Объять необъятное

Вставать не хотелось. Он маялся в полусне, ворочаясь и стаскивая с жены одеяло, и опять накрывая её. Так минуло ещё десять минут, снова прозвенел будильник. «Значит теперь половина шестого…» - посчитав звонки, подумал Ладонин и открыл глаза.
Светало.

Он лежал на спине, рассеянно смотрел в потолок, и, так же рассеянно, ничего не выделяя из роя атакующих мыслей, прислушивался к себе…  Когда почувствовал, что спина изнемогает уже от такого положения, перевернулся на живот, уткнулся лицом в подушку и стал молиться: «Благодарю Тебя, Христе Боже за прошедшую ночь, благослови на грядущий день, и в делах грядущего дня помоги исполнить все Твои повеления… Во имя Отца и Сына…» Молитва перебивалась страшным сожалением о вчерашней слабости… и так почти каждый день – вечером падал, утром каялся и поднимался…

Чистя зубы, думал: «А ведь было время, когда я вставал по первому зову Ангела, за полчаса до звонка будильника и молился по правилу, и читал Евангелие и Апостол на церковно-славянском… не вкушал пищи до обеда, а частенько и до ужина… ужинал в такую меру, чтобы пробуждение было лёгким… хорошо держал все посты, почти каждое воскресенье причащался… неужели время подвигов миновало?.. или я чего-то не понял тогда?..»

Он замер глядя на себя в зеркало: «Боже, как изменилось моё лицо… а внутри я всегда тот же… да – если держаться внутри, то и не знаешь сколько тебе лет от роду… а может и не надо этого знать?.. 40 – 50 – 60 – 70 – какой смысл в этом счёте?.. эти нелепые празднования дней рождения и юбилеев – к чему они? – всегда одно и тоже: желаем здоровья, счастья и бесконечно долгих лет жизни – будто сами тостующие здоровы и счастливы, и дни их не сочтены… здоровая и вечная жизнь... что мы знаем о здоровой и вечной жизни?..»
Раздался стук в дверь.
- Петя, ты скоро?..
- Да-да – уже всё…
Он вышел из ванной, она вошла. Он вдруг вспомнил, что у него нет денег.
- Я возьму у тебя сто рублей…
- Я сама тебе дам… ты не умеешь брать – всегда берёшь лишнего… Но погоди, я же вчера дала тебе двести рублей…
- Я одолжил их Шурову…
Он солгал. Он опять не удержался и купил водки. Пил он тихо – прячась от жены и общества – так, что пьяным его никто не видел – да и не напивался он до бесчувствия... Ему была отвратительна эта процедура, но он не мог ответить даже себе, отчего и для чего он это делает. Вот вчера, например, ему совсем не хотелось пить, после работы он зашёл в храм, даже свечки не стал покупать, экономя деньги на проезд, так помолился, прикладываясь к образам, и было ему хорошо – очень хорошо… но когда проходил мимо магазина – неодолимая дьявольская сила свернула его с пути и он, эти деньги, которые сэкономил на свечах для проезда, потратил на водку… «Какой ужас!.. - думал он, надевая брюки. – Господи помилуй… Господи помилуй… Господи помилуй…»

- И не забудь отпроситься на час – сегодня едем на рынок – покупать обои… - она протянула ему две сторублёвки, взяла с комода щётку и стала расчёсывать волосы… - В пять часов ровно я буду ждать тебя у метро, на остановке маршрутного такси…
Он не возражал ей, но мучительно рассуждал в уме: «Боже мой, какие обои?.. зачем обои? – чем же эти-то плохи? – не отваливаются, не бросаются в глаза… я вообще не видел стен, пока она не сказала, что пора делать ремонт… ну зачем, ради чего такие траты?.. зачем менять хорошее на лучшее?.. если бы люди исследовали любовь, у них не оставалось бы времени на закатывание планеты под асфальт...»

Он вышел из подъезда, и пошёл по дорожке, диагонально пролегающей через сквер. Хмурое осеннее небо тяжело висело на кронах сосен, клёнов, берёз... Молоденький дворник, согнувшись, орудовал толстенной метлой на коротком черенке...
- Черенок бы надо подлиннее – спина будет болеть… - поучаствовал в судьбе юноши.
- И такая харащё… - улыбнулся тот.

Махнул рукой и пошёл дальше. На встречу семенила старушка с собачкой, обе всклокочены и неопрятны.
- Здравствуйте Валентина Ивановна…
- Здравствуй, Петя…
- Как поживаете?
- Плохо. Опять меня невестка избила – посмотри, какие синяки… Когда же ты сдохнешь, говорит?.. Выживают меня из квартиры, выживают… Видишь ли, собака моя ей не нравится – воняет… а меня от неё тошнит, но я же её не гоню… как я говорила ему: сынок, не женись на этой гадюке…
- А что, Николай? – неужто не заступится – сын как-никак?
- Вот именно – «никак»… Молчит Николай… пьёт и молчит… Ты вот, Петя, молодец – непьющий, в церковь ходишь… а мой совсем озверел – каждый день, каждый Божий  день…
- А где он деньги-то берёт – ведь не работает?
- У меня и берёт… пенсию получу – тут как тут – ужом вьётся, котом мурлычет: «мамуля, мамуля»… а попробуй не дай… в прошлую среду пристал – нет у меня денег, говорю, осталось только на хлеб, а до пенсии ещё две недели… так он с вилкой на меня кинулся…

«Что делается с людьми, что делается?.. чем живут, о чём думают?.. и войны нет, и голода нет, а звереют…» - Ладонин сошёл с тротуара – под ногами зашуршали сухие, жёлтые листья… вспомнил песню: «Листья жёлтые над городом кружатся…» Опять подумал о несчастной старушке: «Да как же так можно – на мать с вилкой?!.. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных...»

