23. Староверы

23. Староверы
Всего две версты не дошёл он до деревни, располагавшейся за следующим поворотом. Там жили староверы. Когда – то, спасаясь от преследований царских властей, они несколькими семьями поселились в этом необжитом тогда людьми уральском краю.
В то время, когда Пётр лежал под кустом, старик Родион, отец многочисленной семьи, шёл по тропинке, зазывая домой свой скот.
Может быть и прошёл бы он мимо Петра, если бы не заметил стоявшего на тропинке коня, который своим ржанием как бы призывал на помощь.
Увидев его, Родион подумал:
- «Откуда такой красавец, да ещё и с седлом? Где же его хозяин? Здесь редко встречаются такие гости, хотя лучше с ними и не встречаться» - и хотел пойти прочь от греха подальше, но его удивило поведение животного, которое, стоя на месте, било копытом о землю, как бы просило у старика помощи.
Когда мужчина подошёл к нему, то по его грустным глазам понял, что что-то произошло. Конь, не отворачивая головы от взгляда старика, медленно пошёл в ту сторону, где лежал Пётр. Старик пошагал вслед за ним и вскоре увидел лежавшего без сознания мужчину. Теперь он понял, что умное животное не зря стояло у дороги.
Родион сходил в деревню и, приехав на подводе с сыновьями, отвёз больного к себе домой, где женщины осмотрели его воспалённое в испаринах полураздетое тело.
 Вычистить грязную в густой крови рану было непросто. Рубаха, служившая повязкой, превратилась в единый гнойно-кровяной засохший покров. Когда её стали снимать, то от сильной боли больной открыл глаза, и, увидев над собой женщину, спросил:
-«Где я, что со мной?»
На что женщина ответила:
-«Ты в хороших руках. Меня зовут Мария Петровна. Как тебя зовут?»
Но он был очень слаб, кружилась голова, поэтому, ничего не ответив, снова закрыл глаза.
Почти две недели женщины боролись за жизнь Петра. Рана была серьёзной, сильно распухло плечо, а тело от сильного жара металось под одеялом и постоянно содрогалось от глухого кашля.
 Мария Петровна вместе со своими дочерьми Надеждой, Анной и Верой каждый час поочерёдно дежурили у его постели. Они готовили целебные мази, смазывая ими рану, меняли повязки, наводили чистоту на постели и в комнате.
 Особенно хорошо это получалось у старшей дочери Надежды, которой Мария Петровна по утрам позволяла менять жаропонижающие листья, протирать лицо больного мокрым полотенцем.
Первые два дня он находился в забытье, но иногда открывал глаза. Перед ним как во мгле высвечивались лица женщин, ухаживавших за ним, глаза снова закрывались, не успев осознать значимость происходящего.
Молодой организм мужчины всё же сумел справиться с болезнью и на третий день он открыл глаза.
В этот момент у его постели находилась Надежда, поправлявшая края его постели. Она, увлечённая своим занятием, не заметила устремлённого на неё мужского взгляда.
 Пётр же долго смотрел на молодую девушку, не совсем понимая, что с ним происходит.
 Он совсем близко видел её голубые глаза, нежные полные розовые губы, упругие ямочки на щеках, тонкие просвечивающиеся розоватые мочки на ушах, сбивавшиеся на лоб и глаза русые волосы.
Её тело, то подавалось к нему вперёд, нежно прижимаясь, то отдалялась на мгновенье. Приятно щекотала оголённые руки Петра лёгкость упавших краёв её платья.
Неожиданно для неё он тихо произнёс:
- « Где я, и кто ты?
Девушка отпрянула от постели и вскрикнула:
- «Ой, живой!».
А потом робко сказала:
- «Я, Надя. Мы тут живём. Ухаживаем за тобой. Тебе легче?»
С этого диалога и началась новая жизнь Петра в этом доме.
Девушка сразу же выбежала из комнаты и позвала свою маму Марию Петровну. Вслед за ней вошли хозяин дома Родион и младшие дочери. Они окружили постель больного.
На вопрос Петра, кто они и как он здесь оказался, ответил хозяин дома:
- «Мил человек, скажи вначале, как тебя зовут?»
Когда Пётр назвал своё имя, Родион сказал:
- «Петя, мы подобрали тебя у горы Высокой, ты был без сознания, очень сильно поранился и простудился. Слава Богу, ты выжил, и мы очень этому рады. Бог видел, как мы этого желали, он внял нашим просьбам и спас тебя. Сразу скажу, что мы староверы, и в беде тебя не бросим. Меня зовут Родион Олегович, мою жену Мария Петровна, а моих дочерей Наденька, Анечка и Вера. С нами ещё нет моих сыновей Ивана, Павла и Николая, которые привезли тебя в наш дом».
