и машина рванулась по заводскому двору прямо к проходной. На этот раз комиссия разрешила создать первые образцы новой машины, которую решили назвать «ИС (Иосиф Сталин)».
Три опытных образца  собирали в строгой секретности, насколько это было возможно в условиях гигантского предприятия.
Люди в цехах не ведали, для чего здесь точили, строгали, фрезеровали, шлифовали, закаливали детали, до сих пор не встречавшиеся при изготовлении танков КВ и Т-34.
  Однако, выпуск танка задержался из-за отсутствия необходимых станков для обработки колес, балансиров, бортовых редукторов. Надо было усилить целый комплекс элементов силовой части танка с установкой пушки и усиленной броневой защитой.
Иван присутствовал и при следующем испытании танка, которое проходило в лесисто-степном районе, прилегающем к Челябинску. 
В разгар испытаний в Челябинск приехал заместитель командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии генерал И. А. Лебедев, а конструкторы, заранее оповещенные об его приезде, старались как можно убедительнее показать результаты проведённых работ. 
Испытания продолжались несколько дней. Ночью — за городом, во второй половине дня - обратно на заводе. Так продолжалось до тех пор, пока не убедились, что новая машина оправдывает надежды.
 Все показатели, в конце концов, оказались превосходными, а по бронированию и маневренности он оказался выше вражеского «тигра». Наконец, 4 сентября 1943 года Государственный Комитет Обороны принял постановление о его серийном производстве.
Так родился танк, прозванный на фронтах «танком прорыва», сделавший качественный скачок в вооружении Красной Армии.
И хотя танки ИС получили путевку в жизнь, на Челябинском Кировском заводе продолжалась напряженная работа мысли и воли конструкторов, технологов, рабочих. Шло жесточайшее соревнование конструкторской мысли, беспощадная и непрерывная битва умов, в результате которой были задуманы и более совершенные танки.
 Фёдор Андреевич позднее рассказывал Ивану и о том, как проходили на подмосковном полигоне испытания нового танка ИС-2 с самой мощной пушкой в мире.
-«Подвезли трофейный «тигр». Выстрел. Снаряд с расстояния одной тысячи пятьсот метров не только пробил его лобовую броню, но и прошил все его внутренности, вырвал по швам сварки корму и отбросил ее на несколько метров»,- говорил он.
И Фёдор Андреевич с радостью рассказывал Ивану, что новый танк ИС-2, стал на одиннадцать тонн легче немецкого «тигра» и превосходил по бронезащите немецкую машину в полтора раза. 
 Война диктовала необходимость резкого развития боевых и технических характеристик тяжелых танков, постоянного превосходства над бронетанковой техникой противника.
  Поражая вражеские танки и противотанковые орудия задолго до того, как он сам попадал в сферу их эффективного огня, ИСы оказались более живучими, чем «тигры». 
 Иван тоже гордился тем, что он в течение трёх лет был свидетелем и участником рождения в глубоком уральском тылу «танков прорыва».