Бритвой по Оккаму
Для Оккама разум не имел силы достигнуть универсальности (если она вообще существует) и даже не мог постигнуть особые свойства вещей (если предположить, что вещи существуют). Сила разума связана только с ним самим: все внешнее по отношению к нему чуждо и может быть только предметом интуитивного озарения. То есть Оккам был убежден в том, что вещь неспособна сказать нам, что она такое. Он, по сути, отрицал существование родственной связи (инварианта) между вселенной и человеком – их общей основы, которая, как нам теперь понятно, только и может быть «точкой знания», через которую вселенная и ее создания только и могут вести диалог.
Но зарождающаяся буржуазная практика требовала отказа от фундаментальной рациональности, так как была заинтересована в рациональности инструментальной (меркантилизм). Целью последней было конкретное благо людей (представляется, что далеко не всех). Проще говоря, буржуям интересны только процессы с накоплением (прибылью), а фундаментальная рациональность связана только с расходами. Поэтому Оккам и счел интеллект природы «сущностью сверх необходимого». От природы, в «отсутствии у нее интеллекта», требовалось действовать самым упорядоченным, самым коротким и наилучшим образом, в соответствии с принципами (законами природы), закладываемыми представителями научной Оксфордской школы. То есть, отказывая природе в интеллекте, Оккам наделял ее волей, контролируемой экспериментом, на соответствие законам для ее же эксплуатации.
Уильям Оккам – основоположник антиинтеллектуализма. Вслед за Оккамом явились галилеи, ньютоны, дарвины, максвеллы (буржуйские прихвостни), наводнившие науку буржуйской «феней» - сила, энергия, мощность, ускорение, выживание, борьба за существование, эволюция, реэволюция и т. д. Конечно, «конкретное благо» тоже необходимо, но мудрые люди говорят: «Зло – это чрезмерность». Всякий избыток токсичен. Поэтому Дао – срединный путь. Радость не должна доходить до идиотского восторга, а грусть - до пагубного уныния.
Совершенно другой подход к интеллекту проповедовался основанной Альбертом Великим Кельнской школой схоластов, которую во времена Оккама возглавлял мэтр Экхарт. Для них интеллект являлся фундаментом знания, созидательным принципом и сущностью бытия. Для мэтра Экхарта собственно интеллекту присущи такие свойства:
- Во - первых, в нем становление первично по сравнению с бытием. Возможность быть - основа бытия.
- Во - вторых, в интеллекте могущество мысли не подвержено прямому влиянию своего собственного содержания. В интеллекте изначально заключено его собственное содержимое, однако его нельзя предвидеть (как вода потенциально содержит в себе волны, однако эти волны нельзя предвидеть).
- В - третьих, интеллект стремится к максимальному выражению своих возможностей. Вселенная – это театр возможного.
- В - четвертых, интеллект активен,- он мыслит,- и одновременно пассивен,- он составляет предмет размышлений. По Экхарту, действующий интеллект (активный) и возможный интеллект (пассивный) нельзя разъединять. Разделение этих двух измерений интеллекта влечет за собой, как известно, механическую концепцию мира: мыслящий бог и механическая вселенная, каждый из которых может обходиться без другого.
- В - пятых, интеллект прост в своей основе и сложен в своих выражениях.
- В - шестых, в интеллекте виртуальное и вероятное обладают экзистенциальным статусом, который выше фактов. Факты появляются и исчезают, а вероятности – это составная часть основы вещей.
- В - седьмых, интеллект никогда не бывает заполнен собственными выражениями. В интеллекте нет такого максимума, который нельзя было бы превзойти другим максимумом.
- В - восьмых, интеллект стремится к чему-то такому, что нельзя предопределить, но что, тем не менее, обуславливает всю его созидательность. Это нечто, скрытое по своей сути, тем не менее, придает времени ориентацию по отношению к какому-то преодолению, какому-то истощению творческих сил, ведущему к возрастающему знанию себя самого. Познание ведет себя к другим творческим проявлениям, и так далее.
Интеллект обладает истинным рационализмом в полном смысле этого слова, что позволяет ему познавать и творить; предполагается, что этот рационализм открыт в «точке познания», которая позволяет ему вернуться к своему интеллекту в качестве уверенности. Эта точка открывает интеллект для его глубинной природы «сверх бытия» становления.
Критически глядя на мысль Оккама, следует осознать свободу и творчество человека как внутренние характеристики Вселенной, а не как действие или активность, которые существуют лишь в форме чего-то чуждого природе.
Интересна и точка зрения на эту проблему современных отечественных философов. В интервью для журнала ЭКСПЕРТ Карен Свасьян говорит: «В философской традиции налицо некий слепой угол, на счет которого следовало бы отнести большинство философских срывов и тупиков. Философы во все времена отличали мир от мысли и находили мир всюду, кроме головы. Считалось, что мир ; там, «вовне», а мысль ; «внутри», после чего возникал фатальный вопрос о познаваемости или непознаваемости мира со всеми его бредовыми «вещами в себе» и так далее. … Спросите любого (философа или нефилософа, всё равно), где находятся вещи. Он покажет на мир вокруг себя. А теперь спросите его, где находятся мысли о вещах. Он ткнёт пальцем в голову. Как будто сама голова с мыслями (или без них) существует не в мире, а чёрт знает где. … Глаз видит дерево. Дерево в мире и мир. Но глаз, видящий мир, ; тоже мир. Было бы любопытным послушать шутника, отказавшего бы ему в этом. На этой простой очевидности (или, по Ницше, «оскорбительной ясности») рушатся философии и лопаются умы. Дело не в том, чтобы понять её, а в том, чтобы выдержать её последствия. Если глаз, видящий мир, есть и сам мир, то мир не только видим, но и видит».
Иначе говоря: мир не только мыслим, но и мыслит. Вспомним, кстати, декартовское высказывание «Мыслю, следовательно, существую». Мир, кстати, существует.
Вникаешь в эти свойства и по-человечески понимаешь бедолагу Оккама, представляя реакцию деловитого островитянина на материковую премудрость. И Экхарт, и Оккам мыслили интеллект как океан, но для Оккама океан - лишь средство, обеспечивающее передвижение товаров и услуг, а для Экхарта – некий мистический «СОЛЯРИС», вызывающий страх, восторг и преклонение. Оккам отделил «законопослушную» природу от «закононепослушной». Какая польза от энтелехии? Другое дело – энергия. Она нужна для производства.
Свидетельство о публикации №212100301635