 Родион задал Петру вопрос, кто он и откуда, но Надежда, увидев, что Пётр сильно побледнел и лоб его весь покрылся испаринами пота, сказала:
- «Батюшка, Пётру ещё трудно говорить, пусть он отдыхает».
Все сразу ушли из комнаты, и сама она вышла, но тут же возвратившись, увидела, что уставленные в одну точку глаза Петра были открыты и полны слёз.
Увидев вновь девушку, молодой человек сквозь слёзы улыбнулся и слабым голосом произнёс:
- «Девушка, спасибо всей вашей семье за то, что спасли меня от смерти. Расскажи, что было со мной? Где мой Петруша?»
Девушка засмущалась. Она спросила, кто такой Петруша, и на его ответ, что это его конь, расхохоталась.
- «Петруша, красавец, накормлен и стоит в хлеву, ждёт тебя. С ним всё в порядке»,- ответила Надя.
- «Лицо у него такое приятное»,- подумала она про себя.
- «Петя, у тебя очень сильная простуда и раздроблена плечевая кость. Ты был такой горячий, метался по постели и бредил, постоянно звал к себе маму. Мы очень боялись за тебя. Вся деревня молилась за твоё выздоровление. Моя мама сделала всё, чтобы тебе стало лучше и все мы по очереди находились у твоей постели»,- сказала она.
А потом он стал рассказывать ей об истории своего похода и благодарил судьбу за то, что она свела его с такими замечательными людьми. Он смотрел на девушку с невероятным чувством благодарности к ней и подумал о том, что, наверное, она не случайно стала его спасением, ведь в её имени заключался великий жизненный смысл.
Она тоже с интересом смотрела на молодого человека, понимая, что ей представился случай участвовать в спасении молодого человека, который ей нравится.
В тот день она ушла от больного только тогда, когда глаза его стали смыкаться сами по себе.
С этого вечера каждый день Петра наполнялся смыслом встреч с девушкой, что придавало ему дополнительные силы и уверенность в борьбе с болезнью.
Прошло ещё три дня, и он решился встать с постели. В тот момент, когда, пересиливая боль в плече, больной пытался подняться, в комнату, чтобы справиться о его здоровье, вошла Надя.
 Увидев его напряжённое лицо, она подбежала и протянула ему свою руку, за которую и ухватился молодой человек. Он сел на диван, но, не успев подняться, голова у него закружилась. Молодой человек пошатнулся и невольно схватился за талию Нади, которая тоже случайно обняла его обеими руками, прижав к себе, а потом медленно опустила на кровать.
Через несколько дней больной пошёл на поправку. Он научился вставать без помощи девушки и стал самостоятельно ненадолго выходить во двор.
Первым делом он вместе с Надеждой посетил своего коня, который, издали узнав своего хозяина по походке, навострил уши и повернул голову в его сторону. Пётр ускорил ход навстречу коню и, подойдя, прислонив к нему свою голову, расплакался. Они стояли несколько минут, прижавшись друг к другу.
 Надя смотрела на них и тоже всхлипнула.
Узнав, что Пётр пошёл на поправку, чаще стал заходить к нему и Родион Олегович, который хотя и добродушными глазами, но всё же смотрел на него оценивающим взглядом.
 Пётр отвечал на его вопросы, открыто глядя ему в глаза. Именно по глазам Родион понял, что перед ним юноша искренний, а веровав в порядочность Петра, рассказал ему об истории своего рода.
 При этом говорил он быстро, делая ударения в конце слов и предложений, отчего иногда было трудно понять смысл сказанного.
Но Пётр понял, какую трудную в прошлом жизнь пришлось испытать этому человеку, его роду, и особенно тем людям, которых уже не было в живых.
Он узнал, что в результате гонений на староверов православной церкви их род бежал из Москвы на запад, где их поймали и вместе с другими полураздетыми и голодными людьми силой отправили на жительство в пустующие земли Алтая.
 Мужчины, женщины и дети прошли пешком сотни вёрст. Сколько же они тогда пережили трудностей. Конвоиры били их палками, оставляли голодных и полураздетых под дождём и снегом, ни плач, ни просьбы о помощи на них не действовали. Им никто не рассказывал, по каким землям и дорогам они шли, их просто гнали и гнали в неизведанные им края. Многие носители старой веры не выдержали столь трудного пути, их хоронили прямо на обочинах дорог.