И вот она пришла – мысль – «головная мысль дня», как он её называл – она, с разными понятиями и вопросами, приходила к нему ежедневно, и всегда на этом месте, где дорожка огибает огромную берёзу… Он посмотрел на крону, откуда сыпались листья, обхватил руками шершавый, пахучий ствол, и шёпотом озвучил мысль: «Нельзя объять необъятное.» - «А почему, собственно, нельзя?..» - и пошли рассуждения, вперемешку с молитвой…

Весь день Ладонин творчески мучился афоризмом – он пытался проникнуть, и даже ощутить, это необъятное – во всей глубине, высоте, широте и долготе… и когда ехал в метро на встречу с женой, он был полон радости от успеха: «Объять необъятное можно, но только в одном случае – если в малом увидеть большое – самое большое – Бога – и полюбить Его всем сердцем – тогда сердце наполнится Божественной любовью, во всём Её объёме, и вселенская безбрежность будет объята…» Он живо представлял себе, как эта огромная, бесконечно огромная вселенная, и он, Пётр Ладонин, вместе с ней, Божьей милостью, участвует в жизни той берёзы – ему виделось, как корни втягивают влагу из земли, как, на молекулярном уровне, вода превращается в берёзовый сок, поднимается по стволу и разбегается по ветвям… он видел, как ветер колышет ветви и слышал шелест листвы… ветер – это движение воздуха… воздух – атмосфера вокруг Земли… Земля вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца… Солнце – звезда в галактике Млечный Путь… учёные говорят, что через четыре миллиарда лет произойдёт столкновение Млечного Пути с Андромедой, и тогда… «Ну, это уже как Бог даст…» - заключил, выходя из метро.

Он увидел жену. Она нервно топталась у открытой двери, быстро наполняющейся маршрутки.
- Опять опоздал… никак не может не опаздывать…
- На работе задержали… Шуров ногу подвернул – в обед поднимался в столовую и споткнулся – потом поехал к врачу, а мне пришлось его работу выполнять…
- Кто такой этот Шуров?.. каждый день я слышу о нём…  - они вошли в машину, сели. Трясущимися от негодования руками она полезла в сумку за кошельком.

Маршрутка тронулась. Водитель потребовал передачи денег за проезд. Ладонин решил поделиться с женой своей радостью:
- Представляешь, Лёля, мне на ум сегодня пришла гениальная мысль… Вернее эта мысль принадлежит Козьме Пруткову, а я опроверг её… можно объять необъятное, понимаешь, Лёлечка, можно…
- Господи, каждый день я слышу что-то подобное… у других баб мужья, как мужья – зарабатывают нормально – ну выпьют с устатку за ужином, футбол посмотрят и спят-храпят, как ребята малые, а этот – трезвенник, работает не пойми кем, приносит домой гроши, весь вечер ходит прячется, потом ночь напролёт бодрствует – мыслителей опровергает… На – передай за двоих…
- Но ты даже не выслушала меня…
- А что тут слушать – бред… лучше скажи, что на кухне будем класть – плитку или ламинат?
- Мне всё равно…
- Вот и мне всё равно – можно объять необъятное, или нельзя…

Он отвернулся и стал рассеянно глядеть в окно – остро хотелось выпить: «Да – сто грамм и проблема была бы разрешена… Но выпивка возможна только через три часа… как минимум… Три часа терпеть эти обои и прочее – она же будет глазеть на всё, что попадает в поле её зрения: люстры, торшеры, бра, зеркала, двери, ручки, замки, унитазы, раковины, ванны… Господи помилуй!.. Что делать?.. Что делать?.. Что делать?.. Попробовать  исследовать своё состояние? – уйти вглубь обострения и посмотреть что там?.. - он закрыл глаза. – Точно – сердце зажато обидой и закрыто от всего мира – смотрю на мир и ничего не вижу – всё внутри кипит… Конечно, если бы выпить грамм сто, оно бы отлегло – сердце открылось бы… но для чего? – для безразличия, лени, безобразия – ничего хорошего в таком состоянии не происходит… зато я бы легко разыграл комедию – «ах как мне нравятся эти обои!», и она улыбалась бы – но через полчаса, а возможно и раньше, опять пришло бы раздражение и стало бы ещё хуже – алкоголь усиливает то что есть, но не меняет сути положения… А как изменить суть положения?.. Господи помилуй!.. Вот, правильно – надо попробовать через эту мелочь – через эти несчастные обои выйти в необъятное… Господи помилуй!.. Хорошо, очень хорошо… теперь отсюда надо понять, чего ради она затеяла этот бессмысленный ремонт… Господи помоги!.. Да-да, надо сперва примириться… только вспомнить бы из-за чего мы поссорились… Господи помилуй!.. Вспомнил – плитка, или ламинат?.. ну, разумеется, плитка – на камне молиться удобнее – жёстче, контрастнее, трезвее… Слава, Тебе, Господи, слава Тебе!..»

- Плитка предпочтительнее… - он, улыбаясь, смотрел на неё.
- Что? – она тоже была в себе – в своих мыслях и переживаниях.
- Я говорю, что мне плитка больше нравится, чем ламинат…
- Ты знаешь, и я об этом же думала… на кухне всегда вода, жир, мокрая тряпка… а ламинат, хоть и пишут «водостойкий», а смотришь у людей, время прошло и швы вспучились – некрасиво…
- Да – некрасиво… - он даже поморщился.
Она улыбнулась, взяла его под руку, прижалась к плечу…
- Заодно посмотрим и плитку… А теперь, давай – рассказывай…
- Что рассказывать?
- Ну, как объять необъятное...


29.09.12
14:14