Чтобы совсем не пропасть в пути, некоторые староверы пошли на риск, решив бежать и искать жительство в свободных землях.
В ночное время и при непогоде небольшими группами и семьями просто уходили в лес, подальше от дорожного тракта. Шли долго, в лесу питаясь ягодами, травами и пойманной в речках рыбой. Все люди поддерживали друг друга, помогая выжить и словом, и делом.
 Не желая превращаться в каторжников, они пробирались тайными тропами, минуя пикеты, заставы, на которых велено было хватать всех беглых и доставлять в нужные места.
 Однажды решили, дальше не идти и остановились в глухом месте подальше от дорог и деревень в долине среди гор в нескольких верстах от быстрой горной реки. Собрали всех здоровых мужчин, способных трудиться, и стали устраивать свою жизнь, строить шалаши и раскапывать землю. Уже через несколько лет построили настоящие дома, сараи, амбары, погреба и теперь это бывшее пустынное место стало прекрасной деревней Уралочкой, живущей своей истинной праведной жизнью.
Пётру казалось, что он стал всё больше понимать этого человека и проникся к нему большим уважением.
 Однажды Родион привёл в свой дом человека по имени Селивёрст. Этот бородач высокого роста, от роду лет сорока в цветной косоворотке и пронзительными светлоголубыми глазами представился начетником и приглашённым учителем.
Сам Родион отзывался о нём как почти святом человеке, умевшем просто и интересно объяснять смысл старообрядческой веры и, как знаток её, пользовался особым уважением во всей деревне, где чтение книг считалось духовным подвигом.
Селивёрст всегда носил с собой Псалтырь и Часословец, священные для старообрядцев книги, которые по заказу Родиона были куплены на ярмарке и для его дома.
Бережно хранились эти небольшие по размеру книги, по которым учились читать и заучивать наизусть священные тексты.
Петру стало любопытно поближе взглянуть на эти книги, ведь он сам ранее вообще никогда никаких книг не видел. Ни читать, ни писать он тоже не умел.
Он попросил Селивёрста рассказать об этих книгах и показать их ему. По всей видимости, этого от него ожидал и учитель, который предупредил, что у староверов отношение к богослужебным книгам особенное, бережное, что их даже запрещается брать немытыми руками.
Под личным наблюдением начётника, он взял Псалтырь и аккуратно принялся его листать.
 Книга была хоть и небольшой, но необычная со многими цветными картинками, знаками. Он рассматривал рисунки в виде стройных и непрерывно вьющихся стеблей с симметрично расходящимися в стороны побегами, листьями, цветами, шишечками, бутонами, перехваченными внизу кольцом. Буквы казались ему подвижными, размашистыми, со многими нижними и верхними удлинениями и значками.
Как же ему хотелось узнать смысл написанного текста. Селивёрст, почувствовав желание Петра узнать содержание книги, пояснил, что в ней собраны ветхозаветные псалмы, молитвы, благодарственные и поучительные духовные песни, возносящие хвалу Богу.
Подержав книгу в руках, Петру показалось, что руки его стали тёплыми, словно неведомая сила направила на него поток энергии.
Он бережно положил «Псалтырь» на стол рядом со второй богослужебной книгой, которую смотреть не стал, потому, как слишком пристально наблюдал за ним Родион.
Видя это, Селиверст пояснил, что священная книга «Часословец» по своему содержанию является особенно важной для домашнего пользования, потому что по ней можно высчитать дни недели, узнать дни праздников, в ней есть месяцеслов, необходимый каждому родителю для использования в обряде имя наречения.
 Селиверст внимательно посмотрел на Петра и добавил:
- «По этой книге мы учим наших детей читать».
 А Пётр подумал, что хорошо бы и ему научиться грамоте, чтобы быть, подобно Селивёрсту, грамотным человеком, о чём он и поведал учителю, который одобрил это решение и согласился обучить его грамоте.
Вечером он сообщил Надежде о своём решении осваивать грамоту.
 Надя была в восторге. Она успела привязаться к Петру и не хотела, чтобы он покинул их навсегда после выздоровления. Теперь у неё появилась надежда видеть его и дальше.
Однако Селиверст через день исчез и появился только в последние дни пребывания Петра в доме Родиона Олеговича.
 Селивёрст и ранее не каждый день появлялся в доме Родиона, хотя для него в этом доме двери были всегда открыты. Он всегда нёс людям радость, а от его рассказов всегда становилось легко и приятно на душе.
 Когда же он появился в доме Родиона, то поведал всем о своей поездке на Алтай в поисках загадочной страны Беловодья.
Страну эту он не нашёл, но рассказывал о ней с особой радостью и уверенностью, что она существует.
Он говорил, что староверы, испытавшие на себе ужасы жестокого изгнания из обжитых когда-то мест, ищут для себя такое священное место, где обитают кроткие и справедливые люди, обладающие уникальными знаниями.
Его уверенность в том, что это священное место существует и находится за великими озёрами, за горами высокими, где процветает справедливость, живёт высшее знание и мудрость во имя спасения всего будущего человечества, проникло в душу и Петру.
- «На поиски этой Страны Счастья староверы шли целыми семьями, некоторые пропадали, а кто возвращался, тот рассказывал, что попасть в Беловодье могут только чистые и праведные духом люди. Были и такие люди, которые подходили совсем близко к Заповедной Стране и даже слышали колокольный звон, крики петухов, мычание коров, но из-за напущенного кем-то синего тумана, пройти далее не смогли оттого, что не были позваны в этот мир счастья. А позванные могут быть только люди, отстаивающие древнюю истинную веру»,- воодушевлённо рассказывал Селивёрст.
Потом он замолчал, взял в руки Псалтырь и, показывая его перед Петром, продолжил:
-«Нас, староверов, преследовали, объявили вне закона, лишили всех прав, но мы живем и будем жить только по своим правилам и порядкам.  Мы носим бороду и длинные волосы на голове, потому что они  дарованы человеку Небесными Богами и Матерью Природой».
 После бесед с Родионом и Селивёрстом, Пётр стал смотреть на староверов по иному, как на богом избранных людей, испытавших невероятные трудности, но сохранивших в себе крепость духа.
Среди этих людей он излечился не только от физической своей болезни, но и утвердился силой веры и надежды на дальнейшие встречи в этом мудром доме.
 Теперь он ходил по этому дому и видел всё по-другому, удивляясь порядку и аккуратности расставленных в нём предметов быта.
 Убранство внутри дома было небогатым, но полы были вычищены до блеска, а возле кроватей были аккуратно женщинами разложены оленьи шкуры.
Пётр заметил, что деревянная изба была очень просторной и высокой, окрашенной как изнутри, так и снаружи в яркие тона, радующих глаз своим разноцветьем. Рамы и карнизы украшены резьбой и тоже ярко были раскрашены.
Пётр обратил внимание и на то, что иконы, висевшие в переднем правом углу, были в основном литые медные, причём закрытые шторкой. Открывались они для моления только староверам, боясь, что иноверный мог осквернить христианскую икону, крестясь на неё. При молении зажигалась лампадка, заправленная растительным маслом, и иногда ставились тонкие свечи.
Пётр видел, как молился Родион. Он открывал шторку, зажигал лампадку, становился на колени, подкладывая под себя квадратный коврик, изготовленный из лоскутков неярких тонов и наполненный смыслом.
Всё ему у гостеприимных и жизнелюбивых староверов теперь нравилось. Пётру разрешили прогуливаться по всем хоромам, построенным Родионом и его сыновьями. Через сени он часто ходил в клеть, рубленую холодную двухэтажную избу, где на первом этаже располагался погреб, откуда он по просьбе Надежды доставал съестные припасы. Иногда ходил и через дорогу в амбар, длинное, разделённое надвое, одноэтажное строение, где имелись сусеки для хранения зерна и муки.
И, конечно, он каждый день теперь бывал у своего рыжего друга и спасителя Петруши, которого кормил запасами, выделенными ему Родионом, чистил его и даже разговаривал с ним.
О Петре и Петруше теперь знала вся деревня и поэтому, к его удивлению, на первой же прогулке по деревне, все встретившиеся жители кланялись ему.
Но настало время, когда дни, невольно проведённые им в приветливом доме, ставшем для него родным, заканчивались. Родион Олегович, приглашая Петра приезжать к ним, подробно рассказал об обратном пути домой.
 Прощание было трогательным. Все члены семьи были к нему очень благосклонны, и он сам был взволнован своим отъездом. Надежда особенно трепетно щебетала своим приятным и звонким голоском, а её последняя брошенная вдогонку фраза «Я жду тебя» так и осталась звучать в его ушах.